Текст книги "Любовь и прочие «радости»"

Глава 7

Ник вышел из комнаты, а Ольга заставила себя оставаться на месте. В конце концов, подслушивать чужие разговоры было неприлично. Она сама этому учила детей.

Господи! Как же ее перетрясло! Так, что до сих пор внутри все вибрировало и дрожало. Как будто кто-то водил смычком по до звона натянутым нервам. Нет… бывают же совпадения! Её сын… Его дочь. А какая истерика с ней случилась? Наверное, даже не истерика. А что-то другое. Ведь она не рвала на себе волосы и не выла, как умалишённая. Всего-то чуть не померла… К слову, Гдальский не растерялся. Как будто всю жизнь только этим и занимался, что спасал умирающих страшных теток. С губ Ольги таки сорвался истеричный смешок. Все же истерика была где-то на подходе.

Что ж ей так с ним не везло? То после уколов гиалуронки их судьба сталкивала, то в этой маске дурацкой. Впрочем, сейчас Ольгу меньше всего заботило, какое она произвела на Тихона впечатление. С ним ей уже вряд ли что светило, а вот то, что, возможно, ожидало её впереди – Ольгу совсем не радовало. Она не хотела детей. Никаких. В какой-то момент у нее образовалась целая фобия на вопящих младенцев. Возможно, когда-нибудь, лет через десять-пятнадцать, она и захочет стать бабушкой – нянчиться с внуками, печь пироги… Но сейчас такая перспектива её пугала до смерти. Она не хотела возвращаться в тот ад… И если вам кажется, что это жестоко, и так нельзя – попробуйте самостоятельно поднять на ноги тройню.

Никаких детей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах в ближайшие… лет двадцать. Господи, пожалуйста, пусть будет так! Она ведь не готова к этому! Не готова…

За спиной послышались шаги. Ник вошел в комнату, склонив голову низко-низко. Его плечи дрожали. У Ольги внутри, кажется, что-то оборвалось, лопнуло. Она вскочила, затараторив:

– Сыночек, да ты не расстраивайся! Ты справишься! Я понимаю, что рано, но, раз уж так, что теперь? Ник… Слышишь? Посмотри на меня!

Он и посмотрел. А потом просто взорвался от хохота. Ничего не понимая, Ольга уставилась на сына. Наверное, у него тоже истерика, или…

– Не расскажешь, что здесь смешного? Я бы тоже посмеялась, но пока как-то больше выть хочется…

– Беременная… Выяснять он примчался… Ой, я не могу… – ржал её старшенький.

– Ник! Мне не до смеха! Что тебе Катя сказала?

– Да что-то напутали ее предки. То ли тест нашли, то ли еще что-то. Вот и поняли все неправильно, – так, до конца и не успокоившись, хохотал Ник.

– А как еще это можно понять? Тест – он и в Африке тест!

– Ага. Только они разные бывают. А эти самое худшее ведь подумали…

– Я ничего не понимаю, – развела руками Ольга.

– Да нечего тут понимать! Болячку у Катьки нашли на медосмотре. По-женски что-то. Вот и выписали ей кучу направлений на всякие анализы. Но в особенности их интересовал какой-то гормон. И вот на него кровь нужно сдавать, когда у тебя овуляция.

– Так она на овуляцию делала тест?

– А на что ж еще? – снова захохотал парень.

Ольга, как подкошенная, упала на диван. Спрятала лицо в ладонях. Ей было совсем не смешно. В голове проносились миллионы вопросов. Она в глаза не видела никаких тестов на овуляцию, но допускала мысль, что по незнанию их можно было спутать с тестом на беременность. Но ведь Тихон утверждал, что говорил с дочерью. Или она что-то напутала?

– Гдальский сказал, что ты настаивал, чтобы Катя не затягивала.

– И что?

– Соврал?

– Да нет! Говорю же, мам! Чем ты слушаешь?! Болячка у нее неприятная. Последствия могут быть не самые хорошие. Лечиться ей надо! Вот я и говорил, чтобы не тянула с этим.

Ольга тихонько выдохнула. Казалось, что еще немного, и она развалится на части. От облегчения и… злости! Чтоб тебя, Гдальский! Вот ведь скотина! Она чуть не померла по его вине.

– Мам, ты в порядке?

Ник подошел вплотную к матери и, опустившись на корточки, заглянул ей в глаза.

– Нет! Я чуть не сдохла, сына.

– Эй! Ну, ты чего?

– Ничего! Зови всех…

– Зачем?

