Текст книги "Книга твоей жизни. Перелом"

Суббота

Я просыпаюсь с легкой головной болью – но после отличного вечера принимаю это как должное. Прислушиваюсь… и ничего не слышу. Кати, похоже, нет дома, поэтому я встаю, завариваю себе кофе и возвращаюсь в постель с полной чашкой и фруктовым салатом. Пришло время следующего урока.

Урок 15

Какие еще болевые точки есть в вашей жизни?

Есть ли люди, которые истощают вашу энергию, но нравятся вам? Не всегда нужно сразу выбрасывать людей из своей жизни – может, стоит поговорить по душам, дать понять другому человеку, что именно вас беспокоит. Постойте за себя, четко покажите свои границы и пересмотрите способы взаимодействия друг с другом – и вы увидите настоящие чудеса.

«Ну и как это должно сработать?» – спрашиваю я себя, а потом слышу, как поворачивается ключ. Дерьмо, это какие-то уроки от лукавого. Слышу, как Катя снимает туфли и куртку. Я могла бы на весь день затаиться в постели, но я совсем не хочу все время прятаться в своей комнате. Это наша общая квартира. Мы обе записаны арендаторами, поэтому мы обе имеем право вести себя здесь так, как хотим. Я делаю глубокий вдох и встаю с кровати. Еще один вдох, а потом я открываю свою дверь.

– Привет, Катя.

Она выглядит удивленной. Я неловко улыбаюсь, она улыбается в ответ.

– Нам нужно поговорить, – произношу я и предлагаю заварить нам чай. Пока не знаю, что именно сказать, но что-нибудь придумаю. Я ведь недавно записывала все, что меня беспокоит. Мне нужно просто упаковать это чуть более вежливо, и после прошлой ночи мне легче это сделать. Я сажусь рядом с ней в гостиной и мысленно готовлю свою небольшую речь.

– Мне нужно многое сказать, и я надеюсь, что ты дашь мне выговориться, потому что мне сейчас очень тяжело. Я никогда раньше не делала ничего подобного.

Она кивает и выглядит очень бледной. Пожалуй, она взволнована так же, как и я, если не больше, и мне ее жалко.

– В последнее время меня тошнило от моей жизни, и многие вещи меня раздражали. Причина была и во мне самой, но еще и в том, как ты себя ведешь. Позавчера я рассталась с Эриком, потому что он никогда ничего для меня не значил, и мне с ним было не очень, но ты уже в курсе. Раньше мы были с тобой хорошими подругами, я люблю тебя, но в последнее время не могу не расстраиваться из-за множества мелочей. Я сама это не очень понимаю. Я хочу сказать тебе сейчас, чего от тебя хочу, и надеюсь, что мы сможем понять друг друга, потому что я не хочу тебя терять. Но я точно так же не хочу больше чувствовать себя некомфортно в своих четырех стенах. Если ты меня после этого возненавидишь, это твое право…

Я перечисляю все, что мне мешает, и Катя то краснеет, то бледнеет. Когда по ее щеке скатывается слеза, я заканчиваю свой монолог. Наверное, это тяжело вынести.

– Можно, я тоже кое-что скажу?

Я смотрю на нее с ужасом, но удержать ее от этого трудно, поэтому я киваю и надеюсь, что она тоже постарается выражаться аккуратно. И она старается – к счастью. Я то злюсь, то удивляюсь, сначала мне стыдно, потом грустно. Мы так долго варились во всем этом – может быть, уже слишком поздно спасать нашу дружбу? Кате тяжело оттого, что у меня всегда плохое настроение. Она не может понять, почему раньше мы проводили так много времени вместе, а теперь я ее просто избегаю. Кроме того, я совершенно помешана на чистоте. Да уж, я могу себе представить, что со мной нелегко, и это правда… Сейчас меня раздражает просто все. Стоит мне только подумать о ножике для джема, я выхожу из себя, хотя на самом деле это не так уж и ужасно, правда?

– Попробуем поработать над собой и найти компромиссы? – осторожно спрашиваю я. Может быть, она больше не хочет дружить со мной: в последнее время я была не очень хорошей подругой.

