Текст книги "Сага о Великой Битве. Кресение"

Сага о Великой Битве
Кресение
Яръ

© Яръ, 2017

ISBN 978-5-4483-8860-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
            Средь диких, необузданных пороков
            От самого себя он прятался во Тьме.
            Достигнув дна, увидел отражение Бога,
            Убитого плодами собственных идей.
 

Часть I. Яр

*навь*

Вязкий туман застилал мрачное подземелье. На полу лежал человек в грязных лохмотьях и смотрел в одну точку невидящим взглядом. Сколько он так лежал, опутанный мерзкими коричневыми щупальцами, не знал никто. Гулкий удар пробил в потолке отверстие и сверху посыпались тяжелые камни:

– Вылезай! – к ногам пленника упал конец верёвки, на его освобождение оставались секунды.

– Кто ты? Что это? – внезапное пробуждение застало человека врасплох, он не верил не то что в спасение, но и в своё существование.

– Быстрее!

Вили резко встал, рывком сдёрнув с себя путы, и полез вверх. За спиной кто-то шипел со всех сторон и тысячами глаз сверлил беглеца ненавидящим взглядом, сжимая его сердце от ужаса. Чёрный пот залил глаза, стекая со лба, но он смог выбраться и только тогда осознал, что веками был в плену этого мрачного места.

– Где мы? – Вили удивленно осмотрелся, увидел низкое зловещее небо над головой и вздрогнул от нарастающего гула из-под земли.

– Бежим! – Яр устремился к переливающемуся всеми цветами радуги шару, словно вырезанному в пространстве из света. Земля тут же гулко задрожала и изо всех щелей выстрелил едкий коричневый дым, вслед за которым вылезли длинные мерзкие щупальца, шарящие по поверхности. Гады были везде: они падали сверху, катились спутанными комьями со всех сторон, шипели и высовывали свои зловещие облики из-под земли. Вокруг них смыкалось плотное кольцо из мутных фигур зверолюдей – казалось, что вся нечисть вышла на охоту. В два прыжка оба витязя оказались внутри шара, растворившись на мгновение в безконечности и оказавшись затем в тесной комнате.

– Дыши глубже, сейчас тебя будет рвать. То, что ты увидишь – твои мыслеобразы. Пей! – Яр протянул флягу с терпким отваром трав и тихо начал читать заклинание.

Пришлось пить. Сразу пришла тошнота, через секунду жар, затем тело словно стало выворачиваться наизнанку и пошла рвота мутной слизью, за которой потянулись длинные мерзкие черви, тут же проваливающиеся сквозь землю. Прошла минута, другая, Вили лежал на животе внутри ярко-красного шара, очерченного Яром и бился в судорогах, не в силах даже что-либо промычать.

– Ты ничего не помнишь, словно заново родился. Ты не знаешь кто ты, где ты и что делать – не пугайся, пройдёт немного времени, ты всё вспомнишь и будешь готов воевать.

– Воевать? – Вили тут же ещё раз вырвало. Он словно впервые услышал свой голос, в голове бешено пульсировало.

– Да, воевать, ты видел с кем. Но не помнишь как оказался в плену и кем был до того. Этот мир захвачен огромной гидрой-паразитом, которая питается такими как мы. У неё есть осознанные служители и множество рабов.

– Так кто же я? – бывший пленник перевернулся на спину и приподнялся. Он будто впервые почувствовал себя в этом теле и пытался закрепить это состояние в памяти.

– Ты – вечный и безконечный дух. Находишься здесь в результате своих невежественных поступков. Твоё тело в этом мире создано из желаний и чувств.

– Почему ты меня вытащил?

– Ты призвал меня. Прийти – мой долг. – Яр устало взглянул и сделал глоток из фляги.

– Откуда ты это знаешь? Кто тебя послал?

– Отсюда. – Яр уверенным движением показал на своё сердце и в его глазах мелькнула искра, отчего бывший пленник почувствовал себя увереннее.

– Послал меня Отец. За тобой и такими как ты.