– Зови, говорю!

Ник поднялся, бросил на мать хмурый взгляд и вышел прочь из гостиной, чтобы минутой спустя вернуться в комнату в компании братьев.

– Начинается! – закатил глаза Петька. – Что? Половая амнистия отменяется?

– Не смешно! – нахмурилась Ольга.

– Мам, ну ведь не было ничего!

– Значит, будет! Так, послушайте меня…

– Клянусь, я удавлюсь, если нас ждет очередная лекция о пользе презервативов!

Ольга вздохнула. Мазнула по сыновьям внимательным взглядом. Она любила их больше жизни и так боялась, что одна не справится с воспитанием трех мальчишек…

– Не будет никакой лекции, – вздохнула она, с трудом выбираясь из мягких объятий дивана, – вы у меня взрослые и все знаете сами.

– А звала зачем? – усмехнулся Петька.

– Соскучилась. Дайте я вас обниму…

Парни застонали, закатили глаза, но послушно ступили в ее объятья.

– Просто будьте ответственнее по отношению к тем, кто рядом. Хорошо?

Сыновья Ольги синхронно вздохнули, переглянулись у нее над головой, покачали головами.

– Хорошо… – пропели в унисон и принялись ее щекотать.

А в это же время, несколькими этажами выше, Тихон мерил шагами темную комнату. Он уже воспользовался гуглом и узнал, что способность к зачатию близнецов передается только по женской линии и, признаться, эта информация его успокоила. Даже более того – недаром ведь говорят, что все познается в сравнении – теперь беременность дочки не казалось Гдальскому таким уж кошмаром. Ведь могло быть намного-намного хуже. А тут всего-то один младенец! Да это же проще простого… Справятся! Даже если этот её… сбежит! Они с Катюхой не пропадут. И унижаться ни перед кем не станут. Его денег, чтобы вырастить ребенка, хватит за глаза. Нет – пойдет к Юрке Смирнову. Заработает больше… Если, конечно, понадобится.

Прерывая ход течения его мысли, в дверь позвонили. Гдальский открыл. На пороге стояла…

– Катя? А ты что здесь делаешь так поздно? – удивленно поинтересовался Тихон, давая дорогу дочке. Та молча сбросила с плеч плащ.

– Ты мне можешь сказать, какого черта устроил?! – прорычала девушка, делая шаг к отцу. Из ее глаз разве что только искры не сыпались, а крылья тонкого породистого носа дрожали. Тихон даже отступил под таким-то напором.

– Что именно?

– Ты зачем поперся к матери Ника?! Что ей наплел? Как вообще тебе пришла в голову эта гребанная идея?!

– А ну, прекрати выражаться! – рыкнул Тихон. – Ты с кем разговариваешь, не забыла?

Катя глубоко вздохнула. Сжала в кулаки руки.

– Ты опозорил меня перед матерью моего парня! Как теперь мне смотреть ей в глаза?!

– Тебя только это сейчас заботит? А то, что этот мудак сказал тебе не затягивать с абортом…

– Не смей так говорить о Нике! Ты ни черта о нем толком не знаешь! С чего ты вообще решил, что я беременная? Аррр… – рычала Катя, с каждой секундой выходя из себя все больше. Еще немного, и она бы просто взорвалась от клокочущих внутри эмоций.

– Что значит, с чего я решил? – сощурился Тихон, настороженно уставившись на дочь. – Мы ведь говорили с тобой… и тест этот!

– На овуляцию, папа! Я просто… Аррр… В общем, у меня небольшая проблема… болячка. Ничего особенного… Вот и нужно было сделать! Как тебе только в голову пришло, что я… – Катя и краснела, и бледнела – все же нелегко было девушке обсуждать с отцом такие интимные подробности.

Тихон сглотнул. Перевел растерянный взгляд на пол, идеальную чистоту которого нарушали два грязных следа, оставленных Катькиными ботинками. Растер затылок.

– Так ты не беременная? А к врачу ты собралась…

– Папа, мне просто нужно обследоваться, чтобы назначить лечение. Всё…

Тихон качнулся с пятки на носок. Великолепно. Он просто чертов придурок! Интересно, что о нем теперь подумает Ольга? А впрочем, какая разница? Главное, что его малышка не беременная! Счастье-то какое!

– Катюш…

Губы дочки дрожали. Злость покинула тело девушки, а её место заняли обида и стыд.

– Как ты мог? Я… теперь не знаю, как в глаза им буду смотреть, и вообще… – Катя понурила плечи и опустила голову.

