Текст книги "Смерть и круассаны"

Глава седьмая

Ричард, сильно хромая, пытался догнать решительно шагающую вперед Валери. Она была явно в не лучшем расположении духа, но, вместо того чтобы сказать это лично, перепоручила это устроившемуся в переноске Паспарту, который качал головой из стороны в сторону, отчасти из-за походки Валери, но также и – в этом Ричард был уверен – в качестве предостережения.

– Это правда чертовски больно! Что у тебя за туфли, от Розы Клебб?[30]30
  Полковник Роза Клебб – вымышленный персонаж, главный антагонист романа о Джеймсе Бонде 1957 года и фильма 1963 года «Из России с любовью», советский контрразведчик.


[Закрыть]

– От «Джимми Чу», – отрезала Валери, определенно решив, что Роза Клебб – это тоже известная обувная марка, но все же не настолько известная, как та, что она носит.

– Но в чем проблема? Я думал, ты хотела помочь мсье Граншо? Не понимаю, в чем проблема, если расскажем полиции, что нам известно?

Она повернулась к нему, полыхнув гневным взглядом, и Ричард всерьез испугался, что Паспарту вылетит из корзинки, влекомый центробежной силой этого вихря.

– А я-то думала, что англичане молчаливы и необщительны. Зачем рассказывать ему, что нам известно?

– А почему бы не рассказать ему, что нам известно?

– Потому что старик попросил меня помочь, вот почему. А теперь выясняется, что он где-то пропадает вот уже несколько недель. Это настоящий крик о помощи, разве нет?

– Возможно. Но и это – тоже дело полиции, само собой.

– Если бы мсье Граншо хотел привлечь полицию и вопрос был бы только в этом, он бы сам туда пошел. Ты так не считаешь?

Она ткнула его пальцем в грудь.

– Необязательно, – помрачнел Ричард.

– Теперь нам предстоит встреча с судьей Граншо и старшим капралом-шефом Филиппом Боннивалом.

– Верно, то есть с полным тревоги братом пропавшего и представителем закона.

– Послушай, Ричард, пожалуйста, не упоминай кровь и очки. Можешь сделать это для меня?

– Но почему нет? Они, возможно, единственные, кому следует об этом знать!

Она тяжело вздохнула и придвинулась ближе, заглянув в глаза:

– Потому что, во-первых, у нас нет доказательств, вообще ни одного. А во-вторых…

Она замолчала.

– А во-вторых? – Ричарду показалось, что он уловил тень сомнения, и попытался поднажать.

– Честно?

– Честно.

– Мне скучно, Ричард. Жизнь – такая скука. Я вдовствую уже около года, и мне так скучно! Этот человек попросил меня о помощи, а мне, наверное, просто нужно небольшое приключение.

Она снова резко отвернулась, оставив Ричарда лицом к лицу с Паспарту.

– Я не знал, – произнес он тихо. – Не знал, что ты потеряла мужа. Мне жаль.

– Не стоит, правда. – Они прошли еще немного, приближаясь к ее машине. – Все закончилось благословенно быстро, не тянулось, как это иногда бывает. Думаю, Жан-Пьер и сам хотел, чтобы все случилось именно так.

– Полагаю, как и каждый из нас.

Она устроила Паспарту на заднее сиденье.

– А чем он занимался, Жан-Пьер?

– Он вел свое дело, ничего шикарного, просто отлов вредителей, в основном крыс и кротов. Но пусть даже он был намного старше меня, нам с ним было весело. – Она вставила ключ в зажигание и завела двигатель. – Я правда скучаю по нему. – Она резко уткнулась в рулевое колесо.

Несколько мгновений Ричард молчал. Он узнавал неприкрытый эмоциональный шантаж, когда видел его, и отлично понимал, что с ним играют. Причем играет, скорее всего, женщина, у которой не все дома, желающая заглушить острыми ощущениями тоску среднего возраста или горе, а возможно, и не горе. Он все это понимал и, к своему удивлению, а может, и нет, ничуть не возражал. У него самого в жизни сейчас наступил не самый веселый период.

– Ладно, – сказал он в конце концов, притворно вздохнув в знак того, какую жертву готов совершить, – отправляемся за приключениями.

Она попыталась его прервать.

