Текст книги "Проклятие демона"

Глава 3

Опустевший замок казался пугающим. Нет, в нем сновали слуги, слышались звуки приглушенных шагов и разговоров, но без Кеорсена я чувствовала себя потерянной и совершенно одинокой.

Ему пришлось уйти вместе со всеми. На этом настаивал Маорелий, да и сам Кеорсен признавал, что его длительное пребывание в замке может породить ненужные слухи. И без того поддержка со стороны двух сильнейших высших выглядит подозрительно. Не стоит усиливать настороженность двенадцати родов.

За праздничную ночь я несколько раз видела отца Кеорсена, но подойти так и не решилась. Сам он, в отличие от многих, интереса ко мне не проявил. Просто скользнул равнодушным взглядом и переключился на стоящего рядом с ним демона.

Думаю, высшему его уровня просто нет дела до какой-то полукровки из шестого. А вот ближайшие семьи, как и предполагал Кеорсен, заметно оживились. И больше всех – Лерден Вирсейр.

Именно о нем предупреждала Лунара. В ее записке были нацарапаны всего три слова: «Ближайшие ударят первыми». Именно Лерден – глава седьмого рода – по уровню силы стоит ближе других к Маорелию. Близко, но все же недостаточно, чтобы бросить вызов и сместить Рингвардаадов по иерархической лестнице вниз. И этот факт явно не давал ему покоя.

За размышлениями я дошла до библиотеки, пробежалась пальцами по широким корешкам книг. Только хотела достать том, посвященный истории рода Рингвардаадов, как меня окликнули:

– Махра Сатрея. – На пороге комнаты стояла Грамедея, перекинув через руку подбитый мехом плащ. – Ваш отец просил передать, что будет ждать вас у восточного выхода через пятнадцать минут. Позволите указать дорогу?

Не понимая причин происходящего, я все же кивнула и приняла у камеристки плащ.

Мы спустились на первый этаж, миновали галерею и большой каминный зал, свернули в прилегающий коридор и очутились у восточного выхода. Едва мы вышли на улицу, Грамедея поклонилась и вернулась в замок. Я же осталась ждать появления Маорелия.

С неба падала снежная крошка. Налетающие порывы ветра кидали ее мне в лицо, и я спешно натянула капюшон, прячась от непогоды.

– Спасибо, что пришла так быстро, – раздался сбоку голос Маорелия.

Я повернулась, отогнула край темно-синей ткани и посмотрела на демона.

– Пойдем, – произнес он и первым зашагал в одном ему ведомом направлении. Я поспешила следом.

К счастью, далеко идти не пришлось. Спустя минут пять мы нырнули под крышу вытянутого приземистого строения. Запах сена, тихое фырканье, стойла, протянувшиеся друг за другом вдоль обеих стен, – конюшня замка Рингвардаадов выглядела чистой и очень ухоженной.

Пройдя почти в самый ее конец, мы остановились возле одного из денников. В нем, запертая деревянной дверцей, стояла лошадь. Высокая, крупная, светло-коричневая, с белоснежной гривой и темно-вишневыми глазами. Из бархатных ноздрей с шумом вырывался пар, мощные челюсти лениво чем-то хрустели.

– Ты знаешь, что это за порода? – Маорелий повернулся к животному. – Это грайсерский конь. Они по праву считаются лучшими, и обладать ими могут лишь высшие. Отныне ты одна из нас, Сати, и этот конь – мой тебе подарок.

Я с недоумением посмотрела на демона:

– Но ты же уже вручил мне подарок на праздник зимней ночи.

Маорелий улыбнулся:

– Бердер – подарок не на праздник. Это дар моей наследнице, новой демонице рода Рингвардаадов.

Я перевела взгляд на коня:

– Его так зовут? Бердер?

– Да. Но если захочешь, можешь выбрать ему другое имя.

Конь тихо фыркнул, будто предложение демона его позабавило. Потом тряхнул гривой, переступил стройными ногами. Я следила за его движениями, чувствуя смутное беспокойство. Оно разрасталось, слово туман, окутывало меня, ложась на плечи вторым плащом. А я все пыталась понять, что же именно меня так настораживает в подарке Маорелия.

– Почему сейчас? Почему не раньше? Не позже?

– Раньше не было времени, – спокойно отозвался высший. – А тянуть дальше я не видел смысла. У любого достойного наследника есть грайсерский конь. Таково негласное правило, показатель доверия рода. Зная, что у дочери Рингвардаадов нет обязательного атрибута, никто и не стал бы рассматривать ее кандидатуру.

– На что? – Я повернулась к Маорелию и встретила его внимательный взгляд.

Туман беспокойства уплотнялся.

– На брачное соглашение, разумеется.

– Что? – изумленно выдохнула я.

– Тебе нужна защита, дорогая. Поддержка. И младший сын Лердена станет прекрасным выбором.

– О чем ты? Лерден Вирсейр, возможно, самый опасный для меня высший, а ты…

– Вот именно, Сати! – перебил меня Маорелий. – Но нам повезло. Торрел, его младший сын, магически слаб. Он никогда не смог бы претендовать на демониц вышестоящих родов. Даже восьмой и девятый дома с большой долей вероятности отвергли бы его предложение. Так что Лерден точно не упустит возможности породниться с нашей семьей. Этот брак обезопасит тебя от самого Лердена и от тех, кого он может на тебя натравить. Ведь Лерден до последнего будет лелеять надежду, что его внук возглавит род Рингвардаадов.

– Нет! – Я отступила на шаг, не сводя с Маорелия взгляда. – Ни за что!

Казалось, будто туман свернулся змеей и кольцами обвил мою грудь.

– Не глупи, Сатрея. Это упрочит твое положение, обезопасит на многие десятилетия.

– Нет! – упрямо повторила я. – Зачем вообще было принимать меня в род, если сразу после этого ты хочешь отправить меня в другой?

Маорелий нахмурился:

– Отправить? Нет же, Сати, наоборот. Наследники никогда не покидают своего рода. Напротив, их супруги вступают в свою новую семью. Торрел станет Рингвардаадом.

– Я не хочу!

Невидимая змея скручивалась все сильнее. В груди закололо.

– Сатрея! – прикрикнул Маорелий. – Ты наследница первой ветви, но я – глава. Ты не посмеешь меня ослушаться. Я пытаюсь тебя защитить, глупая!

– Кеорсен меня защитит!

Он смерил меня тяжелым взглядом:

– Не защитит, Сати.

– Неправда! Все это время он только и делал, что оберегал меня!

– Может быть, – согласился Маорелий. – Но сколько продлится его помощь? И что ты будешь делать, когда ему надоест играть с тобой? Мы не ровня первому роду, и забывать об этом глупо. Только брак гарантирует тебе пожизненную защиту со стороны супруга и его семьи. А Кеорсен, уж прости, дорогая, никогда на тебе не женится. Хотя бы потому, что давно обручен с Вериной Моргран.

Невидимая змея страха и отчаяния резко сжалась, смяла мои ребра и вспорола их осколками доверчивое сердце.

Я плохо помню, как вернулась в покои, как вообще нашла до них дорогу и что пыталась сказать мне Грамедея. Отослав ее, я заперла двери и опустилась прямо на пол. В душе царила пустота. Мыслей тоже не осталось. Казалось, будто вместо меня в комнате сидела лишь оболочка, не способная думать, чувствовать. Невидящим взглядом я скользила по ковру и моргала, пытаясь избавиться от режущей глаза сухости. Слез не было. Гнева, как ни странно, тоже. Только высасывающая душу апатия. Бесцветная и пустая.

Не знаю, сколько я так просидела. В себя пришла, когда комната погрузилась в полумрак. И то – от требовательного стука в дверь.