– Я же как лучше хотел…

– А получилось – как всегда! – снова заорала Катюха. Ну, ладно… Тут он её понимал, а потому не спешил ставить дочь на место. В конце концов, она в отца темпераментом пошла. Ему ли жаловаться?

– Слушай, дочь, – осторожно окликнул дочку Тихон, – а ты вообще как узнала-то? Этот наябедничал?

– У этого есть имя! Его зовут Николай!

– Николай? А Ник – это кличка, как у собаки?

– Ну, знаешь ли! – Катя с психом оглянулась, схватила с вешалки плащ и хотела было уже свалить, но в последний момент её задержал Гдальский.

– Ладно… Ладно, извини. Я больше не буду.

Звучало довольно по-детски. Бредово, признаться, звучало… Но еще бредовее было бы разругаться с дочерью из-за какого-то малолетнего ушлепка. А потому ему, наверное, стоило свыкнуться с мыслью, что отныне в жизни его маленькой девочки появился другой мужчина. Первый и, скорее всего, не последний. Но это жизнь. Любому отцу рано или поздно приходится отпускать свою дочь в открытое море. Как бы это ни было тяжело.

– Он хоть, как? Нормальный? Семья у него благополучная, или…

– Я его семью, в отличие от тебя, еще не видела! – съязвила Катя.

– Кать…

– Нет, ты как хочешь, но извиниться надо!

– Мне? Перед ним?!

– Перед ней!

– Перед Ольгой?

– Папа, Ник говорит, что она в полном ауте!

Гдальский хмыкнул. Да, уж… в каком она была состоянии, он знал и без всяких Ников. Воочию видел. И принимал самое непосредственное участие в устранении последствий, так сказать. А ведь хорошо, что все обошлось. Так-то барышня какой-то уж слишком впечатлительной оказалась. Могла и дуба врезать. Вот бы хохма была.

– Ладно-ладно. Я ей позвоню…

– Очень мужественный поступок, – поддела дочь.

Гдальский напрягся. Вздернул широкую бровь:

– А что ты прикажешь делать?

– С претензиями ты лично явился… – пробубнила Катя, наконец, разуваясь и проходя мимо отца, в комнату. Гдальский почесал в затылке. И ведь это Катюха еще не знала, с чего у них вообще с Ольгой все началось… М-да. Права его дочь. Права… По-хорошему, он Ольге не только нормальные извинения задолжал, но и ужин. Понятно, что вряд ли она теперь захочет какого-то продолжения, но вот понять – поймет. Сама ведь мать. Хоть у нее и мальчишки. А еще Тихону стало жутко интересно узнать, с чего вообще она так отреагировала. Вот он – понятно. У него девочка. С пацанов всегда меньше спроса, хотя судя по реакции Ольги этого и не скажешь.

– Ты хоть мать предупредила, куда рванула?

– Сказала, что к тебе. И что не беременная – тоже сказала.

– Кать… Да ты не злись на неё. Она ведь твоя мама. Хотела, как лучше.

– Именно поэтому ничего у меня не спросила, а сразу к тебе пришла. Позорище какое!

– Ну, а ты сама ей почему ничего не сказала? Про здоровье свое и так…

– Ей до меня нет дела.

– Ты ведь знаешь, что это не так.

– Не знаю, папа! И вообще, давай не будем об этом.

– Я все же считаю, что к врачу с тобой должен пойти кто-то из взрослых.

– Ты серьезно? Мне скоро восемнадцать!

– А мы беспокоимся о тебе! И хотим быть в курсе того, что происходит.

Девушка фыркнула. Закатила глаза.

– Пап, давай я с этим как-нибудь сама разберусь. Единственное, чем ты можешь мне помочь – так это деньгами, если они потребуются на лечение. В остальном у меня все хорошо. Ничего серьезного, правда.

Тихон нехотя кивнул. Подошел к куртке, вытащил портмоне. Достал несколько купюр – протянул дочери:

– На, вот, возьми на непредвиденные расходы.

Та спорить не стала. Деньги взяла молча. Ну, хоть что-то.

– Спасибо.

– Да не за что. А до этого как выкручивалась?

– Своих хватало. И Ник немного помог.

Тихон стиснул челюсти. Так. Ладно… Помог и помог. Он вернет. Им чужого точно не надо. Он, конечно, просрал все на свете, но подаяния точно не требует. Ишь, какая! К родителям не пришла, а к парню – пожалуйста. Как же не нравились ему эти современные штучки!

Глава 8

Голова просто раскалывалась. Давно у нее не было такой мигрени. Как будто кто-то методично забивал колышки прямо ей в черепушку. Ольга застонала и уставилась в разложенные на столе документы.

Строительство. Сфера, которую банки кредитовали достаточно неохотно. Ну, во-первых, попробуй, определи, каким будет доход от проекта? Тут ведь целая лотерея. От старта до финиша может произойти все что угодно. От общего падения цен на рынке недвижимости до появления планов прокладки новой линии метро рядом с домом, что могло на порядок увеличить стоимость проекта. А кроме всего прочего, затраты на строительство тоже невозможно было толком определить. После недавнего ремонта в своей новой квартире Ольга убедилась в этом на собственном опыте. Вот вы… Вы где-нибудь видели, чтобы стройка вписалась в оговоренную смету? Нет? То-то же. Именно поэтому кредитующие организации никогда не могли быть уверены в том, что здание будет построено вовремя и в пределах бюджета, а жилье – успешно реализовано. В общем, Ольга не имела никаких гарантий, что у фирмы-застройщика «Этажи» в лице генерального директора Смирнова Ю.К. будет возможность погасить выданный ей кредит. Будь на то её воля – она бы сразу отказала этим ребятам… Но! Формальности соблюдены. Кредитная заявка подана, а значит, ей не оставалось ничего, кроме как заняться этим вопросом вплотную.

Несмотря на чертову головную боль!

Ольга пододвинула к себе документы. Хм… надо заметить, у предполагаемого заемщика дела шли не так уж и плохо. У них хватило собственных средств, чтобы профинансировать начальный этап – оформить участок в довольно удачном месте, оплатить проектно-изыскательные работы. Да эти ребята даже провели анализ спроса на рынке жилья! Молодцы какие… Но она, один черт, им откажет. Потому как… смотри пункт один.

К концу рабочего дня головная боль чуть отступила. По крайней мере, ей уже не хотелось тихонечко сдохнуть, забившись в какой-нибудь щели. Махнув рукой на планы заехать в ближайший супермаркет, Ольга поехала прямиком к дому. Даст бог, не помрут с голоду ее детишки. Не маленькие. В кафе сходят или закажут доставку. Как-нибудь выкрутятся. Вот раньше – болеть ей было некогда. Как вспомнит – так вздрогнет. Это ведь ужас! Трое… Ольга до сих пор задавалась вопросом, как она, такая хилая и болезненная, вдруг настолько окрепла. Ну, не чудо ли, что за первые пять лет жизни Ольгиных сыновей к ней не пристала ни одна болячка? Как если бы кто-то, с легкой руки, полностью перезапустил работу всей её иммунной системы. В прошлом остались ангины и ларингиты, бронхит и хронический гайморит. А вот голова и тогда болела, но жалеть ей себя было некогда.

А сегодня хотелось…

Одной рукой удерживая тяжелый портфель с документами, свободной – Ольга открыла дверь. Тут же в уши ударил звон и лязг каких-то инструментов и чьи-то тихие голоса. Какого черта? – подумала женщина, откладывая в сторону портфель. А потом замерла, не зная, что ей делать? То ли в полицию звонить, то ли…

– Привет.

Ольга вскинула взгляд и удивленно уставилась на Гдальского.

– Оу… Здравствуй. А как… ты сюда попал?

– Так ведь трубы. Ты оставила заявку. Помнишь?

– Черт! – Ольга растерла виски. – Нет. Совсем забыла.

– Что-то ты не слишком радостна.

– Дерьмовый день. Голова раскалывается. Думала, в тишине побуду, а тут…

– Нам уйти?

– Нет, уж! Заканчивайте.

Ольга стащила с ног узкие лодочки цвета фуксии. Небрежно бросила ключи от машины на полку и последовала прямиком в кухню.

– Ты так и не сказал, как сюда попал?

– Катя помогла. Взяла ключи у…

– Ника. Его Ник зовут – это факт, – разозлилась Ольга. Нет! Она все понимала, конечно. И даже где-то восторгалась тем, что в этом мире есть девочки, у которых такие папы. Но! Она своего сына тоже не на помойке нашла. И было бы отлично, если бы папа девочки это усвоил. В противном случае – папа девочки может катиться куда подальше. Она и точный адрес ему укажет, если это потребуется. Ольга была не из робкого десятка. Жизнь заставила её отрастить зубы и нарастить броню. Чего ни случится в ходе эволюции от простой девочки из провинции до успешной столичной матери-одиночки.

Кажется, Тихон понял, что перешел черту. Ему хватило совести даже смутиться.

– Да, прости. Никак не привыкну. Имя это странное…

– Нормальное. Николай. Сокращенно – Ник.

– Мы Николаев Колями звали.

– Времена меняются, – отрезала женщина.

– Хм… – вот и все, что ответил ей Гдальский. Ольга раздраженно осмотрелась. Дьявольские трубы! Сейчас бы под душ, и лечь. Ей для счастья много не надо. Но и тут все кувырком. Опостылевший костюм и то не снимешь. Да и Гдальский тоже в костюме… Странно это все. Ну, ладно, работяги пришли по вызову. А он какого черта приперся? Кажется, Тихон прочитал немой вопрос в глубине ее глаз. Усмехнулся.

– Я хотел убедиться, что здесь все будет отремонтировано по высшему разряду.

Ах, он хотел… Ольга пошарила в ящике, в поисках аптечки, достала упаковку солпадеина и налила в стакан воды.

– И как? Убедился?

– Да. А еще я хотел извиниться за то, что случилось в субботу.

– Вам для этого понадобилось три дня?

– Вообще-то два, – усмехнулся Тихон. Ну, и чего он скалится? Ольга поднесла стакан к губам и, глядя ему в глаза, залпом выпила шипучку. Веки Гдальского как будто отяжелели. Ольга сглотнула. – Хреновый день?

– Мигрень, – напомнила женщина. Все! Больше никакого с ним флирта. Попросил прощения? Отлично. Мир. Дружба. Жвачка. Кажется, так говорят? Но никаких бабочек в животе, никаких поджавшихся на ногах пальцев и учащенного сердцебиения. Пусть не думает, что она тут же растает.

– Хм… Значит, звать тебя на ужин сегодня не стоит?

Ольга резко оглянулась. Ну, вот! А ведь она только настроилась включить заднюю. Даже успела убедить себя, что ей совсем не по душе его чуть кривоватая саркастическая улыбка и огромные грабарки вместо рук. А сейчас снова на них смотрела и таяла… таяла… таяла…

– Однозначно. Да и вообще, не думаю, что найду время для этого. До конца недели так точно.

Откуда только взялись силы не растечься перед ним лужицей в тот же момент? Ольга не знала. Может быть, она черпала их в своей злости. Конечно, непонятно, на что она рассчитывала, после того как ситуация с их детьми прояснится… Но точно не на то, что Гдальский пропадет на два дня и даже не извинится за сорванное по его вине свидание.

А этот… ну, вы только посмотрите на него! Стоит – рот до ушей. И чего лыбится? Боль в висках запульсировала с новой силой.

– А как насчет пятницы? – стоял на своем мужчина.

– Только если ты очень настаиваешь.

– Тогда в семь. У меня, в четыреста восьмой. Приходите. Я испеку пироги.

Ольга сощурилась. Она не знала, что ее больше удивило. Множественное число в его предложении или то, что Тихон собрался стряпать.

– Хм… Приходите? – уточнила она, вздернув бровь.

– С сыновьями. Я и перед Ником хотел бы извиниться.

– Ты бы хотел? – недоверчиво протянула Ольга.

– Я был к нему незаслуженно предвзят.

– Это точно. Ладно, я подумаю. Может быть, мальчики не захотят. Настаивать я не буду.

Гдальский кивнул. Темы для разговора иссякли. Он скомкано попрощался и ушел, оставив Ольгу гадать над тем, что она чувствует по поводу их предстоящей встречи. Ведь когда она сама приглашала Тихона на свидание – предполагалось, что они будут только вдвоем. Он же… переиграл её изначальный план. Как будто отгораживался от Ольги детьми, или… Или… Ну, не думал же Гдальский, что она станет ему навязываться? Или думал? Какая чушь…

Одно радовало – Ник получит свою сатисфакцию. А она познакомится с его девушкой и, наконец, удовлетворит свое женское любопытство, которое, впрочем, никак не было связано с ревностью. Ольга прекрасно осознавала и была готова к тому, что однажды в жизни каждого из ее сыновей появится женщина, которая выйдет для него на первый план, потеснив её, не спавшую ночей… любящую до безумия. Это было нормально. Она даже готовила своих детей к этой роли. Ничего не зная о воспитании мальчиков, она лепила из них тех мужчин, рядом с которыми ей самой было бы комфортно. И ей было за них не стыдно. Ольга была уверена, что с её мальчиками кому-то очень сильно повезет.

В целом идея Тихона была неплохой. Но и она молодец – показала характер. А то, что пятница еще не скоро – так это ничего. Четыре дня продержится!

Так думала Ольга. А между тем время тянулось жвачкой. Она едва дожила до окончания недели, и это учитывая тот факт, что скучать ей было особенно некогда. Потому что, как и всякой недооцененной по достоинству женщине, ей очень хотелось произвести на Гдальского впечатление. Утереть ему нос. Чтобы он понял, с кем на самом деле имеет дело. А потому она убила два вечера на поиски того самого сногсшибательного наряда. Задача была непростой. Ей нужно было выглядеть на все сто, но при этом естественно. Чтобы её старания произвести впечатление не бросались в глаза. Как если бы она совсем забыла о предстоящей встрече и спохватилась в последний момент. И она нашла его… Это платье. Вроде бы неприметное, серое, наглухо закрытое, с высоким воротом и длинными рукавами. Но… короткое. Очень короткое. Открывающее шикарный вид на её не менее шикарные ноги.

– Мам, ну, ты скоро? Мы уже готовы.

– И жрать хочется… – как всегда перебивая друг друга, ныли ее детишки. Ольга бросила последний взгляд в зеркало. Идеально! Модный нынче «макияж без макияжа», упор на гладкость и свежесть кожи, практически невидимые уловки, подчеркнувшие красоту глаз и нюдовая помада. Образ завершали растрепанные локоны с эффектом «я только встала с постели», на создание естественной красоты которых, если честно, они с Тёмой потратили добрых полтора часа.

Пусть знают наших!

– Волнуешься? – спросила у Ника, смерив сына внимательным взглядом. Быстрым отточенным жестом поправила воротник на толстовке – рубашку этот гад надевать отказался.

– Нет. С чего?

Ольга пожала плечами. Лично она бы волновалось. Как-никак – знакомство с родителями. Да что там… Она и волнуется. Даже руки дрожат.

– А зачем вы одинаково оделись? – насторожилась Ольга, когда взгляд дошел и до младших сыновей. – Вам не надоели эти игры?!

– Какие игры?

– Думаете, я не знаю? Собрались Катю донимать?

– Да ну… Её доймешь! Она каким-то чудом нас различает, – почесал в затылке Петька.

– Значит, над отцом ее подшутить решили?

– Да не будем мы ни над кем шутить, – заверил Павел.

Ага. Так она и поверила!

– Смотрите мне! Никаких фокусов! – предупредила Ольга.

Ольга подхватила пакет, который собрала с собой в гости, вручила старшему сыну аккуратный букетик белых пионов, которые приобрела для Кати, и, указав на дверь кивком головы, пробормотала:

– Прошу!

Признаться, план ребятни удался. Ольга едва не рассмеялась, когда увидела вытянувшееся лицо мужчины. Да, уж… Тут у кого хочешь челюсть отвиснет. Её мальчишки выглядели как зеркальное отражение друг друга.

– Николай! – наконец заговорил он и безошибочно протянул руку ее старшему сыну. А! Тут все просто. Его он вычислил по букету. Даже интересно, как станет выкручиваться потом.

– Добрый вечер, – ответил ее сынок, пожимая руку потенциальному тестю. – Катя… Привет. Это тебе!

Катя несколько испуганно кивнула. Бросила виноватый взгляд на Ольгу и, наконец, разглядев женщину, выдохнула:

– Ну, ни фига себе.

Ольга улыбнулась. Перевала взгляд на Тихона, который, кажется, тоже ненадолго выпал из реальности, пожирая ее темным взглядом. Это поначалу трое абсолютно одинаковых пацанов отвлекли его внимание – все же нечасто такое встретишь, она и не надеялась сразу приковать внимание Тихона. А вот теперь…

– Эм… Проходите, Ольга… Эээ… Шикарно выглядите. Да…

– Спасибо, – растянула губы в улыбке Ольга, – здесь в пакете вино и кое-какие закуски. Не знала, удадутся ли у вас пироги.

– Кать, кажется, кто-то сомневается в моих способностях, – пробормотал Гдальский, так и не сумев отвести взгляда от гостьи или даже просто протянуть руку, чтобы забрать у той сумку с гостинцами.

– Да я как-то и сама не привыкла, что ты теперь готовишь, – немного расслабилась девочка. – Ребят, проходите, и правда… Что застыли-то на пороге?