Текст книги "Убей меня нежно"

Вконец отчаявшись заснуть, я все-таки решила наведаться в библиотеку, чтобы взять новую книгу – прежнюю как раз дочитала этим вечером. Прежде я никогда не выходила из своих покоев по ночам, но необходимость оставаться в комнате тяготила гораздо сильнее, чем страх нарушить приказ главного вампира.

Осторожно отворив дверь и убедившись, что коридор пуст, я крадучись двинулась по направлению к библиотеке, прислушиваясь ко всем звукам. Порадовавшись в глубине души, что в этот поздний час все обитатели замка, похоже, давно разошлись по своим спальням, я, наконец, достигла цели своего ночного путешествия. С облегчением приоткрыв тяжелые двери библиотеки, я осторожно проскользнула внутрь, так же неслышно их затворив за собой.

Внутри помещения царила полная тишина, лишь только ветер из приоткрытого окна тихонько раздувал легкие занавески. В робком свете луны темная комната выглядела таинственно и совсем незнакомо. Высокие книжные полки, уходящие под потолок казались громадами скал, силуэты массивных кресел, полукругом стоявших перед незажженным камином, вызывали необъяснимую тревогу. Я поспешила быстрее разжечь огонь, чтобы прогнать длинные мрачные тени, отбрасываемые предметами обстановки. Сухие дрова, стопкой лежавшие в очаге, радостно занялись проворными язычками огня. Удостоверившись, что пламя не потухнет, я облегченно повернулась к центру комнаты… и окаменела от неожиданности: в большом мягком кресле, удобно устроившись, полулежал объект моих неустанных размышлений, с ленивой усмешкой наблюдавший за всеми моими действиями.

Я стояла в оцепенении, не желая первой нарушить тишину, напряженной паутиной протянувшуюся между нами. Видя, что и мужчина не собирается этого делать, продолжая разглядывать меня сквозь полуопущенные веки, я повернулась обратно к камину, делая вид, что наблюдаю за игрой пламени.

Наконец, звенящую тишину комнаты нарушил вибрирующий голос вампира, тут же сотнями мурашек прокатившийся по коже:

– И что же тебе здесь понадобилось в два часа ночи? Какие именно слова в приказании «не ходить по ночам» показались не ясны?

Глава пятая

Закрыв глаза и сосчитав про себя до десяти, я сделала глубокий вдох и медленно повернулась к вампиру. Вот только я никак не могла ожидать, что он окажется стоящим за моей спиной. От неожиданности я отшатнулась, чуть было не шагнув в камин. Схватив меня за руку, мужчина грубо дернул на себя, заставив на мгновение наши тела соприкоснуться. Его тело показалось твердым, словно литым из мышц, и это прикосновение заставило меня отшатнуться с такой спешкой, словно я могла обжечься о вампира.

Тени играли на его непроницаемо равнодушном лице, и мне вдруг отстраненно подумалось, что так, наверное, и должен выглядеть Дьявол. Совершенно красив, жесток и бесчувственен – идеальное сочетание.

– Я получу сегодня ответ на свой вопрос?

Даже звучание низкого голоса было под стать холодному облику.

– Мне необходимо было выбраться, выйти хоть куда-нибудь. Я задыхаюсь в этой комнате, – откровенно призналась, заранее предчувствуя ответное безразличие собеседника. Так и вышло.

– И ты решила, что можешь безнаказанно нарушить мой запрет? Ты хоть понимаешь, что находишься в замке, полном вампиров? И такие прогулки могут закончиться плачевно?

– Но Антия сказала… – набравшись храбрости, я подняла на него глаза. – Что никто не причинит мне здесь вреда.

Показалось, или в темных глазах мелькнула тень?

– Ах, значит Антия сказала, – мрачно передразнив меня, вампир отчего-то распалился еще сильнее. – И ты тотчас же понеслась испытывать судьбу. Знай, человечишка, в этом месте у тебя найдется немало врагов. Которые едва ли удержались бы от соблазна, встреть они тебя ночью в таком виде.

Он перевел взгляд на мое тело, облаченное в одну лишь тонкую сорочку. Отчего-то под этим взглядом мне захотелось прикрыться. Скрестив руки на груди в защитном жесте, я смиренно ожидала окончания речи вампира, чтобы тихо удалиться обратно в комнату.

