Электронная библиотека » Юлий Буркин » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Изумрудные росы"


  • Текст добавлен: 22 ноября 2013, 17:55


Автор книги: Юлий Буркин


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Кретины! – возмутился в этом месте Грег. – Я всегда был уверен, что ученые – безответственные кретины. А о том, что будет, когда вылупятся и те и другие, они подумали?!

– Ты их недооцениваешь, – спокойно откликнулся Лабастьер. – Если бы ожили эмбрионы бескрылых, наши куколки были бы автоматически уничтожены. Но этого не случилось. Выжили только мы.

– Проклятье! – воскликнул Грег, и Лабастьер вновь усмехнулся его непосредственности. А затем поведал, как его отец по имени Рамбай и мать, Ливьен, нашли останки «биохранилища», а в нем и банк человеческих знаний.

Император не смог понятно объяснить, каким образом все эти гигантские залежи информации, предназначенные людьми для возрожденных потомков, полностью были влиты ему в голову. Грег понял лишь то, что роль в этом сыграла предрасположенность бабочек к телепатии и какой-то специальный способ хранения знаний, связанный с особенностями их биологии. Живые хранилища знаний назывались «думателями».

Другими словами, еще задолго до обнаружения «биохранилища» человекобабочки создали собственную, отличную от людской, цивилизацию, немалую роль в которой играли некие мнемотехники, которые впоследствии и позволили Лабастьеру усвоить весь багаж научных знаний человечества.

Такое объяснение вполне удовлетворило Грега, и он подтвердил это вопросом:

– Ваш космический челнок создан по человеческим чертежам?

– Мне не нужны чертежи, – ответил император, – но ты прав, Грег Новак. До знакомства с вашими технологиями бабочкам была чужда даже сама идея полета в космос. Но я воспринял ее.

– Однако все это еще не сделало тебя богом? – заметил Грег, усаживаясь отдохнуть.

– Нет, – легко согласился император. – Но я смог перестроить свой организм и научился многократно копировать себя. Тысячи моих копий связаны телепатически и являются одним целым. Я слежу за всем нашим миром, находясь одновременно везде.

– А кто дал тебе на это право?

– Я сам себе его дал. И с тех пор наш мир процветает.

– Угу, – пробормотал Грег. – Это додуматься надо: клоны-телепаты правят миром… Ты тоже, думаю, не бедствуешь, – вновь обратился он к Лабастьеру.

– Твоя логика не может отделаться от ущербных человеческих штампов, – заявил тот. – Я взял на себя ответственность. Я сделал мир таким, о каком бабочки мечтали столетиями. Я ничего не взял себе взамен, кроме груза знаний, который лишил меня радости. Я – не человек. Это вы, бескрылые, только и думали о том, как набить свои утробы пищей…

– Кстати, а поесть мне дадут? – живо заинтересовался Грег. – Я уже основательно проголодался.

– Люди ужасно прожорливы, – заметил император. – И это одна из тех причин, которые вас погубили. И одна из причин, по которым я сомневаюсь в целесообразности возвращения вашего вида к жизни.

– Можно подумать, что вы никогда не едите, – огрызнулся Грег.

– Много едят наши личинки, – спокойно отозвался император. – Взрослая бабочка ест очень редко, только тогда, когда необходимо восполнить большой расход энергии. Хотя иногда и просто ради развлечения… Надо отдать вам должное, нас вы сделали значительно совершеннее себя.

– Но я-то не бабочка! – возмутился Грег.

– Да, – невозмутимо согласился Лабастьер Первый, и с этим трудно было поспорить.

– Так отдайте мне должное содержанием, соответствующим моим биологическим потребностям.

– Насколько я знаю, голод не подразумевает немедленную гибель человеческой особи…

– Мне дадут поесть или нет?! – уже всерьез забеспокоился Грег.

– А сколько еще времени ты мог бы выдержать без пищи? – поинтересовался император.

– Выдержать-то я мог бы еще долго, но голод – это очень неприятное чувство, поверь. Хорошо вам, насекомым, а я теплокровное млекопитающее!

– Мы не насекомые. И постарайся больше так не говорить, у нас это считается оскорблением… В специальных помещениях мы содержим диких котов и других млекопитающих помельче, которые пережили катастрофу. Мы умеем с ними обращаться.

«Меня поместят в зверинец?!» – подумал Грег, впадая в легкое отчаяние.

– В том темпе, в котором мы движемся, – продолжал император, – до города осталось идти, по вашему исчислению времени, еще около двух часов. Там тебя ждет пища.

