Текст книги "Отверженные"

Сегодня утром я проснулась с ужасной головной болью. Открыв глаза, я увидела, как низко может пасть сильная и независимая женщина. Повсюду валялись пустые бутылки от горячительных напитков и окурки от сигарет. В комнате царил полумрак. Я лежала на своем стареньком диване, и горькие мысли не оставляли меня в покое. «Он ушёл… дальше нет смысла жить», – думала я рассматривая белый потолок. Но головная боль говорила об обратном, нужно идти в магазин и спасти себя от этого ужасного состояния. Я встала, голова сразу закружилась, и резкая боль ударила прямо в висок. Нужно немного посидеть и подождать пока все пройдёт, я присела на диван и закрыла ладонями лицо. В голове была только одна мысль: «Как же мне без него плохо, как же я его люблю!» Слезы покатились сами собой, а в горле появился комок боли. Я рыдала так сильно, что мне казалось, соседи вызовут полицию.

– А-а-а-а-а, – кричала я. – За что мне это?! Почему люди умеют любить?! А потом просто уходить из твоей жизни!

На секунду я остановилась… Тишина раздалась в комнате, а в голове сработал какой-то стоп-кран. Я огляделась по сторонам. Маленькая квартирка с бледно-желтыми обоями и фиолетовыми занавесками на окнах казалась мне невыносимо-раздражительной. «Здесь нужно сделать ремонт. Да, мне срочно нужно все поменять», – от этих мыслей мне стало легче. «Слава богу!» – подумала я, и поднявшись с дивана пошла в ванную комнату чтобы умыться. Я смотрела в зеркало, и мне было очень жаль себя. Темные круги под глазами, бледная кожа и русые волосы, собранные в пучок смотрелись совсем печально. Я открыла кран с теплой водой и окатила ей лицо. «Боже как это здорово!» – подумала я, смывая с себя всю печаль, что накопилась за эти выходные. Приведя себя в порядок, я вышла из дома на улицу.

Лучи солнца озарили мое лицо своим теплым, ласковым светом, и я глубоко вздохнула. Я жила немного в стороне от главной артерии Брайтона. Брайтон-Бич авеню, где начинается обычная одноэтажная Америка. Монотонная застройка иногда разбавляется мелкими многоэтажками. Кроме многоэтажек еще встречаются невысокие двух-пятиэтажные дома. В одном из которых, мои родители, лет десять назад купили мне маленькую квартирку. Постояв на месте какое-то время, я решила пойти в большой магазин в двух кварталах от дома и заодно прогуляться. На улице была весна. Я шла и смотрела на все по сторонам. Машины, припаркованные вдоль дороги, проходящие мимо люди, спешащие по своим делам, уличная торговля деликатесами и театральные кассы сменяли друг друга.

Всем известно, что Брайтон-Бич является русским районом Нью-Йорка. Первые переселенцы появились здесь в 1970-х годах, после того как в 1971 году СССР разрешил еврейскую эмиграцию в Израиль, под официальной формулировкой «для воссоединения семей». К удивлению советских властей, желающих отказаться от счастливого социалистического будущего оказалось гораздо больше, чем ожидалось. Поэтому, даже выезжающие легально, стали изменниками родины, а само слово еврей заменили на «советские граждане, лица еврейской национальности».

Когда я проходила мимо рекламных вывесок, мне почему-то уже не было грустно, в душе была пустота и безразличие. Наверное, это конец. Когда ты в конечном счете отпускаешь человека. Когда с последними слезами он умирает у тебя в памяти. «Все, перегорела!» – подумала я, и улыбнулась. Надеюсь, меня больше не накроет, только пить больше не нужно в ближайшее время, а то опять все по новой начнётся.

Погруженная в свои мысли, я не заметила, что вышла на красный свет светофора на проезжую часть. Не успела я и голову повернуть, как услышала визг тормозов и громко гудящую машину. Удар… и меня окутывает сильная боль. Я погружаюсь в темноту.

Пробуждение было не из приятных. Открыв глаза, я увидела свою ногу, забинтованную в гипсе и подвешенную над кроватью. Повсюду торчали проводки, а стоящий рядом с моей кроватью кардиомонитор показывал мое размеренное биение сердца.

