Текст книги "Сны Великого Моря. Хорро"

– Сядь и успокойся. И да избавят тебя небеса пытаться напасть на меня или на своего соперника в любви, кем бы он не был. Зашибу! – грозно предупредил он, заметив дрогнувшее в глазах Одварда сомнение.

– Вы вызываете белый огонь без цесмарилов, – благоговейно прошептал Одвард, – Я не посмел бы напасть на вас. Хорро не знают наших заклинаний, их магия лежит за пределами нашего понимания.

– Какая именно магия?

Одвард пожал плечами

– Они же как-то околдовывают женщин, а их женщины умеют околдовывать мужчин и они очень быстрые и сильные и владеют странным оружием…

– Ясно, – кивнул Гай, раздумывая, что ему теперь делать со всей этой информацией.

В лагере наверняка уже все проснулись, скорее всего, его уже начали искать. Брашард отлично умеет читать следы, опаленные камни на месте его ночлега и там, где он, превратившись в огонь, поднялся в гору, заставят их поволноваться и придумать кучу бредовых идей и объяснений. Все это было весьма некстати.

Одвард присел на траву, уронил голову на руки и зарыдал.

– Ой, вот только этого мне не хватало! А ну прекрати!

– Я никого никогда не убивал…

К несказанному облегчению Гая в этот момент из воздуха материализовались Кайлин и Волрклар. Гай подпрыгнул им навстречу, а Одвард от неожиданности свалился на спину.

– Дари Кайлин! Дарик Волрклар! – ошеломленно прошептал он, неловко поднимаясь на ноги, – Это действительно вы? Мои глаза не обманывают меня?!

Гай почти уже не удивлялся тому, что магов Верховного Совета, заседавшего в далеком Калантаке, знают в лицо все жители Алаутара, равно как основные моменты их биографии.

– Гай, с тобой все в порядке? – спросила Кайлин, склонившись над раненым, – Мы пришли сразу, как Дамард рассказал. Плохо, что он не сделал этого вчера, – она внимательно осмотрела воспаленный шрам на боку аркельда и едва заметно поморщилась.

– Я уже извинился перед ним за то, что мне пришлось изобразить из себя лекаря, – виновато пожал плечами Гай, – Я подумал, что остановить кровь важнее…

– Ты сделал, что мог и ты спас ему жизнь, но с вашего позволения, теперь я займусь им сама, – улыбнулась Кайлин и исчезла вместе со своим пациентом.

– Он хорро! – воскликнул Одвард в отчаянии обернувшись к Волрклару

– Очень кстати, – кивнул тот и, подмигнув Гаю, заставил Одварда вновь изложить цепочку событий, которая в итоге собрала всех в данное время в данном месте..

Правда в этот раз говорило сознание Одварда, он сам молчал, однако пространство вокруг сообщало обо всех его мыслях. Такова была специфика магии главы Верховного Совета живого воплощения Эфира ведьмака Волрклара. Когда допрос закончился, Одварду разрешили отдохнуть, Волрклар и Гай отошли на несколько метров и уселись под раскидистым деревом.

– Можно потом вернуть меня в лагерь? – усмехнулся Гай

– Хоть сейчас, но мне кажется, тебе стоит передохнуть и нормально поесть, прежде чем возвращаться, – хитро прищурился Волрклар.

– Меня будут искать…

– Это я решу, не беспокойся. Я в любом случае должен буду поговорить с Кондэлем и Брашардом. Хорро – это исконная раса Алаутара, они не пришельцы из другого мира, они просто потеряли свой настоящий мир. Это весьма малочисленная раса, со дня сотворения Алаутара живущая в нем, они тут были до прибытия первого ведьмака и первого калатари, до рождения первого аркельда и, конечно, до моего появления тут.

– Но они выглядят как аркельды…

– Это аркельды выглядят как они, – грустно улыбнулся Волрклар, – тебя не смутило созвучие хорро и Хоррата – нашего местного приюта навсегда безумных и неизлечимо больных?

Гай развел руками.

– Я подумал, это местность какая-то. Есть гора Хорробай, в честь нее назвали хорро..

