Текст книги "«Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 1: от А до Л"

Оставшиеся ему 10 лет жизни Великий Князь прожил со своей польской супругой – графиней Грудзинской (ставшей княжной Лович), оказавшей самое отрадное воздействие на сумасбродного самодура Константина Павловича по прозвищу «деспотический вихрь» и в чем-то даже приструнившей. В ее присутствии он сильно мягчел. Тонкая и умная, она озарила его однообразную, весьма грубую жизнь. Всем известно, что у нашего героя чуть ли не любимейшим развлечением было выпустить в огромную залу стаю полуголодных бульдогов, где уже насмерть сражались многочисленные кошки с огромными специально откормленными крысами. За бойней наблюдали особо допущенные на экзотическое «шоу» зрители через стеклянные окна. Это был самый безмятежный период в его весьма бурной на события жизни. Такой любви не смогла ему дать ни одна из его прежних спутниц по жизни, вплоть до очаровательной француженки-содержанки (осчастливившей его первым сыном), которую от греха подальше спешно выдали замуж за проверенного полковника. А ведь в его ближайшем окружении было очень мало людей, относившихся к нему искренне: из членов царской семьи, пожалуй, лишь младший брат Михаил Павлович, с которым у него было чуть ли не 20 лет разницы. А его дражайшая матушка и вовсе часто была им недовольна и не очень-то с ним церемонилась.

…Между прочим, одним из самых близких приближенных Великого Князя Константина Павловича был грек Дмитрий Дмитриевич Курута (1769/70 – 13.3.1833), служивший ему с ранних лет, обучавший его греческому языку, пользовавшийся его полным доверием и неизменным расположением, бывший его поверенным во всех делах. Недаром они с ним, когда великому князю нужно было чтобы окружающие его не поняли, говорил с Курутой – «без лести преданным» – исключительно по-гречески. Вполне естественно, что это крайне положительно сказалось на его карьере: Курута стал графом (22.8.1826), генералом от инфантерии (25.6.1828). Впрочем, на войне Дмитрий Дмитриевич побывал и не раз: мичманом на флоте в ходе русско-шведской войны 1788—90; отличился под Аустерлицем в 1805 г.; Гейльсберг (1807); Бородино и Красный (1812); Баутцен, Дрезден, Кульм, Лейпциг (1813); Ла-Ротьер, Фер-Шампенуаз, Париж (1814), польское восстание 1830—31 гг. Имел высокие награды, в том числе, ор. Св. Георгия 3-го кл., крест за Кульм и золотую шпагу «За храбрость»…

Потом была полузагадочная смерть императора Александра I и… 17-ти дневное царствование императора Константина I (успели даже отчеканить рубль с его бровасто-бакенбардистым профилем – теперь это огромный раритет для нумизматов!). А затем началась та самая катавасия, которая известна нам по так называемому «восстанию декабристов» – история запутанная и мутная во многом потому, что покойный в ту пору император Александр I не счел нужным во время обнародовать манифест о передачи власти в случае своей смерти не следующему по старшинству брату Константину, а брату Николаю. Кроме князя Алекс. Ник. Голицына, Аракчеева и архиепископа Филарета о нем не знал никто: с поразительным упорством Александр I желал тайны. Не оставаясь оглашенным, манифест не имел законной силы. (Его обнародовали лишь 27.11.1825 г. после кончины императора, что стало одной из причин династического кризиса, приведшего к попытке декабристов организовать 14.12.1825 вооруженное восстание в С.-Петербурге.) Более того, Константин после смерти Александра I категорически отказался приехать из Варшавы в северную столицу и публично подтвердить свой отказ от престола в пользу младшего брата Николая. Не пожелал он написать и официальный акт об отречении от престола (на этом настаивал очень популярный в войсках генерал-губернатор С.-Петербурга М. А. Милорадович) и даже обращения к народу, явно сбитому с толку. В общем, в ту непростую «минуту» он думал лишь о… себе любимом. Вернее, он более всего боялся повторить судьбу своего безвременно погибшего страшной смертью (забили-добили ногами!?), непонятого страной и высшим обществом отца-рыцарственного деспота, т.е. попасть в ту самую «кашу», как он потом охарактеризовал убийство Павла I. «Меня задушат, как задушили отца!» – неоднократно повторял он. Не исключено, что такое поведение сына могло объясняться некой внутренней близостью этих внешне похожих людей. В конце концов, случилось то, что случилось: у Николая Павловича Романова (Гольштейн-Готторпа) хватило ума и решительности занять опустевший трон, который его старшего брата Константина по давно известным причинам не интересовал никак. Не много было в истории законных претендентов на освободившийся престол, которые бы категорически не желали на нем оказаться. Константин смог и в России начался николаевский период ее истории – тот, который в силу ряда идеологических обстоятельств оценивается весьма по-разному…

