Текст книги "Наставник"

Глава 7

Я все-таки сбрасываю вызов, поворачиваюсь на бок и, сунув под щеку сложенные вместе руки, зажмуриваюсь. Внутри тревожной сиреной гудит – уголовник, уголовник, уголовник… Страшно ли мне? Наверное. Но я бодрюсь. В конце концов, не в первый раз у меня за стеной находится бывший зэк. Да господи, боже мой, в доме, из которого меня вырвал Савва, их полно! К бабке не ходи. И уж, конечно, они представляют для меня гораздо большую опасность, чем мой наставник. По крайней мере, мне хочется думать именно так. В качестве недостающих аргументов перебираю в уме причины, по которым у нас можно загреметь на нары. Смех в том, что таких причин миллион. В нашей стране можно присесть за что угодно. Иной раз даже не угадаешь, откуда ждать беды. В этом плане незащищенные слои населения вроде таких детдомовцев, как я – под большой угрозой. Ведь на нас, тех, кто не сможет бодаться с системой, и тех, за кого некому постоять, так легко повесить все, что угодно. Именно поэтому с малых лет нас учат вести максимально правильный образ жизни. Другой вопрос, что мало кто потом следует тем советам.

Интересно, за что сидел Савва?

В глубине дома что-то щелкает. А потом я слышу чьи-то шаги. Хотя почему – чьи-то? Кроме меня с Комиссаровым в доме никого нет. В животе собирается холодный мерзкий ком. Звук приближается. Ком разрастается до невероятных размеров и распирает ребра. Вот Савва подходит к моей двери. Я даже вижу тени от его ног, ломающие геометрию тонкой полоски света, что проникает в щель под дверью. Я в таком ужасе, что до меня не сразу доходит – он пошел дальше. Логично, что коридор, ведущий в мою комнату, идет и к другим. Но почему-то в голову сходу лезут самые худшие мысли. Это все Ольга виновата! Все-таки меня накрутила.

Вскакиваю. На цыпочках подбегаю к двери, медленно опускаю ручку и приоткрываю ту на пару миллиметров. Этого достаточно, чтобы рассмотреть Комиссарова в комнате напротив моей. Он стоит у большого письменного стола, склонившись над работающим ноутом. Одной рукой Савва щелкает мышкой. Другой – опирается на столешницу. Рядом стоит бутылка с водой. Из тех, что обычно берут в спортзал. О том, что он собирался заняться спортом, говорит и его одежда: широкая майка с глубокими вырезами на плечах и шорты. Говоря начистоту, в кителе шефа и своей повседневной одежде он выглядел гораздо более цивилизованно. А сейчас – бритый, с бычьей шеей и шкафоподобной фигурой, он действительно похож на уголовника. Может быть, привычка заниматься спортом у него еще с зоны. Где-то я читала, что многие зэки – только то и делают, что качаются.

Мои нервы опять натянуты. Так что когда у Комиссарова звонит телефон, я едва не выдаю собственное присутствие вскриком.

– Добрый вечер еще раз… Да-да, как раз смотрю. Ну, что сказать? – Савва чуть меняет положение, убирает руку со стола и задумчиво чешет щетину. – Я бы не стал в это ввязываться. Ах, Влад сказал… Тогда зачем ты звонишь мне, Аркаша? А-а-а, все-таки хочешь еще и меня послушать. Так я вроде озвучил – нет? – Савва замолкает, вслушиваясь в то, что ему говорят на том конце связи. – Все это хорошо. Но есть нюанс. Сколько, ты говоришь, там потолки? Три метра? А теперь опусти их сантиметров на пятнадцать, представь, что мы проложили коммуникации – систему вентиляции и прочее… Что у тебя остается? Ни-че-го. Высота потолка в этом помещении напрочь нивелирует привлекательность площади. Я бы и за половину стоимости, что тебе предлагают, это помещенье не взял. А там, конечно, смотри. Советчиков у тебя много.