– Давай… Я попробую стать более аккуратной, – соглашается она.

– А я постараюсь поменьше психовать. Меня саму это раздражает.

– Но знаешь, Юля, мне бы очень хотелось проводить с тобой больше времени, как раньше.

Катя смотрит на меня так, как будто боится, что я могу отказать.

– Давай попробуем, – говорю я, и сейчас действительно хочу этого. Мне так легко внутри.

– Я решила изменить свое питание. Что думаешь? Хочешь вместе со мной поэкспериментировать со здоровой едой? Знаешь, я сейчас читаю книгу… – начинаю я и рассказываю про «Книгу твоей жизни».

Мы проводим вместе весь день, продумываем бюджет, и я сообщаю ей о книге и своем новом плане здорового питания. Она хочет попробовать вместе со мной, и поэтому у нас снова есть что-то общее. Я помогаю ей навести порядок, мы вместе выбираем рецепт на вечер, идем за покупками, готовим и едим, открыв еще и бутылочку вина, почти как в былые времена. Неужели все действительно так просто? За ужином я рассказываю про Якоба, а она – про своего мерзкого Йорна. Мы снова понемногу становимся ближе друг к другу, и я почти забываю, что здесь происходило последние несколько недель. Прежде чем лечь спать, мы решаем завтра вместе сходить на барахолку, и я уже написала Якобу, что снова буду продавать разную утварь для кухни. Он хочет приехать к нам в гости – ведь ему еще нужны пасхальные подарки. Я с нетерпением жду возможности прочитать следующий урок сегодня вечером, хотя считаю, что самое важное уже произошло. Мне кажется, я сделала первый шаг в правильном направлении, хотя впереди еще уйма всего.

Урок 16

В ближайшие дни повторяйте про себя следующее предложение:

«Я заслуживаю счастья!»

Слеза катится по моему лицу, и я улыбаюсь. Я счастлива – и я реально, черт возьми, заслуживаю счастья!

Часть вторая

Среда

Время идет своим чередом, и я уже несколько месяцев не думала о книге. Жизнь меня отвлекала разными прекрасными вещами: новой любовью, уроками вокала и пением в каждую свободную минуту, – но постепенно все вернулось на круги своя. Я, конечно, уже не такая всем недовольная, как раньше, но все равно есть над чем работать. Вот только времени совсем нет, потому что я постоянно встречаюсь с Якобом. Нет, я не жалуюсь – он великолепен, и я знаю, что мне очень повезло с ним познакомиться. Он слушает меня и интересуется мной и моей жизнью, моими мыслями и желаниями. Мы много смеемся, и он постоянно меня удивляет разными приятностями. Он абсолютно точно партнер моей мечты (хотя я до сих пор не понимаю, как у меня появился такой ценный образец мужчины, которому я, кажется, нравлюсь так же сильно, как и он мне). Просто с какого-то времени он начал постоянно быть рядом.

С Катей дела шли хорошо только две недели, но, поскольку после этого я все еще витала в облаках с Якобом, большую часть времени меня не волновало, что что-то опять не так. Облака как будто окружили меня защитным слоем, заслоняя от реальности, так что действия Кати просто не влияли на меня.

И все же у меня такое чувство, будто я снова себя потеряла и до сих пор не нашла. Хотя в ту неделю, когда я читала книгу, или, лучше сказать, проживала ее, я совершенно точно начала себя находить. Потом мне надо было несколько дней говорить себе, что я заслуживаю счастья, и в какой-то момент я перестала об этом помнить. Я была довольна тем, чего достигла к тому моменту, и, наверное, почувствовала себя слишком уверенно. Я подумала, что теперь, когда я прочитала часть книги, мне больше не придется совершенствоваться. Но просто выполнить несколько заданий недостаточно. Как только перестаешь работать над собой, перестаешь развиваться. Наоборот – иногда даже снова откатываешься назад. Глупо, что для того, чтобы все было хорошо, мало прочитать книгу. Но это, наверное, было бы слишком просто. Я размышляла последние несколько дней и поняла: не книга должна делать мою жизнь лучше, а я сама. Такая вот фигня…

Сейчас я сижу в офисе, фрау Шустер пьет мой кофе и тупо ухмыляется в свой монитор. Обычно это не сулит мне ничего хорошего.