– Но с одним условием, – он не дал ей помешать ему своими печальными глазами и умением уговаривать. – Если все серьезно, если беднягу прикончили, мы найдем старшего шефа-капрала Филиппа…

– Правильно «старший капрал-шеф».

– Мы найдем неважно-как-его-там, причем найдем, черт побери, сразу. Идет?

– Боннивал – так его зовут.

– Идет?

Она одарила его широкой улыбкой, и он собрался было пожать ей руку, но тут получил поцелуй в щеку, после чего она одним движением завела машину, и та с ревом покатила назад, на улицу Жюля Ферри.

* * *

Она обожгла его сердитым взглядом с той стороны дороги. Такой взгляд – привилегия лишь исключительно упрямых людей. Взгляд, получающийся очень естественно, без малейших усилий; взгляд, который кричит: «Я определенно имею дело с идиотом». Он великолепно выходит у учителей, а еще у парижских официантов и, подумалось Ричарду, который мог быть не менее упрямым, если прилагал хоть капельку старания, – у каждой когда-либо встреченной им француженки.

Валери стояла в воротах одного дома, принадлежащего мсье В. Граншо, а Ричард – футах в двадцати от нее, в воротах другого, тоже принадлежащего некоему мсье В. Граншо. Ни один из них не двинулся с места, но и на звонок тоже не нажимал; их уверенности в собственной правоте не хватало полноты, чтобы доказывать ее, рискуя ошибиться.

– Он сказал: дом по правой стороне, – прошипела Валери. Она смотрела в том направлении, откуда они прибыли, вытянув руку, словно велосипедист, показывающий поворот.

– Я знаю! – прошипел Ричард в ответ.

Он смотрел в другой конец улицы Жюля Ферри, так же вытянув руку. При этом он прекрасно понимал, насколько нелепо они выглядят и насколько ему наплевать, прав он или нет, но таким способом пытался провести для себя черту, за которую нельзя отступать. Если уж он собрался поучаствовать в этом «приключении» – невинное слово, если разобраться, вызывающее ассоциации скорее с Энид Блайтон[31]31
  Энид Мэри Блайтон – британская писательница, работавшая в жанре детской и юношеской литературы.


[Закрыть], чем со стариками, возможно, уже отдавшими концы, – тогда ему следует, черт возьми, убедиться, что Валери д’Орсе не воспринимает его как бессловесное приложение и не станет его использовать просто как… в общем, так, как его использовала. Он вернул ей сердитый взгляд и тут же увидел, что позади нее, в «ее» воротах, возникла впечатляющая фигура офицера Боннивала.

– Просто повезло, – пробормотал Ричард себе под нос, почесал рукой затылок так, будто именно для этого ее и поднимал, и с самым независимым видом побрел через дорогу.

– Странное размещение, правда? – спросил он, кивая головой туда, откуда только что пришел. – Два брата живут вот так, друг напротив друга, в абсолютно одинаковых домах.

– В одном доме они не уживаются, – объяснил Боннивал, открывая ворота. – Потому что терпеть друг друга не могут.

– Тогда зачем вообще селиться рядом? – теперь вопрос задала уже Валери.

– Потому что, мадам, они ненавидят друг друга так сильно, что не в силах позволить другому наслаждаться роскошью независимости. Объясню подробнее внутри. Или, может, лучше объяснит сам судья. Поживем – увидим.

– Увидим что? – Ричарда начала раздражать вся эта неопределенность.

– Как он себя сегодня чувствует.

– Боннивал! – Крик, похожий на команду хозяина слуге, заставил их умолкнуть. Голос был высоким и тонким, как у старухи, а не у старика.

– БОННИВАЛ! – Крик раздался снова, и массивная фигура полицейского заметно сжалась.

– Как думаете, он чувствует себя хорошо или плохо? – поинтересовался Ричард, и Боннивал одарил его взглядом, в котором ясно читалось, что сейчас не время для шуток, а затем угрюмо подал им знак следовать за ним в дом.

В прихожей было так темно, что глазам потребовалось некоторое время, чтобы начать хоть что-то различать в полумраке после яркого солнца снаружи.

Здесь пахло затхлостью, словно свежий воздух сюда совсем не поступал, а окна и двери всегда оставались закрытыми. Боннивал провел их по темному коридору в комнату в задней части дома. Жалюзи здесь тоже были опущены, и лишь узенький лучик света, словно лазер, проникал через щель, позволяя отчасти разглядеть громадный обеденный стол, длинные ряды книжных полок и сидящего в самом углу, в инвалидном кресле, похожего на ящерицу старика, чей злобный взгляд, поймавший отблеск света, пристально следил за людьми, входящими в комнату.

– Мсье le juge[32]32
  Судья (фр.).


[Закрыть], это те люди, о которых я вам говорил. У них есть новости о вашем брате.

– Единственные новости о брате, которые мне интересны, – это сообщение о его смерти, – процедил тот. – Вы с этим? А, что скажете? – саркастически поинтересовался он.

«Какой очаровашка», – подумал Ричард.

– Ха! Так и знал, что нет, – продолжил судья с нескрываемым разочарованием.

– Он останавливался в моей chambre d’hote, – начал Ричард, – несмотря на то что она совсем недалеко отсюда.

– И вас это удивляет, так? – Каждое произнесенное судьей слово сочилось ядом. – Что ж, а меня вот – ни капельки. Он постоянно такое проворачивает, просто чтобы опозорить меня.

– И как именно это вас позорит? – По тону Валери сразу становилось понятно, что мсье le juge ее не впечатлил и уж тем более не напугал.

– Потому что он куда-нибудь едет, заселяется в разные гостиницы, чаще всего прикидываясь мной, а затем начинает доставлять всем проблемы. Вот такая детская игра.

– Но зачем?

– Я не знаю! Это у него надо спросить. Он просто мелкий, подлый человечишка. И всегда таким был. Всю жизнь он провел, играя в прятки с законом.

– А вы судья?

– Был. Всегда на страже закона.

Ричард весьма редко сталкивался что с законом, что с преступлениями. Однажды ему пришлось просить снисхождения у магистрата, чтобы избежать лишения водительских прав и в качестве противовеса он как-то, шатаясь по Ист-Энду, забрел не в тот паб, где как раз проходили поминки главаря банды. Общение с магистратом показалось ему намного более пугающим опытом. Там его заставили почувствовать себя преступником только потому, что он превысил скорость на безлюдном участке дорожных работ в два часа ночи, а вот горюющие лондонские бандиты, напротив, приняли как родного. Ричард не был ценителем уверенности в своей правоте и не особо доверял людям, не имеющим сомнений, а служение закону, насколько он это представлял, требовало убежденности и авторитарности, неприкрытого «Я сделаю это во что бы то ни стало», как у пьяного любителя караоке, игнорирующего все вокруг.

– Венсан и Виктор рассорились давным-давно, – вставил Боннивал тихонько, словно пытаясь скрыть этот факт от старого судьи.

– Чушь! – воскликнул старик. – Мы никогда и не дружили!

– Близнецы редко ненавидят друг друга с такой силой, – задумалась Валери, – и все же ваша связь держала вас вместе.

– Связь! Ха! – Старик наклонился вперед, выставив острый подбородок на манер указки. – Связаны мы только по крови и фамилии. Мы ведь даже не были похожи.

Хотел бы Ричард подтвердить его слова, но все, что вставало перед глазами при мысли о его Граншо, – это борода и сутулая спина.

– Ну… – начал Боннивал.

– Тихо, парень!

– Так почему вы живете по соседству? – Весьма разумный вопрос Валери был встречен молчанием; Боннивал сосредоточенно разглядывал свои громадные ботинки, а Граншо стряхивал несуществующую пылинку с серых брюк.

– Мне не нравится эта femme de menage[33]33
  Помощница по хозяйству (фр.).


[Закрыть], которую ты мне нашел, Боннивал, – заявил он внезапно, словно после короткой паузы вопрос Валери стал неважным. – Слишком уж она гордится своими татуировками, эта девчонка. Если не может уберечь от пятен собственное тело, как тогда собирается содержать в чистоте дом?

«Этот тип просто не в себе», – подумал Ричард, хотя в вопросе татуировок был с ним вполне солидарен.

Боннивал, казалось, обиделся.

– Вы же знаете, что Мари всего несколько часов подрабатывает в баре. Ей нужны деньги.

– А ты положил на нее глаз как пить дать, – безжалостно припечатал судья.

