Текст книги "Мунрейкер"

4. «Светляк»

Припарковав свой «бентли» неподалеку от клуба «Брукс», Бонд завернул за угол и оказался на Парк-Стрит.

Фасад «Блейдса», выстроенный в адамовском вкусе и утопленный на ярд или два вглубь по сравнению с соседними домами, смотрелся в мягких сумерках особенно эффектно. Сводчатые окна первого этажа по обеим сторонам входной двери были уже затянуты темно-бордовыми портьерами; на втором этаже в одном из трех окон Бонд заметил слугу, спускавшего шторы. В среднем окне виднелись головы и плечи двух мужчин, склонившихся над столом и игравших, скорее всего, в триктрак; над ними сияла одна из трех огромных люстр, что освещали знаменитую игорную залу.

Бонд толкнул дверь и поднялся к старинной конторке, за которой восседал страж клуба, а также советчик и семейный друг доброй половины членов, Бреветт.

– Добрый вечер, Бреветт. Адмирал уже здесь?

– Добрый вечер, сэр, – ответил Бреветт, знавший Бонда, который уже бывал несколько раз в клубе в качестве гостя. – Адмирал ожидает вас в игорной зале. Гарсон, проводите коммандера Бонда к адмиралу. И поживей!

Следуя за облаченным в ливрею гарсоном по стоптанным белым и черным мраморным плитам вестибюля, а затем по широкой лестнице с великолепными черного дерева решетками Бонд вспомнил историю о том, как однажды на выборах нового члена в ящике для голосования вместо восьми – по количеству присутствовавших членов правления – черных шаров оказалось девять. Бреветт, обносивший голосовавших ящиком, позже сам признался председателю в том, что это он опустил лишний шар. Никто не возражал, ибо правление скорее решится распрощаться со своим председателем, нежели с портье, чьи предки занимали эту должность целые сто лет.

Гарсон распахнул створку двери на верхней площадке и пропустил Бонда в залу. Продолговатая комната была полна людей, однако Бонд сразу заметил М., сидевшего в одиночестве в нише у окна и раскладывавшего пасьянс. Бонд отпустил гарсона и пошел по густому ворсистому ковру, отмечая про себя аромат дорогих сигар, приглушенный говорок, вившийся над тремя столами для бриджа, резкий стук костей, сыпавшихся на какую-то невидимую доску.

– А вот и ты, – проговорил М., завидев Бонда. Он указал на свободное кресло, стоявшее напротив. – Сейчас, только закончу. Этот треклятый пасьянс не дается мне уже несколько месяцев. Выпьешь?

– Нет, благодарю, – отказался Бонд. Он сел, закурил сигарету и с любопытством принялся наблюдать за тем, с какой сосредоточенностью М. перекладывает карты.

«Адмирал сэр М… М… – занимает пост в министерстве обороны». Внешне М. ничем не отличался от завсегдатаев других клубов на Сент-Джеймс-Стрит. Тот же темно-серый костюм, накрахмаленный белый воротничок, неизменный темно-синий галстук, завязанный довольно свободно, тонкий черный шнурок монокля, которым М., похоже, пользуется только тогда, когда читает меню, резко очерченное лицо моряка с ясным, проницательным взором. С трудом верилось, что всего час назад он разыгрывал партию против врагов Англии с участием тысяч живых фигур, что именно в этот вечер на его совести могла быть чья-то кровь, или удачный взлом, или что именно сейчас его угнетало известие о попытке гнусного шантажа.

А что непредвзятый наблюдатель мог подумать о нем, «коммандере Джеймсе Бонде», тоже «занимавшем ложность в министерстве обороны»? Что-то холодное и угрожающее проглядывает в этом лице. Подтянут и натренирован. Возможно, выполняет определенного сорта работу в Малайе. Или Найроби. А может, борется с «Мау-мау». Суровый посетитель. Среди завсегдатаев «Блейдса» такого встретишь не часто.

