Текст книги "Остражка детДомАвец Магия БлагоРодной"

– Я не виновата, – оправдалась Женька. – Одна бы я здесь хорошо скатилась.

– Но ты же не жалеешь, что идешь не одна?

– Конечно, нет. – Женька отряхнулась. Осыпавшийся с платья песок накрыл собой что-то зеленое. Девочка присела на корточки, и дунула. Из-под песка показался подсохший, но еще зеленый росток. – Смотри! Откуда он здесь взялся?

– Здесь еще есть жизнь! – оживился крылтон. – Значит, я прав – мы сможем найти воду.

– Она уже близко?

– Совсем близко, – Остражка принюхался. – Но, где именно, – я не знаю. Видишь, в горах несколько дыр? Это пещеры. В одной из них – наша мечта.

– С какой начнем?

– Ни с какой, а с каких. Тут нам придется разделиться. Нужно экономить время и силы.

– Нет, я…, – Женька была не вполне согласна с другом, но что-то, светлой искрой мелькнувшее под аркой одной из пещер, поманило ее за собой. – Я начну с этой.

– Кто найдет воду первым – завет другого, – напоследок выкрикнул Остражка, и похромал к пещере, выбранной его носом.

– Да, я позову, – тоже крикнула Женька, и отправилась преследовать своего светящегося проводника.

Пещера встретила Женьку ночным мраком, но скоро впереди вновь замаячил дразнящий огонек.

– Подожди! – девочка ускорила шаг.

Светящееся существо ускользало от нее, пока они не достигли глубины пещеры.

– Ты кто? Фея? – спросила Женька, когда существо, наконец, замерло в воздухе и позволило себя разглядеть. Это была крошечная девочка, напоминающая своим видом кисточку для рисования с крыльями очень похожими на четырехлистный клевер.

– Я Тевсен, – ответило существо голосом, звучащим, как звучит струящаяся вода.

Женька облизала губы.

– А Тевсен – это кто?

– Сейчас не время знать, – существо черкнуло в воздухе золотой краской и в пещере стало светлее. – Сейчас время утолит жажду. Ты, ведь, хочешь пить?

– Очень, – кивнула Женька.

– Тогда приглашаю тебя насладиться целебной водой из моего источника. Поверь, такой вкусной воды ты не пила еще никогда.

Проследив за руками Тевсен, Женька увидела расположившуюся у прямой стены полукруглой комнаты небольшую хрустальную чашу, окруженную переливающимися камнями. Чаша наполнялась кристально чистой водой, которая каплями скатывалась с листа каменного растения.

– Я, правда, могу попить и напоить своего друга? – не веря счастью, переспросила Женька.

– Ты можешь не только попить, но и опустить в прохладную чашу свои горящие ноги, – Тевсен сделала акцент на слове «ты».

Женька вошла в пятно света, освещающего источник. Остановилась и потерла глаза. Отчего-то ей показалось, что стало напротив темнее. Но нет, она ошиблась. По крайне мере, девочка так решила.

Приближаясь к воде, Женька представляла, как обрадует Остражку, и напоит героический росток у подножья холма. Но подойдя совсем близко, ощутила желание насладиться прозрачными каплями в одиночестве.

Склонившись над хрустальной чашей, Женька разглядела в ней свое отражение.

– Это я? – испугалась девочка собственного измученного вида.

– Это ты – сейчас. Но стоит тебе испить из живительного источника и умыться в нем, как ты изменишься. Очень сильно изменишься, – чарующим голосом прошептала Тевсен.

Женька опустилась на один из цветных камней. Мелкие брызги воды сами бросились на ее кисти. Вода маняще играла самыми красивыми красками и, казалось, пела. И пение ее было успокаивающим. Женька, уже пребывая в состоянии полусна, протянула руки к падающим каплям. Она уже понимала, что не пригласит к источнику своего друга, и не поделится сокровищем с погибающим ростком. Она утолит свою мучительную жажду и исцелит истоптанные ноги. И ей станет легко…. Так легко, как легко тому, кто не обременен хождением по земле и может беззаботно парить в облаках.

Набрав воду в пригоршню, Женька вытянула ноги, чтобы опустить их в чашу.

– Ну, же! – звонко поторопила Тевсен. И, щелкнув ноготком о ноготок, оживила притаившееся у темной стены растение с длинным стеблем.