С годами Константин Павлович весьма заметно изменился, причем не только внешне. Прежнего цесаревича, бравого, неутомимого, сутками не снимавшего мундира, не слезавшего с коня, не стало. Константин предпочитал посиживать дома, в халате, за письмами, газетами, мило беседуя с горячо любимой супругой княгиней Лович. Все чаще его стали мучить боли в ногах и пояснице, ему уже трудно было садиться на лошадь. Уединяясь с любимой трубочкой, Константин Павлович задумывался о покое, устранении от дел, жизни неторопливой и уединенной – где-нибудь на берегах Рейна.

Потом много и не без оснований писали, что цесаревич проспал Польское восстание 1830 г. Полякам он явно симпатизировал. В начале заварухи он в течение нескольких часов минимум пару раз был на волосок от смерти. В одном случае расторопность и решительность слуг спасли ему жизнь. В другом – ружье польского патриота из польского конно-егерского полка трижды (!) дало осечку. Великий Князь смог скрыться из Варшавы и с верными ему частями отступил к Белостоку, где соединился с посланными против повстанцев российскими войсками под началом И. И. Дибича. Ходили слухи, что именно он потом придержал русские войска в сражении под Гроховом, не дав Дибичу разгромить близких его сердцу поляков и, тем самым, по сути дела затянув подавление их восстания.

Как сказано в одной из редких современных биографий Константина Павловича Романова (на самом деле Гольштейн-Готторпа) «один из самых несуразных представителей этой династии» умер весьма несуразно. Он, совершивший в юности героический переход вместе с полулегендарным Суворовым через Альпы, в зрелые годы вместе с венценосным братом браво вступивший в побежденный Париж, к концу бурной жизни, еще не старым человеком, этот обладатель весьма редкого в царской России знака отличия «за XXXL лет беспорочной службы» безвременно скоропостижно скончался от холеры в отнюдь не столичных апартаментах. По сути дела, как и его более звездный брат император Александр I – в дороге, но только не в Таганроге, а в губернском городе Витебске. Возможно для кого-то (горстки избранных?) он и был добрый малый, но других (а таких, скорее всего, было больше?) – мерзавцем. Впрочем, так ли это? Так или иначе, но как царь или полководец он точно не состоялся, да он к этому и не рвался, видно точно зная меру своих дарований… А ведь это тоже дар! Не так ли?

Впрочем, есть и другие трактовки важных вех в его «несуразной» биографии…

Так исторически сложилось, что этот колоритный персонаж получил свое отражение (отчасти, попытку психологической трактовки) в отечественном кинематографе лишь в начале XXI в., в частности, в телесериале «Северный сфинкс» у актера Игоря Копылова.

Веллингтон, Уэлсли (Уэллсли, Уэсли), Артур (1 мая 1769 г.,

Мэрион стрит 6, Дублин, графство Дублин, Ирландия – 14 сентября 1852 г., Замок Уолмер, графство Кент, Великобритания) – фельдмаршал (3 июля 1813 г.), участник наполеоновских войн, 1-й герцог Веллингтон (1814 г.), 25-й (с 22 января 1828 г. по 22 ноября 1830 г.) и 28-й (с 17 ноября по 10 декабря 1834 г.) премьер-министр Великобритании.

Третий сын Гаррета Уэлсли, 1-го графа Морнингтона, и Анны, старшей дочери Артура Хилл-Тревора, виконта Данганнон.

…Между прочим, по поводу места его рождения у историков нет единства…

Детство Веллингтон провёл в двух семейных домах – в большом доме в Дублине и в замке Данган, располагавшемуся в 5 км к северу от Самерхилла по дороге на Трим, графство Мит (пров. Ленстер). В 1781 г. отец Артура умирает и графский титул наследует старший сын – Ричард.

