Текст книги "Семь"

Юлия Резник
Семь

Пролог

Нана

Привет-привет! Меня зовут Нана, мне двадцать пять, и, подозреваю, вы думаете, что мне повезло. Фото из Инстаграм говорят сами за себя. У меня красивая жизнь, красивый муж и красивые платья. Море у моих ног – самое чистое. Вино в моем бокале – самое вкусное. Объятья моего мужчины – самые крепкие, а взгляд – самый влюблённый. Но жизнь – это не то, что кажется. Правда заключается в том, что вот уже который год я веду жестокую борьбу со смертью. Вино в бокале – всего лишь сок. Алкоголь мне давно противопоказан. Шикарные платья – ширма, скрывающая болезненно исхудавшее тело. Из неподдельного… только мужчина.

И, нет, не подумайте, меня не нужно жалеть! Я пришла не за этим… Мне нужна трансплантация. Думаете, в наше время с этим нет никаких проблем? Наверное… Мы здорово научились использовать пуповинную кровь. Но все дело в том, что мои образцы были уничтожены очередным терактом. Именно поэтому у меня осталась одна единственная надежда – мои возможные братья и сестры. Да, вы не ослышались. Так уж сложилось, что моим биологическим отцом был донор спермы под номером VV711654Z6. И я ищу всех тех, кто был зачат от него же. Вы – моя последняя надежда. Время идёт на дни. За репост плюсики в карму.

Я несколько раз пробежала по тексту глазами, провела рукой по голове и отправила свое послание в сеть. Через несколько секунд его прочитают тысячи пользователей и разнесут дальше по бесконечному кругу. Через пару часов число просмотров достигнет нескольких миллионов. Если, конечно, хейтеры и фолловеры отработают так, как следует. В чем я даже не сомневалась.

Дверь в палату отъехала в сторону. На пороге возник мой муж. Мы вместе уже три года, два из которых нам пришлось отвоевывать у болезни. Все это время я не могла не думать о том, почему? Что я сделала не так? Где оступилась? Искала смысл, в попытке постигнуть непостижимое. Иногда мне казалось, что ответов на мои вопросы просто не существует. Но привыкнув, что все в этом мире имеет своё объяснение, я не могла остановиться и спрашивала небо снова и снова. Пока в мою голову не пришла страшная догадка – моя болезнь стала расплатой за невыносимое счастье быть с ним…

– Привет, – бодро поздоровался Яков. Подошёл к окну и чуть прокрутил жалюзи, впуская в палату свет.

Не так давно, совершенно случайно, на глаза мне попалось послание людей из прошлого. Оно было опубликовано на одном из новостных ресурсов, которые до этого я практически никогда не читала. Люди начала двадцать первого века всерьёз полагали, что спустя сотню лет человечеству удастся победить все болезни и колонизировать космос. На самом деле все обстояло совершенно не так.

– Привет. А я уже страшно соскучилась!

Яков обернулся, улыбнулся, как только он один умел, и в палате стало ещё немного светлее.

– Как прошло твоё утро?

– Хорошо? Да, наверное, хорошо… Я сделала это.

– Сделала, что?

– Свой каминг-аут, – улыбнулась, припомнив смешное старинное слово.

Яков сдвинул брови, по-видимому, не разделяя моего веселья.

– Зачем, Нана?

– Это мой последний шанс. Ты не можешь не понимать, что больше мне ничего не осталось.

– Теперь…

– Теперь я потеряю свой статус, – пожала плечами, озвучивая очевидное. – Зато, вполне возможно, не потеряю жизнь. Это сейчас главнее. Не находишь?

Муж смотрел на меня молча. Я умирала тысячью смертей, а он – молчал. Впервые я усомнилась в его любви. Любви, которую до этого считала абсолютной. Он ежесекундно её доказывал своими поступками. Словам я бы не поверила так безоглядно…

Наконец Яков прервал молчание:

– Я так старался, милая… Так старался!

О, нет! Нет, я не хочу это видеть. В глазах Якова не должно быть слез! Никогда до этого я не видела его сломленным или плачущим. Он был тем, в ком я черпала жизнь…

– Ну же, перестань! Ещё не все потеряно… Вполне возможно, что кто-то из моих братьев или сестёр откликнется…

В лице мужа что-то дрогнуло. Изменилось. И мне уже во второй раз за сегодняшний день стало страшно.

– Я очень на это надеюсь. Иначе… не будет ничего, Нана. Ничего не будет…

Он обнял меня. Отчаянно. Теперь я понимала, что Яков тоже находится на пределе. Моя болезнь стала для нас большим испытанием.

– Пресса сойдёт с ума…

Ещё бы. Нечасто те, кого причисляли к элите, сознавались в своём далеко не элитарном происхождении. Мне вряд ли простят, что я так долго прикидывалась тем, кем не была. А была я обычным ребёнком из пробирки, коих на Земле теперь подавляющее большинство. Спросите, почему? Все до неприличия банально – экология. То, что люди сделали с планетой, обернулось против них же. Они практически полностью утратили способность к размножению. Стали бесплодными, подобно земле, которую веками опустошали… Из десяти миллиардов людей, населяющих планету, едва ли сто миллионов были способны зачать естественным путём. Пятьдесят миллионов элитарных пар. Остальные… в лучшем случае, как и моя мать, прибегали к услугам доноров. Наравне с ценными бумагами, технологиями, драгоценными камнями и металлами, донорский материал в наше время был приравнен к валюте. Оставалось не так уж и много людей, способных его себе позволить. Дети стали нашей высшей ценностью. Их отсутствие – проклятьем. Население стремительно старело. По прогнозам ученых, в ближайшие двадцать лет популяция людей сократится втрое. Мать-природа сама нашла способ, как возродить землю…

– Меня это мало волнует. А тебя?

Я подняла веки и со страхом заглянула в глаза мужа. Передо мной сидел абсолютно здоровый самец. Желанный для миллионов таких же здоровых самок. Способный произвести потомство, а потому принадлежащий к привилегированной касте людей. И он принадлежал ей по праву. Я же… Я же была бесплодна, как и большая часть землян. По какому-то недосмотру судьбы, дети из пробирки практически всегда рождались бесплодными. Пустыми… А потому не представляли никакой ценности. Наш брак был абсолютным мезальянсом. Я не имела никакого права на такого мужчину. Но разве я могла ему отказать, когда он так уверенно заявлял, что мы со всем справимся? Мой Яков. Мой муж…

– Я справлюсь. Мы справимся! Со всем.

– Мне нужно было обсудить своё решение с тобой. – Признавшись в том, что не являюсь избранной, я поставила под удар не только свою репутацию. Я поставила под удар репутацию мужа. Ко мне вдруг пришло запоздалое раскаяние.

– Да… Но ведь уже поздно идти на попятный.

Яков улыбнулся, отчего тонкая сеточка морщин вокруг его глаз проступила немного сильнее. Сейчас я любила каждую из этих тонких линий, а раньше… а раньше боялась их. Не потому, что они ужасно смотрелись, или что-то вроде этого… Просто морщинки Якова напоминали мне о годах, что нас разделяли. И я так страшилась, что мне придётся жить без него, что небо заберёт у меня самую большую ценность в жизни… Смешно. Но тогда я и предположить не могла, что кто-то решит забрать саму мою жизнь…

1. Чревоугодие.

Нана

Завтрак… Как насмешка, серьёзно… Ну, зачем они каждый раз мне его приносят, если я даже есть не могу?! Не могу…

– Давайте, Нана… Всего пару ложечек…

Смотрю на вязкую, мутную субстанцию на тарелке, подавляя в себе рвотные спазмы. Почти с ненавистью смотрю… Организм отказывается принимать пищу. Последние полгода – отказывается. И эта бестолковая дура, что тычет мне ложкой в лицо… Она ведь должна это знать?!

– Нет.

– Нана, я…

– Нет!

Я в отчаянии взмахиваю руками. Они меня плохо слушаются, будто живут своей жизнью… Или, наоборот, не живут. Умерли. И теперь бесполезными плетьми свисают вдоль тела.

– Ну, вот… Посмотрите, что вы наделали…

Опускаю взгляд. На безупречно белом хлопке одеяла – трясущиеся кусочки сран*го желе. Я опять сорвалась… В носу щиплет. И в который раз в голове – за что? Почему я? Где оступилась, чем заслужила эту муку? За какие грехи?! Устала… как же чертовски сильно устала…

– Уберите это все.

Аккуратно, придерживаясь за поручень, спускаю ноги с кровати. Сиделка тут же бросается мне на помощь, а это проклятое желе летит на пол с отброшенного мною прочь одеяла.

– Куда же вы, Нана?!

Голос сиделки полон праведного негодования и слишком визглив. Мне хочется закрыть уши. Закрыть глаза… Перекрыть ход мыслям, что безостановочно скачут в голове. Так странно… тело уже не слушается. Тело почти умерло. Но не голова. Голова все ещё в полном порядке. Голове хочется жить! Больше всего хочется…

– Я просмотрю свои обновления.

Могла бы не объяснять. Но почему-то почувствовала себя виноватой перед этой безмозглой бабой… Которой так тяжело запомнить, что я не могу есть!

Надеваю на глаза обруч. Открываю сеть. Тысячи сообщений… Тысячи.

«Зачем вы нас всех обманывали?» – в топку.

«Бог наказал тебя за обман!» – в топку.

«Держись, Нана, Бог – милосерден» – после секундной паузы – в топку. Враньё!

«Мне нравились ваши сюжеты. Зря вы закрыли свой блог» – лайк. Блог я закрыла потому, что не было сил работать. А ещё… мне хотелось быть с мужем. Тратить время на что-то ещё… было просто немыслимо. Я хотела быть с ним каждую оставшуюся секунду. Впитывая его в себя. Жадно, ненасытно…

Сотни бессмысленных слов. Пожалуй, зря я не подумала о том, что в этом шлаке будет трудно найти то, что мне действительно нужно. Как теперь быть?

– Привет. Ну, и что там такого интересного пишут?

Вскидываю взгляд. Встречаюсь с цепким взглядом мужа. Что он ищет в глубине моих глаз? Отголоски боли? Мне больно, Яков, мне так ужасно больно… Но я бы терпела эту боль снова и снова, если бы знала, что это моя дорога к тебе.

– Привет, дорогой.

Он целует меня. Нежно. Так чертовски нежно. Будто бы я рассыплюсь от его поцелуев. Хотя, скорее, это случится без них… Яков зарывается носом в мои волосы. Мои пропахшие лекарствами волосы… Вдыхает их, я уверена, горький аромат. Горечь теперь повсюду…

– Чем занимаешься? – муж отбирает мой обруч и, устроившись на подлокотнике кресла, надевает его себе на глаза.

– Просматриваю комментарии. Понятия не имею, как найду среди них нужную информацию. Как найду их…

Он откладывает в сторону гаджет и, вздернув бровь, глядит на меня. В глазах Якова пляшут черти. Он качает головой и улыбается. Снисходительно, но тепло. Будто бы неразумному ребёнку.

– Не переживай, Нана. Над этим уже работают.

Нервно облизываю губы. Когда-то красивые…

– Уже? – удивляюсь я.

Яков смеётся:

– Видишь, как хорошо я тебя изучил?

Я опускаю веки. Действительно… Хорошо. Знает, что я сначала действую, а потом думаю. Знает и принимает, как данность, не пытаясь меня изменить.

– Вижу, хороший мой. – Сжимаю его руку. Он понимает – наклоняется, и я касаюсь его губ.

– Собственно, наши поиски уже дали результаты… Долго думал, говорить ли тебе… Но один человек подтвердил ваше родство.

– Ты видел его метрику?! – вскидываюсь я.

– Да, но мы не видели его тестов. Поэтому…

– Мне ещё рано радоваться?

– Именно так.

– Кто это?! Мужчина, женщина? Ты уже видел этого человека?

Мысли в голове лихорадочно скачут. Тело охватывает нервная дрожь. Чувство сродни наркотическому опьянению. А я знаю в нем толк. В попытке избавить от боли, мы испробовали столько всего…

– Парень. Чуть старше тебя.

– Кто он? Чем занимается… Господи, это ведь мой брат… Брат! У меня есть брат! Яков!

– Здесь скоро все станут братьями и сёстрами, Нана…

О, да… Так и есть. Криобанки полны… Человечество всеми силами пытается сохранить популяцию. Пусть даже искусственным путём. Бесконтрольная торговля биоматериалом и, как результат – все возрастающая вероятность кровосмешения. Неоконсерваторы сделали себе неплохие рейтинги на последних выборах, лоббируя поправку об обязательном чипировании детей из пробирки. Чертовы ксенофобы!

– Думаешь, первую поправку не примут?

– Это вызовет массовые протесты, Нана. Правительство к ним пока не готово.

Еще бы! Эти ребята предложили вживлять всем детям, рождённым от донора, чип, содержащий зашифрованные данные о его биологических родителях. Якобы для того, чтобы в дальнейшем уберечь людей от вступления в кровосмесительные союзы.

– Сраные ублюдки.

– Эй, детка… Разве чип – не лучший выход из положения?

– Конечно же, нет! Заклеймить человека, чтобы отслеживать все его контакты?! А дальше что? Пробирочных сгонят в резервацию?! Как индийцев в прошлом?!

– Индейцев… В резервации помещали индейцев. Коренных жителей Америки.

– Да, похрен, Яков… Они стремятся ограничить нашу свободу… Но мы ведь такие же люди… Мы – абсолютно такие же! Когда меня вскроют… чем я буду отличаться от избранных? Только тем, что мои чёртовы яичники не в состоянии произвести жизнеспособную яйцеклетку?

Мой голос слабел, отчего истерика, угадывающаяся в нем, должно быть, выглядела особенно впечатляюще.

– Тебя… не… вскроют. Ты… будешь… жить!

Голос мужа заледенел. Наверное, пора завязывать с эмоциями, на которые нет сил. Ни у него, ни у меня.

– Да… Да! Я буду жить…

Яков

Я не мог допустить к Нане непроверенного человека. А она отчего-то вбила себе в голову, что непременно должна познакомиться со своим кровным братом. Я знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать, что она ни за что не откажется от этой затеи. А значит, у меня оставался только один вариант.

Место, где мне назначили встречу, было, скажем прямо, скверным. Избранные не захаживали в этот квартал. У меня же не было выхода. Я должен был лично проверить этого парня. Донора… Брата…

В глубине улицы послышался шум. Я напрягся, сжимая в руке пистолет. Банка с колой. Звук издавала катящаяся по асфальту жестянка. Дерьмо.

Пару секунд спустя от зловещей черноты подворотни отделилась тень. Сделала шаг, другой и замерла в острых лезвиях лунного света.

– Яков?

– Ной? Рад встрече.

– Следуй за мной. Здесь может быть небезопасно.

Я осмотрелся, прислушиваясь к себе, и, секунду спустя, бесшумно двинулся вслед за парнем.

– Ты здесь живёшь?

– Да, неподалёку.

– Я думал, что в этом районе промышляют лишь маргиналы.

– Таким, как ты, свойственно ошибаться.

– Таким, как я?

– Избранным.

Я покосился на парня, не посчитав нужным спорить. В этой жизни ошибались все. В ней не было правды и не было справедливости.

В молчании, мы прошли вдоль обшарпанных многоэтажек, свернули вбок, и очутились прямо напротив входа в загаженный бар. Хлипкая дверь резко отворилась.

– Добро пожаловать, – раздался насмешливый голос Ноя.

Проигнорировав выпад парня, я прошёл через полутемную комнату и устроился за единственным свободным столиком. Кислый смрад дерьмового пива пропитал все кругом.

– Ну… И чего ты хотел? – поинтересовался Ной, протягивая мне бутылку.

– Да так… Узнать тебя немного перед тем, как вы познакомитесь с Наной.

– Познакомимся? Я не соглашался ни на какие знакомства, мужик.

– Но ты ведь не станешь отказывать в малом тяжело больной сестре?

– Вот только не надо этого! Хорошо? – на пустом, как мне казалось, месте вспылил парень. – Не смей давить на жалость! У меня её к избранным нет.

– Почему же? Они такие же люди…

– Да ну? Никогда бы не подумал! Наверное, поэтому Нана скрывала правду о своём происхождении?

Это был удар ниже пояса. Очень и очень меткий удар.

– Не тебе её судить.

– А я и не берусь. Но от этого правда не потускнеет.

Я откинулся на спинку стула, понимая, что разговор будет нелегким.

– Если не жалость… Тогда что же заставило тебя одним из первых откликнуться на зов моей жены?

Ной мазнул по мне внимательным взглядом. Цепким и каким-то… понимающим, что ли? Вот, только, что он мог понимать?

– Я откликнулся на твой зов. Не на её.

– О чем ты?

– Я знаю, как это – терять любимого человека. Знаю, каково это – быть абсолютно бессильным.

– Ты меня пожалел?

Я не мог поверить своим ушам. Этот сопляк жалел меня? Меня?!

– Да разве я могу? Где ты, а где я… Какая жалость, чувак? – пожал плечами Ной, отодвигая стул. – Когда мне можно будет сдать анализы? Хочется покончить со всем этим дерьмом как можно быстрей.

Этот парень был абсолютно неправильным. Мои инстинкты вопили о том, что он не тот, за кого себя выдаёт. Ной обладал какой-то скрытой глубиной, некой двойственностью. Я не мог его разгадать. Не мог вычислить.

– Подходи завтра к восьми в госпиталь святой Анны.

Я протянул Ною руку, но он её проигнорировал, настороженно к чему-то прислушиваясь.

– Тш… – шикнул парень, сделав пару бесшумных шагов по направлению к смердящим мусорным бакам. Затаился на пару секунд, а потом рванул вперёд, заставляя меня ещё сильнее напрячься. Отточенная грация его движений говорила сама за себя – Ной не был обычным человеком. Он был тренированным воином. Таким же, как и я.

Парень был страшно доволен, когда вновь появился в поле моего зрения.

– Крыса?

– Обед, – оскалился Ной, вытирая от крови нож, которым только что перерезал пойманной крысе глотку.

– Ты разве не слышал о налоговых льготах для вегетарианцев?

– Чего только не придумают избранные, чтобы спасти собственную шкуру…

Ной запихнул крысиную тушку в неизвестно откуда взявшийся пакет и незаметно осмотрелся.

– Животноводство и впрямь вредило экологии. Ты не можешь этого отрицать.

– Хе*ня.

– Статистика говорит об обратном. Сто лет назад более восемнадцати процентов от всех мировых парниковых газов приходилось на домашний скот. Так не могло продолжаться.

Парень заложил палец за пояс джинсов. Качнулся на пятках. Смерил меня своим нечитабельным взглядом, перед тем как спросить:

– Лично ты – отказался от мяса?

Я немного помедлил:

– Нет.

Ной многозначительно хмыкнул и, закинув пакет на плечо, неспешно двинулся вниз по улице:

– Я буду в госпитале к восьми. И если ты все ещё думаешь, что я соглашусь познакомиться с твоей женой – оставь свои мечты прямо на этой помойке.

– Она также твоя сестра.

– Моя сестра никогда бы не оскорбила себя, притворяясь избранной.

Мне нечего было ответить. Ной был прав. Во всем. Кроме того, что Нана пошла на этот шаг добровольно. На самом деле у неё не было выбора. Не было…

Чтобы быть со мной, Нана была вынуждена переступить через свои принципы. Как избранный высокого ранга, я не мог вступить в брак с бесплодной. Это не было запрещено законодательством Конфедерации. Однако, для таких, как я – существовали неписаные правила. Моя девочка их понимала. Иногда я задумывался – а не стала ли её болезнь расплатой за вынужденную сделку с совестью? Но тут же гнал от себя эти мысли! Мысли, которые взрывали мой мозг и разъедали душу. Мысли, которые занозой сидели во мне… Удивительно. Я думал, что хуже болезни Наны со мной уже вряд ли что может случиться. Но я ошибался. Играя роль избранной рядом со мной, под улыбающейся маской золотой девочки, Нана покрывалась трещинами и пустотами. Будто бы она собственной жизненной силой подкармливала прожорливое пламя обмана… А я его даже не замечал…

Включив в машине автопилот, я закрыл глаза и устало откинулся в кресле. Звуки ночного города остались снаружи. Меня окутала тишина, которая в последнее время стала по-настоящему оглушающей. Гнетущей. Беспощадной. Чтобы избавиться от неё, включил радио. Лучше уж слушать новости. Хоть что-нибудь слушать… Робот хорошо поставленным размеренным голосом вещал мне о том, что силами антитеррористического подразделения Конфедерации был предотвращён очередной теракт. Объектами атак в последнее время, как правило, становились хранилища криобанков. А их организаторами – зародившееся в начале века радикальное течение «Свободные». Эти ребята вели активную подрывную деятельность… Выступали против политики, проводимой Правительством Избранных. В общем, всячески дурили людям головы, оправдывая свои преступления борьбой за равноправие. Лично я их мотивы понять не мог. Не потому, что сам был избранным. И даже не потому, что был действующим членом Военного совета Конфедерации. Все дело в том, что существующему строю не было альтернативы. Избранные действовали исходя из реалий жизни. Они делали все, чтобы эту самую жизнь сохранить. Абсолютно все…

Нана

Снова взрыв… Очередной криобанк взлетел в воздух. И это учитывая беспрецедентные меры безопасности, которые предпринимались правительством для сохранности донорского материала.

Видит Бог… Я пыталась понять логику Свободных… Черт, да я ведь и сама была пустой! А потому видела пренебрежение избранных, несправедливость, царящую в нашем обществе… Но ведь именно избранные были последним шансом землян. Не будет их… Не будет и нас. Вот только достаточно ли этого для того, чтобы избранные так сильно наглели? Делало ли их это кем-то исключительным? Действительно ли давало право на все те индульгенции, которыми они без зазрения совести пользовались?

– Привет…

– Привет, Яков… Как прошла ночь? Ты выглядишь усталым, – заметила я, пристально разглядывая мужа.

– Очередной взрыв, Нана… Я практически не спал.

– Нашел какие-нибудь зацепки?

– Мы почти вычислили исполнителя. Пришлось даже вспомнить навыки ближнего боя.

– Ты подобрался так близко?!

Яков беззаботно пожал плечами:

– Славная выдалась ночка.

– Я могла тебя потерять… – прошептала потрясенно, заметив небольшой порез у Якова на щеке. Осторожно коснулась его дрожащими пальцами. Закусила губу. В последнее время я так редко вспоминала о том, насколько опасной была работа моего мужа… Я думала лишь о себе!

– Нет. Не могла. Я здорово задал этой мрази… Поверь, он выглядит еще хуже.

Яков предпочел сделать вид, что ничего особенного не случилось, а я… Я не могла. В голове засела страшная мысль – а что бы я делала, если бы с ним и правда случилась беда?

– Ну же… Не кисни! Хочешь… сходим куда-нибудь?

– Правда?! Мы можем покинуть палату?

– Угу… Доктор сказал, что тебе сегодня получше.

Я улыбнулась и радостно качнула головой. Такие дни действительно случались. С каждым разом все реже. На некоторое время болезнь как будто отступала. И уходила боль. Я чувствовала себя почти нормальной… Почти живой.

Идея выйти из больничной палаты была очень заманчивой. Но на уме у меня было совсем другое. Я загадочно улыбнулась… И Яков сразу же разгадал мой замысел.

– Нет… Девочка… не нужно, милая, правда.

– Подойди…

На самом деле во мне не было и капли уверенности. Я больше не была привлекательной… Не была сексуальной. Я лишь только могла надеяться, что Яков все еще хочет меня. Последний раз мы были вместе слишком давно… Слишком давно для любого нормального мужчины. Я не могла не думать о том, что однажды… он может не выдержать такой жизни. А потому, когда боль хоть немного отступала, я использовала любую возможность, чтобы быть с ним…

– Подойди, – повторила настойчивее.

Он облизал губы и склонился надо мной. Поцеловал. Нежно. Едва касаясь… Совсем не так, как это делал раньше. Я прикусила его губу, протестуя, и потянулась к пряжке на брюках.

– Заблокируй дверь, – шепнула куда-то в шею.

Он послушно выполнил мой приказ. Щелкнул пультом, отбросил его. А после выпрямился во весь рост, вытянув руки по швам. Мышцы на его шее были напряжены. Крылья носа подрагивали, выдавая силу желания. Я выдохнула тайком. Значит… несмотря ни на что, Яков хочет меня. Любую… Понимание этого теплым комком свернулось где-то внизу живота. Я игриво провела ладонью по вздутой ширинке. Он запрокинул голову. Я скользнула внутрь, сжимая через трикотаж боксеров крепкую, слегка влажную плоть.

– Сделай это…

Облизнув губы, я чуть приспустила его одежду. Прямо перед моим лицом оказался длинный напряженный ствол с округлой головкой. Я мягко лизнула ее. Он зашипел.

– Давай… Милая, возьми его! Я так нуждаюсь в этом…

Разве я могла ему отказать? Нет ничего лучше его терпкого вкуса на моих губах. Он не продержится долго – знаю. Тем лучше, я устаю с каждым разом все сильнее, но, как бы ни было, отказаться от этих минут не могу. Покуда это возможно. Всасываю сильнее. Языком тереблю уздечку, одновременно с этим прижимая головку к небу. Яков не в силах больше себя контролировать. Отчаянными рывками толкается в мой рот и с криком кончает. Сглатываю. С каким-то бесшабашным весельем отмечая тот факт, что его драгоценная во всех смыслах сперма – моя единственная еда за долгое-долгое время. Смеюсь…

– Неплохой перекус, любимый… В меню кафе, я думаю, такого нет.

Он все еще задыхается. Под рубашкой, которую Яков так и не снял, его спина покрыта испариной. Он дрожит и трется низом своего живота о мое лицо. Успокаивается…

– Я так тебя люблю… Но больше никогда… Не проси… Это неправильно.

– Неправильно то, что мы занимаемся любовью не так часто, как нам того бы хотелось. Ну же, Яков, не будь занудой…

Я, конечно, бодрюсь. Секс вымотал меня, даже несмотря на то, что это был просто минет, послевкусие которого я не хочу портить.

– Кажется, кто-то мне обещал, что мы выйдем из этой чертовой палаты…

Яков приводит себя в порядок: заправляет рубашку, поправляет ремень, но все это время не сводит с меня своего пристального взгляда.

– Ты и правда хорошо себя чувствуешь?

– Не сомневайся. Что… я зря надела это шикарное платье? – я развела руками, демонстрируя свой наряд. Красивый, но свободный, как и все, что я носила до этого, в попытке скрыть пугающую худобу.

– Дай, посмотрю…

Секунду спустя пышный подол моего платья был задран мне на голову, а жаркий рот мужа настойчиво ласкал меня между ног. Как и ему самому, мне не понадобилось много времени на то, чтобы кончить. Уже у самого финиша он резко дернул ткань трусиков, через которую меня ласкал. И эта легкая сладкая боль привела меня к долгожданному освобождению.

Собственный оргазм отнял последние силы. В глазах мужа я увидела отчаяние. И сожаление. Он действительно сожалел, что поддался собственным чувствам. Это было ужасно. Мое сердце мучительно сжалось.

– Не жалей ни о чем. Даже если бы я сейчас умерла… Это была бы самая сладкая смерть…

– Ты не умрешь.

– Нет… Конечно же, нет…

Я отрубилась на пару часов. А когда проснулась, мы все-таки пошли в больничное кафе. Точнее… Пошел Яков. Я же сопровождала мужа, сидя в специальной коляске. Мне не удалось убедить его, что я вполне способна ходить самостоятельно. А на споры сил просто не было.

Стоило нам усесться за столик, как робот-официант, принимающий заказ за соседним столом, направился в нашу сторону. Сидящий за ним парень возмутился:

– Эй, какого хрена, железяка?!

– Я хочу, чтобы нас обслужили в порядке очереди, – прошептала Якову.

– Нана…

– Я хочу, чтобы нас обслужили после парня! Это, что… так трудно сделать?! Он пришел первым и, по крайней мере, в отличие от меня, он действительно сможет поесть!

Я так взбесилась, что нечаянно скинула со стола корзинку с хлебом. Парень вскочил. Пошарил под столом, куда она закатилась, достал ее на свет божий и принялся заново в нее собирать разбросанный по полу хлеб. Не знаю, почему, я сползла со своего кресла, чтобы ему помочь.

– Встань, сейчас же! – скомандовал Яков.

– Упавшее нельзя употреблять в пищу, – одновременно с ним изрек робот.

– Много ты понимаешь, железяка… – это уже парень.

– Нана, встань! Я соберу этот чертов хлеб!

– Вы будете делать заказ? – взбодрился робот.

Я прикрыла глаза. От поднятого шума разболелась голова.

Яков вскинул голову. Я не слишком внимательно за ним следила в том момент, но все же обратила внимание на то, что в его лице что-то неуловимо изменилось. Он сощурился, что ничего хорошего не предвещало.

– Мы сделаем заказ вместе.

Хорошее предложение. Правильное. Оно вполне могло бы сгладить произошедший инцидент, но…

– Спасибо, избранный, – выплюнул парень. – Я сыт вашим братом по горло.

Открыв рот, я наблюдала за ситуацией. Мой взгляд метался от одного мужчины к другому, но я так и не понимала, что между ними происходило. Незнакомец пятился к выходу из кафе, настороженно поглядывая на моего мужа, который, в свою очередь, был готов броситься за ним следом. И только мое присутствие не давало ему сорваться с места прямо сейчас.

Наконец, парень скрылся за дверью. Яков резко обернулся ко мне. И в отчаянии провел по волосам:

– Если тебе надо – иди. Я попрошу, чтобы кто-нибудь проводил меня до палаты.

Всего на секунду Яков замешкался. Потом кивнул головой и бросился вслед за беглецом.

Путь до палаты, в нарушение всех инструкций мужа, я решила преодолеть самостоятельно. И пусть это было по-детски, но в последнее время я сама с собой частенько заключала подобного рода пари. Бросала вызов собственным возможностям… Встану ли я сегодня с кровати… Дойду ли до туалета… Смогу ли выпить йогурт и не обблеваться… И на кону, конечно же, всегда была моя жизнь. Как любовь – в гадании на ромашках. Только там всегда можно было схитрить… Если последний лепесток выпадал на «любит», то хорошо. А если нет – то в игру вступала серединка… А значит, все равно «любит». В гадании на жизнь жульничать не получалось…

В этот раз у меня все получилось, как надо. Дверь в палату тихо щелкнула у меня за спиной. Я растянулась на кровати и блаженно прикрыла глаза. Сегодня был чудесный день. Несмотря на то, что я так и не поняла, куда сорвался мой муж… Несмотря на то, что я своими глазами увидела, как паршивый робот, проигнорировав обычного парня, бросился обслуживать избранного… День был просто прекрасным. Что же касается всего остального, то… Я не успела додумать свою мысль и провалилась в сон.

Яков

Это был он! Террорист, на совести которого находился взлетевший на воздух криобанк! Брат моей жены! Ной! Порез на его губе не оставлял сомнений. Я лично его нанес в пылу драки. Теперь мне стало понятно, почему вчерашний преступник мне показался таким знакомым. Его движения, пластика, техника боя…

Я рванул за ним, но он уже скрылся из виду. Я нажал кнопку лифта, одновременно с этим надевая на глаза обруч. В шахте лифта связь была хуже некуда!

– Внимание! Говорит Избранный, генерал-лейтенант Военного совета конфедерации … Немедленно приказываю заблокировать все входы и выходы. Особые приметы…

Его не удалось задержать. Ной покинул госпиталь буквально за секунду до моего распоряжения.

– Сири… Записи камер видеонаблюдения на дисплей. Время… двенадцать сорок одна, – отдавал я распоряжения компьютеру, спускаясь в подземный паркинг. Если он уедет на метро – то все. Хотя… у меня были его данные.

– Сири… Ну-ка… расскажи мне еще раз о Ное Штейне. ID 278104VV17e3.

– Конечно, Яков. Пожалуйста. Ной Штейн, ID 278104VV17e3. Зачат от донора VV711654Z6 и Избранной. Рожден в Мемфесе в две тысячи девяносто седьмом. Пустой…

Бла-бла-бла… Я это все уже слышал. Но ничто в биографии Ноя не указывало на то, кем он был на самом деле. Я все сильнее склонялся к мысли, что она была фальшивой. Только как?! Как ему удалось подменить данные?!

– Ной Штейн, ID 278104VV17e3, окончил в школу в две тысячи сто пятнадцатом… Не является военнообязанным.

Вранье! Технике ближнего боя, которой отлично владел Ной, обучали только в элитных подразделениях армии Конфедерации. Он был опытным бойцом. Совершенным орудием убийства. Так почему же Ной пощадил меня, когда моя поврежденная связка дала о себе знать?! Почему не воспользовался моментом?!