Текст книги "Предначертанный"

Глава 8

У входа в кампус Андрей остановился.

– Поклянись, что не станешь снимать кулон с шеи, – коснувшись пальцами моего подбородка, попросил он.

– Клянусь, – шепнула я.

– Очень хорошо. Я буду скучать по тебе.

– Я тоже.

– Оставишь мне свой номер телефона?

– Конечно.

Он достал свой сотовый и быстро вбил в него цифры, которые я продиктовала. Шепнув «Я позвоню тебе завтра», коснулся губами моих губ и вскоре растворился в осеннем сумраке.

Меня переполняли эмоции. Со всех ног я бросилась к своему корпусу. Возможно, Амина уже вернулась. Я расскажу ей о свидании. Она должна знать, что мы ошиблись, приняв исчезновение черных роз за приворот.

У двери нашей комнаты я столкнулась с комендантом и охранниками. Двое мужчин стояли у двери, скрестив руки на груди.

– Здравствуйте. Что происходит? – испуганно посмотрела на местных стражей порядка я.

– Ваша соседка вчера погибла во время пожара. Мы обязаны забрать ее вещи, чтобы передать родственникам, – пояснила комендант общежития.

Почва ушла у меня из-под ног. В голове зашумело.

– Как – погибла?! – Я в ужасе попятилась.

– Отравилась угарным газом. К счастью, тело осталось невредимым.

– К счастью?!

Уместно ли здесь слово «счастье»?

Мне стало нехорошо.

Я рухнула на свою кровать, как подкошенная.

– Не волнуйтесь, очень скоро к вам подселят новую соседку. А пока придется немного пожить одной.

Вещи Амины очень быстро погрузили в серую холщовую сумку. Обезличенная и осиротевшая, соседняя кровать вмиг стала чужой, будто Амина здесь никогда и не жила.

– Цветы у вас удивительные, – ободряюще улыбнулась мне комендант.

– Какие цветы? – не поняла я.

– Вон те, на столе.

Резко обернувшись, я увидела черные розы. Красивый букет лежал на моем письменном столе. Он не был похож на вчерашний. Свежие розы были с темно-красным отливом. Их завернули в розовую бумагу, и в них была вложена открытка.

Сглотнув, я поднялась с кровати. Ноги стали ватными от страха. Откуда взялись новые цветы?

Комендант и охранники подхватили сумки и отправились восвояси.

Рука сама собой потянулась к открытке. Мне хотелось вскрыть ее до того, как комендант уйдет с этажа. Оставаться одной в комнате было жутко, а открывать открытку – еще страшнее.

«Розы из моего сада для самой красивой девушки в мире», – было написано размашистым неровным почерком. Я никогда не видела, как пишет Андрей, но почему-то сразу поняла, что написал он. У врачей всегда жуткий почерк.

Я осторожно взяла букет со стола. Значит, вот как выглядят розы в саду у Андрея!

Букет не будоражил воображение, но было в нем что-то успокаивающее, приятное. Розы дарили такие же ощущения, как в моем сне.

Вчерашний вечер показался несусветной глупостью. Как я вообще могла поверить Амине, что меня приворожили?! А теперь из-за нашей спешки она лишилась жизни.

Я с горечью взглянула на пустую казенную кровать без постельного белья. К горлу подкатил ком.

Схватив сотовый, начала набирать номер Георга, но мой товарищ по несчастью не брал трубку.

Меня захлестнула паника. Положив дрожащими руками букет обратно на стол, я подхватила свою сумочку и бросилась бежать прочь из опустевшей комнаты.

Не зная, куда податься, я поймала такси и попросила водителя отвезти меня на стадион, где проходила тренировка городской футбольной команды, в составе которой играл Георг.

Еще никогда Национальный стадион не казался мне таким далеким. Бухарест стоял в пробках, а я нервно прижимала сумочку к груди и заклинала себя не плакать. «Амины больше нет… Амины больше нет…» – крутилось в голове одно и то же. Я не могла поверить, что ее нет. Веселая и жизнерадостная девчонка с каштановыми кудряшками больше не будет вместе со мной смотреть любимый сериал по вечерам? Некому будет растягивать мои дорогие шмотки, купленные за папину кредитку?

