Текст книги "Шаманка. Место рядом со мной"

Янка Рам
Шаманка: Место рядом со мной

Глава 1
В лоне мира

Холмы покрыты ельником. Вокруг – все мыслимые и немыслимые оттенки зелёного. И моя голова начинает болеть от него с непривычки. Взвесь дождя… Со стороны реки валом клубится туман. Дорога уходит в белую пелену. Звук движка начинает вязнуть в этом «молоке».

«Мара… – вспоминаю я. – У неё кордон на Телецком… Знают её там… Найди… Езжай сам…»

Это последние слова отца.

За неделю – отец и младший брат. Заказные. Безосновательно. Отца положили прямо при мне. Умер на руках. Брат – взорвали тачку вместе с умницей женой, которая была его правой рукой. Люди говорят, такого беспредела не было с девяностых. Убрали также несколько приближённых людей. Нашего адвоката и телохранителя отца. И я, очевидно, следующий. На похоронах – покушение. Пуля шоркнула по левому плечу, срезав ткань пиджака. Дожидаться следующей не стал, сразу рванул на Алтай, как только уладил все дела с похоронами, и немного отпустил шок.

Я старался особенно не озадачиваться делами отца. Выбрал условную свободу и уступил трон младшему, выполняя только некоторые «технические» поручения, чтобы иметь доступ к бабкам. Теперь остался только я. И надо вникать… Но для начала я должен найти того, кто пытается срезать голову нашей семье.

– Всё, я выспался, рассказывай.

– Марена Богдановна Ярцева.

– Марина, может?

– Написано – Марена.

– Наверное, опечатка. Фото нашёл? Может, аккаунты какие-нибудь?

– Ни-че-го. Нашёл только профиль в налоговой. Там и адрес её базы.

– Платит, значит, налоги, наша шаманка? Уверен, что это она?

– Не уверен. Но на месте и расспросим. Ты же сказал, что её там знают.

– Это отец сказал… Слушай, ну и жопа мира! – оглядываюсь я по сторонам. – Двенадцать часов уже добираемся, как до Австралии.

– Скорее уж лоно, – улыбается Вадик. – Посмотри, как красиво! Алтай… Центр континента!

– Лоно… ну да… сыровато здесь… – закрываю окно тачки.

– Эх, в отпуск бы сюда!

– Какой ещё, к чёрту, отпуск?! Сюда? – скептически осматриваюсь. – Я уж лучше в Черногорию какую-нибудь. На худой случай в Турцию. Быстрее, дешевле и комфортнее.

Опять клонит в сон, хотя я и так проспал всю дорогу. Сначала в самолёте, потом в тачке. До этого – неделя в режиме нон-стоп. И организм, видимо, берёт своё.

– Долго ещё нам пилить?

– Час до Артыбаша, ещё вдоль озера до базы часа полтора.

– Как, говоришь, база её называется?

– «Кеч Бозого»[1]1
  В переводе с алтайского «переход через порог».


[Закрыть].

– Звучит не очень. Что она за человек? Ты погуглил?

– Я думал, ты знаешь.

– Да откуда?

– А откуда ты вообще про неё знаешь?

– Отец, когда умирал, сказал… что она на короткой ноге со смертью. И умеет с ней договариваться. А я хочу отсрочить свою и понять, что происходит, и кто за этим стоит.

– И что, Серый, веришь во всю эту магию?

– Не очень. Но других вариантов не вижу вообще. Заказная пуля вещь такая: если оплачена, то цели достигнет. С другой стороны, многие уважаемые люди не брезгуют помощью знающих людей. А вдруг…

– Может, лучше свалить тебе пока?

– Куда? Шарик – форма конечная. В любом цивилизованном месте найдут, если захотят. А в таком вот «лоне мира» я жить не готов.

Достаю планшет, интернет, и правда, не подсказывает ничего о нашей Марине Богдановне. А вот о Маре с Телецкого есть пара ссылок на какие-то закрытые группы и сайты. Пытаюсь зарегистрироваться, добавиться… Но мгновенного одобрения админами не случается.

– Артыбаш! – комментирует Вадик, и я отрываю взгляд от планшета.

Туман рассеялся, и уже спускающееся солнце, выглянувшее из-за туч, режет глаза. Надеваю очки. Перед нами достаточно свежо выглядящее село, раскинувшееся по двум берегам Беи. Много коттеджей. Не бедствует местное население. Хоть и в… лоне мира! Дальше – не вызывающий уныния современный мост.

– «Кеч Бозого» – вдоль реки, уже на самом Телецком. Едем?

– Приличные забегаловки здесь есть?

– Наверняка! Туристическое место.

– Давай поедим где-нибудь. Мяса хочу.

Шашлычок на берегу Беи из отличного мяса. Не хуже, чем в самом лучшем московском ресторане. И я беру себе ещё одну порцию, прямо на шампуре.

– Не дожаривай, я люблю с кровью.

За мангалом местный, пожилой… Похож на монгола.

Шашлычник протягивает мне шампур.

– Слушай, отец, дама есть тут у вас одна. Мара…

На секунду его руки, равномерно вращающие шампуры, застывают. Но уже в следующее мгновение он продолжает свою работу.

– Не слышал.

– Марина Богдановна Ярцева. Так, может?

Он неопределённо пожимает плечами.

Достаю купюру.

– Это память не освежит?

Искоса посматривает на купюру. Складываю её компактнее и кладу ему в нагрудный карман.

– Ну?

– Не Марина она. Марена.

– Ага… Дальше.

– А чего хотел-то?

– Что за человек?

– Да кто ж её знает.

– Говорят, шаманка.

– Говорят… – уклончиво и не глядя в глаза.

– Врут?

– Может, и не врут.

– Часто тут бывает?

– Не бывает она здесь.

– Ты её видел?

– Ни разу. Но иногда про неё спрашивают, вот такие, как ты. Приезжие. Уходят искать… Да чего-то назад не особо возвращаются. А может, и каким другим путём обратно уходят. Кто её знает, куда она людей водит, и зачем они её ищут.

– Ух! Местная страшилка, что ли? – улыбаюсь я. – У неё же база отдыха.

– Есть такое дело. Да только не отдыхает там никто. Заброшено…

– Ясно. Сколько лет вашей Бабе Яге?

– Люди говорят – молодуха. Да только очень давно уже так говорят.

– Да ты прям кот Баюн, отец. Заинтриговал своей сказкой. Это у вас такой бесплатный сервис для туристов – страшные байки травить?

– Ты знаешь что, сынок. Вот когда обратно поедешь, не поленись, заскочи на шашлычок.

– Зачем это?

– А чтобы я знал наверняка – возвращаются или нет, – хитро прищуривается он.

– Заскочу… – хмурюсь я.

Вгрызаясь в уже остывшее мясо, возвращаюсь к Вадику. Он, как сытый кот, довольно откидывается от стола, затягиваясь сигаретой.

– Чего говорят?

– Пугают… Ест, говорят, эта шаманка приезжих, как заправская Баба Яга. Но людям является в образе девушки.

– Может, она им приплачивает за байки? – угорает Вадик.

– Наверняка. Реклама дело окупающееся. Я вот, честно признаюсь, повёлся. Стрёмно как-то даже внутри. Но азартно! Поехали…

Вадик встаёт, пола его пиджака оттопыривается.

– Стволом не свети, – шикаю на него. – А то тоже войдём с тобой в местный фольклор.

Просёлочная дорога укачивает. Второй шашлык явно был лишним.

Отвлекают только роскошные виды озера. Берег усыпан округлыми валунами. Прозрачная вода бьётся прибоем, как на море.

И мы даже пару раз останавливаемся, чтобы размяться, покурить и посмотреть по сторонам. Было бы жарко, залез бы в эту чистейшую, прозрачную воду. Но ветер вдохновляет только поплотнее запахнуть пиджак.

Дорога становится хуже с каждым километром. И как только наша снятая в аренду и не слишком проходимая тачка встаёт в луже грязи, далеко впереди, в гуще листвы, мы видим зелёную крышу.

– По карте должно быть где-то здесь, – заглядывает в навигатор Вадик.

Выходим из тачки, утопая кроссовками в грязи.

– Б*ять… – с отвращением перепрыгиваю через ров в мокрую траву. – Ненавижу это всё. Как выезжать будем?

– Может, завтра подсохнет? – убивает он на шее комара.

Жужжат, сволочи. Не съели бы живьём! А то Маре ничего не достанется.

И пока мы корячимся, чтобы вытащить из багажника наши сумки и не утонуть окончательно в вязкой земляной каше, начинает темнеть.

«Кеч Бозого» – большой двухэтажный коттедж, обнесённый невысоким забором. На территории штук пять домиков для туристов. В центре беседка, площадка для мангала… Подзаброшено, нет никого.

Подтягиваюсь на заборе, упираясь ногами в дерево. И мне кажется, что в одном из окон дальнего домика вижу слабый свет.

Свистнув погромче, кричу:

– Эй, хозяева!! Есть кто живой?

Вижу в сумерках силуэт. Прихрамывая, к нам идёт невысокий мужчина. Подходит ближе – и меня передёргивает от его вида. Весь в шрамах и перекошен, словно его пожевал и выплюнул какой-то огромный зверь.

– Добрый вечер!

Кивает и смотрит на меня как-то по-особенному, слишком внимательно, что ли. На мой рот.

– А мы Марену Богдановну ищем.

Отрицательно качает головой.

– Глухонемой, что ли? – шепчет мне Вадик.

– Ты слышишь меня? – вглядываюсь я в глаза мужичка.

Неуверенно кивает.

– Говорить можешь? – увеличиваю громкость.

Показывает на распоротое и криво сросшееся горло, отрицательно качая головой.

– Нам нужна Мара, – медленно выговариваю я. – Она здесь?

Отрицательно качает головой.

– А где?

Машет рукой наискосок на другой берег озера.

– А телефон есть у неё какой-то? Позвонить можно? Как ты с ней связываешься?

Разводит руками.

– Отлично! – падает с моего плеча сумка. – А лодка есть? Моторка? Я тебе заплачу.

Достаю пару купюр.

– Завтра верну обратно.

– Серый, может, завтра? Когда светло будет? – шепчет мне Вадик.

– У нас уже куплены обратные билеты – это раз. Два – в городе, в больнице, осталась Илга. Её, конечно, охраняют. Но хрен его знает, Вадик. Надо торопиться.

Моя молодая мачеха беременна. И тяжело пережила смерть мужа. Слегла. И даже не смогла присутствовать на похоронах.

Пожёванный идёт по вытоптанной тропинке к берегу. Мы идём за ним. Показывает.

Это не лодка! Это современная пластиковая ванночка на одного очень небольшого человека.

– Вообще супер! Там бензин-то хоть есть? – стучу я по движку.

Положительно кивает.

– Меня выдержит?

Разница у нас с ним килограммов в тридцать. И что-то прикинув, он снова кивает.

Добавляю ещё одну купюру.

– Человека моего приюти, пока я не вернусь. И ещё…

Загружаю карту Телецкого на планшете. Грузится долго. Связи практически нет. Увеличиваю, показываю ему.

– Покажи, где Мара?

Тыкает пальцем на экран у берега напротив, немного вглубь. Высчитываю расстояние. Прилично…

Перекидываю по карманам кое-какие нужные вещи из сумки и отдаю её.

– Ладно, Вадик, до завтра. Не вернусь – значит, съела.

* * *

Причаливаю, когда луна уже полноценно взошла и высветила на поверхности воды лунную дорожку. Ну, да… Красиво в этом лоне!

Кроссовки приходится замочить. Ну и пусть, зато отмою от комков налипшей грязи.

На берегу никаких признаков жизни. И я в недоумении осматриваюсь. Может, чуть глубже она здесь обитает? В темноте идти в такую глушь страшновато. Но чего уж теперь?

И я иду в чащу. Под ногами трещат ветки. Прикрываю лицо одной рукой, чтобы они не царапали по нему. Метров пятьдесят в небольшую горку – и я чувствую себя вымотанным от этого продирания через кусты.

Нет, надо было вдоль берега пройтись. Или вообще там остаться. Если она слышала мотор, должна выйти. Вдруг это её сторож приехал? Катается он сюда по-любому. Иначе зачем и откуда у него такая современная лодка?

Пытаюсь сориентироваться, чтобы выйти к берегу. Но минут через пятнадцать оказываюсь в каком-то овраге. Свечу фонарём. Должна же быть тут где-то тропинка, если она живёт здесь. Или не живёт?…

А что она вообще здесь делает?

Вздрагиваю от звука сорвавшейся с ветки птицы. Адреналин бодрит!

Надо идти к берегу.

И в какую это сторону, интересно? Густая крона скрывает луну.

От далёкого пронзительного волчьего воя волосы на загривке становятся дыбом.

Да ну его на*ер! Достаю ствол, взвожу.

Разворачиваюсь в направление воображаемого мной берега. Связь на планшете отключилась окончательно, и я убираю этот бесполезный сейчас кусок пластика. Иду вдоль оврага, наблюдая, как густой туман клубится под ногами.

Хочется материться, но, не поддаваясь панике, я продираюсь. Иду почему-то вниз. А с берега, вроде как, лес поднимался на холм… Чёрт возьми!

Разворачиваюсь обратно, понимая, что даже примерно не могу сообразить, в каком направлении двигаться. Но по инерции иду ещё метров десять вперёд и оказываюсь на небольшой опушке.

Громкий треск ветки. Внутри моего живота словно падает ядро от пушки. В свете луны на туманной «подложке» – девичий силуэт. Метрах в трёх от меня. Лунный свет подсвечивает её сзади. Эффектное появление!

Присматриваюсь, опуская ствол. В её руках сломанная ветка, и я догоняю, что она намеренно переломила её сейчас, чтобы привлечь моё внимание.

В сумраке никак не могу определить её возраст. Сначала мне вообще показалось, что девчонка, а теперь кажется – взрослая женщина, просто очень подтянутая и миниатюрная. Из-под кожаной безрукавки видны спортивные плечи, словно вырезанные из слоновой кости. Ниже – рельефные бицепсы. Не массивные, скорее, наоборот, утончённые. Поднимаю фонарь, направляя луч света рядом с её лицом.

Грациозно уходит чуть левее. Но я успеваю заметить нечто необычайное.

Один глаз у неё яркий светло-голубой, второй – тёмно-карий! Разве это возможно?! Линзы?…

Шокированно навожу на неё фонарь снова. И опять она делает плавный шаг левее. Свет успевает выхватить красные рваные следы от когтей на шее.

– Ты ранена?!

– Это татуировка.

– Татуировка разорванной когтями шеи?! – очень реалистичная, надо сказать, выполненная в 3D. – Зачем?

– Чтобы смерть не промазала, когда придёт.

Пффф… – встряхиваюсь я.

– Ты – Мара, правильно?

– Правильно.

– Наконец-то я тебя нашёл!

– Это я тебя нашла. Ты заблудился.

– Можно сказать и так. Я хочу поговорить с тобой, Мара.

– Иди за мной…

– Куда?

Боковым зрением ловлю какое-то резкое движение массивного силуэта, и тело взрывается адреналиновой волной! Поднимаю ствол, ловя это движение в темноте в прицел.

Мара встаёт передо мной, исподлобья сверля меня взглядом.

– Там зверь! Отойди!!!

– Там зверь. Мой. Йага.

Пытаясь отдышаться, опускаю ствол ниже.

– Собака, что ли?

– Рысь.

– Рысь?! Разве можно приручить рысь? – тревожно оглядываюсь я. – У неё же очень сильные инстинкты. Особенно здесь, в своей среде обитания. Они же даже сытые убивают. Из азарта.

Чувствую на себе опасный взгляд хищника. Адреналин продолжает пульсировать в крови.

– У вас много общего… – слегка пренебрежительно.

Мара отворачивается и идёт вперед.

Я стараюсь держаться ближе, чтобы эта долбаная рысь, которая чуть не довела до инфаркта, не приняла меня за дичь.

– Почему «Яга»?

– Потому что она страж…

– А я думал, Яга – это ты, – с усмешкой пытаюсь пошутить.

– Я – Мара. У меня другие задачи.

Под ногами довольно широкая тропинка. Как я не заметил её? Я же все тут облазил.

– А почему «Мара»? – вспоминаю славянскую мифологию. – В честь богини смерти? Или богини плодородия?

– Это одно и то же.

– В каком смысле?

– Разные этапы цикла. Но процесс един.

– Куда мы идём?

– Туда, куда ты так стремился. Ко мне.

– И что там?… – я застываю, не договорив фразу.

Брови ползут вверх. Вообще-то, я пошутить так хотел…

Небольшой бревенчатый домик высоко над землёй. Свечу фонарём на высокую приставную лестницу. За ней…

– Реально?! На «курьих ножках»?! Чувство юмора у тебя, конечно, аховое.

– «Курных», – поправляет она меня. – Курьих – ошибка транскрипции и перевода. Это сомья. В тайге рациональней ставить на пни, чем класть фундамент.

– Курных?

– Пни обкуриваются дегтярной смолой, чтобы насекомые и грызуны не портили опору.

– Да? А то я…

– А ты сказок в детстве перечитал и местных наслушался.

– Нда… А там что? – перевожу фонарь левее и вскрикиваю от ужаса.

Снова какой-то мелькнувший силуэт. Он исчезает вместе со светом.

– Не понял… – приближаюсь я к месту, где он был. – Это что?

– Это могильные плиты.

– Да б*ять! – дёргаюсь опять от животного ужаса, психуя на свой непрекращающийся мандраж.

Силуэт снова на секунду появляется и двигается.

– Стой, это же зеркала!! – подхожу к двум ближайшим могилкам, понимая, что видел своё двигающееся отражение в свете фонаря.

– Да.

– Твою мать!! Кто ставит зеркала вместо могильных плит?! – шокированно разглядываю резные оправы больших зеркал.

– Тот, кто не хочет закрывать «дверь» окончательно.

– Это кладбище?… Где я вообще?!

– А куда ты шёл?

– К Маре.

– Так ты у неё… С добром ко мне не жалуют, поэтому просто… прошу в покои! – указывает она рукой на приставную лестницу.

Массивная рысь с разбегу запрыгивает на двухметровую высоту, замирая грациозным силуэтом на высвеченном луной торце избы.

И её «в покои» я слышу почему-то как «упокоить».

Чертовщинка!

Глава 2
Иные пути

Мара – в облегающих кожаных штанах, и, не удержавшись, я поднимаю фонарь, чтобы снизу полюбоваться на то, как чёрная кожа заманчиво натягивается на её заднице при каждом шаге вверх по приставной лестнице.

Как только она исчезает в чёрном дверном проёме, лезу за ней следом. На самом верху натыкаюсь взглядом на подсвеченные луной глаза Яги. Мне хочется поднять над ней растопыренную кисть, как над кошкой, и подразнить её так. Но эта «кошка» легко отгрызёт мою руку за такую вольность.

Оскаливается на меня с тихим шипением.

И я, ускоряясь, влетаю в тёмный проем. Свечу фонарём по сторонам. Примерно три на три. Маленькая печь, спальник в углу, рядом сундук. В углу очень современный компьютерный стол с ноутбуком. И этот угол создает эффект склеенного пространства двух разных веков. Забавно!

– Света тут не предусмотрено?

– Свет нужен тем, кто хочет разглядывать. Тем, кто хочет видеть, достаточно свечи.

В её руках вспыхивает свеча.

– Взглядом, что ли, зажгла? – саркастически усмехаюсь я.

Щелчка зажигалки не слышал.

– Ты боишься. Не бойся. Мы тебя не съедим.

– Пф… – звучит гораздо пренебрежительнее, чем мне хотелось бы.

Веду плечами, стряхивая с себя чувство напряжения и поселившуюся глубоко внизу живота какую-то тревожную тяжесть. На автомате прикасаюсь к стволу, надёжно сидящему за моим поясом. Мара больших опасений не вызывает, но вот Яга…

– А вообще практикуете? – ухмыляюсь я. – Каннибализм?

– Каннибализм нет. Но Йага людоедка.

– Чо?! – разворачиваюсь я, с ужасом ощущая рысий взгляд.

Она застыла сфинксом в проёме открытой двери.

– Иногда, – добавляет Мара как ни в чём не бывало.

– Так, Марена Богдановна. Жути на меня наводить не надо. Давайте ближе к делу.

– Тогда садись.

– Куда?

– Где стоишь.

Опускаю взгляд. На полу тускло светятся зелёным светом сворачивающиеся в спираль непонятные мне символы. Диаметром примерно метра полтора. Эффектно!!

– Фосфор?

– Да.

– Что за фигура?

– Лабиринт твоего разума.

– Ну да! – скептически вздыхаю. – Мне в центр?

– Нет.

Садится по-турецки так, чтобы центральная площадка сантиметров сорок в диаметре осталась пустой. Сажусь так же напротив.

Она ставит в центр свечу.

– Как тебя зовут?

– Я – Серый. Сергей.

– Подходящее имя… За чем ты пришёл?

– А ты разве не видишь? Ты же видящая.

– Почему ты пришёл, я вижу: потому, что твоё время выходит, и тебе пора домой. Я хочу услышать, ЗА ЧЕМ ты пришёл.

– Найди мою смерть. Мне сказали, что ты умеешь. Я тебе заплачу.

– Чем?

– Деньгами! Чем ещё?

– Зачем мне деньги?

– Деньги – это свобода.

– Деньги – это плен. Ты в их плену. И не можешь делать то, что тебе хочется. А я могу… Моя жизнь никак не поменяется от того, больше или меньше денег у меня станет. Они не регулируют мою мотивацию.

– Разговариваешь ты не по-местному.

– А я не местная.

– Ну, подожди! На что-то же ты покупаешь технику, – киваю на ноутбук. – Еду.

– Еду мне приносит Йага.

– Ой, ладно, генераторы для ноута твоя Яга тебе не приносит.

Мой фонарь, лежащий рядом, светит под стол. Там два массивных генератора.

– И кожаные брендовые штанишки тоже вряд ли.

Поднимаю фонарь, светя ей на пояс. Там дорогущий лейбл.

– База твоя, в конце концов! Доход ты с неё явно не получаешь, а содержать её надо, и налоги платить тоже.

– Мои земные дела решают мои доверенные лица. Я об этом не забочусь.

– Чем-то же ты им платишь за работу!

– Я отсрочиваю их смерть.

Вау… сколько пафоса!

– А какие это «лица»? «Первые»?

– Ты интервью пришёл брать?

– Нет. Ты поможешь? Что ты хочешь за это?

– Зеркало. С серебряной основой. Овальное. Метр в высоту. И я дам тебе взглянуть на то, что ты хочешь увидеть.

– На днях тебе его доставят. Такое, как на твоих могилах?

– Именно такое.

– Так мы договорились?

Она тянет мне открытый мешочек.

– Достань одну.

Кого – одну?…

Но рука машинально тянется в мешочек, подчиняясь её указаниям.

Под пальцами стучат гладкие фигурки. Вытаскиваю.

– Положи в центр спирали.

Снова подчиняюсь.

– Это – ольгиз. Руна жизни и смерти. Вытаскивай следующую.

Отдаю ей ещё один квадратик.

– Турисаз: критическая ситуация… Ещё… Тейваз: противоборство, война, конфликт интересов. Враг. Ещё… Хагалаз… – поднимает она на меня свои разные глаза. – Всё разрушено. Ещё. Маназ: туман перед твоими глазами. Тебя хотят убить, Серый. Ты стоишь на чьём-то пути. У тебя есть враг. Ты не знаешь, кто он.

– Не очень впечатляет. Думаю, каждый второй находит тебя примерно с такой же проблемой.

– Я не фокусник, чтобы впечатлять.

– Покажи мне лицо моего врага. Можешь?

– Могу. Сможешь ли увидеть, вот вопрос.

– А ты попробуй, я способный.

– Пойдём… вниз. К моим зеркалам.

Ооо… как не нравится мне эта идея! От её кладбища волосы встают дыбом по хребту, как шерсть у волка.

Но сам ведь напросился.

Мара исчезает в проёме двери. Яги там уже нет.

И я, пытаясь успокоить колотящееся сердце, спускаюсь следом. Лестница ходит ходуном под моими ногами. Не навернуться бы…

Вижу силуэт Мары у одной из могил.

– Кто тут лежит?

– Мой дед.

– А зеркало зачем?

– Потом поймёшь. Сядь перед зеркалом.

– Стрёмновато как-то сидеть на чужой могиле.

– Ты – убийца. Ты боишься мёртвых?

– Нет. Но твои потусторонние игры рождают какой-то животный, парадоксальный страх!

– Это потому, что я спускаю твоё сознание ниже человеческих сфер. В миры, где страх – приоритет.

– Мне казалось, это в нашем мире страх – приоритет.

– Нет. Здесь – любовь. Но мир просаживается… и страх затекает снизу… Поэтому здесь так много страха, и воплощаются существа из нижнего мира. Ты, например.

– Я из нижнего?!

– Да. Но ты уже отработал своё. Осталось только преодолеть хищные инстинкты, и ты родишься, наконец, человеком.

– Разве не хищные инстинкты характеризуют мужчину?

– Мужчину характеризует сила быть выше инстинктов. А вот самца – да, именно они.

– Ладно, Мара, не пудри мне мозг своей философией. К делу… Прямо на землю садиться? Сыро после дождя.

Она отходит к основанию дома, что-то берёт там и протягивает мне. Кусок пенки.

– Сядь на это. Разуйся. Ступни поставь на землю.

– Зачем?

– Это слишком сложно, чтобы ты понял.

– Давай объясняй. Всё объясняй. У меня всё нормально с интеллектом.

– Интеллект тут ни при чём. Это знания другой реальности. Они не впишутся в твою концепцию мира, и ты будешь пытаться их критиковать. И твоему мозгу будет очень сложно выйти на нужные частоты.

– Это какие?

– Четыре герца. Сомнологи относят их к границе дельта-волны. С одновременной инициацией шишковидной железы, которая отвечает за интуицию, они дадут тебе возможность двигаться во времени. Вперёд и назад.

– Как вещие сны?

– Типа того…

Пока она рассказывает, я делаю, как она сказала – разуваюсь и сажусь перед зеркалом. Земля прохладная и сырая. Смотрю в зеркало, вижу своё отражение в зеркальном туннеле. За моей спиной ещё одна могила, и её зеркало «смотрит» в моё зеркало, ловя меня в этот туннель. Что-то нехорошее вспоминается мне об этих туннелях…

Мара ставит свечу перед зеркалом.

Из-за надгробия достаёт жгут, свёрнутый восьмёркой и перехваченный стальной пряжкой посередине.

– Это для твоих ног. Надень на щиколотки и затяни.

– Это ещё зачем?

– Вдруг тебе вздумается побегать. Чтобы не убежал далеко. Здесь много диких зверей. Да и в темноте можно элементарно переломать ноги.

– А с чего вдруг мне должно это вздуматься.

– Ты можешь напугаться.

– Я не побегу!

– Надевай… – усмехается она хищно.

Скрипя зубами, вставляю ступни в петли.

– И что дальше?

– А дальше, – протягивает она мне фляжку, – ты выпьешь это и отдашь мне своё оружие.

– Э, нет! Да ты что?! – истерично смеюсь я.

– Ради твоей безопасности отдашь.

– Я сказал – нет. Вдруг ты психопатка? Местные уверены, что имеешь отношение к пропавшим туристам, например.

– Местные сочиняют легенды. Легенды привлекают туристов. Туристы привозят деньги.

– Да? А кладбище это, – считаю могилы. – Одиннадцать человек! Что-то не вижу я рядом никаких поселений!

– Эти люди пришли ко мне умирать и умерли здесь.

– Ствол не отдам!

– Я пытаюсь перевести тебя сейчас через шаткий мостик над пропастью. Перевести так, чтобы ты не упал. А ты капризничаешь, как ребёнок, желающий ехать по нему на самокате с закрытыми глазами. И я перестаю понимать, зачем я привела к этому мосту ребёнка. Зачем тебе оружие? Йага умрёт от ножа, я – от зубов зверя. Волки сюда не сунутся. В кого ты собрался стрелять? В призраков?

Несёт ахинею, но мозги, надо отметить, морочатся знатно, и я почти соглашаюсь внутри себя на то, чтобы отдать ей ствол.

– А во фляжке что?

– Чай из мухоморов.

– Вообще супер!

– Тебе нужен проводник. Грибы – это проводник.

– Это галлюциноген! «Глюкнуть» я могу и у себя в Москве, в специальном закрытом клубе. И я пилил сюда не для того, чтобы…

– Ты тратишь моё время. Грибы – это протосознание. Грибница растёт из нижнего мира в верхний, пронизывая собой зону перехода. Здесь грибы собирают все нижние вибрации, весь психический и химический шлак, чтобы как манну небесную обрушить их на мир, который под нами. Для которого это всё – высшие вибрации. Грибы – это божество. Там. Они помогут тебе двинуться вниз, в твоё бессознательное, изменяя твоё сознание по своему образу и подобию. Вниз. Там все ответы.

– Почему они внизу? Я всегда думал – вверху. Бог же, как бы… Он знает все ответы.

– Я же сказала, грибница – тоже божество. Нижнее. А все ответы, которые тебе нужны, находятся в бессознательных программах, которые ты выполняешь. Программы из ТОГО уровня сознания.

Вздыхает.

– Ты утомляешь меня. Либо ты пьёшь, отдаёшь ствол и отправляешься в путешествие. Либо не так важен тебе ответ на твой вопрос. И ты можешь идти отсюда.

Протягивает фляжку.

– Нет! – стягиваю я с ног верёвки.

Всегда боялся галлюциногенов. Лучше уж коксика…

Обуваюсь. Отряхиваюсь.

– Приятно было познакомиться, Марена Богдановна. Но я пас. Как тут попасть к берегу?

Молча показывает направление.

– Вы киску свою придержите, а то вдруг-таки не от ножа…

Показательно перезаряжаю ствол.

Ноги сами отыскивают тропинку, и я ускоряюсь с горки, чувствуя с каждым шагом, как в воздухе становится всё больше свежести.

На берегу достаточно светло, и я иду вдоль озера. Минут через десять натыкаясь на свою лодку.

Нда. Такой путь, и так бессмысленно! Надо возвращаться? А дальше что? Прятаться, открестившись от всех дел? И от наследства отца заодно? Если это месть – не поможет. Вроде и «крыша» мощная, а вот против таких тёмных заказных абсолютно бесполезна. А может это сверху кто?… А смысл? Снять они «нашу голову» могли и не марая рук. Одним словом. Зачем столько суеты? Да и устраивал отец верхних. Даже сами засуетились по тому поводу, что их стаю стреляют. Туда я уже думал. Пока пусто.

Присаживаюсь на поваленное дерево. Достаю телефон. Связь – едва-едва. Последнее деление периодически пропадает. Открываю смски, мой интернет здесь не ловит совсем. Интересно, а у Мары есть здесь свой вайфай? Захожу в «связь». Есть!! Запароленный канал «Idos2000». Далеко бьёт её «точка». Запаролен! От кого запаролен-то? От волков?! Могла бы и поделиться паролем с гостем. С 2000 года, что ли, здесь?! А сколько у нас в 2000 стоило свою точку по интернету сделать с нуля? Ого… Какой богатый она дауншифтер! А сколько ей было-то в 2000? Лет семь? Или это всё темнота?

Смс… Снова включаю сообщения.

Читаю новости за последние сутки от нескольких своих людей, оставшихся в Москве.

С моей тачки снято взрывное. Дядьку убили… Семью его не тронули. Брак у него гражданский… Это сыграло или нет? Вряд ли просто пожалели. Жену брата не пожалели.

Ну, пи**ец! Он-то здесь при чём?! Он даже не в теме. Продавал мирно витаминки в аптеке своей! Или, может, отец ему при братской попойке ляпнул чего? А кто и откуда это мог узнать? Нет больше дядьки. Всё. Теперь реально я один. Если не считать Илги. Но она мне родной так и не стала. Мать из-за неё ушла быстро. Сердце… А вот тот, кто в ней – родной. Последний из моего рода. Илга. Какой смысл трогать её? Что она может? Если только это не месть.

Скидываю своим смску, чтобы глаз с неё не спускали и… Да чёрт с ним. Отдам я ей ствол. С большей вероятностью она может натравить на меня свою Ягу, когда я отвернусь. Хотя психопаты нелогичны, любят играться и убивать с определёнными ритуалами. Ритуалами… Ну, или не отдам!! Короче, надо возвращаться и договариваться как-то.

Иду обратно.

Вот реально, Серый, веришь ты, что красный гриб и зеркало на могиле откроют тебе личность заказчика? Может тут в тумане каких галлюциногенов намешано, но иррационально верю. Уверен! Говорят, идеи психопатов заразны… Вон, Гитлер целую страну манией величия заразил.

Шёл к воде – тропинка была широкой и чёткой. Сейчас словно стёрли! И я брожу уже минут двадцать по линии леса, пытаясь её отыскать. Вроде как на входе есть, но в чаще растворяется в буреломе. Реально колдовство! Ведь помню, выходил здесь где-то!! Или это не та тропинка?

Вот это направление было! – примерно вычисляю я, достаю ствол и врезаюсь опять в ветки. Тихо матерясь, пробираюсь в гущу, пытаясь найти тропинку. Ну нет её!! И через полчаса блужданий понимаю, что всё. Опять не знаю, в какую сторону иду. Не попасть к тебе без приглашения, шаманка?

Замираю, прислушиваясь. Тайга словно живая… Чувствую взгляды… шорохи… чьё-то присутствие… От ужаса по спине бегут мурашки, опять падает тяжестью страх вниз живота.

Слева шелест…

А если волки? А если стая?

Сердце начинает истерить в груди. Из ноздрей рвано вырывается воздух. Адреналин заставляет пульсировать голову. Поворачиваясь вокруг оси, выискиваю движение в прицел. И ощущение такое – будто движется вообще всё! Страх нарастает…

Так… Пора звать Мару!

Поднимаю ствол вверх и делаю два выстрела.

Разворачиваюсь ещё раз и врезаюсь в ствол. Да как?… Бревно же под ногами было… Ощупываю ногами землю. Нет бревна…

– Морок какой-то…

– Не к месту ты Морока вспоминаешь.

Рывком поворачиваюсь на звук, по инерции ловя её в прицел.

Ведьма! Из воздуха, что ли, возникла?!

Стираю пот рукавом со лба, пряча пистолет за ремень.

– Зачем стрелять? Тебя за километр слышно. Медведь тише ходит.

– Куда тропинка делась?

– Я тебе дорожку красную развернула, чтобы не заблудился. А потом свернула за ненадобностью.

– Вот знала же, что вернусь. Из принципа тропу свою спрятала?

– Интересно же за городским аборигеном в лесной стихии понаблюдать.

– Это такой юмор?

– Какой уж есть. Иди за мной.

Чувствую, как метрах в пяти по веткам деревьев, пружиня, движется Яга.

А тропинка – вот она! Под ногами.

И уже минут через пять мы оказываемся снова у её зеркальных могил.

Сажусь, разуваюсь.

– Давай свою фляжку.

Подаёт жгут. Без комментариев надеваю его на щиколотки. Она сама затягивает центральный стальной карабин.

– Оружие, – протягивает руку.

Высыпаю пули в ладонь. Ссыпаю в карман. Отдаю.