– Мсье le juge, – чопорно произнесла Валери, прервав издевательства, – вы не ответили на мой вопрос. Почему вы с братом, братом-близнецом, жили по соседству, если ненавидели друг друга так сильно?

Последовала еще одна короткая пауза, а потом судья растянул губы в зловещей усмешке. Она полностью изменила его образ. Ричард мог бы поклясться, что старик не улыбался больше тридцати лет, возможно, со времен какой-нибудь чудовищной судебной ошибки, совершенной не без его участия. Но от этой внезапной усмешки, пусть даже неприятной, открывшей желтоватые острые зубы, смягчилось выражение глаз и появились смешливые морщинки и гусиные лапки в уголках глаз.

– Почему, мадам, вы спрашиваете «почему»? – Он хихикнул. – Чистая… злоба.

– Он переехал сюда, чтобы портить вам жизнь?

– Нет, – он с трудом ухмыльнулся еще шире, – я переехал сюда, чтобы портить ему жизнь!

Повисло потрясенное молчание; Боннивал казался слегка смущенным, словно ему приходилось публично извиняться за чокнутого дядюшку.

– Я мог бы пойти в политику, – продолжил судья, уставившись в пространство. – Кто знает, каких высот я бы достиг. Но этот червь, этот гад подколодный, он тянул меня назад. Он не скрывал своих криминальных склонностей, своего презрения к закону. Вел себя совершенно бесстыдно. Поэтому на пенсию я вышел в должности обычного окружного судьи, которого определенно уважали и даже боялись, но, что хуже всего, жалели. Жалели! «Если бы не его брат…» – так они говорили. Он разрушил мою карьеру, поэтому, выйдя на пенсию, я решил ответить ему тем же. Я преследовал его повсюду, куда бы он ни отправился. Люди с меньшей готовностью соглашались бы вести с ним дела, если бы знали, что мсье le juge, Виктор Граншо, наблюдает с другой стороны улицы.

Это было сказано с такой силой и убежденностью, подумал Ричард, что задумка безумца теперь походила на рассказ суперзлодея о планах по захвату мира, который звучит обычно перед тем, как тот лишится жизни каким-нибудь нетривиальным способом. Валери наклонилась ближе, чтобы шепнуть что-то ему на ухо:

– Этот человек чокнутый, – едва слышно произнесла она.

– А зачем вообще вы его ищете? – судья вырвался из плена своих злобных размышлений.

– Он был другом моей матери во время Алжирской войны. Она недавно умерла и…

– Это была короткая интрижка? Наверняка. Потому что братец очень быстро дезертировал из армии.

Если Валери и оскорбило это замечание, а так и планировалось, она не подала вида.

– Я обещала ей, что передам привет. И по-прежнему хотела бы это сделать.

– Что ж, надеюсь, вам удастся! Он все время где-то пропадает, Боннивал вам подтвердит. Я бы и сам отправился на его поиски, но, как вы уже заметили, нынче мне непросто разгуливать повсюду. Найдите его и привезите назад. – Он снова хихикнул. – Я без него заскучал! Что скажешь, Боннивал?

Полисмен пожал плечами:

– Можете делать что хотите. Он не считается пропавшим; на самом деле – скорее, наоборот. Люди все время докладывают о его новых появлениях. Вы не первые владельцы chambre d’hote, явившиеся сообщить, что он сбежал не заплатив.

– Я не оплачиваю его счета! – вмешался старик. – От меня вы денег не получите!

В дверь постучали.

– О, пришла та разрисованная девчонка. В моем доме стало чересчур многолюдно, вам пора уходить.

С этими словами он театрально развернул кресло, оказавшись к ним спиной. Боннивал кивнул им в сторону выхода.

– Bonjour! – раздался из-за двери задорный голос. – И как сегодня поживает моя ядовитая рептилия? – Девчонкой оказалась молоденькая официантка из пивной, которая только сейчас заметила, что в комнате посторонние. – О, мне так жаль, – сказала она, покрываясь все более ярким румянцем, по мере того как разглядывала их, одного за другим, заметно удивленная приходом посетителей.

– Обычное дело, – процедил судья. – Думаю, всему виной татуировки.

Глава восьмая

– Мсье, – пожилая женщина кашлянула у него за спиной. – Мсье! – повторила она чуть погромче.

Затем повернулась к такой же пожилой спутнице, стоящей рядом, и закатила глаза в извечном жесте «Мужчины. Они просто бесполезны, правда?». А Ричард просто уставился в окошечко электронных весов, даже не подозревая об их недовольстве. Его мысли сейчас были невероятно далеки от того, что делали руки, а именно – от взвешивания и наклеивания ярлыка с ценой на ранние груши для следующего завтрака. Поздно ночью поступила заявка, и пусть комната Граншо временно выбыла из внимания, а Риззоли хоть и съехали, но заплатили, так что появилась возможность получить двойную прибыль с комнаты, что он счел небольшой победой в этом все более безумном мире. Стоящее перед ним устройство шумно произвело на свет липкий ярлык, но Ричард по-прежнему стоял, уставившись невидящим взглядом в пространство. Две дамы громко зафыркали.

Из-за его спины возникла рука, взяла ярлычок, шлепнула на пакет с грушами и грубо сунула его Ричарду прямо под нос, вырывая того из раздумий. Это оказалась Валери, и ее настроение с тех пор, как они пустились в обратный путь из Вошеля, ничуть не улучшилось.

– Я совершенно тебя не понимаю! – прошипела она, привлекая его внимание, а заодно и взгляды двух пожилых дам в очереди. Они повернулись к Ричарду в ожидании его реакции. Он вздохнул и опустил голову.

– В последнее время, – произнес он устало, – мне более чем достаточно волнений в жизни.

Брови одной из дам взлетели вверх, а вторая пораженно застыла, ощипывая невзвешенную кисть винограда.

– И что это значит? – Валери застыла от разочарования и гнева. – Кому вообще не бывает более чем достаточно волнений?

Одна из дам повернулась к подруге и кивнула: быть такого не может, чтобы обычный мужчина мог оправиться после такого вопроса.

– Ну, не волнений как таковых. Просто, знаешь, всяких вещей. Вещей, которые происходят.

Он пытался говорить рассудительно и спокойно, а не устраивать сцен, тем более в общественном месте, чего Валери так явно жаждала.

– Ар-р-рх! – воскликнула она и практически швырнула пакет с грушами ему в грудь, прежде чем ринуться прочь. Ричард перевел взгляд на двух дам, в унисон качавших головой над его безнадежным мужланством.

– Послушай, – сказал он, догоняя Валери с тележкой, – я переехал сюда в поисках тихой жизни, чтобы закончить свою книгу. Мне совершенно неинтересны поиски какого-то мелкого уголовника, который, судя по всему, просто пытается достать своего брата. Это не мое дело. – Валери ничего не ответила. – Кроме того, – Ричард неуверенно хохотнул, – мы даже не знаем, каким «уголовником» старый Венсан Граншо является, являлся, нет, скорее всего, является. Вдруг он просто не оплатил пару штрафов за неправильную парковку, проехал на красный свет. Это долина Луары: может, его поймали, когда он запивал рыбу крепким бургундским.

Валери обернулась, окинув его суровым взглядом.

– Венсан Граншо занимался нелегальным оборотом вин в одной из крупнейших семей сицилийской мафии.

Ричард уронил груши.

– Мафии? Итальянской мафии?

– Сицилийской.

– Сицилийской мафии? – прошептал он, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. – Проклятая сицилийская мафия!

– Да! – глаза Валери горели возбуждением, к тому же она совершенно неверно интерпретировала реакцию Ричарда. – Волнующе, правда?

– Нет! – закричал он. – Нет, черт побери, неправда! Я киноисторик, готовящий людям завтраки! Я не Элиот Несс![34]34
  Специальный агент министерства финансов, которому удалось посадить гангстера Аль Капоне в тюрьму на 11 лет.


[Закрыть]

– Возможно, тебе пошло бы на пользу, если бы ты начал жить полной жизнью, а не только смотреть горы нелепых старых фильмов о ней!

– О, действительно? Знаете, в чем преимущество нелепых старых фильмов, мадам д’Орсе? Они вас не убьют! И пытать не будут; вечерний просмотр «Поющих под дождем»[35]35
  Музыкальный кинофильм 1952 года, снятый Стэнли Доненом и Джином Келли.


[Закрыть] не приведет к тому, что меня похоронят в пустыне! Мафия. Серьезно?!

Вид у нее был разочарованный, но все же она нежно положила свою руку на его.

– Думаю, это пошло бы на пользу нам двоим.