– Фрау Пипер!

Так и знала. Сейчас она мне расскажет, чему так обрадовалась. Я отрываю взгляд от экрана и пытаюсь вежливо улыбнуться, но мое лицо застыло, как после ботокса.

– Мне очень, очень жаль… – начинает фрау Шустер.

Ого, веселенькое дело, если тебе и правда «очень, очень жаль»… Я пытаюсь не меняться в лице. «Не показывай слабости, Юля», – напоминаю я себе.

– Мы только что получили подтверждение, что можем забрать материалы расследования по делу Гюнзель против Юкселя. Однако нам разрешено держать их только три дня, а их несколько больше, чем ожидалось.

Я смотрю на нее и жду конкретных указаний (не то чтобы я не знала, что мне сейчас нужно делать, но я хочу, чтобы она это произнесла).

– Господин Бальдо просит вас забрать материалы и немедленно начать их копирование. Все остальные дела можете передать мне – я сделаю самые важные из них, пока вас не будет.

Да, я знаю, потому что ты в любом случае справишься с ними лучше, чем я.

– Вы можете воспользоваться машиной господина Бальдо, а в печатном салоне для вас уже зарезервировано место.

Она помахивает ключами у меня перед носом, как будто я собака, а это мое лакомство.

Тупая корова. Однако она и понятия не имеет, что на самом деле больше всего на свете мне нравится бездумное копирование – потому что это надо делать у Хельмута и Франци, а это значит, что можно уйти отсюда. Хотя я удивлена, что она такая милая и что мне можно поехать на машине. Но я предпочитаю не задавать никаких вопросов, передаю ей свои рабочие задания, хватаю ключи и сумочку и исчезаю. Пускай бы каждое утро так начиналось. Я выделяю на это как можно больше времени, в конце концов в конторе я хочу бывать как можно меньше. Как-то на копирование у меня ушло четыре часа! Это было супер. Почти не осталось времени на то, что бесит. Но самое приятное то, что фрау Шустер думает, что причиняет мне неудобства, но на самом деле она делает мне подарок. Замечательно.

Я уже водила однажды машину этого засранца Бальдо (забирала рождественский подарок для его девушки – надеюсь, позже это будет упомянуто в моих рекомендациях с места работы). А, нет, даже дважды (как-то я отвозила его с тогдашней его девушкой в аэропорт и потом отгоняла машину обратно к офису). В любом случае, этот мерседес я немного знаю. Почувствую себя разок богатой засранкой… Ищу машину. Почему я не спросила, где он припарковался, черт?! Я хожу туда-сюда по улице, пока не обнаруживаю дорогушу в переулке. Стоя перед ней, я чувствую себя немного неловко. Уже целый год я не сидела за рулем, потому что у меня больше нет машины. Обслуживание было слишком дорогим, места для парковки все равно не найти… (ладно, признаю, я попала в аварию, и мой Фольксваген Лупо пришлось отдать на лом. Меня стукнули сзади, и я не была виновата, но полиция, к сожалению, посмотрела на это иначе).

При открытии дверцы машина приятно пиликает, я сажусь в нее и подгоняю все под себя. Потом включаю радио и переключаюсь на мой любимый берлинский канал «Фриц». Лучше бы хип-хопа и правда не было… Я наконец-то немного расслабляюсь. Сейчас играет моя любимая песня и напоминает мне о Якобе. Приятный женский голос поет о любимом человеке, которому героиня благодарна за то, что он так хорошо ее знает. Я громко подпеваю, мое лицо сияет. Мой голос стал намного красивее, я лучше беру ноты и могу петь выше, чем раньше. И все благодаря бесплатной книге, без которой я бы никогда не пошла на уроки вокала.

