Текст книги "Последняя фреска"

Глава пятая,
^{откуда читатель узнаёт, что Магдалена Ланц начала путать бабочек с цветами, а Йонасу досталось странное «счастливое» печенье}

Когда солнце тонет за горизонтом и зажигаются фонари, когда дневной свет сменяется мудростью вечерних сумерек, когда рабочий день роняет инструменты и протирает уставшие глаза, то поневоле убеждаешься в истинности изречения, гласящего: во мгле скрывается истина. Если ты потерялся в сиянии дня, чувства прячутся по углам, не давая разуму соединить их в мозаику, отображающую картину мира. Дождись захода солнца, выйди из дома и окунись во тьму, скрывающую лица и помыслы. Отдайся гипнозу вечерних огней, пусть качает тебя колыбель извечной ночи. Тогда музыка, доносящаяся из баров и ресторанов, соединится с гудками машин, а звон трамваев вольётся в гомон толпы, и осознание правильности собственного пути укрепит твою душу.

Нечто подобное испытывала Магдалена, идя домой с незнакомым молодым человеком. Украдкой поглядывая на спутника, Магда размышляла, почему, собственно, ей пришла в голову такая прихоть? Неужели юноша настолько ей симпатичен?

Комиссар Штефан Райнерт пребывал в абсолютной уверенности, что одной лишь симпатией не обошлось. И в жизни, и на фотографиях этот человек выглядел на редкость привлекательно. Но теперь свидетельства его обаяния сохранились лишь в архивах полицейского управления…

Высокий сероглазый блондин с чеканным, почти античным профилем. Возраст – двадцать пять лет. Выбрит гладко. Фигура стройная. Широченная улыбка, вспыхивающая по поводу и без, наводит на мысль о лёгкости движений не только телесных, но и душевных. Но интереснее всего руки – изящные, с изумительно подвижными пальцами. Он много курит, при этом пускает колечки необычным способом – углом рта. Возможно, из-за курения его баритон звучит слегка надтреснуто, как потёртая виниловая пластинка. Но во всём остальном – на редкость приятный молодой человек.

– Могу я задать один вопрос? – обратилась Магда к провожатому, когда тот с детским выражением лица уставился на парочку флиртующих голубей.

– Да-да, конечно, – парень встрепенулся и перевёл взгляд на девушку.

– До сегодняшнего дня, – с серьёзным видом заговорила Магдалена, – в моей жизни ещё ни разу не бывало, чтобы я шла домой с незнакомым мужчиной. Не соблаговолит ли таинственный спаситель назвать своё имя, дабы бедная девушка могла прославлять храбреца, вовремя разбудившего её в музее?

«Таинственный спаситель» расхохотался, распугав голубей, которые как раз собирались приступить к делу.

– Винсент, – представился он, на ходу протягивая узкую руку. – Меня зовут Винсент Фишер. А теперь прекрасная незнакомка тоже должна представиться, чтобы музейный спаситель знал, чьё имя будет толкать его на геройские поступки.

– Магдалена Ланц. Можно просто Магда.

Винсент приподнял брови:

– Интересное имя. В наши дни чаще встречаются Лауры да Юлии… Как твоим родителям пришло такое в голову? Я бы их спросил…

– Некого спрашивать, – помрачнела Магда. – У меня никого нет.

– Поразительное совпадение, – пробормотал Винсент. – Извини…

– Пустяки. Я их не знала и знать не хочу.

– Однако…

– Ты, вероятно, вообразил чёрт-те что. Всё просто. Я была младенцем, когда меня подбросили в детский приют, положив в пелёнки сто франков. Вот как высоко оценили моё существование биологические родители. Их не нашли, хотя полиция с ног сбилась. Сам понимаешь, таких маму с папой я в гробу видала. А имя и фамилию получила в приюте. Нянечка оказалась истовой католичкой, а на дворе начало августа, канун дня Марии Магдалены…

– И как же тебя зовут друзья? – полюбопытствовал Винсент. – Леной или Магдой?

– Магдой. А тебя?

– Винсом. Но я буду называть тебя Мэг.

Настала очередь Магды удивлённо морщить лоб:

– Почему? Я не против, просто звучит странно. Как-то по-американски…

– А я долго жил в Чикаго, хоть по рождению – коренной базелец. Привык по-штатовски… Так что, Мэг? Пойдёт?

Магдалена весело прищурилась на рекламный плакат «Макдоналдса».

