Текст книги "Азарт охоты, или Трофеи моей любви"

Глава 10

Тим помог мне раздеться и уложил в кровать. Скинув халат, лёг рядом и приткнул мою голову к себе на плечо.

– Давай спи. Ты много выпила.

– Как это спи? Всё, что ли? Ты больше ничего не можешь мне предложить?

– Рада, тебе нужно выспаться.

– Я думала, ты меня согреешь.

– Ты замёрзла?

– Очень, особенно душа. Мне слишком холодно и уныло. Знаешь, иногда мне так хочется покончить с собой…

– Ты что, дура?!

– Дура, – прошептала я и уткнулась Тиму в плечо. – Мне хочется сунуть голову в петлю и сделать последний шаг. Маленький полет с высоты табуретки… Или высыпать на ладонь горсть таблеток. Одну за другой отправлять их в рот, запивая водой. Уснуть и уже никогда не проснуться. Или встать на самом краю крыши и шагнуть в пустоту. Можно сжать в руке лезвие и вспороть вены. Вместе с кровью будет уходить то, что я так ненавижу, – моя жизнь. Всё вокруг давно потеряло свою цену, а все, что внутри, – пусто и нелепо. Только на том свете я стану совершенно свободной. Не буду принадлежать этому миру, буду мчаться навстречу чужим и холодным небесам. Не хочу думать о том, что смерть – крайне неприятная форма бытия. Пора прекратить испытывать судьбу и играть с ней в кошки-мышки. Перед смертью хотелось бы посидеть с бутылкой французского коньяка и плиткой шоколада на берегу моря, полюбоваться на горизонт. Побродить по побережью, насобирать кучу ракушек, кидать камешки в воду и кормить чаек. Хочется увидеть морской прибой, услышать шум водопада, полюбоваться голубым небом, почувствовать запах цветов и тепло солнышка… Я завидую бабочкам. Они такие легкомысленные. Мне кажется, что бабочки счастливые. Они не доживают до зимы, у них вечное лето. Порхают с цветка на цветок и танцуют в ярких солнечных лучах. Мотыльки умирают очень быстро. Мгновенно, легко и красиво. – Я выдержала небольшую паузу. – Я могла бы побороться за жизнь, но я слишком слаба, чтобы противостоять трудностям, и слишком устала. Я часто задавала себе вопрос: «Зачем я здесь?» Всё это время кто-то не отпускал меня из этого мира. Кто-то хотел оставить и сберечь. Я не жалею о поступках, которые не успела сделать, и о мечтах, что не успела осуществить. Всё равно будет финиш. И пусть после того, как меня не станет, жизнь пойдёт своим чередом. Пусть. Меня это уже не будет касаться. И всё же от этой мысли охватывает отчаяние, в душу врывается пустота. А ведь ещё недавно я ничего не боялась. Ничего, кроме смерти. Знаешь, а ведь по мне даже никто не заплачет. Плакать-то некому, ведь я одинока, как перст.

Сама не знаю, почему я разоткровенничалась с Тимом о смерти. Наверное, оттого, что сегодня я отправила на тот свет ещё одного здорового молодого мужчину. Как палач… Негативные мысли и алкоголь сделали своё дело. Мне хотелось кричать во весь голос, как же мне плохо.

– Я не в силах что-либо изменить в своей судьбе, в своей жизни. Смерть – лучший и достойный выход.

– Всегда можно всё изменить. – Замечание Тима подействовало успокаивающе. – Ты же не знаешь, что скрывается за гранью, отделяющей жизнь от смерти. Возможно, захочешь что-то изменить, находясь там, но будет поздно. Ты в силах что-либо менять, только когда жива. Способов умереть множество, но чаще всего дело заканчивается в реанимации. При падении с высоты можно получить множественные переломы позвоночника, таза, конечностей и доживать свой срок в инвалидном кресле с ампутированными конечностями. При попытке перерезать вены на руках практически всегда происходит повреждение сухожилий. Это приводит к нарушению движений пальцев кисти. При неудачном повешении возможны переломы хрящей гортани и повреждение сосудов шеи, что сопровождается нарушением мозгового кровообращения. Если выпить уксусную кислоту, можно получить ужасные ожоги желудочно-кишечного тракта и химические ожоги пищевода. Пищевод сужается, приходится делать операцию, чтобы человек мог принимать пищу самостоятельно. А из реанимации таких самоубийц переводят в отделение для психосоматических больных. Палаты там больше похожи на тюремные камеры. Человек, хоть раз попытавшийся покончить с собой, до конца дней будет на учёте в психиатрическом диспансере. Ну что, я не отбил у тебя желание закончить жизнь суицидом?

