Текст книги "(Не) возможно? Или мой тайный миллионер"

Глава 13. Костя

Школа, в которой я учился, конечно же, не была обычной школой. Это был этакий инкубатор для будущих миллионеров. Хотя почему для будущих – миллионерами большинство из них уже являлось, ведь они были наследниками своих отцов – банкиров, крупных бизнесменов, политиков. Уверен – отбор в школу производился не по уровню знаний учеников, а по количеству нулей в годовом доходе его родителей. Проявить себя среди сборища этих зазнавшихся мажоров было сложно.

Уже в первый год в нашем классе проявились два лидера, которые постоянно сталкивались между собой – я и Денис Волков. Мы жёстко соперничали, скорее даже воевали друг с другом до шестого класса, а потом родители отправили нас в один летний лагерь. И там мы обнаружили, что у нас общие интересы и схожие взгляды на жизнь. Тем летом мы подружились. Зарыли топор войны и объединили свои силы по удержанию лидерства. К выпускному классу мы с Дэном «рулили» всей школой. Наша дружба продолжалась и во время учёбы в университете. И в Англию мы с Дэном ездили учиться вместе. После возвращения, конечно, несколько отдалились друг от друга – личная жизнь и семейный бизнес отнимали у каждого слишком много времени. Но наши отношения оставались дружескими. До того дня, когда я оборвал их, бросив всё и уехав в неизвестность. Обиделся ли он на это? На моей ли он стороне сейчас?

– Привет, Дэн! Какими судьбами в нашем захолустье?

Я разглядывал друга, пытаясь понять, зачем он здесь.

– Ты знаешь, что твой отец тебя ищет?

– Конечно, ищет. Ему нужен наследник – послушный, исполнительный, живущий по его правилам. Я думаю, он понял, что это не про меня.

– Я думаю, он понял намного больше. Ты в курсе, что Елена Николаевна от него ушла? – Поняв по моей реакции, что я не знал, Дэн покачал головой. – Твоя мать инициировала процедуру развода без согласия твоего отца. Теперь это дело рассматривается в суде. Две недели новость не сходила с первых страниц, везде только и говорили об этом. Неужели не слышал?

– Нет. – Известие о разводе родителей меня ошеломило. Я был уверен, что мама никогда не пойдёт против отца, она искренне его любила. И прощала ему очень многое. Что же случилось дома? Неужели папа как-то обидел маму?

– Она очень беспокоится о тебе. Приезжала ко мне, спрашивала, не знаю ли я, где ты можешь находиться.

– А ты не знал? Как ты здесь оказался?

– На тот момент – нет. Поэтому и ей, и ищейкам твоего отца честно отвечал, что ничего не знаю. Но, понимаешь, неделю назад я вдруг увидел знакомую фамилию на документах одного из региональных филиалов. Ты в курсе, что работаешь на меня?

– Серьёзно? Фамилию, конечно, видел, но даже представить не мог, что это именно ты в такую глушь забрался.

– Да, я такой, везде найду выгоду, – Денис обошёл стол и уселся в кресло. – Эта сеть автосервисов в пятнадцати городах России работает, очень даже прибыльное дело. Кстати, о делах – есть предложение. Ты же не собираешься здесь провести остаток жизни? Спрятался ты, конечно, далеко, но вряд ли твой отец упустит твою фамилию, когда она засветится в налоговой. У тебя же были документы на другое имя, почему же здесь засветил настоящие? Ты же не мог не понимать, что по ним тебя всё равно найдут?

Конечно, я понимал это, но надеялся, что ещё пара месяцев у меня в запасе есть. Я не хотел объяснять Дэну, что, знакомясь с Алёной, назвал ей настоящее имя, и потом не мог повернуть назад. Поэтому собирался проработать на автосервисе до Нового года, а потом переключиться только на фриланс и трейдинг.

– Так получилось. Поверь мне, я всё понимаю, но мне нужно продержаться здесь ещё немного. В конце года отцу будет не до моих поисков, а в январе меня уже здесь не будет.

– Смотрю, у тебя по-прежнему всё под контролем? И я готов поставить этот автосервис на то, что причина – в девушке.

Я растерялся. Неужели меня так легко «прочитать»? Заметив мою реакцию, Дэн рассмеялся.

– Я смотрю, на самом деле ты совсем не изменился. Хотя одет как бомж, и подстрижен, как браток с района, на самом деле тот же Костя, который ради девушки готов победить дракона, достать с неба звезду и положить к её ногам.