Понимая, что диалог подходит к концу, я осторожно закрываю дверь и возвращаюсь в кровать. Слышу, как Савва выходит из кабинета и снова куда-то идет. А потом тишину ночи нарушают странные механические звуки: лязганье, скрип, приглушенный металлический звон, и мое любопытство вновь берет свое. Я выхожу из спальни тайком, надеясь, что в этом шуме он меня не услышит. Иду на звук. Под ноги выскакивает кошка и забегает вперед, будто показывая, кто в доме хозяйка.

Как я и думала, в торце дома оборудован спортзал. И Савва по-честному в нем занимается. Я прихожу как раз к разминке. Вопрос – зачем я так рискую? Ответ – видимо, мало мне, хочется еще пощекотать нервы. Наверное, все люди такие. Зависимые от острых эмоций. Но с ними точно пора завязывать. Еще немного понаблюдав за Комиссаровым, я во второй раз за этот вечер возвращаюсь к себе. С ногами забираюсь в кровать и обнимаю подушку.

Постельное пахнет изумительно. Дорого-богато. Я уже в который раз себя ловлю на том, что все эти атрибуты роскоши действуют на меня совершенно особенным образом. Во мне просыпается жажда… Не знаю даже, как ее объяснить. Жажда ей соответствовать, что ли? Мне хочется стать лучше. Когда у меня возникала свободная секунда в Сэвен, я залипала на гостях, на людях, которые меня очаровывали, в попытке понять, что их создало? Что сделало их такими, какие они есть? Того же Влада… Что помогло простому мальчику из детского дома превратиться в настолько потрясающего мужчину? Какие ему в этом помогли книги? Фильмы, музыка… Как он стал своим в мире богачей? Людей, которые без проблем выбирали нужный прибор из двенадцати, сервированных к ужину, и принимались спорить, какого года лучше взять Шато Латур. Я, когда увидела цену этого вина, едва не выпала в осадок. На эти деньги любой алкаш мог пару месяцев бухать, не просыхая. Но в том-то и отличие психологии этих людей и тех. Кто-то готов не пить месяц, чтобы сэкономить на бокал хорошего вина, а кому-то вообще все равно, что пить. И так – чего ни коснись.

Под эти философские мысли и лязг снарядов в спортзале я и засыпаю. А просыпаюсь от того, что ужасно сосет желудок. Я ведь так и легла голодной. Хотя Савва предлагал мне поужинать, и, возможно, это был единственный шанс отведать что-нибудь эдакое от мишленовского шефа. Кручусь. Но голод, как известно, не тетка. Когда меня начинает подташнивать, я все же отправляюсь на поиски холодильника. Благо кухня рядом. И она совершенно и абсолютно шикарна. Наверное, в доме Саввы и не могло быть другой. До сих пор не могу поверить, что моя жизнь совершила такой кульбит. Еще две недели назад я ела подгоревшую макаронную запеканку в интернатской столовой, а теперь вот…

Понимаю, что меня снова заносит. Ведь по факту здесь я всего лишь гостья. Это все еще не мой мир.

Открываю холодильник. Тот практически пуст. А мне бы сейчас хватило самого дешёвого йогурта.

– Проголодалась?

Вздрагиваю. Медленно оборачиваюсь, натягивая к коленкам старенькую футболку. Могу только представить, как она задралась, когда я склонилась к полке. Вот же…

– Угу. Вы не против, если я пожарю яйца? Здесь много.

– Да пожалуйста.

Улыбаюсь в ответ на такую щедрость. Привстаю на цыпочки и тянусь к верхней полке. Футболка опять задирается кверху. Я хватаю лоток и снова ее одергиваю. Комиссаров смотрит на меня бесстрастно. Вот и хорошо.

– На вас сделать?

– На меня? – а вот тут он как будто бы удивляется.

– Ну, да. На вас пожарить яичницу? Мне нетрудно.

Странный он какой-то. В всегда холодных глазах – растерянность. И что-то еще, что я не успеваю интерпретировать, потому как он отворачивается к стоящей здесь же на специальном столике кофемашине.

– Пожарь.

