Текст книги "Девочка в подарок"

Юлия Резник
Девочка в подарок

Глава 1

– А вот это, как мне кажется, идея! Слушайте! – велит поджарый симпатичный брюнет и, глядя в экран лежащего у него на коленях айпада, зачитывает: – Особую ценность имеет подарок, сделанный своими руками!

– Может быть. Если тебе пять, а день рождения намечается у твоей матери. А Браге-то это дерьмо на кой?

– Почему сразу дерьмо? – упрямится Марат. Исподтишка зачерпывает горсть песка, чтобы бросить другу на голую блестящую от масла для загара грудь. А что? Не хрен так беспечно отмахиваться от его идей! Он уже себе весь мозг вынес, а эти двое только и могут, что зубы скалить. Видели бы их те, кто зовет эту парочку серьезными бизнесменами.

– По кочану! Тебе сказать, куда пойти, или сам адрес знаешь?! – рычит Антон, отряхиваясь.

– А что я? Я, по крайней мере, стараюсь придумать что-нибудь путное! Назар, вот ты! Не хочешь поучаствовать в мозговом штурме? – толкает еще одного друга Панаев. Здесь, на Лазурном берегу, их собралось четверо. Арсений Брагин, Марат Панаев, Антон Дубина и Назар Звягинцев. Лучшие друзья. И, если верить последней статье в Форбсе, топ рейтинга «самые завидные женихи страны». За исключением женатого Марата. У которого, правда, с женой все не слава богу.

– Чего сразу Назар? Ты ж полез в интернет. Вот и ищи теперь идеи, раз взялся. Что там было про «своими руками»?

Марат, нахмурившись, возвращается к статье:

– Как вариант здесь предлагают связать имениннику шерстяные носки.

Мужики переглядываются. Начинают ржать. М-да… Представить хоть кого-то из них со спицами и клубком шерсти сложно.

– Кто писал эти идиотские рекомендации? – возмущается Марат. – Арс, ну хоть ты нам скажи. Может, тебе хочется чего-то конкретного?

– В рамках рубрики «своими руками»? Можешь сшить куклу вуду. Буду тыкать в нее иголки, когда ты в очередной раз примешься колупать мне мозг.

– Ну, я же серьезно! Колись, чего ты хочешь?

– Чтобы вы от меня отъебались? Тоже мне праздник… – равнодушно протягивается будущий именинник, заставляя жалобно застонать под своим немалым весом добротный деревянный лежак. Марат, Антон и Назар коротко переглядываются:

– Нет. Так дело не пойдет! Что это за юбилей без подарка?

– Юбилей у меня был в прошлом году. И кое-кто мне строго-настрого запретил его праздновать.

– Все потому, что сорок – паршивая дата. Отмечать ее не рекомендуют, спроси кого угодно. Надо сначала пережить этот год, а уж потом делать все, что пожелаешь.

– В смысле теперь мы будем праздновать то, что я еще не издох? – лениво усмехается Брагин.

– Мы будем праздновать твой сорок первый день рождения, ни больше, ни меньше! – стоит на своем Марат. – Так чем мы можем тебя порадовать?

Вопрос, надо сказать, непраздный. Даже всезнающий интернет хоть и пестрит статьями о том, что подарить человеку, у которого есть все на свете, на деле, как оказалось, ничего толкового не предлагает.

– Может, тебе по силам удержать цены на нефть? – провокационно вскидывает бровь Арсений, львиная часть доходов которого зависит от цен на энергоносители. Когда те падают, Арс ходит злой, как черт. – Нет? Тогда даже не знаю. – Задумчиво чешет густую бороду: – Как насчет ничем? Посидим нормально, отдохнем по-взрослому, вот и весь праздник.

– Нет! Так дело не пойдет, – хмурится Панаев.

– Я согласен с Маратом, – неожиданно вклинивается в разговор Антон. Дубина в их компании, можно сказать, белая ворона. Потому что блондин. Да и разбогател он позже других. А потому меньше других избаловался. – Нужно придумать что-нибудь необычное. Вроде той поездки на Шантары.

О, вылазка на Шантарские острова действительно получилась запоминающейся. Сначала самолет, за ним вертолет и яхта, и только потом девственные необитаемые острова. А главное, никаких баб и связи. Чисто мужская компания, сапборд, океан и… величественные киты. Это были неописуемые эмоции. Невероятные китовые песни прошибали даже самых зажравшихся, самых заматеревших циников. Они потом, как мальчишки в летнем лагере, захлебываясь, делились друг с другом эмоциями. Сидя у костра под пронизывающим до костей ледяным ветром…

– Например? С китами мы плавали, неприступные горные вершины покоряли… Были даже на северном и южном полюсах.

– Как такое забыть? Я же три дня блевал. Сам не знаю, как выжил.

– Да там все блевали! Зато когда шторм закончился, было классно. Пингвины такие прикольные. Только непонятно, что теперь. Мы же вроде все уже видели.

– На земле так точно. Жирный минус наличия денег – очень скоро не остается ничего, что могло бы тебя удивить или порадовать.

– Есть такое, – соглашается Назар. – Тогда, может, Арса в космос отправить? Не знаешь, кто-нибудь в ближайшее время летит?

– Ты совсем двинулся? Это ж подготовку надо иметь! К тому же наш Брага парень большой, – ржет Марат, похлопывая Арсения по богатырскому плечу. – Хрен он в какой челнок поместится. Если только предварительно сесть на диету и как-то усохнуть.

– Диета? Это точно подарок на день рождения? – возмущается Брагин.

– А я о чем? Вариант так себе, – ухмыляется в ответ Антон.

– О! Оказывается, подарки можно подбирать еще и по складу характера, – вклинивается в разговор Марат, вновь что-то вычитав в своем айпаде.

– Это еще как?

– Ну, вот ты у нас, Брага, кто по темпераменту? Холерик, сангвиник, флегматик или меланхолик?

– В душе не ебу.

– Холерикам рекомендуют покупать все самое броское. А потом вручать с пафосом, на людях. Например, сертификат на одежду модного дизайнера. Что скажешь?

– Да ну на хрен.

– Так и думал я, что ты не холерик. Хм… Сангвиник больше ценит комфорт.

– О, это мне нравится, да.

– Значит, твой идеальный подарок – одеяло с подогревом, – ржет Марат, отбрасывая планшет. – Ну его к лешему, такую хрень понаписывали!

– Угу. Я предпочитаю, чтобы меня в постели грели женщины.

– Кстати, о них. Может, тебе какую-нибудь экзотику организовать, м-м-м? Какой у тебя не было, Арс? Темнокожей? Так была вроде… Та актрисулька, да? Висла на тебе – мама дорогая! Азиатки-близняшки…

– Ни слова про азиаток, – сощуривается Арсений. Но сколько бы он не корчил грозных рож, мужики один черт едва сдерживаются, чтоб не заржать, вспоминая ту давнюю историю, произошедшую с ними в Бангкоке.

– Прости. С мальчиком в Тае неловко вышло, – все же гогочет Антон.

– Вам смешно, а чувак мог жизни лишиться, когда я его причиндал увидел. Не был бы таким бухим, так точно бы отправил его на тот свет. А бухой я добрый.

Мужики смеются еще громче. Услужливый официант убирает бутылки с нагревшимся пивом и ставит новые, запотевшие. Кайф.

– Может, пару лесбух найти?

– Скучно. И к тому же это мы проходили. Разве не с тобой дело было? – Арсений оборачивается к Антону.

– Со мной, ага, – оскаливается тот.

– Эй, а почему мы пропустил это увлекательное мероприятие? – возмущается Марат.

– А хрен его знает. Может, у вас с Фаридой очередное потепление случилось?

– Может быть… – Марат встает. Тянется к своей бутылке. – Ну, что ж. Сложный ты клиент, Арсений Валерьевич. Девочки у тебя на любой вкус были. Мальчика ты не хочешь…

– Ошибаешься.