Но все получилось совсем не так, как мне представлялось.

– Однако главная опасность для тебя исходит вовсе не от них, человеческая женщина.

– А от кого? – я осмелела настолько, что рискнула вступить в диалог.

– Ты все еще не догадалась? – он лениво усмехнулся, но что-то во всем его облике вдруг заставило меня заволноваться. От мужчины исходили волны опасности, даже его поза неуловимо изменилась: он напомнил сейчас хищника, приготовившегося к прыжку. Но единственным претендентом на роль жертвы была я.

Мне бы испугаться, замолчать, слиться со стеной. В этом случае, быть может, еще остался бы шанс уйти отсюда невредимой.

Но незаметно разгоревшееся внутри пламя требовало выхода. И я поддалась его жару, когда произнесла, глядя в освещенное огнем камина лицо вампира.

– Я знаю. Главный мой враг – это вы.

Он лишь усмехнулся, заслышав мои слова.

– Понимание пришло к тебе слишком поздно, да, девочка?

– Да! Если бы я могла знать вас хоть немного, прежде чем спасти, то никогда – слышите, никогда! – не спасла бы!

– Но ты спасла. Почему же ты это сделала? – он всматривался в меня с безразличным видом ученого, ожидая ответа, увы, неизвестного мне самой.

– Сама не знаю! – с горечью воскликнула, выплескивая правду. – Я, наверное, в тот момент сошла с ума, понадеявшись, что вы обладаете хоть крупицей чувств, что свойственны всем живым существам! Но напрасно: оказалось, вам неизвестна ни отзывчивость, ни благодарность, ни, тем более, благородство.

– Моя отзывчивость – сохраненная тебе жизнь. Моя благодарность – то, что ты сейчас живешь здесь, в моем замке. Благородство же… – он помедлил. – То, что твоя честь по-прежнему с тобой.

– Надо было меня оставить вместе со всеми придворными и слугами, там, в королевском замке! – я словно слышала свой голос со стороны, обмирая от собственного безрассудства. – Ведь все, кого я знала, теперь мертвы! Из-за вас моя жизнь превратилась в ад! И самое главное – мой брат, единственное, что удерживает меня в этом мире! Что вы сотворили? Почему запрещаете его видеть? Что с ним теперь?

– Даже не думай об этом. Никогда. Я запрещаю. Для твоего же блага.

– Моего блага? Да о чем вы вообще думали, похищая меня? Для чего? – я, наконец, выпалила главный вопрос, сводивший меня с ума на протяжении этих дней.

– О чем я думал? – обманчиво спокойно переспросил вампир, блуждая взглядом по моим плечам, распущенным волосам, упавшим на грудь. – Если бы я знал это сам! – его голос на мгновение надломился, ошеломив калейдоскопом эмоций, звучавших в нем.

Внезапно мужчина наклонился ко мне так, что его глаза оказались прямо рядом с моими, и, четко проговаривая каждое слово, он прошептал: – После той встречи в пещере я не могу забыть вкуса твоей крови, Триана.

Его признание меня ошеломило. Нет, подобное подозрение, конечно же, приходило в голову, однако… Существовало одно большое «но», никак не вписывавшееся в эту теорию: если его привлёк вкус моей крови, почему он не выпил меня? Почему я все еще жива?

Наверное, этот вопрос отчетливо читался в моем взгляде, потому как собеседник внезапно хмыкнул.

– Ты знаешь, что такое одержимость? Нет? – с непонятной мне яростью он вглядывался в мое лицо. В его глазах отражались пляшущие языки пламени, и это зрелище пугало и одновременно завораживало. – А мне вот это известно. Повсюду чувствовать этот проклятый чужой аромат. Закрывать веки и видеть ненавистные глаза, преследующие днем и ночью. Презирать себя за эту слабость, но проигрывать ей вновь и вновь.

– Тогда… – я облизнула пересохшие губы и выдавила из себя первое, что пришло на ум: – Как вам удается сдерживаться?

Кривая белозубая усмешка сверкнула на надменном лице подобно разряду молнии. Он отступил на шаг, чтобы оглядеть меня с ног до головы. От его взгляда по коже бежала дрожь.