– Давай, я расскажу тебе эту историю с самого начала, – предложил ведьмак, вытаскивая из кармана трубку и пачку табака.

Гай устроился поудобнее, прислонился спиной к дереву, вытянул ноги и приготовился слушать.

– Хорро – это существа с высоким сознанием. Они все маги, мало того, среди них есть маги превосходящие могуществом даже меня. И у них действительно есть крылья на ментальном уровне. В реальном мире они проявляются только когда хорро считают это необходимым, – серебристые глаза Волрклара мечтательно заблестели, – Это чудесные и в некотором смысле бессмертные создания. Увы, многие сотни веков назад хорро просто исчезли из Алаутара. Ушли в другие миры. Я не знаю добровольным и осознанным ли было их решение, но факт есть факт – их просто не стало в этом мире. Очень редко приходили сообщения о том, что кто-то из них вернулся и потом вновь исчез, найдя себе пару среди аркельдов. Да, они действительно похищают сердца тех, в кого влюбляются, им невозможно противостоять, они очаровывают своей силой и красотой…

– И тебя? – ахнул Гай.

Волрклар кивнул и принялся раскуривать трубку.

– Нет, правда, ты был влюблен в женщину хорро?

Волрклар вновь кивнул.

– И почему ты не с ней?

– Потому что я ведьмак. Она не захотела, чтобы я последовал за ней. К тому же она не хотела уходить сама, но… – он тяжело вздохнул, в глазах появилась невиданная до этого печаль.

– Что? Говори же, не тяни…

– Хорро фактически бессмертны, на ментальном уровне. Их можно убить, они живут долго, но все же могут заболеть, умереть от голода, ран, разбитого сердца и просто по своему желанию. Их физическое тело умирает, но их дух, их крылья немедленно возрождаются в любом родившемся ребенке аркельда и, думаю, не только аркельда, люди тоже годятся для этого. Они как джины, только дух их не является духом стихии. Один и тот же дух свободы, силы, магии, самой сущности Алаутара сменяет тело много-много раз, сколько умирает, столько и сменяет. Хорро в теории могут зачать ребенка, но для этого им надо знать, кто именно из них намерен в скором времени сменить тело, и призвать желающего переродиться хорро в тело своего ребенка.

– И они помнят свои бесконечные жизни в разных телах?

– Нет, стараются забывать, но как я в свое время понял, могут и вспомнить при желании, вот только желания такого у них, как правило, нет. Я думаю, они умирают как раз затем, чтобы избавиться от груза воспоминаний.

– Все равно я не понял почему ты и женщина хорро не вместе, тебе много тысяч лет, она могла бы жить также долго, в чем проблема?

– Хорро пересекают границы миров во сне, но снов своих они не контролируют в отличие от нашего Дамарда. Они забыли, что Алаутар их подлинный мир, перестали ощущать себя тут дома, а другие миры не дураки захапать себе столь прекрасных созданий. Они манят их через сны. Айра не смогла устоять перед таким зовом и в один из дней я проснулся один. Я бы пошел за ней, если бы она позвала, но увы…

– Этот хорро говорит по-английски, – фыркнул Гай, – То есть он пришел из Внутреннего Поля. Знаешь ли, этот мир совсем не так прекрасен и совершенен, чтобы променять на него Алаутар. Я думаю, хорро надо помочь остаться тут и не откликаться на соблазны других миров, – уверенно заключил он, – им надо помочь вернуться домой.

Волрклар смерил его задумчивым взглядом.

– Я думаю, неспроста они объявились вновь в Алаутаре теперь, после визита госпожи Марины. Создатель вспомнил о своем создании и заново полюбил его. А значит все, в ком течет кровь и магия Алаутара, получили возможность вернуться домой. Даже хорро.

Гай обернулся, посмотрел на прикорнувшего неподалеку на траве Одварда.

– Он нас не слышал?

– Ему это ни к чему, я еще не решил, что ему скажу. Пусть поспит, пока не до него.

– Слушай, а ребенком хорро может при каких-то обстоятельствах быть не хорро? С ведьмаком, например, или с калатари, может при их желании они могли бы заиметь ребенка…

Волрклар вздрогнул, очнувшись от своих раздумий.