Я едва дождалась, когда такси притормозит у Национального стадиона, сунула деньги таксисту и выпрыгнула почти на ходу.

Бросилась бегом к стадиону.

Трибуны пустовали. Несколько зевак, пожелавших поглазеть на тренировку, сидели на самом верху и распевали национальный гимн. Видимо, успели принять чего-то на грудь еще до того, как пришли смотреть тренировку.

Команда лениво передвигалась по зеленому полю.

Я не знала, что поле такое огромное. Но меня никто не остановил, когда я спускалась вниз в тесном проходе между трибунами.

Красная майка, белые шорты. Номер двенадцать – Георг Ливиану.

– Георг! – Я замахала руками.

На меня с интересом оборачивались другие футболисты. Увы, мой друг был на другом конце поля и не слышал моих криков.

– Позовите Ливиану! Номер двенадцать! – громко прокричала я.

Кто-то из футболистов подбежал к Георгу и указал на меня. Ливиану обеспокоенно обернулся, и у него тут же увели мяч. Не обращая внимания на досадный момент в игре, мой друг побежал в мою сторону.

– Что случилось, Бьянка?! – прокричал он на ходу.

– Амина! Амина умерла…

Георг испуганно застыл, а через мгновение перебрался через трибуны ко мне.

– Как… умерла? – Друг растерянно заглянул мне в глаза.

– Задохнулась… отравилась угарным газом во время пожара.

– Черт… как же так…

Он сел на пустующее место для болельщиков и беспомощно развел руками.

Я рухнула рядом, и слезы покатились сами собой.

Тренер засвистел в свисток, объявляя пятиминутный перерыв.

– Надо же… как же это… – понуро продолжал сокрушаться Георг.

Мой сотовый телефон завибрировал сообщением нашей студенческой группы:

«Похороны завтра, в полдень. Всем неравнодушным просьба собраться в комнате двести двенадцать через час».

Мы с Георгом обреченно переглянулись.

Глава 9

Амину хоронили на следующий день. Неравнодушных оказалось всего несколько человек из нашей группы, и теперь маленький автобус вез нас на кладбище. Гроб вместе с телом везли в автобусе, куда разрешили сесть только родственникам, поэтому мы тряслись в нанятом университетом маршрутном такси вместе с комендантом общежития и куратором нашей группы.

Георг сидел рядом со мной и понуро молчал. Анжей, вечный товарищ Амины, занял место у окна. Сгорбившись, он молча таращился на однообразные пейзажи.

Я уже не плакала, все слезы ушли ночью. Только отсутствие косметики и очки от солнца выдавали мое отчаяние. Когда ты одинока, очень сильно привязываешься к друзьям. Кроме Амины и Георга, у меня не было близких друзей.

Амина три года была для меня чем-то вроде теплого солнышка. Взрывная и яркая, она развеивала моё мрачное настроение своим светом. А теперь этот свет померк, и мне казалось, я окончательно погрязну во мраке.

Траурная церемония медленно свернула к стоящим стройными рядами свежим могилам и остановилась.

Маршрутку дернуло. Двери распахнулись и выпустили нас на свежий воздух. Один за другим мы робко выбирались наружу.

На кладбище было мрачно и сыро. Сквозь рваные облака проступало яркое солнце, но дувший с полей ветер сводил на нет все его усилия прогреть воздух.

Из второго автобуса вынесли гроб. Следом выходили стонущие и всхлипывающие родственники усопшей. Цыгане вообще любят голосить, но, казалось, сейчас они превзошли себя.

Мы, студенты, сбились в кучку и избегали смотреть в глаза родным Амины, будто чувствовали вину за то, что ее больше нет, а наша осиротевшая компания – живое напоминание о несправедливости судьбы.

Комендант не обманула: тело моей подруги действительно было в полной сохранности. Амина выглядела, как живая, как будто она просто заснула. Классическое белое платье, белые туфли… Даже румянец на щеках был как настоящий.