– Сатрея!

Непроизвольно мои руки взметнулись вверх, зарылись пальцами в волосы, зажали уши. Я не хочу слышать его голос. Только не его.

– Сатрея, открой немедленно! Иначе, клянусь Великим, я выломаю эту дверь!

Я не пошевелилась. Сжалась, подтягивая колени к груди, и уперлась в них лбом. Вздрогнула от раздавшегося стука и сильнее прижала ладони к ушам.

– Когда на город опускается метель… И застилает белой пеленой… – тихо запела, стараясь своим голосом заглушить тот единственный, который одновременно хотела услышать и не желала слышать больше никогда.

– Сатрея!

Новый удар.

– В миру Двенадцати, где рабство для людей…

– Проклятье! Сатрея!

Еще удар.

– Откроется проход, но в сердце дверь закрой…

В следующий миг разделяющая нас преграда взорвалась, не выдержав натиска демонской силы. А затем меня грубо схватили за плечи и рывком вздернули на ноги.

– Какого низшего, Сатрея?! – прорычал Кеорсен, впиваясь в меня алым взглядом.

– Отпусти. – Я слабо дернулась.

– О нет, мышка, – протянул он, приближая свое лицо к моему. – Ты моя, не забыла? И я буду делать с тобой, что захочу.

Вновь ощутив себя игрушкой, я вспыхнула вмиг. Ушедшие было эмоции и чувства разом вернулись, подожгли меня и придали сил.

– Я не принадлежу тебе, демон, – выдохнула, прожигая его не менее взбешенным взглядом. – И никогда не стану твоей! Ни игрушкой, ни мышкой – никем!

– Что, – Кеорсен прищурился, – нашла себе нового покровителя?

– А даже если и так, что с того?

Его взгляд полыхнул с новой силой.

– Ты не сможешь быть ни с одним другим высшим! Ты – моя! И только моей ты останешься!

– Боюсь, твоя будущая жена не оценит подобного. Или, может, спросим у Верины лично?

– Кто рассказал тебе?

От низкого раскатистого голоса все внутри затрепетало. Только вот не от страха. Несмотря на принятое решение держаться от Кеорсена подальше, все во мне отзывалось на его слова и голос. Сама душа тянулась ему навстречу. И сознательно удерживать ее в клетке самоконтроля было невыносимо.

– Так кто? Маорелий?

– А тебя волнует только это? – Я горько усмехнулась и дернулась в новой попытке высвободиться. Не яростно, скорее устало. – Отпусти меня, высший.

– Никогда, Сати. И никому не отдам.

Руки демона сжимали меня сильно, но в то же время осторожно. Кеорсен будто чувствовал ту грань, за которой мог навредить мне, и, даже поглощенный яростью, не позволял себе ее переступить.

– Я больше не человек по вашим правилам. Теперь я не принадлежу тебе.

– Мне плевать на правила! – прорычал Кеорсен и попытался притянуть меня к себе, но я уперлась ладонями ему в грудь, не позволяя сократить расстояние между нами.

– А на мои желания тебе тоже плевать? – спросила тихо, заглядывая в алые глаза.

Даже такие, пугающе-красные, они нравились мне. Если бы только могла, я бы смотрела в любые. Его. Вечность и даже дольше. Если бы только могла…

– Отпусти меня, – выдохнула я и удивленно моргнула, когда демон послушно выполнил мою просьбу. – А теперь уходи и никогда не возвращайся.

Лицо Кеорсена дернулось, а потом застыло пугающей маской.

– Уверена, что желаешь именно этого? – холодно произнес он. Даже голос его изменился.

Заставить себя ответить вслух я не смогла, поэтому кивнула.

Я не хочу, чтобы он улетал. Он нужен мне. Нужен! Но делить его с другой я не в силах.

– Как пожелаете, махра Рингвардаад, – процедил он. Потом развернулся и вышел, оставив меня кусать губы и трястись в беззвучном плаче.

