Электронная библиотека » Ярослав Лазарев » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "100 вопросов к Богу"


  • Текст добавлен: 3 мая 2014, 11:32


Автор книги: Ярослав Лазарев


Жанр: Религия: прочее, Религия


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Ярослав Лазарев
100 вопросов к Богу

Вступление
Есть ли о чем?

Каждый человек, верующий он или не очень, хоть раз мечтал задать свой вопрос Богу. Слово это можно, конечно, заменить другими: «Высшие Силы», «Законы Вселенной», «Абсолют». Но все-таки БОГ – наиболее всеобъемлющее наименование, а кроме того, наиболее привычное. Итак, каждый хоть однажды хотел сказать самому себе или другому: «Не спрашивай меня, спроси у Бога». И тем самым словно бы освободиться сразу от многого:

– от глупости, ведь Бог знает все;

– ответственности, ведь Бог это все придумал;

– страха, ведь Бог всесилен;

– необходимости выбирать, можно положиться на волю Его.

Это один взгляд на мир, а можно посмотреть по-другому и, задавая вопросы Богу, стать свободными:

– от мании величия и мании самоуничижения, ведь мы созданы по образу и подобию Его;

– жизненной пассивности, ведь Бог не зря дает жизнь;

– бессмысленности, ведь Бог ничего не делает просто так;

– инфернальности, ведь Он дал нам свободу воли.

В любом из подходов есть своя правда. Вопрос в том, а знает ли на самом деле человек, о чем он желает спросить у Бога. Не попросить, не поругаться, не пожаловаться, а спросить. Есть ли у человека такие вопросы, на которые не могут или не хотят отвечать другие люди, или вопросы, на которые их ответов явно недостаточно? А что делать, если ответы вдруг будут получены?

Задуматься об этом порой заставляет случайная удивительная встреча. Выслушать вопросу к Богу – не просто спросить, но и выслушать ответы – такова была игра. Внутри вдруг открывается какая-то заветная дверца, за которой оказывается возможность такого разговора.

Задавайте вопросы Богу. Каждый вопрос – это шаг туда, куда вы еще не ходили. Может быть, боялись. Может быть, не видели пути или не знали, зачем вам нужно идти в том направлении. Вопрос к Богу – это прожектор, который освещает для вашей души новую территорию. Что вы найдете по дороге, где остановитесь на ночлег, с кем познакомитесь – все это войдет в ваш ответ.

Задавайте вопросы Богу, открывайте Его для себя как неисчерпаемую книгу. Спрашивайте и слушайте ответы.

Глава 1
Играем в Господа Бога

В его фигуре было что-то такое, что я остановился. Он стоял не так, как стоят профессиональные автостопщики – небрежно вскинув кулак с оттопыренным большим пальцем. И не так, как стоят местные, которым надо доехать до ближайшего лабаза. Он стоял и держал ладонь так, будто выполнял какую-то важную и интересную работу, – слегка подтянутый и подавшийся вперед.

В общем, я еще издалека стал снижать скорость и затормозил, пролетев мимо него всего метров двадцать. В зеркало я увидел, как он подхватил с обочины небольшой рюкзак и, далеко выкидывая ноги, побежал ко мне. Приоткрыв дверь, он спросил:

– Можно к вам?

Тут я разглядел его лицо. Это было обыкновенное для этих мест лицо пятнадцатилетнего подростка. Совершенно открытое, искреннее лицо, и, кроме того, он улыбался во весь рот – можно было подумать, будто ему только что сделали подарок на день рождения.

Я махнул рукой:

– Залезай!

Парень кинул рюкзак на заднее сиденье, заверив меня, что рюкзак чистый, и плюхнулся рядом со мной.

– А тебе куда вообще? – спросил я.

Тут парень смутился, боязливо посмотрел на меня и сказал:

– В Питер!

– Ого, далековато ты собрался! – присвистнул я.

– Как думаете, дней за пять доберусь?

Я ответил уклончиво:

– Ну, как повезет, парень, как повезет, можно и две недели ехать. А бывает, что туда, куда нужно, едешь всю жизнь.

Я не стал сразу говорить, что я тоже еду в Северную столицу. Никогда не знаешь, кого подберешь по дороге. Бывает, возьмешь такого человека, что долго ехать с ним невозможно. Один пахнет так, что приходится все окна открывать, другой болтает такие глупости, что хоть уши затыкай. Пообещаешь такому с три короба, а потом приходится врать – мол, планы изменились, мне в другую сторону, вылезай. Я по роду своей деятельности такого говорить очень не люблю, более того, практически не имею права.

– А я, – сказал я, – до Челябинска, а там посмотрим.

– Понятно, – ответил он, хотя ясно было, что ничего ему не понятно, просто он понял, что в расспросы лучше не вдаваться.

Я ехал в Петербург по делу. И рассчитывал добраться до невских берегов как раз за пять человеческих дней. Но Луке я сказал, что еду до Челябинска, про себя решив, что если парень окажется хорошим попутчиком, то мы поедем, да и пойдем, с ним до самого конца.


– Так ты, значит, первый раз на трассе? – спросил я.

Лука кивнул.

– Долго стоял?

– Очень долго, часа два, наверное.

Я поразился. По молодости я и сам, бывало, ездил автостопом и знал, что после двух часов стояния невозможно сохранить такое хорошее настроение, наоборот, становишься злым и зажатым. Я еще раз вспомнил, с какой радостной улыбкой он подбежал ко мне полчаса назад, и внутренне восхитился.

Потом мы некоторое время ехали молча, я уже предчувствовал Челябинск, до него оставалось километров двадцать. И тут он вдруг спросил:

– А вы почему меня взяли?

Я решил не вдаваться в подробности.

– Ну, – сказал я, – я вообще часто беру людей. Люди ж должны помогать друг другу. Да и скучно одному ехать. Так хоть поговоришь, время быстрее пролетает.

Лука помолчал немного, задумавшись, а потом сказал:

– А почему другие тогда не берут?

Тут я в удивлении оглянулся на него. По интонации было понятно, что для него это не праздный вопрос, из тех, что люди задают друг другу, чтобы ответить общими словами и таким образом убить время, а что он действительно увидел какую-то проблему, которая его взволновала, и он хотел бы получить внятный, на полном серьезе ответ. Тут уж пришлось помолчать и подумать мне.

– Знаешь, – сказал я наконец, – человеку вообще трудно одному. Поэтому люди живут вместе, дружат, любят друг друга. Но в то же время человеку очень трудно с другими людьми, и его постоянно обуревает желание побыть в одиночестве. Такие вот два противоречивых желания – быть одному и быть с кем-то, все равно с кем. Они постоянно борются в человеке, и бывает, что побеждает одно, а бывает, что другое… Так что тут – как повезет.

– Значит, – кивнул Лука так, будто не получил только что ответ, а, наоборот, только нащупал дорогу к ответу, – значит, тут два разных вопроса: почему человек хочет быть один и почему человек не может быть один? Так?

Я вынужден был согласиться, с человеческой точки зрения выходило именно так.

– Начнем с первого. Итак, почему человек хочет быть один?

Он произнес это так серьезно, что я все-таки невольно рассмеялся:

– Это ты меня спрашиваешь? Боюсь, я не тот, кто должен отвечать на этот вопрос. Тысячи лет люди пытаются ответить друг другу на всякие подобные вопросы и так ни к чему и не пришли. Так что лучше бы тебе спросить об этом… Не знаю кого. Господа Бога!

Я произнес эти слова практически в шутку, ни на что не надеясь, и, конечно, не мог подозревать, какие последствия выйдут из моих слов. Лука же ничуть не смутился:

– А вы ответьте так, будто вы и есть Бог.

Я растерялся. У меня давно не было такого шанса… Конечно, у человека, подвозящего подростка по дороге в Питер не было мании величия, наоборот, я лет в двадцать пять окончательно понял, что я не гений и что звезд с неба в этой жизни схватить мне не придется. Но такая возможность спрашивать и отвечать выпадает, пожалуй, только раз за человеческую жизнь.