– Я уверен, хорро в принципе не слишком интересуются вопросами деторождения. Дух умершего хорро просто переселяется в новое тело на позднем этапе беременности женщины с высоким сознанием или в момент зачатия. Хорро не могут иметь детей не хорро и желания изменить это не имеют. И, кстати, история Алаутара, известная мне, а это, как ты понимаешь, довольно долгий период времени, – усмехнулся он, – не знает прецедента, чтобы хорро родился в семье ведьмаков или калатари. Только у аркельдов и в смешанных союзах. Ну, еще в семьях людей, как я понимаю. Но хорро это всегда хорро, кто бы не были их родители. И выглядят они во всех своих жизнях одинаково. И потому они чужие во всех мирах, где не привыкли к внешности аркельдов. И самое обидное, что и в Алаутаре теперь их воспринимают как опасных чужаков, – он кивнул на спящего Одварда.

– Мы это изменим, – уверено заявил Гай.

– Если Великий Огонь так решил, значит так и будет, – улыбнулся ведьмак.

– Ай, брось, я сейчас простой смертный, – махнул рукой Гай, – который не завтракал и очень хочет принять душ.

Волрклар расхохотался в голос.

– Давай, я тебя доставлю в дом Кайлин и Ордъёраина, передохнешь там пару дней от тягот путешествия, а потом вернешься сюда?

– И пропустить поиск других хорро? С другой стороны, давай. Я реально жрать хочу и два месяца трезвости… В общем я согласен пару дней отдохнуть от походной трезвой жизни.

Волрклар накинул на спящего под соседним деревом аркельда магическую сеть и встал, подал руку Гаю. Спустя пару минут оба стояли посреди малой столовой второго этажа в доме Верховных магов Алаутара. За столом как раз заканчивали завтрак Дарк, Арикарда и пушистый рыжий лис Барт.

– Передайте Кайлин, что я займусь делами в Катре сам, – усмехнулся Волрклар и исчез раньше, чем кто-либо успел задать ему хоть один вопрос.

Гай приветствовал всех уже сидя за столом, с булкой в одной руке и бокалом вина в другой. Слуги каро тут же принесли ему столовые приборы и подали несколько утренних блюд – омлет с грибами, слойки с сыром, пироги с вишней и булочки с разнообразными джемами. Пока Гай старательно поглощал завтрак, Дарк и Арикарда забрасывали его вопросами. Они не виделись два месяца, он успел соскучиться и, как выяснилось, намного сильнее, чем отдавал себе в этом отчет.

Последние два года, что он прожил в Алаутаре, Гай редко оставался один. Даже переехав из этого гостеприимного дома в Калантак, он каждый день встречался с друзьями или в городе или у себя или в этом доме, со всеми сразу и с каждым по отдельности. За два месяца разлуки у них накопилось много новостей, которые они щедро обрушивали на Гая в перерывах между вопросами и рассказами о тяготах двухмесячного морского круиза в компании школяров.

Эланор и Вительдиальк окончательно перебрались в Калантак. Вительдиальк исправно нес службу Стража Порядка, а Эланор преподавала ныне в школе дари Тасимы – Намариэ, у них появилось много забот и радостей. Их дочь Малика и ее муж Агелар, напротив, решили пока не торопиться с переездом. Став членами Верховного Совета Алаутара, они оба оказались на виду у целого мира и, будучи при этом все еще недостаточно изучившими специфику жизни в Алаутаре пришельцами из Изначального мира, они не хотели нечаянно обнаружить перед кем-то свое невежество. К тому же в доме Кайлин и Ордъёраина хватало места и жили их лучшие друзья..

Родители Агелара даже не задумывались о переезде, их все устраивало. Орвира нашла применение своим талантам, устроившись преподавателем танцев в школу Сайнз. Каждые три дня она летала в Калантак «учить юные дарования». Кадъераин вместе с Вительдиальком ловил на улицах Калантака грабителей тафов и накладывал на них заклятия «барьер», расследовал злоупотребления и нечестные условия в торговых и прочих сделках и был доволен и счастлив. Сестра Агелара Карин чаще стала оставаться в учебные дни в стенах школы, у нее появилось еще больше друзей там.

