Текст книги "Ходит черная королева"

Глава 3

Я захлопала глазами, потому что еще пребывала в состоянии саморефлексии. Общение с Ветром – это прямо как в русской сказке: сначала в ледяную воду, потом в кипящую, – так и кидает из состояния в состояние.

– Подзаработать? – переспросила непонимающе.

– Одна моя знакомая ищет художника. Хочет расписать комнату в восточном стиле, дама увлекается йогой.

– И?

– Ты бы могла взяться за эту работу.

Я искренне рассмеялась.

– Я не бралась за краски много лет.

– Самое время вспомнить, каково оно. Тебе дадут рекомендацию, можешь не переживать, никто в твоем таланте сомневаться не будет. Я, кстати, и без рекомендации не сомневаюсь, просто ищу способы не дать тебе отказаться.

– А если я все же не справлюсь и запятнаю твое честное имя?

Ветер рассмеялся, туша окурок в пепельнице.

– Во-первых, имя у меня не такое уж и честное. Есть люди, которые всерьез считают меня самоуверенным пронырой, который дерет бабки ни за что.

– А они с тобой работали?

– По большей части нет. Тем, кто работал, не понравилось, что я не готов покрывать их грехи и способствовать темным делам. Вот они и пускают слухи, а слухи, конечно, не остаются без внимания.

– Верю. А во-вторых?

– А во-вторых, – он снова перегнулся ко мне и прошептал, – я, Ирэн, вообще ничего не боюсь.

Я захлопала глазами, Ветер весело рассмеялся, вставая и потягиваясь.

– Ты самый несносный человек в мире, – проворчала я.

– Знаю. Так я позвоню знакомой, скажу, что ты согласна?

– Тебе-то это зачем? – я поднялась и встала напротив него. – Очередной акт спасения моей заблудшей души?

– Ты обо мне слишком хорошего мнения. Мне обещали процент.

– Идиот, – хмыкнула я, шлепнув его по руке.

– Так что?

– Я подумаю, вечером дам ответ, хорошо?

– Как скажешь, Ирэн.

До вечера я работала, хотя в голове так и стояло предложение Ветрова. Нет, это полное безумие. Это ведь даже не картину написать, а целую комнату. Я за эти годы максимум наброски на полях делала. Однозначно не справлюсь. Даже не стоит думать об этом.

Я попялилась в монитор, а потом вытащила несколько листов бумаги и стала делать наброски. Это же меня ни к чему не обязывает. Просто представлю, что бы я могла предложить по этому проекту. Это интересно, просто интересно, хотя и не реально для меня.

Когда зазвонил телефон, я осознала, что прошло несколько часов, и я перевела уйму бумаги. Покачав головой, сняла трубку и ответила Ветру:

– Я согласна.

– Выйти за меня замуж?

– Очень смешно.

– По-моему, действительно, смешно. – Саша усмехнулся, но добавил серьезно: – Тяжело бегать от себя, да?

– Ни от кого я не бегаю. Договорись с этой своей знакомой о встрече, чтобы мы могли обсудить все детали.

– Завтра она будет ждать тебя в два часа.

Я только рот открыла от изумления.

– Ты уже договорился с ней?

– Конечно. Ирэн, пора осознать, что я неплохо тебя знаю, и был уверен, что ты согласишься еще до того, как предложил.

– Наглый, наглый Саша Ветер, – я все-таки улыбнулась.

– Ага. А ты еще про честное имя затирала. Ладно, о деле. Даму зовут Савицкая Алена Дмитриевна, сорок семь лет, не замужем, детей нет. Несколько лет назад ее настигла мысль о просветлении, за коим она отправилась в путешествие по восточным странам. Спустя время вернулась одухотворенной настолько, что не видела возможности не поделиться своими знаниями с другими. Теми бедными и ущербными, которых истина обошла стороной.

– Тебе восток не по душе, что ли? – не удержалась я.

– Восток мне по душе, а вот модные веяния, расцветающие в нашей стране, заставляют мыслить скептически. Впрочем, речь сейчас не о том. Рекомендацию тебе, если что, дал Вострицкий Геннадий Михайлович.

– А он в курсе?

