Текст книги "Будешь моей, девочка"

Глава 4 Дэн

Сплю я плохо, воспоминания лезут в голову против воли, я снова и снова прокручиваю те дни, когда мама вернулась после аварии.

Ни о каком разводе речи не шло, само собой. Мама долго восстанавливалась, мы оба ухаживали за ней, не сговариваясь, по очереди, плюс сиделка-медсестра, которая была рядом и днём, и ночью. Я не знаю, говорили ли они с отцом о будущем, о том, что произошло, – хотя сомневаюсь. Врачи велели беречь ее душевное здоровье не меньше физического, потому любые острые углы мы обходили стороной. Мама тоже этой темы не поднимала.

Она вообще мало о чем говорила, и это добивало меня куда сильнее.

Но она выкарабкалась. Так мы думали.

Физически выжила, а вот морально нет. Прошлая жизнь, которую я считал дерьмом, стала казаться раем, и плевать на то, что я не был счастлив. Зато мама была.

А потом она умерла. Так быстро, и от этого так страшно. Просто ночью уснула, а утром уже не встала. Они с отцом жили в разных комнатах, сиделки не было. Мы не сумели вытащить ее: простить отцу измену, мне – тот факт, что я знал, да ещё и специально спутался с любовницей, – она не смогла.

Не было мамы, тень ходила по дому, плечи опущены, глаза в никуда. Мы оба старались, я это знаю, отец из кожи лез вон, чтобы все исправить. Но это было нереально. Она угасала морально, и мне кажется, именно это ее убило, хотя диагноз был прозаичный: инфаркт.

Потираю лицо, глядя на часы: семь утра. Я вообще спал? Впадал в дрёму и оказывался то ли в снах, то ли в воспоминаниях. Выныривал обратно, а легче не становилось.

Как и в тот год, когда жизнь текла, словно на границе сна и реальности.

Я приезжал в институт, сидел на парах, сдавал зачеты и экзамены, но даже толком не понимал, что делаю. Выручали хорошая память и деньги. После учебы я несся домой, чтобы быть с мамой.

Клубы, вечеринки, телки, друзья – все отвалилось разом за ненадобностью.

Я туда не хотел, и, как оказалось, не был там нужен. По крайней мере, такой: разбитый, злой, серьезный. Всем хотелось веселого беззаботного Дэна Князева, который тратил деньги налево и направо и относился ко всему беспечно.

Я больше не мог быть таким.

Меня как через мясорубку перемололо случившееся. Вина грызла и днем, и ночью, и все, что я мог, чтобы немного загасить ее бесконечный шепот на ухо – быть с мамой, любить, оберегать, помогать. Только вот спасти так и не смог.

Варя маячила в моей голове первое время почти явственно, словно за спиной стояла и смотрела тем последним взглядом, что я видел, уходя из кофейни. Испуганным и болезненным. Я гнал ее прочь, но она не уходила.

Словно говорила всем своим видом: облажался ты, Дэн. Но я ведь не облажался. Я с ней говорил, и с подружками ее, и со Славкой… Да какая разница, с кем, если она сама все сказала…

И все-таки после праздников я решил поговорить с ней еще раз. Только оказалось, что Варя забрала документы из института. Вот как даже.

Девчонки из общаги сказали, что вернулась домой. Это вообще никуда не годилось. С чего ей срываться куда-то? Ответа на этот вопрос не было. Я сидел возле мамы, говорил с ней, а сам не мог отделаться от Вариного взгляда за спиной.

Паранойя, не иначе.

Карасев делал вид, что мы незнакомы, и меня это вполне устраивало – такие друзья мне точно не нужны. Да и не идти же к нему с вопросом о Варе.

К тому же чесались руки. Мало я ему врезал, временами хотелось его вообще на куски разорвать, и боюсь, после первого удара, меня вряд ли бы кто-то остановил. И вышел бы у нас разговор в принципе – вопрос. Впрочем, однажды Карасев попался мне на глаза в неофициальной обстановке, но уже намного позже. В итоге тему я закрыл.

А тогда я злился на себя – за то, что вообще опять возвращаюсь к этому вопросу, за то, что в чем-то сомневаюсь… И снова вычеркивал Варю из жизни, и снова видел ее взгляд.

Наверное, если бы не мама, я что-то предпринял, но тогда она стояла на первом месте, и вся моя жизнь сосредоточилась вокруг нее. А потом она умерла, и жизнь эта стала мне совсем безразлична.

Принимаю контрастный душ и, натянув джинсы поверх боксеров, с голым торсом выхожу в коридор. Отец ещё точно спит, никогда так рано не вставал, Варя наверняка тоже. Вряд ли она работает, зачем, когда можно жить в свое удовольствие и тратить деньги отца?

Я невольно рисую перед собой ее испуганное лицо, когда она поняла, что я сын ее будущего мужа. Даже не верится до сих пор. Умеет, конечно, жизнь пошутить.

Быстро спускаюсь по ступеням вниз, прохожу через гостиную в кухню. И замираю на пороге.

Варя стоит с чашкой в руках, на столе открытая книжка, перевернутая обложкой вверх. На девушке те же штаны и футболка, а я невольно вспоминаю вчерашний халатик. Фигура у Вари и так была шикарная, за эти годы она немного похудела, но при этом по-женски округлилась, где надо.

Аппетитная грудь и задница, стройные ноги… Мне кажется, я вижу ее тело даже через эту безразмерную одежду, может, какая-то память из прошлого так работает?

А вот Варя, кинув быстрый взгляд на мой торс, резко разворачивается всем телом, забыв, видимо, что держит в руках чашку. Чай расплескивается, девушка дует на пальцы, приговаривая:

– Черт, черт.

– Под холодную воду сунь, – говорю ей, проходя к холодильнику.

Открываю его, хмурюсь. Удивительно, все такое родное и чужое. Даже некоторая посуда та же, что при маме была. А теперь в ней Варя готовит. Для моего отца. Беру с дверцы бутылку с соком и поворачиваюсь. Варя села за стол возле книги, на пальцы дует, к раковине не пошла – не захотела оказаться рядом со мной?

Сажусь за стол напротив нее, открываю сок, не сводя взгляда. Варя упорно смотрит в книгу.

Что мне сделать? Вывести ее на эмоции? Выводить постоянно, чтобы отец разглядел в ней не милашку Варю, а… А кого? Холодную расчётливую охотницу за деньгами?

– Чего не спишь? – спрашиваю мирно. Варя сжимает книгу, но тут же расслабляет пальцы.

– На работу скоро, – отвечает коротко, не поднимая взгляда.

Ого, выходит, я ошибся, и она работает? Пока работает, создаёт видимость того, что не хочет быть обязанной. Она же умница.

– И кем работаешь?

Варя бросает удивленный взгляд, а потом отвечает:

– Помощницей твоего отца.

О, ну это многое объясняет. Значит, вот где он ее подцепил, на работе. А Варя молодец, бедная девочка из провинции, а добилась такой должности. Отец бы не взял ее на работу, если бы она не справлялась, тем более в помощницы.

Для него бизнес это точно только бизнес.

– Сколько вы вместе?

Вижу, что девушка теряется, ей не нравится тема нашего разговора. Увы, пока получить информацию я могу только так, человек, которого просил узнать больше, взял несколько дней, а я вот не выдержал и сорвался сюда.

– Я работаю на него больше трёх лет, – ровно, безэмоционально говорит Варя, – мы стали встречаться около полугода назад, а переехала я к нему после решения пожениться.

– Быстро он решился, – хмыкаю на ее слова, – или ты ему не давала, пока предложение не сделает?

Варя сжимает зубы, на щеках проступают красные пятна, смотрит в книгу, но точно ничего не видит. Обиделась?

Варя поднимает на меня холодный взгляд.

– Мы с твоим отцом любим друг друга, – чеканит каждое слово, – но тебе, Денис, этого не понять.

Встаёт и начинает огибать стол, когда я произношу:

– Мать отец тоже любил.

Варя замирает, вздыхает, прикрывая на мгновение глаза.

– Мне жаль, что так случилось, но я в этом не виновата.

Не виновата. Я виноват, и отец, который трахал молодых баб ради острых ощущений. А теперь решил совместить оба пункта вместе, чтоб уж наверняка.

Я поднимаюсь, с резким звуком отодвигая стул, Варя вздрагивает, переводя на меня взгляд. Подхожу, она по инерции делает шаг назад.

– Не умеет он любить, Варя, – говорю тихо, – и ты для него временная игрушка. Матери он изменял всю жизнь, думаешь, ты долго продержишься? Хотя ты девочка умная, на его измены будешь глазки закрывать, да? Куча денег, дом на Рублёвке, можно побыть всепрощающей женой…

Звонкая пощёчина прилетает мне вместе со злым Вариным взглядом. Честно – не ожидал, хотя в принципе реакция нормальная.

– Не мерь людей по себе, Денис, – произносит Варя, – не все такие бездушные сволочи.

Она уходит, я не останавливаю. Молодец, что тут скажешь, держит лицо. У отца научилась? И все равно я выведу ее на чистую воду.

Я делаю кофе и пью его, глядя в окно. Слышу тяжелые шаги – отец.

– Доброе утро, – говорю, повернув голову, он кивает в ответ. Приглядываюсь, пытаясь понять, рассказала Варя о нашем разговоре или нет.

– Оденься, – произносит он, – сейчас Варя спустится.

Усмехнувшись, ставлю чашку в мойку и ухожу. Значит, не сказала. Не хочет нас ссорить? С чего бы – в ее интересах сделать так, чтобы отец меня выставил. Но это не ее стиль, она же хорошая девочка. Будем играть на этом, посмотрим, на сколько Вари хватит.

Завтракаем мы втроём.

– Чем будешь заниматься в Москве, Дэн? – спрашивает отец. Я пожимаю плечами.

– Пока не решил.

В голову приходит внезапная идея.

Смотрю на отца и говорю:

– Может, пришло время обсудить бизнес? Найдем точки соприкосновения…

Отец удивлённо вздергивает брови, размышляет.

– Что ж, можем обсудить, – кивает наконец.

Кажется, ему эта идея пришлась по душе.

А вот Варе нет, она стискивает руками чашку, упорно пряча взгляд.

Глава 5 Варя

Это просто невыносимо.

Собираясь на работу, нервно застёгиваю пуговицы на блузке, поправляю волосы и беру сумку. Пальцы дрожат, всё из рук падает.

Господи, неужели это со мной происходит?

Новость, что Денис сын Игоря, приводит меня в шок ещё вчера, казалось, это такая шутка, но нет. Я выхожу замуж за его отца. Мы будем одной семьёй.

Усмехаюсь – семья.

Учитывая, что говорит об Игоре Денис, отношения у них не самые лучшие. Да это чувствуется и без слов. Я не знала подробности про его жену, всем известно, что он вдовец, и на этом всё. Про сына Игорь вообще никогда не рассказывал, и такое ощущение, что он его из жизни просто вычеркнул.

И вот теперь мы вынуждены жить под одной крышей, и, боюсь, что надолго меня не хватит. Да, я стала за эти годы сильнее, и могу за себя постоять, но получится у меня ли противостоять Дэну? Вот так, когда он взглядом меня темным окидывает, словно пытается в мысли пробраться, или когда внутри появляется тревога, если он приближается, вот как сегодня.

Но Денис молодец, быстро напоминает, какой он на самом деле: как низко мыслит, на какие подлости способен, и этим зарождает внутри злость. Именно это чувство помогло мне выкарабкаться когда-то, и хорошо, что сейчас нет иллюзий.

Дэн появился не просто так, он приехал, чтобы каждый день отравлять мою жизнь. Но я ему это не позволю, на этот раз я не сдамся.

На какое-то время замираю у большого зеркала, разглядывая себя.

Я изменилась, очень изменилась. Ошибки прошлого закалили, а время научило главному – защищать себя. Вот только сердце всё равно колотится слишком быстро. Это ничего, это пройдет.

Выхожу из дома, Дениса не встречая, и мысленно выдыхаю – следующая пытка лишь вечером.

На работу мы едем вместе с Игорем на его машине, он настаивает, что нам пора чаще появляться вместе, официально мы не заявляли о «наших отношениях», но слухи по компании ходят, впрочем, этого мы и добиваемся…

Первую половину дня я почти не думаю о том, что вечером нужно возвращаться в личный ад. Но незадолго до обеда меня ждёт сюрприз.

Обсуждаем рабочие вопросы с Игорем в его кабинете, в какой-то момент возникает неловкая пауза. Он перечитывает документы, которые я ему принесла, но не отпускает. А затем закрывает папку и вдруг поднимает на меня глаза:

– Как ты?

Даже немного теряюсь, понимая, что вопрос связан с Дэном. И его появлением в доме.

– Всё в порядке, – киваю, пряча взгляд. Возит Игоря сейчас водитель, и в машине по дороге мы почти не разговаривали.

– У нас с Денисом не очень хорошие отношения, ты, наверно, заметила, – говорит он, словно извиняется, что втягивает меня в их семейные разногласия. – И я хочу их наладить. Но если у тебя возникнут с ним проблемы – сразу говори мне.

Игорь смотрит при этом так пронзительно, словно в голову пробраться пытается.

Вот что я должна сказать?

У вас замечательный сын, и мы обязательно поладим? Но это не так – поладим мы вряд ли, да и положительной характеристики я дать не могу, поэтому просто киваю и выдавливаю из себя:

– Хорошо, буду иметь в виду.

Собираюсь выходить, когда он говорит мне вслед:

– Варя, будь с ним осторожна.

Я дергаюсь, и из рук выпадает папка, присаживаюсь за ней, ругая себя. Соберись, Варя. Этот совет мне пригодился бы десять лет назад. А сейчас он ни к чему, я и так более чем осторожна рядом с Дэном.

Собрав бумаги, встаю и выхожу из кабинета, поправляя узкую юбку. Она немного задралась, когда я тянулась за папкой, расправив складки, я поднимаю взгляд и замираю.

Прямо напротив двери стоит Дэн, и взгляд у него такой, что хоть сквозь землю провались.

Он мрачно оглядывает меня с ног до головы, и становится душно, я словно чувствую прикосновения его взгляда: ноги, талия, декольте, шея, задерживается на губах, я их тут же сжимаю, а потом Денис резко смотрит в глаза. И усмехается.

А я пытаюсь взять себя в руки. И приказывая сердцу прекратить так громко стучать, выпрямляюсь. И пусть смотрит, в конце концов, что он думает, меня волновать не должно. Уверенно шагаю навстречу, выдерживая его немые упреки. Говорить нам необязательно.

Когда уже выхожу из приемной, слышу позади голос Нади, секретаря Игоря:

– Как вас представить? Вам назначено?

– Я Денис Князев. Сын Игоря Николаевича.

– Простите, – отвечает тихо девушка.

А я замираю.

Князев.

Денис Князев. Не Кириллов – только доходит до меня. Я могла лишь предположить, что были причины разных фамилий у отца и сына. Но выходит, Денис просто назвал другую. Если бы он мне не солгал тогда, я бы раньше догадалась об их родстве. Хотя бы спросила у Игоря, есть ли у него дети.

Впрочем, чему удивляться – думаю уже в своем кабинете. Я ведь еще десять лет назад поняла, что Денис лжец. Фамилия ненастоящая, может, и все остальное было враньем. Да наверняка.

Вспоминаю, как он назвал отца оценщиком, усмехаюсь. Надо же, не соврал. Только не уточнил, оценкой чего тот занимается, какие деньги крутятся в этом бизнесе, и что его отец один из самых богатых людей города…

Отмахиваюсь от мыслей, погружаясь в работу. Еще не хватало тратить время на мысли о Денисе… Хотя понимаю – тратить придется, теперь он будет рядом и на работе, и дома. И Игорь прав – нужно быть осторожной.

Смотрю на часы, скоро обед, сегодня вместо него мне нужно успеть в банк – перевести деньги на счет больницы.

Набираю брату, слышу его голос, сердце сжимается, потому что он непривычно радостный. Радостный с тех самых пор, как я сказала, что достала остаток суммы.

– Как Мишка? – спрашиваю Сашу.

– Хорошо, улыбается вот. Да, медвежонок наш?

Я сама не могу сдержать улыбки, слыша это.

– Маша рядом? – задаю вопрос.

– Да, готовит есть. Дать ее?

– Нет, не надо, привет передавай. Как переведу деньги, отпишусь, в обед пойду в банк. Вы там собираетесь? Визы, документы – все хорошо?

Кусаю губы, всё должно получиться, иначе и быть не может.

– Да, Варь, не переживай, нужно только подтверждение от клиники, они обещали прислать, как только получат деньги. Мы уже на низком старте.

– Хорошо, – выдыхаю я, прикрывая глаза. Хорошо.

– Спасибо еще раз, Варь, – тихо говорит брат, – ты знаешь, я не устану повторять тебе эти слова всю оставшуюся жизнь. Мы твои должники…

– Глупости не говори, – перебиваю его, – вы моя семья. И главное сейчас успеть. Чтобы у Мишки все хорошо было. Ладно, мне работать надо, целую вас.

– Пока, Варюш, мы тебя любим.

Некоторое время сижу, прикрыв глаза и откинувшись в кресле. Невольно подступают слёзы. Знаю, что время еще есть, что все будет хорошо, а все равно плакать хочется.

Я так счастлива была, когда брат женился на моей лучшей подруге. Когда у их родилась дочка Оля, полтора года назад сын Мишка. Только через полгода врачи обнаружили у него сложную болезнь, его мышцы постепенно атрофировались, и малыш оказался закован в собственном теле, медленно угасая. Вылечить его можно одним уколом, который делают только заграницей. А стоит этот укол… Даже цифру называть страшно.

Я вспоминаю весь ужас, который охватил нас вначале. А потом мы стали бороться: благотворительные фонды, группы в соцсетях, работы, кредиты… Сумма росла, но медленно, а время утекало быстро. Мишка угасал у нас на руках, а мы были бессильны.

И все-таки выход нашелся, теперь мы спасем его.

В банке как обычно все затягивается, поесть точно не успею, ладно, перехвачу булочку по дороге. Еще бы не опоздать обратно в офис… Конечно, Игорь простит, но я сама не могу так. Работу нужно выполнять хорошо.

Наконец, меня вызывают, долго возятся с документами и реквизитами. Сумма большая, все это требует времени, нужно оформить кучу бумажек. Когда мы заканчиваем, облегченно выдыхаю. Все, дело за малым, добраться Маше с ребенком туда. Выхожу из банка, запихивая бумаги в сумку. Пока спускаюсь в метро, отписываюсь брату.

В кабинет вхожу за две минуты до окончания обеда. Так ничего и не поела, ладно, чай выпью.

Вдруг раздается стук в дверь, оглядываюсь на нее, определяя сумку на тумбу. Игорь.

– Отправила деньги? – задает вопрос, проходя в кабинет с бумажным пакетом в руках.

– Да, – я киваю. Мне неловко, как и каждый раз при разговоре о деньгах.

– Поесть успела?

– Нет, – улыбаюсь ему.

– Я так и думал, взял тебе вот.

Он ставит на стол бумажный пакет, и я только замечаю на нем логотип ресторана. Игорь часто туда ходит обедать, и последнее время берет меня с собой. Мне становится еще более неловко, хотя приятно, что мужчина подумал обо мне.

Внутри прозрачный контейнер с салатом и запеченным мясом. Запомнил, что я ем.

– Спасибо, – я смущаюсь, хотя и пытаюсь это скрыть. – Мне очень… приятно.

Повисает пауза, Игорь рассматривает меня, а я стараюсь не тушеваться.

– Волнуешься за племянника? – спрашивает вдруг. Киваю. Волнуюсь безумно. Поскорей бы все уже стало хорошо.

Игорь вдруг гладит меня по плечам, я напрягаюсь. Улыбается ободряюще:

– Все будет хорошо, Варя.

Я снова киваю, на глазах все же выступают слезы. Ох, и тряпка ты, Одинцова.

– Прости, – качаю головой, – просто этот год… Даже не представляешь, как я боялась… Боялась, что мы не успеем. Это так ужасно: смотреть, как на твоих глазах…

Я не договариваю, зажмуриваясь, сердце сжимается, а по щекам катятся слезинки. Боже, ну к чему я сейчас расчувствовалась, да еще перед Игорем? Ему-то это все зачем?

У нас с ним простые ясные отношения, подкрепленные договором, и ничего про то, что он утешает плачущую дурочку, там нет.

Мужчина притягивает меня к себе, обнимает, я утыкаюсь носом ему в грудь. Странно это, ужасно непривычно и неловко, но кажется вдруг, что есть, кому меня защитить. Иллюзия, конечно, но и она порой нужна, чтобы появлялись силы жить дальше.

– Ну чего ты, Варь? – я чувствую, как Игорь улыбается, гладит меня по спине. – Теперь-то уж чего. Все наладится.

Киваю, по-прежнему находясь в объятьях, и вытираю слёзы.

Хочу сделать шаг назад, когда вместе со стуком открывается дверь, а следом слышу голос Дениса:

– Не помешал?

Глава 6 Дэн

Это так мило-приторно, что меня скоро стошнит.

И то, как отец берет еду на вынос для Вари, и то, как говорит о ней, и как обнимает сейчас. Расклеился по полной, молодец девочка, однако.

– Там Широков приехал, – сообщаю, отворачиваясь от этой идиллии.

Краем глаза вижу, как Варя отходит в сторону, начинает рыться в сумке.

– Спасибо, Дэн, сейчас иду.

Кивнув, молча ухожу, сам на себя злясь. Подвизался, блин, гонцом. Можно было секретаря попросить или тупо позвонить, но меня так и тянуло в сторону Вариного кабинета. Он рядом с отцовским, так что ничего такого нет в том, что я пошел сказать о Широкове. И все же…

– Даже не верится, что это ты, – усмехается тот, когда я возвращаюсь в приемную. – Был пацан пацаном, а стал мужик.

Хмыкнув, сажусь рядом на диван, секретарь, молоденькая девчонка с внешностью ботанички, косится на нас с любопытством.

– Девять лет прошло, дядь Сереж, – говорю с улыбкой.

– Да… Годы летят… – он внимательно меня рассматривает сквозь стекла очков. – На свадьбу прилетел?

– Вроде того. Интересно стало, ради кого отец решил расстаться с холостяцкой жизнью.

– Я и сам был удивлен, – кивает Широков. – Он ведь молчал, как партизан. Говорит, полгода уже вместе.

Кошусь на секретаря и тихо спрашиваю:

– Ты думаешь, у них по любви?

Дядя Сережа друг семьи, сколько я себя помню. Учились все на одном курсе: он, папа, мама. У него какая-то смежная отрасль бизнеса, я не вникал, но с отцом плотно сотрудничают. Ну и дружат до сих пор. По крайней мере, раньше на всех праздниках он бывал, да и часто заезжал просто так. Потому ему этот вопрос задаю спокойно.

Широков задумчиво жует нижнюю губу.

– Не знаю, Дэн, – говорит тихо в ответ. – Для Игоря, кажется, серьезно, не просто увлечение. Сам понимаешь, не стал бы он под венец вести, если бы нет… Опять же, за эти полгода он сильно изменился, много о будущем говорит, о семье, об ошибках…

Дядя Сережа замолкает, потому что дверь приемной распахивается, и появляется отец. Мы с Широковым синхронно поднимаемся.

– Привет, – жмет папа ему руку, – пойдем в кабинет.

– Ну рад был повидаться, – кивает мне дядя Сережа, я отвечаю тем же.

Отец пропускает друга вперед, а меня спрашивает:

– У тебя какие планы, Дэн?

– Поеду, – говорю лениво, – дома увидимся.

– Хорошо.

Выхожу в коридор и застываю возле соседней двери. Вот блин, наваждение. Нужно просто пройти мимо, а меня так и тянет туда. Мне и сказать-то ей нечего. Пока, по крайней мере.

Все-таки ухожу, еду в сторону центра, погуляю немного, столько лет не был в Москве. Разговор с отцом вышел любопытный, как и слова Широкова о том, что тот изменился. И правда, изменился. Мягче стал, что ли, на компромисс идет. Хватку не потерял, нет, но… Человечность появилась.

Усмехаюсь этой мысли, снимая машину с сигнализации. Любовь так влияет, выходит? Вот и дядя Сережа считает, что отец не просто партию удобную подобрал, а именно влюбился. Думаю о Варе, и не вяжется.

Хоть тресни, не могу понять, что она в нем нашла, кроме денег. Усмехаюсь. Дурак я, как и отец, если опять ищу что-то хорошее. Наискался десять лет назад. Мать в больнице лежала при смерти, а я, как идиот, носился по общагам и кофейням. Реально идиот.

Пытаюсь отвлечься, брожу по центру, благо, погода хорошая, тепло, солнечно. Думал, что не испытываю к этому городу особых чувств, но каждый раз в редкие приезды сюда гулял с удовольствием. Мне нравится Москва больше серых лондонских улиц. Здесь все иначе: мироощущение, люди, ритм.

Я даже в какой-то момент понял, что пытался до меня отец донести, когда категорически отказывал в учебе в Англии. Там мне все чужое, даже за столько лет родным не стало, привык просто. А здесь… Даже дышится легко. Странно это все, конечно, не анализируемо, почему так.

Сижу на скамейке с кофе и почему-то вспоминаю первые годы жизни в Англии. Когда мама умерла, я уехал доучиваться туда. Отец не был против, понимал: нам обоим нужно время, чтобы пережить эту утрату, а находясь рядом, мы просто сожрем друг друга. Только он ждал, что я вернусь, а я отказался.

Вот тогда отец еще точно не стал человечнее. Невольно усмехаюсь.

Все полученные в наследство гроши я вложил в открытие бизнеса. Маленькая конторка на грани банкротства, – так можно было описать ее. Мне приходилось пахать одному за всех, штат я себе позволить не мог, но были знакомства, друзья, которые помогали. Полученные деньги с трудом покрывали аренду и зарплату. Все, что оставалось, я вливал снова в дело.

Было очень тяжело. Даже представить не мог, что когда-либо что-то подобное со мной будет происходить. Я не привык нуждаться, и пустота на личном счете стала настоящим обломом. Отца не просил о помощи из принципа, во-первых, громко хлопнул дверью, а во-вторых, хотел доказать, что сам способен выбиться. Да и он ясно дал понять, что пора бы мне и самому научиться зарабатывать.

В планах всё было складно, на деле оказалось не так уж просто.

Я жил в съемной комнате, маленькой и темной, в которой только и рождаться мыслям о том, как убить какую-нибудь старуху-процентщицу. Впрочем, я там только спал, все свободное время работал и искал нужных людей. Покупал дорогие шмотки, чтобы вписаться в какую-нибудь тусовку, а самому жрать нечего было.

И вспомнился следом тот самый переломный момент, когда руки опустились, и показалось, уже все: ничего не выйдет. Точка. Ненавистная нищета практически поставила меня на колени. Но я не сломался, выстоял, даже смешно вспоминать, благодаря чему…

Телефон резким звонком выдергивает из мыслей. Достаю и морщусь, но все-таки отвечаю.

– Как прикажешь это понимать, Дэн? – на чистом английском произносит Кэт.

– Я в Москве, – сообщаю коротко. В трубке повисает тишина.

– Как это в Москве? – наконец отмирает она.

– Так вышло. Бизнес.

– И когда вернешься?

Ну вот, самое приятное.

– Пока не знаю. Недели две-три точно пробуду.

– Шикарно, – тянет она. – Ну спасибо, что сообщил. Ничего, что я приехала и, как идиотка, стою под твоими окнами?

– Прости, Кэт, замотался.

– Ладно, фотки хоть выкладывай, как оно там в Москве.

Усмехаюсь, мы прощаемся. Надо же, даже спокойней отреагировала, чем я думал. Впрочем, чего ей кипятиться? Резону нет. У нас с ней все просто и понятно.

Делаю несколько звонков по работе, чтобы удостовериться, что сбоев нет. Все-таки я спешно все бросил и уехал. Но могу быть собой доволен: люди, мной подобранные, работают отлично и без меня. Есть, чем гордится, блин, как сказал отец.

Гуляю до вечера, заезжаю в гостиницу за вещами и решаю перекусить, прежде чем направиться домой. Кафе, где видел Варю с подругой, как раз напротив, заглядываю в окно и усмехаюсь.

Надо же, судьба-насмешница. Видимо, это излюбленное место встреч.

В голову приходит мысль, и я уверенно прохожу внутрь. Девушки о чем-то говорят, не обращая на меня внимания. Только когда я опускаюсь на стул рядом с Варей, переводят взгляд в мою сторону.

Подруга смотрит в удивлении, кажется, узнала, а вот Варя отворачивается, сжимая чашку.

– Привет, – улыбаюсь я в первую очередь подруге. Она неуверенно отвечает. Поворачиваю голову и спрашиваю:

– Варь, познакомишь нас?