Веллингтон пошёл в школу при епархии в Триме, затем учился в академии Уайта в Дублине и, наконец, перешёл в школу Брауна в Челси, Лондон. В 1781 г. Веллингтон был зачислен в Итонский колледж, где учился до 1784 г. В колледже он страдал от одиночества, возненавидел колледж и поэтому маловероятно, чтобы он мог позднее сказать приписываемые ему слова: «Битва при Ватерлоо была выиграна на полях Итона». Кроме того, Итон в то время не имел полей для игр. В 1785 г. отсутствие достижений в Итоне вместе с финансовыми трудностями семьи после смерти отца вынудили молодого Уэлсли вместе с матерью переехать в Брюссель. Первые 20 лет жизни Уэлсли не демонстрировал никаких способностей. Отсутствие каких-то целей и интересов очень огорчало мать, которая даже сказала: «Я даже и не знаю, что мне делать с моим неспособным Артуром».

Годом позже Уэлсли поступил в Королевскую академию верховой езды в Анже, Франция. Здесь он показал значительные успехи, стал хорошим наездником и выучил французский, что в будущем ему очень пригодилось. По возвращении в Англию в конце 1786 г. он поразил свою мать своими достижениями.

Его семья нуждалась в деньгах. Артур дал обещание найти работу, однако так и не нашёл себе поприща. По совету матери его брат Ричард попросил своего друга герцога Ратленда (тогда лорда-лейтенанта Ирландии) зачислить Артура на службу в армию. Вскоре, 7 марта 1787 г., в газете появилось сообщение о том, что Артур зачислен энсином в 73-й пехотный полк. Также при содействии брата в октябре он был назначен адъютантом к новому лорду-лейтенанту Ирландии, маркизу Бекингему. Адъютантом Артур стал зарабатывать 10 шиллингов в день, вдвое больше, чем энсином. Затем его перевели в новый 76-й пехотный полк, находившийся в Ирландии на формировании, а в день Рождества 1787 г. произвели в лейтенанты. Он пребывал в Дублине и его обязанности были преимущественно общественные: посещение балов, развлечение гостей и предоставление советов Бекингему. В Ирландии у него появились карточные долги, но в свою защиту Веллингтон говорил: «Все знали, что я часто нуждаюсь в деньгах, но я никогда не погружался в долги безнадёжно».

23 января 1788 г. он был переведён в 41-й пехотный полк, а 25 июня 1789 г. – в 12-й полк лёгких драгун (принца Уэльского), а также попробовал свои силы в политике. Незадолго до всеобщих выборов 1789 г. он отправился в «гнилое местечко» Трим, чтобы выступить против предоставления звания «почётный гражданин города Дублина» парламентскому лидеру Ирландской патриотической партии Генри Граттану. Добившись успеха, он выдвинулся и был избран в депутаты палаты общин Ирландии от Трима. В парламенте того времени по крайней мере 2/3 депутатов были обязаны своему избранию землевладельцам менее сотни «гнилых местечек». Следующие два года Уэлсли продолжал служить лорду-лейтенанту Ирландии, одновременно голосуя в поддержку правительства в ирландском парламенте. 30 января 1791 г. он становится капитаном и переводится в 58-й пехотный полк.

31 октября он переходит в 18-й полк лёгких драгун. В это же время он переживает серьёзное увлечение Китти Пэкинхэм, дочерью Эдуарда Пэкинхэма, 2-го барона Лонгфорд. По его словам, она была полна «веселья и очарования». В 1793 г. Уэлсли сватался к ней, но её брат Томас, граф Лонгфорд, отказал, потому что считал Уэлсли погрязшим в долгах молодым человеком с очень незавидным будущим. Страстный музыкант-любитель, Уэлсли, сражённый отказом наповал, в гневе сжёг свои скрипки и всерьёз решил заняться военной карьерой. Продвигаясь по службе (в основном, покупая чин, что было обычным явлением в британской армии того времени), в 1793 г. он становится майором 33-го пехотного полка.