– Конечно. Но о нем речь не должна зайти, так что не переживай на эту тему. Меня не упоминай, я к этой истории никаким боком. Да и вообще, никакую Ирину Рябинкину в глаза не видел.

– Само собой. Ты же загадочный и неуловимый Саша Ветер.

– В точку. Адрес скину смс. Это загород, но на машине всего десять минут, в твоем случае двадцать. Савицкая делит дом с семьей младшей сестры, так что не удивляйся. Телефон тоже скину, и на том моя миссия выполнена.

Данные он мне выслал, но я еще минут двадцать собиралась с духом, прежде чем созвониться с Савицкой. Было страшно до чертиков, а вдруг действительно не получится?

Одно дело наброски карандашом сделать, совсем другое – воплотить проект в реальность. Да и я ведь столько лет за кисти не бралась. Черт, боязно.

С другой стороны, ну не получится, и ладно. Верну деньги, и мы разойдемся в разные стороны. Зато какой опыт будет. Все-таки я действительно соскучилась по художественной деятельности.

Без десяти два я притормозила возле дома, указанного в адресе. Хотя назвать домом его язык не поворачивался. Это был трехэтажный особняк, стилизованный под замок, окруженный высоченным забором, из-за которого я могла видеть только верхний этаж и башни.

Поселок действительно находился сразу за чертой города, но жил обособленно. Располагался он в низине возле озера, и при въезде с дороги открывался живописный вид. Все дома были из дорогих, окружены высокими заборами, но больше всех выделялся именно этот особняк. Наверное, потому что с дороги напоминал сверкающий на солнце рыцарский замок с остроконечными башнями с двух сторон.

Когда поняла, что это и есть дом Савицкой, снова засомневалась в идее Ветра. Дамочка, живущая в таком доме, вряд ли хочет связываться с никому не известной художницей, у которой даже портфолио нет. С другой стороны, я же по волшебной рекомендации, может, до портфолио и не дойдет?

Я нажала кнопку домофона, ответил женский голос:

– Слушаю вас.

– Добрый день, я к Савицкой Алене Дмитриевне, она должна меня ждать. Ирина Рябинкина.

Тут же раздался щелчок, вместе с которым женщина добавила:

– Проходите, пожалуйста.

Недолго думая, я загнала скутер через калитку во двор и разместила в сторонке от входа. Огляделась, шествуя по мощеной дорожке к дверям. Сад был чудесен: высаженные по периметру вековые сосны, розовые кусты обрамляли дорожки, уходящие за дом, чуть в стороне шикарная летняя веранда с гамаком, креслами-качалками и диванчиком, заваленным маленькими подушечками.

А еще сверху я приметила личный причал, который сейчас был скрыт забором, в нем виднелась калитка, за которой, видимо, был выход прямо к озеру. Да уж, местечко и впрямь райское, что тут скажешь.

Мне пришлось ускориться, потому что открылась дверь, и я увидела домработницу, женщину лет тридцати пяти, высокую стройную брюнетку, затянутую в серую униформу с белым передником.

– Идемте, – заметила она, поздоровавшись, – Алена Дмитриевна вас ждет.

Как только мы оказались внутри, я ощутила свою неуместность. Дом был шикарен до невозможности. Потолки высотой больше четырех метров украшали большие висячие люстры, мебель дорогая, есть антиквариат, на стенах картины известных художников, даже сходу не сказать: копия или оригинал. Я уже ничему не удивлюсь.

И я собралась писать в этом доме комнату? Ну и самомнение у меня, однако. В большом зеркале поймала свое отражение: джинсы в облипку, олимпийка поверх футболки, на ногах кеды, волосы заплетены в небрежную косу. Бледновата и не накрашена, ибо считала, что красоваться не перед кем. Да уж и начистоту, в обычной жизни я редко пользуюсь косметикой.

Мы прошли в левое крыло и поднялись на третий этаж, где находился кабинет Савицкой, в который меня пустили, предварительно осведомившись, можно ли. Даже не знаю, что бы мы делали, если бы нам ответили отказом.

В кабинет я вошла несмело, а там и вовсе застыла, изумленно оглядываясь. Ветер вот это имел в виду, когда говорил, что женщина увлеклась востоком? Казалось, что владелец кабинета – свихнувшийся на этой теме Плюшкин.

Стены были увешаны коврами, картинами, гобеленами соответствующей тематики, на причудливо изогнутых полках толпилось множество статуэток. Книжный шкаф был под завязку забит.

– Здравствуйте, Ирина, – услышала я и от неожиданности вздрогнула, поворачивая голову.

Савицкая поднялась из кресла, стоявшего в нише, куда падало мало света. Вышла на освещенное свечами и развешанными лампами пространство, и я смогла признать, что Алена Дмитриевна дама весьма колоритная.

Она была в теле, и, видимо, пыталась скрыть недостатки фигуры за длинным балахоном до пят, в который была облачена. На голове причудливая прическа, на переносице красовалась красная точка, руки были покрыты браслетами и кольцами, а от скулы вниз уходил витиеватый рисунок, исчезая в вырезе балахона.

Думаю, нарисованный хной, допустить, что Савицкая сделала себе на лице настоящую татуировку, я не смогла. Она была босая, но это уже мелочи, на которые не обращаешь внимания. Опять же, дама дома, не на улицу же она вышла босиком.

– Рада нашей встрече, – голос у Савицкой был грудной, как у оперной дивы, а мою руку она трясла от души, словно эту самую душу и пыталась, собственно, вытрясти.

Одно было ясно: ироничный тон Ветра не полностью отражал степень увлеченности дамы восточными религиями. На вид это была полная клиника, которая, впрочем, никак не помешает Савицкой стрясти бабок с тех, кто придет к ней за просветлением.

В общем, я выдавила максимально искреннюю улыбку, на которую была способна, Савицкая на нее внимания не обратила, потащив меня к креслам.

Очень быстро стало понятно, что имел в виду Ветер, говоря, что о моем попечителе речи не зайдет. Савицкая могла болтать часами, но только на одну тему: о себе и своем даре. Сначала я решила дотерпеть до конца, но минут через пятнадцать стало понятно, что мой конец может наступить раньше, чем конец монолога, потому я умудрилась вклиниться и спросить:

– Может, продолжим разговор в студии? Я заодно осмотрюсь.

Савицкая бодро для ее весовой категории поднялась и, не прекращая говорить, повела меня в коридор. Студия находилась на этом же этаже и представляла собой пустую комнату с белыми стенами. На то, чтобы составить понимание, чего же хочет заказчица, я убила часа полтора, начала ненавидеть Савицкую и даже немного Ветра, который втравил меня в эту сомнительную историю.

– О деньгах можете не волноваться, – отмахнулась в конце дама, – тратьте столько, сколько нужно.

Сроков жестких тоже не было, однако в моих же интересах было разделаться с этой работой поскорее.

Но когда я получила деньги на первоначальные расходы, готова была простить Савицкой многое. По моим меркам этих денег могло хватить на материалы как минимум для половины студии. Значит, можно не париться и покупать все, что понадобится. Ну и конечно, меня тоже не обидят, в этом я уверена, учитывая, как Савицкая сорит деньгами.

За сим аудиенция была окончена, и дама даже провожать меня не пошла, видимо, наступило время очередного сеанса на пути к высшему свету. Ну наверное, что-то такое, подробностей мне не сообщили.

Уже в приподнятом настроении я сбежала по ступеням вниз и застыла каменным изваянием. На пороге стоял тот самый мужчина, с которым Ветер встречался в клубе, когда я изображала проститутку. Под тем я имела в виду уверенного в себе красавчика.

И сейчас он, кстати, тоже был уверен в себе. Стоял, покручивая на пальце брелок от автомобиля, пиджак уже был в руках домработницы, и я наблюдала, пока краски сходили у меня с лица, как он что-то говорит женщине, мягко улыбаясь.

Красивый, зараза. И сильный, поджарый, широкие плечи обтянуты идеально выглаженной рубашкой. Сейчас он обернется и задаст вопрос, какого черта тут делает проститутка. Стоп, нет, не узнает. Я без макияжа, без платья, которое открывает все тело, и с другим цветом волос.

Краски стали возвращаться на мое лицо, щеки загорели. И в этот момент мужчина перевел на меня взгляд и нахмурился. Не сурово, что радовало, скорее, удивленно и заинтересованно. И черт возьми, заинтересованно по-мужски.

Я даже сглотнула от этого быстрого взгляда, скользнувшего по моему телу. Господи, а если все-таки узнал? Иначе чего он так медленно приближается, словно хищник, готовый загнать добычу? Я снова сглотнула, отвела ногу назад, но тут же вернула обратно. Нет, отступление выглядит слишком глупо. Надо держаться.

– Аня, – обратился мужчина к домработнице, даже не повернувшись к ней, – кто это у нас в гостях?

– Это художница к Алене Дмитриевне.

Я невольно бросила взгляд на женщину, смотрела она на меня с неприязнью, я так удивилась, что даже отвлеклась от мужчины. Когда я успела ей насолить? Или это из-за причуд хозяйки? Может, не все рады, что дама так неразумно тратит деньги?

Вот так позорно я прослушала вопрос мужчины и очухалась от того, что он приподнял мой подбородок пальцами, вынуждая посмотреть на него. Перепугалась еще больше, хлопая глазами, а мужчина вдруг рассмеялся.

– Смотрю, девушка, как и наша Алена, не от мира сего. Как зовут вас, я спрашиваю?

Я покраснела, шарахнулась в сторону, и покраснела еще больше. Боже, ну почему я такая идиотка?!

– Меня зовут Ирина, – пробормотала в итоге, поднимая на него взгляд.

Мужчина смотрел насмешливо. И был все-так же красив, да: карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, точеный нос, четко очерченные губы, черные, как смола, волосы коротко подстрижены и спереди чуть приподняты. Не броско, а стильно. Как и он сам: в манере держаться, одежде, парфюме – идеальная подборка, сражающая наповал.

Видя подобного мужчину, любая здравомыслящая женщина попытается сбежать подальше, понимая, что ее сердце будет однозначно разбито.

Мне мое сердце еще было нужно, потому я отступила в сторону. Мужчина на это усмехнулся и протянул мне руку, представившись:

– Кирилл Карташов, рад знакомству, Ирина.

Мне пришлось вернуться на прежнее место, чтобы пожать руку. А еще я успела заметить, что домработница не просто хмурится, а как будто уже ненавидит меня. И тут же осенило: да она же влюблена в него!

Впрочем, это не повод ненавидеть меня. Как и любую другую, с кем сводит знакомство Карташов. И вообще, у него кольцо на пальце, и вряд ли его избранницей стала домработница.

– Что там такого интересного за моей спиной? – поинтересовался Кирилл, я снова по-дурацки захлопала глазами, переводя на него взгляд.

Попыталась что-то сказать, не придумала, что, и улыбнулась. Кирилл перевел взгляд на мои губы, склонил голову набок, и улыбку я убрала.

– Мне пора, – заявила ответственно и только поняла, что моя рука так и покоится в его. Неприлично долго и вообще, просто неприлично. Он легко ее сжал, отпуская, а я затараторила: – Всего доброго, приятно было познакомиться.

До скутера я почти бежала, ругая себя на чем свет стоит. Возле него обернулась и увидела, что Кирилл и Анна стоят у соседних окон, глядя на меня. Оба хмурились, я тоже нахмурилась и поскорее покинула дом.

Глава 4

Только когда выехала из поселка, смогла нормально соображать. Первой эмоцией была злость на Ветра. В один момент стали понятны все его разговоры о том, что он просто пытается помочь. Ага, пытается. Только не мне, а себе.

У него какие-то дела с Карташовым, или не у него самого, а у какого-нибудь заказчика. Вот Саша и изворачивается в попытке подобраться ближе. Сам попасть в дом, видимо, не может, воспользовался ситуацией, пристроив туда меня. Я буду рядом с Кириллом, и соответственно, меня можно будет использовать. Знать бы еще, что конкретно нужно Ветру.

“Вот прямо сейчас и узнаю”, – злорадно решила я и повернула скутер в сторону улицы Пирогова.

Однако удача была не на моей стороне: Ветра дома не оказалось. Так мне заявила Инна Сергеевна, верный цербер. И конечно, когда он вернется, она не знала. Телефон Ветрова был отключен, и ничего не оставалось, как двинуть домой, тем более работы у меня было достаточно.

Нужно было наскоро закончить текущие заказы на фрилансе и заняться непосредственно йога-студией. Важно это на самом деле кому-то или нет, меня не волнует. Я получила заказ и выполню его.

Правда, перед делами слазила в интернет. По поиску “Кирилл Карташов” мне выпал сайт местной строительной компании, судя по всему, крупной. По тому, какие у них были заказы, можно сделать вывод, что Карташов не бедствует.

В описании руководства кроме него обнаружилась и Савицкая Алена Дмитриевна. Значит, это вроде семейного бизнеса? Скорее всего, заправляет всем Карташов, а наша просветленная имеет свой пакет акций. Отсюда и наличие у нее денег, которыми она так легко разбрасывается.

Еще у Карташова обнаружилась пара страниц в соцсетях, обе заброшены. Никаких фотографий и записей – ничего, что могло бы поведать об этом мужчине хоть немного.

Плюс была статья трехгодичной давности, в которой рассказывалось об открытии детского хосписа, в котором принимала участие фирма Карташова.

В общем, или мужчина не светится специально, или просто интернет-жизнь ему неинтересна.

Я запихнула в рот вилку с рагу, листая дальше интернет, и в этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина лет тридцати в деловом костюме и с папкой в руках. Светлые волосы зализаны назад, на глазах очки в большой черной оправе.

– Добрый вечер, девушка, – как у любого торгового представителя у него оказался преувеличенно бодрый голос. – Рядом с вашим домом открылось новое отделение банка, и я хотел бы сделать вам несколько очень выгодных предложений.

– Не интересует, – так же бодро ответила я, но дверь закрыть не успела, этот проныра сунул ногу между ней и дверным косяком. Надеюсь, ему было больно.

– Уверен, я смогу вас заинтересовать.

Мужчина заливался соловьем, я задумалась и допустила стратегическую ошибку: пустила его в дом. Вскоре мы сидели в кухне, на столе были разложены кипы буклетов, а я думала о своем, не вникая в то, что мужчина мне говорит. Должно же ему надоесть когда-нибудь?

Когда мужчина рассмеялся, я все же обратила на него внимание, посмотрев с недоумением..

– Ирэн, – сказал он знакомым голосом, – нужно уметь выставлять за дверь тех, кто тебе неприятен.

Я только рот открыла:

– Ветер?

– Ага, – кивнул он, доставая сигареты, – честно сказать, ты умеешь быть терпеливой, мне стало скучно ждать, когда ты выставишь меня за дверь.

– А почему ты приперся ко мне в таком виде?

– Были дела неподалеку, решил заскочить. Может, чаю выпьем?

Я сложила руки на груди и улыбнулась.

– Может, расскажешь мне всю правду?

– Я хоть сейчас. Начнем с того, что я тайно в тебя влюблен.

– Смешно, – я все же щелкнула кнопкой на чайнике. – Теперь давай о менее высоком. Сознайся, что ты не по доброте душевной отправил меня писать студию для Савицкой.

– Я вроде говорил про процент.

– Саша, – я уперла руки в боки, он затушил окурок в пепельнице, посмеиваясь.

– Ладно, давай свои вопросы.

– Тебе интересен Карташов? Надеешься через меня что-то выведать о нем?

Саша поразмышлял (или сделал вид), покачивая головой, потом выдал:

– Сознаюсь, интерес есть, но рассказать о нем не могу.

– Профессиональная тайна?

– В точку.

– Кто-то им интересуется? Или Карташов кем-то, а ты собираешь информацию о нем?

– Какое слово ты не поняла: профессиональная или тайна? – спросил Ветер, принимая от меня чашку.

– Ну хорошо, – я улыбнулась, садясь напротив. – Предупреждаю, что следить за ним не буду.

– А я и не просил. На самом деле, это просто удачное совпадение. Савицкой нужен художник, мне – человек возле Карташова. Не надо ходить за ним по пятам, но если услышишь что интересное, буду признателен, если расскажешь.

– А что входит в понятие интересного? Мне вот кажется, в него домработница влюблена. Это интересно?

Ветер хмыкнул.

– Предположу, что не просто влюблена, но и делит с ним постель.

– Чего? – выпучила я глаза.

– А что тебя удивляет? Ты сама говорила, что он красавчик и женским вниманием вряд ли обделен. Кстати, так оно и есть. И он активно этим пользуется.

– Но ведь он женат, – нахмурилась я.

– Вот это в наше время вообще не аргумент.

Ветер вдруг резко встал и опустился на корточки передо мной. Опустив руки на мои колени, уставился в глаза, спрашивая:

– Сознайся, Ирэн, он тебе понравился?

Я фыркнула и покраснела. От неожиданности, конечно.

– Что за глупости, – выдала в итоге, никого этим не убедив.

– Понравился, – кивнул Ветер. – А ты ему?

Я приняла возмущенный вид, качая головой. Хотя взгляд Карташова отлично помнила, и он точно был заинтересованным.

– На что ты сейчас намекаешь? – добавила в голос грозности, а Ветер поднялся и уткнулся лбом в мой лоб, обхватив меня за шею руками. Я даже испугалась немного.

– Пообещай мне кое-что, – тихо проговорил он, глядя в глаза. – Пообещай, что ни при каких условиях ни за что не поддашься искушению в виде этого мужчины.

Я растерянно моргала, не зная, что сказать на это. Не то чтобы я вообще всерьез думала о Карташове и о себе, но он определенно мне понравился. Но он женат, а я как-то не привыкла иметь отношений подобного рода. Следующие слова Ветра и вовсе заставили поежиться:

– Пообещай, – шептал он, не отстраняясь. – Иначе тебя ждет боль гораздо больше той, что ты уже испытала. Ты не выдержишь ее, и она тебя сломает.

Слова его, произнесенные шепотом, отдавались в моей голове набатом. Казалось, тишина сгустилась вокруг нас, плотная, непроницаемая, хоть ножом режь. Не слышно было ничего, даже наше дыхание словно испарилось из этой тишины.

И только слова Саши и взгляд были реальной действительностью, ее сосредоточением. Они проникли внутрь меня, и на мгновенье стало страшно, словно я почувствовала ту самую боль, о которой говорит Саша, словно он передал мне ее через свой взгляд. Меня начала бить дрожь, Ветер это заметил и быстро отстранился. Отошел на максимальное расстояние, которое позволяла кухня, словно давая мне вдохнуть полной грудью.

– Обещаешь, Ирэн? – спросил снова, не отрывая от меня глаз.

Я немного помолчала. Не потому, что приходила в себя, а потому что вдруг подумала: мне будет трудно выполнить это обещание. Пока мы об этом не заговорили, я как-то и не думала о том, насколько мне понравился Карташов. Но сейчас выходило: очень понравился. Конечно, его брак – надёжная защита от всяких глупостей, но… Так, все, никаких но.

– Хорошо, – сказала я, вышло хрипло, я откашлялась, поднимая на него глаза. – Но с твоей стороны было полным свинством посылать меня в этот дом, не предупредив, – я постаралась перевести тему.

Саша наверняка это понял, но противиться не стал.

– И какие эмоции ты испытала? – с любопытством спросил меня.

– В первую очередь страх, что он узнает.

– Брось, Ирэн, это невозможно. Пропасть между тобой и той проституткой непреодолима.

– И тем не менее той проституткой была я. Если бы ты предупредил…

– Ты бы нервничала еще больше, или вообще отказалась бы, заподозрив меня исключительно в корыстном умысле. Что, кстати, правда только отчасти. Ведь тебе хочется заняться студией? – Я недовольно кивнула. – Как тебе мадемуазель Савицкая?

– Производит впечатление, – хмыкнула я, – примерно, как разрыв бомбы прямо у тебя в голове.

Ветер улыбнулся.

– Дама эксцентричная, не спорю.

– У них что, семейный бизнес? – не удержалась я, Ветер вздернул бровь, разглядывая меня. Достав сигарету, закурил, после чего заговорил:

– Карташов женат на младшей сестре Савицкой, изначально акции принадлежали его жене, но в какой-то момент она передала правление в руки мужа.

– То есть он выступает от ее лица?

– Не совсем. Он является законным владельцем почти половины предприятия.

– Это несколько странно, ты не находишь?

– Почему? – Ветер удивился так искренне, что я несколько секунд недоверчиво молчала.

– Хотя бы потому, что жизнь штука непредсказуемая, если они решат развестись, его жена потеряет долю в фирме, которая принадлежала ей. Немалую, замечу, долю.

– Я и не думал, что ты способна так меркантильно мыслить, – хмыкнул Ветер, туша окурок, я поморщилась.

– Конечно, если бы дело касалось меня, – ответила ему, – я бы о таком не думала, но… Ты сам сказал, что Карташов отнюдь не верный супруг.

– Это не значит, что отношения между ними плохи. Ирэн, многие браки заключаются не по любви, а по иным соображениям. Такие браки выгодны обоим супругам, и нам остается только гадать, что скрывается за этими с виду добропорядочными отношениями. Но в твоем случае, – он даже пальцем на меня указал, – я бы перестал забивать прелестную голову совершенно ненужными вещами, а занялся работой.

Сказать, конечно, было проще, чем сделать. Ветер ушел, а я так и сидела за столом, рвала принесенные им буклеты на мелкие кусочки, думая о произошедшем. Зачем Ветер нагнал жути, внушая мне мысли о боли? Обычное стремление к эффектности или что-то серьезнее? Да что может быть серьезного: Карташов меня поматросит и бросит? А я типа успею влюбиться по уши и снова буду мучиться?

За это можно точно не переживать. Если уж за шесть последних лет не влюбилась, то точно не Карташову суждено похитить и разбить мое сердце. Все уже было сделано до него.

Хотя Кирилл, безусловно, произвел впечатление. Иначе бы рядом с ним я не терялась, не краснела и не лепетала чушь. Даже не думала, что могу увлечься мужчиной настолько старше себя. Любопытные ситуации порой подкидывает жизнь.

Я отбросила буклет и со вздохом поднялась. Работу за меня и впрямь никто не сделает.

Следующие три дня я торчала дома, закрывая текущие заказы по фрилансу и набрасывая эскизы студии. На четвертый снова приехала в расчудесный замок, пребывая в волнении.

Больше, наверное, даже оттого, что встречу Карташова, чем от мнения Савицкой о моей работе. Теперь я и вовсе не знала, как меня с ним вести, потому решила уйти в глухую оборону: общаться вежливо, но холодно, и по возможности избегать встреч.

В этот раз мне повезло: Карташова не оказалось дома, и он не вернулся до моего ухода. Домработница тоже была другая, на вид строгая женщина под пятьдесят, оказавшаяся впоследствии очень приятной и доброй.

Савицкая отмела все мои варианты, однако заметила, что в каждом есть что-то интересное. Вместе мы выбрали лучшие на ее взгляд детали, и когда я соединила их в новую композицию спустя ещё пару дней, все было решено. Я могла начинать работу. Мне казалось, выходит аляповато, но главное, чтобы заказчик был доволен. Денег мне выделили много, потому материалы я покупала, не думая о цене. Да и честно сказать, я уже сама горела работой, хотелось начать творить. Как же давно я не писала, а тут столько пространства, и все для меня. Невообразимо круто.

Однако первый день вышел неоднозначным, хотя работы это и не коснулось. Начиналось все неплохо: около десяти утра Аня проводила меня в студию, сообщив, что я могу приступать и что Алена Дмитриевна сейчас занята. Туалет был на этаже в конце коридора, на этом наше общение закончилось. Я переоделась в леггинсы и майку, поверх которой накинула рубашку, и принялась за работу.

Через пару часов Аня заглянула снова сообщить, что обед в час. Я сильно удивилась, выходит, меня приглашают за общий стол? Но все же отказалась, ответив, что ещё поработаю. Женщина настаивать не стала, молча удалилась. Савицкая, кажется, не так уж плоха при всей своей эксцентричности. Не считает меня просто рабочей силой, даже к столу позвала. Это приятно.

Ещё около часа я работала, полностью погрузившись в процесс. Хорошо, когда никто не отвлекает и есть вдохновение. А оно у меня было. Я так увлеклась, что не сразу заметила, что в студии новый гость. Обернувшись, вздрогнула, роняя кисть на пол. Сердце учащенно забилось: на пороге стоял Карташов, сложив на груди руки и прислонившись к дверному косяку.