– Знак свыше, – объявила она. – Принимаю второе крещение. Пусть будет по-американски – Мэг.

– Отлично! – обрадовался Винсент. – Уинс энд Мэг! Круто!

– Май нейм из Мэг, – с серьёзным видом подхватила девушка, подражая интонациям Джеймса Бонда. – Биг Мэг.

– Биг Мэг, – со вкусом повторил Винсент Фишер и добавил, интимно понизив голос: – Айм лавин ит.

Магда весело рассмеялась. Как странно, подумала она, этого человека я знаю лишь несколько минут, а общаться с ним легко, будто всю жизнь дружили. Она незаметно покосилась на профиль Винса (да, теперь уже Винса!), подсвеченный огоньком зажигалки. Прикурив, парень выпустил дым сразу из двух уголков рта, сделавшись похожим на фарфорового китайского дракончика. Он и внешне весьма недурён, прилетела игривая мысль, кожа гладкая, нос ровный, а губы…

Вдруг перед глазами девушки всплыла предупреждающая надпись: стоп! Сработал условный рефлекс. Если появлялся кто-то или случалось нечто, нарушающее привычный ход событий, Магдалена воображала дорожный знак, перед которым следует остановиться и подумать. Как правило, размышления приводили к исчезновению нежелательной личности, либо обнаруживалась окольная тропка. Цветы налево, бабочки направо, и путать их не следует. Со временем дорожный знак стал возникать всё реже. Но сейчас белые буквы на красном фоне вспыхнули так ярко, что она даже прикрыла глаза. Удивительно: видение дорожного знака в этот раз не сопровождалось внутренним беспокойством. Магда рассердилась.

– Пошёл ты! – произнесла она вслух.

Винс остановился и с ужимками капитана Попая перекатил сигарету из одного угла рта в другой.

– Пардон, мадемуазель, – с достоинством заявил он. – Вы, кажется, изволили меня послать?

– Ой, – смутилась Магдалена. – Я нечаянно. Я не тебя имела в виду.

Фишер внимательно огляделся. Никого не обнаружив, он заложил руки за спину и начал многозначительно покачиваться с носков на пятки. Магда прыснула.

– Винс, не обижайся, – попросила она. – Это я собственным мыслям, ты тут ни при чём.

– Ах вот как? Тогда, во искупление греха, о Магдалена, возьми меня под руку и продолжим путь. Ты где живёшь?

– В университетском общежитии. Вообще-то, не живу, а доживаю. Собираюсь переезжать на квартиру.

– Учишься?

– Ага. На философско-историческом. А ты?

– Я в прошлом году закончил факультет социологии чикагского университета.

– Ничего себе! – изумилась Магдалена. – Каким ветром тебя туда занесло?

– Длинная история, – ответил Винсент, немного помолчав. – Так или иначе, я рад, что вернулся. Чикаго – потрясающий город, но Базель, это… Базель.

Винсент снова улыбнулся завораживающей улыбкой. И тут Магде вспомнились его странные слова:

– Винс, что ты имел в виду, когда сказал «поразительное совпадение»?

Фишер невесело усмехнулся.

– Мы с тобой товарищи по несчастью. Я ведь тоже сирота. Только у меня была семья: отец, мать и две сестрёнки-близняшки. Мама умерла, когда родила их. А папа и девочки… Погибли. Мне только исполнилось тринадцать…

– Автокатастрофа? – тихо спросила Магда.

– Нет, – ответил Винсент, помедлив. – Другое. Прости, сейчас мне не хочется об этом говорить.

– Понимаю. Тогда расскажи о Чикаго. Как ты туда попал?

– Если копнуть глубже, то из-за своего несчастья. Когда я остался один, меня усыновил друг нашей семьи – протестантский священник из Риена. Старик был вдов, одинок и состоятелен. Не знаю, откуда у него взялись деньги. Он что-то упоминал о наследстве… Впрочем, я не вникал в подробности. Я окончил школу на отлично и стал раздумывать о высшем образовании. Выяснилось, что мой новый отец знаком с одним известным человеком родом из Чикаго…

Они шли рука об руку и не замечали ничего вокруг. Напрасно лезли в ноздри дразнящие ароматы булочных и кафе – они их не слышали. Они не видели пёстрых афишных тумб с именами знаменитостей. Они вообще ничего не видели, кроме самих себя. Поэтому не обратили внимания на бородатого, оборванного человека, следовавшего по пятам. В нечистых руках бродяга сжимал фотоаппарат, на плече болталась треугольная сумка.