В 1793 г. герцог Йоркский был направлен во Фландрию командовать британскими войсками союзнической армии, намеревавшейся вторгнуться в революционную Францию. В 1794 г. 33-й полк был отправлен туда в подкрепление. Уэлсли, только что купивший 30 апреля 1793 г. майорство, в июне сел в Корке на корабль, направившийся во Фландрию, на свою первую настоящую войну. Три месяца спустя, 30 сентября 1793 г. его брат одолжил ему большую сумму денег и Уэсли купил в том же 33-м полку чин подполковника. Во время кампании он стал командиром бригады, в сентябре его бригада попала под обстрел восточнее Бреды, незадолго до битвы у Бокстела. Зимой, в оставшуюся часть кампании его часть защищала линию реки Ваал, а сам он ненадого заболел из-за сырой погоды. Хотя в целом кампания оказалась неуспешной, армия герцога Йоркского возвратилась домой в 1795 г., но Уэлсли получил несколько ценных уроков, включая ведение непрерывного огня против наступающих колонн противника и использование поддержки флота. Он сделал вывод, что многие из просчётов кампании были сделаны по вине ошибок командования и плохой организационной работы в штаб-квартирах. Позднее он заметил, что время, проведённое в Нидерландах «по крайней мере, научило меня тому, чего делать не надо и этот ценный урок запомнился навсегда».

Вернувшись в Англию в марте 1795 г., Уэлсли был переизбран депутатом парламента в Триме на второй срок. Он надеялся получить в новом ирландском правительстве пост военного секретаря, однако новый лорд-лейтенант, лорд Кэмден, предложил ему только должность генерального инспектора в Палате вооружений. Отказавшись от такого назначения, он вернулся в свой полк, который в Саутгемптоне готовился к отплытию в Вест-Индию. После семи недель, проведённых в море, шторм вынудил флот вернуться в Пул, на юге Англии. Полку дали время привести себя в порядок и через несколько месяцев в Уайтхолле решили отправить полк в Индию. Уэлсли 3 мая 1796 г. по старшинству дали звание полковника и через несколько недель вместе с полком отправили в Калькутту.

Прибыв в Калькутту в феврале 1797 г., ему пришлось провести здесь несколько месяцев, прежде чем отправиться в короткую экспедицию на Филиппины, где он утвердил новый перечень мер гигиены для своих военнослужащих ввиду незнакомого климата. Вернувшись в Индию в ноябре, он узнал, что его старший брат Ричард стал лордом Морнингтоном и был назначен новым генерал-губернатором Индии.

В 1798 г. он изменил написание своего имени на «Wellesley», до того времени он был ещё известен также как «Wesley» – такой вариант его брат находил более древним и правильным.

В 1798 г. началась Четвёртая Англо-майсурская война против княжества Майсур и его правителя, Типу Султана, ставшая частью общей политики Ост-Индской кампании по расширению своей зоны влияния. Брат Артура Ричард приказал вооружённым силам захватить Серингапатам и разбить Типу. В Мадрас отправились 24 тыс. солдат под командованием генерала Джорджа Харриса. Там они должны были соединиться с равными по численности силами, отправленными из Бомбея на западе. Артур и 33-й полк отплыли на соединение с ними в августе.

После обширных и тщательных приготовлений к перевозкам (ставших одной из отличительных черт руководства Веллингтона) 33-й полк выступил вместе с основными силами из Мадраса и прошёл 250 миль (402 км) сквозь джунгли к Майсуру. Как указывает его брат, во время похода Уэлсли были даны дополнительные полномочия, в частности, главного советника армии Хайдарабада (направлявшейся вместе с британской армией). Эта должность стала причиной трений Веллингтона со многими из старших офицеров (некоторые из них были выше по старшинству, чем Уэлсли). Многое из этих противоречий утихло после битвы при Маллавелли, в 32 км от Серингапатама, в которой армия Харриса атаковала большую часть султанской армии. Во время боя Уэлсли вёл в атаку две шеренги солдат, находился на пологом острие фронта и отдал приказ открыть огонь. После многократных залпов 33-й полк вместе с остальными силами Харриса штыковой атакой вынудил воинов Типу отступить.