Дамард и Света, равно как Дарк и Арикарда, за последние пару месяцев побывали в нескольких новых городах. Дамард и Арикарда решили знакомить своих супругов с различиями существующих традиций, что называется «на месте», посещая места, в которых отдельные явления и традиция были заметнее всего постороннему наблюдателю. Так они уже посетили пару городов преимущественно калатарийской земли Хахад, город-остров ведьмаков Фиробархор и город оседлых каро Кишд.

Слушая обо всем этом, Гаитоэрант откровенно пожалел, что выбрал долгое путешествие на корабле за его «реалистичность эмоций». Удобные путешествия с мгновенными перемещениями «одним желанием» судя по рассказам, ничем не уступали в насыщенности событиями и эмоциями.

Лис Барт и пес Халиф по-прежнему были заняты играми, едой, лежанием на диванах, прогулками, а Барт, обладая к тому же разумом и способностью говорить, еще и философскими дискуссиями за столом.

К концу завтрака у Гая было ощущение, что он никуда не уезжал и все рассказанное ему происходило у него на глазах. Когда подали кофе, к столу спустились Света и Малика, которые, как выяснилось, вместе оттачивали какие-то магические приемы и заклинания. Следом явился Дамард. Гаю пришлось заново повторить рассказ о своих приключениях на суше и на море.

– Ордъёраин и Агелар улетели в Калантак, в школу Сайнз изучать архивы, посвященные хорро, – сообщила Малика, – как только Дамард рассказал нам за ранним завтраком о крылатых аркельдах, Кайлин связалась с Волркларом и они решили изучать вопрос со всех сторон. Ордъёраин также впервые сегодня услышал об этих странных созданиях.

– Тому, кого мне пришлось заштопать уже лучше? Не знаете? – поинтересовался Гай.

– Уверена, что да, – кивнула Малика, – Я слышала, как Кайлин приказала каро приготовить нашему гостю легкий завтрак.

– В этом доме бывает только два завтрака, – грустно заметил Барт, облизывая свою тарелку.

– Два завтрака тебе мало? – усмехнулся Гай, – Я вот один раз позавтракал и вполне наелся.

Барт сочувственно на него посмотрел

– Ты же не лис.

За два прошедших года действительно изменился только Барт Из нескладного лисенка подростка он превратился в шикарного огненно-рыжего хитрющего лиса. Обладающие высоким сознанием магические животные жили долго, но взрослели также, как их немагические собратья.

– Простите меня великодушно, господа, я хочу принять ванну и если кто-то пожертвует мне своих шмоток, то переодеться тоже не отказался бы. Я соскучился по цивилизации, – улыбнулся Гай, допивая кофе.

– Ты останешься у нас? – уточнил Дарк.

– На пару дней, если никто не возражает. После я намерен вернуться к тяготам существования простого смертного, скрывающего большую часть своих умений от посторонних глаз.

– Тогда твоя спальня находится все там же, – широко улыбнулась Арикарда, – У нас теперь две гостевые спальни, принадлежащие определенным гостям: твоя и спальня Волрклара. И, кстати, в твоей спальне куча твоего барахла, которое ты не забрал при переезде.

– Ах да! Я ведь думал перевезти свои шмотки, – задумчиво кивнул Гай, – как хорошо, что я этого не сделал.

Обрадованный он удалился к себе приводить себя в порядок.

– Я не понимаю, зачем он вообще переехал, – хмыкнул Дарк, – думается мне, здесь он бывает гораздо чаще, чем у себя дома.

– Ну, как бы он не прикидывался простым смертным, он – Великий Огонь, пусть и в смертном теле. Его мотивы за гранью нашего понимания, – философски заключила Арикарда.