– Хочешь мальчика?! – округляет глаза Панаев.

– Да не про то я, тьфу! – давится пивом Брагин. – Ты как скажешь что-нибудь! Твою мать. – Вытирает полотенцем бороду.

– А про что?

– Про девочку. Ее-то у меня как раз и не было. В смысле, чтобы прям девочки-девочки.

– Целки, что ли?

– Ну что же ты так грубо, Назар, – усмехается Арсений.

– Серьезно? Ни разу?

– Не-а.

– Так мы подгоним. С бантом! – бьет по ляжкам Марат. – Что ж ты раньше молчал?! Мы же себе весь мозг сломали. Эй, мужики, есть идея, где Браге найти подарочек?

– Э-э-э, поумерь энтузиазм. Я ж просто так ляпнул. К слову, – морщится Арсений.

– А как же утверждение, что в этой жизни надо попробовать все?

– Ну, если в удовольствие, то конечно. Но какое удовольствие спать с той, кто ни черта не умеет? Будет бревном лежать, а ты пыхти, раскачивай. Еще переживай, чтоб не порвать с моими-то габаритами. Оно мне надо? Забудь.

– Такую идею взять и выкинуть на помойку?! Серьезно?

– Отмети ее как неосуществимую, – усмехается Брагин. – Чет я перегрелся, похоже. Пойдем, что ли, поплаваем?

– Почему сразу – неосуществимую? – не сдается Марат, шагая за другом к морю. Антон с Назаром плетутся чуть позади.

– Потому что. Меня не привлекают малолетки, а среди барышень постарше девственницы вымерли как вид.

Брагин разворачивается к другу спиной, выставляет перед собой руки и с удивительным для таких габаритов изяществом ныряет, рассекая бирюзу моря красивыми мощными гребками.

– Что думаете?

– Что тут думать? Арс все правильно сказал, – пожимает плечами Антон.

– У нас еще две недели. Что мы – девочку не найдем? Да если поднапрячься…

– Где искать будем? Возле детского сада? – шутит Звягинцев. – Ты сам-то когда в последний раз с целкой имел дело? Было после школы хоть раз?

– Речь сейчас не обо мне.

– Давайте признаем, что миссия невыполнима, и сосредоточимся на чем-то другом.

– Я видел рекламу новых Patek Philippe. Купим Браге классные часы. Он заценит.

– Нельзя дарить часы на день рождения!

– Это еще почему?

– Примета плохая.

– Господи, Марат, ты хуже моей бабки, – закатывает глаза Назар. – Это же гребаные суеверия. А ты взрослый умный мужик.

– Суеверия не на пустом месте родились, – вяло отбрехивается Панаев.

– Стой! Черная кошка!

– Где?!

– Ну вот. Говорю ж – совсем ты двинулся на этой почве, – качает головой Антон, указав на расстилающуюся перед ними водную гладь, где никаких кошек, конечно, нет и быть не может.

– Да пошли вы! – бурчит Панаев, разворачиваясь к берегу.

– Смотрите, какой обидчивый. Ты плакать пошел?

– Нет. Я пошел искать Браге подарок.

– Вот уж баран упертый. Ну не найдешь ты его! Не найдешь!

– Спорим?

– На деньги?

– Угу. Если я нахожу, ты оплачиваешь. Сколько бы это ни стоило.

– Заметано.

– Назар, перебей.

– Что за детский сад? – закатывает глаза Звягинцев.

– Перебей! Тебе чего, западло?

– Я в этом не участвую.

– Саня, перебей ты! – Марат оборачивается к одному из охранников, что был вынужден полезть в море за своим боссом и теперь стоял чуть поодаль, делая вид, будто у него заложило уши. В отличие от Назара, деваться тому было некуда. Хоп. И спор скреплен. Подстегиваемый азартом, Панаев стремительно зашагал к берегу. С чего бы начать? С эскортниц? Так откуда среди них девочке взяться? Тогда… Точно! Он где-то читал, что в сети существуют специальные аукционы…

– Марат Маратыч…

– Если вздумал меня отговаривать, то лучше молчи, – шикает Панаев на увязавшегося за ним следом охранника.