Сразу после прибытия к Серингапатаму 5 апреля 1799 г. началась осада города. Уэлсли было приказано возглавить ночную атаку на деревню Султанпетта близ крепости, чтобы расчистить дорогу артиллерии. Но неприятель хорошо подготовился к обороне и в темноте возникла сумятица, поэтому атака провалилась, потери составили 25 человек. Уэлсли получил лёгкую рану колена мушкетной пулей на излёте. Хотя можно было бы с успехом вновь атаковать на следующий день, после разведки вражеских позиций Уэлсли отказался от этого намерения. Он решил «никогда не атаковать противника, который приготовился (к обороне) и занимает удобную позицию и чьё расположение не подвергли рекогносцировке при свете дня»

Через несколько недель, после мощной бомбардировки крепости Серингапатам в её главных стенах открылась брешь. Нападающие, которых возглавил генерал-майор Бэрд, захватили крепость. Уэлсли обеспечил тыл атаковавших, расставив охрану у бреши и затем расположив свой полк в главном дворце. Услышав, что султан Типу убит, Уэлсли появился у его тела и, проверив пульс, первым засвидетельствовал его смерть. На следующий день Уэлсли сосредоточился на проблеме падения дисциплины среди своих солдат, которые напились и грабили крепость и город. Для восстановления порядок, несколько солдат были подвергнуты порке, а четверо повешены.

После битвы, завершившей войну, главные силы под командованием генерала Дж. Харриса ушли из Серингапатама и Уэлсли в возрасте 30 лет стал командовать территорией как новый губернатор Серингапатама и Майсура. 17 июля 1801 г. он получил чин бригадного генерала. Летний дворец султана стал его резиденцией. Новый губернатор реформировал налоговую и судебную системы новой провинции в целях поддержания порядка и предотвращения взяточничества. Он также выследил главаря разбойников «Короля» Дхундию Во, который бежал из тюрьмы Серингапатама во время битвы. Четыре полка под командованием Уэлсли разбили превосходящие силы разбойников, а сам Дхундия был убит в сражении. Уэлсли оплатил содержание ставшего сиротой сына Дхундии.

Будучи в Индии, Уэлсли болел довольно продолжительное время, сначала от сильной диареи из-за плохой воды, а потом – от лихорадки, сопровождавшейся серьёзной кожной инфекцией, вызванной грибком трихофитоном. В сентябре он узнал, что получил новый чин генерал-майора. В газетах эта новость была опубликована 29 апреля 1802 г., но новости за море доходили только спустя несколько месяцев. Он оставался в Майсуре до ноября, когда его отправили командовать армией во Второй англо-маратхской войне.

Уэлсли решил, что ему следует действовать смелее, чтобы разбить численно превосходящие силы Государства маратхов, ибо длительная оборонительная война погубит его армию. Когда его армия собралась вместе (24 тыс. солдат), он отдал приказ разрушить лагерь и атаковать ближайшую крепость маратхов 8 августа 1803 г.. Крепость сдалась 12 августа, после того как пехота ворвалась в брешь в стене, проделанную артиллерией. Теперь, когда крепость оказалась под управлением англичан, Уэлсли мог распространить свой контроль на земли к югу от реки Годавари.

Уэлсли разделил свою армию на две части (вторым, значительно более слабым отрядом командовал полковник Стивенсон), чтобы идти по пятам и обнаружить местоположение армии маратхов. Планировалось, что отряды соединятся 24 сентября. Разведка Уэлсли донесла, что главные силы маратхов находятся между двух рек неподалёку от Асаи, рядом с границей Хайдарабада. Если бы он подождал воссоединения со вторым отрядом, маратхи могли бы и отступить, поэтому Уэлсли решил атаковать их немедленно.

23 сентября 1803 г. англичане перешли вброд реку Кайтна и начали сражение при Асаи. После пересечения реки пехота построилась в несколько линий и начала наступление против маратхских воинов. Уэлсли приказал своей кавалерии ударить во фланг маратхской армии, расположенный рядом с деревней. Во время битвы сам Уэлсли находился под огнём; под ним убило две лошади и он вскочил на третью. В критический момент Уэлсли перегрупировал свои силы и дал приказ полковнику Максвеллу (позже убитому в атаке) атаковать восточный фланг позиции маратхов, в то время как сам командующий с перестроенной пехотой ударит в центр.