– Прости, Амина… если бы я только знала, чем закончится та страшная ночь, я бы настояла, чтобы ты ехала с нами обратно в кампус…

Всхлипнув, я коснулась губами прохладного лба покойницы и отошла.

Кто-то из цыган узнал нас с Георгом и что-то шепнул Данко.

– Будь ты проклята, Несущая смерть! – прошипел мне вслед заговоренный от вампиров брат Амины. Ветер рванул мой шарфик, и показался деревянный кулончик на цепочке. Глаза Данко потемнели, стали нечеловеческими. Сглотнув, он отступил назад.

Ливиану тут же взял меня за руку и привлек к себе ближе.

– Не разговаривай с ним, – шепнул он.

А я все не могла прийти в себя от страшного взгляда Данко. Заговоренный от вампиров – не человек? Но кто он тогда? Не может же заговоренный от вампиров быть вампиром, это абсурд! Значит, Данко – что-то другое. Только вот что?

К нам подошла куратор.

– Не расходитесь, в университетском кафе подадут угощения.

Мы согласно закивали.

Гроб с усопшей быстро опустили в землю и под вой ее родни начали забрасывать землей. Сотрудники кладбища не могли иначе: со стороны трассы двигалась следующая процессия. Я с горечью взглянула в сторону глубокой ямы и отвела глаза. Здесь все было поставлено на поток. К горю тоже привыкли, и оно никого не трогало.

В кафе собралась почти вся группа, даже те, кто не ездил с нами на кладбище.

– Как ты, Бьянка? – Ко мне подошла Наташа.

– Плохо, – отмахнулась я.

Наташа была дочкой русского посла, а заодно и старостой нашей группы. Она нравилась всем без исключения… вернее, исключение было: Георг Ливиану упорно ускользал от назойливой опеки красавицы. Видимо, нутром чуял опасность, исходящую от дочери посла. Здесь не поиграешь, прижмут к стенке и заставят жениться.

– Хочешь переехать ко мне? – Наташа сжала мою руку. – Зачем ждать кого-то незнакомого? Неизвестно, какие у новенькой будут повадки. А мы с тобой, вроде, неплохо уживаемся, и интересов общих достаточно.

В ее взгляде на миг мелькнула мольба: она хотела быть поближе к Георгу.

– Ладно, – быстро закивала я. – Одной мне совсем тошно…

– Я помогу тебе собрать вещи.

– Договорились.

На сборы у меня в комнате ушел почти час.

– Какие чудесные цветы! – Наташа с восторгом рассматривала черные розы. – У тебя появился тайный поклонник?

– Можно и так сказать, – улыбнулась я. При воспоминании об Андрее сердце облилось горячим теплом.

– Расскажешь?

– Обязательно.

Все же с Наташей было проще: она не верила в чертовщину. Любила посплетничать… Впрочем, почему бы не посекретничать?

Мы вызвали такси, и вскоре машина неслась по центральным улицам Бухареста.

Наташа снимала квартиру в благоустроенном квартале, рядом с центром. Лифт быстро привез нас на седьмой этаж, и вскоре я стояла в просторном холле роскошной двухкомнатной квартиры с лоджией.

– Мартини за встречу? – Не дожидаясь моего согласия, Наташа легко заскользила по сверкающему паркету на большую кухню, обставленную по последнему слову техники, совсем как у меня дома. Даже барная стойка прилагалась.

– Если хочешь, можешь занимать ту комнату, что справа. Она небольшая, но уютная. А хочешь, можешь занять гостиную.

– Лучше спальню, – улыбнулась я.

– Я сделаю коктейли, а ты пока располагайся. Честно говоря, я еще вчера про тебя думала. Вдвоем все же веселее, чем одной. Единственный недостаток – добираться до университета дольше. Но у меня есть машина.

– Я позвоню родителям.

Подхватив бокал с мартини, я вышла на лоджию и набрала номер мачехи.

– Бьянка, какой кошмар! Конечно, переезжай к Наташе! Она всегда мне нравилась, – заворковала мачеха. – Кстати, Ион собирается в Бухарест. Будет чудесно, если вы проведете день вместе. Погуляете по главной площади, по магазинам…

Ион… Что-то оборвалось внутри и поползло неприятным осадком. Официально я все еще принадлежу Иону Маришу.