– Хорошо, что ты задала этот вопрос.

Вновь приблизившись так, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза, мужчина тихо, почти что ласково шепнул. Вот только глаза его были холодны:

– Потому что сегодняшней ночью мой ответ – никак.

И прежде чем я осмыслила его слова, губы вампира властно накрыли мой рот. От неожиданности, испуга, страха – и тысячи иных чувств, разобраться в хитросплетении которых у меня не было ни возможности, ни желания – я опоздала с сопротивлением.

Через мгновение тело пронзила незнакомая дрожь, омывшая волной мурашек дрожащие руки, спустившаяся дразнящим ручейком через груди к животу и сосредоточившаяся в самой нижней его части.

Губы вампира были горячими. И это было еще одно удивленное открытие, осознать которое мне удалось лишь много позже. В ту минуту все мысли покинули ошеломленное сознание, предоставив верх чувствам.

Их было так много: изумление, недоверие, боязнь, что порыв вампира – всего лишь очередная хитроумная ловушка, рассчитанная на наивную человеческую женщину. Стыд от того, что несмотря на свой страх я все-таки не могла сопротивляться властной решимости, с которой его губы сминали мои, с каждой лаской по крупицам крадя у меня остатки гордости. Его дыхание смешалось с моим, когда я, окончательно сдаваясь, приоткрыла рот, и в тот же миг настойчивый язык мужчины скользнул внутрь, сталкиваясь с моим собственным. Это было подобно взрыву. Не сдержавшись, я застонала, и этот стон был тут же поглощен жадным вдохом вампира.

Прижав меня к своему телу так, что я отчетливо ощущала жесткость пуговиц на его камзоле, мужчина пустился в изучение. Его дерзкие руки неторопливо двинулись в путешествие по моим плечам, постепенно спускаясь ниже. Тонкая сорочка не могла служить преградой, и каждый из нас это понимал. Прикосновение мужских пальцев к груди заставило тягучий ком в низу живота разрастись. Мне не нужно было даже видеть отражение, чтобы представлять, как распутно сейчас я выглядела: простоволосая, в тонкой сорочке, с распухшими губами после жадных поцелуев вампира, с твердыми сосками, натянувшими нежную ткань.

Эта картинка принесла стыд, но его оказалось недостаточно, чтобы найти в себе силы оттолкнуть мужчину.

Я сознавала, что таю в объятиях врага. Что уже назавтра воспоминание о сегодняшней ночи заставит щеки пылать краской унижения, а мой мучитель будет проходить мимо меня с прежним выражением равнодушия на холеном лице.

Но слабое человеческое тело вновь предавало свою хозяйку. Предавало с каждым ускоряющимся ударом сердца. С каждым огненным цветком, что распускался на коже от прикосновений чужих пальцев. С каждым прерывистым вздохом, что срывался с губ после новой откровенной ласки.

Как я была слаба перед ним! Еще там, в пещере, ему не стоило никакого труда заставить меня дрогнуть.

В чем заключалась его сила? Он был красив, да, это было первым, что заставило меня поразиться, едва я впервые увидела вампира. Но разве в одной только внешности крылся секрет невыносимого притяжения, заставлявшего меня вновь и вновь искать встречи со своим врагом?

От него веяло мраком и холодом, но я, словно какой-то неправильный мотылек, летела в эту темноту, отдаляясь от света дальше и дальше. На церковных службах часто звучало слово «наваждение», и вот теперь мне довелось узнать, каким оно бывает на самом деле. Обычно это слово упоминалось в прямой связи с дьявольскими силами, и встретив вампира сегодняшней ночью, я бы не спешила отрицать его связь с дьяволом.

Мужские пальцы властно коснулись живота. Грубоватая шершавость тяжелой мужской ладони воспринималась обнаженной кожей необыкновенно остро.

Но именно это ощущение помогло мне прийти в себя. Вспышка страсти настолько затмила рассудок, что я даже не заметила, когда вампир успел проникнуть под сорочку.

Каких невероятных усилий мне стоило упереться руками в твердую грудь мужчины и, собрав остатки сил, оттолкнуть его от себя!

Он отшатнулся, но скорее от удивления. В его затуманенном взоре по-прежнему плясало пламя, но теперь оно вызывало лишь страх.

