Текст книги "Детектив поневоле"

А когда он, запутавшись в наших с девочками сменах, потому что мы тогда без конца менялись, позвонил мне и предъявил, конечно же, крайне возмущенным тоном с нецензурными вставками, почему это он, черт возьми, не знает, что в зале творится и почему его никто ни о чем не предупреждает, я решила отбить у него охоту звонить мне с претензиями. Последующие смены я звонила ему каждый час, а то и чаще. Я консультировалась с ним по всем вопросам и сообщала ему о каждой мелочи. Я даже узнавала у него, какой кофе купить и можно ли вызвать сантехника, если забился туалет, или нам потерпеть и побегать в ближайшие кустики. Вадик продержался три моих смены. В конце концов, он рявкнул: «Отстань от меня!» – и кинул трубку. Я же, прекрасно понимая, что уже давно перегибаю палку и лучше бы прямо сейчас остановиться, набрала ему снова и невинным голоском проговорила: «Ну ты же хотел быть в курсе всех дел». Я ожидала взрыва и даже убрала трубку подальше от уха, но ничего такого громкого не услышав, снова поднесла ее поближе. Из мобильного телефона слышалось матерное бормотание, частично по моему адресу, частично относящееся вообще ко всем проклятым бабам, частично просто для связки выражений. Потом администратор тяжело и очень слышно вздохнул и сказал: «Я все понял, Каролина, не валяй больше дурака» – и повесил трубку.

Так что в настоящее время наши отношения можно назвать почти приятельскими, по крайней мере, Вадик точно отнесется к ситуации с пониманием.

– Алло, – услышала я хриплый сонный голос.

– Вадик, тут, в общем, такое дело, меня забирают в отделение милиции по подозрению в убийстве. – Моему администратору следовало все говорить четко и ясно.

– И кого ты грохнула, игрока? – не удивился мой администратор. – Не могла это делать в нерабочее время?

– Я никого не убивала! Как ты мог такое подумать! – укорила я собеседника, уж от него я этих слов не ожидала.

– Ну да, ну да, я удивлен, как ты раньше никого не прибила… блин, надо было под конец смены его укокошить!

Еще один туда же! Почему все считают меня способной на убийство? Да я добрейшей души человек, даже муху прибить голыми руками брезгую!

– Спасибо за поддержку, дорогой друг, ключи от сейфа и зала оставить охраннику?

– Да, только пересчитай деньги и запиши, так, чтобы он видел, пусть знает, что все посчитано. А статистику завтра снимет… кто там работает-то?

Забыла сказать, ко всем прочим недостаткам у Вадика абсолютно дырявая память.

– Настя работает, ты сюда не приедешь?

– Да нет, что мне там делать? Если только в последний раз глянуть на тебя на воле? – Администратор захохотал, будто что-то смешное сказанул. – Ну ты не переживай, в первый раз больше семерки не дадут, а ты еще молодая, откинешься в расцвете сил…

У меня уже мочи не было слушать эти дурацкие издевательства, поэтому я буркнула:

– Все, пока, мне некогда, тут наручники несут, боятся, что еще кого прибью, – и отключилась.

Никогда не думала, что в «бобике» так неудобно ехать. Спасибо, хоть в эту зарешеченную кабинку не посадили, хотя на сиденье, по моим ощущениям, было не намного лучше. Эта развалина подпрыгивала на каждой, даже самой маленькой кочке, а мотор ревел так, будто мы сейчас то ли взлетим, то ли заглохнем. Но, несмотря на все эти неудобства, я бы с удовольствием провела в дороге побольше времени, но так как всё в этот день, уже ночь, было против меня, до отделения мы доскрипели за десять минут.

В кабинете меня усадили на стул, капитан пристроился за своим столом напротив.

– Итак, фамилия, имя, отчество, – начал свой допрос капитан.

– Вебер Каролина Игоревна.

Василевский поднял брови.

– Интересно, очень необычное имя… и фамилия. Необычное сочетание то есть.