– Так страшно всё это…

– Всегда страшно, когда думаешь, что из жизни ушла молодая и красивая.

– Так получилось, что я одинока не потому, что не могу выбраться из одиночества. Я одинока изначально, по свой сути. Страшно, что после смерти никогда не увидишь, как восходит солнце. Не услышишь шум дождя, не поймаешь снежинки на ладонь… Страшно.

– Вот и я про то же. Самоубийство – это поступок слабого человека, побег от проблем, от себя, от судьбы.

– Но ведь на такой шаг способен не каждый.

– Считаю единственным обстоятельством, при котором самоубийство оправдано, – если человек оказывается беспомощным, обездвиженным инвалидом и жизнь его становится в тягость не только ему самому, но и его близким. Человек создан для борьбы. Сознательно лишать себя жизни глупо. Человеческая жизнь – драгоценность! Зачем же умышленно её прекращать, тем самым не раскрыв свой потенциал?! Это поступок ненормального человека. Каким бы он ни был слабым или сильным, будь у него всё нормально с психикой, он этого не сделает. Человеку свойственно стремиться к жизни, а не к смерти… Не хочу, чтобы тебя посещали такие мысли.

Тим притянул меня к себе и нежно поцеловал. В тот момент, когда мы слились в поцелуе, я автоматически провела ладонью по его сонной артерии и в ужасе отстранилась.

– Мне кажется, что я медленно схожу с ума…

– Девочка моя, у меня такое ощущение, что ты чего-то боишься. Не бойся. Я с тобой. Никому тебя в обиду не дам.

На минуту мне показалось, что Тим – это принц из детских сказок. И пусть он не приехал на белом коне, зато поможет справиться с моими страхами. Мне захотелось узнать его характер, стиль жизни. Захотелось придумать сказку и поверить в неё. В то, что по моей судьбе не проедет тяжёлый каток мужского цинизма, эгоизма и равнодушия. Захотелось попасть в мир грёз и отвлечься от противоречивых мыслей.

Мы занялись любовью только под утро, после того, как я поспала несколько часов. Поцелуи Тима заставили меня проснуться, и я поддалась искушению. Волны соблазна расслабили меня, и я тяжело задышала. Тим смог разбудить во мне нежность, моё тело сгорало по капле от страсти. Мне казалось, что этой ночью я взорвусь тысячами искр. Мои руки всё крепче и крепче обнимали его, лоно познавало блаженство, упоительно содрогаясь в оргазмах. Наши горячие тела сплетались, я закрывала глаза и видела в темноте ожившие цветы, которые цвели в эту ночь только для меня. Временами казалось, что эта ночь – часть моей тайной фантазии.

– Я хочу тебя опять, – шептала я Тиму на ухо и стонала от острых и потрясающих ласк.

Когда всё закончилось, свернувшись клубочком, я положила голову на грудь Тима и ощутила тепло и уют. А ещё мне ХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ. Очень хотелось. Это утро было особенным. Очень нежным и очень добрым. Тим гладил мои волосы и по-отечески целовал в затылок.

– Я лежу с самой прекрасной женщиной на свете в одной постели. Для неё мне хочется петь песни, писать стихи, дарить подарки. Хочется носить её на руках. Она прекрасная, милая, нежная и удивительная. Она как видение. Я зажмурился и снова открыл глаза. Видение не исчезло, и это снова сделало меня счастливей всех на свете…

Я подняла голову, посмотрела на Тима и улыбнулась совсем по-детски. А затем кофе в постель, приятный шорох занавесок от приоткрытого окна, легкое дуновение ветра, солнечные зайчики, ласковые прикосновения рук и губ и разбросанная в спальне одежда… Это была ночь любви…

Когда зазвонил мой мобильный, я поцеловала Тима в грудь и дотянулась до трубки.