«Ты только моя. Обещай, что дождешься окончания Миссии. Я официально попрошу твоей руки», – завертелись в голове слова Андрея.

– Не знаю, Надья…получится ли на выходных. Я завалила историю, придется пересдавать.

– Да ты что, Бьянка?! Как можно отказываться от встречи с будущим мужем?! Чтоб приняла его по высшему разряду! На Рождество уже запланирована официальная помолвка.

– Так быстро? – сглотнула я. Рождество совсем скоро. Успеет ли завершиться Миссия?

– А к чему тянуть?

Надья на миг замолчала на другом конце провода, будто почувствовала подвох.

– Или… что-то не так, Бьянка? Надеюсь, ты не влюбилась в какого-нибудь проходимца там, в Бухаресте? Помни, честь для девушек рода Паладе прежде всего!

– Ну, что за глупости, Надья! Конечно, я помню обо всех обязанностях наследниц рода Паладе!

– Это не глупости! Представить себе не могу масштабы скандала, который разразится, если вдруг выяснится, что в первую брачную ночь ты окажешься не девицей!

– Такого не случится, Надья! – побагровела я.

И зачем я вообще начала этот разговор?!

– Тогда прими жениха с радостью, Бьянка! В Бухаресте есть где провести время!

– Да, хорошо…

Я обреченно взглянула на экран телефона и нажала отбой. Такое чувство, что Надья больше других печется о моем замужестве.

Видеть Иона, гулять с ним по тем же самым местам, где были мы с Андреем – все же это выше моих сил. Я не смогу лицемерить. Отказаться от помолвки до возвращения Андрея тоже нельзя, ведь это подставит под удар мою семью. Без материальной поддержки Маришей мэр Паладе запросто может потерять свое место, особенно, если Мариши в отместку за мой отказ начнут поддерживать оппозицию.

– Приезд будущего мужа обязывает нас устроить шопинг! – оживилась Наташа. – Как смотришь на эту идею?

– Идея прекрасная. – Кисло улыбнувшись, я опрокинула в себя остатки мартини.

– А у вас в семье действительно так принято – замуж по расчету и никак по-другому?

– Принято, да. Только я не хочу замуж за Иона.

– Что ты, Бьянка! Мой отец знаком с Маришами, у них отличная семья!

Что-то кольнуло внутри: с Наташей надо быть осторожнее.

– Наверное, ты права, – примирительно закивала я. – Просто мне страшно выходить замуж за человека, которого я почти не знаю.

Наташа подхватила бутылку мартини и наполнила наши бокалы.

– За смелость! – подмигнула мне она. – Вот увидишь, Ион тебе понравится.

– За смелость! – сверкнув взглядом зеленых глаз, выдохнула я, и бокалы звонко стукнулись друг о друга.

На самом деле мне хотелось поскорее оказаться в своей комнате. Я ждала звонка от Андрея. Рассказать ему об Ионе? Или не стоит?

Андрей не обманул: позвонил по видеосвязи где-то через час, когда я уже лежала в постели. Его букет стоял на комоде у зеркала и дарил умиротворение.

– Цветы чудесные! – без приветствия выдохнула я.

– Ты улыбаешься, и это хорошо.

Он сидел в кресле в гостиничном номере и с любовью смотрел на меня с экрана телефона. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты, волосы слегка взлохмачены. На аристократическом лице проступала темная щетина. Андрей был безумно соблазнителен. При взгляде на него мне даже почудился его аромат – смесь рома, бергамота и киприола.

– Моя подруга погибла… – сглотнула я.

– Та самая, которая придумала, что я тебя приворожил?

– Да. А еще ее брат, Данко… он так странно смотрел на меня. Нечеловеческим взглядом.

Андрей нахмурился.

– Ты уверена?

– Еще бы! Он меня проклял, но когда увидел на шее твой кулон, отступил.

– Никуда не ходи по вечерам, Бьянка: кто знает, что за монстры живут внутри этого Данко? И кулон не снимай, что бы ни случилось.

– Не сниму, – пообещала я.

– Я буду звонить тебе каждый вечер, до самого возвращения. Береги себя!

– Я сберегу себя для тебя! – заулыбалась я.

– Тогда точно придется просить твоей руки у Думитру Паладе.

Он подмигнул мне и рассмеялся бархатным смехом, от которого по коже побежали волшебные мурашки.

Нет, я не смогу идти на встречу с Ионом Маришем. Будет лучше сказать все, как есть.

Конечно, это подкосит отца, но я тоже имею право на счастье.

Я готовилась к разговору с Ионом целую неделю. К моему удивлению, он слег с ветряной оспой и не смог приехать. В тот миг, когда я об этом узнала, мне стало немного легче. К сожалению, я понимала, что разговор неизбежен.

Я решила отодвинуть разговор до выздоровления Мариша. В конце концов, Андрей уже будет рядом со мной. Нам не придется скрываться.

Глава 10

Две недели остались позади. Миссия завершилась в Париже, где были подписаны заключительные договоры между ее представителями – видными бизнесменами и политиками.

Андрей Ладомирский снял с шеи противный галстук и удовлетворенно подсчитывал бонусы в своем гостиничном номере. Кажется, впервые в истории существования клана ему удалось провернуть невозможное. Международная станция переливания крови откроется в Москве уже через месяц. Станция будет под полным контролем Ладомиров, а значит, клан получит здоровую кровь без особых проблем.

Ладомирский подумал о Бьянке. Все это время он очень скучал по ней. Безумно хотелось увидеть ее зеленые кошачьи глаза, вдохнуть аромат светлых волос и провалиться в одно поле на двоих. Каждодневных разговоров по телефону, чтобы утолить жажду, катастрофически не хватало.

Не удержавшись, он набрал ее номер.

– Привет, малышка!

– Андрей! – Исходившие от Бьянки волны счастья приятно щекотали.

– Я прилечу в Бухарест послезавтра. Бьянка, я … хочу кое-то у тебя спросить.

– Конечно.

– Ты полетишь со мной в Москву?

– Вот так… сразу? А как же моя учеба?

– Мы что-нибудь придумаем. Ты ведь хотела найти свою маму, помнишь?

– Да, помню…

Волны радости сменились неуверенностью. Конечно, ей страшно. Она ведь еще не знает, что предначертана, а когда узнает, ей станет еще страшнее. Пророчество начнет действовать в полную силу только после того, как Андрей коснется Бьянки как мужчина. А пока ее надо осторожно готовить к предстоящим испытаниям.

– Не волнуйся, Бьянка. Я поговорю с твоим отцом. Все будет по правилам.

– Ладно, только…

– Только что?

– Мой диплом. Я не могу оставить учебу, когда до получения диплома осталось всего полгода.

– Обещаю, мы что-нибудь придумаем.

Она улыбнулась.

– Возвращайся скорее. Я так хочу тебя увидеть!

– Я тоже. Можешь уже загадывать, какой подарок хочешь получить из Парижа…

– Париж! Как бы я хотела там побывать вместе с тобой! – оживилась Бьянка. – Это было бы самым лучшим подарком!

Воображение уже рисовало прогулку по Парижу на двоих. Потом оно исчезло, будто девушка смутилась своего желания и отогнала прочь мысли. Андрей улыбнулся. Через сотовую связь поле на двоих работало даже на расстоянии, только Бьянка об этом не знала.

– Привези мне что-нибудь на свое усмотрение, – смущенно попросила она.

– Хорошо. Поищу тебе еще один шарфик, – пообещал Андрей.

Он положил свой сотовый телефон на столик и тяжело вздохнул. До послезавтра так долго! Целая вечность! А он скучает по ней. Что бы он только не отдал за прогулку по вечернему Парижу под руку с Бьянкой!

Телефон взорвался новой трелью, на особой, вампирской волне, которая была недоступна людям.

Волны горечи и отчаяния, исходившие от сигнала, заставили Ладомирского вздрогнуть. Предчувствие сдавило его сердце болезненным спазмом.

