Текст книги "Траблшутер"

Глава 3
Бабий бунт

Элла, усевшись на высокий стул в кухне, покачивает ногой. На ней моя рубашка. Расстегнута…

Сильно заморачиваться не хочется, и я готовлю омлет.

– Зак…

– М?

– Ты не хочешь мне ничего подарить?

– Должен хотеть?

– Да-а-а… – улыбается она.

– Что, например?

– Шубку… – листает она страницы сайта в телефоне.

– Лето… – ухмыляюсь я.

– Зима не за горами!

Выключаю плиту, раскладываю по тарелкам омлет.

– Нарежь зелень.

Не отрываясь от телефона:

– Я не умею готовить, ты же знаешь…

– А что ты, вообще, умеешь? Я же не борщ тебя прошу приготовить, а всего лишь несколько раз взмахнуть ножом!

– Вообще, я умею качественно тебе отсасывать, – подмигивает она. – Согласись, это лучше, чем какой-то банальный борщ.

– Как ответный реверанс, я качественно умею тебя трахать. Согласись, это лучше, чем банальная шубка.

– Ты не купишь мне шубку? – возмущенно отрывается от телефона. – Посмотри, какая офигенная…

Наклоняюсь над телефоном.

Белая норка… коротенькая, но рукава широкими колоколами и большой капюшон в стиле накидок 18 века. Пуговицы оформлены жемчугом.

Нереально бы в ней смотрелась Софья в своих длинных юбках! Просто юная графиня!

А так как эксперимент с платьем провалился…

– Эта тебе не пойдет. Выбери другую.

– Почему это не пойдет?! – перекашивается лицо Эллы.

– Я сказал – выбери другую, и я куплю. Это же мой подарок. Такой я бы тебе не подарил.

– Знаешь, что?! Выбери-ка сам!

– Мне некогда, я занят…

– Занят?! Последние три часа ты резался в свою стрелялку!

– Я и сказал – занят.

– Удели десять минут и выбери мне чертову шубу!

– Я голоден. Выбери сама, Элла.

– Да пошел ты, Волк! – подскакивает, забирая свой телефон. – Дрочи на свою Наталью!

– К сожалению, ты порвала фотку, – присаживаюсь за стол.

Слышу, как она бесится, что-то шипя себе под нос.

А не*ер мне было тут хозяйничать.

Пересолил… – кидаю я на стол вилку.

Минут через пять входная дверь хлопает.

Бунт?…

Набираю ее.

– Куда полетела?

– Ты – скотина.

– Ты тоже не фея. Подожди меня внизу. Свожу тебя в ресторан. Поужинаем.

Скидываю вызов.

Это что-то типа извинения, и я точно знаю, что она подождет.

Быстро накидываю джинсы и джемпер. Телефоны, кредитки, бабки… Кроссовки…

Спускаюсь.

Стоит у моей тачки, недовольно прищурив глаза.

Открываю ей дверь, но она, фыркнув, садится на заднее.

Как хочешь…

Сажусь за руль.

– Волчара, ты совсем о*уел? – поднимает она разорванную блузку Софьи.

Да бл*ть!

* * *

– Волков.

– Здравствуйте, мне Вас порекомендовали, – голос женский, капризный, со специфическим московским прононсом.

Видимо, очень «крутая» барышня.

– Мы могли бы встретиться лично, чтобы обсудить мою проблему?

– Здравствуйте. Будет удобнее, если кратко изложите суть письменно.

– Нет. Мне нужна личная встреча. Если можно – сейчас.

– Вы можете подъехать в офис на Арбате, в районе театра Вахтангова, или прямо сейчас мы можем встретиться в кофейне Dark Side, на Новом.

– Мне лучше в кофейне, – немного нервно.

Не успеваю допить и первую чашку кофе, как она появляется.

Я сразу же вижу, что это моя клиентка.

И понимаю, что дело очень сомнительное. Это считывается в ее капризно искривленных накачанных гелем губах и высокомерном взгляде. Броские брендовые шмотки, наращенные белые волосы до талии. Было бы слишком дешево, если бы не парочка убойных камней на пальцах. А так – просто безвкусно. Лет двадцати семи… Таких женщин я знаю. Очень хорошо знаю. Хозяйки всея Руси, бл*ть…

– Вы Волков?

– Я.

– Какой-то Вы молодой, – недовольно.

Присаживается напротив.

– Если в Вашем деле возраст имеет ключевое значение, Вам придется поискать другого траблшутера.

– Не имеет! – цокает она.

– Кофе?

– Капучино с коньком. Два сахара.

Подзываю официанта, делаю заказ – для нее и еще один для себя.

– Я Вас слушаю.

– Меня шантажируют, – наблюдает за моей реакцией. – Сделайте так, чтобы они исчезли.

– Мне нужна вся история от начала до конца.

– Зачем?

– Как Вас зовут?

– Татьяна.

– Татьяна, я не киллер. Если Вы хотите, чтобы я кого-то «исчез» – это не по адресу. Я решаю проблемы, которые нельзя решить эффективно в рамках нашего законодательства. Не все. Только те, которые я нахожу возможным решить, как специалист. Вашу проблему я пока не понимаю.

– Моя проблема – шантаж! Решите.

– Историю. От начала до конца. И, как доктору, про все «симптомы», как на духу. Даже незаконные и те, которые Вы никогда никому не озвучите. Таковы условия.

– Окей. Я сбила человека.

Мне хочется отказать ей сразу же! Но так не пойдет. И я взмахиваю рукой, стимулируя продолжать повествование.

– Я сбила человека. Не насмерть. Он выждал, пока я тронусь, и бросился на капот сам. Упал, запачкался, отряхнулся и пошел. А теперь хочет с меня поиметь. Есть запись камеры, где я на него наезжаю. Она, к сожалению, у них сохранилась. Есть подделанное медицинское освидетельствование сбитого. И типа у него там перелом на переломе. Но это неправда. А так как прошло уже два месяца, я этого не докажу. И суд будет ориентироваться на бумажки.

– Сколько они хотят?

– Двадцать тысяч баксов.

– Предложите им пять.

– Я не буду ничего им предлагать. Я хочу, чтобы их натянули на кол!

– «Тень» – не карательная организация.

– Понимаете меня… Волков… как Вас там?

– Захар.

– Захар. Мой муж сейчас избирается по центральному округу. Если эта история всплывет… Мне пи**ец! Как и его политической карьере. Вы представляете, сколько он вложил в предвыборную?!

– Так отдайте им деньги, если на кону карьера.

– У меня нет ТАКИХ денег.

– Муж?

– Он не должен ничего знать. Я его слегка… – прищуривается она. – «Утомила» своими проблемами. А я уже не так молода и хороша, чтобы… Короче, Вы можете мне помочь? Вас рекомендовали, как «волшебника» и очень надежного человека!

– Могу. Десять тысяч долларов и договор.

– Сколько?! Киллер стоит дешевле!

– Наймите киллера, – пожимаю я плечами.

– Да? – зло усмехаясь. – А потом киллера киллеру?

– Мои условия озвучены.

– У меня нет десяти прямо сейчас.

– Найдете – обращайтесь, – встаю я.

– Завтра принесу. Давай свой договор!

– Вышлю на почту. Прочитайте очень внимательно. Он написан не зря. Особенно пункты по ответственности Вашей стороны.

– Обязательно…

* * *

Кручу пальцами лежащего на столе красного Короля. Он «у ног» Королевы.

Королева у нас опять черная.

– Не вижу тут белых фигур.

Это больше хорошо, чем плохо. Не нужно защищать ничьи интересы, помимо заказчика.

– Мутная история… – морщится Влад. – Жена депутата… Какой-то непрофессиональный шантаж…

– Согласен. Объявляю тотальную экспертизу. Запись с регистратора я проверил. Неоднозначно – сам бросился, или нет. Произошло на «зебре». Выглядит вполне правдоподобно. Но группировался профессионально. Не думаю, что могли быть серьезные переломы. Но асфальт дело такое… Ментал, скину тебе фотки и соцсети. Изучи нашего красного Короля. Что он за человек. Софья…

– А что я могу сделать? – в недоумении пожимает она плечами.

– Я могу вскрыть базы больницы, в которую якобы попал наш красный Король. Есть ли какие-то, – развожу я руками, – неочевидные для суда, но очевидные для врачей признаки, по которым можно понять, что доки подделаны?

Сложив руки в замок, Софья задумчиво замирает. Она сидит не за столом. Чуть поодаль. Мой взгляд скользит по ее лавандовому сарафану. Он натянут на ее безупречном бедре… Ткань такая, что было бы видно малейший дефект. Нет дефектов. Идеальная статуэтка. И взгляды на ней застревают не только мои.

– Думай вслух, Софья.

Волосы опять собраны наверх. Спина прямая… Красивая шея… Хочется прижаться губами в ее изгиб и пройтись до предплечья… Хочется её реакции на это… Какая она в сексе? Обычно по женщине это видно сразу. По ней – нет. Она закрыта сексуально и не раздает себя окружающим. Но я ощущаю иногда прорывающиеся в ней огонь и чувственность. Жаль, что это реакция не на меня. Скорее, на какие-то эстетические моменты…

Меня топит обрывками совершенно противоречивых фантазий. Она сверху… Двигается… Ее мягкие губки приоткрываются…

Кит слегка пинает меня под столом по туфле.

Мой покер-фейс потёк? Закрываю на секунду глаза, возвращая себе отстраненность.

Перевожу на него взгляд.

Его бровь вопросительно двигается вверх, глаза возмущенно прищурены.

Чего хотел? – киваю ему, моргая глазами.

С вопросом стреляет глазами в Софью.

– Красиво… – беззвучно отвечаю ему я, излишне равнодушно ухмыляясь.

Главное – не переигрывать. И не создавать излишней напряженки вокруг этой темы. Нашу жизнь это не упростит. А отказываться от Феи я не хочу. У меня в кармане есть одно весомое дело. И мне нужна именно она. Да, еще пока не готова… Но…

Софья оживает.

– Достаньте мне документы, которые оформлял дежурный врач на приемке, и документы, оформленные уже лечащим врачом. Выписку. Я попробую поймать там что-нибудь. Когда оформляют липовые документы, то есть примерный набор цифр во второстепенных анализах, и некий стандарт для диагноза. Это бездоказательно, конечно…

– Нам хватит для общей картины.

– А еще… Если рентген с переломами не Короля… И если проверить, был ли в больнице в этот период кто-то с такими же диагнозами и травмами… То… можно сравнить… и сразу же будет видно… идентичные снимки или нет. Где-то же они должны были взять снимки? Рентген не подделаешь.

– Умница! Коркин, ты – новый участковый, пройдешься по соседям. Корочки тебе сделаем завтра. Расспроси о нем под предлогом запроса его характеристики с работы. Кит, подежурь вот по этому адресу, посмотри, где тусуется, куда ходит, с кем.

Раздаю всем адреса, фотки…

– Чаю хотите? – идет на кухню Софья. – Я с имбирем заварила.

– И мятой… – на автомате брякаю я.

– А? – разворачивается она. – Вы любите с мятой?

Музыка ветра на входной двери сообщает о гостях.

– Коркин! – гневно разворачиваюсь я.

Он покаянно закрывает глаза, качая головой: – Буду закрывать, клянусь!

– Привет, мальчики! Привет, Волча…ра.

В моих глазах раздваивается. И все застывают.

Элла. В таком же платье, как у Софьи. Как, бл*ть?! Я же порвал его!

Но платье абсолютно целое. Один в один. Новое?

Они с Софьей, замерев, смотрят друг на друга. Пять секунд, десять, пятнадцать…

Платье слишком эксклюзивное, чтобы это могла быть случайность. И идиоту понятно. И всем здесь это понятно тоже.

– Реагируй, Волк… – шепчет мне Влад, азартно улыбаясь. – Прокол.

Проницательный ты мой.

Обе медленно разворачиваются в мою сторону с вопросом в глазах. Софья больше растерянна, но растерянность начинает медленно трансформироваться в скрытое холодное возмущение. Ее щеки вспыхивают алым!

Элла… Элла не будет сдерживать эмоций! И пока она дорисовывает себе убойную картинку…

Подрываюсь, подхватываю ее за локоть и увожу, спасая Софью от культурного шока.

– Привет, Элла! – и мы опять быстро стучим ее каблуками в мой кабинет.

Захлопываю дверь, толкая ее в кресло.

Прохожусь руками по волосам, медленно выдыхая. Протираю лицо.

– Я же говорил тебе, Элла: не надо сюда приеЗЖАТЬ! – срывает меня.

– Волков, ты скотина! – набирая в грудь воздуха, прищуривается она. – Ты!..

Только скандалов мне тут и не хватало!

– Сидеть! – рявкаю на нее при попытке подняться. – Да, мне понравилось платье. Но я же не рву его на ней. Я покупаю платье тебе и трахаю в нем тебя. Какие, бл*ть, проблемы?!

– Ты рвешь на ней блузку!!

– Да ты совсем уже? В ходе операции была порвана та блузка. Девочка просто переодевалась у меня в машине. Я же объяснил! И это, Элла, последний раз, когда я оправдываюсь перед тобой по моим рабочим вопросам. Ты достала меня!

– Нет, ну нормально! Ты завел тут себе шлюшку, а достала тебя Я?!

Ну, что ж ты так орешь… – сводит меня.

– Она похожа на шлюшку?

Замолкает.

– Она похожа на Мери Поппинс! Но ты же у нас знатный извращуга.

– Я – да. Она – нет. Поэтому успокойся и не лезь в мою работу. Не смущай моих сотрудников. Залетишь сюда еще раз – попрощаемся.

Обиженно молчит.

– Какого черта ты в этом платье, вообще?

– Мне показалось, что тебе понравилось его… рвать! И я купила еще одно. Последнее!! Всю Москву объездила!

– Не настолько понравилось.

И это правда.

– Точно? – подозрительно.

Достаю из сейфа деньги.

– Купи себе шубку. Хочешь – ту белую. И отъе*ись от меня пока, будь любезна. Я позвоню тебе сам.

Подхватив за талию, ускорено провожаю на выход.

– Пока, дорогой, – показательно громко и пытаясь поймать губами мою щеку.

Дура ревнивая… – немного отклоняюсь, не позволяя.

Под негромкое, довольное улюлюканье волков иду на кухню.

Софья смотрит в окно.

– Софья…

Разворачивается. Лицо застывшее, безэмоциональное.

– Неловкая ситуация…

Всплескивает руками:

– Увольте от объяснений.

– Объяснение очень простое. Позволь снять неловкость?

– Хорошо, попробуйте.

– Я ЭТО платье не покупал, и не имею к нему никакого отношения.

Даже не соврал практически.

– Случайность? – ее брови вздрагивают, и лицо оживает.

– Ты обещала чай… и верить в меня, – улыбаюсь я. – И, да. Я… люблю… с мятой и имбирем.

* * *

На потолке горит несколько неонов точечной подсветки. Они образуют круг. Веду по этому кругу взглядом. Ладонь охватывает горлышко бутылки. Виски.

Прокол…

Хотя, по большому счету, если не считать синхронные раздутые фантазии… ситуация пустая!

Приподнимая голову, делаю небольшой глоток. Рот обжигает спиртным.

Хочется расслабиться.

Шутер больше не помогает.

Массаж хочу.

Вызвать, что ли, массажистку?

Не глядя, шарю рукой в поиске телефона. Глаза закрываются.

Не спать!

Хотя… Завтра схожу на массаж…

Телефон оживает. Моргаю, пытаясь прочитать надпись на экране. И сон снимает, как рукой. Резко сажусь.

Соседка бывшая… Сердце разгоняется, словно что-то случилось. И наверняка это так, потому что с чего бы ей звонить мне просто так в двенадцатом часу?

– Да. Волков.

– Здравствуй, Захар. Это Лена…

– Здравствуй, Лена.

– Я не знаю, кому звонить еще…

– Что случилось?

– Ой… Ты только Наталье не говори, что я тебе… не хочу проблем.

– Конечно. Не вопрос!

– Мальчик твой…

В глазах темнеет от страха.

– Он на улице.

– Что с ним?!

– Да нет… он просто на улице. Уже часа четыре.

– В каком смысле?

– Я вечером со второго этажа выглянула – он гуляет. Один. У тебя во дворе.

Окна ее мансарды выходят к нам на участок. И все видно.

– Так вот. Восемь – он там, один. Девять – опять там. Одиннадцать – там… и сейчас там. Один. В окнах свет есть. Музыка. Натальи не видно. Никто не открывает. Ночь уже…

Сука… – вдалбливаю я кулак в подушку.

– Полицию вызвать?

– Не надо полицию! Я сам. Огромное спасибо, что позвонила! Я перед тобой в долгу.

– Я ничего не говорила тебе, Захар!

– Лена… Ты и не видела ничего. Поняла?

– Да. Конечно.

Лена свидетельствовала на суде в мою пользу. Единственная. Потому что у нее двое внуков, а сын – наркоман. И отгребла потом таких проблем… Я и действительно у нее в долгу.

Набираю тестя – недоступен! Наталью – не берет!

Что делать?

Милицию нельзя! Если она опять сорвалась, Тимоху заберут. А он итак уже к своим шести этой системой доведен до истерики.

Мозги сводит.

Что делать-то?

Самому нельзя светиться в этой истории. Но придется, бл*ть. Встаю. Немного качает. Ну, зае*ись… приспичило же именно сегодня напиться!

Набираю Кита.

– Волк? – сонно.

– Кит, спасай.

– Что случилось? – сразу просыпается он.

– Надо опять дернуть Тимоху. Потихоньку.

– Еду, встретимся там.

Вызываю такси.

На улице дождь. Тимоха там мокнет…

Тварь! Сука! – мои челюсти хрустят.

Мы надеваем черные маски. Здесь вокруг камеры… и слишком сильный противник, чтобы на это забить.

Код на двери ворот давно сменен. Поэтому всё по отработанной схеме. Подгоняем тачку, Кит перемахивает через забор.

Я вижу крупный силуэт Лены в окне второго этажа соседского коттеджа.

Пять минут – и Кит выходит, неся мокрого Тимоху на руках. Отдает его мне на заднее сиденье.

Сдергиваю маску. Его глаза шокированно хлопают.

– Папа…

Внутри меня всё рвется.

– Мхм… – закутываю его одеялом, не могу ничего говорить.

– А мама сказала, что ты умер… – его губы дрожат.

– А я ожил, Тимоха.

– Разве так бывает?

– Иногда – бывает. Поедем в гости к Киту?

У меня будут искать в первую очередь. Но и адрес Кита не секрет. Завтра нужно будет что-то придумывать.

– Картошку жарить? – улыбаясь, немного картавит он.

Неужели помнит, как полтора года назад мы так же украли его?

– Картошку… Что там, Кит? Ты заглядывал внутрь?

– То же, что и в прошлый раз.

– Живая хоть?

– Живая… лепечет что-то… два кента каких-то… тоже в ползающем состоянии.

Лучше бы уже сдохла.

* * *

Набираю Эллу.

– Волчара… – вздыхает она. – Два ночи. Так приспичило, что ли?

– Нет. Возьми такси, дуй ко мне. Переночуй там. Приедут люди. Позвонят. Открой. Скажи, что я в отъезде. Пройдут, посмотрят, уйдут. Не бойся. Всё поняла?

– Ты сына опять украл, что ли?!

– Элла, давай бегом. Мой телефон будет отключен. Если что – звони Киту.

Скидываю. Не хватало еще, чтобы сломали дверь! Пусть уж лучше так.

Тимоха, голодный и завернутый в одеяло, дрожа ест жареную картошку Кита.

Щеки красные.

Кладет вилку.

– Ешь еще!

Мелкий совсем для своих шести. Как будто недолюбленный… Но это не совсем так. Тёща его обожала, пока жива была. Три месяца назад ее не стало. Да и дед его любит. А Наталья… Наталья не умеет любить. Сука – она и есть сука. Но пока была в завязке, заботилась. Иначе отец бы быстро лишил ее пряников. Всё надеется, что перерастет она свои зае*ы. Тридцать четыре уже… Конченная.

– Не хочу больше… Спать хочу…

Перекладываю на диван. Трогаю лоб. Твою мать… Температура!

– Кит, нужно в аптеку…

Четыре утра. Температура растет. Панадол почему-то не действует.

– Папа, а ты когда умер, там что было?

– Там?… Там тебя не было. И меня отпустили обратно.

– А тебе надо туда возвращаться?

– Через некоторое время. Но пока побуду с тобой.

Все равно придется отдать его тестю. Тут без вариантов.

– А ты потом еще придешь?

– Конечно. Обязательно.

Наталья ведь опять будет убеждать его, что я умер. Так пусть его это не трогает, как потеря.

Он начинает что-то бессвязно бормотать, закрывая глаза.

– Волк, скорую надо.

– Какую скорую, Кит? У меня ни свидетельства его, ни страхового… Даже в паспорте не записан. Его у меня просто заберут. А если и тесть тревогу поднял, меня еще и «примут». Давай панадол…

– В два раза больше уже дали. Не падает. Будет подниматься дальше – начнутся судороги. У меня у брата так было. Еле спасли.

Вызвать скорую? Дать им бабла, чтобы молчали? Ненадежно…

– Софья же! – подскакивает он.

Вот где мои мозги?

– Набирай.

– Алё? Никита?.. – сонный удивленный голос. – Что случилось?

– Нет, это Захар. Софья, ты мне очень нужна. Ты должна приехать.

– В каком смысле?… – заторможенно.

Ах, черт возьми! Жаль, но не в этом!

– Мальчик, шесть лет, жар, тридцать девять и восемь, панадолом сбить не можем. А скорую нельзя!

– Ааа… – я слышу в ее голосе облегчение.

И тут же ее интонации меняются на тревожные.

– Вы что, опять украли ребенка?!

– В каком-то смысле. Софья, быстрей, пожалуйста!

– Я одеваюсь… Но-шпу – одну таблетку… Супрастин – одну таблетку или половинку димедрола… Анальгин – одну таблетку. Растереть в порошок, развести в теплой воде и дать эту смесь. Адрес говорите! На лоб компресс…

Называю ей адрес. Кит живет недалеко от нее. Минут двадцать…

За полчаса, пока мы ждем ее, Кит успевает сбегать за лекарствами. В его доме в аптечке только пластыри, бинты, йод и обезболивающее. Здоровье у него конское, а вот травмы бывают.

Вливаю в Тимоху коктейль.

В дверь звонок.

Софья…

И внутри меня становится спокойно. Падаю на спину рядом с засыпающим Тимохой.

* * *

Тимоха спит у Софьи на руке. Ее губы касаются его лба. Она спит тоже.

Прядь ее волос упала ему на лицо, и он смешно морщит нос от щекотки. Встаю, аккуратно поправляю, не удержавшись, касаюсь плеча Софьи. Ведет им во сне. Плавным красивым движением.

Дети ей к лицу. Фея…

На улице уже светло.

Мы с Китом допиваем бутылку водки, развалившись в креслах около журнального столика.

– Всегда хотел спросить тебя, Волк. Как ты вошел в наш бизнес?

– Это долго…

– Мы куда-то торопимся? – зевает он. – На том свете отоспимся.

– Ой, Кит… Это такая сопливая история. Не брутальная. Боюсь, блеванешь еще на середине.

– Про тебя? Сопливая?! Вот теперь точно заинтриговал. Рассказывай.

– Хм… Очень радужно все начиналось в моей карьере. Юридический с отличием, должность в центральной прокуратуре. Невысокая, но с перспективой. Через пару лет – повышение. Судебная экспертиза. Дела пошли серьезные. Попал в распоряжение помощника главного прокурора. Антонова Константина Сергеевича.

– Тестя твоего?

– Мхм… И вот угораздило меня запасть на его принцессу! Свет очей моих, Наталью Константиновну. Богатую, вздорную девушку. Красивая была… пи**ец просто! А может, мне так казалось. Не знаю. Она в мою сторону и не смотрела. А я запал. Год, как мальчишка, искал встреч. Нет, не свиданий даже, а так… в коридоре пересечемся – а меня потом месяц колбасит. Смешно сейчас. Не слишком частая она была гостья. Но как приедет, у отца амок! Корвалол – и на телефон. Всех матом кроет, гоняет… Не в себе.

Я замолкаю, выпивая налитую Китом водку.

– И?

– И… тут происшествие. Сбила Наталья Константиновна женщину. На день рождения купил ей батенька «коня» красного цвета и права. А «водить» не купил. Он бы и сам всё сделал, но тут его на повышение выдвинули. Проверки, конкуренты, все дела. Скандалы ни к чему! И попросил он меня подсуетиться, вопрос этот решить. Так, чтобы ни Наташеньке по кумполу не прилетело, ни ему. Я и рад! Как же такую барышню в тюрьму? Это нельзя допустить! Она ж по коридорам нашим ходить перестанет. Нет, этого я не переживу!

– Решил?

– Решил. Деньги ситуацию спасли. Заявление забрали. Дело закрыли. Он на пост главного сел. У меня – повышение. А потом опять экшн. Изнасиловали барышню… Групповое. Рыдает, руки заламывает: жить не хочу! Я чуть крышей не потек! Константин Сергеевич, видя мое неравнодушие к ситуации, поставил меня на это дело. Я рванул, естественно! Но дело было непростое. Ее слово против их. По результатам экспертизы их биоматериал в ней обнаружен. На этом всё. Больше никаких улик, свидетелей. Защита мощная была. Пацаны тоже не «дворовые» были. Короче… сфабриковал я улики… Посадил. Барышня ко мне прониклась. Правда, не так, как мне бы хотелось. Она – госпожа, я – холоп. Сложно такое принять! И поставил меня батюшка исключительно ее проблемы разруливать, так, чтобы они не выплывали, под хорошую зарплату. А девочка выпить любила, обдолбиться, на куражах разнести чего-нибудь, на тачке погонять. И проблемы у нее рождались быстрей, чем я успевал решать. У меня уже схемы наработанные были: кому, сколько, когда, как с кем разговаривать… Где брать документы липовые… Я становился, в некотором роде, специалистом. Индивидуальным траблшутером. Если что, Антонов прикрывал любые мои ходы. Пара звонков по своим каналам – и все. Наталья не отказывала себе ни в чем. И через некоторое время у нас закрутилось. Стали мы встречаться. Отец даже рад был отдать ее в мои руки окончательно. Он не знал, что она балуется герычем. Я, как мог, пытался вытащить ее из периодических запилов. Но я не был для нее авторитетом. А отца боялся подтянуть. Бросила бы она меня за такое. А я любил… Думал, образумлю заботой, контролем, чувствами своими невъе*енными! Спасало только то, что срывалась она в свои коматозы не слишком часто. Месяца два-три нормально, потом пропадает. Находил, вытаскивал, откапывал, переламывал… Года четыре так. Потом лечение в Дании, и почти год «чистоты»!! Бл*ть… Ты не представляешь! Я даже сделал ей предложение. Родоки в восторге. Она согласилась. Но два месяца брака – и все вернулось на свои места. И, помимо наркоты, сукой она была эксклюзивной. Из тех баб, которые, пока не выхватят, не могут остановиться, доводят, провоцируют… Такой садо-мазохизм. Что-то в ней было такое… ненависть, презрение к мужчинам. Уничтожала морально. Врать могла всякую ахинею, чтобы выбесить. Получала по лицу и кайфовала от этого. И ненавидела сильнее еще. А потом рыдала и говорила, что всё наврала, и я самый лучший… А я списывал все на это «изнасилование»… Девочки же часто так… Да только потом уже начал соображать, что далеко не девочкой она уже тогда была. Взрослая, покуролесившая девка! А потом бухали мы как-то с ненаглядной моей Натальей… и она опять начала «кусать» меня. И ляпнула, что изнасилования-то тогда и не было. Просто групповушка. А посадить пацанов она решила за то, что они с нее бабок попросили. Видео сняли. Сначала подумал – опять врет, специально, чтобы меня довести. А потом вспомнил… фигурировало видео, у них при обыске изъяли, и оно пропало. Логично. Ведь там доказательства, что не было изнасилования. Вот тогда меня первый раз по-настоящему перекрыло. Увидел ее другими глазами. Ушел. И в отпуск сразу. Возвращаюсь… Наталья в больнице. Беременна. Что было делать? Вернулся. Думал, идиот, что ребенок может что-то исправить! Вместе с ее родителями уговорили оставить. Те мечтали о внуке. Она у них единственная. Беременность всю возле нее, как нянька, просидел. Боялся, что сорвется. Это не она Тимоху выносила. Я его выносил. Еще год продержался кое-как после родов, пока сын на грудном был. Работал чисто формально. Ну, не мог же совсем забить на все. И в какой-то момент понял, что если не выйду в люди… я уже в себя вколю что-нибудь! Вернулся на работу полноценно. Командировка. Приезжаю. Мелкий у тещи, Наталья в хлам. И вот сижу я, смотрю на нее… И понимаю… Не осталось у меня к ней ничего. Вообще. Пустота. Нечего больше в барышню вкачивать. Запах ее… Фу… Тело… Мерзость! Как отрезало. Лежит передо мной дешевая, пустая сука. То ли прошла любовь невъе*енная, то ли на Тимоху она вся переключилась. Не знаю… Тесть вмешался тогда. Ее – в клинику, меня уговорил повременить с решениями, настойчиво так попросил… недобро. И протянули мы еще после этого года три. Я психолога нашел ей хорошего. Ментала. Поначалу немного работало. Потом – перестало. И опять. Меня Тимоха держал. Я честно пытался… Но уже было поздно. Я начал погуливать… Она побухивать… Стычки, скандалы… Я огрубел… Потерялся как-то дня на три… прихожу, мелкий дома ОДИН. Один, понимаешь? И х*р его знает, сколько! Там газ… провода… Она же не нищая. Няню-то можно вызвать! Забила просто! Уверен, из мести мне. Пришла к ночи, часа через три. Думал – убью. Трогать не стал. Собрался сам, ему сумку собрал. Подал заявление на развод, нанял под это адвоката, написал на работе «без содержания по семейным» и, не дожидаясь подписи от тестя, укатил на три месяца в Турцию. Телефон «выбросил». Неправильно сделал. Каюсь. Тещу мою хватил инфаркт, выжила, но… Она такого не заслужила. Добрая женщина была, но тряпка. И Наталью ее бесхребетность погубила, вместе с толстым кошельком тестя. Но внука она любила. Короче, когда мы вернулись, я был уже в федеральном по какому-то сфабрикованному делу. В разводе. Тимоху отобрали прямо в аэропорту. На работе уволен по статье. И волчий билет во все органы, естественно. Бросился все разруливать… За год судов моя компетенция взлетела до небес! Суды… суды… суды… Я потратил все бабки, что у меня были. Кое-как выкрутился, тесть – мужик не злой, видимо, остыл. Отпустил меня с миром. Остался я никто и нигде. Даже разрешения на частную юридическую практику не получить. Но с большим, сука, опытом по решению чужих проблем! И неплохими связями. Ну и… вуаля.

– А Тимоха?

– А Тимоха… Приезжаю сына увидеть… А у него рука сломана. Гипс. Мама, говорит, меня наказывала и… И случился у меня аффект. Я ее избил. Жестко. И-ди-от. А у нас суд по опеке. Ну, и я – неадекватный домашний тиран, а она, бл*ть, принцесса! Я ж за ней подчищал все… ни одного привода… ни одного косяка… И, как контрольный – экспертиза по отцовству. Тимоха – не мой! Биологически я ему не отец, – развожу руками. – Нокаут, бл*ть! Я никто им. Совсем. И по суду теперь не имею права приближаться. Вот так… Дальше ты уже знаешь.

– Нда… – чешет голову Кит. – Интересный заход в профессию.

– Мхм… Головокружительный.

– Ну и терпелка у тебя!

– Была. Больше я в такие игры не играю. На*уй.

– Это неправда, Захар, – я вздрагиваю от тихого сонного голоса Софьи. – Он Ваш. Он же Ваша копия.

– Мне тоже так казалось. Но я видел документы по экспертизе, Софья. Есть, говорят, у мелких феномен мимикрии. Они становятся похожи не на биологического отца, а на того, кто воспитывает. Я читал про это.

– Есть… Но это только во младенчестве… А он же даже пахнет, как Вы… – сонно, не открывая глаз. – Нежнее, конечно… И без парфюма… Это нельзя подделать… Это гены…

Меня взрывает внутри ее признанием. По всем статьям сразу. По всем эмоциям сразу. Это как короткое замыкание. Мои «провода» не предназначены под такие напряжения.

Как же одаренно ты меня подкупаешь, Софья, пробиваешь… Опасная моя Фея!

– Экспертиза… – выдыхаю я. – Её заказывал мой адвокат.

– Сделайте еще одну. Он Вас предал.

– Нет. И никогда не говорите со мной больше про это.

– Почему?

– Потому что… потому, что надежда это очень… а я в такие игры больше не играю.

– Ну, и дурак… – отворачивается Софья, притягивая Тимоху ближе.

Бабий бунт…

* * *

– Папа… – прыгает на мне Тимоха. – Па-а-апа…

Мы с Китом вырубились на полу, на расстеленном спальнике.

– Просыпайся! Сонечка нам завтрак приготовила!

Прижимаю его к себе, еще не полностью проснувшись. Не горячий, пищит, смеется, вырывается… И все это в продолжение странного сна, навеянного картинкой спящих Софьи и Тимофея, запавшей мне. Что Натальи и не было… А Тимоха наш с Софьей… Но сон исчезает… и я возвращаюсь в реальность. Тимоха не наш.

– Завтрак? – бурчит Кит. – Завтрак это прекрасно!

Вздыхает.

– Где взять такую Фею в вечное пользование?

– Спокойно, – усмехаюсь я. – Эта уже ангажирована и на строгом контракте.

По радио играют детские песенки. Тимоха довольный уплетает кашу.

Картина маслом. Жаль галерея виртуальная.

Надо двигаться!

Включаю телефон. Пропущенный только от клиентки. Странно…

Кстати, об этом.

– Софья, ты посмотрела анализы?

– Посмотрела! А еще у меня в этом отделении, оказывается, девушка знакомая работает. В прошлом году выпустилась. Так вот… Подделаны документы. Лежал у них некто Крайцер. Это его снимки. И остались они у него в анамнезе. Вот… она сфотографировала мне…

Показывает переснятый на телефон рентген.

– Вот как? Кит, что скажешь?

– Через два месяца после перелома тазобедерного сустава сальто на батуте не крутят. Ходит на тренировки.

– Ммм? Даже так? Как интересно… Все-таки мошенник.

Набираю Петьку.

– Здорово, «участковый». Ты обошел соседей?

– Обошел. Парень – «умница-красавица». Только положительные характеристики. Придраться не к чему.

– Детали, может, какие-то? Необычные.

– Даже не знаю. Бабулька с первого этажа оговорилась, что сестра у него полгода назад в аварию попала, теперь – инвалид. Живет с ним.