Я бросилась бежать, ведомая больше инстинктами, нежели велением разума. Убежать от застигнутого страстью вампира в его собственном замке – это было изначально невыполнимой задачей. Но в тот момент доводы рассудка не могли пробиться сквозь панику и желание скорее спрятаться, скрыться от мужчины.

Он настиг меня через три удара сердца, обхватив сзади и заключив в тесное кольцо своих рук. Я лягалась и брыкалась в его плену, но вот что странно – ни один из нас не издал ни звука. Словно существовал некий негласный уговор хранить хрупкую тишину, поселившуюся в этом помещении, от посягательств любых звуков, кроме как треска поленьев, сгорающих в камине.

Потому скрип двери раздался особенно громко.

Я находилась лицом к дверному проему, и лицо вошедшего оказалось прекрасно различимо даже в полумраке помещения.

Высокая женщина, на лице которой прежде доводилось видеть лишь презрение, сейчас представляла собой занятное зрелище. Если бы я не была застигнута врасплох предательством собственной плоти и реакцией тела на прикосновения врага, то, может, сумела бы по достоинству оценить произошедшие перемены.

Правильные черты незнакомки были перекошены от гнева, брезгливости и еще чего-то, что можно было расценить как ревность. Она замерла на пороге, одной рукой держась за дверную ручку, облаченная в длинное домашнее платье, навеявшее мысли о том, что в таком виде женщины обычно ждут своих мужчин в спальне.

И выражение ее глаз, устремленных на стоявшего за моей спиной вампира не оставляло сомнений, кого именно она искала.

Хватка на моей груди ослабела. Руки вампира разжались, и я без труда высвободилась, вот только эта свобода почему-то не принесла удовлетворения.

Невыносимо остро ощущая себя лишней, я отошла в сторону, опустив голову вниз так, чтобы пряди волос прикрыли лицо. Щеки горели, внутри разгоралось разочарование.

– Аларис, – голос вампирши был ей под стать: высокий и звенящий, в нем, казалось, звучала ледяная сталь. – Я заждалась тебя.

– Иризи, – его же голос звучал устало и холодно. – Кажется, я не говорил, что хочу видеть тебя сегодня.

Она, не обращая внимания на мое присутствие, смело шагнула в комнату и спустя миг уже обвила высокую фигуру мужчины своими руками.

– Тебе и не нужно ничего говорить, – сейчас ее голос звучал приглушенно, словно она уткнулась лицом в твердую грудь вампира. Отчего-то наблюдать за этой сценой становилось все невыносимее. – Ведь я – твоя невеста.

Прозвучавшее слово заставило меня ожить. Дернувшись, я, наконец, отмерла и устремилась к двери, наплевав на собственные чувства, присутствие двух вампиров и все, произошедшее здесь этой ночью.

– Стой. – произнесенное в спину слово заставило меня лишь ускориться: не было сомнений, что оно предназначалось именно мне.

Я почти бежала, когда впереди внезапно выросла преграда. Недовольный и откровенно разгневанный вампир возвышался непреодолимой стеной, да и на ощупь оказался не мягче. Не успев остановиться, я врезалась в него со всей силы, на мгновение воскресив в памяти, как столь же тесно наши тела были прижаты друг к другу всего несколькими минутами ранее.

Тяжело дыша, я исподлобья смотрела на вампира, ожидая пояснения. Что ему потребовалось от меня? Особенно теперь, когда нас с ним видела его невеста?

– Тебе не следует передвигаться по замку в одиночестве, – с этими словами он развернулся и устремился вдоль по коридору, чеканя шаг.

Прежде чем двинуться следом, мне потребовалось несколько мгновений на то, чтобы осознать его слова.

Остановившись у моих покоев, он молчаливо проследил за тем, как я скользнула внутрь и, не прощаясь, закрыла за собой дверь.

Удивительно, но я провалилась в глубокий сон, едва голова коснулась подушки. А в следующий миг яркое утреннее солнце уже светило в глаза, вынуждая неохотно проснуться и потянуться всем телом.

Внезапно острая боль во всех членах заставила меня резко распахнуть глаза и в голос застонать от унижения: я вспомнила все подробности прошедшей ночи, яркие картинки прижатых тел и откровенных ласк вампира пронеслись перед глазами. Осознание, что я чуть было не натворила, обрушилось на мою многострадальную голову.

