Текст книги "Эгейская компания"

3

– У нас в Специальном лодочном дивизионе, или, если коротко, СБС[1]1
  SBS (Special Boat Squadron; англ.) – Специальный лодочный дивизион.


[Закрыть], церемонии не приняты, и ребята меня называют просто шкипером, – сообщил капитан Магнус Ларсен, командир отряда "Л".

Тиллер старался получше рассмотреть своего нового командира. Ларсен выглядел на редкость молодым для своего звания. У него были светлые волосы и румянец во всю щеку. Однако сержант чувствовал в нем нечто острое, как бритва, и было такое ощущение, что, если его тронуть, можно порезаться.

Тиллер четко отдал честь и продолжал стоять по стойке «смирно». Он подметил скандинавский акцент в речи Ларсена и отсутствие знаков различия на синей рубашке, в душе возмутился тем, что ноги начальника в неимоверно грязных легких сапогах были заброшены на шаткий стол, который он, скорее всего, использовал для работы.

– Так точно, сэр, – рявкнул Тиллер. Морские пехотинцы не называли своих офицеров по прозвищам. В первую очередь – пехотных офицеров, на плечах которых вместо погон лежали следы перхоти. Особенно – офицеров, изъяснявшихся по-английски с иностранным акцентом, да еще и офицеров, у которых в рабочих кабинетах над головой висел арбалет. Что он о себе думает? Наверное, считает себя Вильгельмом Теллем, пронзившим стрелой яблоко на голове своего сына.

Ларсен уставился на Тиллера пронзительными светло-голубыми глазами, и под его обжигающим взглядом сержант нашел в себе силы только криво ухмыльнуться.

– Вот и хорошо, – подытожил Ларсен, потянулся вперед и пожал Тиллеру руку. Сержант должен был признать, что возникло такое ощущение, будто его ладонь схватило в мощные тиски нечто сработанное из очень прочной кожи.

– Значит, договорились. Садитесь, сержант. Давайте посплетничаем.

Сплетни? Тиллер бережно опустил свое шестифутовое громоздкое тело на краешек довольно шаткого стула.

– Итак, – продолжал Ларсен, – передо мной сержант Тиллер. Я должен вас называть Тигром, не так ли?

Тиллер согласно кивнул, подавив в: себе привычное «Так точно, сэр». При всем желании он не смог бы себя заставить называть эту удивительную личность шкипером. Ему еще предстояло освоиться и привыкнуть ко многим другим необычным вещам.

Тиллер снял берет и вытер лицо. На небольшом острове Кастельроссо оказалось еще жарче, чем в Хейдсе, даже хуже, чем в Атхлите, и в беспорядочно выстроенном доме, который Ларсен забрал под штаб отряда "Л", было как в духовке.

– Я рад, что вам удалось в конце концов присоединиться к нашему отряду, – сказал Ларсен. – Мы получили приказ выступать несколько неожиданно и быстро собрались.

Тиллер добирался до места пять дней без передышки, и было такое впечатление, будто прошло пять лет. В Атхлите никто, казалось, не имел понятия, куда перебросили его отряд, и поэтому его направили в «Школу киллеров» на курсы повышения квалификации, пока разыскивали, куда подевался отряд. Школа располагалась в заброшенном здании полицейского участка в Иерусалиме, а начальником курсов был майор, у которого из-за пояса торчали перламутровые рукоятки двух пистолетов. Пока он не прострелил бубнового туза с расстояния в двадцать шагов из одного из этих пистолетов, Тиллер считал начальника шутом.

Когда им со второй попытки не удалось обнаружить его отряд, сержанта направили в Хайфу на курсы по определению типов самолетов, и он до сей поры не мог понять, зачем это сделали. Но ему не дали насладиться прелестями большого города и посадили на самолет, уходивший на базу ВВС Акротири на Кипре, так что он не успел даже прихватить с собой все свое новое снаряжение.

Единственный вечер, проведенный в Лимасоле, был занятным, но безрезультатным, поскольку по причине, оставшейся неизвестной, турчанка, исполнявшая танец живота, наотрез отказалась ответить ему взаимностью. Возможно, сказывалось отсутствие практики. А на рассвете его повез на Кастельроссо веселый тип из королевских ВВС на трофейном итальянском гидроплане фирмы «Като». На борт загрузили уйму боеприпасов и продовольствия для СБС, и самолет крайне неохотно отрывался от водной поверхности в гавани Лимасоля.

– Мощности не хватает, – весело орал неунывающий пилот, когда они прыгали по гребням волн и казалось, что им не суждено подняться в воздух. – В общем, ни на что не пригодная машина, как, впрочем, и все итальянское. Но все равно это лучше, чем протирать штаны на штабном стуле в Каире.

Тиллер, не имевший ничего против того, чтобы оказаться в тот момент в Каире, молча закрыл глаза. Гадалка, к которой однажды отвела его Сэлли, предсказала, что у него будет водная могила, но он никогда не предполагал, что в качестве гроба выступит недоделанный итальянский самолет. Никогда прежде в своей жизни он не испытывал такого чувства облегчения, когда ступил наконец ногой на твердую землю после двухчасового перелета. Он рад был ощущать твердь земную, хотя это и был всего лишь голый, жаркий и жалкий скалистый островок по имени Кастельроссо.

– Вы что-нибудь слышали о СБС, Тигр?

– Почти ничего, сэр. Мне говорили, что в свое время он был частью Специальной авиадесантной службы.

Запретное слово вылетело, и теперь его не поймаешь. Ларсен скривился, но воздержался от замечаний.

– Это так, – подтвердил он. – Мы входили в состав дивизиона «Ди» САС. В апреле, когда полковник Стерлинг попал в плен, мы стали СБС – Специальным лодочным дивизионом. Когда мы будем полностью укомплектованы, в наш состав войдут три отряда из семидесяти солдат и одиннадцати офицеров каждый, но пока мы еще в стадии формирования. Мы являемся частью сил нападения. Ну, так их называют. Они находятся под командованием главного штаба в Каире. Некоторые наши солдаты служили у Кортни в Специальной лодочной службе, но два года у них ушли на организацию рейдов на аэродромы фрицев в пустыне, так что они, скорее всего, позабыли, чему их прежде учили. Да и с тех пор многое изменилось, в том числе техника, снаряжение и тактика. Вам нужно будет обучить капрала Барнсуорта, который придан вам в качестве пловца.

– Здесь? – спросил Тиллер. Он уже познакомился с Билли Барнсуортом и сразу же проникся симпатией к этому мрачноватому крепко сбитому бывшему гвардейцу.

– Да, здесь. Мы уже готовы, а флоту требуется еще немного времени. Так что мы здесь пробудем еще по крайней мере пару дней.

Всего два дня! Оставалось надеяться, что Билли все быстро схватывает. Тиллеру еще нужно было узнать, чем конкретно занимается СБС, чтобы иметь представление о том, в какой роли ему предстоит выступать.

– Нас создали с задачей проведения рейдов в Восточном Средиземноморье. Небольшие операции в расчете совершить нападение и быстро уйти, серьезно потревожив противника. Скажем, взорвать пару складов с боеприпасами, перерезать глотку паре часовых. В общем, по словам Черчилля, политика «мясника и слесаря». Вы понимаете, что я имею в виду?

Тиллер ощутил прилив возбуждения.

– Конечно, – ответил он.

– Короче, последние несколько месяцев мы проходили в Палестине подготовку к подобным операциям. Но вместо джипов, которые понесли бы нас к намеченной цели, как в случае с Группой дальнего действия в пустыне, поглотившей САС, в нашем распоряжении каики из флотилии шхун Леванта, которые выполняют работу джипов.

Тиллер заерзал на стуле, почувствовав, что перестает понимать Ларсена, но тот спохватился и сам пришел на помощь сержанту.

– Каиками называют местные парусные суденышки, которые используются для рыбной ловли и торговли между жителями островов. Они очень разные по размерам, но в составе флотилии в основном суда водоизмещением от десяти до тридцати тонн. У них есть двигатели и оружие, но для фрицев и макаронников они выглядят греческими либо турецкими. Очень удобно.

– Удобно? – переспросил Тиллер.

– Конечно. На мачте поднимают греческий или турецкий флаг и там его и оставляют. Очень удобно.

«И противозаконно», – догадался Тиллер.

– У вас на лице печать сомнения, сержант.

– А разве так можно? – не выдержал Тиллер, чувствуя некоторую неловкость. Тейслер заставлял всех своих солдат внимательно изучать Гаагскую конвенцию, определяющую правила ведения войны, в надежде, что они смогут отстоять свои права, если им случится попасть в плен. Впрочем, эти знания не пригодились Дику и Терри, потому что немцы их пристрелили, не задавая вопросов.

Ларсен широко открыл глаза и потом расхохотался.

– Нет, естественно, так нельзя. Да и каики прячутся у берегов Турции, если есть в том необходимость. Это тоже противозаконно, так как Турция соблюдает нейтралитет в этой войне. Вас это волнует?

Тиллер отрицательно покачал головой. Его это нисколько не беспокоило, но подтверждало первоначальную догадку, что он попал в необычное подразделение.

Ларсен смотрел на последнее пополнение в свой отряд с одобрением. Ему нравилось открытое лицо Тиллера и упрямый подбородок, а также то, как он быстро двигался при его крупной фигуре. Он может оказаться весьма полезным приобретением. Но Ларсен не был уверен, сможет ли Тиллер стать частью Специального лодочного дивизиона, чей девиз «Утонуть или выплыть» отражал не только оперативную среду, в которой они предполагали действовать, но и особый путь, и особые методы отряда. Никто не мог сказать солдату из СБС, что нужно делать. Он сам принимал решения. Это называлось личной инициативой, и если удача ему изменяла, он шел ко дну в одиночку.

Тиллер с коротко подстриженными темными волосами и ладно сидевшей на нем форме представлял для Ларсена ту часть армии, которой так гордилась Британия. Несомненно, он был храбрым солдатом и ему накрепко вбили в голову необходимость беспрекословного выполнения любого приказа, но обладал ли он способностью самостоятельно думать и поступать по собственному разумению? Ларсен знал, что перед СБС не стояла задача идти в атаку с примкнутыми штыками на траншеи противника, и смекалка в их деле ценилась выше умения мужественно умереть. Солдаты СБС должны были подойти к решению своих задач так, чтобы отвлечь внимание противника, обмануть его и обойти, а потом всадить нож в спину. СБС был создан для того, чтобы скрытно проникнуть на позиции противника, а не ради того, чтобы атаковать их с развернутым знаменем, заплатив за успех большой кровью.

Как мог Ларсен донести подобные мысли до этого безупречно одетого по форме морского пехотинца, вышколенного и высоко дисциплинированного, в которого въелись столетние традиции службы?

– На вашем месте я бы снял с себя все эти сверкающие медные побрякушки, – дружески посоветовал Ларсен. – В нашем отряде не принято драить сапоги и медяшки.

Тиллер смущенно посмотрел на сверкающий значок с изображением земного шара в обрамлении лаврового венка на своем голубом берете, лежавшем на коленях, перевел взгляд на блестящую пряжку пояса и начищенные до блеска ботинки.

– В Атхлите вокруг ничего не было, кроме песка, – пояснил Ларсен, – а проводить смотры на песке невозможно. Вот мы и не пытались.

Он наклонился вперед и неожиданно сказал:

– Первым делом мы спрашиваем у добровольцев, случалось ли им прыгать, но, как я вижу, вы уже прыгали.

– Прыгал?

– С парашютом.

– О да, – ответил Тиллер с улыбкой. – Я прошел курс подготовки в Рингуэе.

Теперь и он заметил над левым боковым карманом на рубашке Ларсена распростертые крылья значка парашютиста.

В ответ Ларсен тоже улыбнулся и продолжал:

– Таким путем легче всего определить, где овцы и где козы. Если кто-то отказывается прыгать, мы его сразу же отчисляем и возвращаем на прежнее место службы. Хотя, как я подозреваю, в ближайшее время нам не предстоит прыгать с парашютом.

– Значит, наша задача – организация рейдов? – спросил сержант.

– Кастельроссо – наш передовой плацдарм, – объяснил Ларсен. – Только никто не знает, чем мы здесь должны заниматься.

Он взглянул на часы и добавил:

– Впрочем, вскоре наш босс все разъяснит. Еще вопросы есть?

После некоторого колебания Тиллер решился:

– Да, есть. А зачем вам арбалет?

Ларсен взглянул на стену над своей головой.

– Вам не случалось его использовать? Замечательное оружие. Бьет точно в цель, бесшумное и разит противника наповал, если попасть в нужное место.

– А вы пускали его в ход? – спросил заинтригованный Тиллер.

В ответ Ларсен только ухмыльнулся.

– Но если это действительно очень действенное оружие, тогда почему же оно не поступило на вооружение всем силам особого назначения?

– Потому что существуют уставы и правила, – со вздохом ответил Ларсен. – Куда ни повернешься, везде уставы и правила. Чтоб вы знали, арбалеты широко использовали роялисты во время гражданской войны в Испании и положили немало республиканцев во время ночных рейдов. Я отправлял в Лондон докладную с рекомендациями принять на вооружение арбалеты. Знаете, что мне ответило большое начальство? Мне сообщили, что я не могу использовать арбалет, потому что это негуманное оружие.

Он снова наклонился вперед и резко поменял легкомысленный тон разговора. Голубые глаза подернулись ледком, а в его голосе зазвучали серьезные, даже жесткие нотки:

– Должен тебе сказать, Тигр, что для меня существует только одно правило ведения войны: нужно убить врага до того, как он убьет тебя. Тебе приходилось убивать, не так ли?

Тиллер отрицательно покачал головой, и Ларсен вкрадчиво сказал:

– Но ты знаком со всеми способами убийства, потому что прошел подготовку в «Школе киллеров»? А тебе там сказали, какие места у немецкого солдата защищены от удара ножом?

– Нет, я ведь там пробыл недолго.

– Тогда я тебе скажу. Когда немецкий солдат одет по форме, флягу с водой положено носить так, чтобы защитить почки. Кроме того, портупея. Ее надевают так, чтобы защитить самые уязвимые места на спине. Поэтому нож нужно воткнуть с учетом этих факторов. Лучше всего полоснуть по сонной артерии. Вот здесь, – указал он место на шее. – Нужно отвернуть подбородок противника и воткнуть сюда нож. Через три секунды он теряет сознание и умирает еще через секунду. Не издав и звука. Захлебывается собственной кровью. Поэтому при малейшей возможности я пускаю в ход кинжал. Все происходит быстро и в полной тишине, и это никак не назовешь негуманным оружием. А что ты считаешь гуманным оружием? – заключил он с легкой усмешкой.

Разгадки этой головоломки он явно не ожидал, а скинул ноги со стола и встал так быстро, что Тиллер подивился его подвижности.

– Пошли. Я покажу тебе все, что у нас есть, до того как босс начнет брифинг.

– Итак, джентльмены, – призвал к вниманию крепыш, выглядевший профессором, постучав по крышке стола стеком, который он использовал в качестве указки. – К сожалению, мне не удалось выкроить времени, чтобы познакомиться со всеми новоприбывшими. Поэтому разрешите представиться. Я ваш командир. Моя фамилия Джерретт.

Капрал Билли Барнсуорт наклонился к Тиллеру и прошептал на ухо:

– Чтоб ты знал, сержант, наш майор – ни много ни мало граф. Это для твоего сведения.

Тиллер этого не знал, но уже смекнул, что попал в очень необычный отряд, хотя еще не решил для себя, хорошо это или плохо. Наряд и поведение капитана Ларсена его несколько шокировали. Командир его подразделения выглядел и говорил скорее как пират, чем офицер королевских вооруженных сил. Билли был одним из немногих членов Специальной лодочной службы, которым довелось выжить после боев на Ближнем Востоке. Он рассказал Тиллеру, что до войны был профессиональным пловцом, но при этом умолчал – и сержант узнал об этом от других, – что бывший гвардеец настолько свободно чувствовал себя под водой, что мог пить пиво и есть бананы. Тиллеру еще предстояло уточнить, как ему это удавалось.

Именно Билли рассказал Тиллеру о Ларсене. Оказывается, до войны тот служил в торговом флоте Дании и бежал из своей страны, чтобы сражаться с немцами.

– Никогда у него не спрашивай, почему он смертельно ненавидит немцев, – посоветовал Билли. – Иначе он прочитает тебе лекцию минут на двадцать о том, как Германия оттяпала у датчан в средние века Шлезвиг-Гольштинию. Просто поверь мне на слово, что немцев он ненавидит.

Барнсуорт добавил, что в начале войны Ларсен каким-то образом был вовлечен в организацию мелких нападений на немцев через пролив Ла-Манш. Еще в 1941 году его определили на службу в подразделение, которое занималось переправкой бойцов спецчастей, совершивших нападение на острова в проливе, и проявил недюжинное мужество на завершающем этапе операции. Ему присвоили офицерское звание практически на месте, и с той поры он не расстается со спецчастями. По словам Барнсуорта, отличный солдат, но с головой не все в порядке.

– У него нет никакой военной подготовки.

– Никакой? – переспросил Тиллер, у которого эта новость не укладывалась в голове.

– Никакой. Даже под страхом смерти он не смог бы маршировать в строю, но знаком со всеми видами оружия лучше, чем все, кого я знаю. По-моему, на его счету больше немцев, чем у нас всех вместе взятых.

– И он никогда не был на строевом плацу?

– Никогда, но награжден орденом Военного креста с отличием. Думаю, совсем недурно для мужика, который не имеет ни малейшего понятия о строевых командах.

– Но на его рубашке я не видел орденских планок, – удивился Тиллер.

– Не-е. Нашему Магнусу незачем возиться со всякой мишурой, – небрежно ответил Билли.

Джерретт постучал указкой по карте и сказал:

– Перед вами наша цель, точнее, цели – Додеканесские острова. Как видите, расположены у побережья Турции. Население – почти исключительно греки, но острова передали Италии в 1919 году после первой мировой войны, и там находятся итальянские гарнизоны. Но в то же время и немцы дислоцировали свои войска на некоторых островах, представляющих особое стратегическое значение.

Последовала пауза, которую прервал выкрик из аудитории:

– Не волнуйтесь, сэр, мы с ними справимся. Проблем не будет.

– Вполне возможно, – ответил с улыбкой Джерретт. – Но поскольку в данный момент нас всего пятьдесят человек, я не предлагаю лобовой атаки. Напротив, наша задача – поставить под свой контроль острова, где нет немцев, и убедить итальянцев в необходимости помочь нам организовать их оборону. Перед нами также поставлена задача создать разведывательные группы и сеть коммуникаций при подготовке к переброске на острова британских войск, которые станут там гарнизонами. Нашу транспортировку обеспечит флотилия шхун Леванта, а поскольку сюда вас доставили именно они, мне не приходится о них ничего рассказывать. Если удастся склонить итальянцев к сотрудничеству с нами, я убежден, мы сможем отразить любые поползновения со стороны немцев захватить эти острова.

– Сэр, а почему это макаронники станут нам помогать? – послышалось из зала.

– Ну уж нет, не дай Бог они перейдут на нашу сторону, – добавил другой голос. – Пускай лучше продолжают воевать с немцами.

Аудитория поддержала эту мысль дружным хохотом. Джерретт тоже улыбнулся и наклонил указку к столу, но тишина воцарилась еще до того, как стек коснулся стола.

– Кому-нибудь доводилось слышать о Десятой легкой флотилии? – спросил он.

Ответом послужило гробовое молчание.

– Это одно из подразделений флота Италии, – продолжал Джерретт. – Пару лет назад наши единственные два крейсера в Средиземном море получили пробоины благодаря ребятам из этого подразделения. Причем у нас под носом, в гавани Александрии. Именно итальянцы изобрели и использовали карликовые подводные лодки во время первой мировой войны. И первым, кто подорвал военный корабль, был итальянец. Он вплавь доставил взрывчатку и подвесил ее к борту корабля, стоявшего на якоре в порту. Не надо плохо думать об итальянцах. У них хватает мужества и дерзости, в чем они не уступят никому из здесь присутствующих. Нам не обойтись без их помощи, если мы хотим предотвратить захват островов немцами.

По аудитории пробежал легкий шумок одобрения, когда солдаты поняли смысл сказанного. Джерретт решил ничего не говорить о трусости адмирала Кампиони, который накануне утром объявил о капитуляции 35-тысячного итальянского гарнизона, которому противостояли 10 тысяч немецких солдат. Майор вместо этого сказал:

– Плохая новость состоит в том, что моя миссия на Родосе успеха не принесла. Нам только что сообщили, что остров теперь полностью контролируют немцы. Это означает, что если нам в ближайшее время не удастся быстро прибрать его к рукам, немцы смогут использовать три имеющихся там аэродрома, хотя я сомневаюсь, что у них хватит самолетов или горючего для того, чтобы уже сейчас эти аэродромы сослужили им хорошую службу.

Джерретт сделал паузу, чтобы солдаты могли усвоить печальные вести, воспринятые в мрачном молчании. Присутствующие досконально постигли искусство нападения на аэродромы противника и владели им в совершенстве, но было ясно, что их командир имел в виду нечто другое.

– У нас, – продолжал Джерретт, – есть все основания полагать, что немцы наверняка попытаются захватить и другие острова, если посчитают это возможным. Так что есть и хорошая новость – остается в силе прежний приказ. Поэтому я предлагаю в предварительном порядке сформировать патрули по три-четыре человека с задачей разведать дислокацию итальянских гарнизонов. Сам я отправляюсь на Лерос на севере. Пару солдат предполагается высадить на Стампалии, на крайнем западе этой группы островов, с тем, чтобы там был создан наблюдательный пункт. Капитан Ларсен отправится на Сими, расположенный на юге. Он окажет поддержку силам на близлежащих островах, где могут оказаться итальянские гарнизоны. Первые патрули уходят сегодня с наступлением темноты. Остальные остаются здесь в готовности к переброске в те места, где могут понадобиться. Нам приданы в поддержку несколько членов Греческого священного дивизиона. Они прибывают сегодня вечером.

Тиллер вопросительно взглянул на Барнсуорта, и тот шепотом сообщил:

– Такое занимательное имечко придумала себе банда греческих головорезов, которых где-то подобрал полковник Стерлинг. Теперь они входят в силы нападения.

– Те из вас, кто был с нами в пустыне, наверняка будут рады узнать, что наши друзья из Группы дальнего действия в пустыне, недавно завершившие переподготовку в Ливане на курсах по обучению методам войны в горной местности, тоже присоединятся к нам, – продолжал Джерретт. – Им предстоит действовать в северной части Додеканесских островов. Да, мне нужно сообщить вам кое-что еще. Возможно, вы уже знаете, что греки, скорее всего, ради того, чтобы еще больше усложнить ситуацию, создали несколько различных партизанских организаций. Основные – это ЭЛАС, прокоммунистическая, и ЭДЕС, которая, по всей вероятности, ставит перед собой главной задачей вернуть на престол короля эллинов. Союзники стараются сотрудничать с обеими организациями, но они борются друг с другом с не меньшей ожесточенностью, чем с оккупантами. Мы не знаем, какая из двух организаций может действовать на Додеканесских островах. Более того, у нас нет сведений о существовании в этом районе партизанского движения. Вопросы есть?

– Какие у нас шансы ввязаться в хорошую драку, сэр? – спросили из зала.

– Я бы сказал, что шансы неплохие, – ответил с улыбкой Джерретт. – Вот только не совсем ясно, с кем нам предстоит сражаться. Это уже второй вопрос.