Дэн подошёл ко мне, обнял за плечи, заглянул в глаза и, отбросил шутливый тон, спросил:

– Как ты?

– Сейчас уже в порядке. И да, ты прав: благодаря девушке. До того, как её встретил, был… пустым. А сейчас готов сражаться с драконом. Как думаешь, у меня есть шанс?

– Я думаю, твой отец тоже получил свой урок. Не спеши объявлять войну. Попробуй сначала мирные переговоры.

– Никаких переговоров. Я не могу потерять ещё одного важного для меня человека. Я не хочу подставлять её под удар. Может, отец и изменился, но и я – тоже. Я больше не могу ему верить. Войне – быть.

– Тогда вернёмся к моему предложению. Есть интересная идея. Очень перспективная. Почти что гарантированный успех. Но нет людей, которым я могу доверять. Кроме тебя. Предлагаю замутить совместный бизнес.

– Ты же знаешь, что я пуст. Всё осталось у отца. Я даже те карточки, на которые переводили зарплату, дома оставил.

– Знаю, конечно. Денег у меня хватает. Могу дать заём. А можно попробовать вытащить с твоих счетов. Сам решай. Если не хочешь – можно вложить мои, а ты будешь руководить всем проектом. Потом выкупишь половину. Честно. Составим договор. Мне правда нужен надёжный и честный руководитель. А таких, сам понимаешь, днём с огнём не сыщешь.

– Я могу руководить отсюда?

– Это вряд ли получится. Придётся переехать в столицу.

– Сунуться прямо в пасть отцу?

– Ну ты же объявил войну. А чтобы воевать, надо выйти на поле боя.

Дэн схватил со стола разводной ключ, видно оставленный кем-то из механиков, и вытянув руку вперёд на манер командующего в битве, воскликнул:

– Вперёд, Наполеон! Мы с тобой завоюем этот мир! Помнишь школу?

Энтузиазм Дэна вызвал у меня улыбку. Но его предложение давало мне шанс. Шанс вернуться туда, откуда я так поспешно сбежал – в мой привычный мир. Мир, в котором я родился и прожил всю свою сознательную жизнь, где чувствовал себя как рыба в воде.

Там всё было ясно, просто и понятно. Там были дорогие машины, мой любимый «Харлей», ночные клубы, шикарные рестораны, красивые девушки. Но там не было Алёны. И маленькой Лизы. И Джека. Смогу ли я оставить их?..

Глава 14. Алёна

Сегодня суббота, и мы с Костей собираемся на поиски кота Васьки. Уже несколько дней мы живём в одной квартире, и я ни разу не пожалела о том, что пригласила Костю жить рядом. Жизнь стала намного интереснее.

В первый раз, когда Константин должен был один погулять с собаками и приготовить ужин, я возвращалась домой с опаской. Помня его «мастерство» в мытье посуды, была готова к экстренной уборке или в лучшем случае готовке на скорую руку. Но дома всё сверкало чистотой, а в дверях квартиры я столкнулась с доставщиком пиццы – Костя решил вопрос с готовкой самым простым для себя образом. Надеюсь, мне не придётся ужинать пиццей три раза в неделю.

В остальном совместное проживание приносило только плюсы: вечерние прогулки с собаками стали на порядок веселее и интереснее, утренний кофе, который традиционно готовил Костя, вытеснил мою привычку поспать подольше и убежать на работу голодной, купив по дороге пирожок в пекарне и закусив им на ходу.

Ужины же стали самым ожидаемым событием дня – мы обсуждали новости, рассказывали друг другу истории из жизни, просто болтали о разных пустяках. Это было так здорово – общаться с тем, кто не пытается навязать тебе свою точку зрения, не высмеивает тебя, не поучает, не игнорирует, с тем, кому интересно то, что ты говоришь и делаешь, и кто интересен тебе.

Костя нравился мне всё больше. Если сначала он производил впечатление неуверенного, потерянного человека, то сейчас всё больше и больше в нём проявлялись твёрдость и целеустремлённость. Он уходил после ужина в свою комнату и сидел за компьютером почти до утра, при этом всегда вставал утром первым, гулял с Джеком и готовил кофе и бутерброды на двоих.