С сегодняшнего утра я снова начала постоянно думать про эту книгу. Потому что увидела, как засранец Бальдо долго сидел в туалете с одним документом, а потом нагло положил его мне на стол! Я многое принимаю, меня часто без причины оскорбляют, обвиняют в пустяковых ошибках и так далее, но это зашло уже слишком далеко. Он уходит заниматься своими большими делами (а что еще он там делал так долго?!) и берет с собой документы, которые мне потом приходится трогать?! Хоть ты сразу увольняйся.

Я ввожу в навигатор адрес окружного суда на Торштрассе и выезжаю с парковки. Надо скорее опять начать подпевать, пока я еще больше не распсиховалась. Завтра у меня точно герпес выскочит от этой мерзости.

Когда я приезжаю на место и выхожу из машины, меня встречает какофония автомобильных сигналов. Наверное, чья-то свадьба – они часто тут проезжают. Воняет выхлопными газами, а на улицах повсюду грязь. Окурки, жвачки, банки из-под кока-колы, пакеты из «Макдональдса»… Пестрый букет из мусора. Мусорное конфетти.

Я перебегаю дорогу, и какой-то злобный водитель мерседеса явно настроен против меня, но я все равно выживаю. Когда я прихожу в окружной суд, у меня по спине пробегает озноб. Независимо от того, сколько раз я была здесь, меня все время охватывает трепет, когда я вхожу в здание. Я даже повесила почти такую же лампу в коридоре своей квартиры. Она напоминает мне, что я на самом деле помощник юриста, и этим я немного горжусь. Круглая белая лампа без излишеств – просто лампа. Та, что в суде, из Икеи? Немного запыхавшись после забега, я должна сначала успокоиться. Я роюсь в своей сумке. Нужно еще раз убедиться, что у меня действительно есть с собой удостоверение личности. Потом подхожу к милому лысому охраннику. Он мне понравился несколько месяцев назад, но с тех пор, как у меня появился Якоб, я больше не обращаю внимания на других мужчин. Не то чтобы я не замечала симпатичных парней, но они мне больше не интересны. И все же: он улыбается, я краснею. Он говорит, что мои глаза секси, – меня тошнит. Ты такой же, как все… быстрее пройти мимо. Мое лицо горит, я бегу вверх по лестнице, и от этого становится еще жарче. Я хочу снять пиджак, но уже поздно: у меня под мышками блузка мокрая от пота, и это очень хорошо видно – темно-синие пятна на светло-голубом. Я ищу нужный кабинет и продолжаю идти вверх, пока у меня не начинает кружиться голова. Как в том странном доме из фильма про Астерикса и Обеликса. Но мне повезло больше, чем героям моего детства, и я довольно быстро нахожу нужную дверь.

– Это вы из «Мюллер, Майер и Бальдо»?

Звучит как обвинение, и я на мгновение задумываюсь, не надо ли все отрицать, но быстро прихожу в себя.

– Да, моя фамилия Пипер. Я по поводу материалов по делу Гюнзель против Юкселя.

– Ага, а тачка есть?

– Что?

Ну да, я приехала на машине, а тебе-то что?

– Тачка. А то как вы все это заберете?

Женщина в серой плиссированной юбке и с розовыми губами закатывает глаза и показывает куда-то в сторону от меня.

Я прохожу в кабинет и задерживаю дыхание. Эти комнаты всегда переполнены документами, про порядок тут никто и не слышал, поэтому я не особо заметила огромные стопки папок.

– О боже, разве они вам не сказали? Свинство. Вы же новая практикантка, да?

Наворачивающиеся слезы выдают мою злость, но я их сдерживаю. Практикантка… ну, к сожалению, у нас их нет, что частенько сказывается на мне. Но вот это?! Они превзошли себя. Я даже не могу сосчитать, сколько тут сложено папок. Как будто кто-то хотел построить крепость. То, что мне придется все это копировать, это одно, но то, что фрау Шустер даже не сказала мне, чего ожидать… Внутри меня снова поднимается жар, я не могу издать ни звука и пытаюсь изо всех сил восстановить самообладание.

– Ну ладно, подождите, я найду вам тачку, а вы просто вернете ее мне через три дня, хорошо? Сейчас сообразим.

Я тронута. Эта женщина готова помочь и тотчас же выходит из кабинета. Я быстро достаю салфетку из кармана джинсов и едва успеваю высморкаться, как она уже снова тут.