* * *

– Добро пожаловать, прекрасная синьора! – поклонился Бенито, бесцеремонно ощупывая женщину взглядом. – У меня такое чувство, что мы где-то встречались. Вам не доводилось бывать в Неаполе?

– Оставь, Бенито, – поморщился Рюттингер. – Вряд ли синьору заинтересует такой нахал, как ты.

– Ну почему же, – благосклонно заявила дама, протянув итальянцу руку. Тот приник к ней с чувственным чмоканьем. – Лука, голубчик, если бы ты знал, как трудно женщине моего возраста найти юного поклонника…

Не отрываясь от изящной ручки, Бенито удивлённо поднял глаза на гостью. Та победно улыбалась.

– Ты кто? – раздался противный детский голос, и в ногу итальянскому мачо вцепилось лопоухое существо мужского пола. – Хочешь, в глаз дам?

– Нико, не приставай к человеку и не порть мне вечер, – ласково сказала женщина. – Гиперактивненький ты мой!

– Гипер-пипер, супер-пупер! – завопил мальчишка, отклещился от ноги Бенито и накинулся на Луку: – Дядя Рютти! Проститутти!

– Нико, я тебе подарок принёс, – беспомощно объявил Лука.

– Ур-р-ра! Потому что я хороший, да? Где он?

Мальчишка уставился на «дядю Рютти», хищно оскалив зубы.

– В моей комнате, на столе… Только больше ничего не трогай, ладно? – крикнул он вслед пацану, улепётывавшему по коридору общежития.

– Это… ваш сын? – ошарашенно обратился Бенито к гостье, не спешившей отнимать поданную руку.

– Да, – вздохнула та. – Бедняжка растёт без отца, и ему так не хватает настоящего мужского воспитания…

Последние три слова она произнесла томным грудным голосом. Бенито окончательно растерялся.

– Меня зовут Юлия Вальтер, – гостья продемонстрировала в улыбке все шестьдесят четыре зуба. – А кто вы, очаровательный юноша?

– Бе… Бенито. Бенито Маринелли, – представился неудачливый донжуан и крепко встряхнул исцелованную руку.

– Воистину, дети – цветы жизни на могилах родителей, – заявила Юлия и, высвободив ладонь, поправила волосы. – Особенно когда под могильным камнем лежат надежды на личное счастье. Лука, друг мой, а где наш милейший Йонас?

– На кухне, готовит суши. Ты ведь любишь суши?

– Обожаю! – в нос протянула Юлия и взяла кавалеров под руки. – Проводите же меня на кухню, мальчики!

– В атаку, на кухню! – выкрикнул Рюттингер, подмигнул Бенито, у которого с лица не сходило выражение «уф, пронесло», и они зашагали вперёд.

Потом комиссар Райнерт неоднократно возвращался к цифровым фотографиям. Он увеличивал их, располагал в разном порядке, рассматривал лица, позы, обстановку… И раздражённо закрывал файлы. Снимки не давали ни единого ответа на бесчисленные вопросы…

Смазливый итальянец производит двойственное впечатление. С одной стороны, он соответствует представлениям о пылком южанине, не пропускающем ни одну юбку. Набриолиненные волосы в сочетании с накачанными бицепсами наводят на мысль, как этот парень обожает себя, любимого. Движения хищные, взгляд пронзителен. Одним словом, казанова, затесавшийся в студенческую среду. Но иногда он словно забывает о роли бабника и прожигателя жизни. Тогда мы видим совершенно иного человека, нервного, испуганного. Невольно возникает мысль, что неаполитанец носит маску, должную прикрывать его подлинную личность…

Непрерывно улыбающаяся Юлия Вальтер очень хороша. Ладная, с пышной фигурой, она притягивает мужчин, что весьма ценит. Белокурые локоны уложены в замысловатую причёску, голубые глаза блестят, а пухлые щёчки придают сходство с маленькой девочкой, но сеточки в уголках глаз свидетельствуют, что даме далеко за тридцать. Впрочем, опытный рот и округлые формы заставляют ухажёров забыть о такой мелочи, как возраст. Одета шикарно – платье со смелым вырезом, туфли на высоких каблуках и кокетливая шляпка. Пожалуй, лишь резкий голос и наличие сверхэнергичного ребёнка способны отпугнуть мужчину, клюнувшего на пышную грудь фрау Вальтер.

Нико – избалованный мальчишка, которому досталось слишком много материнской любви и очень мало тяжёлой отцовской руки. Для своих девяти лет он на редкость начитан и «насмотрен», но нахален до безобразия. Самолюбование Юлии вкупе с безграничным материнским чувством превратили Нико в неуправляемый снаряд. Лицо мальчика носит вечно восторженное выражение, сменяющееся капризным, стоит осадить не в меру нахального пацана. Тогда голубые, как у матери, глаза наливаются слезами, губы оттопыриваются, и ужасное дитя готово закатить истерику. Любому мальчишке за такое поведение надрали бы уши. Лишь присутствие аппетитной мамаши спасает «вождя краснокожих» от заслуженной трёпки.

– Йонас, дорогой! – Юлия торжественно расцеловалась с Лаутенбахом, державшим измазанные руки на весу, словно хирург перед операцией.

– Привет, Юлия, привет! – ответил Йонас. – Какие новости на косметическом фронте?

– Ах, милый, – вздохнула фрау Вальтер, присев на край стола. – Если современные дамы и дальше так будут обращаться с ногтями, то от них не только любовники, но и мужья убегут. В моём салоне можно сделать маникюр с чистейшими биопродуктами, а они мажутся ширпотребовским лаком. Фи!

– Синьора, вы испортите одежду, – вмешался Бенито, поглядывая на платье, туго натянувшееся на бёдрах Юлии. – Наш милый Йонас перепачкал стол рыбой.

– Ой! – соскочила на пол Юлия. – Бенито, голубчик, гляньте, у меня там всё в порядке?

И она с очаровательной непосредственностью отряхнула ладошкой платье ниже талии.

– О да! – галантно отозвался Бенито. – Более чем в порядке.

Юлия довольно улыбнулась.

– Вз-вз-вз! – раздался механический вой, и в кухню вбежал Нико, размахивая игрушечным лазерным мечом.

– Мама! – заорал он. – Смотри, что мне дядя Рютти подарил!

– Пеняй на себя, Лука, – заявила фрау Вальтер, по-прежнему безмятежно улыбаясь. – Теперь мы обречены слушать этот визг.

– Вз-вз-вз!

Нико подбежал к Бенито и попытался ввинтить ему в живот пластмассовое лезвие. Маринелли попятился.

– Нико, маленький негодяй, ты не забыл сказать спасибо дяде Луке? – пытаясь говорить грозно, спросила мать.

Мальчик принял театральную позу и низко поклонился, приложив подарок к сердцу.

– Большое спасибо, дядя Рютти, от маленького негодяя, который, благодаря тебе, не только опасен, но и хорошо вооружён! Вз-вз-вз!

И мальчишка, размахивая мечом, выбежал в коридор.

– Ну и тип, – пробормотал Бенито.

Юлия по-прежнему улыбалась, но теперь её улыбка сделалась напряжённой.

– Надеюсь, у этого мерзкого оружия скоро сядет батарейка, – обратилась она к Луке.

– Увы, – развёл руками Рюттингер, – к игрушке прилагался набор запасных батареек.

– Смиритесь с горькой судьбой, о друзья мои, – пафосно произнёс Йонас, закатывая очередную порцию суши в салфетку из деревянных палочек. – Сегодня вечер игры в «Звёздные войны» под предводительством юного джедая Нико Вальтера. Вз-вз-вз!

– Йонас, хоть ты не начинай, – огрызнулся Лука. – Я уже проклинаю тот час, когда решил подарить меч этому лопоухому инквизитору. Прости, Юлия.

– Ого, кажется, здесь пахнет суши! – послышался насмешливый голос.

В дверях показался невысокий человек с аккуратно подстриженными усами.

– Жан-Кристиан! – взвизгнула Юлия и повисла на шее вошедшего. Тот прижал к себе фрау Вальтер и крепко поцеловал.

– О, наша полиция нас бережёт, – весело объявил Йонас. – Прости, руки подать не могу, весь в рыбе.

Новый гость поздоровался с Лукой, потрепал по плечу Йонаса и повернулся к Бенито. Тот неприязненно посмотрел на визитёра, но Жан-Кристиан сказал, не смутившись:

– Мы, кажется, ещё не знакомы? Моя фамилия Рáйнле, зовут, как вы уже слышали, Жан-Кристиан, для друзей просто Жан.

– Полицейский, – не то вопросительно, не то утвердительно буркнул Бенито.

– Ну да, – удивлённо ответил Жан. – Это вас смущает?

– Не будь занудой, Бенито! – воскликнул Лука. – Видишь ли, Жан, он – неаполитанец, а все неаполитанцы, как известно, мафиози, сутенёры и торговцы наркотиками…

– Заткнись! – рявкнул Бенито.

– Не беспокойтесь! – успокаивающе сказал Жан-Кристиан. – Если вы и состоите в мафиозном клане, то прохóдите по другому ведомству. Я не следователь, а всего лишь скромный капитан пограничной службы. Главное, не пытайтесь провезти контрабанду. Поймаю – передам дело в криминальную полицию!

– Я не контрабандист, Мадонна миа! – ответил Бенито проникновенно. – Я приехал учиться на экономическом! Просто у нас в Неаполе…

– …Недолюбливают представителей закона, – закончил фразу Райнле. – Повторяю: не беспокойтесь. В конце концов, я сейчас не на службе. Меня пригласил Йонас Лаутенбах на стаканчик-другой саке в доброй компании. Ну, теперь поздороваетесь?

Бенито крякнул и с силой всадил руку в ладонь Жана. Юлия взвизгнула и восторженно зааплодировала.

Ты что-то знал, капитан Райнле, думал следователь, глядя в честные серые глаза на экране. Почему же не поделился с коллегой?

На редкость ординарная внешность. Волосы неопределённого цвета, тёмно-русые, что ли… Усы щёточкой. Лицо обыкновенное, такие физиономии забываются через несколько минут. Манеры спокойные, голос негромкий. Телосложения крепкого, но не спортивного. Одним словом, этот человек отнюдь не из тех, о ком говорят «узнал бы из миллиона». Но речь правильная, глаза умные. За словом Райнле в карман не лезет, дискуссию ведёт умело, способен «разговорить» собеседника и обладает удивительным даром убеждения. Вероятно, именно таким и должен быть настоящий сотрудник полиции. Ну, или пограничной службы.

– Йонас, по какому поводу вечеринка в середине рабочей недели? – спросил Жан у Лаутенбаха, который как раз закончил орудовать огромным ножом.

– В честь очаровательной девушки, – ответил Йонас, выкладывая на тарелку рисовые колобки. – Ей не удалось скрыть переезд на новую квартиру. Так пусть не забывает, что друзья очень её любят! Лука, будь добр, займись саке…

– Девушки – это всегда хорошо, – одобрительно сказал Жан-Кристиан. – А очаровательные девушки – вдвойне!

– Вз-з! Вз-з! Вз-з! – долетел из коридора вой лазерного меча.

К нему присоединился голос Нико, вопившего с оружием в унисон. Дуэт получился на редкость неблагозвучный:

– Вз! Вз! Вз!

– Что за девушка? – ревниво осведомилась Юлия.

– Магдалена, кто же ещё… Жан, достань корзинку с «печеньками счастья». Выше, выше, на второй полке…

Юлия захлопала длинными ресницами:

– Магдочка вас покидает?

– Увы, да. Понятия не имею, какая муха её укусила. Смотрю: таскает картонки, мешки какие-то…

Юлия лицемерно вздохнула:

– Представляю, как вы её достали, мальчики…

– Ну, знаешь! – обиделся Йонас, но протестовать не стал, а сунул Юлии блюдо, полное суши. – Тащи к Луке в комнату. Жан, помоги, отнеси печенье… Лука, как там саке?

– Греется, – рассеянно ответил Рюттингер, всматриваясь в окно. – Нам бы Магду не прозевать. Запрётся у себя в комнате, хоть дверь высаживай.

Бенито тоже уставился на улицу.

– Так вот же она идёт, – удивился он. – Чёрт возьми, с каким-то типом под ручку!

– Точно! – вытаращил глаза Лука. – Йонас, ты погляди! У Магды завёлся какой-то сукин сын!

– Кажется, вы не ошиблись, – печально констатировал Йонас, присоединившись к наблюдателям.

Через мгновение он прищурился и с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы:

– А ну, господин фармацевт, присмотрись!

Лука прижался лбом к стеклу:

– Неужели ты думаешь…

– Не уверен, – покачал головой юрист. – Просто хочу быть осторожным. Следи во все глаза. Надеюсь, Магда пригласит его войти…

– Господи Иисусе, спаси нас грешных…

– Тихо. Сюрприз так сюрприз… Жан! Юлия! – вдруг заорал Йонас. – Все в комнату, быстро! Поймайте этого джедая и заставьте заткнуться хотя бы на десять минут! Лука, прими саке! Бенито! Чёрт итальянский… Где он?