Он интересовался моими успехами в автошколе и давал очень полезные советы, ни разу не пошутив на тему «женщины за рулём». А ещё он пробуждал во мне странные желания: мне хотелось быть маленькой и слабой, чтобы обо мне заботились и носили на руках. ОН заботился, и ОН носил. Хотелось быть красивой, не для всех – для него, чтобы взглянул – и не смог отвести взгляд. Чтобы во взгляде зажёгся этот особый огонёк, который показывает, что ты нравишься, что тобой восхищаются, что тебя хотят. Я хотела, чтобы он желал меня. Хотела, чтобы поцеловал. Чтобы утром, встретившись на кухне, мы не просто улыбались друг другу – хотелось объятий, хотелось почувствовать на себе его руки, прижаться к его сильному телу, вдохнуть его запах. Зарыться руками в волосы. Притянуть к себе и поцеловать. Долго. Сильно. Больно. Чтобы запомнил. Чтобы знал. Чтобы все знали.

Но Костя ни разу не попытался ни обнять, ни поцеловать. И все мои фантазии и жаркие сны так и остаются всего лишь снами и фантазиями. И от этого мне… плохо. Я чувствую себя так, словно живу… накануне. Вот-вот должно произойти то, о чём я мечтаю. Вот-вот, может быть, уже сегодня… Но день проходит, и я жду, что уж завтра-то точно. Но и завтра ничего. Это «вот-вот» никак не наступает, и появляется неуверенность, неудовлетворённость… обманутость? «Неужели я ждала, что он в первый же день залезет ко мне в постель?». Нет, не ждала, но была к этому готова. А теперь уже я готова залезть в постель к нему. Но боюсь, что выгонит. Он занят. У него дела. У него Цель. Интересно, какая?

Мои размышления прервал осторожный стук в дверь:

– Алёна, ты готова?

Ох, я совсем забыла, что надо было собираться.

– Сейчас, почти готова, ещё минуту, – отвечаю я, впопыхах влезая в джинсы и любимый зелёный свитер.

Через полчаса мы заходим во двор – серые панельные пятиэтажки, много раскидистых деревьев, лавочки у подъезда. К сожалению, пустые – очень морозным выдался ноябрь, снег уже полностью покрыл землю, холодно – на лавочке не посидишь. Ну что ж, вперед, на поиски кота!

В квартире, где жила Лиза, ожидаемо никто не открыл. Скорее всего, она так и стоит пустая. Надо бы узнать у мамы, останется ли эта квартира Лизе. В квартире напротив – тоже тишина. А вот в третьей квартире на площадке дверь открыл мальчик лет десяти и с удивлением уставился на нас.

– Привет. Меня зовут Алёна, а это Костя, мы кое-кого ищем. Ты знал семью, которая жила рядом? Там была девочка Лиза и мальчик Костя, – глаза у парня сразу погрустнели, он кивнул.

– Мы с Костей в одном классе учились. Дружили.

– Скучаешь по нему? – я вижу, что он искренне грустит о друге и хочется поддержать, помочь. Но чем? Что я могу сделать для мальчика, который уже в таком раннем возрасте знает, каково это – потерять кого-то навсегда.

– Вы знаете, что стало с Лизой? – парень явно не хочет отвечать на мой вопрос и переводит разговор.

– Да, мы поэтому и пришли. Лизу удочерили, у неё теперь другая семья. С ней всё в порядке. И она очень хочет найти своего кота. Знаешь, что с ним случилось?

– Я очень хотел взять его себе, но мама не разрешила. Она отвезла его в приют для бездомных котов. Сказала, что хороший.

– А не знаешь, какой приют?

– Нет.

– А можем мы с твоей мамой поговорить? Она дома?

– Нет, она на работе. В магазине. Это недалеко, через два дома. Хотите, я вас туда провожу?

– Да, проводи, пожалуйста. Мы пока внизу у подъезда подождём.

Мы с Костей спустились и вышли на улицу. Всё довольно удачно складывается. Я думала, придётся лазать по подвалам и искать по помойкам. Правда, из приюта кота могли «усыновить», но, может, нам повезёт.

Мама мальчика, которого звали Сашей, работала в маленьком продуктовом магазинчике, которых было полно в моем детстве, а сейчас уже почти и не осталось – их вытеснили большие сети. Она тоже поинтересовалась, как дела у Лизы, порадовалась, что у неё всё хорошо, и дала нам адрес приюта, в который отнесла кота.