Не помню, как я в то утро одевалась, завтракала – все время одна-единственная мысль судорожно билась в голове, заслоняя все остальные: как мне дальше жить с таким грузом на душе? Будет ли вампир делать вид, что ничего не произошло или теперь мне уготована роль сначала его любовницы, а потом и десерта? И как забыть про высокую вампиршу, как оказалось, являвшуюся невестой Алариса?

Эти бесконечные мысли вызывали головную боль. Я невольно застонала вслух, привлекая внимание сидевшей рядом Антии. Теперь почти все свободное время она проводила со мной, развлекая беседами или показывая свое творчество. У вампирши оказался необыкновенный талант в рисовании, её рисунки восхищали даже такую ничего не смыслившую в искусстве особу как я.

Из-под её порхающих рук выходили величественные замки, острыми шпилями упиравшиеся в грозовое небо. Туманные пейзажи болот, где клубящийся туман обретал форму в (убрать предлог) зловещих образов из самых страшных ночных кошмаров. Зеленые равнины, залитые солнцем и неуловимым, но манящим привкусом простора и свободы.

Среди ее работ я встречала и несколько набросков женских платьев, которые, я уверена, легко произвели бы фурор не только в обществе вампиров, но и людей. Но девушка очень смущалась и не воспринимала это свое увлечение как нечто, способное из бумаги воплотиться в жизнь. Я несколько раз предлагала Антие показать эти наброски главной портнихе и попытаться воплотить в жизнь хотя бы один из них, но она отчего-то все медлила.

– Триана, что-то случилось? Ты сегодня с утра сама на себя не похожа.

– Все хорошо, просто я себя неважно чувствую. Наверное, обычная хандра, – мне было неловко обманывать дружелюбно настроенную ко мне девушку, но и открыть ей правду я просто не могла.

– Может, все же позвать лекаря? – она колебалась, и в некоторой степени её тревогу можно было понять: человеческие тела представлялись ей чем-то хрупким и подверженным всевозможным хворям, потому в любом моем чихе она подозревала болезнь.

– Не стоит, – мягко отказалась я и спустя пару мгновений все-таки озвучила вопрос, не оставлявший меня с самого утра. – Скажи, Антия, а кто такая Иризи?

Вампирша отложила в сторону карандаш, до этого мелькавший в ее тонких пальцах с такой скоростью, что я просто не могла поспевать за ним взглядом. На лице девушки повисло тревожное, чуть виноватое выражение.

– Ты ведь уже слышала, что существует несколько крупных кланов вампиров. Одним из таких является клан Делагарди, которым правит наша семья на протяжении уже нескольких столетий. К сожалению, достигнуть мира с другими кланами не представляется возможным, мы постоянно находимся на грани войны с себе подобными, уж не знаю, почему, – она вздохнула. – Иризи – родная сестра предводителя клана Крейц. Когда-то она вместе с братом прибыла к нам на переговоры, но ей приглянулся наш клан и правящая семья, и она решила остаться. Её брат в том не препятствовал, как и наш отец.

Картина получилась довольно ясной, пусть и безрадостной. Предводитель одного клана и сестра предводителя другого – их союз принесет обоим кланам столь необходимый мир, закрепленный брачным договором. Увы, в мире людей это было обычным явлением, и зачем Антие понадобилось столь долгое вступление, я искренне не понимала. Как не понимала и того, почему мое глупое безрассудное сердце так сжимается при мысли об Аларисе и Иризи.

Прошло несколько минут. Антия продолжала о чем-то болтать, но я, погрузившись в собственные переживания, даже не прислушивалась, пока краем уха не услышала знакомое имя:

– …Аннора тоже поехала вместе со всеми, их не будет до вечера, наверное. Знаешь, я долго думала и наконец-то решилась. Перед обедом я встречаюсь с портнихой! Мне не хотелось делать это в присутствии сестры, она относится к моему увлечению довольно скептически. Если бы не ты, я никогда бы не решилась осмелиться на это.

Она искренне мне улыбалась, а в то же время в моей голове, обгоняя друг друга, стремительно мчались рискованные мысли. Если Анноры нет в замке, то я могу наведаться в ее покои и попытаться обнаружить там хоть что-нибудь, что могло бы помочь отыскать брата. К сожалению, в этой задумке Антия мне не помощник: приказы брата твердо сидели в ее очаровательной темноволосой голове, так что эта встреча с портнихой приходилась как нельзя кстати.

Да, я отдавала себе отчет, насколько рискованной будет эта выходка. Никто не станет мне помогать и относиться со снисхождением, но я действительно больше не могла продолжать делать вид, что все в порядке. Что в моем одиноком существовании в мире вампиров нет ничего необычного. Вчерашняя встреча в библиотеке послужила спусковым механизмом для моего истончившегося терпения, и я жаждала действий.

Потому спустя час, зорко заметив, как начала собираться на свою встречу вампирша, я невинно обратилась к ней.

– Антия, – ощущения подсказывали, что лгать единственному вампиру, настроенному ко мне с симпатией, было не самой приятной вещью. – Пожалуй, я пойду обратно в постель, полежу до обеда, и, надеюсь, приду в норму, – я старалась говорить как можно убедительней, боясь, что внимательная девушка заметит неладное в моем голосе.

Однако можно было не волноваться: вся в напряжении перед важной встречей, на которую она столь долго решалась, Антия и не обратила внимания на мой странный тон:

– Да, конечно, Триана, иди! Я передам слугам, чтобы не тревожили тебя до обеда.

Выйдя из комнаты и, для приличия, пройдя несколько шагов по направлению к своим покоям, я остановилась и прислушалась: все было спокойно, я даже слышала отсюда, как Антия тихонько что-то напевает себе под нос.

Расположение комнат в этой части замка я знала весьма приблизительно: во время ознакомительной экскурсии по замку подруга не стала особо распространяться, сдержанно отметив, что мне не следует здесь появляться. Но зато я знала, что двери в покои Анноры должны быть ярко-красными. Как-то я оказалась свидетельницей интересного диалога между сестрами об интерьере их комнат. Аннора намеренно игнорировала мое присутствие, старательно делая вид, что меня не существует, но большинство разговоров сестёр все равно происходило, когда я была рядом.

Я проходила мимо череды темных дверей, безликих и похожих друг на друга. Все внутри замирало от страха – стоило отвориться любой из них, и мое присутствие в запрещенной для этого части замка будет обнаружено. О последствиях я не думала, усердно отправляя эту мысль в самый дальний угол сознания.

Наконец, я нашла то, что искала. Действительно, эту дверь трудно было спутать с любой другой: смелый ярко-красный орнамент опоясывал её от порога и до верхнего края.

На секунду засомневавшись в разумности своих действий, но не желая отступать, я осторожно отворила тяжелую дверь, позволяя тусклому свету факелов, вбитых в каменные стены, осветить открывшийся проем.

Глубоко вдохнув, я вошла в комнату и затворила дверь за собой. Несколько минут потратив на то, чтобы разжечь заранее принесенную с собой свечу, я не сразу осознала, что не одна в комнате.

Испуганно обернувшись, я не сразу разглядела темный силуэт, неподвижно стоящий у занавешенного окна. Не зная, как поступить, я продолжала молчаливо разглядывать медленно поворачивающуюся ко мне фигуру, с каждой секундой с замиранием сердца узнавая знакомые черты.

– Дэйкас? – робко проговорила, боясь поверить в то, что действительно вижу перед собой брата.

Однако тот не спешил выражать восторг при виде меня. Напротив, он, словно сопротивляясь чему-то, хрипло проговорил:

– Уходи… Быстрее уходи отсюда.

– Но почему? – на глаза наворачивались бессильные слезы. Не так я представляла его реакцию на нашу встречу! Но я не желала сдаваться и заговорила снова, упрямо начиная двигаться к нему: – Дэйкас, я знаю, что они с тобой сотворили! Но ты все равно был и всегда останешься моим любимым старшим братом, – при этих словах я подходила к нему, желая обнять столь дорогого для меня человека. – Пожалуйста, только не прогоняй! Мне так плохо без тебя.

И только приблизившись так близко, что огонь осветил замершую у окна фигуру, я внезапно начала понимать, почему же мне было запрещено видеться с братом.