Дом Верховных магов Кайлин и Ордъёраина больше походил на дворец, как размерами, так и убранством. После прихода из Изначального мира Агелара и Малики, семей их родителей, возвращения детей хозяев дома в компании «вторых половин» из мира Внутреннее Поле, а также прихода в мир Алаутар Гаитоэранта этот дворец стал домом для всех. И места оставалось еще много

По прошествии двух лет собственным домом обзавелись только родители Малики, Гай хоть формально и переехал, продолжал считать домом свою спальню в гостеприимном доме Верховных магов. Никого не удивляли его слишком ранние или слишком поздние визиты, защитные заклинания владений Кайлин и Ордъёраина воспринимали Гая как члена семьи, равно как все обитатели дома. Гай это прекрасно знал, но упорно старался не оставаться подолгу, как будто боялся окончательно и бесповоротно поселиться там, где ему было по-настоящему хорошо.

* * *

Гай владел заклинаниями очищения тела и одежды, но ни одно из них не могло сравниться с ощущением после основательного отмокания в клубах ароматной пены и облачением в чистую одежду, не ассоциирующуюся с путешествием на далекий материк Утаир.

Конечно, он почистил утаирскую куртку и все остальное, что было на нем надето прежде, но при этом предпочел убрать все это с глаз долой, в шкаф. Почистил он и диванную подушку, переданную ему Дамардом на тропе сна, вернув ее на законное место, на диван в библиотеке.

В доме царила тишина. Видимо, все занялись своими обычными делами. Несмотря на количество жильцов, общие комнаты и спальни были расположены так, что при желании можно было легко остаться один на один со своими мыслями и занятиями.

Из огромного арочного окна библиотеки открывался чудесный вид на побережье.

Стояла ранняя осень, деревья только-только начали окрашиваться в золотые тона, в воздухе еще не появилась стальная холодная влага, саднящая горло, ветра еще не носили с собой дыма осенних костров, которые жители Алаутара любили разводить у берега моря по осени, сжигая в них сухие листья из своих садов и ненужные предметы домашней утвари и мебели. Осенью полагалось избавляться от «изжившего себя». Очень немногие владели заклинание белого огня, способного за секунды спалить что бы то ни было без следа. Это заклинание требовало большого магического потенциала или определенного количества цесмарилов – металла, усиливавшего магический потенциал. Цесмарилы переплавляли в монеты, являющиеся в Алаутаре универсальной валютой. Если разведение костра белого огня стоило магу слишком дорого, он предпочитал разводить обычный костер. Таких было большинство. Поэтому по осени вдоль побережья часто горели костры.

Гаю импонировала эта традиция. В первую свою осень в Алаутаре он сам зажигал «осенний костер», символически спалив в нем «прошлое». Конечно, это был самообман. Он знал кто он – Стихия Великого Огня Гаитоэрант, пришедший в Алаутар в виде джина, духа Стихии, воплотившегося в смертном теле аркельда. И все же думать, что жизнь началась с чистого листа было приятно.

Тихо тикали огромные настенные часы, за окном собирались грозовые облака, сравнивая на горизонте цвет моря и неба, погружая мир в сплошную сине-сиреневую бесконечность.

– Ой, ты тут? – воскликнула с порога Кайлин, – Я думала, ты дрыхнешь после своих приключений.

– Я собирался именно так поступить, – признался Гай, – Как-то меня подзадолбали трудности и лишения. Как там несчастная жертва моего неумелого лечения? Я не нанес ему непоправимого вреда?

Кайлин покачала головой.

– Ты все правильно сделал, однако этот способ крайне болезненный, не будь он хорро, он бы умер от болевого шока. Но ему повезло, он именно хорро, поэтому ты просто спас ему жизнь, кровопотеря была критическая, не сделай ты того, что сделал, он бы истек кровью. Сейчас с ним все в порядке, – она прошла к книжным полкам и взяла несколько книг, – Дъёр сказал, что о хорро вскользь упоминается в книгах об истории лечебницы Хоррат. Я не помню, чтобы прежде читала об этом.

– Мне Волрклар сказал, что Хоррат и Хорробай как-то связаны с хорро и названы так в их честь, но я не уточнил, какова эта связь, – Гай уселся на краешек стола.

Кайлин мельком просмотрела оглавления в книге и села на стул напротив него.

– Ордъёраин и Агелар вернулись?

– Вернулись, но снова смылись вместе со всей молодежью в Катр объяснять тамошнему правителю, что любой, кто нападет на хорро, будет привлечен к суду Верховных Магов. Оказывается, этот аркельд, что стрелял в вас, не единственный «охотник на хорро». И все это происходит при полном попустительстве правителя Катра, что, конечно же, безобразие.

Ее тонкие пальцы скользили по строчкам в книге. Она могла читать и говорить одновременно. Гай завистливо вздохнул и улыбнулся. У него этого не получалось, ни когда он был смертным во Внутреннем Поле, ни когда был бессмертным Гаитоэрантом, ни теперь. Что не дано, то не дано. Гай вновь посмотрел в окно.

– Погода меняется, в окрестностях Катра жарища, а тут скоро начнет холодать…

Он не раз размышлял, почему самый большой и населенный город Алаутара, считающийся буквально столицей целого мира, располагался на севере, а не в теплых тропических широтах. Здесь по четыре месяца в году лежал, не тая, снег, завывали холодные ветра и от мороза лопались тонкие «летние» витражные стекла, которые предусмотрительно на зиму меняли на более плотные и, что называется, «обыкновенные» прозрачные. А теперь вдруг понял, в один неуловимый миг. Именно из-за выраженной смены сезонов. Алаутарцы любили разнообразие, в том числе погодное. Тут никого не пугали метели, грозы, снегопады, проливные дожди. Постоянная жара, скорее всего, виделась всем исключительно скучным явлением.

Гай любил тепло, но разнообразие он, также как алаутарцы, любил несколько больше.

– Можно я задам тебе личный вопрос? – спросила Кайлин, успевшая прочитать интересующую ее главу книги.

Гай пожал плечами, всем своим видом выражая недоумение, с чего вдруг его надо спрашивать прежде, чем задать какой бы то ни было вопрос.

– Ты девушку себе не нашел пока?

– Ой, знаешь ли, у меня сейчас три или, скорее всего, уже две девушки, – усмехнулся он, – Прис обиделась на меня за то, что я уехал в эту экспедицию без нее. Но я не мог взять ее с собой…

– Нет, я имею в виду девушку, с которой у тебя могли бы в дальнейшем сложиться отношения с обязательствами, – улыбнулась Кайлин.

– Волрклар пару лет назад сказал, что моя судьба еще не родилась и ждать мне 40 или 60 лет минимум, прежде, чем я ее встречу… Она же еще и вырасти должна…

– Знаешь, ты ведь действительно смертный сейчас, – осторожно начала Кайлин, – необычный, но смертный. Я и Малика – воплощения Воды, то есть носители элемента Акшор, к которым ты не способен был бы остаться равнодушным без специальных магических приемов, если бы твое сердце было свободно и открыто для любви.

– Да ну тебя, ты и Малика, конечно, прекрасны и достойны всякого восхищения и поклонения, но вы…

– Да, да, мы замужние женщины, любящие своих мужей, наши сердца не ответили бы тебе взаимностью, мы уже выбрали мужчин. Но речь не о нас. Речь о тебе. Твое сердце закрыто, раз притяжение Акшор не работает. Его невозможно остановить или логически отменить, если оно есть. Ты Огонь, ты не смог бы не пасть жертвой противоположного элемента Акшор – Воды, если бы твое сердце было свободно и открыто для любви. Агелар в глубоком детстве встретил Малику и этого хватило для того, чтобы его сердце сделало «выбор».

Гай кивнул. Он понимал, о чем она говорит.

– Мое сердце закрыто навсегда, пока я вижу синюю бесконечность этого моря, – грустно улыбнулся он, кивнув на вид из окна.

– Не навсегда, поверь, – успокоила его Кайлин, – ты смертный теперь. Я думаю, лет через 40—60 как раз ты сумеешь отпустить прошлое по-настоящему. Волрклар ведь не сказал, что твоя судьба родится через 40—60 лет, возможно, она родится через год или сегодня, но даже если ты встретишь ее через 20 или 30 лет, полюбить не сможешь. Пока в твоем сердце госпожа Марина, оно не отзовется, даже, если ты встретишь свою судьбу. Сорок или шестьдесят лет – это срок, который Волрклар дал тебе, чтобы ты забыл госпожу Марину. Значит, это как раз реально и неизбежно.

Гаитоэрант задумался и вдруг подскочил, как будто ужаленный.

– Слушай, а ведь получается, как только я отпущу свою любовь к Морю, я втрескаюсь в тебя или в Малику? А как не проморгать этот славный момент и не допустить такой вопиющей глупости? Мне вас придется избегать?

– Нет, что ты, если ты, как ты выразился, втрескаешься в кого-то из нас – это будет исключительно добрым знаком, свидетельствующим о твоем полном исцелении, – засмеялась Кайлин, – Мы с Дъёром нашли магический способ избавления от неуместных чувств. Все же представители элементов Акшор получили возможность находить друг друга в Алаутаре, а значит, всякие несовпадения и несвоевременность чувств магов Огня и Воды друг к другу неизбежны. Мы заранее изобрели способ купирования подобных мелодрам. Волрклар утверждает, что наше средство безопасно и действенно. Так что, только скажи, если вдруг почувствуешь нечто неожиданное ко мне или к Малике. Мы это быстро нейтрализуем.

Гай облегченно вздохнул, перспектива разорвать все отношения с друзьями и переехать на противоположный край Алаутара его ужаснула.

Тем временем Кайлин вернулась к чтению.

– Так, я нашла! – радостно воскликнула она, спустя три минуты, – Слушай, Хоррат – последний приют для всех неизлечимо больных и навсегда безумных застрявших в смертных телах, построен на развалинах древнего города Хорродикрат, жители которого бесследно исчезли на заре возникновения рунической письменности. Точная дата упадка и запустения тех мест неизвестна, однако поблизости нет вулканов, мест природных аномалий и прочих факторов, благодаря которым эти места могли бы стать непригодными для жизни. Поблизости Хоррата никто не селится и теперь, но лишь вследствие предрассудков и нежелания жить по соседству с приютом безумных.

– Логично, хорро смылись, а название города слегка мутировало, но сохранилось до наших дней. С горой Хорробай, связана похожая история, зуб даю.

– У хорро было всего два города. Их всего две сотни, по сведениям Волрклара. Так, что я бы и городами не называла бы их поселения, – усмехнулась Кайлин.

– Всего две сотни экземпляров? – ахнул Гай, – Да их в красную книгу надо занести а не охотиться на них.

– Что значит в красную книгу? – изумилась Кайлин

Гай передернул плечами.

– В мире Внутренне Поле редкие исчезающие виды существ заносят в специальный список – красную книгу, их охраняют и берегут, чтобы им комфортнее жилось.

– А остальных существ не берегут?

Гай усмехнулся и, не желая вдаваться в подробности, добавил:

– Внутреннее Поле – это очень странный мир.

* * *

Гай собирался прогуляться по берегу, слетать в Калантак проверить, как дела у его девушек, купить себе «южные» сапоги – специальную обувь, на которую накладывались охлаждающие заклинания. Однако вместо этого проспал до самого ужина, все-таки первого.

В доме Кайлин и Ордъёраина подавали два завтрака, один обед и два ужина. Первый завтрак подавался в 7—8 утра для тех, кто собирался куда-то ехать. Как правило, рано завтракали родители Агелара, его сестра Карин и те, кому надо было уезжать по делам. Второй завтрак подавался ближе к полудню для не обремененных общественной работой или делами обитателей дома. В свободные дни обитатели дома вставали значительно позже, поздно завтракали и практически никогда не обедали, зато ужинали рано, в 7—8 вечера. Второй ужин подавался в 10—12 вечера для тех, кто «только что вернулся». Лис Барт и его друг Халиф никогда не пропускали ни единой трапезы, считая пятиразовое питание «идеальной диетой для молодого животного организма».

Проснувшись, Гай долго лежал, глядя на сгущающиеся за окном влажные сумерки, размышляя, как много не сделал из того, что планировал и стоит ли пытаться наверстать упущенное время.

Прошел дождь, на стеклах блестели крупные капли. В комнате было темно, тепло и пахло чем-то неуловимо свежим. Прислушавшись к себе и своему настроению, он решил «да горели бы все планы огнем» и, зевнув, нехотя поднялся с кровати.

В дверь осторожно постучали, в тот момент, когда Гай уже застегивал замшевый батъёрский жилет.

– Входи, кто там такой вежливый? – крикнул он.

– Не спишь? – в дверь просунулась светловолосая голова Арикарды.

Внешне ее невозможно было отличить от ведьмачки касты батъёри, лишь едва отличимый от белого пепельный оттенок волос выдавал в ней аркельда

– Я уже заходила, ты дрых…

– Да, я дал маху, – хмыкнул Гай, – день прошел без меня. Зато, я, кажется, действительно отдохнул.

– Идем со мной к Эвару. Мама сказала, что только ты можешь зайти к нему.

– К кому?

– К спасенному тобой хорро. Я хочу на него посмотреть, но это некрасиво и невежливо лезть со знакомствами к тому, кто едва пришел в себя. А ты его знаешь и можешь запросто зайти поздороваться.

– Так он Эвар?

Они вместе поднялись на четвертый этаж. Гостю выделили спальню, имевшую выход на небольшой балкон с видом на домашний парк.

– Он так назвался. Дарк считает, что лучше пока не приставать к нему с новостями, знакомствами, вопросами, но я и не собираюсь! Я хочу просто посмотреть на того, кого в Катре считают «духом пустыни», «злом во плоти» и «крылатым злом».

– Серьезно? – опешил Гай, – Чем же хорро так достали население Катра?

– Потом расскажу, – отмахнулась Арикарда.

Гай постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел.

Эвар полулежал на постели, прислонившись к мягкой кроватной спинке. В одной руке яблоко, в другой книга, сам бледный, осунувшийся, но явно не испытывающий жутких страданий.

– Зло во плоти, – хихикнула Арикарда, видимо, рассчитывавшая на более драматическое и ужасающее зрелище.

– Ну, как, ожил от моего лечения? – ухмыльнулся Гай, и, заметив, что он собирается вставать, остановил его, – Лежи, меня побьют, если тебе станет хуже после нашего визита, мы просто зашли спросить как дела.

– Я – Арикарда, – представилась девушка, подходя ближе, – прости за неучтивость, я просто любопытна. Все же хорро – это великая редкость в Алаутаре.

– Я рад вам, рад, что вы пришли, – с некоторым усилием произнес он, будто тщательно подбирая слова незнакомого языка, – Я понимаю, пардэн, но недостаточно хорошо говорю на нем.

– Это проходили все, кто пришел сюда из других миров. Но ты можешь говорить по-английски, мы поймем, – усмехнулся Гай, – Арикарда маг, связанный с огненной и воздушной стихией, магия Воздуха позволяет говорить на любом языке своего собеседника, а я понимаю любой язык Внутреннего Поля.

Эвар озадачено посмотрел на своих незваных гостей. Арикарда бесцеремонно присела на край его широкой кровати.

– В этом доме ты никого не удивишь знанием языков Внутреннего Поля, Гай, жена моего брата Светлана и мой муж Дарк тоже прожили там несколько лет.

– Я уже понял, что оказался в очень странном доме, за что готов неустанно благодарить небеса, – Эвар тут же перешел на английский, причем говорил он с выраженным британским акцентом, – Госпожа Кайлин рассказала мне кто я и объяснила, что многие жители этого мира давно забыли о существовании моей расы, поэтому могут быть враждебны по отношению к таким, как я. Однако тут, в этом доме, хорро – не синоним «зла».

Гай вдруг понял, насколько тяжело и болезненно было для Эвара осознание неприятия и страха алаутарцев перед собственной персоной.

– Не переживай, невежество лечится знанием, раз уж Верховные маги Алаутара решили провести ускоренный образовательный курс среди населения, скоро все будут знать, что крылья никого не сделали злом во плоти. Вот оружие ты зря сюда притащил, я его уничтожил, но у меня вопрос, не заныкал ли ты еще где пару стволов?