– Только что был тут, – удивился Лука, схватив кастрюльку. – Он же рядом со мной стоял!

– Дьяв-ва-ал… Ладно, я сам возьму посуду… А ты вырубай свет в коридоре! Они сейчас войдут!

* * *

Пресвятая Дева Мария! Почему кошмар возвращается? Господи всемогущий, зачем посылать мне озарение именно сейчас, когда всё хорошо, когда образ Короля стал зыбким туманом, призраком? Все надежды рушатся… Это она, она, я вспомнил… Более пятисот лет прошло, но сияние всё так же окружает её, как и тогда, у колодца Герберта… И взгляд василиска, плавящий железо и дробящий камни… Неужели и он явится следом? Я одинок, некому встать рядом, не поможет ни золото, ни меч, ни древнее колдовство… Что делать, что делать, Господи, посоветуй! Мы, самодовольные ослы, пленили древний ужас, но почему именно я должен расплачиваться за грехи подельников? Господи Боже, ты всемилостив и вездесущ, ты всё видишь… Не дьявольской благосклонности вожделели мы, но абсолютной чистоты! И стал наш город велик и славен, и дух адского создания стоит на страже, и льётся чистая вода из его пасти… В чём провинился я перед тобой, что проклял ты меня и обрёк на вечные мучения? Я бесконечно грешен, я жаждал денег и власти, но я не хотел убивать! Мои руки чисты, на них нет крови невинных! Я не знал, в чём заключается варварский обряд! Пятьсот лет страшных снов, пятьсот лет пробуждений… Распростёртые тела, лужи крови, оживший мертвец в полусгнившем рубище и глаза… Если существует ад с его страшными муками, то я знаю, какая казнь предназначена мне. Я буду вечно стоять у холодной стены в подвале и смотреть в глаза этому существу. Кипящая смола, сковородки, вилы – чушь! Его взгляд страшнее любой пытки, первый взгляд, которым он одарил нас в застенке, четвёртого августа тысяча четыреста семьдесят шестого года… Лишь тогда я понял, на что мы себя обрекли. Но уже поздно. Он родился. Где мои товарищи, по каким улицам бродят они, чьи личины носят? Кто-то должен прорвать заколдованный круг. Пусть исчезнет чистота, пусть рухнут стены и новая чума погребёт долину. Я не боюсь смерти, если она принесёт успокоение. Надо решаться. Господи, милостивый Господи, защити меня, помоги и направь…

* * *

– Ну, вот мы и пришли! – Магда улыбнулась Винсенту. – Хочешь зайти, выпить чаю?

– Если ты приглашаешь, то с удовольствием! – отозвался Фишер.

Они поднялись на третий этаж.

– Странно, – удивилась Магда. – Свет не горит. Переключатели выбило, что ли…

По общежитию расползалась липкая тишина. Внезапно девушку охватил ужас, как во сне, когда она лежала в лодке. Магдалене привиделось, что она идёт по узкому каменному тоннелю. Перед глазами замелькали сполохи, в ушах зазвенело.

– Винс, – прошептала Магда. – Дай на тебя опереться. Что-то мне снова нехорошо…

Она протянула руку, но пальцы наткнулись на нечто холодное и жёсткое…

Магда увидела, что держится за коготь драконьей лапы.

Рядом с девушкой возвышалось крылатое, покрытое чешуёй существо. Корона, венчавшая уродливую голову, светилась красным, отбрасывая на стены неверные блики. Магда увидела, как горло василиска задрожало. Начали подниматься тяжёлые веки.

– Мэг! – раздался глухой голос. – Иди сюда, Мэг!

Сияние глаз чудовища разгоралось.

– Я пришёл за тобой. Почему ты не видишь меня, Мэг?

Магдалена застонала и разжала пальцы.

– Сюрприз! – проскрежетало чудовище, и в ту же секунду вспыхнул электрический свет.

Чары рассеялись мгновенно. Драконий коготь оказался дверной ручкой, а чёрная фигура превратилась в саму дверь. В коридор выскочили старые знакомые: Йонас, Юлия с Нико и Жан-Кристиан. У распределительного щита обнаружился хохочущий Лука. Винсент со смущённым видом стоял шагах в десяти.

– С новосельем, Магдочка!

– С новой квартирой!

– Вз-вз-вз!

– Мои поздравления!

– Познакомь с кавалером!

– Не сразу… Похоже, мы её напугали… А всё твои сюрпризы, Йонас!

– Вз-з! Вз-з! Вз-з!

Магда привалилась к дверному косяку. Голова кружилась, всё ещё мелькали перед глазами цветные пятна. Осторожно приблизился Винсент.

– Ты как, Мэг? – спросил он тихо.

Все замолчали, уставившись на Винса.

– Нормально, – рассеянно ответила Магдалена и потёрла лоб.

– Ура! – завопил Нико, нарушив затянувшуюся паузу, и запрыгал подле Винсента. – Ты мне подаришь бластер? Вз-вз-вз!

С этим наглым, но весёлым требованием словно рухнула некая стена, и вокруг молодого человека закипел водоворот знакомства. Его трепали по плечу, жали руку. Экспансивная Юлия нацелилась поцеловать нового приятеля в губы, но, покосившись на Магду, передумала, и обалдевший Винсент получил вместо поцелуя нежное рукопожатие. Подошёл Лука, поздоровался и спросил, не видал ли кто Бенито.

– Он что, сквозь землю провалился? – недоумевал Рюттингер.

– Бог с ним, никуда не денется, – отмахнулся Йонас. – Всё, заходите, живенько, саке остывает! Магда, прошу!

Когда гости стали рассаживаться, пытаясь уместиться на двух стульях и одной кровати, приправляя процесс шуточками, кто к кому должен сесть на колени, Лука под каким-то предлогом вывел Йонаса в кухню.

– Что скажешь? – прошептал он, дрожа от азарта. – Как тебе этот Винсент?

Йонас хмыкнул:

– Парень как парень. Нормальный. Можно расслабиться. Пусть лучше у Магдалены будет такой хмырь, чем…

– Чш-ш! – Лука округлил глаза. – Тут кто-то есть! За шкафом. Видишь, тень…

Йонас покосился. Кивнул. Затем направился к выходу, но до двери не дошёл. Схватил трость, прислонённую к столешнице, и ринулся к шкафу. Раздался яростный вопль. Навстречу Лаутенбаху вывалился оскаленный Маринелли с «финкой» в левой руке. Йонас едва не налетел на лезвие.

– Какого дьявола, Бенито! – заорал он. – Чуть меня не зарезал! Идиот!

Итальянец замер. Рюттингер приблизился осторожно, бочком:

– Бенито, дружище, что случилось? В кухне прячешься… На друзей кидаешься…

Неаполитанец овладел собой, спрятал нож и натянуто улыбнулся:

– Да так, глупости. Почудилось…

– Что тебе почудилось? – подозрительно спросил Лука.

– Ерунда, – усмехнулся Бенито. – Этот Винсент, или как его там… На моего старого знакомого похож. Забудьте. Вас не касается.

Помолчали.

– Ладно, – сказал Йонас. – Потом поговорим. Возьми-ка вторую бутылку… Ты что, хлебнуть успел? Ну ты и сукин сын!

– Я чуть-чуть, – ухмыльнулся Бенито. – Очень мне нужно ваше саке. То ли дело граппа…

– Прямо из горлышка! – возмущался Йонас. – Тьфу!

– Мама миа, сколько шума… Ничего не случится с твоим японским пойлом. Пошли, хочу наконец познакомиться с Магдиным хахалем…

На столе возвышалась гора суши, желтели «печеньки счастья», насыпанные конусом, словно термитник. Саке наполняло воздух пикантным ароматом. Юлия примостилась на кровати рядом с Жан-Кристианом, по-братски обнимавшим её за плечи. Нико отложил меч и дёргал капитана за рукав, канюча, чтобы его угостили «во-о-он теми жёлтыми штучками». Винсент и Магдалена сидели на стульях, держа в руках фарфоровые чашечки.

– Вот и мы! – возвестил Йонас, словно в этом была необходимость. – Винсент, Бенито, познакомьтесь, пожалуйста.

Под наблюдением Луки оба молодых человека сдержанно приветствовали друг друга. Бенито, пожав Фишеру руку, отошёл в сторону и независимо прислонился к стене. Магда растерялась, но Йонас мгновенно пришёл на выручку.

– Синьор Маринелли дуется, – подмигнул он в сторону итальянца. – Он принял Винсента за старого знакомого и жестоко ошибся.

Бенито закатил глаза, но ничего не сказал.

– Вз-вз-вз! – Нико схватил лазерный меч и замахал им во все стороны. – Синьор Маринелли – мафиозо! Мафия бессмертна!

К чести Бенито нужно сказать, что он покатился со смеху. К итальянцу присоединились все. Нико, в восторге от собственной шутки, прыгал, кривлялся и колотил взрослых верещавшим мечом.

– Лука, наливай! – подвёл итог Жан-Кристиан, не снимая мужественной руки с плеча Юлии.

Через минуту напиток плескался в чашках, отмеренный с аптекарской точностью, а хор голосов вразнобой желал…

…просто красавице!

…Магдалене Ланц счастья на новом месте…

…и в новой жизни, вз-вз-вз!

Суши, приготовленное будущим юристом Лаутенбахом, имело грандиозный успех. Только Нико, откусив кусочек, громогласно объявил «буэ-э-э!» и нацелился на печенье, но получил по рукам, обиделся и пропал. Винсент, к неудовольствию Магды, затеял невнятный юридический спор с Йонасом. Жан-Кристиан с облегчением воспринял исчезновение паршивца Нико и вовсю старался, чтобы мамочка подольше не замечала его отсутствие. Капитан погранслужбы что-то шептал ей на ушко, Юлия томно похохатывала. Хмурый Бенито вылил початую бутылку саке в кастрюльку, вызвав приступ негодования у Луки (дурак, остынет же!), после чего принёс подставку и свечи, соорудил на столе нечто вроде жертвенника и водрузил на него кастрюлю. Лука одобрительно покряхтел. Противное «вз-вз» доносилось из коридора, но уже не так сильно действовало на нервы. Однако Магда сидела молчаливая и задумчивая, что не укрылось от фрау Вальтер. Отхохотавшись и скинув с плеча руку Жан-Кристиана, Юлия перехватила бразды правления.

– Мальчики-девочки! – провозгласила она, захлопав в ладоши. – Давайте сыграем в фанты!

– Что за детство? – удивился Бенито.

– Не хочешь – сиди! – отрезал Йонас. – Я за!

– Поддерживаю! – объявил Жан-Кристиан, облапив Юлию.

Магда пожала плечами:

– Если все будут…

Юлия замахала на неё ручкой:

– Сейчас начнём, тебе понравится.

– И я! – заорал возникший Нико. – Вз-з!

– Куда же без тебя, мой сладкий! – ущипнула его за щёчку Юлия. – Лука, голубчик, у тебя найдётся колода карт?

– Только таро…

– Прекрасно! Ещё интереснее!

– Вообще-то, картами таро играть нельзя, – заметил Бенито. – Силу потеряют…

– Ерунда, – сморщила носик Юлия. – Ты суеверный, как все итальянцы. Лука, гони колоду! Жан, пусти меня, думать мешаешь… Тэк-с… Все помнят, какие карты в таро? Пусть каждый загадает любимую, я вытяну наугад. Чья карта окажется, тому и желание выполнять!

– Чьё желание? – полюбопытствовал Винсент.

– Моё, разумеется! – возмутилась Юлия. – Я ведь начинаю! А потом уж тот, кому фант выпал. Только смотрите, чтоб все выполняли! И загадавший тоже!

– Чёрт с вами! – прищёлкнул пальцами Райнле. – Моя карта – Император!

– А моя – Влюблённые, – Юлия так соблазнительно выпятила губки, что Жан-Кристиан аж присвистнул. – Йонас, твоя очередь.

– Суд! – торжественно объявил Лаутенбах.

– Юрист недоделанный, – съязвил Лука. – Никакой фантазии! Вот я выбираю… Мага!

– Шут тебе больше бы подошёл, – не остался в долгу Йонас.

– Раз пошла такая поножовщина, – вклинился Бенито, состроив зловещую гримасу, – моя карта – Дьявол!

– А моя – Дарт Вейдер! – завопил Нико.

– Сыночек, нет такой карты. Хочешь быть Отшельником?

– Не-е-е…

– А Верховным Жрецом?

– Хочу! Вз-вз-вз! Стану жрецом и всех сожру! Вз-з! Вз-з!

– Горе мое гиперактивное, – томно вздохнула Юлия. – А ты, Магда?

– Смерть, – угрюмо ответила девушка.

Было в её голосе нечто такое, отчего все примолкли, даже гиперактивный Нико.

– Ой, – передёрнула плечами Юлия. – Почему так мрачно?

– Вовсе не мрачно! – вступился Винсент. – Смерть в таро означает завершение важного этапа, подведение итогов. Верно, Мэг?