– Что не звонишь? – услышала я подозрительный голос Киры.

– Только что проснулась. Очень поздно легла.

– Какие новости?

– Всё хорошо. – Я покосилась на Тима и добавила: – Дело сделано.

– Объект устранён?

– Да. Полный порядок.

– Надеюсь, всё прошло без происшествий?

– Я же сказала, всё хорошо.

– Что ж, молодец. Быстро сработала. Потом поговорим подробнее. Отдыхай после трудов праведных. Завтра встретимся. Надеюсь, ты выкинула из квартиры этого алкаша?

– Он не алкаш. Его просто избили.

– Какая разница. «Синяк» он и есть «синяк».

– Он не «синяк». Это просто побои. У него лицо уже заживает, выглядит он гораздо лучше.

– Вот и замечательно. Пусть едет на конкурс мужской красоты, раз такой красавчик. Его уже нет в твоей квартире?

Я вновь украдкой взглянула на Тима и соврала:

– Я одна.

– Рада, надеюсь на твоё благоразумие. Ты же знаешь, как я не люблю и не прощаю враньё.

– Кира, а с чего ты взяла, что я вру?!

– Я этого не сказала. Просто в последнее время ты совершаешь такие неадекватные поступки… Ладно, отдыхай. Сама выйду на связь.

В трубке раздались быстрые гудки. Я положила мобильный на стол и ощутила, как меня бросило в жар.

– Тебе опасно здесь оставаться, – наконец произнесла я, глядя Тиму в глаза.

– Почему? Неужели ты так боишься свою тётку? Рада, что она нам сделает? Ты же взрослый человек. Скажи, она платит за квартиру? Ты зависишь от нёе материально?

– Ох, Тим, если бы всё было так просто…

– Рада, я хочу ненадолго отлучиться, – неожиданно заявил Тим и, подскочив с кровати, принялся одеваться.

– Ты куда?

– Скоро узнаешь. Только обещай, что никуда не уйдёшь. Будь дома.

– Тим, я терпеть не могу сюрпризы. Скажи, что ты задумал.

– Я же тебе говорю, скоро узнаешь. Наберись немного терпения.

Когда за Тимом закрылась входная дверь, я заправила кровать, приняла душ, надела чёрные чулки с поясом, короткое чёрное платье, которое должно быть в гардеробе любой женщины, изящные туфельки на высоченных шпильках, распустила волосы, слегка уложила их феном и накрасила губы ярко-красной помадой. Сев на подоконник, распечатала плитку шоколада и откусила кусочек.

Странно, Тим только отлучился, а я уже успела соскучиться. Так хочется, чтобы он был со мной честным… Я отдаю себе отчёт, что мне нельзя вступать в серьёзные отношения и уж тем более любить… ведь любовь убивает… А я толькотолько захотела жить… Любовь убивает слишком больно, резко, жестоко, цинично и грубо. Увы, она не умеет обходиться мягче и безболезненнее. Любовь ведь такая сука. Сжирает человека, будто тля цветок.

Тим вернулся ближе к вечеру. Я уже думала, что он больше не придёт. Когда раздался звонок, вздрогнула и пошла открывать дверь.

– Рада, какая же ты красивая! Хочешь, угадаю, чем ты занималась всё это время? – выпалил Тим.

– Чем?

– Сидела на подоконнике и смотрела на Кутузовский проспект.

– Думаю, нетрудно догадаться.

Тим протянул мне торт и шампанское, сообщил, что сейчас внесут сюрприз. Через несколько минут в мою квартиру стали подниматься люди с охапками роз. Они спускались вниз и возвращались с новыми букетами цветов. Я прислонилась к стене и наблюдала, широко открыв глаза. Жёлтые, белые, красные, розовые, кремовые и даже оранжевые розы…

– Тим, ты сошёл с ума? Куда их ставить?

– Помнишь, я обещал подарить тебе грузовик цветов? Так вот, я исполнил своё обещание.

– Ты идиот! Даже страшно представить, сколько ты за них заплатил. Это же безумные деньги!

– Не думай о деньгах. Это такие мелочи. Мне просто хотелось, чтобы у твоих стройных ног лежали все розы мира.