Я с готовностью вскинулась и начала свою заученную песенку:

– К сожалению, моей заслуги в этом нет совсем. Такое необычное сочетание целиком и полностью инициатива моей мамочки. Во-первых, она выбрала папу, у которого была фамилия Вебер, ведь, согласитесь, могла бы себе какого-нибудь обыкновенного Васильева найти, которых пруд пруди…

Тут я подняла глаза на Василевского, понял ли капитан мой не совсем тонкий юмор? Кажется, понял.

– Ну а во-вторых, назвать-то меня могли какой-нибудь Олей, Леной или, упаси боже, Фросей, но нет, и тут мама проявила творческие наклонности и отстояла свое мнение перед советом родственников… В-третьих же…

– Хватит, – невежливо перебил меня милиционер, – об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Дата и год рождения.

– Может, я просто предоставлю вам паспорт, и вы сами все посмотрите? Знаете, когда женщина достигает определенного возраста, вслух произносить эти цифры просто страшно…

– Отвечайте, пожалуйста, сколько вам полных лет? – бесстрастно сказал капитан.

– Двадцать четыре, – притворно вздохнула я.

Василевский не удержался:

– И что же тут страшного? Совсем молодая еще.

Я не преминула удовлетворить его любопытство.

– Знаете, капитан, кстати, а младший лейтенант, который мальчик молодой, ниже вас по званию? – Ответа я не дождалась, поэтому продолжала, пока он снова не начал задавать мне глупые вопросы. – Так вот, капитан, настоящая женщина всегда будет стремиться выглядеть на восемнадцать лет, вот мне же больше восемнадцати не дашь, правда? А раз она выглядит так, словно только перешагнула рубеж совершеннолетия, то шокировать настоящими цифрами никого не хочет… К тому же вот вы наверняка думали, что я какая-то малолетка, а сейчас обескуражены тем, что перед вами взрослая дама. Такие потрясения вполне могут довести до инфаркта, а избавляться от вас таким образом пока в мои планы не входит…

– Я смотрю, вам очень весело, – буркнул капитан.

Ну да, Остапа понесло, я сама не понимала, что это на меня нашло. Что за чушь я мелю? Какие, к черту, инфаркты и потрясения? Ситуация вроде серьезная, а я сижу тут как клоун, пытающийся завоевать внимание неблагодарной публики. Возможно, это было следствием пережитого стресса, возможно, мне хотелось вызвать симпатию у этого бесчувственного чурбана. Пока же результат был прямо противоположный, судя по взгляду, который капитан на меня кинул. Но вероятнее всего, мне хотелось нащупать границы терпения Василевского. Очень интересно, сколько мне еще можно будет валять дурака.

– Место учебы?

Я ответила.

– Институт физкультуры, значит, – очень заинтересованно проговорил Василевский и очень неприятненько, скажем прямо, улыбнулся, – спортсменка, значит!

Я почувствовала, что шутить мне уже не хочется. Сейчас ведь спросит, какой вид спорта! Вот же принесла нелегкая сегодня этого чертова Николая! И вообще, зачем я потащилась в этот идиотский киоск за сигаретами? Смолила бы бесплатный «Бонд», нет же, кроме «Парламента» мы ничего не курим, барыня несчастная!

– Каролина, вы меня слышите? – Видимо, капитан уже не в первый раз ко мне обращался.

Я прекратила мысленное самобичевание – все равно ведь толку никакого! – и взглянула на милиционера.

– Каким видом спорта занимаетесь?

Я лихорадочно соображала, может быть, соврать? Но ведь это легко проверить, потом еще больше подозрений будет… Эх, ладно, была не была, будем надеяться, что работать они умеют и настоящего убийцу все же найдут.

– Кикбоксингом, – как можно нежнее проворковала я.

– Ага, значит, бить умеете, – констатировал Василевский. – Ну что ж, поздравляю вас, все сходится!

Я рассердилась: все, хватит уже тут идиотизмом заниматься, пора заканчивать, тем более я чувствовала, что глаза начинают слипаться.

– Что там у вас сходится? Что вы мне тут загадки загадываете, не можете говорить четко и ясно?

Мое грозное рычание не произвело никакого впечатления на милицейского чурбана. Странно, даже Вадик обычно начинал тушеваться.