– Да нет. Я, собственно, напротив…

– Что?

– Предложить хочу. Один вариант.

– Серьезно?

– Серьезнее некуда, – мрачнеет Саня. – Речь о моей сестре.

– Да ты что, волчара позорный, родную сестру продать хочешь?! – шипит Панаев.

– Ей это только на пользу пойдет, поверь, Марат. Она у меня… как бы это сказать? Девушка специфическая. На уме одна наука, саморазвитие и прочая хрень. Двадцать пять, а она кандидатскую строчит, ходит на японский, фехтование и курсы ораторского мастерства…

– Двадцать пять, и девственница? – сощуривается Панаев.

– Говорю ж, ей не до мужиков. Она вся…

– Да-да, вся в науке. Так бывает вообще?

– Ага. Ночей из-за нее не спим всей семьей. Наука – наукой, но нормальную жизнь никто ведь не отменял! Сколько раз мы ей говорили? Все по боку. Ей мужика бы нормального… Который бы всю эту дурь у нее из башки вытрахал.

– Так. Ситуацию вроде бы понял. Но и ты пойми. Мне же надо, чтобы она сама к Браге пришла. С чего ты решил, что недотрога твоя согласится?

– Ради своих макак она пойдет на все, – мрачнеет Саня.

– Каких еще макак?

– Говорю ж, она – ученый. Пишет кандидатскую. Был у нее какой-то грант на исследование то ли макак, то ли шимпанзе. А сейчас что-то там накрылось и… в общем, ей деньги нужны. Сильно. А Назар сказал, что любую сумму заплатит, вот я и вспомнил о Марфе.

– То есть с ней ты еще не говорил?

– Нет, понятное дело. Когда? Но если ты гарантируешь, что ей оплатят всю сумму…

– Так, пойдем-ка, обсудим.

Глава 2

– Было очень круто, скажи же, Марф? Тебе понравилось?

– Нет, не очень. Пошлость жуткая. Хорошо, что бабуля этого не видела.

– Да какая же это пошлость? Это – иммерсивный театр! Мальчики какие красивые. А этот актер в роли Есенина? Как его? Лугин? Как читал! Как проникновенно читал…

– Если бы он прикрыл свое хозяйство, я бы, может, смогла сосредоточиться на тексте. А так, кажется, в моей жизни еще не было настолько бесполезных трех часов.

Подруги Марфы переглядываются.

– В этом-то и весь смысл! Тебе нужно переключиться. Расслабиться. Отвлечься от мыслей о работе, понимаешь?

– Это нетрудно. У меня ее не-е-ет. – Последнее слово Марфа скорбно протягивает. В носу уже привычным образом колет. И лишь одного хочется – скорее домой, под одеяло. Чтобы как в детстве накрыться с головой и хоть ненадолго забыть о том, что вся ее жизнь рухнула в одночасье.

– Нет, ты опять за свое?

– Ну, прости. Я предупреждала, что из меня сейчас – не лучшая компания. Мое исследование накрылось, кандидатская встала на паузу и…

– И пришло время, наконец, пожить для себя? – с надеждой подсказывает Лиля.

– Ты не понимаешь. – вздыхает Марфа.

– Да уж куда мне, тупой.

– А вот не надо мои слова перевирать! Я такого не говорила.

– А что ты говорила?!

– Что мы хотим от жизни разного. Вот и все. Тебя делают счастливой одни вещи, меня – другие. Это нормально.

– И? Кто тебя делает счастливой? Твои обезьяны? – поджимает губы Лиля.

– Может быть.

– Тогда что тебе стоит приголубить еще одну? – вмешивается в разговор Наталья.

– К чему ты клонишь? – Марфа по очереди прикладывает к уголкам глаз салфетку.

– Вот сколько Валевский тебя домогается? Лет пять ведь, не меньше. Была бы ты посговорчивее, насколько бы легче тебе жилось? Аж под целым ректором!