– Вот смотрите, я кое-что нашла.

Она подталкивает ко мне тележку и снова садится за стол. Последний сочувственный взгляд, а дальше я должна разбираться сама. Стук клавиш заполняет комнату, фрау Отзывчивость снова погружается в работу, как в трансе.

Ничего не поделаешь… И я начинаю набивать тележку папками. Насколько я могу судить, мне придется сделать это еще три раза. «Но зато у меня теперь есть тележка», – подбадриваю я себя. Я выхожу из кабинета и в растерянности останавливаюсь перед лестницей.

– Ой, подождите! Я вам помогу!

Девушка в черном брючном костюме провожает меня к лифту (разумеется, им могут пользоваться только сотрудники), и я выхожу из здания с папками. Я стою на огромном перекрестке минут пять, надеясь перейти улицу, не рассыпав дела по проезжей части. Если бы кто-нибудь сбил меня сейчас, дорога была бы залита кровью и усыпана бумагой. Кроваво-бумажное конфетти… Что за странные мысли приходят мне в голову?!

Наконец-то добравшись до другой стороны улицы, я складываю все в машину. А потом снова целую вечность стою и жду, надеясь, что скоро смогу перейти на другую сторону и даже остаться при этом в живых. Как раз в такие моменты и начинаешь курить. Почему я, собственно, никогда не начинала? Сейчас была бы прекрасная возможность предаться вредной привычке…

Я бегу, потею, а потом опять прохожу с тележкой мимо того парня, которому мои глаза кажутся такими сексуальными.

– Так быстро соскучилась, детка?

Я подавляю свой естественный рвотный рефлекс и не могу найти какого-нибудь милого сотрудника, который подвез бы меня на лифте. Идиотизм, что тут для этого нужен ключ-карта… И я тянусь с этой тележкой по лестницам. А лестниц тут много. Приходится снова думать об Астериксе и Обеликсе. Никакого трепета больше. Вместо него только злость, а потом постепенно приходит отчаяние. Короче, я снова наполняю тележку, мне не хватает сил искать кого-нибудь, кто меня подвезет, поэтому я жду двенадцать минут, пока кто-нибудь не пройдет мимо. Я еще раз выживаю на этой улице, на обратном пути тоже, и снова прохожу мимо того озабоченного лысого парня (на этот раз он экономит шуточки и просто глупо пялится). Может, убедился, что его методы флирта на мне не работают? Я поднимаюсь на лифте, благодарю милого сотрудника (ну ладно, не такого уж и милого, мне пришлось умолять и закатывать глаза), загружаю наверху тележку, снова спускаюсь с каким-то другим сотрудником. Когда я выбегаю из лифта так быстро, как будто от этого зависит моя жизнь, мне преграждает дорогу тот лысый. Что на этот раз? Он сует мне в руку листок бумаги и дебильно ухмыляется.

– Пока… – просто бормочу я и исчезаю. Выйдя на улицу, я вижу, что он написал на листке бумаги свои номер и имя. Ну, Томас… к сожалению, у нас ничего не выйдет. Но я не хочу добавлять на тротуар еще больше мусора, выброшу записку позже, в печатном салоне.

Сев наконец в машину, я вздыхаю с облегчением. Справилась. Я вся мокрая от пота, издерганная и слишком уставшая, чтобы придумать план мести. Но ужас быстро охватывает меня снова – когда до меня доходит, что по-настоящему стресс начинается только сейчас. Три дня непрерывного копирования, а к ним сверхурочная работа, головные боли и мысли о мести.

Печатный салон находится на улице, где была припаркована машина Бальдо. Мерседес кряхтит, я никогда не была особенно хороша в тетрисе. Но на самом деле я очень горжусь своим шедевром. Единственный вопрос: как мне к этому всему подступиться? К счастью, у меня есть складная тележка для папок, и через пару минут я затаскиваю в салон первую партию документов. Я люблю это место, особенно Франци и Хельмута, которые тут работают.

– Привет, Юля. Рады тебя видеть, – здороваются они.

Это место немного похоже на прачечную самообслуживания. Можно встретить самых забавных людей, а можно и вести наисерьезнейшие разговоры. Кроме Хельмута и Франци, которых я считаю очень мотивирующими, здесь работает еще Клаус, он хозяин салона и в принципе тоже очень милый. В принципе. Он алкоголик и больше не может пить кофе из-за язвы желудка. Поэтому теперь он смешивает водку с ромашковым чаем. Если бы он не был хозяином, его, наверное, давно бы уволили. Меня всегда поражало, как людей меняет алкоголь. Чем больше он выпил, тем чаще его рука у меня на заднице. Отвратительно. Лучше съесть слизняка, чем терпеть что-то подобное. Но что вы хотите, трудно же сказать чужому человеку, что ему надо бы поменьше пить, правда? Надеюсь, его там нет.

Франци с Хельмутом обнимают меня так, словно мы дружим с детства, что мне всегда кажется немного странным, но в какой-то степени приятным.

– Мы уже наслышаны о твоей судьбе, – говорит Франци, и мое настроение снова падает ниже плинтуса.

– Иди к пятому, Йозеф тебя уже ждет, – она указывает на ксерокс в левом углу – там больше покоя и есть стул.

Здорово, что они зарезервировали его для меня. Кстати, Йозеф – это копировальный аппарат, у них у всех тут есть имена. Да, это место в хорошем смысле странное.

– Ой, ты должна все это скопировать? – в ужасе спрашивает Франци, подойдя ко мне.

– Ха-ха… добавь еще два раза по столько, тогда будет весь объем.

– Шутишь? – Франци упирает в бока свои руки, покрытые пестрыми татуировками.

Я всегда восхищалась женщинами с татуировками, потому что считаю этот вид украшения тела привлекательным и смелым. Женщина с татуировками кажется такой сильной. Но я сама для этого слишком нетворческая. Мне не приходит в голову никакой картинки, которая не разонравилась бы мне через два дня. Вся левая рука Франци покрыта синими, красными и зелеными цветами, завитки которых заползают под рукав ее футболки. Еще она носит белую блузку с короткими рукавами – такое сочетание сражает наповал. Теперь на ней шорты, и поэтому я могу любоваться огромным деревом на ее правой ноге. Серьезно, это самая красивая татуировка, которую я когда-либо видела, и я говорю это каждый раз, когда вижу ее. Надо быть такой отважной. Я бы слишком боялась боли, но все равно спрашиваю себя, почему тогда не записала что-то подобное среди своих желаний. Если бы у меня хватало смелости и была хорошая идея для татуировки… и, конечно, деньги тоже.

– Сначала я принесу тебе кофе.

Насколько я знаю, такого сервиса тут не получает ни один другой клиент. Я горжусь этим почти так же, как своим аттестатом. Ладно, признаю, я склонна к преувеличениям, но настроение у меня реально даже немного поднимается. «Что ж, теперь пора наконец начинать», – напоминаю я себе и складываю все папки в угол. Мне нужна система, поэтому я собираюсь складывать все скопированные материалы в тележку, чтобы контролировать, сколько уже сделано, а потом сразу выносить их из салона. Просто обидно, что в тележке до сих пор зияющая пустота. Я подчиняюсь своей судьбе и начинаю копировать. Вначале в этом есть что-то медитативное. Жужжание и звуковые сигналы ксерокса и шелест листов, выходящих из принтера, успокаивают меня так же, как шум посудомоечных и стиральных машин.

Но после первых трех толстых папок у меня появляется ощущение, что мой мозг превратился в какую-то кашу. Хуже всего то, что это действительно занимает вечность. Нельзя просто положить все листы в копировальный аппарат, подождать и снова скрепить их. Приходится вставлять каждый лист отдельно, потому что страницы постоянно слипаются или у них складки и разрывы, из-за которых вся стопка бумаги застрянет.

Мне всегда интересно наблюдать, что за люди сюда приходят. Только что тут был какой-то очень стильный деловой мужчина, копировал свои резюме. Я одним глазом заглянула в его биографию, и если он и правда подаст эти резюме, то работы точно не получит. Восемь лет изучал бизнес-администрирование, шесть месяцев волонтерил за границей, а потом год искал себя в Австралии. Он претендует на место в SAP, крупном производителе программного обеспечения, не имея ни капли профессионального опыта, если не считать волонтерского сбора малины за границей и школьной практики в аптеке. Дорогой деловой господин, насколько я могу судить о вас, вы также ставите себе в заслугу то, что вам удается приходить вовремя и работать сверхурочно. Это забавно. Но хватит размышлять о других. Что я делаю со своей жизнью? Копирую документы. И если честно, я просто завидую. Мне никогда не хватало смелости подать документы в университет. Я выходец из рабочего класса, поэтому искала достойное место для специального образования и никогда раньше не была за границей, если не считать Майорку и Италию. У меня просто недостаточно мужества (не говоря уже о деньгах), и вот теперь я сижу тут со своей приличной работой, копирую документы и нахожусь в полной фрустрации. А тот парень всю жизнь просто отдыхал, и у него еще есть деньги на такой шикарный костюм. Что я делаю не так?

– Юля, где ты витаешь?

Передо мной стоит Хельмут, и я испуганно вскрикиваю (я же говорила, что я очень нервная).

– Задумалась, извини.

Почему я снова извиняюсь? Я должна это прекратить. Почему я снова говорю «должна»? Я хочу исключить слово «должна» из своего лексикона.

– Да, я заметил. И о чем?

Я смотрю на Хельмута и раздумываю, могу ли сказать ему правду. Я не хочу показаться завистливой или унылой, но он уже высказывал парочку духовных истин, которые заставили меня задуматься. После разговоров с ним у меня часто появляется другой взгляд на вещи.

– Ну, я задавала себе вопрос, почему у одних людей прекрасная жизнь, а у других нет? Почему одни зарабатывают кучу бабок, а другие работают, например, в печатном салоне?

Я произнесла это и покраснела. Я только что его унизила, и всего лишь потому, что он работает в печатном салоне. Черт! Мне становится еще жарче, но раздеваться уже некуда.

– Извини, – быстро добавляю я.

– Все в порядке, – успокаивает он меня. – Значит, ты считаешь, что отличная жизнь – это зарабатывать кучу бабок?

Он заправляет свои седые дреды за ухо.

Блин, конечно, я не это имела в виду. Деньги не главное. Я знаю это. Лучше бы я молчала.

– На самом деле я думаю… Я хотела сказать… – я размахиваю руками, подбирая слова.

Хельмут подходит на шаг ближе.

– Юля, закрой-ка глаза и глубоко вдохни и выдохни десять раз.

Мне это уже знакомо, он часто так заставлял меня снова мыслить более ясно. Поэтому я закрываю глаза, он держит меня за руки и дышит вместе со мной. Что могут подумать люди? Но после того, как мы досчитали до десяти, я чувствую себя немного лучше и уже не настолько растеряна. Я всегда поражаюсь этому и в сотый раз решаю делать так постоянно.

– Лучше?

– Да.

– Хочешь ответить мне, а точнее себе самой, на несколько вопросов?

– Конечно, – говорю я, не раздумывая. Хельмуту почти всегда удается показать мне то, что я подавляла неделями.

– Что именно сейчас не так в твоей жизни? Что ты хочешь изменить?

Я нервно почесываю шею и думаю, как ответить.

– Ну, например, почему мне всегда надо копировать эти дурацкие документы?

– Тебе это нравится, и ты любишь здесь бывать.

– Да, но это же вопрос принципа. И мне нравится копировать парочку документов, а не несколько миллионов.

– Ну, столько тут не наберется. Ты бы предпочла сидеть сейчас в конторе?

– Нет, – растерянно признаюсь я.

– Почему нет?

Я смотрю на его коричневые мягкие брюки и удобную футболку и снова завидую, потому что мне надо носить эту ужасную блузку.

– Потому что там мне тоже всегда дают только идиотские задания. Я должна заниматься почтой, печатать документы под диктовку и не обращать внимания на болтовню тупых юристов. Я постоянно обязана улаживать какие-то личные дела, например бронировать авиабилеты, и просто рассылать клиентам скучные копии. Ах да, и отвечать на звонки, чтобы фрау Шустер могла спокойно работать. Бесит же. Почему мне никто не доверяет ничего серьезного?

И снова слишком много «должна». Разве я не хотела вычеркнуть это слово из своего лексикона всего несколько минут назад?

– Приведи мне конкретный пример!

Я задумываюсь.

– На прошлой неделе, например, господин Мюллер хотел, чтобы я подготовила один процессуальный документ. Он сказал, что я у них уже достаточно долго, а фрау Шустер очень занята, и мне стоит попробовать.

– И что случилось потом?

– Я начала, а потом он пришел и сказал, что фрау Шустер освободилась и доделает его сама.

– Как ты думаешь, почему он так поступил?

– Потому что он считает, что у нее это получается лучше… Не знаю – потому что я кажусь ему слишком медлительной? Потому что я не умею делать это хорошо.

– И это правда?

– Конечно, это правда, я так и не научилась.

– Но ты хочешь?

– Ну конечно! Мне надоело выполнять одни только задачи практикантки. Я специалист!

Мой голос становится громче.

– Тогда почему ты не потребуешь этого?

Я смотрю на него в изумлении.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты не пойдешь к фрау Шустер и не попросишь ее о помощи?

– Потому что она меня не выносит.

– А к кому-то из твоих начальников? Они ведь тоже выиграют, если ты научишься это делать, и они смогут поручать тебе больше задач.

– Я не могу пойти к начальству и попросить научить меня чему-то. У них есть дела поважнее.

– Твое начальство должно было тебя этому уже давно научить, но, возможно, оно не знает, что ты этого хочешь, потому что ты всегда только и делаешь, что ходишь по офису в плохом настроении и молча довольствуешься задачами практикантки.

– Но тогда они поймут, что я не могу сделать все то, что должна была бы делать уже давно.

– Да, но лучше сейчас, чем через два года. К тому же это не твоя вина. Они должны были бы обучить тебя всему, что относится к твоей специальности. И не сделали этого. Но иногда просто нужно самому сделать первый шаг и дать понять, что ты хочешь перемен. В конце концов твои начальники не монстры.

Ты их не знаешь. Если бы ты был с ними знаком, ты бы забрал свои слова обратно. На этом он оставляет меня стоять и идет к паникующей студентке, у которой зажевало бумагу.

Понятия не имею, что мне об этом думать. И с чего это он считает, что я хожу по офису в плохом настроении? Я оглядываюсь назад на последние несколько недель и месяцев и понимаю, что в этом что-то есть. Я уже год как специалист и ни разу не упомянула, что хотела бы делать больше. Может быть, они тогда даже взяли бы нового практиканта? Все бы и правда от этого выиграли… стало бы меньше стресса. Но мне слишком стыдно признаться, что я не разбираюсь толком в своей работе. Они меня уволят. Хотя, возможно, это была бы не самая большая проблема в мире… С другой стороны, как я найду работу где-то еще, если я не умею ее нормально делать? Зараза.

– У меня перерыв, пойдешь со мной? – Франци стоит у меня за спиной и улыбается.

– Не-е, а то я никогда не закончу.

– Да ладно, твоя фрау Шустер наверняка время от времени делает перерыв, когда у нее много дел.

Франци точно знает, на какие рычаги давить.

– И без перерыва ты станешь делать ошибки. Ты же не хочешь начинать все сначала.

Она подмигивает.

Я признаю поражение, хватаю сумку и выхожу с ней из салона.

* * *

Франци не ест продукты животного происхождения, поэтому мы жуем веганские гамбургеры. Я могла бы догадаться – ей удивительным образом это подходит. Еще одна вещь, которой я восхищаюсь в других, но никогда не смогла бы так сама. Жизнь без сыра? Ни за что! Но гамбургеры на удивление вкусные, и я впечатлена.

– А что все-таки случилось с этой загадочной книгой?

Книга. Снова она. Как-то даже жутко, что я сегодня весь день о ней думаю, а теперь и Франци спрашивает.