– А то сходится, гражданка Вебер, что гражданина Козлова убили ударом по голове. Камнем. Подготовленной спортсменке это не составит труда.

Я вскочила.

– Знаете ли! Кто вам сказал, что я подготовленная спортсменка? Может, я мешок какой-нибудь! И вообще, у нас действует презумпция невиновности! Любой человек априори невиновен, а вы мне тут в лицо говорите, что я убийца! Докажите сначала, а потом так со мной обращайтесь! – Тут я всхлипнула, бессильно опустилась на стул и затряслась в рыданиях.

Я тряслась минут пять, потом мне это надоело, и я начала медленно успокаиваться. Утерев рукой последние слезинки, я подняла глаза на Василевского. Тот смотрел на меня с интересом и… восхищением? Потом поднял одну бровь и покачал головой, будто не веря своим глазам.

– Свидетели показали, что после ссоры с убитым гражданином Козловым вы выбежали вслед за ним в крайнем бешенстве. Так?

Опачки, меня раскусили, спектакль оказался неубедительным, неужели я такая плохая актриса?

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под «крайним бешенством». Признаю, немного раздражена была, если бы ваш игровой автомат ногой пнули, вы бы радовались? – Я не оставляла попыток наладить диалог.

Василевский уже в который раз мой вопрос проигнорировал.

– Что вы делали после того, как выбежали из зала?

– Я пошла в ларек за сигаретами.

– Ларек находится в двух минутах ходьбы, а вы отсутствовали двадцать минут, – сыпал аргументами капитан.

На улице тем временем стало совсем светло, я не спала уже почти сутки, и теперь не только глаза закрывались, но и соображать я стала хуже.

– Я купила сигареты, повернула в сторону зала, хотела закурить, но обнаружила, что забыла зажигалку. Пришлось вернуться к ларьку…

Капитан перебил меня, и что за дурацкая привычка?

– А почему вы не пришли в зал, там идти пару минут, покурили бы на рабочем месте?

– Я была на взво…, то есть немного раздражена, и мне безумно хотелось курить, к тому же в зал не хотелось возвращаться, пока не успокоюсь. Ну что тут непонятного?

– Не вижу логики в ваших действиях, – протянул дотошный паразит, – что вы делали в оставшиеся пятнадцать минут? Между прочим, именно в эти пятнадцать минут и убили гражданина Козлова.

Вы посмотрите-ка, именно в эти пятнадцать минут! За дуру он меня держит, что ли?

– И откуда такая точность? Обычно определяют, что человек был убит с точностью до часу-двух, но никак не минут!

– Гражданин Козлов был убит ударом по голове тяжелым предметом, предположительно булыжником, как я уже вам говорил. Соответственно, была кровь, а его обнаружили еще тепленьким, кровь даже не успела свернуться, – парировал капитан.

– Ну и вот, – мне показалось, что я нашла абсолютно убийственный аргумент собственной невиновности, – вы видели рост Николая и мой? Как я могла дотянуться до его башки?

– А вот тут-то самое интересное, во время удара Николай находился в согнутом положении, проще говоря, наклонился вперед, и удар нанесли сверху вниз. Эксперт говорит, что убийца ростом примерно 160 см.

– Я 158!

– Это не критично.

Я тяжело вздохнула и обмякла на стуле.

– Капитан, я безумно устала, вы мне задали все вопросы, которые были необходимы? Могу я наконец ехать домой? – спросила я, тяжело вздыхая.

– Нет, госпожа Вебер, пока вы останетесь в моем кабинете.

– И сколько будет длиться это «пока»?

– Пока я не решу, что хватит, – отрезал капитан.

Нет, все, с меня хватит, больше никаких диалогов и милого воркования, надоело!

– Вы шутите, что ли? Вы меня или арестовывайте, или отпускайте домой, в конце концов! Что это за «пока я не решу, что хватит»?!

– У нас идет допрос, гражданка Вебер, и пока я не удостоверюсь, что задал вам все вопросы, вы останетесь здесь.

– Быть может, вы хотя бы угостите меня кофием? Как-никак уже почти час с вами болтаем, да и дорога сюда была не самая приятная, и курить очень хочется… – Я решила привнести немного комфорта в свое плачевное положение, раз уж домой не отпустят. Может быть, от кофе в голове немного прояснится.