– Ты что, скупил все розы Москвы и Подмосковья?

– Говорят, почти ничего не осталось, – засмеялся Тим.

– Тим, боже, какой же ты сумасшедший!

Рабочие всё носили и носили розы. Их было так много, что квартира стала напоминать не просто цветочный магазин, а самый настоящий цветочный склад.

– Тим, ты ненормальный.

– Я это уже слышал.

– Я готова повторять это тысячу раз.

– Я почему-то подумал, что твои любимые цветы именно розы.

– Ты угадал. Но зачем так много?

– Хотел засыпать тебя цветами с ног до головы.

Когда рабочие занесли последние охапки, я растерянно огляделась и потрясенно прошептала:

– У меня только одна ваза, одно ведро и одна ванна. Что я буду делать с цветами? Они же завянут без воды.

Я села среди благоухающих роз, обхватила колени руками и заплакала.

– Рада, ну ты чего? Я же хотел как лучше… Думал, тебе понравится.

– Мне очень понравилось, – произнесла я сквозь слёзы и бросилась Тиму на шею. – Я просто не думала, что так бывает!

Глава 11

В дверь позвонили, и я увидела свою соседку Ольгу. Она смотрела на меня ошарашенно и нервно теребила пояс халата. Я познакомилась с Ольгой сразу, как только въехала в эту квартиру. Мы как-то одновременно открыли двери, чтобы вынести мусор, и разговорились прямо на лестничной площадке. Потом я стала захаживать к ней в гости на чашку чая и слушать излияния о мужчинах, которые на бульдозере проехались по её личной жизни. А таких у неё было приличное количество. Узнав про наши посиделки, Кира категорически запретила мне с ней общаться – для неё было неприемлемо вторжение милой женщины в моё личностное пространство.

– Оля, что-то случилось?

– Рада, я видела, что к нашему дому подъехала грузовая машина, полная цветов. Грузчики больше часа носили на наш этаж. Я так поняла, их таскали в твою квартиру.

– В мою, – кивнула я.

– Ты у себя цветочный склад устроила? Да в квартире они у тебя за ночь завянут. Если решила заняться цветочным бизнесом, могла бы посоветоваться со мной. Я в этом деле побольше шарю. Кто же дома цветы хранит?! Соседи знаешь какие ушлые все и завистливые. Сейчас участковому капнут, что ты у себя дома оптовый цветочный склад устроила. У тебя же ни лицензии, ни разрешения на подобную деятельность нет. Ворвутся люди в масках и конфискуют все твои цветы.

– С чего бы это?

– С того, что в нашей стране лучше на дому подобной деятельностью не заниматься. Нормальные люди с моргом договариваются.

– А морг здесь при чём?

– При том, что там холодильники хорошие. Там и цветы, и фрукты хранят.

– В холодильниках должны хранить трупы, – сморщилась я.

– Места всем хватит. Ты вот мандарины и яблоки покупаешь и даже представить не можешь, что их хранят в холодильниках морга. Сейчас везде всё купи-продай. Наши «братья» с Кавказа приезжают и договариваются с моргами об аренде холодильников. В них всё очень хорошо сохраняется. Тем более они очень вместительные, ведь туда несколько трупов засовывают. То же и с розами. У меня бывший одноклассник в морге работает, хочешь я с ним договорюсь?

– Оля, ты неправильно поняла, – наконец-то я смогла вставить слово. – Мне эти розы подарили. Я не собираюсь ими торговать. Это подарок.

– Подарили?! Тебе подарили грузовик роз? – Ольга смотрела на меня так, словно не верила.

– Сама не думала, что так бывает.

– Ты нашла себе олигарха?

– Да никакой он не олигарх. Обычный парень…

– Наверное, цветочный барон.

– Оль, ну я же тебе говорю: обычный парень.

– Обычные парни розы грузовиками не дарят.

– Знаешь, мне кажется, он потратил на этот грузовик все свои накопления.

– Тогда дурак.

– Он не дурак. Просто хотел сделать мне приятное.

Оля свела брови и заискивающе произнесла:

– Рада, а можно я на этого чудака хоть одним глазком посмотрю? Ну где я такое ещё увижу? Долго мы с тобой ещё на лестничной клетке будем стоять? Что ты его прячешь? Не бойся, не отобью. Мне чужое добро не нужно.

– Ой, извини, я сразу не догадалась пригласить тебя в квартиру. – Я распахнула входную дверь. – Входи, пожалуйста.

Оля зашла, оглядела квартиру и ахнула.

– Боже, запах какой… У меня прямо голова кружится.

– Это запах любви, – улыбнулся Тим моей соседке. – Любовь всегда так сильно дурманит.

Я их познакомила, Оля всё укоризненно покачивала головой, а потом грустно вздохнула:

– Да за такие деньги можно было несколько лет на Канарах отдыхать. Тим, ты подпольный миллионер? У тебя, видимо, денег куры не клюют.

– Да никакой я не миллионер. Просто истратил всё, что накопил.

– Разве можно так деньги тратить, – развела Ольга руками. – Это же расточительство.

– Можно, – засмеялся Тим и прижал меня к себе. – В этой жизни должны быть не только будни, но и праздники.

– Ой, мама родная, – как заведённая причитала Ольга, глядя на розы. – Красиво, конечно, но лучше бы ты Раде деньгами отдал. Будь моим мужем, я бы тебя убила. Хотя мужья кроме потрёпанного веника никогда ничего не дарят. Они на романтику способны только в букетно-конфетный период, а после брака у них, кроме как пожрать и на толчке посидеть, все интересы пропадают. Даже трахаться не заставишь. Вечно одно нытьё: устал, обожрался, желудок от обжорства расстроился, голова болит… Тим, ты точно не от мира сего. Все накопления потратить на цветы – это же безумие. Лучше бы Раде машину купил. Она хоть не завянет. – И Ольга хихикнула.

– Оля, зачем ты такое говоришь? – попыталась я заступиться за Тима. – Сегодня я почувствовала себя счастливой. Мне почему-то хочется плакать.

– Я тебя очень хорошо понимаю. Такие баблосы мимо пролетели! Могла в шубе до пят ходить и на дорогущем курорте кверху задницей лежать и мужиков соблазнять.

– Да мне плакать не от этого хочется… Оля, ну чего ты такая примитивная?

– Я нормальная, рациональная и здравомыслящая женщина.

– Я и представить не могла, что кто-нибудь способен ради меня на такой поступок. Это так восхитительно. Даже не могу описать, что чувствую.

– Знаю, что ты чувствуешь. Ты влюбилась, – махнула рукой соседка и, увидев бутылку шампанского, предложила: – За это нужно выпить. Совет вам да любовь.

– Конечно, – поддакнул Тим и попросил меня достать фужеры.

Я подошла к бару, заваленному розами, с трудом добралась до фужеров. А ведь в Ольгиных словах есть доля истины. Все мои мысли сейчас были заняты Тимом. Этот парень умел внести свежую струю в жизнь и приносил радость. Вчерашние слёзы и вчерашние беды рядом с ним становились ничтожными. Мне не хотелось терять этого удивительного человека, который ради любви спустил все свои деньги. Мне казалось, что без него меня ждёт пропасть. Всё налаживается: солнце светит, жизнь дарит приятные сюрпризы… Есть человек, которому я небезразлична и который рядом… Он помог мне почувствовать себя желанной и любимой. До него я была для всех просто вещью с единственным предназначением – убивать. Кинжалом, который прячут в сундуке. При этой мысли мне вновь стало больно. Не получается забыться… Наверное, нет столько водки, чтобы залить ею сердце… Ведь всё это время я не живу, а существую. Из меня уже давно утекла жизнь. Эта боль превращается в повседневность. В горячечное состояние души, которое стало привычным…

Мне так хотелось поверить Тиму, но я боялась… Мне казалось, что это какая-то игра, подаренная мне судьбой, а такие сюрпризы судьбы заканчиваются всегда неумолимой болью… Мне чудилось – если я подарю другому хоть часть своих чувств, я стану пустой. Неужели сука-судьба перед тем, как загубить, дала мне немного воздуха?!

Налив полные бокалы, Тим нарезал аппетитный торт.

– Девчонки, давайте выпьем за вас. Пусть у ваших ног будут самые красивые розы и самые лучшие мужчины.