– А вы не думали, что все вот эти самые серьезные вопросы, которые, как вы сказали, мучают человечество уже тысячелетия, на все эти вопросы все-таки можно ответить? Просто мы боимся. Боимся, что скажем глупость, что скажем что-то, что до нас уже говорили, и так далее. И вот все эти страхи нас сковывают. А достаточно сделать вид, будто ты не боишься отвечать, и тут-то и можно найти ответ. Ну или хотя бы попробовать. Вот вы сказали про Бога. И правда, ни вы, ни я не боги, но почему бы не попробовать ответить так, будто ты Бог. Как если бы ты был Бог. Так, чтобы не было никакого страха отвечать.

Тут уж веселье слетело с меня напрочь. Я не привык к таким разговорам. Помолчав, подумав, я решил не отшучиваться, а попробовать поговорить начистоту.

– Я тоже об этом думал, – сказал я. – Ну что, в принципе, где-то внутри себя человек откуда-то знает все ответы на самые сложные вопросы, просто у него не хватает ни смелости, ни времени послушать свой внутренний голос. Ну что ж, ты интересную штуку предлагаешь – отвечать так, будто ты Господь Бог. Времени навалом и совсем не страшно!

Мы оба рассмеялись.

К этому моменту мы как раз проскочили Челябинск, и у меня не возникло никакого желания высаживать Луку – я решил, что смогу сделать это в любой момент. Луке я сказал, что до Омска уж точно никуда не сворачиваю, а там видно будет.

Итак, первым вопросом, на который мне пришлось отвечать, был: почему человек хочет быть один? Не помню, какими именно словами я отвечал Луке, но смысл моего ответа сводился примерно к следующему.

– Принято считать, – начал я, – что человек – существо стадное. И в этом, конечно, есть смысл. Однако есть такие вещи, которые никак невозможно сделать «стадом», вещи, которые человеку хочешь не хочешь приходится делать в полном одиночестве. Ну, начнем с того, что человек умирает. Умереть невозможно вместе – вдвоем или втроем, например. То есть, конечно, несколько человек, и даже много человек, могут умереть одновременно, в одном месте, но тем не менее каждый из них переживает свою смерть в полном одиночестве, понимаешь, о чем я?

– Вы начали очень издалека, но я понимаю. – Лука сосредоточенно кивнул. – То есть я бы сказал, что в любом другом деле, которое люди делают вместе, они могут потом поделиться опытом или впечатлениями, а тут нет.

– Точно. Но на самом деле не в любом другом. Смерть просто самый яркий пример. Но есть и другие вещи. Скажем, невозможно вместе думать. Невозможно вместе любить.

– Как же невозможно? – возмутился Лука. – Вот мы с вами сейчас вместе думаем.

– Нет, это не так. Мы думаем одновременно, а потом облекаем наши мысли в слова, потом говорим их друг другу, а потом каждый из нас пытается понять, что сказал другой. Но ты не можешь же залезть ко мне в голову и думать мою мысль у меня в голове, правильно? Я тоже не могу залезть в твою голову, по этому поводу даже поговорка есть: «Чужая душа – потемки». А теперь скажи-ка мне, что еще можно делать только одному?

Лука стал радостно загибать пальцы:

– Тосковать, радоваться, ненавидеть, ревновать, мечтать – да тысячу вещей!

– Вот то-то и оно! Причем обрати внимание: все те вещи, которые мы только что назвали, отличает одна и та же черта.

– Какая?

– А вот ты подумай. Скажем, люди вместе работают, строят дом например. Но ведь тем же самым занимаются и муравьи, и пчелы, и даже какие-нибудь кораллы. Или поют. Но вместе поют и птицы в лесу! Ну или какие-то еще занятия, понимаешь?

– Ну да, а думать и мечтать может только человек!

– Правильно! Вот и получается, что все те вещи, которые отличают человека от животного, он может делать только один! И теперь мы можем легко ответить на вопрос, почему человеку нужно иногда побыть одному: потому что только так он может почувствовать себя человеком!

– Ловко! А вы еще говорили, что не сможете ответить.