Приют находился недалеко, через две улицы, поэтому мы направились туда пешком. Миновали заснеженный парк, где резвилась детвора и прогуливались мамы с колясками. Затем несколько дворов, похожих, как братья-близнецы – с серыми пятиэтажками, деревьями и лавочками, и вышли на тихую улочку, на которой находилось несколько небольших магазинов и приют «Простоквашино». В одном из магазинов в витрине сидел рыжий кот и снисходительно смотрел на прохожих.

В приюте кота не было. Его действительно сдала сюда Сашина мама, но через пару недель его забрали.

– Очень красивый был кот, рыжий, большой, пушистый, – девушка, работающая в приюте, узнав историю кота, расстроилась. – На него сразу все внимание обращали, очень заметный, таких быстро забирают.

– А вы можете нам дать адрес того, кто забрал кота?

– Зачем? Если у кота всё в порядке, он уже привык к новым хозяевам, а они к нему, лучше оставить всё как есть. Купите девочке нового кота, а лучше у нас возьмите.

– А вы можете просто позвонить и узнать, действительно ли всё в порядке с котом? – вмешался в разговор Костя. – Чтобы мы были уверены, что кот в хороших руках.

– Хорошо.

Девушка ушла во внутренние помещения приюта, а мы с Костей переглянулись. Как теперь быть? Не нужен Лизе другой кот, тем более мама всё равно не разрешит держать его дома. Но мои размышления прервала вернувшаяся работница приюта, сообщившая нам неприятную новость: Васька убежал от новых хозяев через несколько дней. Они пытались его искать, но безуспешно.

– А теперь вы можете нам сказать, где живёт несостоявшийся владелец? Мы попробуем сами поискать.

– Да, конечно.

Оказалось, что кота забрали в дом в двух кварталах отсюда. Мы опять направились туда пешком. Но пройдя несколько метров, я вдруг остановилась и повернула назад.

– Ты куда? Что-то случилось? – озадаченный Костя поспешил за мной.

– Хочу кое-что проверить.

Я зашла в магазинчик, в котором видела рыжего кота в витрине – его, кстати, там уже не было – и громко позвала: «Васька, Вася, иди сюда! Васька, Вася, пойдём к Лизе!». На меня тут же уставились удивлённые посетители и продавщица. И рыжий кот, вышедший из-за полки с товаром.

– Васька, пойдём к Лизе? – ещё раз спросила я кота, глядя прямо на него.

– Мяу! – ответил тот и подошёл поближе.

Я протянула руку с заранее припасённым кошачьим лакомством – помогли навыки ветеринарного врача, с моими пациентами без вкусняшек в кармане никак! Васька осторожно подошёл, понюхал и взял угощение. Я погладила рыжую шёрстку, стараясь рассмотреть кота получше. После третьей вкусняшки кот разрешил взять себя на руки. Белая грудка, белые лапки. Я уже не сомневалась, что это именно тот, кого мы ищем. Я кивнула Косте, продолжая наглаживать кота.

– Это ваш кот? – Костя подошёл к продавщице и улыбнулся ей так, что мне самой захотелось встать на её место и прошептать: «Да…».

– Нет, он сюда просто погреться заходит, ну и подкармливаем его. Красивый кот, покупателей привлекает. Хозяин разрешил.

– И давно он сюда ходит?

– Месяца два, наверное. Его пытались несколько раз домой забрать, но он не давался, убегал. На руки не шёл ни к кому.

– Значит, он бездомный?

– Да, похоже, что бездомный. В парке его часто вижу, он за детьми любит наблюдать.

– Мы знаем хозяйку кота; его, кстати, Васька зовут. Она по нему очень соскучилась. Мы можем его забрать?

– Так забирайте, раз он к вам сам пошёл! Первый раз такое вижу, обычно шипел на всех, кто его взять пытался.

Так и закончилась наша эпопея с поисками кота Васьки. По пути домой мы сделали изрядный крюк, зайдя в ветклинику, купили средства от блох и других паразитов, а также всё, что нужно для жизни коту – лежанку, когтеточку, миски, корм и пару игрушечных мышей.

Вернувшись домой, в четыре руки отмыли найдёныша, а потом, оставив Костю налаживать контакт с Васькой, отправилась к родителям, чтобы забрать Лизу на выходные.

Глава 15. Алёна

Подходя к дому родителей, я прокручивала в голове вопросы, которые надо обсудить с мамой. Вспомнила её необычное поведение при последней встрече – что-то неладно в семье родителей. Надо обязательно вывести маму на серьёзный разговор.

Лиза встретила меня радостным криком: «Алёна!» – и тут же бросилась обниматься.