6 тыс. маратхов были убиты или ранены, неприятель отступил, но англичане не имели сил их преследовать. Потери британцев также были тяжёлыми: было убито 409 солдат, из которых 164 были европейцами, а остальные 245 – индусами; 1622 солдата были ранены и 26 – пропало без вести (цифры приведены согласно собственному донесению Веллингтона). Уэлсли был обеспокоен людскими потерями и отмечал, что «мне не хотелось бы увидеть снова столь большие потери, какие я перенёс 23 сентября, даже если достигну таких же выгод». Однако спустя годы он говорил, что сражение при Асаи было лучшей битвой их всех, в которых он участвовал.

Несмотря на потери, понесённые маратхами, сражение не означало конец войне. В ноябре Уэлсли атаковал более крупные силы неподалёку от Аргаона и одержал ошеломительную победу, стоившую неприятелю 5 тыс. убитыми при том, что англичане потеряли только 361 солдата. Затем он взял крепость Гавилгарх, а генерал Джерард Лейк одержал победу над индусами у Дели и маратхам пришлось 30 декабря 1803 г. заключить выгодный Британии мирный договор в Сурджи-Анджангаон.

Судя по всему, полученный в Индии опыт повлиял как на личность, так и на военную тактику будущего герцога Веллингтона. Этот опыт позднее, во время Пиренейских войн, оказался жизненно важным. Принципиальными оказались поддержание строгой дисциплины через муштру и приказы, приобретение союзников дипломатическим путём, и защита линий снабжения. Также Уэлсли заботился о приобретении данных о противнике у шпионов. Изменились и его личные пристрастия, он предпочитал одеваться в белые брюки, тёмный мундир, ботфорты и надевать чёрную двууголку (с чем и стал ассоциироваться его стиль).

Постепенно росла усталость Уэлсли от Индии. Он писал: «Я служил в Индии столько, сколько должен служить любой, кто может служить в любом другом месте». В июне 1804 г. он обратился за позволением вернуться домой. В качестве вознаграждения за службу в сентябре того же года его сделали рыцарем ордена Бани. За время проведённое в Индии Уэлсли приобрёл значительное для того времени состояние – 42 тыс. фунтов, в основном, за счёт призовых денег.

Когда Ричард Уэлсли, его брат, в марте 1805 г. завершил срок пребывания в Индии в качестве генерал-губернатора, братья вместе вернулись в Англию на корабле «Хау». По совпадению, Артур, остановившись во время вояжа на маленьком о-ве Святой Елены, жил в том же доме, в котором позже жил Наполеон во время изгнания.

Уэлсли принял участие в неудачном англо-русском походе на север Германии, дойдя со своей бригадой до р. Эльбы.

По возвращении Уэлсли ждали хорошие новости: благодаря его новому званию и статусу, семья Кэтрин Сары Дороти Пэкинхэм дала разрешение на брак с ней. Артур и Китти поженились 10 апреля 1806 г. в Дублине. У них родились сыновья: Артур и Чарльз. Брак впоследствии оказался неудачным, и оба долгие годы жили порознь, пока Уэлсли участвовал в войнах.

В январе 1806 г. Уэлсли был избран в нижнюю палату Парламента от городка Рай (Восточный Сассекс) как кандидат от тори и надолго удалился из армии. В 1807 г. избирался от городов Трэли, Митчелл, и, наконец, Ньюпорта на о-ве Уайт на юге Англии, депутатом от которого он был в 1807—09 гг. Затем в том же 1807 г. назначен статс-секретарём по делам Ирландии и одновременно стал членом Тайного совета Великобритании. Будучи в Ирландии, он дал устное обещание, что существующие карательные законы, направленные против католиков, будут применяться очень сдержанно. Возможно, это указывает на его намерение впоследствии поддержать эмансипацию католиков.

Будучи в Ирландии, в мае 1807 г. Уэлсли услышал о британской экспедиции в Данию. Он решил бросить все свои политические назначения и уехать. Во время битвы за Копенгаген в августе 1807 г. он командовал пехотной бригадой. Уэлсли участвовал и в битве при Кёге, в которой его солдаты взяли в плен ок. 1100 человек, а он сам присутствовал при сдаче.

30 сентября он вернулся в Англию.

25 апреля 1808 г. получил звание генерал-лейтенанта.

В июне 1808 г. Уэлсли принял командование над экспедиционным корпусом в 9 тыс. человек, которые предполагалось направить в испанские колонии в Южной Америке в помощь латиноамериканскому революционеру Франсиско Миранде. Однако вместо этого его корпус отправили в Португалию, где они должны были соединиться с 5 тыс. солдат, направленных с Гибралтара.