– Что ты имеешь в виду? – У Ричарда возникло стойкое ощущение, что каким-то образом он обзавелся второй женой и они обе совершенно и окончательно в нем разочаровались. Или, что еще хуже, намеревались его исправить. – Какую пользу? Ты шутишь? Столько «пользы» мне не нужно! Эти люди – убийцы. Я не хочу спать с… – Но не успел он договорить часть про «рыб», как был прерван английской речью за спиной.

– Ричард!

Его плечи снова опустились, стоило ему узнать голос. Валери так и не убрала свою руку.

– Мартин, – произнес он, оборачиваясь и изображая радость, – как поживаешь?

– Не так хорошо, как ты, судя по всему! – Мартин протянул свою вялую руку, не отводя весьма похотливого взгляда от Валери. Его жена Дженни тоже не отрывала глаз от Валери, причем с не менее развратным выражением. Ощущалось неприятное напряжение, как при встрече с двумя хищниками, учуявшими свежую кровь. Ричарду уже доводилось наблюдать это раньше, поэтому он точно знал, что они и есть два хищника, учуявших свежую кровь. Эта парочка своими играми причинила неизмеримый ущерб местному сообществу экспатов[36]36
  Экспатриант (часто сокращенно: экспат) – это человек, проживающий в стране, отличной от его родной. В обиходе этот термин часто относится к профессионалам, занимающим должности за пределами своей страны, переехавшим самостоятельно либо отправленным за границу своими работодателями.


[Закрыть] и являлась одной из главных причин, по которой Ричард и Клер во время ее недолгого проживания здесь старались воздерживаться от участия в его делах.

Им было далеко за пятьдесят, при этом они выглядели довольно подтянутыми, невысокого роста и носили по меньшей мере по одному одинаковому предмету спортивной одежды: либо трико, либо мастерки. По этой причине пара походила на отбившихся от группы японских туристов, из тех, кто всегда в одинаковой яркой одежде с эмблемой туристической компании. Их нечасто доводилось увидеть не касающимися друг друга, вот и сейчас они стояли у прилавка со свежими фруктами, обняв друг друга за талию, как дети на школьной дискотеке, и, можно сказать, пускали слюну.

– Не хочешь представить нас, Ричард? – спросила Дженни, ненадолго оторвавшись от Мартина, чтобы подать руку.

– Э-э-э, да, конечно, это Валери д’Орсе, она постоялица моей гостиницы. – Он не любил слово «гостиница», предпочитая более атмосферное, с его точки зрения, chambre d’hote, однако чувствовал неловкость, вставляя французские слова в разговоре с соотечественниками, даже если эти соотечественники тоже держали гостиницу или chambre d’hote. Британцам редко удается непринужденно использовать иностранные слова в беседе с другими британцами; это очень похоже на попытку выделиться, а Ричарда кидало в дрожь при одной мысли об этом.

– Вы правда постоялица? – Мартин подмигнул Ричарду, даже не пытаясь скрыть этот псевдотайный знак от Валери. – А мы Мартин…

– И Дженни.

– Томпсоны.

– Старинные приятели Ричарда и… да, вообще-то, всех окрестностей. Мы тоже управляем chambre d’hote.

– Но мы не конкуренты!

– О нет, мы обслуживаем в основном, ну, другую клиентуру.

– Как мило, – жизнерадостно прощебетала Валери, решив либо проигнорировать навязчивое внимание, либо – что, по мнению Ричарда, было более вероятным – просто не заметить его. – А я уже было решила, что Ричард постоянно сидит дома в одиночестве и смотрит свои фильмы; приятно знать, что и в его жизни есть что-то волнующее!

Она рассмеялась; Мартин и Дженни ее поддержали. Ричард слабо улыбнулся и почувствовал, как груши в его руках расползаются.

– Что ж, – сказал Мартин, когда веселье стихло, – Ричард, конечно, никогда по-настоящему не входил в нашу маленькую группу.

– И, поверьте, это не от недостатка усилий с нашей стороны! – включилась Дженни в беседу.

– Могу себе представить! – громко фыркнула Валери и накрыла руку Ричарда своей. – Но он, как это у вас говорится…

– Тяжел на подъем? – просияла Дженни с видом «между нами, девочками».

– Да, верно, Ричард, ты действительно тяжел, как булыжник! – Мартин от души шлепнул Ричарда по спине, отчего того посетило желание взять свои давленые груши и запустить в лицо Мартина в стиле Карнеги.

– Так приятно познакомиться с вами, Валери, и так приятно знать, что Ричард не скучает в отсутствие Клер.

– Вы должны как-нибудь заглянуть к нам, – сказала Дженни, что-то выискивая в кармане.

Она выудила визитку; на ней было написано «Мартин и Дженни Томпсон», причем имена располагались по обе стороны от изображения аквариума с чем-то вроде автомобильных ключей внутри и каллиграфической надписью внизу с непрозрачным намеком: «Помогаем экспатам сблизиться».

– О, может быть. – Ричард пытался незаметно отступить и держал руку на ручке тележки. – У меня сейчас столько всего происходит.

– Мы заметили!

Мартин с Дженни снова рассмеялась, а Валери чуть запоздало присоединилась, хотя не поняла шутки.

– Нет! – отрезал Ричард. – Не это. Валери – просто постоялица, которой кое-что было нужно. – Он тут же пожалел о своем выборе слов. – У нее возникла проблема. Ладно, неважно. Мне еще завтраки готовить на следующее утро, и Клер приезжает, м-м-м. – Он внезапно понял, что совсем не помнит, какое время прибытия назвала Клер и какой аэропорт. – В общем, надо торопиться. Заглядывайте, если что.

Он набрал в грудь воздуха и развернул тележку в стиле «Так держать»[37]37
  Английский сериал про армию.


[Закрыть]. Двойная цель – отойти от Томпсонов и найти укрытие в мясном отделе – отягощала его мысли.

– Он выглядит довольно напряженным, – заметила Дженни с искренним беспокойством.

– Да, точно. – Беспокойство Мартина было не таким искренним. – Ему бы не помешало слегка расслабиться. Валери, вы должны к нам заехать, вдвоем; устроим старые добрые посиделки, да, Дженни?

– О да, старые добрые посиделки.

Валери наблюдала, как Ричард медленно плетется впереди, толкая тележку и поминутно сверяясь со списком покупок.

– Клер – это его жена, да?

– Ну да. Хотите сказать, вы не знали? – Глаза Мартина расширились в предвкушении высококлассной сплетни, он даже подошел на шаг ближе к Валери.

– Нет. – Валери, повернувшись, обнаружила его слишком близко и отступила. – Я гостья. Мы встретились сегодня утром, вот и все.

– Что ж, тем лучше, – сказала Дженни, почуяв напряжение Валери. – Хотя Клер все равно постоянно отсутствует. Строго между нами, – она обернулась, словно опасалась, что их подслушают, – думаю, у них сейчас проблемы.

– Бедняга Ричард, – поддержал Мартин, лучась фальшивым сочувствием, как шахтерский фонарь.

– Вы, похоже, приехали в самое подходящее время, Валери, – подмигнула Дженни. – Вы сможете его немного приободрить!

– О, но я уже говорила, что всего лишь гостья. Я просто помогла ему этим утром с постояльцами, вот и все. – Тут уже и она начала отступать, потому что рядом с Томпсонами становилось откровенно некомфортно. – Просто кое-что перевела для пары итальянцев.

– О, и у вас тоже итальянцы?! – У Мартина это прозвучало так, словно речь шла о породе собак. – К нам тоже нынче днем приехала пара, очаровательные люди и таки-и-ие привлекательные. С забавной такой фамилией, как будто разновидность пасты.

Он рассмеялся над собственной шуткой.

– О, Мартин. – Дженни легонько ударила его по руке. – Фарроли, вот как их зовут. Милые люди. Я немного говорю по-итальянски, но особо это не афиширую. Случайно услышала, как они обсуждали родственников, живущих в Вошеле. Издалека приехали навестить.

– Издалека, – согласилась Валери, гадая, насколько вероятно такое совпадение.

– Я бы и дорогу не стал переходить, чтобы навестить родню, – фыркнул Мартин, а затем с интонацией змея-искусителя добавил: – А вот друзей можно выбирать. Вы обязательно должны заскочить к нам, Валери.

– Да, непременно должны! – восторженно подхватила Дженни.

– Пожалуй, – улыбнулась Валери. – Наверное, действительно должна.