*явь*

Апрель. Цветы. Ласточки. Бальдр разочарованно открыл глаза. Было уже полдесятого «утра» и он вновь проснулся с разбитой головой и болью в тощем скрюченном теле. Сон, наполненный кошмарами, совсем не придал сил, отчего пробуждение было мучительным. Трудовые будни вновь начались с опоздания на работу, к которой он относился как и ко всему в этой жизни: безразлично. Умылся, уныло оделся, глядя в зеркало, поморщился от вида своих провалившихся глаз и оцарапанного лица, на котором чернели круги. «Пора завязывать с бухлом» – выдавил из себя обязательную утреннюю мантру и вроде полегчало. Надо было идти на работу и делать там озабоченный вид, что его интересуют все эти проекты и прочие заморочки.

Войдя в кабинет, он с ненавистью оглядел свою тюрьму и уселся за рабочее место. Думать не хотелось. Жить не хотелось. Хотелось лишь побыстрее сдохнуть и закончить эти мучения, но даже в этом ему было отказано. Бальдр убеждался в этом уже не раз: какая-то неведомая сила не давала ему себя уничтожить. Вчера, как и позавчера и долгие месяцы до того, он опять напился в одиночку до безпамятства и не помнил как провёл вечер. Это и было его целью: не помнить и деть куда-то на время разум, чтобы не видеть всего этого. Единственным рваным воспоминанием была жуткая картина как он шел куда-то ночью по рельсам, еле волоча ноги, опустив голову и заглушая внутренний голос душераздирающим чёрным металлом, как вдруг неведомая сила резко швырнула его немощное тело влево на обочину. Через секунду из-за спины вылетел поезд, который шел на полной скорости и, как оказалось, отчаянно сигналил. Бальдр, как мешок, упал на землю лицом вниз, даже не закрыв глаза. «Опять не дали сдохнуть…»

А может, дали?

*навь*

– Гидра разумна, осознаёт себя и с удовольствием питается нами, нашей жизненной силой. Омороченный человек в яви, захваченный подсунутыми ею образами, напитывает её и, вместе с тем, всё больше попадает в плен. Но эти мысли она не рождает – она их всего лишь размножает, перераспределяя между нами, в этом и сложность. Заглянув в пещеру перед твоим освобождением, я видел как она кишела ужасными существами, которым ты словно вторил в такт и дёргался, но мне было понятно, что они – это ты, точнее твои мыслеобразы, а ты сам – существо божественное. Но беда в том, что граница между тобой и гидрой постоянно расплывалась, помочь было почти невозможно до некоторого времени, пока я не осознал как освобождать пленников. – Яр опустился на землю и выдохнул. Говорить в этом мире было тяжело.

– Как тебе удалось? – Вили уже пришел в себя и его горящее тёмно-оранжевым огнём полупрозрачное тело почти слушалось.

– Я пробудился и освободил себя. – Яр поднял глаза, в которых блестела стальная решимость.

– Проснулся как и я в подземелье? Сам? Но как?

– Да. Однажды в яви, будучи на грани отчаяния, я увидел эту тварь в себе и осознал морок как часть себя. Приняв решение сражаться за жизнь там, я смог освободиться здесь, получив на то позволение. Хотя не всё так просто, конечно… Ты позже поймешь кто я и всё встанет на свои места.

– Хорошо. Что дальше делать?

– Собирать войско. Мы будем воевать – выбора нет.

– И либо нас сожрут в плену…

– Либо мы победим. Пойдём, нас ждут наверху. – Яр пнул трухлявую дверь и впустил в убежище серый туман.

Впереди была тяжелая ночь…

Часть II. Кресение

*навь*

За окном мерцало низкое небо грязно-оранжевого цвета, зловеще нависали кислотные тучи, а мёртвая земля выплёвывала из себя струи смрада. Дыхание двух странников сдавливало тяжелой сыростью, а коричневая плесень, казалось, росла прямо в воздухе.

– Расскажи как именно ты освободился в яви, чтобы я понял с кем имею дело. И вообще – как это всё взаимосвязано. – Вили, выбирая скорость передвижения, с удивлением отметил, что может двигаться очень быстро.