Завершив все приготовления, армия отправилась из Корка 12 июля 1808 г., чтобы сражаться против французов на Пиренейском п-ве.

Уэлсли разбил французов в сражении при Ролисе и в битве при Вимейру в 1808 г., но был смещён с командования сразу после Вимейру. Генерал Хью Далримпл подписал странную Конвенцию в Синтре, согласно которой британский Королевский флот обязался вывезти французскую армию из Лиссабона со всей её добычей, и настоял на присоединении к Конвенции единственного члена правительства – Уэлсли. Тот сохранял пост статс-секретаря по делам Ирландии, равный министерскому. В самой Великобритании Конвенцию сочли позором. Далримпл и Уэлсли были отозваны в Англию, чтобы предстать перед следственной комиссией. Уэлсли согласился подписать предварительное перемирие, но конвенцию не подписывал и был в итоге оправдан.

Тем временем Наполеон сам вторгся в Испанию со своими лучшими войсками, чтобы подавить восстание. Новый командующий английскими войсками на Иберийском п-ове Джон Мур погиб в битве при Ла-Корунье в январе 1809 г.

Хотя в целом война с французами на континенте складывалась не в пользу англичан, Пиренейский театр военных действий стал единственным местом, где англичане в союзе с португальцами оказывали серьёзное сопротивление французам и их союзникам.

Тем временем, новая экспедиция, отправленная в Голландию, потерпела катастрофу из-за просчётов в организации, типичных для Британии того времени.

В свою очередь, Уэлсли направил меморандум военному министру лорду Каслри по поводу обороны Португалии. В меморандуме он подчеркнул важность гористых границ Португалии и обосновал выбор Лиссабона в качестве главной базы войск, поскольку английский флот сможет помочь защитить его. Каслри и кабинет министров одобрили документ и назначили Уэлсли командующим всех британских экспедиционных сил в Португалии.

Уэлсли прибыл в Лиссабон 22 апреля 1809 г. на борту бывшего французского фрегата «Сюрвейянт», едва избежав кораблекрушения. Получив подкрепления, он перешёл в наступление. Во Второй битве при Порту он, используя внезапность и быстроту, пересёк реку Дуэро 12 мая днём и вытеснил войска маршала Сульта из города Порту.

Обеспечив безопасность Португалии, Уэлсли вторгся в Испанию, чтобы соединиться с силами генерала Грегорио де ла Куэста. Объединённые силы готовились 23 июля 1809 г. атаковать корпус маршала Виктора при Талавере. Но Куэста согласился на операцию с неохотой и убедил отложить наступление на день. Задержка позволила французам отойти. Куэста опрометчиво послал свою армию вслед за Виктором и очутился лицом к лицу с практически всей французской армией в Новой Кастилии – Виктор присоединил к своим войскам гарнизоны Толедо и Мадрида. Испанцы стремительно отступили, а две британских дивизии наступали, чтобы прикрыть их отход.

На следующий день, 27 июля, в битве при Талавере французы пошли в наступление тремя колоннами. Уэлсли отразил все атаки в этот и последующий дни, но с тяжёлыми потерями для своей армии. Вскоре выяснилось, что после сражения Сульт двинулся на юг, угрожая отрезать англичан от Португалии. 3 августа Уэлсли двинулся на восток, чтобы остановить Сульта, оставив 1500 раненых на попечение испанцев. Однако выяснилось, что силы французов составляют 30 тыс. чел. и Уэлсли приказал лёгкой кавалерийской бригаде мчаться изо всех сил и захватить мост через реку Тахо у Альмараса до подхода французов. Обезопасив коммуникации и снабжение с Лиссабоном, Уэлсли решил вновь соединиться с Куэстой. Но тут стало известно, что испанцы оставили раненых англичан французам и выказали себя совсем ненадёжными людьми, обещая и затем отказываясь снабжать британские войска, вызывая раздражение у Уэлсли и сея недовольство между английскими и испанскими союзниками. Недостаток снабжения вкупе с угрозой прибытия весной новых французских войск (включая возможное появление самого Наполеона!?) заставили англичан отступить в Португалию.