Растение змеей подползло к Женькиным ногам и принялось опутывать ее лодыжки.

– Что это? – поинтересовалась девочка, ничуть не испугавшись странного поведения хозяйки.

– Оно просто поможет тебе, – вкрадчиво проговорила Тевсен. – Тебе больше ничего не нужно искать. А то, что здесь, – только твое. Тебе больше никому не нужно помогать.

Женька поднесла пригоршню воды к лицу, и в наслаждении опустила веки. А змея, продолжая обвивать ее ноги, потянула их к воде.

Женькины пятки уже приготовились разбить на круги ее темнеющее отражение, но донесшееся издалека знакомое «тяф», вырвало девочку из расслабляющего плена.

– Остражка! – Не жалея растения, девочка выпутала ноги из его колец и, вскочив с камня, зачерпнула воду прямо из чаши.

– Ты куда? – голос Тевсен вдруг потерял свою мелодичность.

– Я только напою друга и вернусь!

– Но ты еще не попила сама.

– Я попью, обязательно! – крикнула Женька, уже на бегу. – Но сначала – он. Мой друг не пил гораздо дольше меня. Я обещала.

– Но я же сказала, что тебе никому не нужно помогать…, – сияние Тевсен начало угасать. Она последовала за Женькой, еще надеясь вернуть ее. Но девочка не остановилась и даже не обернулась. Только что бывшее прекрасным существо, расплылось по темноте тусклым пятном и растворилось в ней, в сопровождении звука, подобного тихому, но злому рычанию.

– Остражка! Смотри, что я нашла! – Выбежав из пещеры, Женька принялась искать друга взглядом, но нашла, только опустив глаза. Крылтон лежал на земле, уткнувшись носом в трещину. – Что ты там увидел? – Но Остражка не ответил. – Там что-то интересное? Знак от твоей семьи? Или ты тоже нашел воду? Ой! – приблизившись к другу, девочка обнаружила, что у него закрыты глаза. – Ты что, уснул? – она толкнула друга в бок, тот тихо заскулил, но так и не поменял положения. – Вот, посмотри, это я тебе принесла, – разволновавшись, Женька поднесла дрожащие руки к пасти друга. – Знаешь, как боялась расплескать? Но донесла. Ну, попей, – это все тебе. – Несколько прохладных капель упали на изумрудный нос. Нос дернулся, вдохнул влагу, крылтон медленно приоткрыл пасть, и девочка плеснула в нее водой.

– Спасибо, – тихий голос друга вернул Женьку из мира ее фантазии, – она уже минут пять думала о своей семье, пытаясь вспомнить, как хорошо было раньше и – было ли?

– Я боялась, что ты уже никогда не проснешься, – шепнула девочка, и пригладила причудливо взъерошенную ее руками шерсть.

– Я просто совсем ослаб. Выполз из третьей пещеры и только тявкнуть смог, в надежде, что ты меня услышишь. Но теперь мне уже лучше. Спасибо!

– Как же хорошо, что ты тявкнул, – Женьке стало немного стыдно, – и… что я успела. Ты сможешь пойти со мной? Там есть еще вода. Ее достаточно для нас двоих и даже для ростка. А еще, там живет чудесное существо. Ее зовут Тевсен. Я хочу тебя с ней познакомить. Она такая милая и заботливая.

– Правда? – в глазах Остражки промелькнула тень недоверия. – Ну, пойдем, познакомишь.

Женька помогла другу подняться на лапы, и он поковылял за ней.

– Мы пришли? – увидев чашу с водой, Остражка не стал терять времени и окунул в нее всю морду.

– Странно, – Женька растерянно оглянулась по сторонам. – Где же она? Я думала, она ждет.

– Ну, может быть, у нее нашлись другие дела? – прочавкал крылтон. – Ты попей. Попробуй только, вкуснотища какая.

– Ага, – Женька подставила ладони под капли воды. – Чего-то здесь не хватает….

– Ну, ты же сама сказала, что Тевсен.

– Нет, чего-то еще. Здесь как-то…, правда, светло.

– Не нравится мне это, – Остражка уже запустил в чашу и лапы.

– А мне кажется, что нравится, – наблюдая, как друг плещется в воде, подобно малышу, Женька даже улыбнулась и сама поспешила последовать его примеру.