– Так чего же мы рассиживаем! – Грег вскочил на ноги. – Пошли быстрее!

До самого города они двигались почти молча. Во-всяком случае, Грег решил твердо: «Пусть сначала покормят, а потом уж будем разговоры говорить». Тем более что хоть он и старался держаться бодро, но мрачные мысли о человечестве, судьбе экипажа и собственном будущем все же мучили его не меньше, чем голод, и желание болтать отошло на второй план.

3

Плыви, плыви по водам

Иголочка хвои,

Но не зови, лукавя,

Мол, на меня, лови!

Нет, никому не нужен

Твой зов и сны твои.

«Книга стабильности» махаон,
т. XXIV, песнь II;
«Трилистник» (избранное).

Грег уже понял, что небольшой, относительно человеческого, рост бабочек вовсе не говорит о том, что они не способны на глобальные свершения. Он был готов к тому, что город окажется крупным и по людским меркам, но все-таки тот потряс Грега. И даже не масштабом, а формами. Ему почему-то казалось, что это будет зеленое поселение, утопающее в кронах деревьев. Вместо этого, выйдя из леса, он увидел вздымающуюся в небо скалу. И не сразу понял, что это не природный, а искусственный объект.

Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это не цельная глыба, а совокупность тонких и ажурных, напоминающих кораллы, стволов – белых, бледно-розовых, светло-лиловых и коричневых. Хрупкие на вид, похожие на суставчатые ветви бамбука, они, казалось, вот-вот рухнут под собственым весом. Иногда они оканчиваясь грибовидными шляпками, а иногда, разветвляясь, китайскими фонариками вновь сходились к вершине…

Грег остановился:

– Это ваши дома? – на всякий случай спросил он.

– Да, – отозвался император. – Это дома расы ураний. Но мы не строим их. Они строятся сами. Эту технологию мы не переняли у вас, а разработали самостоятельно. Наши дома строятся сами.

– Это растения?

– Почти. Это колонии специальных организмов.

«Видимо, действительно, что-то вроде кораллов», – заключил Грег.

– Но живут они не сами по себе, – продолжал Лабастьер, – а соответственно нашим нуждам.

«И как, хотелось бы мне знать, я войду, в этот якобы город?» – подумал астронавт, однако император опередил его сомнения:

– Мой народ готовился к встрече. Мы убрали часть домов, проложив дорогу к тому месту, где ты остановишься. Ты сможешь пройти.

«Очень мило с вашей стороны», – подумал Грег.

Императорский флаер, облетев человека, оказался спереди.

– Следуй за мной, – скомандовал Лабастьер.

Повинуясь, Грег спросил:

– Это ваш единственный город?

– На Земле множество городов бабочек, – сухо отозвался Лабастьер.

– И все такие же?

– Нет, все они разные. Есть города на суше и под водой, города бабочек вида маака и города бабочек махаон. Все они различны и не похожи друг на друга. Столицы маака и махаон тебе еще предстоит посетить, так как мои подданные будут рады увидеть бескрылого предка. А это – единственный город третьего и самого малочисленного из возлюбленных моих народов, город бабочек ураний. Когда-то они жили в дуплах деревьев, отсюда и такая архитектура.

За разговором они подошли вплотную к первым «домам». Грег тем временем думал о том, что жилища этих существ и не должны походить на человеческие. Им не нужны лестницы и лифты, не нужны кухни и санузлы… Разве что спальни… Хотя, вообще-то, черт его знает, что им нужно.

Вблизи оказалось, что стволы «домов» не так уж тонки – метра три-четыре в диаметре, и раскачиваются под порывами ветра. Флаер императора двинулся вдоль этого частокола, и вскоре Грег, плетущийся за ним, увидел довольно широкую, метров десять шириной, щель между «домами». Он шагнул в нее вслед за флаером, и тут же, словно по команде, со всех сторон к ним устремились полчища человекобабочек.

Грег не сразу понял, откуда они взялись, пока не заметил, как на разной высоте на стволах «домов» словно бы лопаются какие-то пленки-мембраны, открывая выходы, из которых и вылетают бабочки, а отверстия тут же вновь затягиваются… Урании стаями кружились вокруг Грега, облаками нависали над ним, их тонкие голоса слились в сплошной гул…

– Мой народ с благоговением и уважением приветствует тебя, – пояснил император. – Они давно готовы к встрече с бескрылым предком и с нетерпением ожидали ее.