– Господи, а это мне за что? – прошептала я и закатила глаза, поражаясь своей рассеянности.

В палату вошла медицинская сестра. На первый взгляд, ей было лет тридцать семь. Пепельно-белые волосы и розовый медицинский костюм в сочетании с загорелой кожей, придавали ей ободряющий вид на сером фоне мрачной больницы.

– Миссис Гамильтон? Лора Гамильтон? – спросила она меня.

– Мисс, – ответила я. – Я не замужем.

Сестра посмотрела на меня и предложила сделать обезболивающий укол.

– Хорошо, делайте, – соглашаюсь со всем лечением и подписываю все бумаги на медицинское вмешательство.

– Чуть позже к вам зайдёт доктор и расскажет, что с вами случилось. А пока немного поспите, у вас была тяжёлая операция на правую ногу.

Я согласилась кивком и закрыла глаза: нужно немного поспать. Погружаясь в сон, я слышала какие-то голоса, доносящиеся со всех сторон. Сверху, сбоку, снизу, везде говорили люди. И стоило мне прислушаться к одному из разговоров, как другие немного утихали и уходили на второй план.

– Доктор, у пациентки из 317 палаты, шансы на выздоровление шестьдесят процентов из ста.

– Я думаю она ещё будет ходить, Рэйчел. Ты сделала ей обезболивающий укол?

– Все как вы велели, Доктор Браун.

– Отлично, в четыре часа я зайду к ней на обход.

«Тук-тук-тук» раздалось в дверь, и я резко открыла глаза. В палату вошел мужчина средних лет в белом халате и с историями болезней. У него были светлые волосы и ангельски-голубые глаза. Я подумала, что ему лет сорок на вид, у него была очень приятная внешность, отчего на душе стало чуточку спокойнее.

– Добрый день, меня зовут доктор Браун, я ваш лечащий врач.

– Странно, – подумала я, мне как раз это и приснилось, что моего врача зовут доктор Браун.

– Добрый день, доктор! Скажите, какие у меня шансы на выздоровление? – я помнила про разговор из сна, где говорили про шестьдесят процентов.

– Ну-у-у, – протяжно ответил доктор, – шанс есть всегда. Шестьдесят процентов это очень хорошие показатели. Тем более с такими переломами, как у вас, на моей практике выздоравливало и все девяносто процентов.

«Что-о-о? Шестьдесят процентов? – подумала про себя я. – Этого не может быть. Я ещё и сошла с ума. Ударилась головой и теперь мне снится непонятно что». Я не могла для себя определить, что меня шокировало больше, мой вещий сон или эти жалкие шестьдесят процентов того что я смогу полноценно ходить как все нормальные люди.

Прошло две недели. Мои боли потихоньку начали меня отпускать. «Сегодня среда, – подумала я, – завтра четверг, потом пятница и выходные. На улице все будут гулять, и радоваться жизни, а я…, а я…» Я закрыла ладонями лицо и заплакала.

Моя жизнь не была нормальной, с самого начала все шло наперекосяк. Наверно вам нужно рассказать, как все было. Меня зовут Элеонора (сокращённо Лора) мне тридцать два года, у меня нет детей и я не замужем. Меня забрали из детского дома в России, когда мне было три года. То есть, чисто теоретически, я Русская, но живу в Америке, сколько себя помню. То, что у меня Русские корни знают только мои приемные родители. Они не стали распространяться в школе или где-то ещё, что я приемный ребёнок, и я им очень благодарна за это. Ведь Американцы, мягко говоря, недолюбливают Русских, и считают эту страну «агрессивно-недоразвитой». Я никогда не интересовалась, кто на самом деле мои родители, ведь они меня бросили. Даже если с ними что-то случилось, меня же могли удочерить их родственники. Хотя я не знаю, и никогда не узнаю правду, поэтому гадать можно очень долго. Когда я окончила университет, родители подарили мне маленькую квартирку в Бруклине и позволили жить совсем самостоятельно, от этого меня берет неимоверная гордость!