– Да, я не о воде, я о темноте.

– А…, – протянула девочка, вспомнив свои ощущения при первом посещении пещеры. – Пойдем росток поить? Он же так обрадуется, – как ты.

– Ты думаешь, ему это поможет? – Остражка снова следовал за Женькой, но на этот раз его походка была уже более бодрой. – Сегодня мы его напоим, а завтра он все равно засохнет.

– Ну, раз сегодня мы можем позаботиться о нем, значит должны это сделать, – ответила девочка. – Ведь, главное, помочь, а не пройти мимо, даже если твоя помощь маленькая, – разве не так?

– Так, – согласился крылтон, уже помогая поклонившемуся им ростку, выпрямиться. – Ты права. Ведь завтра тоже может найтись кто-то, кто ему посочувствует.

– Вот именно, – Женька аккуратно распределила воду вокруг стебелька. – А если мы не поможем сегодня – то и завтра никто не поможет. Потому что не сможет. Завтра будет поздно.

– Значит, мы сделали, чтобы было не поздно? – почти улыбнулся Остражка.

– Ага, как будто мы умеем управлять временем, – глаза Женьки выразили искреннюю радость.

– А он, и правда, обрадовался, – смотри, как вытянулся.

– Он – молодец! Я верю, что у него обязательно получится вырасти. И у нас все получится, да? – Женька посмотрела на Остражку с надеждой. – Ты же уже почувствовал, куда нам дольше идти надо?

– Нет, – крылтон помотал головой, но, боясь, что девочка огорчится, быстро добавил: – я увидел. Погляди вон на тот уступ на горе. Видишь, там что-то вроде гнезда?

– Ага.

– Это временный дом моей семьи. Родители всегда такой наскоро сооружали, когда мы приходили на новое место.

– Но их уже там нет, ведь, да?

– Судя, по исказившейся форме гнезда, над ним уже поработал ночной ветер. Значит, уже ночью в гнезде никого не было.

– Они улетели вчера?

– Надеюсь, не раньше. Вот бы до туда добраться. Там бы и отдохнули немного. Думаю, там свежо и уютно. Родители не могли выбрать неподходящее место.

– Так давай доберемся, – сказала Женька.

– Мне стыдно признаваться…, – Остражка спрятал глаза в тени ушей, – я очень плохо карабкаюсь наверх. Мне, если честно, и холмов хватило.

– Но мы же можем что-нибудь придумать….

– Что именно? Ты забросишь меня туда?

– Не заброшу, а затяну! – загоревшись какой-то идеей, Женька, больше ничего не сказав, оставила друга в замешательстве и умчалась в уже изученную ею пещеру.

Добравшись до полукруглой комнаты, она отыскала у стены растение с длинным стеблем, и решительно протянула к нему руки. Но ее остановило чувство чьего-то присутствия.

– Кто здесь? – спросила девочка дрогнувшими губами. – Тевсен, это ты?

– Ты совершаешь ош-шибку, – прошипело со всех сторон одновременно. – Откаш-шись…, отступись.

– Нет, я не могу…, – Женька, так и не обернувшись, стряхнула с себя гнетущую темноту и, зажмурив глаза, принялась перекручивать мясистый стебель.

– Ты пош-шилееш-ш-шь.

Стебель не поддавался, а темнота снова заползла на Женькины плечи. Воздух стал настолько густым, что вдыхался только с усилием. Девочке захотелось сдаться и сбежать. Сбежать как можно быстрее и как можно дальше. Но она подумала об Остражке и ожившем ростке.

– Ну, ладно, у меня есть острые зубы, – с угрозой произнесла Женька, и вонзила зубы в растение. Из стебля брызнул неприятно пахнущий сок, и в руках девочки оказалась длинная, ставшая покорной, змея. – Избранные не сдаются и не отступают, – прокричала Женька, надеясь, что ее крик разорвет тьму на куски. И, снова зажмурившись, побежала к выходу. Всю дорогу девочка чувствовала, что кто-то следует за ней по пятам. Добравшись до арки, она прямо вытолкнула себя из пещеры и, только оказавшись на освещенном вечерним солнцем месте, оглянулась – позади никого не было.

– Что это? – заинтригованный Остражка обнюхал стебель и поморщился. – Надеюсь, ты не собираешься меня этим кормить?

– Нет, – Женька с отвращением вспомнила о горечи во рту. – Это поможет тебе попасть в гнездо. – Я хотела еще воды принести, но…, – девочка осеклась. Она, действительно, хотела еще раз набрать воды. Но, там – в пещере, ей показалось, что, склонись она над чашей, – непременно увидит в водной глади не свое отражение. – Смотри, как все просто, – сменив тему, девочка поочередно набросила петли из стебля себе на плечи и обвязала его вокруг талии. – Теперь осталось привязать тебя.

– А ты точно справишься? – крылтон с беспокойством пересчитал взглядом торчащие из крутого склона горы корявые камни, ведущие к уступу.

– Мы – справимся, – заверила Женька. А про себя подумала, что справиться придется, потому что падать будет очень больно. Причем, Остражке – вдвойне, так как она, скорее всего, упадет на него.

– Ну…, тогда ладно, – Остражка позволил девочке обмотать его стеблем, который бы с большим желанием загрыз, – чтобы тот перестал пугать своим мерзким видом, – и поплелся к горе, чувствуя себя весьма неловко.

– Я буду подниматься первая, а ты ничего не бойся – поднимайся за мной. – Женька ухватилась руками за два камня, торчащих над ее головой, и поставила ногу на камень, выросший из горы у самого ее основания. – Ты не упадешь, так что можешь расслабиться.

– Ну…, я постараюсь, – когда девочка ловко почти взбежала по первым ступеням, Остражка неуверенно заработал лапами, для пущей надежности, держа наготове когти.

На трехметровой высоте Женька ощутила, что ее тянет вниз со все более возрастающей силой.

– Я справлюсь, – процедила девочка сквозь стиснутые зубы и вернула на камень сорвавшуюся ногу.

Еще через пару метров Женькины плечи стали молить о пощаде.

– «Еще чуть-чуть и я останусь без рук», – мелькнуло в Женькиной голове. Ей очень захотелось попросить Остражку взбираться самостоятельно, но ведь она сама заверила друга, что справится. Девочка напряглась, как только могла. Скоро воздух, проходящий через ее горло, почти раскалился, в носу жутко защипало, в ушах застучало. – «Мы уже близко», – Женькина рука потянулась к камню, спрятавшемуся в тени уступа, но соскользнула. – «А!» – ее ноги тут же потеряли опору, и девочка повисла на одной единственной ступени. Она попыталась вернуться в более надежное положение, но не сумела, – Остражка всем своим весом тянул вниз. Женькины ногти почти вонзились в камень, пальцы сковала боль. – Остражка! – позвала девочка. Друг не откликнулся. – Остражка, – сломавшимся голосом повторила она и, рискуя сорваться окончательно, посмотрела вниз. Крылтон весел на стебле, крепко зажмурив глаза. – Ты что, в самом деле, расслабился? Остражка! Мы же сейчас разобьемся. Пожалуйста…, пожалуйста, Остражка.

– Что случилось, Женька? – Глаза крылтона округлились, когда, вернувшись в реальность из темного мирка ложной безопасности, он понял, что девочка вот-вот сдастся. – А…, потерпи, я сейчас, – поджав хвост, будто боясь, что, в случае падения, он пострадает больше всего, Остражка заскреб по камням.

– Да не царапай их, а попробуй подняться, чтобы не висеть на мне, – взмолилась девочка. Капля Женькиного пота упала Остражке на макушку, и силы ее удара хватило, чтобы снова столкнуть с камней уже почти справившегося с задачей крылтона. – Я больше не могу-у-у, – Женькин голос превратился в вой. Эта мутация пробудила в Остражке тоску по маме, и ему показалось, что он слышит, как мама зовет своего сына.

– Держись! – Остражка пустил в ход не только мускулы с когтями, но и зубы. И скоро оказался на одном уровне с девочкой. Просунув нос под петлю на ее левом плече, он уткнулся ушами в самый уступ. – Не сдавайся! Я с тобой!

– Мы вместе, – неразборчиво ответила Женька и, насильно разбудив в себе второе дыхание, запрыгнула ногами на камни, и ухватилась за уступ, на который скоро затащила всю себя. – Мы в безопасности. Скорее поднимайся ко мне.

– Ага, – Остражка трижды стукнулся об уступ макушкой, но змея, перебираемая руками, которые уже успели раскрасить мозоли, все-таки забросила его на столь желанный каменный островок.

– Ну, ты и тяжелый, – Женька доползла до гнезда и превратилась в неподвижную звезду. – Это неправильно, но сейчас я даже рада, что ты долго ничего не ел.

– Наверное, не следовало меня и поить, – виновато буркнул Остражка, плюхнувшись на живот рядом с подругой. – А где ты так лазить научилась?

– Да, чтобы добыть бесплатную еду еще и не так лазить приходилось, – девочка хотела улыбнуться, но не смогла, – правда, не с таким грузом. Ранетки и ягоды, например, – совсем легкие, только рассыпаются.

– Ну, мне еще рассыпаться не хватало, – Остражка завертел головой и зашмыгал носом.

– Прости, я тебя чуть не подвела.

– Это я подвел. – Крылтон лениво поднялся на ноги и принялся копаться мордой в подсохшей листве, которой было застелено дно гнезда. – Ягоды, Женька, ягоды!

– Да, ягоды и ранетки, – Женька была готова провалиться в сон.

– Да нет же, здесь ягоды! Здесь и сейчас! Наверное, мама знала, что я приду сюда! Женька, она оставила ягоды для меня, понимаешь?

– Не знаю, – девочка присела, пожала плечами и придвинулась к другу. Между сплетенными ветвями застряли несколько десятков крупных ягод разного цвета. – Их можно есть?

– Конечно, – кивнул Остражка. – Но те, что черные – совершенно не вкусные, просто «фу какие». А вот красные, – еще-то лакомство.

– Тогда я ем красные! – Женька торопливо подцепила пальцами пару красных ягод и забросила их в рот, но ягоды там не задержались и стремительно полетели обратно. – Фу, какая гадость.

– Гадость? – Остражка раскусил одну из красных ягод и, мыкнув, с аппетитом зачавкал. – Невозможно вкусные.

– А может, я все-таки попробую черные? – Женька поднесла черную ягоду ко рту и очень осторожно надрезала ее одним зубом.

– Не надо, сильно пожалеешь, – предостерег друг.

Смяв переносицу, Женька отправила кусочек ягоды на язык, а затем проглотила всю ягоду и потянулась за новыми.

– Вкуснятина-привкуснятина.

– Шутишь? – крылтон выразил брезгливость.

– Сам попробуй, – девочка протянула несколько ягод другу.

– Нет уж, – отвернулся он, – кушай лучше сама. Странная ты – Женька. Я думал, что мы с тобой очень похожие. А оказывается – такие разные.

– А, может, это ты странный? – пошутила девочка.

– Может и я, – не стал спорить Остражка. – Но, все равно, хорошо, что мы – вместе.

– Ага, хорошо. Нам теперь надо заснуть, да?

– Да, надо постараться. – Остражка закрыл глаза, однако мысли бегающие в его голове, не давали сну и шанса. – Интересно, она все-таки думала обо мне? Или эти ягоды просто оказались лишними?

– А ты что чувствуешь?

– Чувствую теплый аромат ее шерсти, – ловко ушел от ответа крылтон. – Как же хорошо было уткнуться в ее шерсть носом – становилось так спокойно, надежно и уютно. Я был абсолютно счастлив. Но тогда я был еще совсем малышом.

– У меня тоже так было, – выбрав для себя темный уголок, Женька начала превращаться в паука. – Ну, я не про шерсть, конечно…. Мы все вместе прятались под огромное одеяло, и мама рассказывала нам всякие интересные истории. Иногда они были страшными…, но я прижималась к маме и ничего-ничего не боялась. Тогда мне было еще четыре года, и вообще все у меня было хорошо, жизнь была совсем легкая. Наверное, это потому, что до четырех лет я все чувствовала как-то неправильно…, ну, как во сне, или в сказке. Понимаешь? Так все маленькие дети чувствуют – не по-настоящему. А потом я уже в себя приходила. И в пять лет стала чувствовать все по-другому, – как взрослые. И мне сразу стало труднее жить. А потом еще все исчезать начало – и стало совсем тяжело.

– Тяжелее, чем меня на гору затягивать? – поинтересовался Остражка, выплюнув клок шерсти, нечаянно вырванный из лапы.

– Тяжелее, – вздохнула Женька и тоже начала кусать самую себя.

Некоторое время друзья просидели молча, моргая мокрыми глазами и напрасно пытаясь заглушить физической болью боль души.

– Нет, нельзя, – покусав пальцы до жжения вокруг ногтей, Женька насильно выдернула их из зубов и подползла к Остражке. Остражка, понимая девочку без лишних слов, вытянул лапы вперед. Улегшись на лапы друга, Женька превратилась в полукольцо. Непослушная шерсть принялась щекотать ей нос, но руки не могли спасти его от дискомфорта, так как находились под охраной подбородка крылтона. Так друзья и заснули, защищая друг друга от опасности, приходящей изнутри.

Глава девятая

Светлый доброжелатель, крылья и доверие

Спустя пару чесов Остражку разбудило гигантское чудовище, желающее полакомиться им. Остражка оглянулся, – чудовища не было, но чувство, что кто-то облизывает его бок холодным мокрым языком – не исчезло.

– Кто здесь? – спросил крылтон в темноту, но в ответ услышал только тихое всхлипывание. Это плакала Женька.

Крылтон поежился от ветра, снова слизнувшего Женькины слезы с его шерсти, и аккуратно толкнул девочку.

– Тебе приснилось что-то плохое? Ничего не бойся, я же с тобой.

– Я не боюсь, – тихо отозвалась Женька, – это не страшно.

– Тогда зачем ты разревелась?

– Я нашла большой одуванчик, белый и красивый, как мама, когда они женились с папой. Я сорвала его и побежала к маме. Она гуляла по траве и радовалась. – Мама, одуванчик! Мама, одуванчик! Мама, одуванчик…, – повторяла я. Много-много раз повторяла, думая, как мама удивится, что он такой прекрасный. Но когда я добежала, одуванчик оказался совсем лысым…, и мне стало так грустно…, очень-очень грустно. И я заплакала.

– Из-за одуванчика? – не понял Остражка.

– Из-за мамы, – ответила Женька.

– А, ну тогда поплачь…, – крылтон нырнул носом под Женькину растрепанную косичку. – И я с тобой немного плачу.

– Хорошо, – согласилась девочка.

И друзья поплакали, после чего снова заснули.

Когда же пришел рассвет, чувство присутствия чего-то чудовищного разбудило уже Женьку. Подобно другу, она огляделась, но тоже не обнаружила никакого чудовища. Однако кто-то рядом все-таки был. Отпрянув от друзей, он выскользнул из гнезда и скрылся в ущелье.

– Кто ты? – Женька поднялась на ноги очень аккуратно, не желая тревожить Остражку, и последовала за существом. – Ты пришел, чтобы показать нам путь? Ты боишься меня? Почему ты прячешься?

– Иди сюда, я здесь, – послышался приятный мальчишеский голос из ущелья.

– Как хорошо, что ты ребенок, а не…, – оказавшись с незнакомцем лицом к лицу, Женька обрадовалась.

– А не кто? – спросил мальчик.

– Ну, я думала, что за нами по пятам ходит кто-то огромный и черный. А тут – ты…, ты такой светлый и даже крылатый, прямо, как ангел.

– Меня зовут Ипутсто, – приятно улыбнулся мальчик. – И я, действительно, пришел, чтобы показать тебе путь.

– Правда? Это же так здорово! Как же обрадуется Остражка! Подожди, я приведу его, и мы все вместе пойдем дальше.

– Нет, ты не поняла, – мальчик преградил Женьке выход из ущелья. – Этот путь только для тебя. Он приведет тебя к счастью. А друга ты только подведешь, если возьмешь его с собой.

– Если есть путь для меня, то и для Остражки есть, – не согласилась девочка. – Ты не бойся – он не застрянет. Он, ведь, такой же худенький, как мы.

– Но нужно идти прямо сейчас, иначе мы опоздаем, – мальчик выразил на лице грусть, но Женька продолжила улыбаться.

– Да я же быстро. Очень-очень быстро.

Растормошив Остражку, девочка чуть ли ни силой вытащила его из гнезда и потянула к ущелью.

– Ну, скорей же! Он сказал, что нам нужно торопиться.

– Кто он-то? – вырвавшись из рук подруги, Остражка оглядел вход в ущелье.

– Ипутсто – белый крылатый мальчик. Теперь у нас есть еще один друг! И он….

– И его – нет, – перебил подругу крылтон.

– Он, наверное, решил, что мы его догоним…. – Женька протиснулась в ущелье. – Идем же, скорее идем. А то может стать поздно.

– Поздно?! – Остражка тоже протиснулся в ущелье, но не пошел за Женькой, а вцепился зубами в ее платье и резко дернул назад.

– Больно же! – перекувыркнувшись через друга, девочка возмутилась его странным поведением, но, подняв голову, увидела, что вход в ущелье превратился в совсем узкую щель. – Путь исчезает…. Мы все-таки опоздали. Ипутсто был прав.

– А может, это просто была ловушка? – Остражка сверкнул глазами. – Даже страшно представить, что было бы, если бы мы успели.

– Но, ведь Ипутсто….

– Ты что, каждому встречному будешь доверять, как родному?

– Но он такой светлый. Ты же просто его не видел. Он крылатый.

– То есть, крылатый – значит, обязательно добрый? – слова Женьки задели Остражку за живое. – А я тогда какой – злой?

– Сейчас – почти злой, – насупилась девочка.

– Да, это потому, что я за тебя переживаю. Здесь – я твой единственный настоящий друг. И я намерен оберегать тебя от всяких там… крылатых и добреньких. Не доверяю я им. Это понятно?

– Ну…, понятно.

– И путь дальше мы сами найдем, – крылтон обнюхал каменистую стену, в которой уже не осталось и следа от ущелья, и двинулся влево, – нам туда.

Женька без энтузиазма поплелась за другом. Исчезновение мальчика очень огорчило ее.

– Вот! Я же говорил, что найдем! – остановившись у разреза в горе, сужающегося книзу, Остражка попытался запрыгнуть в него, но застрял. – Ну, что ты там стоишь без дела? Протолкни меня.

– Сейчас, – Женька вытолкнула друга на другую сторону и сама перебралась к нему. Перед друзьями открылась узкая длинная долина, рыжеющая от сухой травы. – Ого! Откуда она здесь?

– Ну, вероятно, не вчера образовалась, – Остражка почти скатился вниз. – Теперь понятно, где моя семья нашла ветви для гнезда. – Здесь и там, на участках склонов, кажущихся самыми непригодными для жизни, растопырились во все стороны небольшие кустарники. Некоторые из них светились крупными гроздями ягод. – Видишь, и они пробились. Они не отступили перед трудностями, и даже готовы помочь нам – тоже не отступить. Ну, что опять стоишь? Налетай что ли?!

– Налетаю! – засмеялась Женька и, раскинув руки в стороны, спланировала к одному из кустов. – Мммм…, с веточек они еще вкуснее. В сто миллионов раз.

Грозди таяли на глазах, руки пачкались, а друзья все ели. Ели до тех пор, пока их терпеливые животы не выразили возмущения.

– Лопнуть можно от удовольствия, – Женька упала на сухую траву. – Я, кажется, до звезд объелась.

– До каких? – Остражка, притянутый животом к земле, хотел принять упомянутую яркую форму, но его звезда получилась какой-то искаженной и несуразной.

– До самых далеких. Или хотя бы до тех, – девочка вытянула руку и ткнула пальцем на одну из вершин.

– Сейчас звезд не видно.

– А я вижу. Правда, они совсем тусклые. Но зато цветные.

– Это не звезды, – Остражка нехотя поднялся. – Но что-то там все-таки есть.

– А давай, проверим, что там?

– Но это же так высоко, – крылтон глянул на свой живот с явным сочувствием к себе.

– Но нам же не придется карабкаться по камням. Туда ведет тропинка.

– Ну…, так пусть она кого-нибудь другого ведет, а я хочу просто валяться.

– Всегда-всегда, что ли?

– Ага.

– Так я тебе и поверила. Ты же такой решительный и смелый и…. Ну, пойдем, а? Ну, пожалуйста. – Женька посмотрела на друга исподлобья.

– Не смотри на меня так, – Остражку будто пробрал внезапный холод.

– Как «так»?

– Прям, точь-в-точь, как моя мама. Ты знаешь, что у тебя глаза волчицы?

– Так у тебя мама все-таки волчица? – Женькин взгляд стал еще более волчьим.

– Да нет же, просто похожа. – Остражка снова заволновался и цапнул себя за лапу. – А я похож на маму, вот ты меня за волка и приняла.

– Так ты хочешь сказать, что у меня глаза злые, раз они волчьи? – Женька спасла лапу друга из его пасти. – Хватит так делать, – вон уже до крови покусался.

– Ну, ты, как скажешь, – Остражка решил уступить и первым направился к виляющей тропинке. – У меня что, – злые?

– У тебя – добрые, – улыбнулась Женька, радуясь своей маленькой победе. – Так ты же не волк.

Глава десятая

Слеза падающая вверх

Добравшись до самой головы змеевидной тропинки, друзья оказались перед причудливым строением, выложенным из камней разных форм и цветов.

– Это что, какой-то волшебный лабиринт? – Женька приложила руку к одной из стен. Рука почувствовала прохладу, но сердце ощутило тепло, – исчезающее, но еще живое.

– Нет, это разрушившийся замок, – Остражка захромал за своей спутницей вдоль стены. – Я слышал о таких. Они строятся из самых чистых кристаллов, каждый из которых – это добрые чувства, впечатления и мечты какого-то человека из вашего мира. Но, когда место светлых чувств и впечатлений занимают – темные, а мечты гибнут, – замки начинают рушиться, и кристаллы мутнеть.

– Это нельзя остановить? – Женька, словно притягиваемая невидимым магнитом, направилась к центральной комнате замка.

– Кажется, если еще не поздно, можно. Но я не знаю, как. – Остражка втянул шею в плечи и принялся озираться так, будто ожидал увидеть приведение. – Может, уже пойдем отсюда, а? Не очень-то приветливое это место.

– Подожди…, еще немного побудем и пойдем, – Женька сделала глубокий вдох.

– Вот видишь, тебе уже не хватает воздуха, идем.

– Это не мне, это замку его не хватает.

– Как это? Здание не дышит.

– Да нет же, дышит. Но очень слабо. Прислушайся. Почувствуй. Ты же чувствуешь?

– Не знаю, – Остражка прилип к девочке. – Я боюсь.

– Я тоже боюсь, – Женька посмотрела на друга, но он прочитал на ее лице печаль, а не страх. – Но я боюсь не этого здания. Я чувствую, что что-то теряю. Я не понимаю, – почему, но мне кажется, что я здесь уже была. Что этот замок мне не чужой. Что мы с ним знакомы.

– Странно, он, ведь, не человек и… даже не крылтон.

– Да, странно…, но мне и легко, и тяжело одновременно. Мне больно, Остражка.

– Где больно? – заволновался крылтон. – Садись на меня, я отвезу тебя в деревню. Здесь должна быть какая-нибудь деревня. Они есть рядом с каждым замком.

– Да, нет же, мне по-другому больно, – по щеке Женьки проползла крупная слеза, но, соскользнув с нее, резко сменила направление и полетела вверх.

– Это неправильно, – твои слезы падают в небо.

– Посмотри, там белые голуби, – проследив за слезой, Женька увидела в вышине летающих по кругу голубей. Все небо вокруг них было серым, а между ними – голубым.

Ворвавшись в голубую дыру, Женькина слеза впитала в себя бедный солнечный свет. Голуби махнули на слезу крыльями и тут же отпрянули от подобия шаровой молнии, поглотившей ее.

– Что происходит? – спросил Остражка.

– То, что должно происходить, – ответила девочка и сама удивилась ответу.

Шар увеличился в размерах и стал прозрачным. Женька снова увидела свою слезу. Слеза дрогнула и, прорезав световую оболочку, стремительно полетела вниз.

– В сторону! – Остражка отскочил назад, но девочка продолжила стоять на прежнем месте и только подставила слезе ладони.

Почти достигнув цели, слеза, принявшая форму крупного осколка прозрачного кристалла, приостановилась, и легла на Женькины ладони так аккуратно и мягко, будто была нежным пером.

– Смотри, она снова светится, – из осколка во все стороны брызнул мягкий свет, но, проникнув в кристаллы стен, он сдался, не сумев прорваться наружу. – Свету в них тесно, – тихо заметила девочка.

– И мне тесно, – сказал Остражка. – Теперь мы можем идти дальше?

– Можем, – Женька провела рукой по осколку так, будто он был великим сокровищем и, мало того, – живым. – Только его мы возьмем с собой.

– А ты об него не уколешься?