Я в этот момент как раз пошел на обгон (перед нами виляла задом какая-то фура), так что можно было замять плохо замаскированный комплимент.

– Ну хорошо, – сказал я, встроившись обратно в свой ряд. – А теперь ты мне отвечай: почему человек не может быть один?

– Сейчас, подождите, надо подумать, – сказал Лука, и я порадовался: когда человек, прежде чем говорить, думает – это такая редкость!

Некоторое время он соображал, уставившись в боковое стекло, а потом повернул голову прямо и начал говорить:

– Вот смотрите. То, что отличает меня от животного, то, что делает меня человеком, я могу делать только в полном одиночестве, никто мне не может в этом помочь, верно? И в то же время есть вещи, которые люди могут делать только вместе. Скажем, невозможно в одиночку построить дом – даже самый простой, ну, хотя бы потому, что тяжелое бревно один не поднимешь, не говоря уж про современные большие дома. Даже чтобы спилить дерево, и то нужно два человека, не зря же пила – двуручная.

– Да, – сказал я, уже начиная понимать, к чему он клонит, – а, скажем, чтобы построить космический корабль, недостаточно ни двух, ни даже нескольких человек – это дело тысяч и тысяч людей, многих поколений людей, которые что-то открывали в науке, чтобы в конце концов был возможен космический корабль.

– Вот-вот! Получается, что взаимодействовать с миром человек один-то не может! Только вместе! Ответил я на вопрос?

– Можно сказать, что ответил. Но только на половину вопроса, – сказал я.

– Как это?

– А вот так. Ты ответил, почему людям нужно быть вместе, чтобы, что называется, противостоять вызовам природы. Но есть же еще и другая сторона вопроса. Скажи, к примеру, тебе приходилось оставаться одному надолго? Не на пару часов, а на неделю или больше? Совсем-совсем одному?

Лука помотал головой:

– Я всегда с родителями, ну или в школе, с друзьями…

– Тогда попробуй представить себе. Вспомни, как ты оставался один на несколько часов, и представь, что вот ты в эти пару часов совершенно точно знаешь, что не увидишь ни одного человека в ближайший месяц. Что бы ты делал?

– Я бы, – протянул Лука, – я бы книжку почитал.

– Хорошо, а когда дочитал бы? Только не говори, что взял бы другую, представим, что ты прочитал уже сто пятьдесят книг и больше не можешь.

– Не знаю. – Лука честно развел руками.

– Видишь, оказывается, если человек остается совсем-совсем один, он может даже с ума сойти. Очень редкие люди могут быть одни. Есть люди, которые отправляются в одиночные плавания, например. Но эти знают, что все-таки, пусть через год, но вернутся домой. А в старые времена были отшельники, которые уходили даже из монастырей, чтобы никогда – никогда вообще! – не видеть людей, а только общаться с Богом. И такие поступки воспринимались другими как подвиг. Так что, как видишь, человек не выносит одиночества по каким-то внутренним причинам, а не только потому, что вместе с другими ему легче построить дом.

– Да, об этом я не подумал, – сказал Лука, и снова я поразился совершенной серьезности его интонации: как будто он не разговаривал, чтобы просто занять время, а… Можно было подумать, что перед тобой кто-то вроде энтомолога, только что обнаружившего неизвестный науке вид насекомого и пытающегося определить, к какому роду он относится, или что-то вроде этого. – Тогда так. Что бывает с человеком, когда он остается один? А понял! Смотрите: когда я в детстве оставался один, а мама с папой уходили куда-нибудь – ну, в гости там, в кино, – мне было очень страшно!

– Ага, – подтвердил я, – это у всех так в детстве.

– А чего человек больше всего на свете боится? Конечно смерти! А как вы только что сами сказали, смерть – это как раз та самая главная вещь, которую человек переживает в абсолютном одиночестве. Получается… Елки-палки! Получается, что человеку страшно быть человеком, потому что тогда ему приходится думать о смерти? Так, что ли?

– Получается, что так. – Я кивнул.

Лука замолчал на несколько минут, а потом сказал:

– Ерунда получается. Сначала мы решили, что человек остается один, чтобы побыть человеком, а потом – что ему страшно быть человеком и он поэтому старается не быть один.

– А что тебя смущает? – спросил я. – Противоречие? Видишь ли, жизнь не строится по принципам линейной логики. Слыхал такое слово – «диалектика»?

– Нет. – Лука повернулся ко мне. – Что это?

– А вот это самое и есть. Когда мы совершенно логично приходим к одному выводу, а потом точно так же логично приходим прямо к противоположному. И приходится признать, что оба эти вывода существуют вместе и не отменяют друг друга.

После этого Лука надолго задумался. Мы ехали минут двадцать в полном молчании, и первым его нарушил я:

– Продолжим нашу игру?

– Давайте! – улыбаясь, согласился он.

– Почему люди любят друг друга?

Лука даже вскрикнул от радости:

– О, это я знаю, я думал об этом!

– Ну и что же ты придумал?

– Люди любят друг друга ни почему! Просто так любят, иначе это не любовь, если ты любишь человека за что-то. Знаете, был такой мультик «Просто так». Там звери дарят друг другу цветы, и каждый раз тот, кому дарят, спрашивает: «А за что?» А ему отвечают: «Просто так!» И они все из грустных становятся веселыми. Вот, настоящая любовь именно такая, когда «просто так».

Я в очередной раз поразился, какой необыкновенный парень мне попался. «Это я знаю, – сказал он, – я об этом уже думал» – ничего себе!

Я с трудом удержался от того, чтобы рассказать ему про философа Соловьева, который думал точно так же, как подросток из-под Екатеринбурга. Соловьев считал, что когда мужчина любит женщину и наоборот, то происходит это потому, что человек видит другого человека таким, каким его задумал Бог. А Бог изначально всех людей задумал прекрасными и достойными любви, только люди искажают этот изначальный образ враньем и другими неблаговидными вещами. В принципе, люди не так уж редко приходят к истине. Приходят и уходят. Истина, как источник, всегда остается на своем месте, всегда свежа и готова утолить жажду любого человека. Может быть, в этом и есть изъян этого проекта – истина?

От этих размышлений Лука оторвал меня радостным вопросом:

– А вот скажите мне тогда: почему люди друг друга ненавидят?

– Да уж, – усмехнулся я. – Это посложнее вопрос. Раз любят просто так, то ненавидеть должны за что-то.

Я думаю, – сказал я наконец, – что люди ненавидят друг друга, потому что не знают самих себя. Сейчас поясню. Возьмем самый простой пример – кто-то в автобусе отдавил тебе ногу. Тебе больно, тебе хочется сделать ему больно в ответ, как будто это каким-то образом избавит от боли тебя самого. Как ни странно, в более тяжелых ситуациях картина та же самая. Скажем, у некоторых народов обычай предписывает, если кто-то убил члена твоей семьи, обязательно надо убить того, кто это сделал. С известной натяжкой это можно назвать справедливостью, но разве тот факт, что обидчик умрет, воскресит твоего родственника? Нет, конечно. И вот, вместо того чтобы подумать об этом, человек отдается своей ненависти и идет убивать. Это, в свою очередь, рождает новую ненависть, а та влечет за собой следующую. Как в твоем примере с мультиком, где все дарили друг другу цветы и таким образом передавали друг другу хорошее настроение, так же и тут. Ненависть не одиночный факт, а такая вещь, которая обязательно влечет за собой продолжение. И эту цепь невозможно завершить, как бы это сказать, логически. Ее можно только просто прервать, как прерывается дурной сон, – без всякого логического завершения.

В этот момент Лука щелкнул пальцами.

– А, понял! Завершения нет, но и логического начала тоже нет. Любая ненависть есть следствие другой ненависти, а если мы пойдем по этой цепочке назад-назад-назад, то мы увидим наконец, что причиной всего было какое-нибудь дурацкое недоразумение вроде того, что кто-то кому-то случайно отдавил ногу.

– Вот видишь, все беды от того, что люди не дают себе труда подумать.

– Тогда следующий вопрос!

– Подожди, – улыбнулся я. – Разве мы задаем вопросы не по очереди?

Лука удивился:

– С чего это? Это будет уже не веселая игра. Достаточно одного правила!

Я согласился – и в самом деле, зачем искусственно ограничивать себя? Пусть задает вопрос тот, кому он пришел в голову.

– Вот мы говорили с вами о любви, – начал Лука. – Но это мы говорили о любви, ну… просто любви, душевной. – И продолжал: – А когда люди, ну… мальчик и девочка… остаются вдвоем и любят друг друга.

– Ладно, Лука, – сказал я, чуть сбавляя скорость, – я не боюсь слова «секс».

Лука чуть покраснел, но твердо продолжил:

– Хорошо, секс. В чем его смысл?

Я вдавил педаль и предположил:

– Конечно, прежде всего смысл секса в продолжении рода, ведь большинство живых организмов на Земле размножаются именно при помощи секса, спаривания мужской и женской особей, и человек тут не исключение. С точки зрения биологии удовольствие, получаемое от секса, служит живым существам как бы приманкой, чтобы им волей-неволей приходилось производить потомство. Если бы появились вдруг существа, не испытывающие никакого удовольствия от секса, такие существа тут же вымерли бы, это понятно. Мы знаем, что человеку удалось разделить эти две функции – получение удовольствия и производство потомства: предохранительные средства известны с древнейших времен, и про проституцию не зря говорят, что это древнейшая профессия. И все же это еще не объясняет связи любви с сексом. Почему-то люди, которые любят друг друга, стремятся соединиться в половом акте. Почему? Казалось бы: любуйся своей возлюбленной, наслаждайся звуком ее голоса, восторгайся ее умом… Нет, неизбежно наступает момент, когда ты хочешь оказаться с ней в постели. Принято считать, что секс – высшая точка настоящей любви. – Я незаметно для себя впал в лекторский тон, именно так я читал лекции, когда еще их читал. – В пользу этого утверждения говорит тот факт, что секс без любви чаще всего вызывает в человеке подспудный стыд, это ведь, если трезво посмотреть, довольно смешное и глупое занятие – дергаться и постанывать. В то же время, когда сексом занимаются люди, которые действительно любят друг друга, неловкость пропадает. Можно сказать, что серьезнее занятия просто не найдешь. В эти минуты переживается настоящее единство с другим человеком – единство и духовное, и телесное. Знаешь, мне кажется, что в эти минуты происходит что-то вроде взаимного обмена какими-то энергиями, как электрический ток, который, как известно, течет в обе стороны, а в одну сторону он течь просто не может. И вот этот обмен духовными энергиями во время, когда люди занимаются любовью, а не просто «отдыхают», и есть главное в сексе.

Всю мою длинную и пафосную речь (а как еще прикажете мне говорить о таких вещах?) Лука слушал внимательно, ни разу меня не перебив, и иногда кивал головой.

– Я понимаю, что у вас в этом смысле, да и в любом другом, больше опыта, чем у меня, но у меня тоже была… ну, любимая девушка. И мне кажется, что все, что вы только что говорили, я тоже чувствовал.

– Ну хорошо, тогда у меня к тебе вопрос, – хитро улыбнулся я.

– Давайте!

– Ты сказал, что любимая девушка была. А потом, видимо, любовь прошла. Почему проходит любовь?

Лука как-то сразу посерьезнел – видимо, я задел неприятную тему Я сказал ему на всякий случай, что вовсе не обязательно рассказывать мне какие-то тайны, если они у него есть, а что у нас чисто теоретический разговор.

– Это-то я понимаю, – ответил Лука. – Да и тайн никаких нет, просто девушка ушла к другому, как это обычно и бывает. Просто это действительно очень грустный вопрос. Сейчас подумаю.

– Любовь проходит, – сказал Лука, подумав, – потому что человек несовершенен. Не тот, понятно, которого любят, а тот, который любит. Вот смотрите, когда я люблю девушку, я же вижу в ней только хорошее, правда?

– Конечно, – подтвердил я. – Даже если в ней есть что-то плохое, а что-то плохое есть во всех людях.

– Да, и я знаю, что это очень здорово и приятно – видеть в человеке только хорошее. Но и, как оказывается, очень трудно. Сначала я замечаю, что у нее… не знаю, все, что угодно, – грязь под ногтями. Потом – что у нее не такой уж прекрасный характер. Потом – что она не прочь позаигрывать с другими мальчиками. Ну и так далее. Я все больше вижу плохого и все меньше хорошего. Но ведь это не потому, что она изменилась, – она-то та же самая, что и была! Тот же самый человек, в котором я видел только хорошее, а плохого не видел. Так откуда взялось это плохое? Получается, что ему неоткуда взяться, кроме как от меня самого.

Я прихлопнул ладонью по рулю от удовольствия, вот он промысел, который люди называют Божьим, прямо в лохматой голове подростка!

– Какой ты молодец! – вскрикнул я. – Ведь абсолютно правильно!

Лука, однако, продолжал:

– Значит, любовь в каком-то смысле – это труд, ведь для того чтобы удерживать добро внутри себя, нужно прикладывать усилия. И наоборот, чтобы обнаружить внутри себя плохое – нужно просто перестать удерживать добро. Поэтому человек и перестает любить – потому что устает быть хорошим.

– Ленится, – подытожил я.

День уже перевалил за половину, а мы как раз перевалили горы, которые тут больше похожи на большие высокие холмы.


– Итак, – снова начал я. – Вопрос состоит в том, почему люди врут. Люди врут из страха?

– Похоже на то, – отозвался Лука. – И вот еще что: правда зачастую человеку неудобна, потому что приведет к чему-то неприятному – покупатель не купит, мама не отпустит и так далее. Но ведь опять же, человек в таких ситуациях думает только о ближайшем времени, а о том, к чему приведет его ложь в более-менее далеком будущем, он не думает. Скажем, мама, однажды поняв, что сын ей врет, после этого будет каждый раз подозревать его во лжи, а это, как ни крути, не очень-то комфортно прежде всего для самого сына. И если бы он заранее об этом подумал и все взвесил, он бы понял, что лучше не врать, а постараться убедить все-таки маму отпустить его на два часа. То же самое и с продавщией пирожков, сказавшей про вчерашние – «сегодняшние». Если бы она думала вперед, на будущее, а не только о том, чтобы вот прямо сейчас получить немного денег, то она бы поняла, что выгоднее прямо и честно говорить все про свой товар, – и тогда о ней пойдет слух как о хорошей, честной булочнице, правильно? Вот вы бы, например, стали бы всем своим знакомым рассказывать про то, какие замечательные пирожки там-то и у такой-то, да?

– Ну, наверное, стал бы, – протянул я. Не то чтобы это был очень убедительный пример, но я понял, о чем Лука говорит, через пирожки ему снова удалось попробовать вкус истины. Ведь все в мире взаимосвязано, и сказанная тобой ложь рано или поздно вернется к тебе ответным злом.

– Так что люди врут, во-первых, потому, что боятся, а во-вторых, потому, что думают очень узко.

И сказав это, Лука победно посмотрел на меня.

– Да, думаю, ты прав, – сказал я.

Уже стемнело, когда мы всласть наговорились про летний деревенский отдых, и, наверное, целых полчаса мы ехали вообще молча, чтобы отдохнуть и послушать тишину (хотя какая тишина на трассе?). Я уже чувствовал, что больше часа не выдержу, и начал подумывать об остановке. Вдруг Лука нарушил тишину:

– Хотите, еще немного в вопросы поиграем?

Я согласился, хотя бы для того, чтобы поменьше клевать носом. Но вопрос Луки поразил меня.

– Почему люди играют?

– Почему люди играют? – переспросил я. – Мне такой вопрос ни разу в голову не приходил, мне всегда казалось, что просто играют.

– Вам не приходил, и мне тоже не приходил, – как будто немного обидевшись, сказал Лука. – Но вот сейчас же пришел. А «просто играют» – это не ответ, разве вы сами не видите? Это все равно что сказать в ответ на вопрос «Почему люди умирают?» – «Потому что жизнь такая».

Да, я, конечно, видел. Что ж, пришлось искать серьезный ответ на серьезный вопрос. Я начал вспоминать: почему же люди играют?

– Начнем с того, – начал я, – что люди не единственные существа, которые играют. Играют и щенки, и тюлени какие-нибудь, да вообще очень многие животные. Даже про рыбу говорят, что она играет. Так что вопрос распадается на два: во-первых, почему вообще играют живые существа и, во-вторых, играют ли люди в какие-то такие игры, в которые никто, кроме них, больше не играет, и почему? Начнем с первого. Почему, например, играют, кидаясь друг на друга, в шутку дерутся щенки? В этом есть простой биологический смысл: будущие охотники таким образом учатся побеждать врага. А вот случай поинтереснее: я однажды видел, как играют тюлени. Они поднимаются к поверхности воды, а потом снова ныряют вглубь и при этом так вертятся, как будто танцуют для собственного удовольствия. Биолог скажет, что самцы таким образом привлекают самку, – и будет, конечно, прав. Самке интересно, самке нравится, она получает возможность увидеть потенциального отца своих детенышей, так сказать, во всей красе. Но мне кажется, что это только половина ответа. Ведь нельзя же все в мире сводить к каким-то сугубо прагматическим целям.

– О, – воскликнул Лука, – а может, они, наоборот, играют, чтобы доказать себе и миру, что они не просто тупые биологические автоматы по переработке еды и производству себе подобных?

И снова я поразился, насколько неожиданно может мыслить мой попутчик.

– Вот и я так думаю, – согласился я с Лукой. – И поэтому понятно, что в основе человеческих игр тоже есть нечто подобное. Ну не может человек только и делать, что, не знаю, зарабатывать на жизнь, есть и спать, правильно? Иначе он тогда не человек, а… дерево какое-то – прежде всего для себя самого.

– Понял-понял, – замахал ладонью Лука: мол, не надо пережевывать то, что уже понятно. – Давайте дальше – в какие игры человек играет, а другие существа нет?

– Это не так уж и сложно. Например, ни одним животным не придет с голову бегать наперегонки. Ну или играть в карты.

– То есть выяснять, кто из них быстрее, сильнее, хитрее, удачливее…

– Именно! – подтвердил я. – Причем выяснять это без всякой видимой практической цели. То есть когда волк гонится за зайцем, то результатом этого для зайца будет жизнь или смерть, и только люди побегают-побегают – и разойдутся довольные одним сознанием того, что я быстрее бегаю, чем он.

– Ну?

– Что ну?

– И зачем это человеку?

– Видишь ли, из всех живых существ только человеку известен мир символического. Только человек может отвлечься от реальной действительности и заменить ее усилием мысли на нечто на самом деле не существующее. Таким образом, побеждая в играх, человек заменяет реальную победу над другим человеком (а у всех живых существ реальная победа – это убийство) символической. Согласись, было бы не очень здорово, если бы каждый раз, когда тебе нужно было бы – для себя или для девушки – доказать, что ты лучше другого парня, тебе пришлось бы убивать его с риском самому быть убитым. Поэтому вы с этим парнем подходите, допустим, к турнику и подтягиваетесь. И кто больше подтянется – тот и победил. Это символическая победа, но для человека она заменяет реальную.

Лука уже в середине мой речи забеспокоился и, как только я закончил, сразу воскликнул:

– Но тогда возникает следующий вопрос!

Тут уж мне пришлось остановить его пыл, который, похоже, от усталости не зависел.

– Подожди-подожди, – засмеялся я. – Давай-ка сначала мы найдем место для стоянки, а потом уже продолжим. Пора спать вообще-то.


Примерно через пять минут я заметил в стороне от дороги хороший подлесок, в котором можно было незаметно поставить палатку. Ночь была очень красивая – звезды, кажется, можно потрогать руками, такие они большие. Поев, мы некоторое время лежали и смотрели на это небо. Про то, что у Луки был вопрос, я вспомнил первый.


Страницы книги >> 1 2 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации