Текст книги "Теряя надежду"

Глава 7

Вечеринка, казалось, подходила к концу, так как многие уже передвигались, по комнате, как сонные мухи, или пьяные мухи. Меня тоже клонило в сон, или же я просто, чересчур, много выпила, восьмой бокал вина, а может даже девятый, был, явно лишним. Перед глазами все плыло, спасибо стене, которая помогала мне не завалиться на пол. Музыка притихла и к центру гостиной на своей коляске, подъехала Альбина, она подняла руку, в которой был бокал с вином.

– Внимание! Внимание! – Прокричала она, и все обернулись в ее сторону. Слегка пошатываясь, я подошла чуть ближе к сестре.

– Вы наговорили мне столько приятных вещей за сегодня, и я подумала, что теперь моя очередь сказать, что-нибудь вам. – Альбина отпила не много из бокала и улыбнулась.

– Знаете, это..это – Она икнула. О, срань Господня, она пьяна. Моя сестренка накидалась, это плохой знак.

– Это, самая скучная вечеринка в моей жизни. – Сестра усмехнулась и сделала еще глоток вина. Краем глаза, я заметила Андрея, он подошел к Альбине и попытался забрать у нее бокал, но она не отдала его. Спорить с сестрой в таком, да и вообще в любом состоянии, в данный период ее жизни, лучше не стоит. Тот факт, что сестра сказала, будто это самая скучная вечеринка в ее жизни, ввел меня в ступор. Да, я не королева вечеринок, но это, черт возьми, обидно, потому что я старалась приготовить этот праздник, я даже выдержала несколько часов в одной комнате с людьми, которых терпеть не могу.

– Спасибо моей любимой сестренке. – Взгляд Альбины устремился на меня, ее улыбка сошла на «нет», и мне стало не по себе. – Это было так умно с твоей стороны. Показать всю никчемность моего существования. Я имею ввиду, ты же специально это устроила да? Танцы, выпивка, позвала весь этот мусор. – Она обвела гостиную рукой, указывая на людей, стоящих вокруг.

– Какого хрена ты несешь? – Амира подскочила с дивана и с недоумением уставилась на Альбину.

– Заткнись, шлюха. – Парировала сестра.

– Пойдемте отсюда. – Брюнетка, поставила свой бокал на стол и направилась в сторону выхода.

– Да! Пошли вон отсюда! Пошли все отсюда вон! – Крик Альбины смешался со звуком битого стекла и меня настигла паника.

– Хватит! – Заорала я, и теперь взгляды, тех, кто еще остался в доме, устремились на меня. – Спасибо всем, что пришли, но сейчас вам лучше уйти. – Я понизила тон.

– Моя сестра такая внимательная, не правда ли? – Альбинка рассмеялась, каким-то жутким смехом, и к моему горлу подступил ком. Не знаю, ком досады, или же это признак рвоты, а может то, и другое. Я промолчала и пошла в сторону выхода. Открыв дверь настежь, кивком, я намекнула гостям, что пора сваливать. Все были пьяны, и пусть это не самая веселая тусовка в их жизни, но уходить им вряд ли хотелось.

– Твоей сестре здорово пришибло мозги в аварии. – Сказал мимо проходящий Антон Гаврилов.

– Пока, куколка. – Сазонов подмигнул мне, а я подкатила глаза.

– Какие же, вы шлюхи. – Прошипела блондинистая сучка Королёва.

Я молчала, не потому что мне нечего было сказать, а потому что: а) я в таком состоянии, что в любую секунду рухну на пол; б) Еще большего скандала, мне устраивать не хотелось, хотя я бы, с удовольствием выдрала этой стерве ее жженые волосы. Закрыв за всеми дверь, я вернулась в гостиную и принялась собирать мусор с пола.

– Отнеси Альбину в комнату, а я уберу весь этот бардак. – Сказала я Андрею, не поднимая глаз.

– Ты довольна? – «Исчадие ада» обращался ко мне, но я игнорировала его.

– О, даа. Она довольна. – Ответила за меня сестра.

Черта с два, я заплачу, хотя слезы уже обжигают глаза. Пусть говорят, что хотят, я ни за что не покажу, что мне обидно.

– Она пьяна. Отнеси ее в комнату. – Слегка повысив тон, сказала я, продолжая стряхивать со стола хлам, в виде пустых бутылок, упаковок от чипсов и использованных жвачек. Фее.

Через двадцать минут, я более или менее привела гостиную в порядок и плюхнулась на диван. Алкоголь уже немного отпустил мой мозг, признаки тошноты, исчезли, но от этого было не легче. Все, что говорила Альбина, до сих пор стояло комом в моей груди. Я понимаю, что она пьяна, но обычно пьяные люди, всегда говорят то, что думают, я это по себе знаю.

– Она спит. – Услышала я и подскочила от неожиданности. Не думала, что он еще будет спускаться сюда.

– И тебе бы тоже не мешало поспать. – Продолжил Андрей.

– Ага, что я и пыталась делать, пока не явился ты, и не разбудил меня.

– По-моему не самая подходящая одежда для сна. – Он окинул взглядом мое платье, и клянусь Богом, не будь я настолько уставши-пьяна, я бы засмущалась.

– Да уж.. – Это все, что я смогла ответить.

– Я говорил, что это плохая идея.

– Но тебе же понравилось.

– Что?

– Весь этот концерт. Ты с таким удовольствием наблюдал за этим позором.

– Я ничего не мог с этим сделать, и ты это знаешь. Альбина напилась и у нее.. у нее стресс.

– И бла-бла-бла. Альбина то, Альбина се, не могу больше слушать.

– Ты эгоистка.

– Пусть так. Я просто не понимаю, с чего она взъелась.

– Я говорил, что это глупо, устраивать танцы для человека, который не может танцевать.

– Я пригласила ее чертовых друзей. Я несколько часов терпела общество этих мерзких ублюдков, будто бы тебя мало, а еще они.

– Знаешь, они давно не общаются.

– Что? – Я нахмурилась. – О чем ты?

– После аварии.. Альбину даже в больнице никто не навестил, все будто испарились, ни телефонных звонков, ни смс.

– Вот дерьмо. Я облажалась.

– Да, ты облажалась. Эй, и, кстати, ты, что назвала меня мерзким ублюдком? – Андрей пнул меня локтем в бок.

– Да, назвала, и если ты хочешь побить меня, то давай завтра, потому что сейчас, я не в состоянии убегать от тебя.

– Я тебя прощаю.

– Проехали. Вали спать.

– Ты тоже.

– Ага.

Глава 8
Тридцать восьмой день в городе N

День не задался с самого утра. Все началось с того, что я проспала на работу. Ну, как проспала.. Обычно начало моего утра разбито на три части, каждая из которых составляет десять минут, две из этих части тоже разбиты так, что каждая из них составляет пять минут. Десять минут на ванную комнату, пять минут на волосы, пять минут на макияж, пять минут, чтобы добежать до кухни, закинуть что-нибудь в рот, и пять минут, чтобы одеться и добежать до машины. И так как мой будильник звенит ровно за пол часа до того, как я должна уже заводить свою машину, поспать лишние пять-десять минут я не могла себе позволить, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Не открывая глаз, я дотянулась до телефона и выключила надоедливое тиликанье, решив поваляться в постели еще три минуты, которые превратились в двадцать три. Я совсем не заметила, как провалилась в сон и, как прошло гребаных ДВАДЦАТЬ ТРИ МИНУТЫ. За семь минут, я должна была принять душ, почистить зубы, что-нибудь перекусить, накрасить ресницы и одеться. В итоге, я не то что душ не приняла, я даже в туалет не успела сходить, времени едва хватило на чистку зубов и причесывание. Почти на ходу я натягивала на себя рабочую форму, я так спешила, что моя голова застряла там, где должна быть рука. Выпутавшись оттуда, я подбежала к зеркалу, пригладила руками взъерошенные волосы, потом обула первые попавшиеся туфли и вышла во двор к машине. Заметив, что тачки Андрея нет, я напряглась, значит он тоже будет сегодня в кафе. Почему, в тот единственный раз, когда я опаздываю на работу, «исчадие ада» должен быть там? Надеюсь, он не заметит меня, проскользну, как мышка, никто и не увидит. Да, и вообще, что он может мне сделать за то, что я опоздаю? Да, я знаю, как там с этим строго, но я ведь всего разочек, да и вообще могу ли я хоть раз воспользоваться положением сестры девушки босса? Думаю, что могу.

Заводя машину, я увидела маму, бегущую к машине, в руках она несла небольшой бумажный пакет. Я открыла окно.

– Я приготовила тебе бутерброды с ветчиной, сыром, и листиком базилика. Как ты любишь. – Мама улыбнулась и протянула мне пакет.

– Спасибо, мам, чтобы я без тебя делала.

– Ну что ты. Езжай осторожней.

– Хорошо.

Ненавижу базилик, хочется блевать от этой мерзости, всегда выбрасываю его, но маме сказать об этом не могу осмелиться. В связи с нашими новыми, более или менее нормальными отношениями, я не хочу испортить все какой-то уродской веткой базилика. Я ведь всегда могу его по-тихому выбросить. Было бы более проблематично, если бы, я не ела ветчину, тогда бы было обидно, потому что хлеб, сыр и базелик, – звучит не очень аппетитно.

Мои отношения с мамой немного изменились после той самой идиотской вечеринки в честь дня рождения Альбины. Можно подумать, что это странно, ведь праздник закончился не очень позитивно и с чего бы маме быть такой добродушной ко мне. Дело в том, что родители не в курсе пьяного срыва Альбины, они думают, что все было идеально, и так как эту «идеальность» организовала я, я заслужила нормальное отношение. Поэтому, мама теперь даже бутеры мне по утрам готовит, я думаю это ее «спасибо» за то, что якобы осчастливила любимую дочурку. Эх, мама, знала бы ты, каким паршивым был тот вечер.. Странно, что никто не проболтался об этом, точнее, странно, что Андрей не проболтался. Когда мама спрашивала, как мы отдохнули, у меня всю внутри сжалось, от предчувствия того, что скажет «исчадие ада» или даже моя сестра, потому что, учитывая то, что она мне наговорила тем вечером в гостиной, я уже не была уверена в ее сестринской преданности. Но, все обошлось. Альбина улыбнулась, и сказала, будто, все было замечательно, а потом подмигнула мне, намекая на то, что и между нами все по-прежнему, хотя я не ощущала этого. Я была, действительно, задета мыслями своей сестры обо мне. Я, наверное, никогда не забуду этот взгляд «Это моя вечеринка, тогда почему я в коляске» или «О, моя дорогая и любимая сестра, почему, в той машине была я, а не ты». Это немного обидно, когда единственные близкие люди смотрят на тебя и думают: «Какая несправедливость, это ты, ТЫ, должна была быть там». Самое забавное, что возможно, они правы, ибо из нас двоих, Альбина, явно, не тот человек, который заслужил эту учесть.

Подъехав к работе, я быстро припарковалась на бесплатной служебной парковке. Почти на ходу, выскочив из машины, побежала в сторону кафе, помахала рукой, улыбающемуся мне Григорию Санычу, – нашему охраннику. Дерьмо, пять минут назад, я уже должна была быть на месте и разносить чай каким-нибудь невежам. Переходя маленькую велосипедную дорожку, я активно ковырялась в сумочке в поисках ключа от своего шкафчика. Черт меня дернул делать это именно в тот момент, когда мимо меня должны пронестись трое велосипедистов.

– Чертовы ключи, где де вы? Убогая сумка, никогда ничего не найти. – Бормотала я себе под нос и в тот же момент услышала крик.

– Отойди с дороги! – Громкий женский голос, заставил меня отвлечь свое внимание от сумочки.

Какого хрена, им не спится? Катаются тут.. Я вот бы с удовольствием подремала еще часок – другой.

Быстро среагировав, я сделала шаг назад. Спортсмены один за другим проскочили мимо меня, вызывая легкий порыв ветра, ударяющий мне в лицо. Сделав еще шаг назад, я поняла, что одной ногой уже сошла с дорожки, точнее упала с нее. Я подвернула лодыжку, отлично, это самое прекрасное утро в моей жизни. Вставая на ноги, я ощутила резкую боль в ноге, но не такую сильную, чтобы не суметь ходить. Отряхнувшись, я подняла с земли туфлю, которая слетела с ноги, во время моего полета. Вот дерьмище, я неудачник. Ну, что я сделала не так, чтобы этот день начался так ужасно? Каблук сломался, и я опоздала уже на десять минут. Схватив в руку то, что осталось от моей старенькой туфли (так и знала, что обуть их – плохая идея), я похромала на работу.

Входя в помещение, я столкнулась лицом к лицу с Ириной – нашим администратором, она стояла у входа, и, подняв бровь, стучала пальцем по своим дешевым наручным часам из лавки «все по триста рублей». Весьма, противная женщина, ей тридцать лет, она не была замужем, у нее нет детей, и ее прическа «мне за пятьдесят» говорит обо всем об этом сразу.

– Привет. – Слегка запыхавшись, говорю я. Ирина смотрит сначала мне в глаза, а потом ее взгляд опускается на мои ноги, точнее на одну мою босую ногу, а потом ее взгляд снова приковывается к моему лицу.

– Ты опоздала. Ты в курсе?

– Да, прости. Чертовы велосипедисты, я упала, сломала каблук.. – Говорю ей я, вертя в руке черную туфельку и каблук от нее.

– Что, причем тут велосипедисты? – Морщится она.

– Я переходила эту идиотскую дорожку возле парковки и..

– О, Господи, иди уже работать, голова от тебя разболелась. – Она махнула рукой, указывая на то, что разговор окончен, и ушла.

Быстренько проскочив в раздевалку, я подошла к своему шкафчику, чтобы положить туда сумку. Услышав какие-то истерические всхлипывания, я обернулась. На стуле у окна сидела моя коллега по обслуживанию столиков, мы работаем с ней в одну смену. Она ревет, отлично.. Ух, черт, ненавижу это. Наверное, я должна подойти? Или сделать вид, что не вижу ее? Ладно, ради приличия, просто подойду и спрошу, что случилось, она ответит и я уйду. Кинув сумку в шкафчик, я закрыла его и запихала маленький ключ в лифчик, скинула оставшуюся на ногах обувь, и подошла к Кире.

– Эй, ты чего? – Говорю я, брюнетка поднимает голову и всхлипывает, смотрит на меня зареванными глазами и снова всхлипывает. Ужас, я даже не знаю, что нужно говорить в таких ситуациях, лучше бы я ушла, сделав вид, что не заметила ее, и не услышала этих всхлипов. Хотя, их наверное, на луне слышно.

– Начальство не в духе. – Снова всхлипывает Кира.

– Исча.. Андрей? – «Исчадие ада», чуть не вырвалось из моего рта, но этот термин в отношение кое-кого, понятен лишь мне.

– Он уволил меня.

– Ого. За что? – Действительно «Ого», он уволил, единственную нормальную официантку. Работает она давно, не опаздывает, она очень вежлива с посетителями, притворно вежлива, на самом же деле, она ненавидит всех, кто сюда приходит, но все же.. Что могла сделать эта девушка, чтобы заслужить увольнение?

– Не важно. – Отвечает брюнетка, вытирая салфеткой нос. – Что с твоей обувью? – Она смотрит на мои босые ноги и вскидывает брови.

– Сломала каблук, на чертовой велосипедной дорожке.

– Оу, не повезло. Кстати, он звал тебя, сказал, чтобы ты зашла к нему, сразу, как придешь. И я бы на твоем месте поторопилась, он просто рвет и мечет.

– Андрей?

– Ну да, а о ком мы сейчас говорили.

Черт, зачем я ему понадобилась? Обычно, я не захожу в его офис, мы вообще не сталкиваемся с ним на работе.

– Ты.. ээ. Не знаешь, зачем?

– Нет. Не знаю. Захвати зеленый чай с двумя кубиками сахара, может, повезет, и тебя не уволят.

Блин, блин, блин, что за день то, а? Я собираюсь выходить из раздевалки, когда вспоминаю, что на мне нет обуви. Я просто королева неудачников, я знала это и раньше, но сегодня я в этом убедилась окончательно. У меня нет выхода, либо идти босиком, либо в убогих туфлях без каблука. Обе идеи мне не нравятся, но выбора нет, поэтому я обуваю туфли. Одна нога получается ниже другой, лодыжка ноет, поэтому я иду, как хромой кузнечик. Захожу на кухню, прошу сделать зеленый чай с двумя кубиками сахара, забираю его и «скачу» до кабинета «исчадия ада». Идя по залу, я чувствую на себе взгляды, в основном персонала, ибо посетителей здесь «полтора человека».

Стучу в коричневую деревянную дверь, из-за которой доносится «входите». Одной рукой поворачиваю ручку двери, другой держу поднос с чашкой чая, и думаю о том, как бы не завалиться у порога, с учетом того, какая на мне обувь, и как мне сегодня «везет». Вхожу, вроде все обошлось. Кабинет просторный, но мебели не много, в центре стоит длинный прямоугольный стол, за которым сидит Андрей. Стараюсь не смотреть по сторонам, но в глаза бросаются цветы на подоконнике. Интересно, он сам их разводит? Представляю, «исчадие ада» с ковшиком водички, крутится вокруг орхидей и нашептывает им песенки, «Цвети, цвети, мой лепесток». О мысли об этом, я невольно улыбаюсь. Господи, о чем я думаю?

Подойдя ближе, точнее «подскочив», как гребаный кузнечик-инвалид, я ставлю поднос на стол, про себя выдыхая от осознания того, что не уронила его, или еще хуже сама не завалилась.

«Исчадие ада» изучает меня, наблюдает за каждым моим движением, а потом слегка ухмыляется.

– Что это? – Он кивком указывает на поднос.

– Зеленый чай, с двумя кубиками сахара. – Говорю я таким голосом, будто это фраза запрограммирована во мне.

– Зеленый чай?

– Угу.

– С сахаром?

– Ага.

– Это вообще совместимо?

– Что, прости?

– Я спрашиваю, это вообще совместимо? Зеленый чай и сахар.

– Я услышала, но я не пони..

– Я ненавижу зеленый чай с сахаром. Кто вообще пьет зеленый чай с сахаром?

– Ну, наверное, кто-то пьет. – Отвечаю я.

– Точно не я. – Говорит Андрей, усаживаясь поудобней в кресле.

Когда до меня доходит, что я снова облажалась, и облажалась уже не по своей вине, во мне все «вскипает».

– Вот, сучка. – Бормочу я, имея ввиду Киру.

– Что? – Спрашивает «исчадие ада» и хмурится.

– Ничего.

– Что, что с твоей обувью? – Он смотрит на мои ноги, и вероятно, замечает, как я не естественно стою, придерживая одну ногу на весу.

– Знаешь, – говорю я. – Если, ты собираешься меня уволить, то давай, валяй, без этих светских бесед, типа «Ой, что с твоей обувью» и все такое.

Он ухмыляется. Я рассмешила его? Да, конечно, блин, я его рассмешила, я же всю свою жизнь была для него посмешищем. Чего удивляться?

– Что? – Сквозь смех спрашивает Андрей.

– За что ты ее уволил? – Я принимаю позу «руки в боки» и от этого немного теряю равновесие.

– Может, присядешь? – Он снова ухмыляется.

– Нет, уж спасибо. За что ты ее уволил?

– Ты о Кире что ли? Уже нажаловалась? И что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что ты козел.

– Справедливо. – Андрей проводит рукой по лицу, а потом по своим блестящим растрепанным волосам. – Она распускает сплетни. – Продолжает он.

– И все? Она хороший работник.

– Она говорит.. ну знаешь, не очень хорошие вещи.

– Это не повод..

– Для меня повод. Ясно?

– Значит так. – Решительно говорю я. – Я ухожу.

– Уходишь?

– Да. – Нагибаясь, я снимаю с себя свою полу – обувь, и беру в руку, Андрей наблюдает за моими действиями, при этом покусывая внутреннюю часть щеки, будто нервничая или о чем-то размышляя.

– Я ухожу сама, понял? Ты меня не увольняешь, я сваливаю сама. Мне надоел это карнавальный костюм стриптизерши. – Я указываю на свою рабочую форму. Мне надоело, что каждый раз, когда я приезжаю на работу, мое место для парковки машины уже занято разбитой «десяткой» бармена, имя которого я, блин даже, не помню.

– Вадик. Тот, что на «десятке».

– Да, Вадик. Мне надоело, что мужики, оставляющие мне чаевые, так и видят, как залезут мне под юбку. Будто у меня на лбу написано «Шлюха! Подходи, не стесняйся»

– Все сказала?

– Нет. Мне надое..

– Слушай, прекрати. – «Исчадие ада» взмахнул рукой и встал из-за стола. Я напряглась, когда он стал приближаться ко мне. – Мне надоело слушать твой вброс, на почве критических дней. Я не за этим тебя позвал.

– Что? Нет у меня никаких критических дней.

– Плевать. У меня к тебе предложение. Можно сказать деловое.

Деловое предложение? Оле-оле-оле! По-вы-ше-ни-е! О, да! Я больше не буду таскать подносы, ля-ля. Нужно сделать серьезное лицо, чтобы было не так заметно, что я чему-то радуюсь.

– Ну, и? – Я сделала серьезный вид, на сколько, это возможно.

– Я тут подумал.. Будем друзьями? – Андрей протянул мне руку, а я как дура уставилась на нее, в полном недоумении.

Друзьями? Какими, к черту, друзьями и где мое повышение? Какое повышение, Женя, спустись на землю. Этот болван и взял меня официанткой, чтобы поиздеваться. Зуб даю, ему доставляет удовольствие, видеть, или хотя бы знать, какую дерьмовую работу я делаю.

– Шутишь, да? – Я нервно хихикнула, сама того не ожидая.

– Нет. – Он нахмурился.

– Хм. – Я вскинула бровь, с интересом, ожидая, какую фигню, это чудо в темно-синей рубашке (Боже, как она прилегает к его телу), еще выкинет.

– Нам приходится ежедневно лицезреть друг друга, и я подумал, что мы можем попытаться, – «исчадие ада» сделал акцент на последнем слове, – стать друзьями, вместо того, чтобы кусаться по каждому поводу.

Он издевается? Если бы пару лет назад, мне сказали, что этот человек предложит мне дружбу, я бы умерла со смеху. Потому что это, невозможно. Он и я – друзья, это смешно, это глупо, нелепо, и невозможно.

– Друзьями? Ты и я?

– Ага.

– Ты сбрендил?

– А что? Я же не предлагаю нам пожениться или еще что-то такое. Я предлагаю нормальные дружеские отношения. Это на время, пока ты не свалишь в свой институт. Нам необходимо как-то уживаться, понимаешь?

– Позволь спросить. Слово «уживаться» в твоем понимании это как жить вместе, да? И меня интересует только одно: почему ты вообще все еще живешь у меня дома? Только не гони мне про ремонт, который давно окончен.

– Я и не собирался «гнать». – «Дьявольщина» попытался скопировать меня, произнося последнее слово. – Твоя мама, любезно предложила мне еще какое-то время пожить у вас. Твоей сестре нужна большая поддержка и я с этим полностью согласен, к тому же, мне нравится у вас, тихая домашняя обстановка и все такое..

– Мы не можем быть друзьями. – Заявила я.

– Почему, нет?

Он еще удивляется? Он это серьезно? Этот весь его невинный и удивленный вид, вызывает желание напомнить ему о наших прежних отношениях, а потом плюнуть в его симпатичное личико.

– Ты же.. Ты же блин.. – Затараторила я, желая «выплюнуть» ему в лицо все, что я о нем думаю. Мне хотелось сказать, какой он мерзкий, лживый, эгоистичный демон в человеческом обличии.

– Кто, мм? – Это звучало, как вызов. Типа «скажи мне, кто я и я сотру тебя в порошок одним лишь словом». Не дождешься!

– Не важно. Это просто глупо.. – Вместо всего, что я думала, я, конечно же, ответила самым банальным, что пришло в голову.

– Слушай. – Андрей подошел ближе. – Я не предлагаю ходить вместе в кино, я не собираюсь бродить с тобой по магазинам в поисках нижнего белья и разных этих ваших девчачьих штучек.

Фуу.. Почему он вообще об этом подумал? От одной мысли, что мы с Андреем ходим по магазинам и выбираем мне лифчик, становится дурно.

– Я просто, предлагаю перемирие, – продолжает он, – ты же можешь быть дружелюбной? Это легко. Ты можешь сказать мне «Доброе утро» при встрече, утром, а я могу ответить тебе тем же. Ты можешь передать мне соль за ужином, а я могу улыбнуться в ответ и сказать «Спасибо». Это ведь легко, правда?

Может быть, но слишком наиграно, что автоматически делает эту идею идиотской. Но все же, я задумалась об этом.

– И для чего этот цирк?

– Я бы сказал, для кого. В первую очередь, для твоей семьи, рыжик. Ну, и для нас самих. Тебе не надоело быть такой противной, ты.. ты же от злости, скоро морщинами покроешься.

О, нет, это ты зря, дружок. Кто из нас противный, так это, ты! Я бы сказала, ты, просто король противности.

– Заткнись. – Это все, что я отвечаю на колкий комментарий в свою сторону.

– Соглашайся. Это не надолго. Ты уедешь, и все закончится. Никаких СМС, переписок в сети и видео-звонков. Ну, знаешь, что там обычно делают «нормальные» друзья. Мы будем не такими, как все, будем временными друзьями. – После этих слов, он подмигнул мне. Чертов демон-искуситель.

Наверное, это плохая идея. Нет, наверное, это самая ужасная идея, но я почему-то думаю, что это могло бы пойти на пользу, не мне конечно, но хоть кому-то. Впервые в жизни, я почувствовала, что жизнь начинает налаживаться. Отношения с мамой проясняются, в доме постепенно зарождается уют, мне становится легче жить. Не то чтобы я хотела себе в друзья Андрея, но об этом стоит подумать. Может, я даже могу поиметь с этого что-то? Может, я даже, все-таки получу повышение. Думаю, должность администратора мне подойдет, да. Но, черт возьми, с другой стороны, у меня же хроническая непереносимость этого человека. И как быть? Переступить через себя или послать его к черту? Переступить через себя и извлечь для себя выгоду, послать его к черту и вернуться к грязным тарелкам? Может даже получиться узнать его грязные секретики, а потом использовать их против него? Я много лет страдала из-за Андрея, а он даже не замечал этого, а если и замечал, то причинял мне еще большую боль, будто намеренно. Каждый день, я стараюсь забыть об этом, но не могу. Иногда, мне кажется, что я больше никогда не смогу испытать подобные чувства ни к одному парню. Да, можно подумать, я еще молода и бла-бла, но я чувствую, будто внутри меня, что-то выгорело. Порой это давит, а порой, мне просто плевать, что еще хуже. Самое ужасное, это отсутствие эмоций при контакте с противоположным полом. Будь то секс, поцелуй или обычное прикосновение, я не чувствую нихрена.

– Хорошо. – Наконец, говорю я. – Временная дружба? Ладно. Я согласна.

Пол года, я его как-нибудь вытерплю.

Андрей улыбнулся свой самой дьявольски-искусительной улыбкой.

– Так что.. эм.. случилось с твоей обувью?

– Сломала каблук, когда неслась сюда, как ненормальная.

– Да уж.. но это не страшно, раз уж ты решила уволиться, можешь ехать домой.

– Что? – Вспыхнула я. – Ты меня увольняешь?

– Я? Нет. Ты же сама сказала, что уходишь.

– Я..эээ.. может быть, я пошутила.

«Исчадие ада» (Я все еще собираюсь его так называть, не смотря на наши новые «дружеские» отношения), усмехнулся.

– В любом случае, как ты собираешься работать? Босиком?

– Я не знаю.

– Я сейчас съезжу домой и возьму тебе обувь, а ты посиди здесь.

– Ты привезешь для меня обувь? – Хотя это не самый главный вопрос, который стоял в голове. Что первое пришло мне на ум, так это то, почему он называет наш дом так, будто он уже и его дом тоже. Я не соглашалась делить с ним крышу, меня даже никто не спросил. Нужно сказать маме, пусть он хотя бы платит коммунальные, не может же он жить у нас бесплатно.

– Да, мы же друзья. Забыла? А друзьям свойственно помогать друг другу.

– Ах, да. Совсем забыла о нашем новом.. положении.

– Так, что, где найти твою обувь?

– В моей комнате, в шкафу, первая дверка справа. Привези мне коричневые балетки.

– Балетки?

– Туфли без каблука. – Я помахала оторванным каблуком в воздухе и Андрей улыбнулся.

– Хорошо, скоро буду. Коричневые балетки..