Текст книги "Мама для дочки бандита"

Глава 6

– Ситуация не из простых. Скажу тебе откровенно, – Геныч, он же Большой Брат, сидел напротив меня, потягивая из полторашки квас “Очаковский”.

– Ген, ты же понимаешь, что я приехал к тебе не для того, чтобы ты мне это сказал. Нам нужно разрешить эту ситуацию, как можно скорее. Моя дочь уже больше недели находится у этих зверей…

– В том то все и дело Богдан. Я не хочу тебя расстраивать раньше времени, но хочу чтобы ты был готов к тому, что твоей дочери может и не быть уже на нашей грешной матушке землице, – пристально смотрит мне в глаза Большой.

– Я чувствую здесь, – с силой ударяю себя в грудь, прямо в сердце, – что она жива! Я хочу найти ее и точка.

– Да не кипятись, Титов. Сказал же что помогу. Да и должок свой я помню. Обязан тебе по гроб жизни.

Обезболивающие отпустили и я тяжело задышал. Достаю блистер с таблетками выдавливаю две в ладонь.

– Дай воды, – глухо прошу Геныча.

– Зря ты приехал, Титов. Мог бы дождаться меня в больнице, – с досадой качнул головой Геныч.

– Я ушел оттуда. Достаточно того времени, что я там провалялся. Все остальное что не зажило. Заживет походу, – сжимая зубы ответил Гене.

– Как скажешь, Дан. Я не знаю, как бы поступил на твоем месте, если бы с моей семьей случилась такая беда. Но то что ты готов ради своей дочери рыть землю голыми руками…

– Зубами Ген. Все переверну вверх дном, но малышку найду,  – встаю тяжело со стула, опираясь на костыль.

– … достойно уважения, – Большой пожимает мне руку, – мои ребята сегодня же начнут прощупывать бомжей и бродяг. Говоришь старуха и дед, – задумчиво потер подбородок двумя пальцами Геныч, – конечно тут много таких. Надо бы узнать не завелись у некоторых дорогие украшения и ребенок.

– Мы тоже сидеть на месте не будем. Не забудь дать указания своим, чтобы мне не мешали.

– За это можешь быть спокоен Богдан, тебе дорога открыта. Только без жести. По-сути все эти люди ущербные и ущемленный, но навредить кому-то специально, вряд ли смогут. Поэтому если найдешь тех бомжей раньше меня. Не трогай. Я сам их накажу, – жестко обозначил свое условие Геныч.

– Я подумаю, – сузив глаза, посмотрел на Большого с угрозой, – если с моей дочерью они хоть что-то сделали, – делаю выразительную паузу, – не обессудь.

Вижу как у Геныча желваки заходили на скулах. Злится. Не привык, что не подчиняются его просьбам. Но я, черт побери, не его поля ягода. Так что пусть свои чувства неудовлетворенности оставит при себе.

– Я все же надеюсь, что они смогли уберечь твоего ребенка, – сухо заметил Большой, открывая передо мной дверь.

– Дай-то Бог, – шепчу себе под нос, о другом я даже боюсь помыслить.

Выхожу к машине и сбрасываю с себя третий по счету плащ.

Чертовы нищеброды. Совсем в зверюг превратились, ничего человеческого. Вон в притоне, как из помойной ямы. Дышать сложно.

Подхожу к машине. Достаю канистру с бензином. Поливаю плащ чиркаю зажигалкой и кидаю ее на тряпку.

– Босс, – ко мне подлетает Рома, и уже не спрашивает как впервый раз, что я делаю, а сразу отчитывается о проделанной работе, – я всех опросил в приюте по соседству, – (я разочарованно вздыхаю: это уже третий) – но все идут в отрицалово. Двух бомжей с ребенком никто не видел.

– Я уже понял, Ром. А из под моста от Миши вести есть? – Рома оглянулся на мост, всматриваясь в темноту.

– Да Мишаня вроде должен был уже прийти. Пойду проверю, – Рома бегом направляется к мосту.

Даже отсюда было видно большой костер. И маленькие точки маячившие вокруг.

Я остался стоять на берегу. Недалеко от машины.

Холодает. Уже середина октября. Сердце сжалось в комок. В таких условиях новорожденному ребенку выжить почти не суждено. Горечь от этой мысли затопило грудь.

В этот момент послышался выстрел. Я вздрогнул. Глянул в сторону моста.

Чертовы застранцы. Что за дерьмо?

Метнувшись к джипу (а если быть точнее медленно доковыляв) занимаю водительское место. Поворачиваю ключ в зажигании. Выворачиваю руль и давлю газ в пол. Машина со свистом крутиться на месте  и когда разворачивается в нужном направлении трогаюсь с места.

Фары бьют вдаль широким потоком света. Переключаю передачу и выжимаю все на что способна машина. Мне необходимо попасть под мост прежде чем произойдет что-то неповторимое.

Когда оказываюсь на месте через несколько минут, бью резко в тормоз не доезжая метра до железной бочки в которой полыхает огонь.

Тут же рядом с ней, сидит Миша согнувшись пополам, рядом с ним пистолет.

Рома держит за волосы старуху. Тычет ей в голову ствол.

Вылезаю из машины и прихрамывая, подхожу ближе. Пистолет держу наготове, направив на стайку бомжей, что сгрудились за спиной парня. Шипят.

– Босс, эта тварь ранила Мишку, – задыхаясь от злобы рычит Рома.

А я перевожу взгляд на Мишу. Сжимаю волосы пятерней на макушке запрокидываю голову назад.

– Куда? – спрашиваю.

– В живот, – закашливается Миша.

– Ром, в машину его сажай. В больницу едим, – парень бьют бабку в затылок и бросает ее на землю.

Подхожу ближе. Старуха копошиться в своих лохмотьях, как навозный червь. Подцепляю ее носком ботинка и поворачиваю на спину.

Патлы разлетаются в разные стороны и я замираю, вцепившись взглядом в ее лицо.

– Жив паскуда, – зло щерит она свой беззубый рот, – а вот деда моего из-за твоего ребенка убили! – завопила она во всю глотку. – Убивицы! Паскуды!

– Вот ты и попалась, дрянь, – хватаю старуху за волосы, и тащу к багажнику.

Боль простреливает позвоночник и ногу. Не обращаю на нее внимание.

Мозг анализирует всю картину молниеносно. Складывает все детали в полный пазл.

Моей девочки со старухой нет. И это, черт побери, плохо! Очень плохо! К горлу подкатывает ком.

– Отпусти меня, скотина! – верещит бомжиха царапая острыми ногтями кожу на запястье.

– Где моя дочь? – задаю вопрос и жду ответа с трепетом.

– Пошел ты к черту! – плюется и выкручивается из моего захвата старуха.

– Босс, – ко мне так во время подбегает Рома.

– Доставай мешок Ром. Она поедет с нами, – срывающимся голосом говорю парню задыхаюсь от боли и от дурного предчувствия.

– Насильники! Вражины! – продолжает вопить старая.

– Заткни ей что ли рот кляпом, – прошу Рому, а самого силы покидают так быстро, что боюсь свалиться на землю прежде чем удастся погрузить старуху в машину.

– Босс. Вы идите я справлюсь, – парень завязывает старухе рот какой-то тряпкой и накидывает черный мешок ей на голову.

– Дыру проделать не забудь. Она мне нужна живой, – сухо говорю парню.

А у самого в груди сердце рветься в клочьи, выворачиваясь наизнанку.

Умом понимаю, что ответ очевиден. Дочери нет.

Но я в это верить отказываюсь. До последнего.

С трудом переставляю ватные ноги подхожу к задней двери.

Перед глазами туман. В голове суматоха. Понимаю, что надо трезво мыслить. Успокоиться. Ведь в таком состоянии запросто можно упустить что-то важное из виду.

Делаю над собой усилие и забираюсь на заднее сиденье. В нос тут же ударяет запах крови. Черт, Мишку надо срочно в больницу.

Рома сегодня за водителя. Хотя крайний раз,  я никому не позволяю сесть за руль. Доверить свою жизнь могу только себе. В наше время доверие – это бесценный подарок, который мне еще ни разу не попадался. А играть в рулетку с судьбой я не привык.

– Ну и бабка упертая,  – жалуется Рома устраиваясь на водительском сиденье.

– Давай Рома, гони. А не то Мишаня загнется.

А сам во рту под языком рассасываю обезболивающее.

Горький вкус отвратительного лекарства выжигает рот. Но водой не запиваю лишь потому, чтобы освободить от дурных мыслей мозги.

– Так что там произошло, Ром? – спрашиваю парня, который лихо выруливает с грунтовый дороги и выскакивает на шоссе подрезая встречные машины.

– Я сам не особо понял, босс, – парень не сводит глаз с дороги и он так напряжен, что не сразу выдает полную информацию с места событий, – я ж когда подбежал, Мишка уже с раной валялся на земле. А бабка ножом размахивала над его головой, как будто скальп хотела снять, – продолжил он и снова замолчал.

– А про деда? Она про деда что-то говорила. Убил его что ли кто? – всплыли в памяти вопли бабки.

– Да, но я ж у нее не спрашивал. Сразу в воздух стрельнул, чтоб бродяги разошлись. За Мишку страшно стало. Ведь так-то и расчленить могли бы.

– Бабка сказала, что за ребенком приходили, – послышался хриплый голос Михаила с пассажирского сиденья, – я сразу понял, что нашли…

От слов парня я весь превращаюсь в один оголенный нерв. Каждое слово будто удар раскаленного прута по волокну, отзывается во всем теле. Заставляя вздыбиться каждый волосок.

– Дальше что? – не выдерживаю затянувшейся паузы, задаю вопрос.

– Она сказала, что нет у них ребен… – напряженное тело парня обмякло и он завалился набок.

– Чертова бродяжка! – звонкий голос Ромы оглушил.

Я подтянулся к парню ближе. Проверил на шее пульс. Слабый, но пульс был. Перехватив рукой ладонь парня зажимаю рану сильнее.

– Рома! – рычу на водителя.

– Босс до больницы две минуты. Успеем.

Парень выжимает педаль газа на полную.

Я закрываю глаза и молюсь о том, чтобы старуха в багажнике не откинулась раньше времени от страха.

У меня есть вопросы, на которые сможет ответить только она.

Михаила на каталке под капельницами сразу увезли в реанимацию.

А я зашел в туалет, чтобы немного отмыться от крови. Роман остался в регистратуре объясняться с приемной медсестрой.

Смыв с себя чужую кровь выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с Романом.

– Все. Я готов. Можно ехать. Мишку завтра проведаю, – говорит парень быстро. Отчеканивая каждое слово.

– Надеюсь бабка не задела внутренних органов. Нож вроде не длинны был. Сейчас поедем к месту аварии. Хочу освежить старухе память. Не верю я в то что она не знает, где моя дочь.

Рома молча идет рядом и только кивает. Меня это злит.

Я знаю, что шансов найти ребенка мало, но все же даже если есть один процент из ста, я его хочу его использовать.

– Мне не дает покоя та фраза старухи, что кто уже приходил. Кто мог прийти, Босс?

– Вот для того чтобы узнать бомжиха нужна нам живой.

Прежде чем сесть в салон, Рома проверил жива ли наша пассажирка.

– Жива, – занимая место водителя ответил Роман.

– Надо поговорить с Генычем. Может его ребята уже поставили в известность, – произношу мысли вслух.

Набираю номер Большого Брата и в этот раз трубку снимает он.

– Генн, – только открыл рот, чтобы сообщить ему о том что удалось узнать, как в ответ Большой грозно рычит:

– Титов, что за подстава? Ты обещал, что все по тихому без кровопролития.

– Ты о чем вообще, Большой? Из моих ребят никто твоих бродяжек не трогал…

– Что ты мне гонишь Титов. Два приюта выкосили под ноль. Все мертвы. Мои пацаны в шоке. Чем тебе эти  все бродяги помешали?

– Стоп Геныч. С моей стороны все честно. Мы твой сброд не трогали, – останавливаю гневный поток Большого Брата.

– Тогда кто? – зло шипит тот.

– Хотел у тебя спросить, – отвечаю ему.

– Говорю же все мертвы. Все, до одного. Я сразу понял что это ты.

– В Капотне возле Южной Рокады остались те, кто может что-то рассказать. Там моего парнишку пырнули твои “мирные” бродяжки.

– Черт, что произошло? – изменился в голосе Геныч.

– Я сам ничего не знаю, – про бабку в багажнике решил пока ничего не говорить, – мы когда туда приехали, там уже мочканули одного из бомжей. Поднялся шум и во время драки пырнули моего парня.

– Черт! Сейчас туда ребят пошлю. А ты лучше сегодня больше не суйся в приюты. Вести разнесутся быстро. На “радушный”прием можешь не рассчитывать. Да и вряд ли теперь ты сможешь найти этих бомжей. Спрятались где-нибудь в подвале, и не выйдут пока все не успокоится.

– Воспользуюсь твоим советом Большой, – согласился я.

С Генычем все стало понятно сразу. Теперь на его помощь рассчитывать нечего.  Если вдруг старуха запротивится. Придется копаться в этой помойной яме самому.

– Пока мы с тобой раскатываем по больницам и бомжей катаем, – кинул я Романе, – дело приняло более масштабные обороты. Ты отозвал наших парней?

– Да, сразу. Как только понял, что старуха нашлась. А что там? – полюбопытствовал парень.

– Оказывается два притона бродяг вырезали всех до единого. И Большой мне за это предъявил претензию.

– Он что-то попутал Босс?! – хмыкнул Роман. – Возможно он своих попрошаек с кем-то не поделил? Вот те и решили таким образом наказать его. Совпадение.

– Кому удобно свалить все на совпадение так бы и сделали, но я в них увы, не верю, – Рома промолчал, а я задумался.

Возможно, если следовать мышлению Ромы, то вариант с тем что у Геныча могут быть и свои терки с конкурентами имел место быть. И то что именно мой “знакомый” дед попал под раздачу тоже могло быть совпадением. Но эти все доводы не для меня. Я в них не верил.

Когда Рома свернул с трассы на грунтовку мной одолело нетерпение.

До места аварии оставалось около километра, а у меня уже зудело в пальцах рук, так хотелось выволочь бабку из машины и немедленно и устроить ей допрос с пристрастием.

Когда я решил ехать сюда: оглядываю очертания темного пролеска – не думал, что во мне всколыхнется хоть что-то, напоминающее об аварии. Ведь сейчас я был полностью поглощен поисками дочери.

Не угадал.

Щелчок в мозгах. И память выкинула меня в тот проклятый день.

Я даже на физическом уровне почувствовал ту боль, которую ощутил тогда.

И снова боль утраты стянула грудь так сильно, что тяжело стало дышать.

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Босс, – окликнул меня Роман.

А я на не сгибающихся ногах подхожу к багажнику и не церемонясь вытаскиваю оттуда старуху.

Та громко мычит. Сопротивляется.

Но я жестоко придавливаю ее тщедушное тело ногой к земле и стаскиваю с верхней части туловища пакет.

На улице темно, оттого глаз бабки не вижу.

Тогда беру ее за шкирку и одним рывком поднимаю на ноги.

Спину мгновенно простреливает тупая боль. Ничего терпимо.

Старуха все продолжает биться в моих руках, а я тащу ее к свету фар. Мне важно чтобы это бродяжка видела мои глаза, когда я буду говорить.

Когда мы оказываемся в потоке рассеянного света фар, я перехватываю ее за ворот. Сжимаю сильно, чтобы у нее не оставалось сомнений, если будет врать придушу.

– А теперь прежде чем я сниму с твоего рта кляп. Я задам вопрос, на который советую тебе дать правдивый ответ. И если я вдруг почувствую ложь, то будешь сегодня своей плотью кормить рыб на дне реки. Усекла?

Я вижу, как глаза бабки горят ненавистью, а лицо коробить ярость, но она делает усилие над собой кивает головой.

– Ты знаешь за чем я тебя сюда привез верно? В памяти освежилась картинка?

Бабка кивает головой.

– Вопрос первый: куда ты дела мою дочь? Ответ мне нужен максимально развернутый. Все цацки, что вы тогда стащили оставишь себе. Мне нужен только ребенок. Поняла?

Бабка закрывает глаза. Кивает.

Сдергиваю с нее кляп. Старуха разлепляет глаза и я замечаю в них адское пламя гнева. И слишком поздно понял, что задумала эта старая дрянь.

И как эта паскудина смогла изловчиться, чтобы цапнуть меня руку – я не понял.

– Ах, ты тварь! – толкаю ее на землю, хватаясь за место укуса.

А ей видимо только это и было нужно.

Она вскакивает с земли и бросается бежать так быстро, что даже своим глазам не поверил. Старики так не бегают, это точно. Да и зубов я точно помню у этой бомжихи не было.

– Ай! Ай! – раздается женский вопль из темноты и я стараюсь быть таким же быстром как Роман, прихрамывая иду за ними на звук.

Но далеко идти не пришлось. Рома уже через несколько секунд вытащил бабку снова на свет. Толкнул за землю.

Я присел рядом с ней на корточки. И достав ствол, ткнул им старухе в лоб.

– Игры закончились, – цежу сквозь зубы. – Кто ты? – показываю на укус, где отпечатались все тридцать два зуба.

– Иди к черту! Придурок! – плюется она.

А я понимаю, что из ее голоса исчезла старческая хрипотца.

С силой давлю ей дулом в лоб и сдергиваю затвор:

– Считаю до одного. Раз … – медленно вжимаю палец в спусковой крючок.

– Уроды! Все уроды! Ненавижу!вас! Аня, меня зовут Аня! Я не бабка Глафира! – кричит бабка, которая и не бабкой оказалось вовсе.

Глава 7

– Вот те раз,  – я ошарашенно смотрю на “старуху”, потому как назвать ваняющее существо перед собой девушкой не могу, – а где бабка тогда?

Старуха-девчонка дышит часто глубоко. Раздумывает, говорить или нет.

– Тебе лучше во всем сознаться  Аня, – я подтолкнул ее к правильному принятию решения, – у тебя просто нет другого выбора.

– Расскажу я все. Жалко что ли. Только ствол убери. Не нужен он. Думаю бабке Глафире уже все равно. Убили ее вместе с дедом, – девочка отвела рукой пистолет и чуть отползла от меня. Встала.

– Что ты имеешь ввиду? – меня бросило в холод.

Неужто мой шанс на благополучные поиски дочки уничтожен.

– А то что слышишь. Убили их. И когда явился твой этот бугай. Я подумала, что нас сейчас всех порешать, как в двух других приютах. Вот и кинулась на него, – я смотрю на девчонку и слова сказать не могу, внутри все словно мертвым стало.

– А что они от Глафиры хотели? – поинтересовался Роман.

– Про ребенка выспрашивали. Прямо вот как вы. Бабка Глафира в отказ сначала шла, но когда на ее глазах деда пытать стали, проговорилась.

Я весь напрягся. Я уже не знал что я хочу услышать, а что нет. Но точно для себя решил, что должен узнать правду какой бы она горькой не была.

– Что она сказала? – мой голос от напряжения стал высоким, натянутый.

– Какой шустрый, – хмыкнула девчонка, и я понял, что она уловила важность той информации которую я от нее жду.

– Послушай меня, Аня, – я подступился к девчонке на шаг ближе, – не советую тебе со мной играть. Как видишь на моем лице нет ни малейшего намека на веселье. Моя дочь пропала неделю назад…

– Да все с твоей дочкой нормально, – отмахнулась она, – хотя по тому как были настроены убийцы бабки Глафиры и ее деда. Вряд ли они пожалеют девушку, которой Глафира продала ребенка. Ой! – девчонка закрыла рот руками, осознавая что сболтнула лишнего, слишком поздно.

– Продала?! – вырывается изо рта рык.

– Кому продала? Что за девушка? – тут же подключается Рома и видно как девчонка-бродяжка теряется под нашим двойным напором.

– Да не знаю я. Глафира что-то говорила про то, что в роще возле детского дома ее встретила. Хорошенькая она говорила. В платке старинном, бабушкином была. Она сразу поняла, что девка годная, – Аня замолчала перевела дух.

– И что дальше? – запугивающее сердитым голосом продолжает напирать Роман.

– А куда ей ребенка девать? А в машине она побоялась его оставлять. Не было никого, только собаки бездомные. Вот и забрала младенца. Глупая старуха, – добавила уже от себя Анна.

– Кто эта девушка в старинном платке? – задаю тут же вопрос, меньше всего мне сейчас хочется слушать девчачьих умозаключений и больше всего, найти мою дочку.

– Да что ты заладил: кто да кто?! Почем мне знать? У Глафиры кошелек был, который она выхватила у девушки, его убийцы забрали. А потом и того… – она провела по горлу большим пальцем, – ее пришили, – у девушки в глазах плескался ужас, – он ее так страшно убил. Вы бы только видели. Мы все так перепугались.

Она обхватила свои плечи руками сжалась.

– Кто он? – толкаю ее в плечо стволом пистолета, так как она зависла на несколько секунд.

– Да почем я знаю, – взмахнула она рукой, отбрасывая пистолет в сторону, – он в шапке был. И на подбородок с носом шарф натянут. Только глаза видны были. Темные, как адова коптильня.

– Что нибудь еще про девушку можешь вспомнить, которой старуха младенца продала?

– Нет, больше ничего, – покачала головой девушка.

– Ладно. Этого вполне достаточно, – бросаю Роману, – надо пробить что тут за детский дом есть в окрестности. Директора найти. Нужно делать все быстро. Иди на опережение. Не могу в толк взять кому еще могла понадобиться моя дочь? – бубню под нос.

– Если все сделать грамотно, – подал голос Роман, видимо услышав мои последние слова, – мы можем убить двух зайцев сразу, – запнулся.

Осознал что сравнил не сравниваемое.

– Босс, я не хотел, – виновато произнес парень.

Перебрасываясь с Романом рабочими фразами, я совсем забыл об Ане– бродяжке. И уже когда мы погрузились в машину, она вдруг подбежала к двери постучала в нее. Роман открыл стекло.

– Про меня забыли, – жалобно пискнула девчонка, – довезите хотя бы до города.

И куда все делать дерзость и независимость?

– Эти вопросы к Боссу, крошка. Но от тебя так фонит, что извини аж глаза режет.

– Да это не вопрос, – девчонка скользнула ладонями под лохмотья, пару секунд поковырялась (расстегивалась видимо) и сорвала с себя тряпье бабки Глафиры, сбросив их на землю, оставшись в короткой куртке и штанах защитного цвета, – я нарочно ее одежду одела, чтобы не светиться.

– Босс? Так возьмем или как? – спрашивает Роман заранее догадываясь и стреляя глазами в зеркало заднего вида, что я разрешу ее довезти.

– Пусть садится, – девчонка молниеносно обежала машину и хотела забраться на переднее сиденье, когда Роман отрицательно покачал головой и кивнул ей,  указывая садилась назад.

Дверь распахнулась и я почувствовал запах нечистот, которым напиталась одежда бродяжки от лохмотьев старухи.

– Я вас не стесню, – пообещала Аня и забравшись в машину села прижавшись к двери.

– Ну с Богом. Тронулись, – пробасил Роман трогаясь с места.

– Что еще ты помнишь? О чем рассказывал старуха? – немного развернулся к бродяжке корпусом. – Или возможно убийцы упоминали какие-то имена? Они точно искали младенца?

– Ну кроме как о ребенке они у Глафиры больше ничего не спрашивали, – пожала девчонка плечами.

– Ром сделай потеплее. Промерз я что-то, – попросил водителя.

– Но если старуха им все рассказала, так зачем они ее убили? – это был провокационный вопрос и я сразу улавливаю как плечи девчонки напрягаются и она сжимает пальцами ручку двери.

Прищуриваю глаза, сверлю Аню взглядом.

– Аня почему убили Глафиру? –мой  голос дребезжит в тишине салона.

От чего девчонка вжимается в дверь еще сильнее. Зажмуривает глаза, стискивает челюсть, но нижняя губа не поддается контролю начинает дрожать.

– Старуху убили вы? Так? – девчонка не долго боролась с собой, и в какой-то момент она сломалась.

– Она сама виновата, – сказала чуть слышно девчонка, – хвалилась перед всеми деньгами, которые ей дал чужак. Как вы догадались?

Она посмотрела на меня глазами-блюдцами в глубине которых плескалась боль вперемешку с ужасом.

– Потому что Аня. Я взрослый дядя, который сразу распознает ложь, даже в таких маленьких и изворотливых врушках как ты.

Девушка громко икнула. Закрыла рот рукой.

– Так как же мне добиться от тебя правды, Аня? – растягивая каждое слово, давая девчонке время подумать.

– Я устала так жить, – наконец-то решается Аня на откровение, это ясно читается в ее глазах, – каждый день, как день сурка. Я больше так не хочу.

– А что ты хочешь? – смотрю ей сурово в глаза.

– Чтобы вы мне дали денег на новую жизнь. Я знаю что у вас много денег. Глафира сказала, что когда они с дедом Агафоном заметили ваш искореженный джип, сразу поняли, что сорвали куш и старость они смогут дожить в сытости. Конечно же обокрали вас. Но наличных как оказалось при себе у вас было не много. Зато драгоценностей оказалось столько, что и деньги не нужны. Они забрали все ценной, что можно было утащить.

– И младенец им тоже показался ценностью? – зло рычу на ее слова.

– Как оказалось да. Они развели какую-то девчонку в лесу. Ну я вам уже говорила. Глафира рассказывала, та как увидела ребенка, так обо все и забыла и бабка всучила ей ребенка в руки, а денежки из рук выхватила и деру с дедом дала.

– А младенец был жив? – я чувствую, как у меня кровь по вена разгоняется в миллисекунды и сердце начинает стучать в несколько раз быстрее.

Я боялся услышать ответ на вопрос.

– Да ты меня как будто не слышишь! – возмущена моим вопросом бродяжка. –  Почем мне знать? Бабка говорила вроде живой. Но внимания на этом не заостряла , – отмахнулась Аня, так как будто я ей задал самый банальный вопрос.

Мне большего и не нужно было ничего. Я услышал то, что мне важно знать. Я наконец-то смог немного расслабиться. Выдохнуть. Хотя бы на пять минут.

Надеюсь у девушки, которая купила ребенка, не куриные мозги, и она первым делом должна была отдать мою малышку в полицию.

– Ром, а найди мне телефон майора Плешакова. Пусть-ка он для нас пробьет информацию по своим базам. Может где-то был принят брошенный ребенок? И мы не там ищем?

– Глафиру с дедом убил Морж. Наш главарь. Он и забрал у нее все деньги, который ей заплатил чужак, – продолжила Аня, но я уже не слушал ее, я уже мысленно отправился на поиски моей дочери.

– Вот Босс, его номер, – Роман мне протягивает свой телефон на котором высвечена разъетая рожа Плешакова и под ней телефон.

– Вот это он кабан. Еще годик побудет на посту и все можно будет забыть о нем, – комментирую фото, одновременно набирая телефон Максима.

– Почему? – отозвался Роман.

– Сердце не переживет такого ожирения…

– Майор Плешаков. Слушаю, – отчеканивать в динамике глубокий грудной бас.

– Это Титов вас беспокоит, майор Плешаков, –также чеканя каждое слово в тон отвечаю ему.

– Титов … Богдан? Ты что ли? – в голосе бывшего однокашника слышу интерес.

Мы с Максом обмениваемся несколько минут любезностями. Справляемся о здоровье друг друга, родителей, когда доходим до семьи, я замолкаю слушая как распинается Макс.

– Ну, а что как у тебя? Батя наверное невесту на загляденье нашел? Помню как он от тебя постоянно девок гонял, – веселится, вспоминая былое Максим.

– Да не все так радужно Макс. Я к тебе собственно по делу звоню. Беда у меня.

Мой рассказ умещается в двух предложениях. От которых у самого стынет в жилах кровь, не то что у окружающих.

– Бро, это капец какой-то. Ты там держись Богдан. Через минут десять отзвонюсь. Если твоя малютка была зарегистрирована хоть в одном из отделений полиции… Мы найдем ее в течении получаса.

Искренне поблагодарил Макса, отключился.

– Вы думаете найдут ее? – Роман смотрит в зеркало заднего вида мне в глаза.

– Предчувствие подсказывает, нет, – качаю головой.

Макс позвонил много позже десяти минут.

Мы за это время успели добраться до города.

Высадить Аню-бродяжку возле хостела. Денег, сколько просила девчонка я не дал.

Она сама не понимала того, что большие деньги в ее кармане это точная смерть. Зато разрешил ей прийти ко мне в офис. Напрягу отдел кадров, пусть поищут ей какую-нибудь работенку.

Заехали в гараж. Поменяли машину. Терпеть вонь, которой пропитался салон у меня не было больше сил.

Выезжая из гаража, Роман зарулил к МакДональдсу, чтобы взять себе кофе. Я предпочитал пить воду. Пойло из быстропита не мое.

Смотрю на часы, так часто, что уже кажется, что я за ними слежу.

Макс с ответом задерживается уже на час. Решаю ему набрать сам. Но только стоило подумать об этом, как телефон будто подслушав мои мысли выводит на экран фото Плешакова. Звонит.

– Я уже и не думал тебе услышать, Макс, – в моем голосе скользит недовольство.

– Так я ж для тебе старался Титов. Привык делать все на совесть. И пусть тебе будет стыдно, что в таком тоне разговариваешь со мной.

– Да, ладно тебе Макс. Я раздражен, потому как до сих пор не могу найти ни одной зацепки.

– Значит не там ищешь Титов. Так вот слушай. В полицию и больницы детей с припиской “найденыш” не поступало.  Завтра нужно будет пробить детские дома и дома малюток. Они составляют акты примерно сутки. А уж если прошла неделя…

– Две, – перебиваю его.

– … тем более, тут напрашивается только один вывод: акта о приеме ребенка нет! – восклицает Плешаков.

Я молчу, перевариваю информацию.

– Приходи Титов в участок. Лучше завтра и пиши заявление. Объявим твою дочь в федеральный розыск. Я поспособствую, – предлагает Максим.

– Я хочу еще одно место пробить Макс.

– Говори Богдан. Чем смогу тем помогу. Не каждый день ты ко мне с такой бедой обращаешься.

Спустя десять минут, пока  Роман пил кофе, Макс скинул мне инфу по детскому дому, что находился в десяти киллометрах от места аварии.

Я когда представил, как все это расстояние бомжи тащили моего ребенка под мокрым снегом: по спине табуном поползли мурашки от плеч к пояснице концентрируясь в паху. Сжимая все внутренности.

Глянул на часы: половина двенадцатого, слишком поздно для звонка. Единственный кто может снять трубку это вахтер, и то вериться с трудом.

– Босс, если желаете мы можем съездит в детский дом.Глядишь, до кого-нибудь да достучимся.

– Надо немного подумать Ром. Тут бессмысленные телодвижения не к чему, – я замолчал, прислушиваясь к голосу разума, – я думаю, тот кто наступает нам на пятки, а точнее мы ему, уже побывал в детском доме и возможно разузнал всю информацию о девушке. Нам нужно кровь из носа узнать адрес директрисы и наведаться к ней. Лично. Только тогда у нас может получиться его опередить.

– А майор Плешаков разве не располагает подобными полномочиями? Он не может нам выдать адрес этой директрисы?

Я задумчиво перелистываю фотографии, которые мне прислал Макс. А ведь Роман правд. Как я мог упустить это из вида.

Пишу смс Плешакову.

“Нужен адрес директрисы. В долгу не останусь.”

Ответ от майора прилетает мгновенно. И конечно же в смс значится не только адрес проживания Миловиты Родионовны, но и ее телефон. В ответ написал короткое “спасибо”.

Ох и Плешаков! Ох и сукин сын!

Сразу не выслал адрес. Хотя знал что он мне будет нужен. Дождался пока сам в должники напрошусь.

– Ну, что Роман. У нас есть адрес и телефон. Звонить не вижу смысла. Чего тетку пугать бестолку? Лучше воспользуемся моментом неожиданности. Нагрянем в гости без звонка. Может пользы больше будет, – диктую адрес парню, тот сразу забивает его в навигатор.

– Думаете успеем раньше?

– Будем надеяться удача на нашей стороне.

Стодолларовая купюра творит чудеса. Работяги никогда не прочь подзаработать на чужих просьбах. Вот как сейчас. Подъехали по адресу, а тут закрытая территория. Охраняемые ворота. Правда оказались охраняемыми они недолго. Охранник нам без лишних вопросов дал въехать во двор, в обмен на зеленую шершавую банкному.

– Вот поэтому я и не живу в квартире, Ром, – комментируя вслух поступок охранника.

– Дык не везде же так, Босс.

– Почти везде, только туда куда сложнее попасть, денег нужно дать намного больше, – пока я говорю Роман аккурат подъезжает к нужному нам подъезду, останавливается напротив.

Зайти в  подъезд оказалось плевой задачей. Причем открыла нам его сама же Миловита Родионовна.

– Значит в гостях у нее никого не было. Не напуганная, – произносит вслух мои мысли Роман.

За считанные минуты мы поднимаемся на этаж. Я закрываю глазок, нажимаю звонок.

Женщина к двери подходит практически сразу, вот только дверь открывать не торопится.

– Кто там? – деловито спрашивает она.

– Это курьерская доставка. Я вам только что звонил, – отвечает Роман, так как его голос звучит моложаво, мягко.