– Могу предоставить вам кружку, ложку и горячую воду, кофе вы можете купить в ларьке напротив отделения. Курить в туалете.

– Ну да, не поить же преступницу за казенные деньги, – небрежно бросила я. – Что же вы, просто так меня отпустите на улицу или я пойду с сопровождением и в наручниках? – Я не смогла скрыть ехидные нотки.

– Нет, почему же, идите сами, паспорт здесь останется.

Уже на выходе я вспомнила, что сюда просто так не войти.

– А как я попаду обратно, без паспорта-то?

– Скажите дежурному, что вы к капитану Василевскому, вас пропустят.

На улице уже появились ранние прохожие. Идут себе люди и горя не знают, а у меня, похоже, беда. И почему я всегда умудряюсь вляпаться в историю? На кой черт понадобилось именно в этот день сначала ругаться с Колей, а потом еще шляться столько времени по улице? Еще и окружающие, как оказалось, считают, что я вполне себе способна на убийство. Жуть и мрак, как сказала бы Эллочка из «Двенадцати стульев».

Я закурила и медленно побрела к ларьку, торопиться-то некуда, не к капитану же спешить. Никотин помог немного упорядочить разрозненные мысли в голове. Итак, что мы имеем? Если поставить себя на место капитана, то я бы тоже считала себя убийцей. Алиби нет, с убитым поскандалила, к тому же грозилась убить его, если увижу снова, при десяти свидетелях, идиотка. Подозреваемая имеет репутацию скандалистки, вспыльчивая и бешеная, окружающие характеризуют ее как стерву. Плюс ко всему, способ убийства вполне мне подходящий, вот же черт! Адвоката, что ли, нанимать, с этих бессердечных законников станется упечь меня за решетку, особенно если мой капитан лентяем окажется и не пожелает больше расследовать это убийство. Есть же вполне подходящая подозреваемая, что ему напрягаться-то.

Я подошла к ларьку.

– Здравствуйте, дайте, пожалуйста, три кофе «3 в 1» и «Сникерс», а еще пачку «Парламента».

– Документы есть? – спросила сонная продавщица.

– Нет, в милиции забрали, – буркнула я, – я оттуда, – и махнула в сторону отделения.

– Без документов сигареты не продам, – отрезала продавец, надо же, какая законопослушная! Или это близость правоохранительных органов так дисциплинирует?

– Ладно, давайте кофе и шоколад. – Спорить и уговаривать мне не хотелось, тем более, сигарет осталось еще полпачки, как-нибудь растяну. Не будут ведь меня в милиции целый день держать!

Когда я возвратилась в кабинет капитана Василевского, то увидела, что он куда-то собирается.

– И куда это вы намылились? – бестактно вопросила я.

– У меня вызов, – кратко ответил капитан.

– Значит, я могу быть свободна? – обрадованно воскликнула я, не веря своему счастью.

– Нет, вы остаетесь здесь.

– И чем мне без вас заниматься? Вы же допросили меня!

– Посидите, выпейте кофейку, покурить сходите, позже вами займется другой сотрудник, ваш паспорт у него. – С этими словами Василевский меня покинул.

– Вы меня что, тут просто так одну оставите? – крикнула я вслед, но то ли он не услышал, то ли снова проигнорировал, ответа не последовало.

Отлично. Сначала мне пришла в голову мысль пошариться на столе капитана, но я почти сразу отбросила ее. Если он вот так запросто оставляет меня в кабинете одну, то что-то тут неладно. Может за мной сейчас в замочную скважину подглядывают, нет, не буду делать ничего подозрительного!

Хорошо, буду делать то, что собиралась. Я выпила кофе, сходила покурить и, вернувшись, принялась ждать. Через минут пятнадцать глаза закрывались уже на совершенно неприличное время и открываться не собирались. На часах было десять утра. Что ж, если они собираются брать меня измором и думают, что чем больше я хочу спать, тем податливей стану, не на ту напали! Я огляделась, возле стены в ряд стояли стулья – вот там-то и прилягу! Одно из моих больших преимуществ, которое образовалось вследствие работы сутками – я могу спать где угодно, как угодно, когда угодно и при каком угодно шуме. Однажды я даже стоя минут пятнадцать проспала, а тут такая роскошь, вполне удобные стулья!