Последние десять лет, я работала менеджером среднего звена в одной из крупных торговых фирм, занимающихся созданием и продвижением различных компьютерных программ. Моя задача состоит в том, чтобы искать новые идеи, новые таланты. Продавать наши интеллектуальные продукты и разрабатывать новую стратегию сбыта. В общем, полная скукота. Потому что как только ты находишь в просторах интернета интересные идеи, талантливых людей и приводишь к своему руководству, они говорят тебе: «Спасибо за хорошо сделанную работу, мы устроим интервью, для этого мужчины или женщины». И ничего не объяснив, дальше разбираются сами. То есть моя работа считается бесполезной, мне никогда не скажут: «Лора, поздравляем! Вы привели в нашу фирму настоящий талант, который принёс нам миллионы! Вот вам ваши десять процентов от выручки». «Эххх… – вздохнула я, – мечтать невредно!» Все заработанные деньги я отдавала своим родителям. Это была моя благодарность за хорошее детство и подаренную квартиру. Сама я одевалась очень скромно и пыталась тратить на себя минимум денег. Наверно поэтому на меня не очень часто обращали внимания мужчины. В жизни у меня был единственный мужчина, с которым мы три года были вместе. С ним я была счастлива! Но по иронии судьбы он променял меня на другую женщину, более яркую, более красивую. Внешность у меня, можно сказать, средняя: губы тонкие, нос длинноват. Но я знаю, что это все можно исправить пластическими операциями, а губы просто подкачать. Только вот я думала, меня полюбят такой, какая я есть. Все-таки сейчас не такое время. Сейчас любят за внешность и твою одежду, а то, что в душе никому не интересно. На минуту я закончила свои размышления.

«А… А-а-а-а-а-а… Господи!» Вчера вечером я всё-таки позвонила родителям – долго не хотела их расстраивать, и сообщила, что нахожусь в больнице. Они приедут меня навестить, а потом поедут ко мне домой и увидят весь этот кошмар, что я натворила за выходные моих страданий. «Черт, черт, черт, что же делать? Они не знают, что я пью или курю (хотя на самом деле я и не курила, я пыталась пробовать курить). Нужно срочно, что-то придумать, – в голову пришла только одна нелепая идея: позвонить бывшему бойфренду и попросить о помощи. – Но Боже… как это унизительно, просить помощи у того, кто тебя предал!». В трубке раздался длинный гудок.

– Алло, – сказал сонным голосом мой бывший бойфренд.

– Привет, Джон.

– Лори? Это ты? Почему ты звонишь мне так поздно?

– Извини, тут такое дело… – и я рассказала, как мы с подругами весело провели выходные, а потом меня нечаянно сбила машина и теперь я лежу в больнице с переломанной ногой. А в квартире полный хаос и там нужно убраться. Потому что мои родители этого не поймут!

– Когда ты начала пить? – удивленно спросил Джон.

«Нуу… как только ты меня бросил, сукин ты сын!» – пронеслось у меня в голове.

– Эмм…, да отмечали немного с подругами день рождения, и все, – соврала я.

– Я рад, что это не из-за меня, – иронично подметил он.

«Ах, ты сволочь! Ещё и сарказм включаешь!» – пронеслось опять у меня в голове.

– У меня все хорошо, Джон, только вот эта маленькая проблемка, – ответила я грустным голосом.

– Знаешь, Лори, – начал он, – у меня ведь уже другая семья. Я не могу вот так взять и приехать к тебе. У меня начнутся расспросы. Зачем? Куда? Почему? Я бы не хотел, всего этого.

– Я тебя поняла, Джон, – сказала я и положила трубку.

– Вот черт! – сказала я в полный голос. – Знала же, что не нужно ему звонить. Но нет, старая добрая память о хороших отношениях.

Да-а-а… Не обольщайтесь в наше время хорошими отношениями. Они исчезнут мгновенно, как только вы перестанете быть нужным вашему любимому человеку, особенно если он уже нашел вам замену.

В дверях послышалось неловкое покашливание: «Кхе-кхе». Доктор Браун стоял и смотрел, на весь этот цирк бог знает сколько времени.

– Вы все слышали, доктор?

– Ну-у-у… Суть я понял. – Скажите, Лорен, это, случайно, не из-за него вы прыгнули под машину?

– Что она сделала? – в дверях показалась моя мама.