– Ох, твои слова да богу в уши. – Ольга улыбнулась и влила в себя шампанское. – Ребята, но ведь розы завянут, – всё не могла успокоиться она. – Они же без воды долго не могут. А ставить их некуда. Тут не ванна нужна, а целый бассейн.

– Да и бог с ними, – махнул рукой Тим. – Сколько смогут, столько и порадуют.

– Тим, чтобы пойти на такой поступок, нужно влюбиться по уши, – лукаво заметила Ольга.

– А я этого и не скрываю, – расплылся в улыбке Тим.

– Рада, значит, получается, не все мужики сволочи. Получается, есть нормальные? – повернулась соседка ко мне.

– Поговорка «все мужики сволочи» равносильна той, что «все бабы дуры». Нельзя всех чесать под одну гребёнку, – заметила я.

– Да никто и не собирается. Если бы я твоего Тима не увидела, никогда бы не поверила, что нормальные мужики есть. Вокруг меня сплошь несчастные женщины. Взять хотя бы мою маму, сестру и подруг. Мой отец – просто больной человек, алкаш. День без поллитры не вытерпит. Так нажирается – просто страшно. У сестры муж – лентяй. Сидит дома, работать не хочет. Целыми днями на компьютере в карты играет и пиво дует. Сестра на двух работах вкалывает. Потом домой: готовить, стирать, мыть посуду, гладить, штопать. У детей нужно уроки проверить. Попросит хоть в чём-то помочь мужа, так он говорит, что заниматься хозяйством – не мужское дело. Она разок еле выгнала его выбить ковры, а пылесосить пришлось самой. При этом трутень уверен, что он – подарок для своей половины. Целыми днями лежит на диване, отшучивается на любую просьбу о помощи по хозяйству. Сестра покричит да успокоится. Сама всё сделает. А пару недель назад запил. Украл деньги, отложенные для детей, и пропил. Из всех родственников-мужиков не могу никого назвать настоящим мужчиной, за которым как за каменной стеной. И самое опасное: они всё больше деградируют.

Я знала, что любимое Ольгино занятие – «мыть кости» мужчинам, поэтому понимала, что её посиделки на моей территории могут затянуться до бесконечности, но тактично выпроводить не решалась.

– А ещё мне в мужиках не нравится то, что они только членом думают.

Тим покраснел и опустил глаза.

– Тим, надеюсь, ты со мной согласен? Вы сами не ведаете, что творите, когда ваши пиписьки встают и кричат: «В бой!» Видите в женщине только сексуальный объект, или попросту кусок мяса, основная обязанность которого удовлетворять ваши потребности. Мужчина хочет, чтобы я считала, будто своим предложением лечь в постель он делает меня счастливой на всю жизнь и встреча с ним – мой звездный час. И чтобы я в это поверила, старается как можно ниже опустить планку моей самооценки. Поэтому для меня мужики в большинстве – подлые, грубые, отвратительные, мерзкие, похотливые, эгоистичные, самовлюбленные, колючие и вонючие кровопийцы. Почти животные. Я сколько своего бывшего мужа пердеть отучала – бесполезно! Вечно несёт, как от скотины. В туалет после него хоть в противогазе заходи. Топор вешать можно. Реально газовая атака. Когда он в туалете сидит, соседи к окнам подбегают, думают, где-то что-то взорвалось. Один раз даже мне позвонили перепуганно и спросили, слышала ли я взрывы? Я постеснялась сказать, что это мой благоверный толчок взрывает. Мне иногда самой страшно становится: кажется, ещё немного, и в туалете стены рухнут. Ладно бы только в туалете, но ему ничего не стоит пёрнуть в кровати. Открытое окно не помогает. Говорит, лень до туалета дойти.

– Оля, хватит, – одёрнула я соседку, понимая, что она может развивать эту тему до бесконечности.

– Эти гады даже не стремятся заглянуть нам в душу. Понятное дело, зачем душа, если их интересует другое место, – принялась рассуждать Ольга дальше. – Мне в последнее время встречаются одни альфонсы. Ох уж эти любители пожить за чужой счёт! Им бы радовать своих сожительниц заботой, лаской и помощью по хозяйству. Но нет – ни фига от них покорности не дождёшься. Наоборот, начинают качать права, пытаются помыкать. Короче, сядут на шею так, что их потом чёрта с два скинешь, с кровью не оторвёшь. А как мужики в браке толстеют – отдельная тема. Как свиньи, честное слово. До брака все такие стройные, подтянутые, спортивные, а стоит только жениться, как тут же появляются пивные животы. Сами рыхлые, расплывчатые, как амёбы. Жопы и бёдра жиром заплывают. Член из-за пуза увидеть не могут. Ходят, животами по коленкам стучат. Каждый второй как будто арбуз проглотил. Даже не арбуз, а большущий аквариум. Волосы отращивают. Косички, хвостики делают. Сзади идёшь и не понимаешь – баба это или мужик. Так что с мужиками сейчас реальная напряжёнка, кругом альфонсы, геи, импотенты, любители водки, мамины сынки и те, у кого не в порядке с головой. А таких сейчас полно. Так что я хочу выпить за Тима.

– Действительно, давайте выпьем за Тима. – Я обрадовалась, что наконец-то Ольга закончила свой монолог.

– Тим, спасибо тебе за то, что подарил мне такой праздник. Сказать, что я очень растрогана, значит ничего не сказать.

– Девчонки, вы вгоняете меня в краску. Ничего сверхъестественного я не сделал.

Мы выпили ещё по бокалу шампанского, а потом я налила всем чай и предложила попробовать торт. Тим включил телевизор, и вечер плавно перешёл в домашние посиделки.

– Тим, а ты чего весь какой-то побитый? – не удержалась любопытная Ольга.

– Да так, попал в переделку, – ушёл он от ответа.

– Ты давай себя береги. Нам таких мужиков ой как не хватает. Вся надежда только на тебя.

В «Новостях» показали фотографию Дениса, я вздрогнула и ощутила, как спина облилась холодным потом. Тим тут же напрягся, а Ольга, к моему удивлению, замолчала и обратила свой взор на экран.

«…В своей квартире на Фрунзенской набережной скончался известный бизнесмен, владелец одного из самых модных московских ночных клубов… Его нашла утром мать и тут же сообщила в милицию. По предварительным данным, мужчина скончался от укола в шею, а точнее, от максимальной дозы яда. В милиции рассматриваются различные версии смерти бизнесмена, но основная – убийство. Прокуратура города возбудила уголовное дело по части первой статьи сто пятой – убийство. Ведется следствие».

Чуть позже показали фоторобот рыжеволосой девушки, составленный охранником, дежурившим в момент убийства, и сообщили, что, скорее всего, девушка причастна к убийству бизнесмена. Ещё была выдвинута версия, что, по всей вероятности, девушка имеет медицинское образование и работает в медицинском учреждении. К счастью, фоторобот был составлен довольно слабенько, со мной ни малейшего сходства.

«…Убийца, по словам немногочисленных свидетелей, двадцати четырех—двадцати пяти лет, рост примерно сто семьдесят сантиметров, тонкие черты лица и рыжие волосы. Имеются сведения, что это не первое убийство, совершенное ею за последние время. Её приметы совпадают с неизвестной, которая участвовала в убийстве ещё нескольких бизнесменов в течение последнего года. Почерк всех преступлений весьма похож, и милиция не исключает, что их совершила одна и та же женщина…»

– Молодец девка! – восторженно воскликнула Ольга, глядя на фотографию. – Мочи гадов! Знаем мы этих владельцев ночных клубов. Заманил на квартиру и изнасиловать, поди, хотел.

По телевизору начался какой-то концерт. Тим помрачнел и не сводил с меня своих чересчур цепких глаз. Я делала вид, что ничего не замечаю. Услышав, что Ольга собирается домой, облегчённо вздохнула.

– Ладно, голубки, мне пора. Думаете, не понимаю, что третий лишний? Знаю, как вам хочется побыть вдвоём, поэтому убегаю. Радка, береги Тима, редкий мужик. Его нужно сфотографировать и в рамочку повесить, чтобы другим мужикам в пример ставить.

Я закрыла за Ольгой дверь и ещё явственнее ощутила на себе испепеляющий взгляд Тима. Я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги.