Текст книги "Первый"

Глава 3

Аля все-таки провалилась в забытье. Предохранители перегорели, и на какое-то время ее окутала блаженная тьма. Проснулась от света, бьющего прямо в глаза. Воспоминания о вчерашнем дне еще не вернулись. Алина улыбнулась, подняла руки над головой и с удовольствием потянулась. Но сделать это как следует, до хруста в костях и приятной тянущей боли в мышцах, не получилось. Что-то сковывало ее движения. Аля нахмурилась. Приоткрыла один глаз и недоуменно уставилась на черный балахон, который, обмотавшись вокруг ее тела, теперь больше походил на смирительную рубашку.

Вот тут она все и вспомнила. Резко села и с шумом втянула воздух. Ей потребовалось пару минут, чтобы успокоить свою панику. И еще несколько глубоких вдохов…

Чуть придя в себя, Аля поняла, что кто-то заботливый все же помог ей устроиться на диване с комфортом. Принес подушку и тонкое одеяло, которое она, как всегда, сбросила во сне. Несмотря ни на что, ей удалось отлично выспаться и отдохнуть. Но вряд ли бы она чувствовала себя настолько хорошо, если бы о ней не побеспокоились. Если бы о ней не побеспокоился… он.

В памяти всплыл наполненный отчаянием голос майора.

– Второй… прием! Это Первый. Доложи обстановку, Второй! Прием… Да ответь же ты… Дьявол.

Удалось ли ему связаться хоть с кем-то? А если нет?

Алина облизала вмиг пересохшие губы, в очередной раз давая себе команду успокоиться и не паниковать раньше времени. Задачка не из легких, поэтому она решила, что ей было бы неплохо переключиться. Временно сосредоточить внимание на другом.

Аля кивнула своим мыслям и для начала обвела взглядом огромную комнату, которую вчера не успела рассмотреть. Та выглядела так, будто была вырублена прямо в песчанике. В ней было много арок, стенных ниш для картин и других предметов искусства. Спокойные тона, в которых был выдержан интерьер, напомнили Але о песчаных дюнах и охровом закате, который можно было наблюдать лишь в пустыне.

«Господи, да о чем ты, мать его, думаешь?! Какой закат? Какая пустыня?» – раздался возмущенный голос в Алиной голове. Она вскочила и, не сумев таки справиться с острым приступом паники, согнулась пополам. Втянула с хрипом воздух. Спрятала лицо в мокрых от волнения ладонях…

– Все хорошо? – тихий голос майора нарушил повисшую в комнате тишину. Аля резко выпрямилась. Еще раз прошлась взглядом по комнате и, наконец, его увидела. Все это время майор, оказывается, был здесь. И наблюдал за ней, сидя в самом темном углу комнаты.

– Почему вы сидите на полу? – спросила Аля первое, что пришло в голову. Ну, ведь и правда, здесь оставалось еще немало мест, где можно было расположиться с комфортом. Да и спальня… в этой квартире она ведь тоже наверняка была. Но он предпочел сидеть на жестком полу, прислонившись спиной к стене, грубо отделанной штукатуркой. А ведь буквально в шаге от него был устроен роскошный альков, устланный шикарным персидским ковром с разбросанными по нему подушками.

– Мне и здесь неплохо.

Голос майора звучал как обычно спокойно. Но что-то ее все равно насторожило. Не решаясь к нему подойди, не осмеливаясь спросить самое важное, Аля бестолково кивнула. Переступила с ноги на ногу. Сжала кулаки, собираясь с силами.

– Кофе хочешь?

– Д-да… Наверное.

Боец кивнул. Вскочил на ноги из положения сидя и шагнул на свет.

Он переоделся. Или просто снял дишдашу… Аля, открыв рот, уставилась на открывшуюся ее взгляду картинку. Нет, она, конечно, понимала, какой он сильный, но только сейчас смогла убедиться в этом воочию.

И вот к этому она вчера прижималась! Господи…

– Кофе в кухне.

Аля вспыхнула.

– Да, конечно. Извините.

Пропуская Алину вперед, майор на секунду коснулся рукой ее поясницы. Его ладонь была широкой, тяжелой и такой горячей, что Аля затрепетала.

– Если хочешь, можешь для начала сходить в душ. Там есть халат и все необходимое.

– Да, спасибо.

– Это там…

Как и все в квартире, ванная комната поражала роскошью. В любое другое время Аля ни за что не стала бы спешить с туалетом. И обязательно бы насладилась процессом. Испытала джакузи, перенюхала бы все средства парфюмерии, выстроившиеся в ряд на туалетном столике. Но прямо сейчас она чувствовала себя настолько потерянной и одинокой, что мечтала лишь об одном – поскорее вернуться к майору. До этих пор Аля не понимала, как много он стал для нее значить. Без него она просто тонула… В вязком болоте собственных страхов и панике.

Аля быстро вымылась. Соорудила тюрбан на голове, не пожелав тратить время на сушку феном, и, натянув на голое тело халат, выскользнула за дверь.

Когда она вошла, Богданов стоял у плиты, опершись двумя ладонями на столешницу и низко-низко опустив голову. На его руках бугрились мышцы. Он был так чудовищно напряжен… И сокрушен. Может быть, он был сокрушен гораздо больше, чем она думала.

Кофе в турке пролился через край и с шипением побежал по медному боку. Майор выматерился, схватился за ручку и, тут же отдернув обожжённые пальцы, сунул их в рот.

– Я помогу, – пискнула Аля, выключая конфорку. Огляделась. Нашла полотенце, обмотала злосчастную ручку и вылила коричневую жижу в чашку. – Возьмите.

Богданов поднял на нее взгляд темных, как преисподняя, глаз. Наверное, он не был красив в общепринятом смысле этого слова. Но… он завораживал. Своей несгибаемой силой, нечеловеческой выдержкой и бесстрашием. И она полностью от него зависела.

– Не хочу. Я уже пил.

Ну же! Скажи еще хоть что-то! Спроси… Ты должна спросить… «Как твои люди? Все ли живы?» А если нет? Как она будет жить, зная, что из-за нее кто-то умер? Что из-за нее кто-то потерял своего сына, брата, мужа… или отца?

Алина должна была спросить. Должна! Но ей не хватало смелости. Тогда, облизав губы, она шепнула:

– Я могу приготовить завтрак.

– Я не голоден. А тебе не мешает поесть. Здесь я видел какие-то крупы, – майор взмахнул в сторону кухонного шкафчика. И пошел прочь.

– Вы куда?

Из-за паники голос Али прозвучал несколько истерично. Богданов обернулся. Прошелся по ней уже знакомым спокойным взглядом и пожал плечами:

– Мне нужно установить связь со своими людьми.

Значит, до этих пор у него ничего не получилось! Значит, его люди…

– Сколько их было? – шепнула Аля, спрятав дрожащие руки в карманах.

Майор на мгновение будто окаменел.

– Семь. Кроме меня.

– И все они молчат?

– Пока да.

Он все-таки ушел. Абсолютно бесшумно, ступая мягко, как кошка. Или скорее даже большая пантера.

– Семь… Семь, кроме меня. – Так он сказал. Господи.

Майор, наверное, ее ненавидит! И это понятно. Ведь если бы не она… Ничего бы подобного не случилось. Аля без сил опустилась на пол. Открыла злосчастный ящик. Достала упаковку риса и тупо на неё уставилась.

Нет… Она не хотела есть. Она хотела отмотать назад пленку и все изменить. С губ сорвался всхлип. Набежали слезы. Аля зло их стряхнула. Понимая, что не имеет никакого морального права плакать! Ведь Богданову было наверняка хуже. Но он как-то держался. Вот и она будет держаться! Как-то…

Аля захлопнула ящик, оперлась рукой о пол и медленно встала. На цыпочках вышла из кухни. Прошла через коридор и замерла у входа в гостиную.

– Второй… прием! Это Первый. Доложи обстановку, Второй! Прием…

И ничего. Аля заглянула внутрь. Майор сидел в углу и вновь и вновь пытался связаться с кем-то. Из тех семи.

– Третий! Прием! Это Первый.

Четвертый, прием! Пятый, Шестой…

Захлебываясь рыданиями, Аля сползла по стенке. Подтянула колени к груди, пряча лицо. Заглушая рвущиеся из груди всхлипы ладонью. Время будто остановилось. Но в другой системе координат оно, напротив, летело вперед с невероятной скоростью. Стремительно сокращая шансы на то, что им кто-то все же ответит. Безжалостное. И неумолимое время.

Солнце, достигнув зенита, неторопливо катилось вниз. Тени, наполняющие комнату, стали длиннее. Как и паузы. Майор порядком осип. Повторяя одно и то же. Его плечи опускались все ниже. Он был словно Атлант, чье небо, упав, разбилось.

Аля не могла больше на это смотреть. И оставаться безучастной. Она вообще не могла больше оставаться одна. Делать вид, что достаточно сильная, чтобы пережить это в одиночку. Алина встала. Растерла затекшие ноги и пошла к нему.

– Что случилось?

– Ничего. Я просто… я… Наверное, вы меня вините?

– Нет.

– Не медли я, все могло бы сложиться иначе.

– Ты ни в чем не виновата, – повторил майор. Повторил очень твердо. И ровно. Но Аля один черт не могла отделаться от мысли, что он говорит то, что должен. Но не то, что чувствует на самом деле.

– А кто виноват? – прошептала она. – Погибли люди.

И вот тут его эмоции все же пробили брешь в обороне. Мужчина вскочил, стремительно подлетел к ней, нависая тенью:

– Я предпочитаю не говорить о том, чего не знаю наверняка.

Алина поежилась, уже сожалея, что вообще посмела тронуть этот… вулкан. В жерле которого бурлит, нагнетается магма. И это только дело времени – когда она смертоносным потоком вырвется наружу. Но с другой стороны, Аля так отчаянно сама нуждалась в поддержке, что просто не могла больше переживать все это в одиночку. Такая слабая, буквально раздавленная случившимся, Аля тянулась к силе. Какой бы разрушительной она ни была.

– Извините. Я просто хотела, чтобы вы поняли, как мне жаль. Я бы сделала что угодно, чтобы этого не случилось. Лучше бы это я умерла! – выпалила Алина и к своему ужасу расплакалась, уткнувшись носом в его рельефную грудь.

Майор недавно тоже помылся. От него пахло чем-то восточным, пряным…

– Нет. Ты не этого хочешь.

– Не этого? – всхлипнула Аля. – А чего? – переспросила глупо.

– Ты хочешь удостовериться, что твоей вины в случившемся нет. Это нормально. И ты действительно ни в чем не виновата.

Один за другим он разжал ее пальцы и, высвободившись из её объятий, отошел в сторону. Наверное, она слишком многого от него хотела. Было ужасно глупо рассчитывать на его сочувствие в этой ситуации.

– Как вы справляетесь? – прошептала она.

– С чем? – вскинул бровь майор.

Она не могла спросить прямо. Он ей запретил говорить вслух о смерти товарищей. Поэтому Аля как могла неуклюже завуалировала свой вопрос:

– Как вы справляетесь с напряжением, с которым связана ваша работа?

– Существует несколько проверенных способов. Тебе они не подойдут, – ответил майор, смерив ее еще одним нечитаемым взглядом.

– Откуда вам знать? – завелась Аля. Это оказалось так легко – сублимировать свою душевную боль в какие-то другие чувства. Пусть даже в злость. Плевать. Лишь бы не думать. И не винить себя. И не гадать, удастся ли им выбраться живыми из этой передряги. Или она умрет в двадцать лет, не познав… так много всего в этой жизни. – Вам же они подходят?

– Да.

– И какой ваш излюбленный способ забыться?

– Зачем тебе это, Алина?

– А вдруг я смогу помочь?

Цепкий взгляд майор окрасился совершенно новыми красками. Аля точно уловила этот момент, потому что у нее в ответ приподнялись тонкие волоски на коже.

– Ты ничего не сможешь сделать. Лучше иди, поешь.

Это было больно. Очень… И ведь он явно того не хотел. И не подразумевал ничего такого, что ей в его словах вдруг почудилось. Или… Он именно это и имел в виду? «Ты ничего не сможешь. От тебя одни неприятности!» Аля всхлипнула. Вернулась, будто ее кто-то в спину толкнул. Богданов отвел взгляд от своего планшета. Уставился прямо на нее. И хоть смотреть ему приходилось снизу вверх, хоть это вроде бы должно было ей давать какое-то преимущество, Аля его абсолютно не чувствовала.

– Я совершенно не такая бесполезная, как вы решили! – заявила она. И тут же осеклась, понимая, какую делает глупость. Это ведь неважно совсем! Ему наверняка до нее вообще нет дела. Он ведь на грани. Это видно. Что бы он там ни говорил. Он переполнен болью, а она пристает к нему с какими-то глупостями… Идиотка.

– Я не говорил, что ты бесполезная, – устало заметил майор.

– Да… Кажется, вы действительно сказали по-другому. Извините. Я… все время делаю что-то не то. – Аля опустилась на ковер, чтобы быть поближе к мужчине. – Просто мне так страшно… Так чудовищно страшно. Это прозвучит, наверное, очень странно, но вы не могли бы меня обнять? – она в конце все же всхлипнула. А он шарахнулся от неё в сторону, как от чумной.

– Нет.

– Извините… Я, наверное, действительно веду себя, как дура.

– Дело не в этом!

– А в чем же тогда? – горько усмехнулась Аля.

– В том, что прямо сейчас я на таком взводе, что одними объятьями дело не ограничится.

Глава 4

Несколько секунд Аля просто на него смотрела. И непонимающе хмурила брови.

В каком смысле не ограничится? Он… Он это о чем вообще? Ну, не может же он… Или может? Намекать на то, что не прочь заняться любовью… с ней? Эта мысль показалась Алине настолько абсурдной, что она даже улыбнулась. Но ее улыбка осталась безответной. Майор продолжал смотреть на нее, не мигая, из-под тяжело опущенных век. И такое ей в его глазах почудилось, что Аля испуганным зайцем шарахнулась в сторону. Нелепо попятилась, перебирая коленями. Почему-то ей и в голову не пришло подняться.

– Я… я пойду и впрямь что-нибудь приготовлю, – промямлила она, очутившись в дверном проеме. Медленно, будто боясь его спровоцировать, поднялась. Помогая себе рукой. С опозданием поняла, как непозволительно много он мог увидеть в вырезе халата. От ее трепыханий полочки разъехались, едва ли не полностью оголив грудь. Аля одернула ткань и резко, так что ей даже стало больно, затянула пояс. Не сводя с Богданова взгляда, сделала шаг назад. Крутанулась и пулей рванула прочь. Закрыв дверь кухни, прижалась к ней лбом и постояла так, пока дыхание не выровнялось. Впрочем, даже когда она, пересилив себя, взялась за готовку, ее один черт еще немного потряхивало.

Аля поставила кастрюлю с водой на плиту и высыпала туда рис. Кроме крупы, в ящике нашлись еще какие-то бобы, но она была не настолько хорошим поваром, чтобы приготовить то, чего ей не доводилось стряпать раньше. В морозилке обнаружились отборные говяжьи стейки. Алина разморозила их и бросила на сковороду, щедро натерев изумительно вкусными восточными специями. Аромат шел такой, что в любой другой ситуации она бы собственной слюной захлебнулась, но тут… Ничего не хотелось. Ни есть, ни пить. Ни жить, если совсем уж честно.

И эти мысли ужасно пугали. Чтобы отвлечься от них, Аля что-то с остервенением резала и крошила. Работала машинально, всю себя отдавая процессу. Но время от времени её один черт накрывало. Страхом. Но еще больше – виной. Чудовищной виной, неподъемной. Когда ей становилось совсем уж невыносимо, Аля повторяла вслух названия человеческих костей. Их ей пришлось вызубрить на русском и латинском, чтобы сдать экзамен по анатомии. Ох и намучилась она тогда! Костей в организме было много. В одной только кисти двадцать семь. В ту пору ей казалось, что хуже экзамена по анатомии ничего быть не может. Ну, если только экзамен по фарме. Тот запросто мог составить конкуренцию, да. Но как же она ошибалась! Какими же мелкими и незначительными были те проблемы… Господи!

Аля всхлипнула. Взяла специальные щипцы и перевернула мясо. Сдержать слезы ей все же не удалось. Они стекали вниз по носу и с легким шипением капали прямо в сковородку.

И пусть… Пусть шипит, пусть гудит вытяжка, и по телевизору идет какой-то сериал на арабском. Пусть! Чем больше звуков вокруг, тем меньше вероятность, что она услышит снова:

– Второй… прием! Это Первый. Доложи обстановку, Второй! Прием… Да ответь же ты… Дьявол.

Закончив с готовкой, Аля решила, что ей все же нужно поесть. Насыпала пару ложек риса, взяла вилку, села… И тут же вскочила от раздавшегося где-то там, за пределами кухни, грохота.

Ну, надо же… А ведь она думала, что самое страшное позади, и что теперь, какой бы ей не довелось испытать страх, она не узнает о нем ничего нового. А сейчас, вот, поняла, как заблуждалась.

Подавив в себе трусливое желание спрятаться от реальности под столом, Аля на носочках вышла из кухни. Заглянула внутрь комнаты, зажимая собственным страхам глотки. Приоткрыла глаза.

Майор стоял у окна, распластав по стеклу кисти рук и низко-низко опустив голову. Посреди гостиной валялся сломанный антикварный стол. И больше ничто не напоминало о случившемся только что срыве. Ну, может быть, еще его дыхание, которое было ненормально хриплым и шумным. Будто он задыхался.

Не смея войти, Аля затаилась в проходе, комкая халат и до боли впиваясь ногтями в ладони. Физическая боль хоть немного отвлекала от той, другой, которая её жрала. А еще страх… И какое-то новое чувство, которому Аля никак не могла подобрать определения.

Возможно, ярость? Да-да! Просто дикую злость. На то, что все может закончиться, так и не начавшись.

А о чем думал он? Жалел, что выбрал такую работу? Вспоминал друзей? Или проклинал ее? За то, что она на их пути встретилась? А если и так? Разве он не имел на это права?

Не давая себе передумать, Аля рванула вперед. Остановилась от него в полушаге. Прекрасно понимая по его застывшим плечам, что майор почувствовал ее приближение. Вздохнула и… прижалась к его спине лицом. Обняла за пояс. Слов не было. Да и что она могла сказать? Повторить, как ей жаль? Они уже это проходили… Слова утешения на самом деле ничего не стоили. И не могли облегчить боль. В конце концов, слова – это просто слова. А Майор… Майор в другом нуждался. И она… Она ведь тоже нуждалась. Пусть даже просто стоять вот так. Прижимаясь к нему, питаясь его внутренней силой.

– Что ты делаешь? – просипел он.

– Обнимаю вас.

– Я же сказал, что это чревато.

– Ну и что? – шепнула Алина. – Мне это, может, не меньше вас надо.

– Очутиться на полу с задранными к потолку ногами?

– Зачем вы так? Я же… правда… ничего плохого не имею в виду… Просто…

Майор высвободился из ее рук. Повернулся лицом. Впился в Алю внимательным взглядом.

– Просто, что?

– Просто потом может ничего не быть… Вообще ничего не быть. Понимаете? А сейчас мы есть друг у друга.

Он так и не пошевелился больше. И не сказал ничего. Но и не оттолкнул Алю, когда она сама к нему потянулась первой. Когда выдернула черную майку из-под пояса его армейских брюк и задрала ту, оголяя плоский живот с шестью идеально очерченными кубиками пресса и выше.

От волнения ее немного штормило. Но в то же время она, пожалуй, еще никогда не была так уверена в том, что делает. А ведь каких-то пару часов назад намек майора на секс напугал ее просто до чертиков. Почему? Непонятно… С самого начала было очевидно, что они смогут это все пережить лишь вместе. Забывшись друг в друге. Хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть. А потом, глядишь, и появится какая-то другая мотивация. Главное, продержаться сейчас. Вот почему её к нему так тянуло!

К тому же они могли в любой момент умереть. Алина не хотела прощаться с жизнью, не познав, как это – быть чьей-то женщиной. И пусть ее жизнь превратилась в полнейший хаос. Пусть она полностью утратила над ней контроль… Прямо сейчас только она решала. Быть. Или не быть.

Так и не справившись с майкой, Аля оставила ту в покое. Под его гипнотическим взглядом взялась за концы пояса. Потянула. И даже как-то вызывающе, что ли, вздернула подбородок. Чтобы он, не дай бог, уловив ее страх, не оттолкнул.

Майор прошелся взглядом по ее все еще скрытому полами халата телу и вернулся к глазам.

Майор! Черт, она ведь даже не знает его имени!

– Как вас зовут?

– Демьян Богданов. К вашим услугам, – хмыкнул он и, наконец, бережно притянул Алю к себе. Ласково погладил по волосам. Совсем как отец. Алина чуть не расплакалась от этой нежности. С тех пор, как ее похитили, каких только ужасов она не натерпелась. Первые дни, пока похитители везли ее через пустыню, Аля дико боялась быть изнасилованной. Боялась и… готовилась к самому худшему сценарию, а тут… такой подарок.

Аля отвела лицо от груди Демьяна, чтобы его поблагодарить. Чтобы рассказать, как много это для нее значит, но не успела. Он мягко накрыл ее губы своими. Замер на несколько секунд, будто привыкая, и только потом углубил поцелуй.

Еще никто не целовал Алю так. Вроде бы нежно, но в то же время напористо. Ясно давая понять, кто тут главный, но не проявляя ни капли эгоизма. Заботясь о ней. О ее комфорте. И удовольствии… Алина тихо вздохнула, едва их губы разъединились. И как привязанная, потянулась за новым поцелуем. Демьян хмыкнул. Чуть качнул головой, мол, нет, притормози. А потом протянул руки и осторожно развел-таки полы халата. Аля смущенно закусила губы. Про себя она повторяла, что ничего страшного не происходит. Он уже видел ее голой. Видел. И захотел. Значит, она ему понравилась, правильно? Тогда почему он медлит? Аля стиснула руки в кулаки и сделала глубокий вдох, отчего ее грудь вызывающе поднялась и опустилась. Демьян облизнул губы. Его зрачки расширились, почти напрочь сожрав чайного цвета радужку. Алина невольно выгнулась. Будто предлагая ее попробовать. Вообще не представляя, где нахваталась подобных развратных штучек, но уже почти не стесняясь своих желаний.

Сердце хаотично трепыхалось в груди. То подпрыгивая, ударяя по ребрам, то ухая горячим комом вниз.

Она больше не думала о том, правильно ли поступает. Она знала, что иного ей не дано. Да и не хотела она иного.

Демьян снял её халат с плеч, и тот, соскользнув с ее безвольно опущенных рук, упал на пол. В тот же миг майор подхватил Алю на руки. Заставил ее снова, как в их первую встречу, обвить его бедра. Припечатал к стене. И вот так, на весу, наконец, накрыл ее грудь губами. Поиграл с соском языком, сжал второй между пальцев, заставляя Алю выгибаться и просить большего. А сам все отчаяннее вжимался ей между ног, имитируя половой акт. Натирая грубой тканью брюк ее нежные набухшие складочки.

Она понимала, что он теряет контроль, который и до этого непонятно на чем держался. Видела в его глазах. Которые больше не были ни холодными, ни равнодушными. Он был больным… совершенно больным душою.

– Мы можем это все прекратить.

И вот опять Демьян прочитал ее мысли! Да только интерпретировал их не так. Аля улыбнулась. Покачала головой из стороны в сторону.

– Нет. Я хочу…

– Я же сейчас тобой пользуюсь. Ты это понимаешь?!

– Да. И если это хоть немного облегчит твою боль, я буду рядом столько, сколько ты пожелаешь.

Демьян сглотнул. Сцепил зубы, так что жилы на его шее вздулись. Выдохнул носом. И куда-то ее понес. Лишь ощутив кожей прохладный шелк простыней, Аля поняла, что это была спальня. Открыла глаза. Над головой раскинулся шикарный балдахин. А вот Демьян куда-то пропал. Ничего не понимая, Аля подтянулась на локтях и неожиданно для себя почувствовала, как он разводит в стороны ее бедра.

– Что ты… Аа-а-ах… – протянула, когда ощутила его губы в самом интимном месте. Хотела возразить. Правда хотела. Ведь это было ужасно неловко. Но в то же время так приятно, что вместо слов с губ срывался лишь бессвязный шепот, перерастающий в стон, когда он задевал особенно чувствительные местечки. Аля не знала, что они есть на её теле. Она поднималась все выше и выше, пока не сорвалась вниз. Ноги конвульсивно сжались. Вибрация прошлась по телу волной. Разрядка была такой сильной, что Аля даже пропустила момент, когда он проник в нее пальцем. Новая порция ласки, после еще не утихшего оргазма, была скорее болезненной. Аля хотела отстраниться, но Демьян не дал. И принялся снова настойчиво ее ласкать. Совсем обезумевший и дикий. Будто она, кончив, смела последний барьер его самоконтроля. Второй раз был мучительным во всех смыслах. Она скулила, она умоляла, она царапала его плечи. То с силой прижимая его голову. То отталкивая изо всех сил пятками, когда он, будто издеваясь, сначала подводил её к черте, а потом нарочно отбрасывал в сторону. И вот, когда Демьян все же позволил ей сорваться, когда Аля закричала, забилась под ним, окончательно сокрушенная происходящим, он резко изменил положение. Лег на нее, удерживая на руках вес тела, и резко толкнулся.

А дальше случилось сразу три вещи.

Его глаза потрясенно расширились.

Аля, не сумев справиться с болью, всхлипнула. И этот всхлип почти заглушил другой, едва различимый звук. Демьян вскочил. Не сводя с нее настороженного и потрясенного взгляда, нащупал гарнитуру.

– Первый на связи. Прием.

– Прием. Говорит Пятый. Прием…