«Бо-же-мой, – подумала я, – это конец! Конец мне! Конец всему! Конец концов! Конечный конец!» Ну и ещё долго можно перебирать в голове от удивления мои тавтологии.

Мама смотрела на меня пронзительным взглядом, я не знала, что говорить. Доктор Браун быстро удалился, дабы не мешать семейным разбирательствам.

– Лори, – начала мама, – дорогая, расскажи нам с папой, что у тебя случилось?

Моя мама была добрым, но строгим человеком, а папа очень честный и справедливый. Поэтому у меня не было причин им врать. Я не боялась критики или того что меня будут ругать. Единственного чего я боялась, так это разочарования во мне. Если когда-нибудь мои родители скажут мне: «Лора, нам жаль, что мы тебя удочерили». Пожалуй, вот так будет выглядеть самый большой из моих страхов. Я рассказала им все что было, и ни капли не соврала. Даже о том, что творится в квартире. Папа засмеялся, его добрые, зеленые глаза излучали тепло. Тепло стало и в моей душе. Моим маме и папе было по пятьдесят семь лет. Мама красила голову в светлый цвет, скрывая свою седину. А папа уже не стеснялся своей седой головы и седым усам. Они у меня были еще очень привлекательной парочкой!

– А я уже подумал, когда мы приехали к тебе домой, что ты решила пуститься во все тяжкие дела. Единственное что мы у тебя в квартире не нашли, так это пакетик с травкой, куда ты его спрятала? – иронично произнес отец.

У меня отвисла челюсть: «Папа, как ты можешь?» На лице у меня появилась улыбка, и почему-то потекли слезы. Одновременно было и весело и грустно.

– Лори, – сказала тихо мама, – понимаешь, это твоя жизнь. Ты уже взрослая и можешь делать в ней все что хочешь. Люди встречаются и расстаются, женятся и разводятся. И от этого часто бывает так, что один счастлив, что ушёл, а второй просто ломается от горя. Я тебя прекрасно понимаю!

– Ведь если бы наш папа ушёл от меня, я бы поплакала пару деньков, а потом нашла ему замену, – добавила она и засмеялась.

А вот теперь уже папе было не до смеха, он пронзительно смотрел на маму!

– Да-а-а, – протяжно сказал он, – ты серьёзно? Вот так быстро нашла бы мне замену?!

– Звучит нереально, да? – ответила мама.

– Очень! – улыбнулся папа.

– Ну, так же нереально, как и если бы ты ушёл от меня, – улыбнувшись ему в ответ, сказала мама.

Они знали, что никому и никогда не отдадут друг друга. В этот момент у меня появился комок в горле, и я зарыдала. Вот они, вот они настоящие семейные отношения! Когда два человека прошли, бог знает через что, и все равно вместе. Они ругались, мирились, менялись друг для друга, но только в хорошую сторону. Важно только это, остальное что уходит, пусть уходит. «Ведь если ушло, то это не твоё», – так подумала я, и слезы продолжили течь по моим щекам.

– Лори! – сказала строгим голосом мама. – Ты пока поплачь, а мы с папой пойдем, поговорим с доктором.

Я успокоилась на минуту.

– Мама-а…! – досадно произнесла я, – и ты туда же?

Но все равно улыбнулась, понимая, что они хотят меня только развеселить.

– Никуда не уходи, мы скоро придем, – сказал папа и подмигнул мне!

Я уловила его тонкий юмор и закатила глаза.

Родители вышли в коридор и оставили дверь приоткрытой, я слышала их отдаляющиеся шаги. В палате была включена только одна лампа, и света было не очень много, что придавало ей немного сонную атмосферу. Интересно, что теперь мне скажут на работе? На больничном мне предстоит быть от трех до шести месяцев, если мне повезёт и нога заживёт быстро. «За это время в компании наверно все поменяется, персонал, правила, а, может, и начальник?» – улыбнувшись, думала я. Вдруг дверь скрипнула и приоткрылась. «Сквозняк наверное», – подумала я, и повернула голову к окошку.

– А-а-а-а паук! – закричала я и дернулась.

По тонкой паутинке спускался маленький паук, прямо перед моим носом. «Ну ты меня и напугал друг», – я взяла за паутинку и сдула его в сторонку. Откуда в больничной палате пауки, я так и не поняла.

В дверь вошла мама.

– Дорогая, мы поговорили с доктором Брауном. Он сказал, что ты поправишься и сможешь нормально ходить.

– Я рада мама, – сказала я и улыбнулась.

Моя мама, самая настоящая их всех мам, пусть и приёмная. Она любит меня как родную дочь, а я люблю ее еще сильнее!

– Мама, я никогда вас не оставлю и всегда буду вам помогать с папой, – сказала я охрипшим от слез голосом. И тут заплакала уже она.

– Я знаю детка, выздоравливай! Мы с папой очень тебя любим! Кстати, в твоей квартире мы уже были и навели там полный порядок.

– Спасибо мам, – опустив глаза вниз и краснея, ответила я.

Мы попрощались, родители обещали приехать ко мне через пару дней, и я была очень рада. Мне казалось, что чёрная полоса в моей жизни немного отступает. Они уехали домой, мне сделали обезболивающие уколы, и я потихоньку начала погружаться в сон. Со всех сторон начали доноситься разные голоса. Мужские, женские, детские, все друг с другом о чем-то разговаривали. Вот я слышу, как мужчина разговаривает со своим братом, прислушиваюсь, и все другие голоса отступают на второй план.

– Нужно завтра съездить в строительный магазин, Фрэнк, и купить все, что нужно для ремонта гаража.

– Хорошо Джордж, – отвечает его брат.

«Эмм… что-то неинтересно», – подумала я. «Нужно переключиться на другой разговор», – и настроилась на следующую волну. Это как будто ты ищешь на радио песни, по разным частотным волнам. Нахожу другой интересный разговор.

– Мистер Президент, у нас готов новый отчетный доклад о антироссийских санкциях.

«Боже упаси, – подумала я, – вмешиваться в политику!» Нужно было срочно переключиться на другую волну, но вдруг я тут же заснула.

Прошло три месяца, и я полностью поправилась. За все это время, развлечением для меня было пятнадцать минут перед сном слушать чужие разговоры. О чем люди только не говорили!

Конечно, я почти ничего не запомнила из этих разговоров, большинство из них были банальными жизненными обсуждениями, а в политику я больше не лезла.

Доктор Браун сотворил просто чудо. «Как я ему благодарна, – улыбаясь, думала я! – Завтра меня выписывают и я очень счастлива!» Ночь пролетела быстро. Утром ко мне в палату зашёл доктор Браун с группой начинающих студентов и начал зачитывать историю болезни с последующим лечением, названием препаратов которые применялись, и комплексными физиотерапевтическими процедурами. Один из студентов зевнул и спросил: «Доктор, а разве все само не заживёт – это же перелом?» – и вся группа хором засмеялась. Доктор закрыл двумя пальцами глаза и тихо сказал на каком-то иностранном языке: «У меня аллергия на глупость». Тут в группе засмеялся один из учеников, и доктор быстро бросил на него взгляд.

– Русский? – спросил доктор на таком же непонятном языке.

– Да, доктор, – ответил ученик.

Но и для всех остальных понятно было, что речь идёт о чем-то русском, и что, вероятно, доктор и тот начинающий студент из России. Все быстро переглянулись между собой, но никто больше ничего не сказал.

«Мой доктор русский! Я в шоке!» – меня вылечил доктор из России, из этой агрессивно-недоразвитой страны. Я решила на прощание рассказать ему про себя. До этого я никогда и никому не открывала правду, я стыдилась этого. Я не знала, как к этому отнесутся коренные американцы с их патриотическим настроем. Но доктор Браун русский, тем более очень хороший человек. Ему можно доверять, ведь мы с ним родились в одной стране.

Доктор дочитал историю моей болезни, что-то написал и передал бумаги медицинской сестре.

– До свидания, Лорен, я рад, что смог вылечить вас.

– Доктор! – хотела остановить я его, но он уже был окружён шумными расспросами студентов и вышел за дверь.

«Ну вот, ушёл», – а я так много хотела ему рассказать и выразить свою благодарность. В палату вошла Рэйчел и принесла мне мою одежду. Мои семилетние голубые джинсы и синий свитер выглядели ужасно. Они все лето пролежала в камере хранения, и выглядели довольно несвежими. «Черт, ну почему я не догадалась попросить родителей привезти мне чистую одежду, – укоряла я саму себя. – Теперь на улице меня легко можно будет спутать с каким-нибудь бродягой». «О, как иронично это звучит», – говорил мне мой внутренний голос.

Родителей я попросила не приезжать, потому что идти от больницы было недалеко. Собравшись домой, я поблагодарила медицинский персонал за оказанную мне помощь и вышла на улицу. Холодный ветер сразу бросился мне в лицо, а на глазах появились слезы. На улице была уже осень, я пролежала в больнице все лето. Из дома вышла весной, а вернулась осенью. «И в той же одежде, ну хоть не холодно!» – засмеялась я, и в душе стало очень одиноко. Дома меня никто не ждал, у меня никого нет, вернее, у меня никого не осталось. Мои мысли прервал какой-то звук.

– Мяу-у-у, – послышалось мне.

– Мяу-у-у, мяу-у-у, мяу, – жалобно звал меня какой-то котейка.

Я обернулась и увидела чёрного котёнка месяца четыре от роду, с большими желтыми глазами.

– Кис, кис, кис, – позвала его я.

Котик подбежал и начал тереться о мои ноги, я присела на колени и начала его гладить. Кот урчал и жалобно заглядывал мне в глаза.

– Кушать наверно хочешь, у меня как раз в сумке осталось немного колбасы, родители приносили на завтрак, домашнее вкуснее.

Я накормила кота и встала уже, чтобы уйти, но меня останавливало протяжное мяуканье.

– Мяу-у, мяу-у-у жаловался на что-то котейка.

– Ну извини, – сказала я ему, – я не могу тебя взять к себе, у меня аллергия на кошек, и развернувшись пошла в другую сторону.

– Бессердечная! – сказал мне кто-то сзади.

Я обернулась, но никого не было, даже этого чёрного кота. «Странно, – подумала я, – сначала эти голоса перед сном, теперь со мной кошки разговаривают, может быть, стоит сходить к психиатру?»

Придя домой, я начала разбирать почту, которая накопилась за четыре месяца моего отсутствия. Меня шокировало два письма. Одно из писем оказалось с моей работы. Я открыла письмо и прочитала пару строк «Вы уволены. Явитесь в компанию «Software progress» для подписания конечных документов». Второе было еще ужаснее, это от мамы моего бывшего бойфренда «Джон скончался! похороны пройдут восемнадцатого июня». Уже прошли, смотрю на календарь, висевший на моей стене около дивана. Сегодня было пятое сентября. Я смотрела на эти два письма и не верила своим глазам.

За дверью я услышала какой-то шум. «Что там случилось?» – подумала я и пошла открывать входную дверь. Открыв ее, я увидела два желтых глаза, пронзительно смотревших на меня. Да это же тот маленький черный котенок, которого я встретила недалеко от больницы. Интересно, как он сюда попал? И еще опрокинул горшок с цветком, стоявший около моей двери. «Лори, это я, Джон! – мысленно сказал мне кот. – Моя душа переродилась в этого кота, чтобы служить тебе», – и на этой фразе я от испуга рухнула в обморок.

Открыв глаза, я поняла, что лежу в коридоре, а сквозняк продувает мне халат. «Ну и дела, что случилось?» – кряхтя, встаю на ноги. В руках по-прежнему зажаты два письма. «Ах да, меня уволили и бедный Джон! Джон?!» – вспомнив про кота, я пошла осматривать свою квартиру. «Кис-кис-кис», – хожу я по комнате и заглядываю под диван, но никого нет. Иду искать дальше. «Кис-кис-кис», – открываю дверь в ванной, там нет, в туалете тоже. Осторожно захожу на кухню и обнаруживаю, что чёрный зверёк, сидя на моем обеденном столе, доедает последний кусок колбасы с моих бутербродов. «Так, – думаю я, – спокойно Лора, это всего лишь котик».

– Кис-кис-кис, – ласково зову его.

Коша доедая колбасу, поворачивает на меня свою мордочку.

– Мяу-у-у, – отвечает он мне.

«Фууух, ну слава богу, я еще не выжила из ума».