Бонд знал, что в его внешности есть что-то от иностранца. Он знал, что такому человеку, как он, сделаться незаметным нелегко. Особенно в Англии. Он повел плечами. Но ведь для него главное быть незаметным за границей. Ему никто не поручит задание в Англии. Вне компетенции разведки. Однако, как бы там ни было, сегодня скрываться ему нужды нет. Сегодня отдых.

М. фыркнул и отложил карты. Бонд машинально взял колоду и так же машинально перетасовал ее в соответствие рекомендациям Скарна, то есть разделил колоду на две части и быстрым движением соединил половинки торцами, приподнимая карты за углы так, чтобы они не отрывались от стола. Выровняв, он отложил колоду.

М. подозвал проходившего мимо лакея.

– Принесите, пожалуйста, карты для пикета, Тэннер, – попросил он.

Лакей исчез и почти тут же появился вновь, неся две тонкие пачки. Сорвав с карт обертку, он положил их вместе с мелками на стол и приготовился ждать дальнейших распоряжений.

– Мне виски с содовой, – сказал М. – Ты уверен, что ничего не будешь пить?

Бонд взглянул на часы – половина седьмого.

– Я бы, пожалуй, выпил сухой мартини, – сказал он. С водкой и большим куском лимонной цедры.

– Ядерная смесь, – коротко прокомментировал М. заказ Бонда, когда лакей удалился. – Давай теперь я быстренько обставлю тебя в пикет, а потом сходим посмотрим, как обстоят дела за столами для бриджа. Нашего клиента пока не видно.

С полчаса они провели за игрой, в которой опытный игрок почти всегда имеет шанс победить, даже если ему не идет карта. В конце игры Бонд, смеясь, отсчитал три банкноты по фунту.

– Как-нибудь на днях соберусь с силами и выучусь играть в пикет по-настоящему, – сказал он. – До сих пор мне ни разу не удавалось у вас выиграть.

– Все дело в памяти и умении использовать преимущество, – с удовлетворением пояснил М. Он допил виски. – Пойдем посмотрим, что творится за бриджевыми столами. Наш друг играет за столом Бэзилдона. Пришел минут десять назад. Если что заметишь, кивни, спустимся вниз и потолкуем.

Он стал, Бонд последовал за ним.

Дальний конец залы постепенно заполнялся посетителями, за полудюжиной столов уже кипела игра. Под центральной люстрой, где размещался стол для покера, трое игроков в ожидании еще двух партнеров раскладывали жетоны на пять стопок. По-прежнему пустовал изогнутый в форму человеческой почки стол для баккара, вероятно, так, укрытый чехлом, он простоит до тех пор, пока после ужина его не оккупируют любители «железки».

Пропустив вперед М., Бонд вышел из ниши. Открывшаяся картина радовала глаз – зеленые оазисы столов, звяканье бокалов на подносах снующих между столами лакеев, гул разговоров, прерываемый внезапными восклицаниями и добродушным смехом, голубоватый табачный дым, поднимавшийся сквозь темно-бордовые абажуры, которые нависали над центром каждого из столов. Проходя через залу, Бонд почувствовал, что пульс его участился, ноздри слегка расширились. Наконец, они оба оказались в дальнем конце залы и соединились со всеми.

Прохаживаясь как бы без дела между столами и обмениваясь приветствиями с игравшими, М. и Бонд очутились в конце концов возле последнего стола, рядом с адамовским камином, над которым висел великолепный портрет Дж.Бруммеля работы Лоренса.

– Контра, черт вас дери, – раздался громкий, с примесью злорадства возглас игрока, сидевшего спиной к Бонду, который мог видеть лишь его поросший короткими рыжеватыми волосами затылок. Бонд перевел взгляд влево и увидел сосредоточенный профиль лорда Бэзилдона. Председатель «Блейдса» сидел, откинувшись на спинку кресла, и оценивающе разглядывал карты, которые держал на вытянутой руке, словно музейный экспонат.

– Моя игра столь очевидна, что я вынужден объявить «реконтру», любезный Дракс, – сказал он. Бросив через стол взгляд на своего партнера, он прибавил. – Томми, если что-то выйдет не так, я отвечаю.

– Вздор, – возразил партнер. – А что скажете вы, Мейер? Хорошо бы «опустить» Дракса.

– Только без меня, – отозвался румяный мужчина средних лет, игравший в паре с Драксом. – Пас. – Он взял из бронзовой пепельницы сигару и осторожно вложил ее себе в рот.

– Я тоже пас, – сказал партнер Бэзилдона.

– И я, – раздался голос Дракса.

– Пять треф реконтра, – объявил Бэзилдон. – Ваш ход, Мейер.

Бонд заглянул через плечо Дракса. На руках у него был туз пик и туз червей. Дракс тут же взял на них и опять зашел с червы, которую партнер Бэзилдона убил королем.

– Отлично, – заметил Бэзилдон. – У вас остается еще четыре козыря плюс дама. Сейчас мы избавим Дракса от нее. – Он импасировал против Дракса, однако дама оказалась у Мейера, которой тот и взял взятку.

– Проклятие, – воскликнул Бэзилдон. – Откуда эта дама взялась у Мейера? Разрази меня гром. Ладно, остальное мое. – Он выложил карты веером на столе и выжидающе посмотрел на своего партнера. – Ты видел что-нибудь подобное, Томми? Дракс объявляет «контру», а дама оказывается у Мейера. – В его голосе слышалась лишь естественная в такой ситуации досада.

Дракс хохотнул.

– А что, вы полагали, что у моего партнера могут быть только фоски? – с издевкой поинтересовался Дракс. – Еще 400 очков сверху. Вам сдавать. – Он снял карты для Бэзилдона, и игра продолжилась.

Выходит, до этого сдавал Дракс. Это может оказаться немаловажным. Бонд закурил новую сигарету, его сосредоточенный взгляд уперся в затылок Дракса.

Голос М. вывел Бонда из задумчивости.

– Бэзилдон, вы помните моего друга коммандера Бонда. Вот решили сыграть сегодня пару робберов.

Бэзилдон улыбнулся Бонду.

– Добрый вечер, – поздоровался он, затем, обведя широким жестом руки сидевших за столом, представил, – Мейер, Дейнджерфилд, Дракс. – Трое мужчин на мгновение подняли глаза, и Бонд кивнул всем троим одновременно. – С адмиралом вы все знакомы, – прибавил председатель, приступая к сдаче.

Дракс обернулся в кресле.

– А-а, адмирал, – загрохотал он. – Рад видеть вас на борту, адмирал. Выпьете?

– Спасибо, – сказал М. с усмешкой. – Я только что.

Дракс окинул взглядом Бонда, который успел заметить рыжеватую щеточку усов и холодный блеск голубых глаз.

– А вы? – бросил он небрежно.

– Нет, спасибо, – отказался Бонд.

Дракс вновь повернулся к столу и поднял карты. Бонд следил, как его крупные короткие пальцы сортируют их.

Затем, проверяя другую свою версию, Бонд обошел вокруг стола.

Дракс не раскладывал карты по мастям, как делают это другие игроки, он лишь отделил красные от черных и притом не по старшинству, что избавляло его от непрошенных советов докучливых зрителей и не позволяло соперникам, даже если бы они того пожелали, оценить его расклад.

Бонд знал, что этим приемом пользуются только очень опытные игроки.

Отойдя в сторону, Бонд занял место возле камина. Достав сигарету, он прикурил от пламени небольшого обнесенного серебряной сеточкой газового рожка, что торчал рядом с ним прямо из стены, – пережиток тех времен, когда спичек не было еще в помине.

Со своего наблюдательного пункта он прекрасно обозревал карты Мейера, а ступив шаг вправо – и карты Бэзилдона. Ничто не мешало также обзору сэра Хьюго Дракса, и Бонд внимательно следил за ним, делая вид, что интересуется лишь игрой.

Дракс производил впечатление человека, наслаждающегося жизнью. Он был огромен – около шести футов ростом, прикинул Бонд – и невероятно широк в плечах. У него была крупная голова, короткие рыжеватые волосы, разделенные посередине пробором. По обеим сторонам пробора волосы были зачесаны на виски – для того, догадался Бонд, чтобы возможно лучше скрыть участок сморщенной, сверкающей кожи, которая покрывала большую часть правой стороны лица. Правое ухо, сильно отличавшееся от левого, также несло на себе следы пластических операций. Не вполне удался хирургам и правый глаз, который из-за стяжек пересаженной кожи, использованной при восстановлении верхнего и нижнего века, был заметно больше левого, и кроме того, отливал нездоровой краснотой. Бонд не был уверен, что глаз этот мог закрываться полностью, и решил, что Драксу приходится на ночь накладывать на него повязку.

Чтобы лучше загримировать омерзительные тугие заплаты, занимавшие добрую половину лица, Дракс отпустил густые рыжие усы и бакенбарды, начинавшиеся прямо от мочек ушей. Клочки рыжих волос покрывали также и скулы.

Эта буйная растительность преследовала и еще одну цель. Она была призвана маскировать выдававшуюся от природы верхнюю челюсть и торчавшие вперед зубы. Бонд предположил, что данный физический недостаток мог вполне развиться от детской привычки сосать палец. Усы прятали «лошадиные зубы» надежно, и они обнаруживались лишь тогда, когда Дракс разражался своим ослиным гоготом, что, впрочем, случалось нередко.

В целом же лицо Дракса, с его обильной рыжей растительностью, мощными носом и челюстью и румянцем щек, производило ярмарочное впечатление. Лицо инспектора манежа в цирке, мысленно определил Бонд. Контрастировавшая с ним колючесть и холодность левого глаза только усугубляла сходство.

Развязный, грубый, шумный плебей. Такой приговор вынес бы Бонд, не будь он наслышан о талантах Дракса. Собственно, осенило Бонда, эти манеры Дракса идут, видимо, от его представлений о бонвиванах канувшей в прошлой эпохе Регентства – безобидный маскарад калеки и вдобавок сноба.

Ища разгадку, Бонд обратил внимание на тот факт, что Дракс беспрестанно потел. Несмотря на раскаты грома, эпизодически доносившиеся с улицы, вечер выдался довольно прохладный, однако Дракс то и дело большим пестрым платком вытирал лицо и шею. Он постоянно курил, после дюжины глубоких затяжек гася одну виргинскую сигарету и почти тут же прикуривая другую, которую неизменно доставал из объемистой коробки, лежавшей в кармане его пиджака. Крупные руки, покрытые густой рыжеватой порослью, находились в беспрерывном движении – они то перебирали карты, то вертели зажигалку, что лежала перед Драксом рядом с гладким серебряным портсигаром, то тормошили прядку волос на виске, то промокали платком лицо и шею. Время от времени Дракс подносил ко рту палец и жадно вгрызался в ноготь. Даже с расстояния Бонд заметил, что все ногти его были искусаны почти до мяса.

Сами кисти рук были сильны и могучи, однако большие пальцы обращали на себя внимание своей несуразностью, причину которой Бонд понял не сразу. Наконец, он сообразил, что они были неестественно длинны и достигали уровня верхнего сустава указательного пальца.

Изучение внешности Дракса Бонд закончил осмотром одежды, которая отличалась отменным вкусом – темно-синие в тонкую полоску брюки из мягкой фланели, двубортный пиджак с обшлагами, белая шелковая сорочка с накрахмаленным воротничком, неброский галстук в мелкую серо-белую клетку, скромные запонки – судя по виду, от Картье – и простые золотые часы фирмы «Патек Филипп» на черном кожаном ремешке.

Бонд закурил сигарету и сосредоточился на игре, предоставляя подсознанию самостоятельно анализировать подробности внешности Дракса и его поведения, которому он придавал особое значение и которое таило в себе загадку его шулерства, чью природу еще предстояло раскрыть.

Полчаса спустя игроки закончили круг.

– Моя сдача, – властным тоном объявил Дракс. – К концу игры у нас над чертой набежит изрядная сумма. Послушай-ка, Макс, может и ты прикупишь пару-тройку тузов. Не все же мне работать за двоих. – Он сдавал спокойно, без суеты, все время стараясь поддерживать начавший было угасать огонек общего веселья солеными присловиями. – Дьявольски длинный роббер, – пожаловался он М., сидевшему между Драксом и Бэзилдоном и курившему трубку. – Уж извините, что заставляю вас так долго ждать. Сыграем после ужина пара на пару? Я с Максом против вас с коммандером как-бишь-его. Как вы сказали его зовут? Хорошо играет?

– Бонд, – сказал М. – Джеймс Бонд. Да, думаю, мы примем ваш вызов. Что скажешь, Джеймс?

Взгляд Бонда был прикован к наклоненной над столом голове и медленно двигавшимся рукам сдававшего. Есть! Попал! Влип, ублюдок. «Светляк». Простейший, нелепейший «светляк», в профессиональной игре не продержавшийся бы и пяти минут. Перехватив взгляд Бонда, М. заметил в его глазах торжествующий блеск.

– Превосходно, – бодро ответил Бонд. – Что может быть лучше.

Он сделал едва заметное движение головой.

– А пока не наступил ужин, покажите мне обещанную «Книгу пари». Вы обещали, что она меня позабавит.

М. кивнул.

– С удовольствием. Идем. Она находится в комнате секретаря. Бэзилдон присоединится к нам позже, угостит коктейлем и поведает, чем закончится эта баталия. – Он встал.

– Закажите что-нибудь по своему вкусу, – отозвался Бэзилдон, кинув мимолетный взгляд на М. – Я спущусь, как только мы разделаемся с нашими противниками.

– Значит, часов в девять, – вставил Дракс, переводя взгляд с М. на Бонда. – Покажите ему то пари про девиц на воздушном шаре. – Он отнял карты от стола. – Похоже, когда-нибудь я выиграю все деньги на свете, – сказал он, едва заглянув в карты. – Три без козыря. – Он метнул в Бэзилдона взгляд триумфатора. – Посмотрим, что вам удастся со мной сделать.

Выходивший из залы следом за М. Бонд уже не услышал ответ Бэзилдона.

Они молча спустились по лестнице и так же молча прошли в кабинет секретаря. В комнате было темно. М. включил свет и сел во вращающееся кресло за заваленный бумагами стол. Бонд подошел к пустому камину и стал доставать сигарету, М. повернулся к нему в кресле.

– Ну что? – спросил М., поднимая на Бонда глаза.

– Все в порядке. Он действительно прибегает к недозволенным приемам.

– Ага, – голос М. казался безразличным. – И каким же образом?

– В момент сдачи, – объяснил Бонд. – Вы обратили внимание на тот серебряный портсигар, что лежит перед ним вместе с зажигалкой? Он никогда не берет оттуда сигареты. Не хочет оставлять «пальчики» на поверхности. Крышка не имеет рисунка и отполирована до блеска. Во время сдачи она почти полностью прикрыта картами и его большими ладонями. Он никогда не отводит руки от портсигара. Раскладывает карты на четыре стопки прямо перед собой. Каждая карта отражается в крышке портсигара. Точно так же, как если бы это было зеркало, хотя с виду абсолютно безобидно. Он опытный делец и, естественно, обладает великолепной памятью. Помните, я рассказывал о «светляках»? Так вот, это один из вариантов. Не удивительно, что ему удаются все эти его невероятные прорезки. С той контрой, которую мы с вами наблюдали, тоже все просто. Он знал, что у партнера есть дама с прикрышкой. При двух тузах его контра была обречена на успех. В остальное время он играет наравне со всеми. Однако знание расклада каждой четвертой раздачи дает гигантское преимущество. Понятно, почему он всегда в выигрыше.

– Но почему же никто этого не замечает? – спросил М.

– При сдаче вполне нормально смотреть на карты, – ответил Бонд. – Так делают все. В добавок он отвлекает внимание своими шумными выходками, куда более шумными, нежели тогда, когда сдают другие. Видимо, у него прекрасно развито периферийное зрение, которое так ценится нашей медицинской комиссией. Необычайно широкий угол обзора.

Дверь отворилась, и вошел Бэзилдон. Его распирал гнев. Он с шумом захлопнул дверь.

– Черт бы побрал этого Дракса, – взорвался он. – Мы с Томми могли бы взять четыре в черву, если бы решили играть. У них всего-то было – туз в червах, шесть взяток в трефах с тузом, король бубен и несколько фосок в пиках. Уму непостижимо, как он осмелился объявить «три без козыря». – Он немного пришел в себя. – Ну как дела, Майлс, – поинтересовался он, – удалось вашему другу подобрать ключ к загадке?

М. сделал знак Бонду, и тот повторил свой рассказ Бэзилдону.

По мере того, как Бонд говорил, лицо лорда Бэзилдона становилось все мрачнее.

– Проклятие, – взорвался он, когда Бонд кончил. – Какого дьявола ему это нужно? Чертов миллионер. Купается в деньгах. Славный скандальчик нам светит. Я просто обязан обо всем доложить правлению. Мы не знали случаев шулерства со времен войны четырнадцатого года. – Он принялся мерить шагами кабинет. Однако стоило ему вспомнить значение Дракса, как проблема клуба отошла на второй план. – Говорят, будто эта его ракета вскоре будет готова. Он приезжает сюда раз-другой в неделю для разрядки. Черт возьми, он ведь национальный герой! Какой ужас.

Сознание ответственности отчасти умерило ярость Бэзилдона. Он обратился к М.

– Что мне делать, Майлс? Он выиграл в клубе не одну тысячу, а другие соответственно проиграли. Взять хотя бы сегодня. Мой проигрыш – Бог с ним. Но как быть Дейнджерфилду? Я тут случайно узнал, что в последнее время у него были на бирже какие-то финансовые неприятности. По всей вероятности, я не вправе держать правление в неведении. Я обязан сделать это… кем бы Дракс ни был. Вы представляете, чем все это обернется. В правлении десять человек, обязательно кто-нибудь проболтается. И тогда – катастрофа. Повсюду твердят, что «Мунрейкер» не может существовать без Дракса, газеты трубят, что все будущее страны безраздельно зависит от этой штуковины. Дьявольски запутанная ситуация. – Помолчав, он бросил полный надежды взгляд сперва на М., потом на Бонда. – Видите ли вы хоть какой-нибудь выход?

Бонд смял окурок.

– Его можно остановить, – негромко проговорил он. – Но только в том случае, – прибавил он с едва заметной усмешкой, – если вы позволите мне воспользоваться его же собственным оружием.

– Поступайте, как знаете, – безнадежно махнул рукой Бэзилдон. – Что вы намерены сделать?

Уверенность Бонда зажгла в глазах Бэзилдона огонек надежды.

– А вот что, – сказал Бонд. – Я мог бы дать ему понять, что он уличен, и вместе с тем как следует проучить его на его же игре. Разумеется, заодно с ним пострадает и Мейер. Возможно, как партнер Дракса он понесет солидные убытки. Для вас это имеет значение?

– Ничего, пусть это послужит ему уроком, – ответил Бэзилдон, переполненный вспыхнувшей внезапно надеждой и готовый ухватиться за любое решение. – Он у Дракса на буксире. Вместе с ним он немало выиграл. Вы, кстати, не думаете…

– Нет, – сказал Бонд. – Уверен, он и понятия не имеет о том, что происходит. Отдельные заявки Дракса шокируют и его. А вы, сэр, – обернулся он к М., – ничего не имеете против?

М. задумался. Посмотрел на Бэзилдона. Сомнения отпустили его.

Он перевел взгляд на Бонда.

– Хорошо, – сказал он. – Чему быть, того не миновать. Хотя я и не в восторге от этого плана, но вполне разделяю точку зрения Бэзилдона. Если, конечно, ты берешься все сделать сам, – он улыбнулся, – и мне не придется доставать карты из рукава. Тут я не специалист.

– Не придется, – заверил его Бонд. Он сунул руки в боковые карманы пиджака и коснулся шелковых платков. – Я думаю, все у нас получится. Единственное, что мне понадобится, – это две колоды использованных карт с разными рубашками и десять минут на подготовку в этой комнате.