И вот тут до меня доходит, кому я собираюсь продемонстрировать свои кулинарные навыки. Угу. А потом скормить ему же результат. Кровь приливает к щекам. Повар из меня – сильно так себе. Детдомовские обычно не умеют готовить, но до тринадцати лет я жила в семье, так что кое-что все же умею.

– Глазунью, да? – выдыхаю с надеждой. Ибо это все, что я могу.

– Хозяин – барин, – разводит руками Комиссаров. Если мой передатчик все еще в строю, кажется, от него опять исходят волны веселья. Но это неточно, ага. С виду он, как и всегда, сама невозмутимость. Наклоняется к примчавшейся вслед за хозяином кошке и чешет ту за ухом.

Черте что! Все сильней нервничая, я оглядываюсь в поисках сковородки. Понимая мое затруднение, Савва сам открывает шкафчик, достает все необходимое – сковороду, лопаточку. Масло, соль, перец… Что-то еще. Нет, это я не буду использовать. Ставит передо мной парующую чашку кофе и, отойдя от огромного кухонного острова, видимо, чтобы мне не мешать, подпирает задницей холодильник. Кошка трется у его босых ног.

Конечно же, как назло, яичница пригорает, в то время как сверху – не прожаривается до конца. Я перекладываю на тарелку себе два яйца, а ему – четыре. Комиссаров достает приборы – слава богу, для поедания яичницы достаточно вилки и ножа. Вполне стандартных. Ножом за эти две недели я почти овладела, но под его взглядом мне все равно неловко.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно!

Я что, это впрямь сказала? Вот идиотка! Что на уме – то и на языке – это про меня. Тычу вилкой в желток, тот растекается по тарелке. Вместе с соплями, в которые превратился недожаренный белок.

– Опять болит?

– Нет. Дело в другом. Не берите в голову. И не давитесь вы этой гадостью, ради бога. Дайте! Это совершенно невозможно есть.

Соскальзываю вниз со своего барного стула и тянусь к его тарелке. Которую Савва и впрямь мужественно пытается опустошить. Не знаю, какого черта творю. И почему меня вообще так подорвало. Вообще-то я не склонна к рефлексии и истерикам, но тут… Не знаю, все не то! Меня манит красивая жизнь, зачаровывает. Но давайте будем откровенными – даже если я выучусь, даже если вывернусь наизнанку, какой у меня шанс не закончить так, как заканчивает большинство моих сестер по несчастью? Ребенок в двадцать, ненавистная работа и вечерние посиделки с мужем под бутылочку горькой.

– Тая…

– Извините. Просто… все навалилось. Еще и вас втянула.

– Ну, допустим, я втянулся сам. По доброй воле.

Пока я без помех счищаю яичницу в мусор, Савва берется мыть сковороду.

– Да, но я не понимаю, зачем вам это надо.

– Затем, что я тоже вышел из интерната. И знаю, как нелегко тем, кто начинает новую жизнь. Я хочу, чтобы у этих ребят появился шанс.

– Как раз о своих шансах я и думала, когда…

– Психанула.

– Ну, да. Извините, – зачем-то добавляю опять и переступаю с ноги на ногу, наблюдая за тем, что делает Савва. А делает он, похоже, то, что мне самой не удалось. Яичницу.

– Брось. Мне понятна твоя растерянность. Но поверь, шанс есть у каждого. Тут главное, не сдаваться. Звучит банально, но жизнь показывает, что упорство всегда вознаграждается. Кстати, кажется, тебе нравится твоя работа. Это уже полдела.

– Мне нравится Сэвен. Не скажу, что я всю жизнь мечтала тереть полы, – ворчу, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть, что он делает. Замечая это, Савва вскидывает бровь:

– Ты как относишься к омлету? Нормально?

– Да вроде.

– Белковый омлет. Это то, что я прошу приготовить каждого шефа, которого принимаю на работу.

– Правда? А что еще? – с жадностью впитываю в себя информацию. Мне и впрямь ужасно любопытно.

– Борщ.

– Борщ?! – я весело смеюсь, откинув голову.