– Привет, солнышко, у меня для тебя сюрприз. Он ждёт в моей квартире.

– Большой? – глаза Лизы загорелись любопытством.

– Довольно большой. Я сейчас поговорю с бабушкой, а ты пока собирайся. Поедем ко мне с ночёвкой, если она отпустит.

– Ура! – Лиза кинулась в свою комнату, а я посмотрела на маму. Она стояла в дверях кухни и наблюдала за нами. Поймав мой взгляд, качнула головой, словно приглашая меня на разговор.

На кухне мама сразу принялась что-то делать – поставила чайник, достала чашки, начала рыться в шкафу.

– Мама, что у вас происходит? Я же вижу, что что-то не так. Ты в прошлый раз сказала, что папа заболел? С ним всё в порядке?

Мама замерла на мгновение, потом, оставив свои дела, села за стол напротив меня и покачала отрицательно головой.

– Нет, не в порядке. Ты же знаешь своего отца – он ни за что не скажет, что у него какие-то проблемы. Вот и дотянул до последнего. Я не подозревала. У него часто болела голова, с молодости ещё, я к этому уже привыкла. Не замечала, что он пьёт таблетки почти постоянно. А три недели назад он упал в обморок во время лекции.

Мама замолчала, погрузившись в свои мысли.

– Что с ним? – спросила я, уже предугадывая ответ. Мама не стала бы так расстраиваться из-за обычной болезни.

– Рак. Глиобластома головного мозга. IV стадия. Неоперабельная. И лечиться он отказывается.

– Почему?

– Говорит, что всё равно бесполезно, только продлит свои и наши мучения. Не хочет провести последние дни в больнице.

– Но… – я хотела возразить, но, взглянув на маму, поняла, что она сама расстроена и недовольна папиным решением, и убеждать надо не её. – Где он сейчас?

– В своей комнате. Из больницы его выписали, как только он написал отказ от лечения. Работает; говорит, что ему надо закончить какие-то исследования. Занятия, конечно, ему все отменили, он вообще на больничном, оформляют инвалидность. Но ты же его знаешь. Его работа для него важнее, чем здоровье. Или семья.

Мама встаёт, словно заканчивая разговор, заваривает чай, достаёт сладости из шкафа.

– Насколько ему плохо? Сколько ещё… осталось?

– Он постоянно на таблетках, почти не ест – тошнит. Два раза был обморок, в последний раз с судорогами. Вряд ли он долго сможет ездить в университет. Но он будет работать из дома до последнего, ты же знаешь. Говорит, что несколько месяцев.

– Я хочу с ним поговорить.

– Конечно, только вряд ли ты сможешь его переубедить.

– Я попробую, – я встаю, собираясь пойти к отцу, но мама меня останавливает:

– Попей сначала чаю, а то остынет. Я хотела тебя попросить. Насчёт Лизы.

Я снова сажусь за стол и вопросительно смотрю на маму.

– Если бы я знала, что всё так будет. Я бы не стала это затевать. Я чувствовала, что он стал замыкаться в себе, отдаляться. Надеялась, что появление девочки вернёт его интерес к семье. Я… совершила ошибку.

– Ну, в конце концов, ты помогла Лизе. Вряд ли ей было бы лучше в детском доме.

– Ты не знаешь. Я … – она замолчала, словно обдумывая, стоит ли продолжать.

– Что-то не так с удочерением Лизы?

– У неё был родственник. Вернее, есть. Тётя. Старшая сестра отца. Она вышла замуж, когда Лиза ещё не родилась, и уехала с мужем в Архангельск. У неё четверо детей – три сына и дочка Лизиного возраста. Она приезжала, но я уже тогда хотела забрать Лизу. Как увидела её в первый раз, так и решила, что заберу её к нам. Тётка не горела желанием забрать племянницу, она согласилась подписать отказ, если мы поможем ей получить квартиру брата. Ты знаешь, у меня много связей. Она даже не захотела увидеться с девочкой. Была даже довольна, что избавилась от обузы. Так что я не считаю, что навредила девочке. Но я определённо нарушила закон.

– Она сможет оспорить удочерение?

– Нет, все документы в порядке, мне помогал опытный юрист. Она не сможет. Но Лиза когда-нибудь узнает.

– С каких пор тебя это заботит?

– Ты вряд ли меня поймёшь. Я всю жизнь старалась, чтобы наша семья была идеальной. Чтобы соответствовала всем представлениям о нормальной ячейке общества. Но всё это разрушилось за несколько дней. Не будет идеальной семьи. В результате я останусь одна в огромной квартире.

– У тебя останется Лиза.

– Об этом я и хотела с тобой поговорить. Лиза привязалось к тебе. Я прошу тебя забрать девочку, пока отец болеет. Не хочу, чтобы она видела всё это… И вообще: я могу переоформить удочерение на тебя, если ты согласишься. У меня есть хорошие юристы и связи в службе опеки.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Так будет лучше для неё. И для тебя.

– И, конечно, для тебя.

– Я уже сказала тебе, что сожалею. Но вернуть девочку в детский дом было бы намного хуже, ты не думаешь?

– Даже не смей думать об этом! Если ты наигралась, то давай переоформляй бумаги, я согласна. Только не делай ещё больнее ребёнку, который и так потерял в жизни всё! – Я была очень зла. А ведь в начале разговора даже прониклась сочувствием к маме. Она никогда не изменится. Люди не меняются за пару дней.

Вышла из кухни и, подойдя к папиной двери, тихонько постучала.

– Заходи, – папин голос совсем не изменился, вернув меня в детство. Тогда папа казался мне образцом, идеальным мужчиной – спокойным, уравновешенным, который ни разу не поднял на меня голос, ни разу не отругал. Он всегда разговаривал со мной, как со взрослой, и мне это очень нравилось. Мне казалось, что он не меняется: всегда стройный, подтянутый, чисто выбритый, с аккуратной стрижкой. Лишь прибавлялись морщинки на лице и в золотистых волосах появились серебряные нити.

Зашла в комнату. И поняла, что давно не видела папу. Он изменился. Очень. Похудел. Разом постарел. Но взгляд всё такой же цепкий и спокойный.

– Привет, папа. Мама рассказала мне. Почему ты не хочешь лечиться? – Я взглянула в глаза отцу и увидела там… улыбку? Иронию? Насмешку?

– Ты же врач и прекрасно всё понимаешь, дочка. Вылечиться невозможно. С лечением я проживу на несколько месяцев дольше, но как – в больнице, мучаясь после химиотерапии. Зачем? У меня ещё есть дела, которые я должен закончить, и я не хочу тратить последние дни на бесполезные процедуры. Уверен, что ты меня прекрасно понимаешь.

– Да, я понимаю. Но мама… Она переживает.

– Она переживает прежде всего за себя. И за то, как будет выглядеть в обществе, если не просидит у кровати умирающего мужа последние дни. Не беспокойся, у неё будет такая возможность. Но пока я ещё способен работать, я буду работать. А мама справится. Она из тех, кто всегда и во всех обстоятельствах выходит сухой из воды.

Я вдруг поняла, что… люблю своего отца. Таким, какой он есть. И мне будет очень не хватать вот этого его спокойного, почти безразличного тона, его отношения ко мне как ко всё понимающему взрослому человеку. Я всегда думала, что обижена на него за его безразличие. Но это не было безразличие ко мне. Нет. Так он относился ко всему, кроме своей работы. А меня он уважал. Считал взрослой и самостоятельной.

– Папа, я тебя очень люблю. Знай это.

– Спасибо, дочка! И позаботься о Лизе. Не оставляй её матери. Не надо было мне соглашаться на эту авантюру, но я надеялся, забота о девочке отвлечёт её. Я ошибся. Не сердись на меня. Ты умная девочка и сильная – такая, какой я и хотел видеть свою дочь. Ты со всем справишься.

– Да, папа. Я заберу Лизу. С нами всё будет хорошо.

«Выздоравливай», – хотелось сказать мне, но я понимала, что это прозвучит насмешкой. Папа не выздоровеет.

– Ты держись, – сказала я, выходя из комнаты. – Я буду очень рада, если ты позвонишь или напишешь.

Отец посмотрел на меня и улыбнулся. А я, закрыв дверь, стояла несколько минут, стараясь унять боль в груди. Вот я и почувствую, что значит – потерять близкого человека навсегда. Это больно.

Вздохнув, подхожу к Лизиной комнате и тихонько стучу. Дверь тут же распахивается, и из неё выбегает маленький ураганчик с рюкзачком и неизменным зайцем Костей под мышкой.

Я подхватываю её, поднимаю на руки, прижимаю к груди. Да, я заберу её, ведь она нужна мне не меньше, чем я ей. И мы обязательно будем счастливы. Обе.