– Хорошо. Сейчас твое внимание находится в мире нави, его еще называют астральным миром – это мир духов и умерших людей. Мы на одном из нижних уровней, соотведствующих чувствам и желаниям, испытываемых тобою в мире явном. Тот ты, который сейчас в яви лежит на кровати и спит, сделан из плоти. Здесь же ты сделан из более разряженной материи и, в каком-то смысле, даже более настоящий, чем там. Спустя какое-то время там, в явном мире, ты вспомнишь этот «сон» и затем мы обязательно встретимся, после чего эти миры постепенно для тебя сольются. Раньше этот мир ты так чётко осознавал только после смерти. Теперь ты это сделал при жизни, будучи в воплощении. Наших встреч с тобой здесь было безчисленное множество: я не единожды пытался вытащить тебя, равно как и ты меня, но гидра вновь и вновь оказывалась сильнее и мы оказывались в плену, где забывали свою божественную природу. Твой плен – это и мой плен, потому что мы связаны Единым. В определённом смысле я – это ты. На тебя я смотрю как на часть своего «я» и поиск места твоего заточения для меня есть самоисцеление.

– А эта тварь с щупальцами тогда кто?

– Это совокупное невежество людей, проявленное в этом мире в такой вот форме. – Яр, странным жестом, будто изнутри себя прорисовал то, о чём говорил. Картина была удивительно живая.

– С одной стороны, гидра – следствие невежества человечества, появившееся в нашем сознании. С другой – это неисследованная тёмная материя, непознанное. Небесный Отец наделил людей способностью воплощения образов и мы, ослеплённые ненавистью, гордыней и невежеством, создали эту тварь и её служителей.

– Как же ты освободился от неё?

– Когда там, в яви, осознал себя падшим, тёмным, одержимым, переполненным бесами. Когда, отчаявшись, увидел гидру в себе там и сражался с ней впервые не на жизнь, а на смерть. Когда победил её впервые и осознал свою божественную природу. Когда принял Отца моего. То была моя первая Битва после пробуждения. И там, и здесь. Все миры заключены в Одном.

– И ты мне расскажешь как.

*явь*

– Здесь будет русская власть. Хочет кто-то этого, не хочет – будет так. – Хеймдаль внушительным голосом, смотря прямо в глаза Бальдру, откровенно говорил с ним о будущем. Уютное южное кафе, столик под тенью освежающего ветра, неслучайное знакомство. Русское море.

Долгий разговор и не покидающее ощущение предопределенности этой встречи и всего сказанного. Прощание. Вещи на заднем сиденье внедорожника. Открытая дверь и Бальдр перед ней. Машина дернулась и заднее колесо наехало на ногу. Случайность… Просьба отъехать и освободить ногу.

Хеймдаль, выйдя из машины, с удивлением смотрел на Бальдра, так спокойно переносящего боль.

– Ведь я неуязвим.

*навь*

Сожжённое тело, мокро пахнущее струпьями, коричневой точкой заполняло всё пространство непрерывно ощущаемой боли. Невесомость, отсутствие верха и низа, непознаваемое, смотрящее в само себя – Яр растворялся в тумане безвременья, распятый изнутри безпокойством вечности. Смотреть было нечем и некуда. Двигаться тоже. Тьма, пожирающая саму себя была всем, что есть.

Внезапное озарение и искрящаяся белая плотность как покрывало застелила безпредельностью грани его искажений. Ярый Огонь, всепроникающий сквозь безмолвие вечности, стал его телом. Чарами Огня увидев себя, Яр осознал себя, свою смерть, вспыхнул ярко красным светом и принял решение переродиться, начав тот день своей гибели в яви с момента, предшествующего ей. Ровно настолько, чтобы успеть выбросить себя на обочину и выжить. Забыв тот мрачный мир в точку и развернув его во времени в явном мире, чтобы спустившись до дна и взяв с собой всю боль, вновь возродиться в срединном мире. Исцелив себя от смертельной одержимости.

*явь*

Лёгкая женская рука любя била его по спине тонким прутиком, но он ничего не чувствовал. Бальдр был мёртв: его сознание кишело заблудшими душами развоплощенных людей, которые крепко держали его в тисках, страдая вместе с ним в тёмных мирах. По большому счету, это был самый настоящий ад, но сегодня он впервые был готов пройти огненный путь и освободиться. Сегодня был день Битвы, к которой Бальдр готовился всю жизнь и которую он проигрывал. Огонь так и не появлялся в его теле и люди, наблюдающие за обрядом огненного очищения, были удивлены его безжизненному состоянию. Каждый из проходящих до него порку огненными розгами орал и бесновался, кривлялся и горел, выгоняя из чрева бесов, но тут было что-то не так.

– Ты же ничего не чувствуешь, да? – вкрадчиво спросила его Эйр, продолжая бить прутом по спине Бальдра.

– Нет. Я принял боль как должное и живу с этим.

Ей ничего не оставалось как продолжить действие и пороть дальше безжизненное тело, которое никак не реагировало на то, что других людей до него доводило до ярости. Огня в нём не было, была лишь ненависть и боль. Как можно изгнать бесов из трупа?

Прут уже не бил, Бальдр встал, испытывая двоякое чувство: с одной стороны, он был разочарован, а с другой, рад, что выдержал хотя бы это. Сам факт Битвы уже был победой.

– Это был лучший массаж в моей жизни, Донар. – Бальдр натянуто улыбнулся брату, который тоже был явно одержим, и пошел спать к костру. Последние несколько лет, общение с людьми причиняло ему невыносимую душевную боль, к которой он со временем привык. Бальдр однажды осознал, что стал видеть в человеке самые потаённые тёмные секреты, видел будущее, прошлое, неизбежные наказания и скорбь. Видел как окружающие его презирают, врут, считают ничтожеством и ничего с этим поделать было нельзя. Одержатели, управляющие его сознанием, непрерывно рисовали жуткие образы как они с помощью тела хозяина убивают и расчленяют собеседника любым возможным способом, равно как и собеседник убивает его подлым ударом в спину. Зверские убийства, сопровождающиеся злорадным и мерзким смехом, всевозможные извращения, красочно рисуемые в воображении Бальдра, были обыденным делом. Мысленно он постоянно унижал и убивал всех, кого видел вокруг и его воображение тут же рисовало, с одной стороны, невыносимую горечь утраты, а с другой – кто-то неуловимый в нём внутри злорадно потирал ладошки. Бальдр искал выход в наркотиках и алкоголе, но они только усугубляли одержание, привлекая в его сознание всё новых и новых обитателей, и чем дальше – тем сильнее была их ненависть. Невероятные усилия воли требовались, чтобы сдерживаться на людях и вести себя как все остальные. Невероятно сложно было противостоять тем, кто жаждал мести и ненавидел всех за всё. Они жили в нём. Все. Они были им. Все. И все хотели убивать, убивать, убивать. И они убивали. Его. Ведь им всё равно кого убивать. Бальдр, непрерывно сдерживаясь, направлял их ненависть на себя, иначе просто не мог, потому его тело при высоком росте было тощим и сжатым в один большой зажим. За глаза люди его называли кощеем и вряд ли понимали насколько были близки к истине. Бальдр только потом, будучи живым, осознал, что на самом деле был в аду, но сейчас он шёл спать, чтобы хоть на время забыться и деть куда-то ненавистное тело. Чтобы провалиться в безвременье и сражаться там – война была его жизнью. Точнее, он воевал за право жить. Постоянно. Вечность.

Утро было тяжелым. Глаза открылись с разочарованием, что наступил новый день и придётся опять целый день находиться в этом мёртвом теле. Но сегодня что-то новое дало ему силы встать и идти. Движение с Дедом было тем самым новым в его жизни: Бальдр впервые сегодня ощутил движение в своём ядре – тело наконец стало двигаться более плавно и жизненно. Приятные ощущения покалывающего спокойствия растекались по рукам и ногам.