Только я опустила голову на импровизированную подушку из куртки, как провалилась в сон. Не знаю, удалось ли мне вообще сколько-нибудь поспать, потому что, как мне показалось, разбудили меня тут же. Причем не слишком учтиво. Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Кое-как разлепив очи, я увидела довольно молодого и симпатичного мужчину, но как только он открыл рот, я решила, что ничего привлекательного в нем нет.

– Гражданка Вебер, пройдемте со мной, я вами займусь! – рявкнул мент.

Я поплелась за ним, повесив голову и скрывая зевки. Когда же это уже закончится?

В кабинете, видимо, принадлежавшем ему, он сразу уселся за стол и прогавкал:

– Ну, рассказывайте!

Никто мне присесть не предложил, поэтому я плюхнулась на стул без приглашения. Кстати, этот хам даже не представился, а я не разбираюсь в погонах, чтобы понять, какое звание имеет этот человек.

– Что рассказывать-то? – пролепетала я, решив, пока не пойму, с кем имею дело, притвориться робкой дурочкой.

– Как убивали, где убивали, зачем убивали, что тут непонятного? – Похоже, этот ментяра может только орать.

– Я никого не убивала! Сколько можно повторять, вы вообще читали показания, которые я дала капитану Василевскому? – С этим, пожалуй, амплуа робкой дурочки не прокатит, буду вести себя понахальнее.

– Ты мне поговори еще!!! Короче, выбирай: либо ты сейчас пишешь мне чистосердечное признание, либо я засуну тебя в камеру на пятнадцать суток, а там-то другие бабы научат тебя уму-разуму!!! Каждый день тебя будут таскать на допросы, вызовут всех твоих родных и друзей и будут мурыжить их сутками! – этот гад еще и кулаком по столу стукнул!

Что-то я не усмотрела в этом предложении никакой логики, судите сами, если я не признаюсь, сяду на пятнадцать суток, а если чистосердечно покаюсь, то… сколько там за убийство дают? Умом мой собеседник явно не блистал или ставил на то, что я испугаюсь.

Как ни странно, я совсем не боюсь людей в погонах, а уж этот спектакль «злой и добрый полицейский» раскусила с лету. Капитан Василевский, сама учтивость, выкал мне при каждом удобном случае, разговаривал, конечно сухо, но более-менее доброжелательно, отпустил в ларек за кофе и шоколадкой, разрешил курить, а этот играет злого полицейского, чтобы я, шокированная, дрожащей рукой накалякала им чистосердечное признание. Только не учли они, что у меня дядя гаишник и многое рассказывал о психологических методах работы милиции. Да, и то, что я Николая пальцем не тронула, тоже не надо забывать.

Я прищурила глаза и как можно ехиднее прошипела:

– Вы не подскажете, шантаж – это какая статья Уголовного кодекса?

Хам изумленно открыл рот, потом закрыл его, затем взял на столе какую-то книжечку, швырнул мне и гаркнул:

– На, ищи, раз такая умная!

Я взяла книжечку, которая оказалась «Уголовным кодексом», в руки, повертела, открыла оглавление, но от усталости буквы сливались. Поэтому я закрыла кодекс, мягко подтолкнула книжку обратно и сказала:

– Нет, это вы мне скажите, вы же должны знать весь «Кодекс» наизусть!

Не знаю, то ли от меня не ожидали отпора, то ли мент понял, что криком от меня ничего не добьешься, но он встал и рявкнул:

– Иди отсюда!

Я, не веря своим ушам, поднялась и уточнила:

– Мне можно идти домой?

– Пошла вон!!! Паспорт заберешь в пятом кабинете!

Большего мне не требовалось, я припустила бегом к выходу, но у двери обернулась и пропела елейным голоском «До свидания», все-таки о хороших манерах забывать не стоит. Хам ничего мне не ответил, я зашла в пятый кабинет, но быстро уйти оттуда не получилось. Мне подсунули мои показания и предложили расписаться. Спать хотелось неимоверно, но я собрала всю свою волю в кулак и внимательно прочитала написанное, мало ли что они могли там от себя добавить! Но все было верно, записанное точно было моими словами, поэтому я подписала листок, забрала свой паспорт и с облегчением выскочила из отделения.

На улице я задумалась – машина находится у игрового зала, ехать туда на общественном транспорте мне сейчас совсем не улыбалось. Конечно, я вызову такси, но может, тогда сразу домой поехать? Ничего с машиной за день не случится, она на нормальной парковке, а завтра я ее заберу. Или может быть даже сегодня, только в душ схожу и посплю немного. Все, решено, поеду на такси.

Дома я была лишь в час дня, сил хватило только на то, чтобы залезть в душ и потом, с мокрыми волосами, доползти до кровати. Голова трещала так, что я думала, не усну, но, едва закрыла глаза, как провалилась в глубокий сон.

Проснулась я от какого-то жужжания и треньканья. Голова гудела так, что даже шевелить ею было больно. Настойчивое жужжание не утихало, и до меня дошло, что это звонит мобильный телефон. Я обнаружила его под грудой одежды, которая кучей валялась на полу.

– Алло!

– Каролинка, это самое! Что происходит? Я, это самое, ничего не пойму!

Только по выражению «это самое» я поняла, что мне звонит Андрей, мой друг по спортивному клубу.

– Подожди, помедленнее, башка раскалывается! Что там происходит, чего ты не поймешь? – простонала я.

– Меня сегодня менты вызывали, про тебя узнавали, это самое. Но ничего не объяснили, – сбавил громкость Андрюшка.

– Прям вызывали? – изумилась я. – В отделение?

– Нет, это самое, – ответил мой друг, – в зал приходили.

Вот черт! Теперь все на тренировке знают, что у меня проблемы с законом! Какое эти менты имеют право портить мою репутацию?

– Что спрашивали, что им надо было?

– В основном, это самое, о твоем характере и о том, какая ты спортсменка. Еще узнавали, какая у тебя сила удара.

– Вот блин! И что ты им ответил? – Надо же, какая оперативность!

– Ну, естественно, это самое, что характером ты похожа на тихую мышь, а на тренировки ходишь, чтобы жопой перед пацанами крутить, а не тренироваться. И, это самое, что бьешь ты, как кошку гладишь, еле-еле. А еще сказал, это самое, что ты, в основном, на мешке стоишь и над тобой все ржут, типа мешок на мешке.

Я шумно выдохнула. Надо же, оказывается, пока он говорил, я даже не дышала!

– Андрюшенька, золотой ты мой! Какой же ты молодец, все правильно сказал, и как вообще догадался, что говорить?

– Так своих не сдаем, – хмыкнул мой дружок, – пацанов тоже допрашивали, они то же самое сказали. Так, это самое, что случилось?

– Ты не поверишь, меня подозревают в убийстве! Там одного мужика по башке камнем долбанули, а все улики на меня указывают! – пожаловалась я.

– Ничего, не ссы, все нормально будет, мы поможем, если что. Ну ты его, это самое, не мочила?

– Нет!!!

– Ну вот и хорошо, проси, если нужно, мы тебя, это самое, прикроем, алиби организуем.

– Да алиби у меня нет, уже десять свидетелей это подтвердили, будем надеяться, что менты умеют работать, – грустно ответила я на столь любезное предложение.

– На это я бы не надеялся, – загоготал парень. – Ну ладно, это самое, звони, если что.

– Хорошо, спасибо, Андрей, и пацанам спасибо передавай! Я на неделе приду на треню.

Я отключилась и посмотрела в окно. Светло. И когда они успели припереться в зал и допросить мальчишек? Если спала я всего часа три, даже стемнеть не успело. Кстати, который час? Я разблокировала мобильный, три часа дня, да я всего два часа спала, как они все это успели? На экране было двадцать пропущенных звонков. Перезвоню сначала Вадику.

– Привет! Тебя че, еще не посадили? Дозвониться не мог, думал, ты уже на нарах чалишься, – весело приветствовал меня шеф.

– Очень смешно, ты заколебал, я всего-то на два часа отключилась. – Этот шутник совершенно неисправим!

– Какие два часа? Я тебе со вчерашнего дня дозвониться не могу! Тебя там били, что ли, когда допрашивали? По голове попали? – Несмотря на такие вопросы, беспокойства в его голосе я не услышала.

– Какой вчерашний день? Подожди, убийство что, вчера было, ой, вернее позавчера, то есть… ну ты понял!

– Ну да, – ответил Вадик и прибавил нежным голоском: – Потерялась во времени? Такое бывает, все-таки не каждый день человека на тот свет отправляешь.

Мне это уже надоело до чертиков.

– Ты мне зачем звонишь?

– Вообще-то волнуюсь, все-таки не посторонний мне человек, – он сделал внушительную паузу, – ну и узнать хочу, ты завтра на работу выходишь?

– Спасибо за беспокойство. – Волнуется он, как же! – Конечно, выхожу. Завтра увидимся, пока.

Понятно теперь, как милиция успела допросить моих спортивных друзей, я продрыхла сутки! И головная боль тоже этим объясняется. Непонятно только, почему никто из домашних меня не разбудил, шутка ли, сутки спать!

Больше мне не хотелось разговаривать ни с кем, по крайней мере, пока не выпью кофе и не приведу гудящую голову в порядок. Поэтому я поставила телефон на беззвучный режим и пошла на кухню. Дома, как всегда, никого не было, никто не мешал мне наслаждаться одиночеством и головной болью.

Выпив кофе и плотно пообедав, я поняла, что ни за какие сокровища мира сегодня не выйду из дома. К тому же снова хотелось спать. Это что, реакция на пережитый стресс? Я приняла душ, постирала вещи и решила пока не рассказывать домашним о случившемся, посмотрим, как дальше будут развиваться события.

О том, что семье не стоит рассказывать о моих криминальных делах, я передумала уже тем же вечером. Когда мы с родителями встретились на кухне, мама удивленно спросила:

– А ты что, дома?

Я недоуменно пожала плечами.

– Ну да.

Маму не удовлетворил мой короткий ответ.

– Полсмены отработала, что ли, подменяла девочку?

Папа добавил:

– А где твоя машина?

И тут до меня начало медленно доходить. О том, что машина стоит на парковке около зала, я начисто забыла. Вот же черт, еще и завтра придется ехать на работу на этом скрипучем маршрутном «пазике»! Мало мне проблем, еще к тому же на общественном транспорте пилить. И раньше вставать придется! Ведь маршрутка едет намного дольше, чем машина! Еще и с пересадкой! О боже, я мысленно застонала. Вызвать такси в наш поселок сравнимо с чудом, да и неизвестно, сколько его придется ждать, всего пятнадцать километров от города, а такие проблемы с транспортом! Видимо, какие-то чувства отразились на моем лице, потому что мама чуть встревоженно спросила:

– У тебя что-то случилось?

Я мотнула головой отрицательно и тут поняла еще одну вещь, а именно, почему никто не разбудил меня за целые сутки! Конечно, машины нет, меня тоже нет, а просто так в мою комнату никто не заглядывает. В том, что меня нет дома несколько дней, ничего удивительного, никто и не беспокоится. Тут я решила рассказать все и даже признаться в том, кого считают главным подозреваемым. В конце концов, родители уже привыкли к тому, что их доченька влипает в разные ситуации, и почти не переживают по этому поводу.

С шуточками и прибауточками поведала я о том, как меня забрали в милицию, как допрашивали и как я блестяще ввернула статью про шантаж во время второго допроса с этим милицейским хамом.

Реакция родителей меня поразила. Одновременно они задали волнующие их вопросы.

Мама:

– Так это ты его по башке стукнула?

И папа:

– Ты сухари уже начала сушить?

И эти люди мои родители! Ни капли сочувствия, ни одного доброго слова, нет, я точно не выдержу! Если уж собственные мама с папой думают, что мне человека прихлопнуть – раз плюнуть, то что уж там говорить о милиции!

Я раздраженно фыркнула:

– А вам, я смотрю, нравится мысль, что доченька сядет за убийство! Конечно, не какой-нибудь пустячок вроде кражи и взлома, сразу серьезное дело, уважаемым человеком на зоне буду!

И я плюхнулась на стул, не зная, обидеться ли мне на них и уйти или поужинать, как собиралась. Дилемму за меня любезно решили родители. Я сидела, сложив руки на груди, когда папа положил руку мне на плечо. Надежда вспыхнула во мне, неужели я все-таки дождусь хоть капельки сочувствия?

– Не переживай, доченька, – сладко пропел папа, – первый год мы тебе точно передачки приносить будем.

– Может даже и во второй тоже, если не надоест, – хихикнула мама, – ну а там уже как-нибудь сама. К тому времени освоишься, может какой-никакой авторитет заработаешь…

Я вскочила, какой там ужин, ни минуты не останусь с этими ужасными людьми! Шуточки они мне тут шутят, юмористы нашлись! Не слушая, что родители мне там еще говорят, я поднялась в свою комнату и решила лечь спать. Лучший способ заглушить голод – это сон, да и вставать завтра рано.

На часах было восемь вечера, но заснула я моментально.

На следующий день я впервые за много месяцев проснулась вовремя. Родители уже ушли на работу, так что от утренней порции шуточек я была избавлена. На работу я приехала почти без опозданий. Задержалась на двадцать минут из-за того, что не рассчитала время, которое идет маршрутка. Но двадцать минут – это такие пустяки в сравнении с обычным часом! Аня ждала меня на пороге.

– Что там случилось? Тут все только и говорят о том, что ты шлепнула Николая! – воскликнула она, едва я переступила порог.

– Честно? Без понятия! Кто-то ударил его булыжником по башке и по расчетам милиции – это я! Еще и эти придурки все дали показания, типа я грозилась Коляна убить и выбежала вслед за ним! Хорошо еще, никто не сказал, что я с камнем наперевес бежала!

Все мое приподнятое настроение улетучилось без следа, стоило вспомнить о событиях недавней ночи, тем более что менты мне больше не звонили и я тревожилась, что они там могли накопать. Пока я была дома, старалась не думать об этом, ну за исключением беседы с мамочкой и папочкой, но стоило Ане завести разговор об убийстве, прежняя тревога нахлынула с новой силой.

– И что ты думаешь? Если менты никого не найдут и решат, что это ты? – волновалась коллега.

Я улыбнулась:

– Знаешь, а ты первая, кто не стал спрашивать, не убивала ли я.

Аня тряхнула головой.

– Ты, конечно, та еще стерва, – и эта туда же, – но не убийца же! Я бы еще поверила, что, пока вы ссорились, ты ему в башку запустила пепельницу, но чтобы побежала вслед? Нет, ты остываешь слишком быстро, пока добежала бы до него, вся злость бы уже пропала.

– Спасибо, дорогая, за поддержку, будем надеяться, что менты кого-нибудь ищут. – Я облегченно выдохнула – ну вот, дождалась-таки поддержки, причем не от родных людей, а почти постороннего человека! Мы с Аней коллеги-приятели, но лучшими подругами никогда не были. Наконец-то кто-то в моем окружении думает головой, а не ж… другим местом.

Я быстренько приняла смену, мы посидели с Анютой на диванчике, потягивая кофе, куря сигаретки и болтая обо всем на свете. Около двенадцати дня коллега ушла, а я принялась думать. Через час, когда я уже придумала около десяти способов, как избежать тюрьмы, и около двадцати, чем можно заниматься на нарах в свободное от лагерного режима время, пришел первый игрок. Затем потекла рабочая смена, игроки шли друг за другом, и думать уже было некогда.

Около восьми вечера приехал Вадик и начал, по обыкновению, шутить свои дурацкие шуточки.

– Сухари уже начала сушить? – захихикал он уже с середины зала. Надо же, папа тоже этот вопрос задавал, может, действительно прислушаться да прикупить в магазине пару упаковок? Сушить их в духовой плите я уж точно не буду, еще не хватало кулинарничать!