Текст книги "Дневник отца"

ЛИСТ 66

тает начальником ПТО управления и это говорит, меня устраивает. Притом он по натуре, как инженер толковый, а вот организатором и руководителем не сможет быть. И не в этом, по-моему, счастье семейной жизни. У него живет мать Анны.

Вчера приехал в Ангарск. Жить буду в самом городе в общежитии. Работать мастером на жилье пока, а потом, как пройду повторно мандатную комиссию, на промплощадке. Пришел в общежитие, никого не было, пошел на реку Китой, сидел на берегу часа два-три. Вот и кончилась моя студенческая жизнь, теперь – работа. Что? Как? В городе один – ни одного знакомого, не с кем переговорить, помечтать, посоветоваться. Пока что найду новых друзей. Город сам хороший, зеленый, новый и молодой, от роду ему всего девять лет. Ни единого деревянного домика, кругом асфальт. Хороший город, строится по новому, в строгом стиле.

13 апреля 1959г.

Тетрадь одна потерялась – самая ценная, поэтому промежуток времени этого буду писать на память.

Работал вначале мастером на жилье. Прорабом был Морозкин. Начальником управления Шевченко Вячеслав Архипович.

Итак, началась моя самостоятельная жизнь. Работаю. Приехал сюда 5 сентября. Поселили в общежитии ИТР, в комнате живет 3 человека. Встретили меня хорошо. Объектов страшно много. На весь город Ангарск (сам город) мастер только один – я. За две недели не обойдешь все объекты, а их надо все знать и хорошо. В полный курс дела вошел только месяца через три. Притом самому приходится быть и снабженцем. Работа – только сантехника: отопление, горячее и холодное водоснабжение, канализация, вентиляция, котельные. Хорошо, что приходится со всеми видами работ сталкиваться. Работа по моей натуре – бегать, крутиться – не на одном месте.

В первый день, как приехал – тоскливо – ни одного знакомого, пошел на реку Китой, сидел там часа три, думал. Бригадиры опытные: Макаров, Коршаков, Милостивенко. Избрали меня в состав комитета ВЛКСМ района. Не понравилось, как здесь эти собрания проводят. Совершенно не знают человека и уже избирать, спасибо Шевченко, а то бы меня секретарем назначили. Действительно, я ничего и никого здесь не знаю, меня еще не знают и уже секретарем. Избрали производственным секретарем. В городе Дворец Культуры, несколько кинотеатров, много школ – хороший город. Мои объекты вокруг всего города, строительство идет везде, около сотни, надо обо всех знать. Тяжело, но хорошо! После института трудно, кажется ничего не знаешь, а споткнешься – разберешься – ничего трудного нет. Приходится заглядывать в лекции, в книги, неудобно обо всем спрашивать, вот и приходится кое – что «своим умом» доходить. Благодаря случайность – почти рядом с Павлом, всего три часа езды.

Главный инженер нашего района – Хаит. Зачастую бывало так, пойдешь с одним бригадиром по объектам, а «поймает»

ЛИСТ 67

тебя другой – ему фаянс срочно нужен или прокладок нет, рабочие сидят. Побежишь на склад, машины нет, на прокладки заказа нет, пока с этим разберешься – за тобой приехали – госкомиссия на доме. И вот так целыми днями, как белка в колесе.

Встретился случайно с Витькой Парыгиным, он ПТС кончал со мной вместе. Справили на чемоданах новоселье – ему квартиру дали – с женой приехал. Но в комнате пока ни стула, ни кровати, ни стола. Романтично!

Оказывается с нашего института здесь много людей, постепенно и случайно находили друг друга, но большинство семейные и у них уже, так сказать, свой круг – женатики. Но все равно -, изредка встречаемся, вспоминаем. А нам холостякам что надо? На себя есть что надеть и ладно! А хорошо живем или плохо – кому какое дело? И порой завидно чужому счастью, правда, счастья у них у всех разные. Многие пьют, а разве нельзя без этого обойтись? Разве все свободное время надо тратить на вино? Мне не нравится это. Друое дело – по случаю. Поэтому я здесь не сближаюсь ни с кем. У нас в общежитии – пьянка каждый вечер. Мне говорят «Тебя нее сговорить». Вот и хорошо. Люблю бытьодин. Никто тебе не мешает. Занимайся своими делами. И все же скучно. На работе об этом некогда думать, а вечером делать нечего. Особенно суббота и воскресенье. Только книги, да и всё. От нечего делать, начал заниматься снова английским языком, с шестого класса. Я не боюсь одиночества, трудностей. Мне нравится все новое, неизвестное. Натура у меня – путешественника. Моя мечта – побыть на Севере, Востоке, настоящей тайге. Если бы не спецназначение – поехал бы работать на Север. Я не люблю бурной жизни, где слишком весело – мне это быстро надоедает и становится скучно, мысли где то начинают витать в путешествиях. Нравится природа, лес, горы, реки, костер в лесу и ночевка около него. Люблю очень дали. Почему я не путешественник по специальности? Ведь можно было быть каким-либо исследователем. А может и здесь можно все интересное видеть, стремиться к чему-то, что-то искать. Или я только ищу это все в своих мыслях? а на самом деле преспокойно плыву по течению жизни?!

Во сне часто вижу себя на работе, разрабатываю разные планы – как лучше сделать.

Когда же будет у меня квартира? Ничего нельзя приобрести. Шляпу купил и так и сяк с ней возился – единственное место под кровать, но там уборщицы все перешвыряют. Пришел с работы, д позанимался чем-нибудь, кругом пьяные голоса. У каждого свои интересы и ничего общего. Люди здесь с разных организаций. Иногда езжу к Павлу, вспоминаем наше детство. Ничего веселого. Как только помним себя, еще маленькими мальчишками – корчевали пни на растопку, возили из леса на себе на санках дрова. На улице снег глубокий, мороз, а мы эти саночки прем в гору. А во время войны ели лебеду, кислянку. Самое лакомое блюдо было – лепешечки из гнилой картошки – весной перекапывали землю и искали, а потом мама стряпала. Пасли коз, овец, телят. Бегали за ними по пням,

ЛИСТ 68

болотам. Ребята все бегают, а мы работаем. Семья большая, а кормилец один! Когда Паня училась в институте – особенно тяжело стало. Надо ее как-то и чем-то поддерживать. Любой кусочек – ей в первую очередь. Я не жалею, что так было – мы по своему закалялись. Совсем сопляками уже косили сено. Корова – большая поддержка для семьи. Но это тяжело доставалось. Чуть косу поднимаешь, а траву надо косить. Хотел учиться в баян играть – не пустили дома – каждый рубль на счету. Зато в институте у меня хорошо время прошло. Объездил почти всю страну, многое повидал, и людей, и быт, и жизнь, и природу. В Сибири вот работаю. Теперь посмотреть еще надо Дальний Восток и Крайний Север.

Давно ни с кем из девчат не хожу, а тут опять вроде начал. Серьезно или нет – не знаю. Видно потом будет. На работе пока идет все своим чередом. Получаю даже квартальные премии. Планы месячные всегда выполняем. Один раз заболел, в ноябре прошлого года. Сильно болела поясница. Проходил комиссию в школу КГБ, три месяца заняло оформление документов и прочих вещей. Но по глазам не прошел. Капитан Федотов и полковник Стогов запросили Москву, но та ответили – нет, с такими глазами нечего делать. Зрение 0,3 и 0,4, что-то хуже стало.

Работаю сейчас на промплощадке, на комбинате. Работа гораздо интереснее. Старший прораб – Цымбал, уже старик и кажется ничего не знает. Образование у него 4 класса. Много обещает, но ничего не делает. Ругаться с ним – ничего не помогает. От своих слов отказывается. Прошу у начальника района Большакова нас разделить, а то этот «батько» только мешает работать.

6 июля 1959г.

Видел ребят из УПИ. Говорят, что 9 человек наших пошли в поход по Северному Уралу (по нашему маршруту) и не вернулись. Начали искать, подключили авиацию, солдат. Нашли в начале 5 человек замерзшими, босиком. При исследовании оказалось – у всех нервный шок. От палатки были км в 2—3. Потом нашли и остальных. Вначале говорили, что их убили беглые каторжане, потом, что зашли на «священную гору» и там племя коми – живые от них не возвращаются – перерезали их. А потом говорят, что был проведен взрыв атомной бомбы.

С прорабом разошелся, взял несколько объектов и теперь сам полностью буду отвечать за них. Теперь придется побольше самостоятельности проявлять.

22 июня ездили с Лешкой Рятиным в Суховскую – родители его там живут. Собралась компания человек 20, и на моторных лодках поехали по Ангаре. На Березовый остров. Купались. Потом Валерка (парень здоровее меня) попросил помочь ему до того берега добраться. Оказалось потом, что он не умеет плавать. До середины плыли хорошо, он меня держал за пояс и мне нетрудно было плыть, потом он очевидно испугался, перелез на плечи и схватил меня за руки. Плыть нельзя, и я стал глотать. Очнулся на берегу. Достали нас, меня с полчаса откачивали. Это, так сказать, второй мой день рождения.

ЛИСТ 69

Домой прихожу поздно, работаю один в две смены, ИТР не хватает. Один раз на вторую смену не остался, так ребята блоком стену развалили, перекрытие насосной рухнуло. Выговор обеспечен.

17 августа 1959г.

С Сашкой Кшениным ходили как представители в 8ое лагерное отделение. Посмотрели, как живут заключенные. Сфотографировались, посмотрели концерт, цыганские песни и пляски в ихнем же исполнении. Есть библиотека, школа, спортплощадка, шахмты. Теперь с Сашкой работаем посменно, он, правда, сантехнику плохо знает, но все же глаз есть. На производстве.

За первую неделю, когда я во вторую ходил, первая смена как с ума сошла. Вольные все подали заявления на увольнения, заключенные разбежались по другим бригадам, а я думал, что посменно лучше будет. Наломали дров. Дня три только и разбирались что, да почему.

Вчера с Лешкой поехали к ним на охоту. В Сибири к этому относятся серьезнее, чем на Урале. Точная мерка пороху, картонный пыж, пыж 8—10 мм из кошмы, снова картонный пыж, дробь, пробковый пыж. А у нас все на быструю руку, да кое как. Проплавали целый день, но ни одной уточки не видели. Двух куликов подшибли – вот и вся охота. Приплыли, ружья почистили, смазали. Вечером пойдем на концерт Нины Дорды.

Павел ездил в отпуск, приехал, рассказал, как дела дома. Заезжал в Новосибирск.

17 сентября 1959г.

1 сентября было землетрясение 6 баллов. В эпицентре на Байкале – 8 баллов. Кое где полопались окна, здания дали небольшие трещины. Качались лампочки, кровати, столы, книги съехали в стороны. Продолжалось минуты 3-четыре.

Меня хотят послать в Новосибирск в командировку на год, прорабом. Согласие я свое уже дал.

13 октября 1959г.

Вот я и в Новосибирске. Строим Академгородок. Здесь съехались в командировку отовсюду с п/я: Томска, Красноярска, Челябинска, Ангарска и др.. Нам дали строить 17 домов. Живу уже неделю. Собрал чертежи, теперь надо составитькомплектовочные ведомости и послать в Ангарск – снабжение материала оттуда. Погода плохая – дождь, снег, грязь, холодина. Живем в бревенчатом доме, где все продувает, щели в руку толщиной, радио нет, водопроводв нет. Рабочих пока не набрал – надо все приготовить.

26 октября 1959г.

Приезжал сюда Шевченко. Обошли с ним все места и договорились, что кое-что из материалов можно здесь достать. Заготовили письма, разослали их. Выписал для начала 4000 м труб, но пока не завез. То машина из гаража не выйдет – завести не могли, то склад занесло снегом – не подъехать, то дорогу перемело и т.д..

Вчера в Новосибирске слушал оперу «Сивильский цирюльник». Музыка хорошая. А вообще вечера здесь проходят скучно – делать абсолютно нечего, идти некуда. Радио нет, клуба тоже. Только иногда книги (мало и очередь). Живем в комнате четверо. Оштукатурили сами комнату,

ЛИСТ 70

забили все щели, чем могли, так что теперь ночью вода в стакане редко замерзает.

Олег Воложин – мастер отделочников, он уже начал работать, каждый почти день из Ангарска вагоны с материалами к нему идут. Ходили с ним в Новосибирске по нашей родне. Галка, оказывается, уже замуж вышла, ей всего-то 19 лет, а вот мне уже 25 скоро будет.

Женька Кибелов – интересная встреча. Учились с ним на 1 курсе, потом он перевелся в Новосибирск и через 4 года встретились в Ангарске, а сейчас здесь. Все тот же.

Из Ангарска привезли телевизор, но он не работает. Холодно. Я все еще в плаще. Пальто осталось в Ангарске. Скорее бы настоящий снег выпал, да лыжами заняться – все какое-то разнообразие и для себя хорошо.

Вот Галка Терехова (двоюродная сестра моя) уже замуж вышла, а я помню ее все еще красивенькой девчонко. А я что же все один? Взять мой дневник перечитать. Что, я плохо жил? Не хорошо, но и жалеть особо не о чем. В институте неплохо время прошло. А вот в моих дурацких записях все «охи», переживания, жалобы какие-то. Любил ли я кого? Или просто мне нравились девчата – не больше. Скорее всего – никого не любил, а было пожалуй так – ребята гуляют, женятся, переживают – а я чем хуже? И тоже по любому поводу, а то и просто без повода – давай! Переживать и писать об этом. Ребята получают письма? А я что – и тоже давай! Ждать и страдать – а от кого? Коль дружбы – то настоящей ни с кем не было. Пожалуй, мне больше книги нравились, чем девчата. Вот они. Рита Кобякова, Надя Поплаухина – школьные товарищи детских лет. Нравились, как многие нравятся в кино, книги и т. д. Увидишь – вот девушка вроде хорошая, а раз так, то и слышишать о ней приятно, и думать. Да и было-то мне тогда 15-ть лет, какая может быть любовь. У нас об этом и намеков не было. Встречал их, когда уже учился, говорили как товарищи про свои похождения, дела и никогда ни у них (по моему), ни у меня, не было никакого чувства, разговаривали просто, как ребята деляться своими впечатлениями, так и мы с ними. Вспоминали детство. Правда встретились всего раза два за пять студенческих лет.

Таня Сорокина – это, пожалуй единственный человек, который мне впервые понравился. Это было на 2 курсе. И потом на 3,4 и 5 я часто думал о ней, но стеснялся подойти. Было у нас с ней все хорошо, просто, легко. Советовались, переписывались регулярно во время каникул. А потом мне что-то взбрело в голову, начал подсмеиваться, ревновать к девчатам. И она сказала – «Ты лучше ко мне не приходи»ю И потом часто я видел её все три года, но подходить стеснялся. Так и разошлись – ни о чем больше не поговорив. Так мне и надо – сам во всем виноват был.

Зина Батечко – дочь полковника, гордая, самолюбивая, любила, чтобы на нее все внимание обращали, привыкла к нарядам, деньгам, страстно желала мужа иметь инженера. Хорошо умела держать себя в обществе, быть веселой. Без моего согласия (но прежде договорились с ней) наши ребята, которые хотели меня женить, сосватали нас и договорились с ней о дне свадьбы, а потом рассказали мне. Это было время «свадебной горячки» по 3—4 в неделю. Я ей пошел и отказал, был внутренне чем-то против нее и

ЛИСТ 71

оказался прав. Через месяц она уже вышла за горняка. Перед свадьбой приходила ко мне, молила, что бы я с ней остался – отказал. «Я, говорит, настроена замуж идти», «Ну и выходи!» И вышла. Как живут сейчас – не знаю я.

Мадлена Алабужина – красивая, добродушная, мягкая, спокойная девушка. Перед тем, как нам встретится её уже 3 раза сватали. Встретились мы на Володькиной свадьбе – она подруга Риты. Меня она любила, но я никак не мог смириться с тем, что она красится. Из-за этого мы часто спорили, я ее просил не красится, а она смеется – буду, говорит. Был у нее друг, Толя, который упорно добивался ее руки, а она хотела быть со мной. И когда встал вопрос кто? (она и родня ее хотела за меня отдать ее). Я сказал, если будешь красится – иди с Толей. И она ушла – а я опять остался один. Вначале она все ждала, когда я вернусь, но я специально стал ходить с Люсей, потом уехал – ни сказал ей. И она, кажется, вышла замуж. А с Люсей ходил только Мадлене досадить – у меня к ней ничего не было.

Вот и все мои личные дела, так сказать. Нравится мне сестра Лешки Репина – Галинка, но я чуствую, что не пара ей. Я все-таки столько повидал всего, а она, кроме своего дома – ничего, жизни не нюхала. Я даже отсекаюсь разговаривать с ней. Тока впечатление, что она забитая, живет в каком то мраке, из которого ее необходимо вытащить. У нее нет никакого стремления, желания, даже смотреть на нее жалко. Ей только 19 лет, а уже такое настроение. Лешку спрашивал – «она, говорит, всегда такая – молчунья. Никогда не разговорится, да и мать у нас не родная, поэтому может». Вот так-то!

По вечерам здесь абсолютно нечего делать. Идти некуда. Радио нет. Только книги, и то мало. Живем в комнате четверо попрежнему. Холодно! Я все еще в плаще. Пальто в Ангарске осталось. Скорее бы настоящий снег выпал, да хоть лыжами заняться, все какое-то разнообразие, да и для себя хорошо.

4 января 1960г.

Ездил в Ангарск и вернулся сюда все дела передавать – монтаж будут вести местные монтажники, по решению Главка. Хотел быстро, да застрял. Читаю сейчас «историю дипломатии» 3 том 1918—1938г. Оказывается очень интересная и полезная вещь. За праздник прочел «Монте Кристо» оба тома, «Буря» Эренбурга – отечественная война во Франции и СССР. Праздник провел довольно скучно. Сидел целыми днями у Витьки Терехова (плохой характер у братишки – все равно, что у нашей Нины, если не хуже). С ним все детство вместе провели, потом они переехали сюда и не видел его 8 лет. И за это время он почти не изменился. Одно у него сохранилось из нашего рода – упрямство и все принимать близко к сердцу – это свойственно всем нам. У Петра ночевал. Плохо живут с Людой. Она виновата. Самонадеяннее и нахальнее женщин мало. Колька работал все это время (пока меня не было). Когда приехал – пристал ко мне, чтобы я вернул ему «слово». «А то, говорит, сам от себя не могу убежать. Обещал. Сделал. Но теперь уже не могу старое бросить». Очень просил. Но я же не могу ему сказать: «Иди, грабь!» Парень он начитан, с ним на любые темы можно говорить.

Говорю ему: «Ты должен стать человеком и можешь им стать!» Если б ему другую среду, а то мать пьет, отец пьет – дом – сарай, а не дом. Конечно, трудно ему в такой обстановке человеком стать.

ЛИСТ 72

И жена – то ему такая же попала, сидела, двое ребят не от него, на пять лет старше. А он может быть человеком, может! Вовка же стал, а был таким же. Детство мы все вместе проводили. 8 лет назад уехал он в Новосибирск. В прошлый мой приезд мы с ним долго говорили, он обещал мне бросить все и сдержал слово. А вот сейчас опять – верни мне его «слово» это. «Я, говорит, устал от самого себя бегать, при том атмосфера в доме такая. Долго мы с ним говорили. Если бы он жил со мной, другое дело. Вся родня от него здесь отвернулась. Черти! Надо в человеке не только плохое видеть, но и хорошее, а оно есть в каждом человеке. А Николая можно, и еще раз можно сделать человеком! Работает он хорошо, на работе его хвалят, придумывает все что-нибудь новое, делает больше всех. Но быстро «свихивается». Знает историю, философию. Отличная память. Голова добрая у него, только её в дело надо.

25 января 1960г.

Опять в Ангарске. Работаю прорабом в «секретке». Что-то часто стала поясница побаливать. Берегись, Женька! Рано стареешь! Хоть немного следи за собой. А то на улице мороз -40*, с ветром, а ты в трусишках (извольте его видеть). Черт лысый. Недаром Павел говорит, что ты Женька умрешь только по своей глупости. Лентяй! Лень в столовую сходить или купить что-либо на дом – так нет, лучше голодным ляжешь, только бы в очереди не стоять. Надо как то кончать с этим. Вот увидел вчера – Лешка Репин вышел на улицу (он болеет). Накричал на него, заставил вернуться, лечь. А сам когда болею – никогда не лежу, на работу хожу, что угодно, только не лежу. Вот так-то, Женька, живешь, живешь, смотришь, как другие живут, порой хорошо, порой неважно. А что у тебя? Ни-че-го.

27 июня 1960г.

План на работе выполнен. Работы много. Из этой «секретки» черта с два выберешься. С мая начал заниматься походами и опять словно молодость почувствовал. Все-таки хорошее дело – путешествия – зря я в эти сантехники полез работать – не по моей это натуре – надоедает однообразная жизнь. В конце мая приезжала Нинаа (сестра). Понравилось ей здесь. Ходила один раз в поход с нами.

1 августа 1960г.

Ходили в поход. На машине доехали до д. Чебогар – это 48 км от Ангарска. Вначале мы трое: Лев Нестеренко, девушка одна, не помню фамилии и я, начали искать брод через Китой. Течение быстрое, несколько раз сносило, не помогли и камни в руках в качестве груза. Более часа искали брод, нашли, но перебираться не стали. Решили строить плот на этом берегу. На другой день построили 4 плота. Плыли на плотах 10 часов с лишним. Было весело. Плыли без обеда и остановок. Я все это время стоял за рулем впереди. Невероятно устал, невыносимо болит спина, но весла не отдавал – боялся – отпущу и сазу ослабну и тогда не поднять никаким краном. Под конец правил уже автоматически, не вникая – лишь бы не выпустить и не развернуть плот. Как машина – разработается и пока не остановишь. Короче говоря, спина становится действительно моим врагом. К врачам, конечно, не пойду. По дороге был один неприятный случай. Плыли вдоль бонов, течение быстрое и я поздно заметил бревно, которое лежало поперек пути. Успел крикнуть «Берегись!» и отвернул нос, но корму задело.

(дальше страницы отсутствуют)