– Говоришь, тебя не устраивает мыть полы? – Савва усмехается в ответ и возвращает нас к прерванной беседе. – А чего бы ты хотела? Сразу в управляющие?

– Нет, конечно. Я же понимаю, что для этого нужен опыт. Если честно, я не ожидала, что этот бизнес устроен так сложно. Даже уборщица работает по технологической карте! – выпаливаю я, не сумев скрыть осуждения в голосе. Савва скашивает на меня взгляд. Кажется, уголок его губ дергается.

– Жалуешься?

Раздумываю пару секунд:

– Нет. Восхищаюсь. Меня завораживает то, что происходит в Сэвен. Я абсолютно в него влюбилась.

Савва выключает огонь. И смотрит на меня так странно…

– И на какой позиции ты себя в нем видишь? Надеюсь, мне не стоит опасаться за свое место?

– Это вряд ли, – смеюсь. – Мне хочется попробовать все.

– Кроме мытья полов?

– Там еще тоже есть куда расти, – ворчу я, устремляясь вслед за Саввой к столу. Кажется, мой ответ его веселит.

– Мне нравится то, что ты весьма трезво оцениваешь свои силы. В свое время я тоже никуда не спешил.

– А как вы вообще решили стать поваром? – отправляю в рот кусочек божественно нежного омлета. С губ срывается стон: – М-м-м, это великолепно. Вам кто-нибудь говорил?

– Да, пару раз было, – голосом, полным иронии, произносит Савва, почему-то не сводя с меня глаз. Я теряюсь… Опускаю ресницы. Интересно, с какого перепуга я решила, что он – бесчувственный? Это абсолютно не так! – А поваром я стал случайно. В то время детдомовцам кроме ПТУ ничего не светило. А я подумал-подумал, и решил, что если не приходится выбирать, то лучше уж пристроиться туда, где одни девчонки.

Я улыбаюсь. Савва сердцеед? Хм… Я никогда не смотрела на него как на мужчину, но допускаю, что он привлекателен для многих женщин.

– А Влад?

– Что Влад?

– Он тоже никуда не спешил?

– О-о-о, нет. Влад из тех, кто хочет всего и сразу. – Савва отодвигает тарелку и косится на часы. – Ого. Я и не думал, что столько времени. Нам нужно поторопиться.

Растерянно смотрю ему вслед. Понятия не имею, что я не так сказала, но от теплой атмосферы, наполнившей дом, ничего не остается.

Глава 8

Впрочем, о том, что тогда произошло, думать мне было некогда. Мы сразу поехали к гостинице – и мое сердце было похищено еще раз. И на этот раз – навсегда. Гостиница с нескромным названием Savva, располагалась неподалеку от причала, куда, как мне объяснил Комиссаров, в сезон приставали туристические теплоходы, но все же чуть в стороне. Небольшая, но и не маленькая, в ней располагалось сто двадцать номеров разного типа и класса. Строительные работы почти завершились, и потенциал этого места вполне можно было оценить сходу. Даже такому абсолютному профану в гостиничном бизнесе, как я. В глаза бросалось и другое. Архитектура… Настолько деликатная, насколько это вообще возможно. Если, конечно, архитектура может быть деликатной. Ведь в этом вопросе я тоже – тот еще специалист.

– Это очень красиво, – мямлю я и, поднатужившись, выдаю продолжение, которое мне кажется более умным: – Строения здорово вписываются в природный ландшафт. Хотя обычно люди портят все, за что бы ни взялись.

Савва мажет по мне странным взглядом и, ничего не ответив, задумчиво кивает.

– Пойдем, я тебя представлю начальству.

– А ресторан? Ресторан где? Там?

– Нет. Там – крытый бассейн с подогревом. Ресторан наверху. Рестораны, – поправляет сам себя Савва.

– Их что – два?

– Угу.

Немногословно. До обидного даже. Мне как будто недостает прежней легкости, с которой мы с ним общались.

– И чем же они отличаются друг от друга?

– Всем.

Весь мой запал тухнет, как лампочка индикатора. Я плетусь следом за Саввой, но прежде, чем мы успеваем войти внутрь, нам навстречу выходит высокая плотная женщина. Всегда завидовала тем, кого бог не обделил грудью так, как он обделил меня, но тут налицо явный перебор.

– Ну, привет. Мы тебя еще вчера ждали.

Женщина обнимает Савву и широко улыбается, отчего ее лицо сморщивается, как печеное яблоко. Ей лет семьдесят – понимаю я, не меньше. И яркий, не по возрасту макияж лишь подчеркивает это. Густо подведенные ресницы напоминают червяков, красная помада растеклась и неряшливо въелась в морщины.

– Прости, Люб. Были кое-какие дела.

– Ага. Вижу я, какие у тебя дела, Саввушка.

– Это моя подопечная. Таисия. Тая, это Любовь Макаровна. Она здесь всем заправляет, так что можешь обращаться к ней с любым вопросом.

Макаровна достает пачку Парламента и закуривает, заслонив старческой, покрытой пигментными пятнами рукой язычок пламени.

– С каких пор ты стал брать девок?

– Не стал, – вздыхает Савва. – Так получилось. Тебе ведь нужна помощница?

– Шутишь? На кой мне помощница, которая ни черта не знает о том, как устроена работа? Ты ж не знаешь? – Любовь Макаровна поворачивается ко мне, обдавая облаком дыма. Я морщусь, но все же киваю. Отрицать очевидное – смысла нет.

– Для того чтобы ты выучила ее под себя. Люб, меня правда достало, что те у тебя меняются, как перчатки. Я не успеваю к ним привыкать. Да и как это сказывается на работе – не мне тебе объяснять.

– Все дело в том, что девицы, которых присылает Владик – отпетые бездельницы. Никто не хочет вкалывать, а…

– Я хочу! – протестую, бесцеремонно перебивая потенциальное начальство. Наверное, это не самый умный шаг с моей стороны, но я, наконец, осознав открывающиеся передо мною возможности, просто не могу упустить шанса. Да, институт, корочки, образование – это все хорошо, но, как по мне, практика гораздо ценнее. Ну, когда я еще смогу так близко подобраться к специалисту ее уровня? А что уровень там высок – я не сомневаюсь. Вряд ли бы Влад доверил такую работу кому попало. И хотя чисто визуально Макаровна мало напоминает успешного топ-менеджера, я очень хорошо понимаю, какой обманчивой порой бывает внешность. На этот крючок попадают многие, но не я.

– Бойкая.

– Только если это необходимо, – я чуть улыбаюсь, сглаживая ситуацию.

– Ладно. Посмотрим. Болтать – не мешки ворочать.

О, да. Это точно. Но, если честно, в следующие за этим разговором дни я устаю так, как будто только это и делала. В смысле, ворочала мешки. Хотя, конечно, никаким физическим трудом я не занималась. Просто на меня ежедневно обрушивается такой поток информации, что на ее обработку уходит вся моя энергия подчистую. И даже сверх. Оказывается, обеспечение эффективной работы отеля – весьма и весьма сложный процесс. Точней, процессы. В которые Макаровна вовлечена с головой. И ей же за них отвечает. Начиная от контроля соблюдения санитарных и противопожарных норм, заканчивая закупками мебели, финансовой отчетностью и проверкой расходов. Не представляю, как Макаровна, в ее возрасте, выдерживает такой темп. Я-то просто дохожу до дома и без задних ног падаю. Хотя, конечно, может, тут дело в недавней болезни. Утешаю себя исключительно тем, что так тяжело будет только в первое время. Но пока это помогает слабо. Не добавляет мне мотивации и скверный характер начальницы. Старая карга безжалостна к любым косякам. И может здорово приложить словом. Одно хорошо, в этой круговерти мне совершенно некогда тосковать о Владе. Да и вообще думать о мужиках. Любых. Хотя пару раз мы встречались с Саввой. Тот отлавливал меня после долгого рабочего дня, сокрушался, что я, кажется, еще больше похудела, и под этим предлогом затаскивал к себе, накормить ужином. Если честно, я сильно не отбивалась – готовит он и правда изумительно, хотя иногда мне кажется, что я не в состоянии до конца оценить, насколько. Да и разговоры у нас выходят занятными. Ему есть что мне рассказать. И о еде, и о путешествиях, и о бизнесе. Слушаю я его, открыв рот. Напрочь забыв обо всех своих страхах по поводу его судимости. И вполне отчетливо понимая, как мне повезло с наставником.

– Тая! Ты не убирала предписание пожарников?!

– Да вот же, Любовь Макаровна…

– Дай сюда… Ага. Ясно. А рекламные тексты? Ты их случайно не выбросила? Только не говори, что выбросила. Я там сделала кучу пометок, которые этой вертихвостке придется учесть! Кстати, она не предупреждала, что опоздает?

– Кто?

– Так Владикова Наталья. Ты что, до сих пор не знаешь, кто в компании отвечает за рекламу?

Сердце спотыкается. Значит, я увижу эту женщину, его жену, совсем скоро? А он? Влад… Он приедет с ней? В горле пересыхает. Я откашливаюсь:

– Нет. Как-то у нас об этом не заходила речь.

– Правда? – Макаровна хмурится. Я киваю и протягиваю ей сложенные в стопку листы:

– Кажется, вот – ваши заметки.

– Ну, да. Знаешь, что я тебе скажу? Может, как рекламировать столичные рестораны, Наталья и знает, но что касается гостиницы – она ни в зуб ногой. Надо бы поговорить на этот счет с Саввой.

– На счет чего? – интересуется смеющийся женский голос. Я медленно оборачиваюсь на звук. В пороге стоит шикарная брюнетка в светлом пальто. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто передо мной. Так вот, каких женщин предпочитает Влад. Ну, кто бы сомневался. Здесь весь комплект – пухлые губы, сверкающие неестественно белые зубы, неброский макияж, дорогущая одежда, ухоженная шевелюра, модельный рост и фигура. Полный комплект. Невольно перевожу взгляд на собственное отражение в мониторе впавшего в энергосберегающий режим компьютера. Мои волосы чуть отросли, их уже можно заправлять за уши. Но пока я и близко не дотягиваю. А уж про фигуру вообще молчу.

– О, Наталья, привет. А мы как раз обсуждаем ошибки в выбранной тобой стратегии.

– Да что вы? Как интересно! Полагаете, они есть?

Уж не знаю, какой блат имеется у Макаровны, но та и с Натальей разговаривает в присущей ей одной манере. Мне она кажется несколько резкой, но, как вы понимаете, свое мнение я держу при себе. К тому же, кого-кого, а Наталью мне совершенно не жалко. Кажется, в той достаточно собственного яда, чтобы противостоять чужому. И черт его знает, почему я так в этом уверена. Возможно, все дело в предвзятости.

– А вы что думаете? – Наталья поворачивается ко мне. Я вздрагиваю. Тушуюсь, верчу в руках карандаш, но заметив, с какой брезгливостью жена Влада пялится на мои руки, откидываю тот и сжимаю пальцы.

– Я всего лишь стажер. Не думаю, что моей профессиональной компетенции достаточно, чтобы судить о таких вещах.

– Ах вот как, – Наталья теряет ко мне всякий интерес и возвращается к разговору с Макаровной. А я кошусь на часы и впервые за все время, что здесь работаю, решаю воспользоваться своим правом на отдых. Почему-то мне ужасно не по себе. Может, потому что я лишний раз убеждаюсь – с Галичем мне ничего не светит. Но моя в него влюбленность такая же неотступная, как и бесперспективная. И по фигу, что я никогда не верила в любовь с первого взгляда. В действительности никогда не бывает так, как ты это представляешь. Может быть, так Бог ставит нас всех на место.

Не зная, куда себя деть, бреду вверх по лестнице. В основном корпусе гостиницы всего четыре этажа. Я понимаю, почему архитектор обратился именно к малоэтажной застройке. Высотка бы здесь смотрелась странно. Как бельмо на глазу.

На четвертом этаже находится мое любимое место. Ресторан. Там тоже идут последние перед открытием приготовления. Но в основном уже почти все готово. Я подхожу к окну, из которого открывается потрясающий вид на реку. Вечером, когда солнце заходит, здесь все окрашивается во все оттенки охры. Но это сейчас. Если верить Макаровне, летом закат здесь розовый. Думаю, это тоже красиво. Странно, но в такие моменты, когда Макаровна отвлекается от работы и рассказывает что-то отвлеченное, ее лицо будто смягчается и становится даже красивым. Из этих ее рассказов я узнаю, что свой путь в гостиничном бизнесе Макаровна начинала еще при совке, в одном из отелей, ориентированных на иностранцев. А потом где она только не работала! Даже на круизных лайнерах.

Пока я без дела стою, в зал возвращаются рабочие. Им предстоит расставить по местам роскошные диваны. Не хочу им мешать. Прохожу через небольшой коридор, к другому ресторану. Если честно, я не совсем понимаю, за каким чертом кому-то понадобилось при таких шикарных видах делать полностью изолированную комнату без окон. Щелкаю выключателем. Включается подсветка. Посреди комнаты располагается огромный монолитный круглый стол. Вроде как подразумевается, что все гости будут сидеть по кругу. Не думаю, что это удобно. Если такое придумал Влад – то это, как мне кажется, не самая его удачная идея.

За спиной хлопает дверь. Я оборачиваюсь, в сумраке не сумев разглядеть, кто вошел. Но в ту же секунду это как будто вовсе перестает иметь значение. Я замираю с открытым ртом, наблюдая за разворачивающимся на стенах и том самом круглом столе… спектакле. Это что-то совершенно, абсолютно невероятное. Картинки кружат, сменяют друг друга. В одном пространстве (теперь я понимаю, почему здесь нет окон – они не нужны) переплетаются самые разные картины – из истории страны, из сказок, из настоящего. Это… я не знаю, как назвать? Мультимедийный спектакль? Я пячусь, оседаю на кресло. Касаюсь картинок, изображенных на столе. Будто испугавшись, те стремительно меняются под моими дрожащими пальцами. А потом на этот самый стол передо мной ставят тарелку. Я задираю голову. Савва!

– Это производит впечатление, да? – интересуется он и облизывает ложку. Перед ним тоже тарелка. Он, что же, решил поесть?

– Еще какое! – в полном восторге я трясу головой. – Но я думала, здесь будет ресторан.

– Это и есть ресторан. Такой себе иммерсивный гастропроект.

Я даю себе задание погуглить слово «иммерсивный». А пока сие мне неведомо, говорю, очевидно, банальщину:

– Невероятно!

– Да ты ешь, в ресторане главное развлечение – все равно в тарелке. Конечно, если это хороший ресторан.

Я послушно берусь за вилку. Отламываю… нечто. Красивое и маленькое. Под пристальным взглядом сую это чудо в рот.

– Тебе не нравится, – резюмирует Савва.

– А что это? – уклоняюсь от прямого ответа я, потому как меньше всего хочу его обидеть.

– Одно из блюд дегустационного меню. Довожу его до ума.

– Уверена, оно прекрасно, но мне не хватает, – господи, я даже не могу вспомнить, чего мне не хватает! – Как это… – глупо блею я.

– Вкусовой насмотренности.

– Да. Мне не хватает вкусовой насмотренности, чтобы оценить это блюдо должным образом.

– Ничего. Это быстро приходит. Попробуй лучше вот это. Тут вкус привычнее. – Ложкой, которую он только что облизал, Савва зачерпывает что-то из своей тарелки и протягивает мне. Отчего-то волнуясь, я снимаю губами это самое нечто. На лице Саввы – отблески мониторов с бегущими по ним картинками. Мы близко. Очень близко…

– Ах вот ты где! Хорошо устроился…

Я вздрагиваю и оборачиваюсь к стоящему в дверях Владу.