За последние сто лет своей вампирской жизни он оперировал бесчисленное количество раз, и ни разу его рука не дрогнула. А сейчас, отвечая на звонок матери, впервые почувствовал, как противно дрожит рука. Он знал, что она сообщит. Для этого были не нужны слова. Энергия считывалась сама по себе, образами, яркими и горькими.

– Владыка скончался, Андрей. Немедленно возвращайся в клан. Пришло время принять на себя управление империей.

Что-то оборвалось внутри. Как карточный домик, посыпались планы. Надежды больных, чаяния тех, кто еще остался жив и ждал его аудиенции. Андрей Ладомирский больше не сможет быть хирургом. Он обязан погибнуть в мире человеческом и восстать в мире вампирском. Ведь он – единственный наследник владыки. Клану Ладомиров нужен сильный правитель, иначе жди беды.

«Бьянка…» – зажмурившись, прошептал Андрей. Его милая человеческая предначертанная, с которой одно поле на двоих. Он не успел забрать ее к себе. События развиваются слишком быстро. И они против их союза.

Телефон завибрировал снова – на той же особой, вампирской частоте. Звонок от сестры Раи.

Ее образ материализовался в пространстве. Заплаканные темные глаза, бледное лицо.

– Ты знаешь, что надо делать, Андрей. Клан ждет.

– Пусть ждет.

– Не смей думать о людях! Вереница страждущих никогда не закончится! Если ты не восстанешь в мире вампиров, у тебя появятся соперники. Вампиры никогда не спят. Они выжидают. Участились нападения на людей. Жажда крови сильнее страха смертной казни.

– Я знаю, Рая. Не смей меня учить! – зло рыкнул он, и в его изумрудных глазах сверкнула настоящая сила – та, которую он искусно маскировал, находясь в мире людей.

– Не сметь учить?! Тогда скажи мне, что происходит?! Две недели назад в ночном клубе ты убил вампира из клана Оракулов! Они не подчиняются нашему закону, разве ты не знал? У них свои, особые законы. Люди – их пища.

– Ты слишком много говоришь, Рая.

– Много?! Оракул просит нашей аудиенции, чтобы разобрать тот случай! Убийство вампира чужого клана тоже карается по закону! Ты не знал?

– Я сказал, не смей меня учить!

– В полночь Оракул будет здесь, в замке. Поторопись! Он не станет ждать!

Она отступила и через миг исчезла.

Ладомирский тяжело вздохнул. Ему было плевать на Оракула с самой высокой колокольни, а на уничтоженного низшего – еще больше.

Он собрал вещи. Сложил все так, как всегда любил – в идеальном порядке. Отныне его ждет мрак. Жизнь в вампирском мире очень отличается от мира человеческого, светлого и доброго. В мире вампиров царят другие законы. Там выживает сильнейший. Отныне Андрей превращается в чудовище без права вернуться в человеческий мир. Никуда не деться – таково его предназначение.

Он спустился вниз, к машине, которую взял напрокат, сел за руль. Надо всего-то разогнать машину до предельной скорости и вылететь на встречную полосу. Столкновение будет неизбежным, вампирская сущность поможет довести дело до конца. На миг ему стало жаль, что он не забрал Бьянку. Он не успел ее подготовить. Ей придется пережить его смерть. Она будет обречена на брак с нелюбимым мужчиной, которого ей пророчит в мужья отец.

«Прости меня, Бьянка. Ты не заслуживаешь жизни во мраке. Жить во мраке означает быть проклятым. Отныне наши пути расходятся навсегда».

Вспышка… Грохот… Срежет металла. Взорвавшись ярким пламенем, машина детского хирурга Андрея Ладомирского сорвалась с моста и полетела на обочину.

Проезжающие мимо водители с ужасом наблюдали за происходящим. К горящей машине побежали первые неравнодушные.

Мигая огнями, неслась к месту аварии парижская неотложка. Надрывно и страшно выли сирены полицейских машин.

Из дымящегося автомобиля выскользнула темная тень. Спустя пару мгновений она растворилась во мраке, оставив бездыханное человеческое тело. Так погибла надежда миллионов.