Этой ночью я спала плохо. Просыпалась, подолгу смотрела в потолок и упорно гнала воспоминания прочь. Но они возвращались. Я думала о том, какие чувства Кеорсен рождал во мне с самого первого дня. Страх, гнев, ненависть, гордость, интерес, трепет… желание? Да, было и желание. Но теперь вместо яркого калейдоскопа эмоций осталось лишь одно – горечь.

Когда за окнами посерело от приближающегося рассвета, я поняла, что уже не усну. Встала, распахнула шторы и хмуро уставилась на черный силуэт леса.

Интересно, если бы я не рискнула покинуть дом моей матери, какой была бы моя жизнь? Узнала бы я о Верине? Или так навсегда и осталась бы тайным увлечением, скрытым от всего мира в лесной чаще? Глупые вопросы. Пустые. Но только я никак не могла выкинуть их из головы. Прокручивала снова и снова и увязала в фантазиях, обещающих счастье в обмен на ложь.

Устав от гнетущих мыслей, я ушла в ванную. Долго отмокала в теплой воде, потом вылезла, завернулась в длинный халат и возвратилась в спальню.

На туалетном столике, касаясь овального зеркала огромными бутонами, в высокой вазе стояли розы. Синие, как родовой цвет Рингвардаадов.

Что? Неужели Кеорсен решил извиниться таким способом?

В груди вспыхнул гнев. Причем не на демона – на букет. Словно символ открывшейся тайны, подтверждение ее правдивости, он злил меня. Быстрым шагом я пересекла комнату и выхватила из вазы цветы. Поддаваясь бушующим в груди эмоциям, с силой сжала длинные стебли. Ощутила, как острые шипы впились в ладонь, но не ослабила хватки. Сейчас даже эта боль была мне желанна.

Вгляделась в прекрасные цветы, а потом размашистым движением выкинула их в корзину. Не нужны мне подачки! Мне нужен Кеорсен! Весь! Без остатка!

От удара несколько бутонов оторвались и упали, роняя синие лепестки на ковер. Вместе с ними упала небольшая карточка. Подойдя, я подняла ее:

«Некоторым мечтам лучше оставаться мечтами, а некоторым людям – людьми. Надеюсь, ты насладилась праздником. Рейшар»

Едва я дочитала, карточка вспыхнула, обжигая пальцы, и рассыпалась пеплом. Я собиралась стряхнуть его с ладоней, но замерла, с ужасом на них глядя. От кровоточащих уколов, оставшихся после шипов роз, по коже расползалась черная вязь. Змеясь, она тянулась от ладоней к запястьям и выше. Кожа под ней полыхала, болезненно пульсировала.

Во рту пересохло, язык шершавой щеткой прилип к небу. Зрение поплыло.

Что это? Яд? Но не мог же Рей…

Додумать я не успела. Мир резко закружился и – померк.

Глава 4

Сознание возвращалось с трудом. Едва ли не силой я выталкивала себя из вязкого марева небытия. Голову стянул невидимый обруч, в висках пульсировало. Я попыталась пошевелиться и застонала от взорвавшихся перед глазами слепящих вспышек.

– Все хорошо, – раздался рядом обеспокоенный голос Маорелия. – Если ты пришла в себя, значит, самое страшное позади.

– Махр, ей нужно это выпить. Станет легче.

– Спасибо, Хемильдеор… Сатрея, открой рот. Ну же.

Едва я совладала с онемевшими губами, на язык полилась горькая жидкость. Я закашлялась, попыталась вдохнуть и закашлялась еще сильнее. От судорожных движений фейерверк в голове взорвался с новой силой.

– Все, дорогая, все позади. Отдыхай.

Я хотела уточнить, что же случилось на самом деле, хотела узнать, прилетал ли Кеорсен, хотела попросить воды, чтобы перебить горький привкус на языке, но сознание вновь закружилось, и я провалилась в сон.

Во второй раз пробуждение далось легче. Голова все еще болела, но несильно – скорее неприятно ныла. Даже вернулась ясность мыслей. Я смогла вспомнить заботу Маорелия, Хемильдеора… а потом и все, что случилось ранее. Воздуха резко перестало хватать, к горлу подступила тошнота. Ладони вспотели.

Ладони… ладони…

Медленно, контролируя каждый вдох и выдох, я заставила себя преодолеть страх и посмотреть на них. Кожа выглядела бледной, с едва заметными розовыми точками затянувшихся проколов, но без пугающих черных змей. Я с облегчением выдохнула. Потом огляделась.

Это точно моя спальня. Судя по льющемуся сквозь неплотно задернутые шторы свету, сейчас день. На ночном столике стоял бокал с водой. Я сглотнула. Смутная до этого жажда тут же заявила о себе. Язык шевельнулся, и я почувствовала желание ощутить прохладную жидкость. Но было страшно. Вдруг там тоже яд?

Взгляд зацепился за серебряный колокольчик позади бокала. Схватив его, я несколько раз тряхнула рукой. И совсем скоро – не прошло и пары минут – в спальню вошла Грамедея, а затем и Маорелий с Хемильдеором.

– Что-то желаете, махра? – с поклоном уточнила камеристка.

– Воды, – выдохнула я. – Если можно, свежей.

Прежде чем успела ответить Грамедея, заговорил Хемильдеор:

– Она безопасна. Вам нечего бояться, махра, уверяю.

Маорелий согласно кивнул. Демоница же с готовностью кинулась к ночному столику и подала мне бокал, а едва я опустошила его, с поклоном покинула комнату.

– Что со мной произошло? – спросила я, как только мы остались втроем. – Это был… яд?

– К сожалению, – сдержанно отозвался Хемильдеор.

– Не просто яд, – вздохнул Маорелий, опускаясь на край кровати. – «Шепот прошлого» – самый опасный среди них. Его почти не обнаружить артефактами или считывающими заклятиями, а попав в тело жертвы, он растворяется в течение получаса. Не найди тебя Грамедея, не заметь она «вязь прошлого» на твоих ладонях, ты бы умерла. И никто бы не понял отчего. Это Кеорсен? – Взгляд синих глаз стал колючим, цепким.

– Что? Нет, конечно.

– Но он был у тебя. Вопреки моему пожеланию был.

Я нахмурилась. Маорелий пытался запретить Кеорсену со мной видеться?

– Это ведь он разнес дверь? Что между вами произошло? – допытывался Маорелий.

– Он… ничего, – поочередно ответила я на оба вопроса. И, поймав неодобрительный прищур, пояснила: – Не знаю, зачем он приходил, но я сказала, что не хочу его больше видеть. Он ушел. На этом все. Цветы… цветы уже стояли на туалетном столике, когда я вошла.

Ложь соскользнула с языка очень естественно. Словно ничего другого я и не могла ответить.

– Странно, – заметил Хемильдеор.

– Там была записка? Что-нибудь?

– Не… нет.

– Уверена?

– Я бы заметила. – Мои губы дрогнули в слабой улыбке.

Маорелий задумчиво нахмурился. Потом тряхнул головой, будто отгоняя непрошеные мысли, и поднялся.

– Ладно, дочка, ни о чем не волнуйся. Мы обязательно найдем того, кто это сделал. А пока отдыхай. Тебе чудом удалось выжить.

Я кивнула и проводила высших взглядом. Потом откинулась на подушки. В голове роились сотни мыслей.

Об этом ли пыталась предупредить меня Лунара? «Ближайшие ударят первыми». Что, если речь не о Вирсейрах, а о Рейшаре?

Нет. Рейшар связан клятвой. Он бы не смог навредить мне.

Хотя…

В голове всплыли заветные слова, которые я вынудила демона произнести: «…клянусь всеми доступными мне способами защищать Сатрею… не использовать полученные от нее знания и не вредить никому под крышей этого дома…»

Получается, под крышей другого дома, например, замка Рингвардаадов – Рейшар мог напасть? К тому же «защищать» и «не вредить» – не одно и то же.

Неужели я все-таки ошиблась, доверившись ему?

Я предавалась тяжелым думам до самой ночи. Искала ответы на невысказанные вопросы и пыталась понять то, что, вероятно, понятым быть не может. Одно решила наверняка: не сдавать Рейшара до тех пор, пока не станет ясно, что за случившимся действительно стоит он.

Но как? Как мне разобраться в происходящем без помощи высших? Привлекать Маорелия и его верного Хемильдеора нельзя. Кеорсена – тем более. Тогда на кого рассчитывать?

На себя. Только на себя.

Решив так, я приподнялась на кровати, села, потом осторожно, прислушиваясь к себе, встала. Чуть покачиваясь, дошла до расписной ширмы и стянула с нее длинный шелковый халат. Надела его, завязала пояс чуть подрагивающими пальцами и, не обуваясь, босиком двинулась к выходу.

Я хотела вернуться в библиотеку. К той книге об истории рода Рингвардаадов, что заинтересовала меня еще в прошлый раз. Именно в ней я надеялась отыскать ответ на вопрос: могут у Рейшара быть другие причины вредить мне? Не полукровке, выросшей в библиотеке, а наследнице Рингвардаадов.

Возможно, спешить не следует. Позволить себе отлежаться и набраться сил больше похоже на правильное решение. Но я опасалась, что времени почти не осталось. Отравленные цветы оказались в моей спальне, попав туда в обход защиты замка и пригляда слуг. И это значит лишь одно: если мой недруг захочет добраться до меня вновь, он сможет это сделать. А потому медлить нельзя.

Поздний час сыграл мне на руку. В коридорах оказалось пусто. Приглушенный свет ламп тянулся тусклой дорожкой по серому камню пола. Очертания стен скрадывались.

За ближайшим поворотом я остановилась перевести дух. Устало прислонилась к широкому дверному косяку и выдохнула. Стопы давно замерзли от тянущего понизу холода, но возвращаться за домашними туфлями я не хотела. Да и, по правде сказать, опасалась, что, вернись я в покои, обратно уже не выйду. Тело ощутимо подрагивало, руки и ноги вновь налились свинцом. И только врожденное упрямство не позволяло мне отступить от задуманного.

– А я говорю, найди причину! – раздался недовольный голос Маорелия.

На секунду я испуганно замерла, пытаясь понять, откуда идет звук. Потом осторожно придвинулась к неплотно прикрытой двери и заглянула в щелку.

Комната походила на кабинет. Темные, но вместе с тем теплые оттенки кожи и дерева. Камин с потрескивающими от огня поленьями, виднеющийся край стола и угол дивана с каретной стяжкой. Звон соприкасающихся бокалов и звук льющейся жидкости.

– Она Артенсейр, – возразил низкий голос, в котором я узнала Хемильдеора.

– Плевать. – Снова звук приглушенных всплесков, потом шумных глотков и глухой удар, видимо, Маорелий опустил бокал на стол. – Я должен обеспечить безопасность своей дочери, и я это сделаю! И ради своего же блага ей лучше держаться подальше от Артенсейров!

– До сих пор они не вредили ей, – мягко возразил Хемильдеор.

– И за это я выслал им двенадцать картилий сапфиров!

Кто-то из сидящих в кабинете хмыкнул.

– Разве это не дерзость – слать камни своего рода вместо положенных Артенсейрам бриллиантов?

– Совсем меня разорить хочешь, Хеми? Ты не хуже меня знаешь, в каком мы сейчас положении. Даже десять картилий было для нас на грани возможного. Я же отправил двенадцать – по числу родов. Теперь Кеорсену не в чем нас упрекнуть. За доброе отношение к рабыне, – подчеркнул Маорелий, – я заплатил достаточно. А к моей наследнице я его не подпущу. По крайней мере, до заключения брака между Сати и Торрелом.

– А потом?

– А потом это будут проблемы Торрела, не мои, – шумно фыркнул он и, судя по звукам, наполнил бокал новой порцией алкоголя.

В том, что сидящие в кабинете высшие пьют не чай, я даже не сомневалась.

– Вы все же уверены, что стоит отдавать вашу дочь за младшего отпрыска Вирсейра? Он слаб, малодушен и, говорят, охоч до женщин. Причем без особого разбору. – В голосе Хемильдеора отчетливо прозвучала брезгливость.

– Если Лерден бросит мне вызов, это подорвет положение нашего рода. Я не готов рисковать, Хеми. Брак Сати с Торрелом обезопасит нашу семью от угрозы нижестоящих родов. Защита и о собственном, и о нашем положении ляжет на плечи Лердена. А сам он при этом не посмеет бросить мне вызов. Но, кроме того, – Маорелий замолчал, по-видимому, делая глоток, – в интересах Лердена станет оберегать Сати.

– Он никогда не примет ее.

– И что? Главное, он не попытается ее убить. После того как Торрел войдет в наш род, у Лердена появится надежда на внука своих кровей, который мог бы возглавить Рингвардаадов.

– А если такой внук действительно появится?

– Не появится, – насмешливо хмыкнул Маорелий. – Организовать это несложно.

– То есть главная ветвь рода Рингвардаадов прервется?

– Нет. – Жесткий ответ раздался раньше, чем прозвучал последний вопрос. – Если все пойдет, как задумано, Сатрея скоро перестанет быть моим единственным ребенком.

– Нет гарантий, что ваша новая пассия сможет понести, махр, – деликатно заметил Хемильдеор. – Сколько раз вы уже мысленно готовились к рождению чистокровного наследника?

– Не напоминай, – рыкнул Рингвардаад. – В любом случае, если все же станет понятно, что Великий решил одарить меня лишь одним ребенком, я позволю Сатрее родить.

– От Торрела?

– Хм. – В щель приоткрытой двери я все же смогла углядеть Маорелия. Тот казался задумчивым. – Не уверен.

– В таком случае почему бы не разрешить ей забеременеть от Кеорсена?

– Брось, Хеми! Артенсейр никогда не откажется от своего ребенка.

– Даже от полукровки? – изумился демон.

– О, боюсь, наш знакомый Кеорсен слишком принципиален и дерзок, чтобы обращать внимание на такие мелочи, – презрительно выплюнул он. – Ему бы хватило смелости признать ребенка полукровки наследником первого рода, поставить его над всеми высшими.

– Немыслимо!

– А Кеорсен смог бы. Он слишком силен… Проклятье!

– Так почему бы не разрешить Сатрее и дальше бывать в его обществе?

– Потому что мне нужно обезопасить ее, – устало вздохнул Маорелий. – Даже если я стану поощрять этот интерес, сколько потребуется времени, чтобы их союз принес плоды? А если Великий отвернется от них? Что, если Сати убьют раньше? Нет. Только брак с Торрелом защитит и ее, и весь наш род на многие десятилетия. А потому… не сметь подпускать к ней Артенсейров.

– Но демоница упряма. Она уже трижды порывалась встретиться с Сатреей и…

– Я сказал, не подпускать к ней Артенсейров! – рявкнул Маорелий и тут же внезапно замолчал.

– В чем дело? – раздался в тишине напряженный голос Хемильдеора.

– Она снова открывает портал в принимающий холл.

– Я остановлю ее, махр. Не переживайте. Сатрея ни о чем не узнает.

О нет, демон. Теперь так просто ты не оставишь меня в неведении.

Развернувшись, я, как могла, поспешила к портальному залу.