– Ага. В прямом смысле под ним, – поддакивает Лиля, посмеиваясь.

– Вы совсем, что ли?!

– А чего? Он вполне неплох. Симпатичен даже, несмотря на возраст. Ему сколько? Чуть за шестьдесят?

– Где-то так. Угу.

– Он хорошо сохранился.

– Достижения косметологии? Или удачная пластика? Как думаешь?

– Кровь девственниц, – фыркает Наталья, глядя на Марфу. Та идет стыдливыми красными пятнами. Далась им ее невинность!

– Ну и ладно. Все равно у Маруськи никого нет. А для здоровья мужик нужен, как ни крути. Ну, ведь правда, Маня! Сколько можно трястись над своим цветочком?

– Я над ним не трясусь! Просто, в отличие от вас, вообще на этом деле не зацикливаюсь. Помимо прочего, Валевский женат! – вяло отбивается Марфа.

– Ох, да кого это останавливало! Зато представь, как ты развернешься, когда не надо будет думать о финансировании твоих исследований. Ну? Круто же! Так, глядишь, и Нобелевку получишь.

– Не знаю, как-то это не по-христиански.

– Марусь, ты – атеистка, забыла? – хохочет Лилька. Что возразить на это, Марфа не знает. Решает сменить тему:

– У меня есть подозрение, что мой грант отозван не без помощи Валевского.

– Ты серьезно?!

– Угу. Поэтому, если я соглашусь, это будет означать, что он победил. А я не могу доставить ему такого удовольствия.

– Даже если твое исследование остановится?

– Оно уже остановилось, – тяжело вздыхает Марфа. – Ну… Почти. Если в ближайшее время не случится какого-то чуда, два года моей работы накроются медным тазом. Я, конечно, бросила клич, но… Надежд почти не осталось.

– Тогда давайте выпьем за то, чтобы ты нашла финансирование!

– Я не пью, вы же знаете.

– Сегодня можно. Тем более красное вино полезно.

– Это чем же?

– Эх ты! Еще и ученый. Вино, чтоб ты знала, выводит из организма радионуклиды.

– Не уверена, что они во мне есть. – Марфа с сомнением проходится взглядом по собственному отражению в зеркале.

– Ну, тараканов-то в тебе полно, а против них винишко тоже весьма эффективно. Так что не спорь! И пей…

– За щедрого мецената, который спасет науку.

Ну, Марфа и выпила. Через час ей стало хорошо. Через два – вообще великолепно. До дома она ехала, во все горло подпевая играющему в такси радио.

I… I will survive. Оу е…

Скидки за концерт таксист не предоставил. Но Марфа не расстроилась. От мужиков она давно не ждала ничего хорошего.

– Маруська?! Ну, наконец-то! Я тебя уже полтора часа жду. Где тебя черти носят?

– Сашка? Ик… Привет. А ты здесь, вообще, какими судьбами? Позвонил бы…

– Так я и звонил. Шесть раз, – закатывает тот глаза. – Ты что – пьяная?

– Кто – я?! Совсем, что ли?

– Да от тебя за километр несет.

– Это, наверное, результаты распада…

– Твоей личности? – хохочет Саша, подталкивая сестру к подъезду. Та останавливается. С трудом фокусирует на нем взгляд и на полном серьезе отвечает:

– Да нет же, радионуклидов.

– Ну, точно пьяная. Марусь…

– М-м-м?

– А когда ты стала злоупотреблять? Может, я еще чего-то не знаю?

– Например?

– Вдруг у тебя мужик появился или… да мало ли.

– Мужик? Ик… Зачем он мне?

– Действительно. Ну… Это хорошо, – в голосе Саши звучит неприкрытое облегчение, которое пьяненькая Марфа пропускает мимо ушей. Покачиваясь, она снимает с плеча сумочку, пытается нашарить ключ, а тот ускользает из-под пальцев, ставших вдруг странно неловкими.

– Упс… да вот же они! – глупо хихикает. – Чай, кофе?

– Ага. Тебе не помешает. Покрепче. Я же по делу, Мань.

– М-да? А по какому?

Саша, признаться, думал, что это будет легче. В смысле донести до Марфы свою мысль. Но с самого начала все пошло не плану. Что ж. Теперь придется импровизировать. Или вообще пойти на попятный. Пока не поздно. Вдруг это «не по плану» – знак?

– Да ты иди, Мань, переоденься. А я пока кофе сварю.

Марфа уходит. Саша нервно оглядывается по сторонам в поисках… а бог его знает, чего. Каких-то признаков жизни. Но в кухне Марфы, как и везде в ее доме, царит идеальный порядок. В шкафчиках ровными рядами выстроились банки для сыпучего и диспенсеры, на столе – ни крошки, плита надраена для зеркального блеска. В мойке сиротливо стоит чашка. И такой порядок особенно удивителен тем, что в расписании Марфы нет ни минуты свободного времени. Александр как-то имел несчастье сунуть в него свой нос. Это ж какой-то… пипец. И, может, кто-то скажет, что это не его дело, что Марфа – взрослая самостоятельная девушка, но… Черт. Да разве это жизнь вообще?!

– Ты уверен в том, что действительно готов предложить сестре такое? – спросил Марат, когда они вернулись на виллу. – Не боишься, что она тебе этого не простит?

– Я ж ее не в карты проиграл. Захочет – откажется. Мое дело – озвучить возможность.

– Ты хоть сам до конца понимаешь, что ей предлагаешь?

– Ну… Переспать, наконец, с мужиком.

– Переспать с Брагиным. Это другое. Он… как бы это сказать? Не будет с ней церемониться. Брага к этому не привык. Он валит и трахает. Правда, до сей поры на это дело никто не жаловался, скорее даже наоборот. – Марат цинично усмехается. – Но это взрослые искушенные бабы. Сечешь, в чем разница?

Саша кивнул. Он уже не один год был приближен к этой фееричной четверке. И видел всякое. Но никогда – намеренной жестокости, или чего-то такого. Будь иначе, он бы в жизни не впутал в это Марфу. А так… Саша свято верил, что у Брагина были все шансы показать ей небо в алмазах. То есть… иную сторону жизни. Любой другой поломал бы об нее зубы. Нет, в теории она, наверное, могла бы переспать с кем-то еще. Но смог бы этот кто-то разбудить в ней женщину? Вряд ли. Саша видел, кто вокруг Марфы крутится. И даже где-то понимал, почему она все еще девочка. Кому там давать? А вот такой, как Брагин… Крутой, состоявшийся, матерый мужик – мог бы запросто ее растормошить. Наглядно показать ей, что она теряет, просиживая в своей лаборатории столько времени.

– Я все понимаю, Марат.

– Ну, смотри. Тогда жду от тебя ответа.

И вот он здесь…

– Подвинься. Я молоко достану.

Пока он варил кофе, Маруська переоделась в толстую фланелевую пижаму. Интересно, была ли его вина в том, что у нее не клеилась личная жизнь? Может, он перестарался, отгоняя от нее в свое время друзей? Глядишь, сейчас бы нянчил племянников и горя не знал.

– Как дела на работе? – решил зайти издалека.

– Никак. Похоже, все накрылось медным тазом.

– И никаких вариантов? Ты не пробовала подойди к декану? Ну, или к ректору – на крайняк? Он же там у вас самый главный?

– Первый меня считает переоцененной выскочкой, второй – по полной харрасит.

– Чего? На тебя положил глаз Валевский?

– И не только глаз. Он при каждой возможности кладет на меня… то глаз, то на задницу руку, – Марфа шмыгает носом. Заправляет за ухо пряди и, вдруг осознав, что невольно выдала свою тайну, пугливо прикрывает ладошкой рот. – Ой!

– Я его урою! – шипит Саша, выбираясь из-за стола.

– Нет-нет, стой! Я… Да постой же!

– Ты почему мне раньше ничего не сказала?!

– Именно поэтому. Не надо никого урывать. Я взрослая женщина и сама разберусь со своими проблемами. Не усложняй все.

– Да уж куда сложнее?!

– Иногда кажется – некуда. Ты прав. Но пока я могу преподавать. Этой возможности, в отличие от гранта, у меня не отняли.

Усилием воли Александр берет себя в руки, оседает на стульчик и, раз уж дело само собой об этом зашло, говорит:

– Кстати, что касается финансирования твоих исследований…

– Да?

– У меня есть вариант. Знай, что имеешь полное право послать меня с ним куда подальше.

– Шанс послать тебя упускать нельзя. Осталось понять, куда ты клонишь, – пьяно улыбается Марфа.

– Ты помнишь, на кого я работаю?

– Угу. Неужто он заинтересовался наукой?!

Саша морщится, потому как надежда в глазах сестры – то, чего он недостоин.

– Нет. Все не так. Понимаешь, у него с лучшими друзьями есть такая забава. Каждый раз на день рождения дарить друг другу нечто… эдакое.

– Понятней не стало. Я-то тут при чем?

– Считается, что подарок удался, если он максимально… хм… необычный. В этот раз, например, Браге хотели презентовать вояж в космос. Но возникли технические трудности…

– С челноком? – глаза Марфы загораются хорошо знакомым Саше исследовательским азартом. Он уверен, что в гигантском мозгу сестры наверняка имеются какие-нибудь интересы и в космосе, поэтому спешит поскорей сменить тему:

– Да нет. Не бери в голову. Достаточно понимать, что из этой затеи ничего не вышло. И тогда было решено подарить Браге эксклюзив иного рода.

– Что может быть более эксклюзивным, чем полет в космос?

– Женщина.

– Женщина? – уголки Марфиных губ разочарованно ползут вниз.

– Не обычная женщина. А такая, какой у Брагина еще не было.

– А-а-а! Так он извращенец? – смеется Марфа.

– Нет! Он… своего рода коллекционер.

– Что же он коллекционирует?

– Эмоции. Яркие впечатления и… новый опыт.

– Хм… И что же за женщина сумеет их ему подарить?

– Девственница.

– Дев… чего? – глаза Марфы лезут на лоб.

– Ему хотят подарить девственницу. Платят щедро. Ты сможешь два или три года вообще не думать о деньгах. И преспокойно заниматься своими исследованиями.

– Я?!

– Хм… Да. Если ты все еще…

– Тебя это не касается! – не дает договорить.

– Касается. Если ты захочешь согласиться. Подумай. Я бы никогда не предложил тебе ничего подобного, если бы…

– Если бы что?! – Марфа стискивает кулаки и зло глядит на брата.

– Если бы тебе это хоть чем-то угрожало. Сама подумай. Тебе двадцать пять… Если не сделать этого сейчас, то какой шанс, что ты решишься переспать с мужиком хоть когда-нибудь?!

– В смысле – решусь? Думаешь, я трушу? А ты не допускаешь мысли, что мне просто неинтересна вся эта… возня под одеялом?

– Откуда тебе знать, если ты даже не пробовала?! – орет Саша, и Марфа кричит в ответ:

– Ты же сказал, я могу послать тебя с этим предложением наперевес!

Брат и сестра замирают друг напротив друга. Плечи Марфы начинают подозрительно подрагивать.

– Конечно, можешь, – вздыхает Саша, привлекая к себе сестру. – Конечно. Ну, ты чего? Я просто думал, что это поможет решить твои хм… проблемы с макаками. Брага правда нормальный мужик. Ты в своем окружении такого в жизни не встретишь. Ладно. Проехали.

– Много ты знаешь про мое окружение, – шмыгает носом Маня.

– Знаю. Все сплошь… приматы.

– Ты тоже примат, Сашка, – смеется Марфа.

– А Брагин нет. Он вообще отдельный вид. Тебе бы с ним интересно было даже в чисто исследовательских целях.

– Хм…