– Кис-кис-кис, – говорю я ему ещё раз.

«Хватит кискать!» – мысленно отвечает мне кот. Я стою в ступоре, открыв рот. Так, все-таки я чокнутая! Да, теперь нет никаких сомнений.

–Джон? – осторожно спрашиваю я.

«Господи, Лора, какая же ты глупая! Я же уже говорил тебе, что это я, – Джон. Твой бывший бойфренд».

Мне нечего было ему ответить, я стояла и смотрела на него, со все ещё открытым ртом. «Закрой рот, а то муха залетит», – съязвил кошак. Тут меня это окончательно возмутило!

– Ты вообще, какого черта здесь оказался, зачем пришёл ко мне? – возмущаюсь я!

«Вообще-то, у меня выбора не было. Тебе рассказать ты не поверишь!»

Ах, выбора у него не было, значит, когда он был человеком, то выбор у него был, ушёл к другой! А сейчас он несчастный кошак и приполз к той, что накормит. Выбора у него больше нет!

– А ну иди к своей бывшей, – беру за шкирку кота и выношу его за дверь.

«Лори, не выгоняй меня, я тебе все объясню», – молит меня о пощаде кот.

– Что ты мне объяснишь шерстяной изменщик, как променял меня на другую? – я повернула голову и увидела как две соседки сверху, остановившись, наблюдали мои разбирательства с котом.

– Эммм… Добрый вечер, Миссис Смит, миссис Хилл, – улыбаясь говорю я им, и чувствую себя полной идиоткой.

– От неё ушёл бой-френд, – говорит миссис Хилл своей подруге.

– Бедная девочка, – отвечает ей миссис Смит, крутя наигранно пальцем над виском. – Она думает этот кот ее бывший бойфренд!

Они криво улыбнулись мне и прошли дальше по лестнице. Я строго взглянула на кота.

– Смотри, это все из-за тебя! Теперь мои соседи считают, что я тридцатидвухлетняя, незамужняя, бездетная, чокнутая тётка!

«Ну ты такая и есть, – хихикнул кот. – Посмотри, ты разговариваешь с мыслями кота, разве это не шизофрения?»

– А это аргумент, – я прикусила губы от досады.

«А твои ноги?» – сказал кот.

– А что с ними не так? – отвечаю я

«Да ты их четыре месяца уже не брила, они такие же пушистые, как и я!» – смеясь, язвит кот. Да уж, у Джона при жизни было хорошее чувство юмора, и похоже оно его еще не покинуло.

– Ты не будешь жить со мной, Джон, ты кот. У меня аллергия на кошачью шерсть. Тем более ты мой бывший. Бывший предатель! Я не собираюсь до конца «твоих» дней, менять за тобой лоток. Это ещё унизительнее, чем мой последний телефонный звонок тебе, с просьбой о помощи. В которой, как ты помнишь… ты мне отказал!

– Кстати, у меня была сломана нога по твоей вине, поэтому нечего тут включать свой сарказм насчёт небритых ног, – пыхчу я от злости.

«Так, все-таки это из-за меня ты попала под машину?» – спросил кот.

– Из-за тебя, Джон.

«Лорен, это не из-за меня. Давай зайдем домой, и я тебе все расскажу».

Мое любопытство перевесило, и я все-таки пустила домой этого шерстяного засранца. Я уселась на диван, кот рядом на кресло.

«За время моей реинкарнации я очень много чего узнал», – начал кот.

«Ни один человек на этой земле не знает столько, сколько знаю я про наше мироздание. Ученые и писатели, верующие и астрологи. Ни один человек в мире никогда не узнает весь великий замысел и правила вселенной. Ведь после смерти исчезает все, а перерождаешься ты уже с нулевой памятью о прошлой жизни. Мою память не стёрли, чтобы я служил тебе. Зато я приобрел бесценные знания о мире вселенной и ее работе во времени и пространстве».

– Служил? Зачем? – спрашиваю недоумевая.

«Лорен, ты ведьма!» – громко заявляет мне кот.

– Что-о-о? – возмущенно спрашиваю я.

– Как ты меня назвал, шерстяной мешок? – снова пыхчу от злости.

«Ну если ты считаешь, что это звучит грубо, можешь называть себя «ясновидящая». Ну, та, которая может видеть прошлое, будущее и много чего еще. Этот дар передаётся от бабушки к внучке, в момент ее смерти. Все зависит от того, насколько сильная окажешься ты. Если сильная, то дар тебя не убьёт, а если слабая, тут уже ничего не поделать. Смотри, ты выжила и это хорошо. Это столкновение было не случайным. Так заранее выстроились все события. От тебя ровным счётом ничего не зависело. Дар переходил к тебе ровно три недели, и когда полностью перешёл, твоя разрушительная сила просто снесла всех твоих последних обидчиков в могилу. К сожалению, им оказался как раз именно я. Инфаркт, быстрая смерть в тридцать семь лет. По правилам, обидчик должен служить своей эммм… назовём тебя «волшебной феей» в виде чёрного кота, до конца своих кошачьих жизней, а у нас их девять».

«Знаешь, почему именно чёрного кота?»

– Почему? – отвечаю я ему с округлёнными глазами

– Почему? – отвечаю я ему с округлёнными глазами.

«Потому что чёрный цвет поглощает энергию как положительную, так и отрицательную, а белый, наоборот, отталкивает. Я нужен тебе, Лорен, чтобы тебя не уничтожила чужая энергия. Ты можешь с помощью меня направить свою силу против любого человека. Стоит только мне перейти ему дорогу. Отсюда и все эти плохие приметы о чёрных кошках и беде, если они перешли вам дорогу. Но, по большей степени кошки не виноваты. Таких котов, как я, в мире всего только пять».

– Значит, и ясновидящих на земле тоже пять? – с интересом спрашиваю я.

«Да, ты шестая, – отвечает мне кот. – Раньше их было больше, но они нашли способ, как отобрать друг у друга их силы и способности. Осталось всего шесть, и тебе нужно очень постараться, чтобы эти «милые дамочки» тебя не убили».

Я сижу в ступоре. Мало того что меня уволили с работы и я шизофреник, разговаривающий с котом, так ещё за мной будут охотиться ведьмы.

Целых пять ведьм, а я шестая.

Стрелки на часах показывали уже десять часов, я ужасно хотела спать, но что же мне делать с этим котом? Оставить его у себя, или выгнать и забыть все как страшный сон? «Нет, я не могу теперь выгнать это маленькое создание», – косясь одним газом на котёнка, думала я. Котик наелся, наговорился от души, и свернувшись клубочком заснул на моем кресле. «Ладно, пусть остаётся этот маленький предатель. Завтра нужно будет купить ему лоток и прочую ерунду для кошек, и не забыть мне таблетки от аллергии». «А-а-ах, – зеваю я, – нужно ложиться спать».

Встав с дивана, иду в ванную переодеться и почистить зубы. «Это был сумасшедший день», – думала я, умывая лицо. У меня за всю жизнь даже и мысли не возникло, что мир магии существует, и уж тем более, что именно я окажусь ведьмой. (Бррр… это так грубо звучит.)

Закончив водные процедуры, я разложила диван и заправила постельное белье с веселыми ромашками. Лёжа в постели я время от времени посматривала на этого маленького зверька. «Лора, это всего лишь кот, – мысленно думала я, – может, ты сама придумала весь этот разговор?» Глаза потихоньку закрываются, и вот я погружаюсь в сон. Через какое-то время, я чувствую, как что-то тяжёлое давит мне на грудь. Я поднимаю руки и пытаюсь спихнуть это с себя. Руками чувствую жёсткую шерсть и запах серы.

– Кот, это ты ко мне пришёл спать? – уйди, мне тяжело!

Но «это» ещё сильнее начинает давить мне на горло. Из последних сил я отшвыриваю от себя нечто и бегу включать свет.

– Кто здесь? – кричу я, и нервно осматриваю все по сторонам. Кот по-прежнему лежит на кресле и спит, никого нет, у меня дрожат колени от страха.

– Джон, Джон, проснись! – кричу я, задыхаясь от волнения.

Кот, открывая глаза, сонно отвечает мне: «Лора, к тебе что, черт приходил?»

– Кто? Кто? Что, ты сказал? Ч-черт? – у меня начинается истерика, я просто морально не могу вынести все это.