Эйр – ладная, красивая, русская девушка продолжала сеанс очищения сознания и работы с внутренним огнём. Её прутик мягко опускался на спины людей, смертельно уставших от одержания и решившихся пройти огненное очищение. Люди вновь бесновались, тела их крутились и дёргались от болезненного осознания одержимости. Прикосновение к тёмным мирам было зрелищем не для слабонервных: при порке, от легких с виду ударов, человек входил в состояние повышенного осознания своих тонких тел, по которым на самом деле и приходились удары и от уровня развития которых зависели ощущения. Человек заново проживал свою боль, пересматривая принятые решения, которые привели к ней. Прожигая огнём осознания цепочки болезненных образов, пространство боли в сознании превращалось в светлую память. Плотное тело отвечало на это криками, рывками, вызванными тем, что зажимы лопались с высвобождением внутренней силы. Так человек освобождался от одержания. Через боль. Через боль от ранее испытанной боли.

Люди сидели вокруг костра на поляне в лесу, был полдень и в это время огонь имел наибольшую силу. Бальдр был с ними. Он, как и все, выписывал и сжигал ненависть. Писанка – древний способ очищения сознания, ныне недоступный для обывателей, которых приучили пить таблетки и топить своё одиночество в стакане. В результате забвения, сильнейший белый народ, талантливый и непобедимый, оказался в ловушке невежества, позабыв способы самоочищения. Люди, сидящие у костра, очищали своё сознание, выписывая ненависть на бумагу и сжигая её в огне. Ненависть можно только убрать, разобрав и устранив причину – некое уже забытое событие, на основе которого человек принял решение ненавидеть мир в том или ином виде. Все мы родом из детства и тогда же мы приняли большинство тех решений, за которые и страдаем: мы не помним, когда нас впервые ударили, обидели, толкнули и заставили ходить строем – мы не помним, за что так ненавидим этот мир, не помним, когда запретили себе жить. Люди, сидящие у костра и находящиеся в измененном состоянии сознания, сейчас были в детстве, выписывая накопленную боль на страницы толстых тетрадей, которые затем вырывали и кидали в костёр, давая огню сжечь свою ненависть. После чего добровольно шли на порку огненными розгами.

От легких с виду ударов, которые приводили в крайне возбужденное состояние огненное тело, человек получал возможность заглянуть в глубины своего сознания и достать оттуда на свет давно забытые душевные страдания. Бальдр так не смог – его боль оказалась спрятана за семью печатями, чтобы открыть которые следовало пройти через сильнейшее потрясение: выписывая на бумагу запрятанную от самого себя боль, он, словно разматывая клубок, был не в силах остановиться и писал, писал, писал, не отрывая ручку от листа в тетради. Он писал с остервенением, будто не было в его жизни ничего, кроме мокрой от слёз тетради, над которой он склонил голову. Жуткие образы наваливались всей мощью на сознание, которое едва держалось на волоске: казалось, что такое глубокое погружение было дорогой в один конец.

За час до того Бальдр решился на вторую порку подряд, сказав об этом Деду.

– Я бы не хотел тебя пороть. – ответил Дед. – Тебя можно только убить.

– Мой выбор в данном случае является определяющим. – твёрдо ответил Бальдр и они оба знали, что это так. Бальдр был готов к смерти.

– Хорошо, тогда выпиши то, что ты хочешь убрать и я пойду на это. – Строгим голосом сказал ему Световит, возможно, самые главные слова в жизни.

Ровно час Бальдр рыдал и страдал так, как никогда в этой жизни. Его трясло, выворачивало, тошнило, изнутри вырывалось нечто мерзкое и холодное. Ровно час он погружался всё глубже и глубже в глубины сознания, давая полностью завладеть своим телом тем, кто держал его душу в плену. Он писал и одновременно проваливался вниз не в силах остановиться, ибо как только он останавливался – он просто терял рассудок. Ровно час и ему хватило, чтобы перед глазами пролетела вся его жизнь, наполненная болью и ненавистью. Это была его смерть. Он умирал. Но умирал тот он, который сотни лет убивал и ненавидел. Умирал тот, который устал от крови.

В состоянии сильнейшего перенапряжения и кипящей ненависти Бальдр лёг на землю перед Дедом, который, взяв прут, принял Битву. Её свидетелями были люди у костра, которые впервые увидели человека, решившегося на две порки подряд. Человека, который в тот момент был уже не совсем человеком.

Ибо в тот момент им полностью овладела Тёмная сторона Силы.

Победа над которой означала освобождение.

Часть III. Пробуждение Яр-Силы

Удары прутом безжалостно падали на спину Бальдра, зажигая материк боли и оставляя за собой на спине сплошные синие рубцы, которые ковром ложились поверх вчерашних. Живых красных рубцов на словно мёртвом каменном теле почти не было. Световит как никогда сильно порол лежащего перед собой человека, чтобы помочь тому разбить запретные печати и выпустить на белый свет одержателей. Бальдр вновь молчал и не шевелился, но на этот раз пришла боль – это был добрый знак. Удары становились всё жёстче и жёстче, а сидящие люди у костра удивлённо и внимательно наблюдали за происходящим, ибо порка снова шла не обычно – как и вчера Бальдр смиренно принимал удары, находясь в ожидании пробуждения огненного тела.

Гулкий рык поднимался из глубин чрева, тело стало заметно напрягаться и боль от этого усилилась в разы. Бальдр смотрел вглубь себя и с надеждой искал там лучи пробуждающейся Яр-Силы. Воля и решимость заставляли его погружаться всё глубже и глубже в глубины сознания. Туда, где ещё не был Бальдр. Туда, где был источник той силы, которая поработила его и его народ.

*навь*

Яр оказался в тесном подземелье с низкими сводами и серыми стенами. Странное освещение было в этом месте – это был какой-то антисвет. Он оглянулся, прохода нигде не было. Это была ловушка и было непонятно сколь долго он здесь находится. Но одно то, что он пробудился здесь, уже было большим делом. С трудом взглянув вниз, он увидел, что его ноги были погружены в какое-то чёрное круглое озеро, наполненное тягучей смолой. Дна у озера не было – это ощущалось ясно. Оторвать ног он не мог, шевелиться в этом мире вообще было невыносимо трудно.

Тени появились внезапно. Двенадцать мрачных размытых фигур с глазами, горящими тем самым антисветом и ужасными лицами окружили его и стали медленно, говоря заклинания на зловещем непонятном языке, сжимать кольцо. Яр странным зрением видел всех одновременно и страх охватил его, сковав ледяное тело ещё сильнее. Тени невидимыми щупальцами топили его в озере и он медленно погружался вниз, превращаясь в точку. Оказавшись по пояс в озере, его позвоночник стал словно гореть и в ядре зародилось новое ощущение. Невидимый вихрь захватил сознание Яра, это было даже два вихря: один тянул его вниз, другой вверх. Оставалось лишь сделать выбор…

И выбор был сделан. Яр-Сила непреодолимым вихрем захватила его сознание и Яр позволил ей стать собой. Позвоночный столб охватило щекочущее ощущение и восходящий поток невероятной мощи вырвал его из чёрного озера. Яр молнией взмыл вверх, пробивая собой толщи тёмных миров. Его было уже не остановить, но и тени тоже были не в состоянии сопротивляться потоку, который выталкивал их на земную поверхность вслед за молнией. Они летели вверх, уже не читая свои зловещие мантры. Они были обречены, ибо там, наверху, стоял сын солнца, готовый сражаться с бесами уже на своей земле и по своим правилам. И там его уже ждали. А он ждал теней, чтобы направить на них огонь возмездия и очистить мир от их присутствия.

*явь*

Дед, войдя в раж, обрушивал удар за ударом на спину Бальдра, но тот всё ещё молчал, прислушиваясь к чреву. Бесы вот-вот должны были проявиться и тогда можно будет выманить их в огонь осознания. Наконец, после долгого и напряжённого затишья, Бальдр чужим голосом и против своей воли закричал:

– Стой!

Он только этого и ждал и тут же направил луч внимания на источник крика. А через секунду закричал уже сам:

– Дед, давай, давай! Руби!

В огненном теле начались чужеродные движения, которые Бальдр всеми силами выталкивал наверх. Тело получало безчисленное множество приказов «встать и убежать», но Бальдр знал, что другого раза просто не будет и держал тело в узде, которое, наоборот, нужно было полностью расслабить, а всё напряжение направлять в тонкие тела.

– Смотри, лезет. О какой… – с тяжестью в голосе сказал Дед.

Бальдр ощущал, как на спине прямо над сердцем будто приоткрылось окно и оттуда вылезло мерзкое холодное щупальце, на которое Дед обрушил град мощных ударов.

– Имя говори, ИМЯ!

Бальдр молчал. Что-то сковало его и говорить он не мог – его телом полностью овладела сила, имеющая мрачную и холодную природу. Нужно было нащупать имя одержателя и это оказалось довольно сложной задачей. Сложнее, чем удерживать осознание в теле, которым он уже почти не владел. Спустя минуту пытки вырвалось:

– Феликс!

Тот, который казнил людей тысячами, жил в нём до этой секунды, но сейчас железный Феликс отправился в огонь. Бой только начинался и удары стали ещё жестче.

– Ленин! – следующий одержатель вылез в то же «окно» и рядом послышался взволнованный голос: «так и знала, что он скажет ЭТО».

– Ах вот ты где прятался, старый сифилитик! – Дед опустил несколько мощнейших ударов на спину Бальдра, которая превратилась в бездонный колодец, из которого лезли бесы. В огонь.

«Троцкий, Гитлер…» – дальше имена одержателей вылетали одно за другим и в какой-то момент улыбка появилась на лице Бальдра. Замки были разбиты, ворота открыты. Оставалось лишь биться до последнего. Тело горело и Дед продолжал порку, ибо были ещё слуги тьмы, что вырывались из чрева. Бальдр просто рычал, выпуская их. Имён он уже не произносил, ибо имя им – легион.

Световит, еле сдерживая тошноту, бил до тех пор, пока прут сам не остановился. Затем он кончиком прута провёл сверху вниз по спине лежащего перед собой измождённого человека и, остановившись в районе живота, зажёг вместе с Бальдром огонь в его чреве. Свет осознания тут же заполнил все пустоты в огненном теле, образовавшиеся после изгнания одержателей. Бальдр встал, впервые в этой жизни ощутив себя по-настоящему живым. Ему пришло ясное осознание того, что же сегодня произошло: мост миров, соединяющий миры чистилищ с Русью, был разрушен и морок рассеялся. Тёмные жрецы Зиккурата потеряли свою власть над русским народом, ибо демоны, державшие в плену народ Асов, были навсегда отправлены в огонь.

Это была победа. Это был перелом. _4.05.2014

*правь*

Яр твёрдо стоял на земле, подняв над собой руки. В них был огонь, устремляющийся вверх. Всё его внимание было направлено только на огонь, хотя вокруг него творилось нечто ужасное. Безобразные лики демонов окружали его и кидали в его сторону взгляды, полные ненависти. И тут же сгорали. Им нельзя было смотреть на солнце, но они смотрели. Им нельзя было подниматься наверх, но они поднимались. И всех их ждала одна и та же участь: В ОГОНЬ.

Сын солнца обрёл себя и теперь не было во всей вселенной силы, способной его уничтожить. Теперь не было у его народа врага, который мог бы его победить. Древний Дух Витязя освободился из заточения и теперь победа была лишь вопросом времени. Осталось лишь собрать войско, но он знал, что одновременно с его освобождением Яр-Силу обретут его братья и непобедимые воины, встав плечом к плечу, вновь обрушат Меч возмездия на слуг Тьмы. Древний Дух Витязя пришел на Русь, чтобы победить.

Отныне Яр с нами.

И теперь Русь обрела Силу, чтобы вновь восстать из пепла, победив в грядущей Великой Битве.