– Передай своему народу, что я польщен, – пробормотал Грег.

– Поздоровайся с ними, скажи им своё «хелоу», им это понравится.

– Хелоу! – рявкнул Грег и приветственно поднял руку.

Тут началось форменное столпотворение. Бабочки заворковали еще громче, и Грегу показалось, что в их интонациях он уловил нотки экзальтации, хотя, конечно, он мог и ошибаться. Но в том, что стайки крылатых существ заметались и завертелись вокруг него еще быстрее, он мог поклясться на что угодно.

– Хелоу – главное божество наших предков, – сообщил император. – По легенде он был бескрылым гигантом. Как ты. Я уже давно обещал своим подданным знакомство с ним.

«Вот же паразит, – подумал Грег. – Стрижет политический капитал, даже не скрывая этого. Ненавижу пиаровские технологии…»

Они двигались вперед, не замедляя хода, а любопытствующие бабочки проворно освобождали им путь. Грегу казалось, что он идет прорубленной в густом лесу просекой, вот только деревья тут были высотою до самых звезд.

Неожиданно «дома» расступились. Грег вышел на обширное открытое пространство и остановился, как вкопанный, увидев перед собой то, чего уж никак не ожидал увидеть.

– Это наша главная площадь, – сообщил император. – А это – твой временный дом. Мы построили его специально для тебя.

Посреди площади стояла хибара, представляювшая собой прихотливую помесь викторианского коттеджа, индейской хижины и пчелиного улья. Коттедж это приземистое строение напоминало формой: имелся и фронтон, и колонны, поддерживающие крышу, то и другое – белого цвета, и дверной проем. От хижины и улья в нем было то, что стены оказались не цельными, а шестиугольно-решетчатыми, светло-ореховыми. Белые детали напоминали мрамор, ореховые – дерево, но при ближайшем рассмотрении и то и другое оказалось чем-то вроде пластика.

«И что, в этой открытой беседочке мне и предстоит доживать остаток своих дней?» – с горечью подумал Грег, но тут же вспомнил, что император собирается познакомить его еще с какими-то столицами, а значит, тут он особенно не задержится.

– Войди, – предложил император. – Там тебя ждет пища.

Пробормотав проклятье, Грег наклонился и шагнул внутрь. Флаер императора влетел следом. Аскетичности убранства этого вигвама позавидовал бы любой буддийский монах. В полутьме единственной комнаты просто не было ничего вообще, кроме циновки на полу и двух овальных посудин возле нее – высокой и плоской. Грег в нерешительности остановился на пороге. Потом вошел.

– Присаживайся и утоли голод, – сказал император. – Я изучил ваши физиологические потребности. Эта пища приемлема для тебя и содержит все необходимые для продолжения жизнедеятельности вещества.

Грег уселся на циновку и огляделся. Через дыры в стенах на него пялились сотни любопытствующих глаз. «Что и говорить, интим мне обеспечен», – подумал он. А еще он с удивлением осознал, что легко различает лица самцов и самок, и среди последних кое-какие кажутся довольно симпатичными… «Впрочем, чему тут удивляться, дело ведь не в размере, а в пропорциях, – сказал он себе. – Когда разглядываешь журнал с красотками, разве задумываешься над тем, что эти красотки на бумаге величиной сантиметров в десять…» Сколько сотен тысяч лет прошло с тех пор, как он в последний раз касался женщины? Грег подумал о Клэр, но в тот же миг его посетило какое-то смутное эротическое видение, связанное с самками-бабочками… Отогнав наваждение, Грег перенес внимание на плоскую чашу.

Содержимон ее энтузиазма не вызывало: она была наполнена желтой мутноватой кашицей с приторным запахом чего-то подгорелого.

– Что это такое? – спросил Грег подозрительно.

– Вы называли это «рис», – заявил Лабастьер. – Мы подвергли зерна привычной вам термической обработке и добавили мёд. Насколько я понимаю, это должно быть питательно и вкусно для тебя. Во всяком случае, питательно.

– А там что? – спросил Грег, указывая на высокую посудину.

– Мы называем это «напиток бескрылых». Результат брожения сока съедобных ягод.

– Хм, – сказал Грег, взял сосуд в руки, поднес к лицу и осторожно понюхал. Жидкость откровенно пахла брагой. Грег сделал осторожный глоток… Кислятина редкостная, но пить можно. Судя по всему, в этом пойле градусов пять-семь.

Он перенес свое внимание обратно на «еду». Совершенно очевидно, что требовать от хозяев серебряный столовый прибор смысла нет. Грег двумя пальцами зачерпнул немного бурой кашицы и попробовал на вкус. Бабочки снаружи возбужденно залопотали.

Как Грег и подозревал, «рис» был подгоревшим, да к тому же еще и приторно сладким. Но есть хотелось ужасно, а угощение казалось хоть и странным, но съедобным. Грег проглотил взятую щепотку. «Ладно, – подумал он, – позже попытаюсь навести порядок в понятиях этих букашек о человеческой пище. А пока придется довольствоваться тем, что есть. Во всяком случае эта бурда, вроде бы, не содержит никакой заразы».

– Император, – обратился он к Лабастьеру, висящему на флаере против него.

– Слушаю тебя, Грег Новак, – отозвался тот.

– Я, конечно, понимаю, что им интересно, но нельзя ли объяснить твоим подданным, что на сегодня представление окончено. Мне хотелось бы пообедать спокойно…

– Это не трудно, – откликнулся Лабастьер, затем что-то пропел по-своему, и человекобабочек словно ветром сдуло. Метафора была здесь тем более уместна, что за стенами раздался шелест сотен крыльев, словно налетел внезапный порыв ветра.

– Если хочешь, Грег Новак, я тоже временно покину тебя, – предложил император. – Я буду снаружи. Сколько тебе понадобится времени?

– Часик, нормально? – спросил Грег. – Я бы поел и немного отдохнул.

– Да, – согласился Лабастьер. – Я войду к тебе через час. – С этими словами его флаер вылетел наружу.

Преодалевая брезгливость, Грег утолил голод и жажду, а затем, чувствуя легкий хмель, растянулся на циновке, подложив под голову руки, и попытался собраться с мыслями. Он жив, и это плюс. Но есть и минус – он в плену (якобы в гостях) у потомков людей… Такой большой и сильный по сравнению с ними, но в то же время беззащитный и беспомощный. Что он может предпринять дальше?

Внезапно в животе забурчало, напомнив, что человеческое пищеварение подразумевает и дефекацию. Этого Лабастьер явно не предусмотрл. Грег беспомощно огляделся по сторонам, но ничего подходящего для возникшей ситуации не обнаружил.

Он мог бы и потерпеть немного, но решил не тянуть с решением столь животрепещущего вопроса, а потому поднялся и выглянул в проем наружу. Флаер императора висел в метре от входа.

– Проблема, – сказал Грег.

– Твой организм стремится вывести ненужные шлаки? – со знанием дела осведомился император.

– Вроде того, – подтвердил Грег. – Может, пройдемся обратно в лес?

– Это вовсе не обязательно, – возразил Лабастьер. – Ты можешь опорожнить свой кишечник в те чаши, где была пища, а мои подданные унесут их прочь.

– А потом в той же посуде принесут мне еду?! – возмутился Грег. – Нет, император, у людей так не принято. Для еды – одна посуда, для дерьма – другая!

– Не возбуждайся понапрасну, – заявил Лабастьер. – Твое желание легко выполнимо. Сейчас тебе доставят специальную посуду для испражнений… Теплокровные животные из нашей коллекции не требовали ее, но разум прихотлив, и я был готов к этому…

Не прошло и пяти минут, как влетевшая в «коттедж» стайка бабочек принесла Грегу точно такую же посудину, в какой ему был подан «рис», но немного поглубже. Он же в это время опять валялся на циновке, предаваясь вполне оправданной меланхолии.

Нечто явственно унизительное было в процессе испражнения в эту керамическую тарелку. Но Грег был не из тех людей, что комплексуют попусту. Сделав свое дело и выставив посудину наружу, он обнаружил, что уже основательно стемнело.

– Император, – позвал он, плохо различая в сумерках, тут ли флаер Лабастьера.

– Я здесь, – отозвался тот.

– А освещения в моем жилище не предусмотрено?

– Искусственное освещение не в традициях ураний, а мы находимся на их территории.

– Понятно. А ночной сон бабочкам необходим?

– Урании ведут ночной образ жизни. Днем они не спали только потому, что хотели посмотреть на тебя.

– Очень мило с их стороны, – заявил Грег. – Но я веду дневной образ жизни. И сейчас я хотел бы поспать. Готов продолжить общение утром. Ты не против?

– Я не против, – как-то совсем по-человечески ответил император. – Но у нас принято перед сном удовлетворять желания, связанные с биологическим воспроизведением.

– У нас тоже есть похожая традиция, – усмехнулся Грег, – но тут вы мне вряд ли сможете помочь. Спокойной ночи.

Он вернулся внутрь, ощупью нашел циновку, разделся и растянулся на ней во весь рост, чувствуя неприятную липкую влажность тела. «Интересно, моются эти чертовы бабочки когда-нибудь или нет? Наверное нет, у них же крылья, которые, небось, нельзя мочить. А мне обязательно надо умыться. Завтра нужно будет решить и этот вопрос». За день произошло столько событий, что на их осмысление понадобится немало времени. Но сейчас утомление брало верх, и почти сразу Грег начал засыпать.

… Ему снилось что-то прозрачное и неуловимое. Что-то сплошь из легких касаний и шепотков. Он словно погрузился в тихую и нежную суматоху с явным эротическим уклоном. Казалось, кто-то легко и влажно касается его губ и тела, включая самые интимные места. Их трогают, щекочут, теребят и целуют…

Внезапно проснувшись, Грег понял, что это совсем не сон. Темнота была почти полной, и ничего конкретного он не видел, но очертания нескольких крылатых фигурок, хоть и смутно, но все же угадывались. Да и без того было понятно, что происходит в его «спальне». Несколько ураний, тихо переговариваясь между собой и посмеиваясь, ласкали его тело, возбуждая физическое желание и пытаясь его удовлетворить.

«Надеюсь, это хотя бы самки?.. – сквозь сон подумал Грег, но тут же, окончательно проснувшись, возмутился: – Этого мне еще не хватало! Зоофилия какая-то!»

– Ну-ка, брысь! – рявкнул он в темноту. Шелест крыльев взметнулся и исчез. Словно ничего и не было. Осторожно, боясь кого-нибудь ударить или придавить, Грег сел на циновке.

«Нет, это уж слишком! – решил он. – Надо сразу правильно себя поставить. До каких пор эта проклятая бабочка будет считать, что вправе решать за меня все, вплоть до тонкостей моей личной жизни?»

Грег поднялся и решительно выбрался наружу. Ночь была темной, но звезды сияли ярко, значительно ярче тех, которые он видел когда-то. И благодаря их свету контуры императорского флаера проступали из сумерка.

– Эй, ты! – крикнул Грег в темноту.

– Слушаю тебя… – Голос Лабастьера слегка помедлил и закончил: – … Человек.

– Вот именно! Человек! Я – человек, и я свободен! Я – не животное из твоего зверинца. Впредь спроси, насекомое, хочу я чего-то или не хочу, а потом уже делай это! И не смей вторгаться в мою личную жизнь! Ты понял, что я имею в виду или нет?

Лабастьер снова помедлил, а затем произнес с нарочитой отчетливостью:

– Я понял лишь то, что ты не совсем осознаешь, в каком положении ты находишься.

– То есть? Ну, и в каком?

– Ты – мой гость, но ты и мой пленник.

– Ничего нового я не услышал, – заявил Грег. – Я прекрасно понимаю свое положение. Только не забывай: это мы вас сделали!

– Но не ты лично. Я спас тебя от гибели, но если понадобится, я без труда и сомнений лишу тебя жизни.

– Это не так просто, как тебе кажется!

– Да?.. – отозвался Лабастьер.

И тут же знакомая уже, но забытая волна боли судорожной молнией прокатилась по телу Грега от горла до самых кончиков ног. Согнувшись, он непроизвольно захрипел, а потом, не в силах устоять на ногах, опустился на землю.

– Я отец своим подданным, – сказал император. – Ты обидел наших девушек. Они готовились к этой ночи годы. Ты наказан за строптивость.

Боль отхлынула. Минуты две Грег приходил в сознание. Потом прошептал:

– Ладно. Спокойной ночи.

Еще минут пять он, сидя на пороге и привалившись спиной к краю проема, разглядывал огромные незнакомые звезды в черном небе. Затем он уполз внутрь, на свою циновку.

Больше этой ночью его не беспокоил никто. Прежде чем уснуть, Грег подумал о том, стоил ли его гордый отказ от эротических услуг самок ураний перенесенной боли. В конце концов, в чужой монастырь со своим уставом не ходят… Наверное, нужно учиться быть дипломатом. Да, он не дипломат, а биолог, черт побери!.. Но если он хочет помочь себе и остальным членам экипажа, то есть, всему тому, чем является сегодня человечество, ему придется учиться.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации