Текст книги "Тёмное время года"

Тёмное время года
Юрий Аврех

Иллюстратор Ирина Суворова

© Юрий Аврех, 2024

© Ирина Суворова, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0062-7674-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юрий Аврех. Темное время года

Избранные стихотворения 2022—2024 года

Эпиграф

 
Февральский снег летит сквозь время
Туда, где с птицей на плече
Неведомый летит сквозь время
И не рифмуется ни с чем.
 
 
Здесь над машинами сугробы.
Автомобили, как гробы.
И только мудрые вороны
Ждут звук Архангельской Трубы.
Но тихая мерцает флейта,
Играя звуки тишины.
И только над землею ветер
Безгрешен, свят и без вины.
 

7.02.2024

Юрий Аврех

Часть первая

После осеннего Равноденствия

 
Я открываю книгу багровых
Листьев осенних. Их
Вызолотили звезды ночные.
Тише… Мой ангел тих.
Пастырей, криков, скорбных молений
Кто прочитает стих?
Вписанный в книгу
Того, что можно книгою жизни назвать?
Все происходит всегда в высотах.
Как это здесь понять?
Как эту боль пережить без скорби,
В сердце когда пустота?
А на груди тепло от распятия, вылитого креста,
Что несут под рубашкой люди.
Несут ли они любовь?
Без париков уже ходят судьи,
Ладно, не без голов.
В золоте воска – в сумраке – плавно,
Ярко горит свеча.
Так же на солнце горела ярко
Сталь моего палача.
Сколько их ходит во тьме – безымянных
Герцогов зла и тьмы?
Как защитить свою жизнь и душу
В белом снегу зимы?
Вот и метель, и уже сугробы,
И небеса пусты.
Я ли с тобой говорю, Всевышний?
Или со мною Ты?
 

За пределом всех религий

 
Необъятный и великий.
Только как к нему придти?
В царство Истины пути
обрести?
Только благо где живет?
А на сердце у меня
Антарктический
Лед.
 

Погружаюсь в осень другого года

 
Словно сквозь зеркало прохожу.
Время другое. Другого Года.
Книгу Э. Ветемаа в руках держу —
«Определитель эстонских русалок»
Читаю. А дедушка удочки нам купил.
Мы на рыбалку поедем. Рыбачить,
Может, но только вот дождь стеной.
Лучше не ехать. Остаться с книгой.
Дождь, только дождь: он всему виной.
Не одиночество! Нет одиночества!
Только книга – прекрасный друг.
Автор без отчества,
Нет одиночества.
Я у окна читаю, и стук
Крупных капель дождя о стекла.
Дороги размыты осенним дождем.
И красота этого мира около
Меня в том времени,
В печали, в сумерках
Тем ненастным, осенним днем.
 

А осенью приходит листопад

 
И сад неувядающий, и сад,
И облако дороже, чем айпад,
Который сохраняет листопад.
Ему что листопад, что снегопад,
Что мутное болото…
А слева рай, и справа видим ад.
Так почему же так?
А потому что,
Обратной перспективой отражен,
Тебя фотографирует Джон Донн
Со стороны другого измерения.
И если есть совсем другое мнение,
То пусть оно летит, как листопад,
В багряных листья плавится закат,
И входит глубоко в стихотворение.
И пенье птиц, и некое свеченье,
Как параллельный мир, что невидим,
Но осязаем виденьем твоим.
И ты любим, и он тобой любим.
 

В две тысячи двадцать втором году

 
Я гуляю в парке осеннем, как в философском саду.
Вместо социума людей – в обществе голубей.
И еще одной белки, перевернувшейся вниз головой.
Мир иной совсем рядом, и он – живой.
Там, где Солнце освещает собой параллельный парк
И на семь шагов отступает мрак.
 

Мой философский сад

 
Там, где бессилен яд,
Где каждый голубь свят.
Солнце исцеляющим светом
Освещает парк.
И ни о чем не жаль
В мире, где даже водка
Превратилась в святой Грааль.
 

Она еще мне снится иногда

 
Ее сожгла безумная звезда.
И больше в моем мире ее нет.
А в мире – мир абсурда.
Тьма и бред
Где истины рождается рассвет?
Где снег идет над городом? Когда
В алмазах небо? Солнце ночи?
                                                           Нет!
Есть некий свет сквозь мрак и интернет.
И снег идет над городом, когда
Во времени. Однажды и Тогда.
 

Солнце в знаке Скорпиона

 
Марс в созвездье Скорпиона.
На снегу сидит ворона
И не ведает о том,
Что такое Скорпион.
Как он страшно может жалить,
Разрушать собой скрижали,
Разрушать и убивать,
Может мертвых оживлять.
А вокруг проходят люди
И дудят в такие дуди…
Что какая там судьба?
Дело, может быть, – труба.
Только куполом над храмом,
Только пламенной молитвой,
Только страстною молитвой
Всех святых мы спасены.
 

Часть вторая

Самхайн

 
Ночь в холодном октябре.
Октябренок в октябре.
Снег, деревья в серебре.
Было так, а стало так!
Праздник мертвых в октябре.
Тени мрачные во мгле.
Люди темные планируют,
Человечество зомбируют.
Праздник мертвых – не игрушка.
Тьма – не «добрая старушка».
Тьма, тьма, уходи от меня!
Отженись от меня!
Изыди из меня!
Сядь на мертвого коня
И скачи во весь опор
Через мертвых коридор,
В царство темное, Кощеево,
Да там и останься!
Ну а ты возьми ключи,
Свет реальности включи.
Театр демонов и зла,
Восьмирогого козла
В свете истинном
Не живет, не проявляется —
Растворяется.
Распадается…
 

 
Вся нечисть. Все силы нечистоты.
В свете осеннего солнца сгинут, все черти, все по « науке».
И солнечный заяц падает с высоты
Блаженному не от мира сего прямо в руки.
И боль утихает, и боль утихает…
Тьма исчезает, и…
 

Густав Майринк– писатель

Этот хитрый, хищный, старый мудрец

С седыми усами и настороженным взглядом

Из дверной щели насторожено глядел на меня,

За порог не пуская.

В моем сновидении.

О да! Я читал его книги!

А он прочитал ли мои?

В своем неведомом мире?

Не знаю.

Из сновиденья

Я вышел оставив его.

О вышла бы так же

И ненависть с болью,

Из тела болезнь!

Что вьет свои гнезда

И кормит страданьем птенцов

Своих.

Прочь! Изыди!

А на улице дождь.

И промокшие птицы.

Так несчастны,

Что некому их пожалеть.

Ни зонта, ни дворца.

Ни гонца, ни крыльца.

Только мокрые крылья,

И осенние сны,

Те, что остались во тьме.

Сквозь мрак и ночь

 
Седой. Зимой.
Не пьяный – только трезвый.
В шубейке черной…
Я улыбнусь гримасой неполезной
Моим врагам…
Но их простить? —
О, взять бы только сил!
Чтоб их морозной ночью этой
Проклятием ко сну не угостить,
Но отпустить врагов и духов ночи?
И мрак, и тьму, и все, в чем есть изъян?
Что говорить
О прочих и не прочих?
Приходит рифма «Розы и бурьян».
Но нет бурьяна, да и розы нет…
 
 
….Есть только свет сквозь мрак и интернет,
Сквозь мрак и зиму, и такой-то год…
Есть Божий Свет и птицы есть полет.
От темных врат – хороший отворот.
Есть боль и Вера!
Святые на воротах
 

Мрак и лед.

И мрак, и лед растают в новый год.

Кто правильно читает – тот поймет.

Я злой, а был когда-то добрым

 
И книги добрые читал..
Не стал ни блогером, ни вором
Который врет в ютуб канал,
Который дышит только  ядом,
Который ждет, кто упадет.
Мой мир придет,
и будет садом
В котором вересковый мед.
 

Духовный мир иначе видит всех

 
Иные чувства и иные взгляды.
На крону дерева, на первый легкий снег,
На человека после снегопада.
Поскольку взгляд у ангела другой,
Отличный от простого человека,
Весь мир людей он видит, как иной.
И было так от века и до века.
И видит он слезинка, как легка,
Как тяжела, что он ее не тронет.
Но защитит. Он видит, что река,
Река времен, как линия Ладони.
И видя мир страдающий. Таким.
Он изливает свет, текущий с крыльев,
Расплавленным сиянием, золотым.
В Небесной и Неизмеримой силе…
 

Есть корпус текстов

 
Тело текстов.
В них есть Душа.
Стихи спешат
Жить собственною жизнью.
В них место в есть, чтобы,
                                           дышать
Нездешним воздухом и здешним.
Но здешний слишком задымлен.
И только лес, где есть березы,
Где не фантомный,
                                   листорукий
Не весь печальный, желтый клен.
В погоде осень, хорошо же!
Ее не могут отменить,
Ни запретить. Но мало места
Душе и в тексте,
И в стихах.
И как же быть?
Такая пьеса
Идет в театре мировом,
Что хочется блевать,
И с места
Сбежать из театра
В Божий дом.
Не в дом убогих, престарелых,
Кривых от жизни хитро-злой,
А в светлую обитель
                                            Высших
Где Царство Истины и Дом.
Какая, где проходит месса?
Что Вам сказать?
И что прочесть?
Но в текстах Духу мало места,
А в теле место еще есть.
 

Белка меняет шубу на зиму

 
И пробегает по мертвой листве.
Осени время, как будто хранимо.
Словно свернулось в клубок.
В кубок излилось время дневное.
Время ночное, минуло с дождем.
Снегом не выпало. Злое. Кривое
Лезет из нижнего мира верх дном.
Да… Духи злобы гуляют по миру
Но их не вечное время, как яд.
Силы святые пройдут сквозь иконы
И Духи злобы низвергнутся в ад.
 

И вот он уходит дальше

 
И вот он уходит Выше,
И крыши становятся меньше,
Машины становятся тише
И трассы дорог каркасы,
Все линии передач.
И только, Душа -живая-
Все видит на ветке грач.
Он смотрит, как он проходит,
И видит, что он идет.
А с неба – вода живая,
И птица ту воду пьет.
А был он когда-то темным.
Об этом он ведал сам.
Во тьму ли он был влюбленным?
Во темный ходил ли храм?
Теперь это стало прошлым.
Ночь тает при свете дня.
Зажег он сосновый факел
Без дыма и без огня.
Теперь он идет по миру,
По свету идет, живой.
Молитву приносит Риму,
Любовь – Иерусалиму,
И дальше идет, такой…
 

Осенних дней проходит хит-парад

 
Никто давно ни в чем не виноват.
Но я прощу прощенья праотцов,
И со стыдом гляжу себе в лицо.
Прошу прощения у праматерей.
На древе жизни множество ветвей
И множество дверей,
и множество путей…
Куда идти?
Мой Ангел,
освяти меня в пути.
 

Там где пик озарения-

Между горним и дольним

Миром.

Свет нездешний. И пенье

Высших ангелов, вольных.

И не больно и больно.

И не страшно и страшно.

У порога зари.

Необъятно и ясно.

Часть третья

Мир

 
Сколько их реет, Ангелов* западного окна?
Там, где заходит Солнце, туннель во тьму.
После захода Солнца встает Луна
И освещает мир и себя саму.
В западное окно светит недобрый свет.
В мире творится что-то, но кто поймет?
Природа привычно меняет опять наряд,
И в небе разлили уже и Вересковый мед.
Только святые знают, как надо быть.
Я же не знаю. То падаю, то встаю.
Знаю о том, что такое и ад, и яд.
Не ведаю только —
А каково это быть в Раю?
 

Уж лучше Франческо Колонну

 
Алхимиков старых читать,
Чтоб солнечный свет раскаленный
Вошел в золотую печать.
Чтоб правда, раскрытая настежь,
Звучала молитвой сквозь грусть.
Кто ищет, пусть Бога обрящет.
Скорбящий утешится пусть.
 

Да, колдовство – не детская проказа

 
И не проказа, то есть, как чума.
Заразы много. Злобы по заказу
За деньги, изживающих с ума.
Не знающих ни дьявола, ни Бога,
Продавших все и предающих всех.
Они воскресли из какого ада?
И сколько стоит их фальшивый смех?
Реклама, мониторинг и маркетинг.
Вот три «святых», горбатых демониц.
Приносят в жертву им смартфоновые дети
Самих себя и упадают ниц
Перед лицом великой тьмы нездешней,
Инопланетной, яростной и злой.
Пройдет святой, не местный и не здешний,
И тьма осыплется опавшею листвой.
Проходит все. И даже зло проходит,
От истощенья яд свой изблевав.
О, как прекрасен летом на восходе
Волшебный запах, возрожденных трав.
 

Кто неподвластен власти тени

 
Кто не вмещает темноты?
В ком только свет? Его свеченье?
Кому не надобны мосты,
Чтобы ходить между мирами?
Кому открыты все пути?
Кто из трехмерной клетки мира
Мгновенно может перейти
В свободный мир от зла и боли
В котором я не пилигрим?
Даруй, о, Боже, знак Спасенья
И нерушимый, светлый мир.
 

Вестник Царства

 
Белый голубь – ангел неба.
Вестник Царства. Дух святой.
Осени меня защитой,
Высшим благом. Будь со мной.
Проведи меня путями,
Чтоб не тронула змея.
Где нет гада, нет и яда —
Только милость бытия.
Там, где радость не распята, —
Солнце мира над землей.
Terra alba foliata *…
Светлый ангел, будь со мной.
 

Не серебряный век

 
И в мороз облаченные птицы
В свете зимнего солнца молчат на своем языке.
Замерзающий мир ждет спасения!
Высшие силы, их лица проступают сквозь воздух,
Чтоб зримыми стать!
Закричать?
                                                    Зарыдать?
Что же делать, скажи?
Лучше демонов ночи молитвой великой свяжи,
Чтобы зла никогда причинить никому не могли,
Чтобы злоба их стала слаба, как зола и угли!
Отвори же, о Боже, Великий Божественный свет.
Свет струится сквозь воздух,
Сквозь воздух,
молитву и
снег.
 

Зимнее Солнцестояние

 
В храме икону Спасителя освещает свет
Зимнего солнца.
И свет говорит Душе,
Несмотря на ад, яд, смрад, страх,
Грех и всех,
Кто желал не добра:
«Ты Живой!
Ты слышишь? – Живой!»
И это так.
И Спасение есть.
И открыты пути пред тобою.
 

После полуночи

 
В церкви Александра Невского в Екатеринбурге
Будто ты попал в храм в Византии
На мгновенье! А за окном снег
И острая зависть, невыносимая,
на мгновение, —
К истинным святым.
Они уже там. Они спасены.
А ты только ищешь Спасенья,
Сквозь плотную мглу пробираясь на Свет
И на ощупь. О как же блажен
Тот, кто может сказать о себе:
и Свет
Светит во тьме. И Свет светит во мне.
И тьма не объяла его.
 

Великая суббота перед Пасхой

Под снегом все деревья и дома.

Из пепла возрожденная зима.

Пейзаж вневременной.

Такой Зимой.

Я по другому говорю с тобой.

Моя душа. О южный полюс льда.

Где Антарктиды чистая вода.

Застыла, как последний берег-

Где —

Другие силы. Ветер по воде.

И снежный шторм. И ледоход плывет.

Любви Божественной сквозь мрак, мираж и лед.

Часть четвертая

Ultima Thule

 
Зимний лес в декабре
Коричневые стволы упираются в снежное небо.
Немного зеленого цвета на белом заснеженном фоне.
Взяв крепкую сосновую палку, как посох,
В правую руку, и на нее опираясь, идти.
Пока не сделаешь остановку,
Встав к миру спиной, а к небу – лицом.
Молиться сквозь снег,
Летящий над бездной времен,
Над миллиардом имен,
Бывших и будущих жизней.
У мирового ли древа?
Или у крепкого старого дерева?
Встав, оперевшись спиной,
Прижавшись к морщинистой плотной коре.
Полною грудью вдохнуть —
Силу.
 

22 ноября 2023

Включить черно-белый артхаусный фильм

 
«Ноябрь» 2017 года.
Эстонская мистика. Страшная сказка.
Реальность страшнее. Змей мировой Йормуганд
Весь мир обхватил.
И обвил кольцами демон Левиафан…
Сеть технологий
Черные боги.
Беги. Но куда?
Беги по дороге
В заснеженный лес,
Встань к миру спиной.
Посох в руке, и с молитвой живой —
Лицом к небесам.
Между миров.
Дятел стучит,
Телеграфирует
Песню без слов.
 

22 ноября 2023

О Руны, Руны, в свете января

 
Морозного и снежного, как будто
Зима всадила в землю якоря,
И ночь, и день, проходят эти сутки.
И только птицы мерзнут, словом став,
Став новой руной – символом и знаком,
Чтобы поэт составил новый став,
И чтоб взошел на лестницу Иаков.
На лестницу из Рун другой страны,
Другого этноса, обычаев и взглядов,
Насыпав снег на голову сосны
Хозяином лесов и снегопада.
Молитвой Богу мир благодарил,
И, так сказать, неявно, понемногу,
Из мира зло чтоб явно выводил,
Чтоб зло ушло. Не вышло, а ушло.
И злу дорогу снегом замело —
Крест-накрест замело сквозь холод-синь.
Да будет так воистину. Аминь.
 

Лед мировой в мире и море

 
В сумрачном небе и белом просторе.
Нужно зажечь полынь.
Она хороша от нечисти всякой.
Пусть убегает нечисть собакой.
В белом просторе – зима.
Йотуны-великаны
Лишили людей ума
Техникой хитрой,
Магией новой
Демонов тьмы и льда.
Не всех, но многих.
Иди по дороге.
Замерзла в реке вода…
Запах сосновый в лесу,
Темное пиво сумерек зимних.
С птицами на весу
Веток сосновых, веток еловых…
Если спросят, что с ним?
Сколько ему лет? Сколько ему зим?
Скажи, что живой!
Что древние книги и руны читает,
И фильмы смотрит о прошлом.
Жжет свечи, когда темно.
Что смотрит на север
Поэт Юрий Аврех
И север смотрит
в его окно.
 

2,3 декабря 2023

Мир хаоса, мир абсурда

 
Мир мирового льда.
В источнике Норн живая
Под Древом бежит вода.
Вода, словно кровь живая,
Но вкус у нее иной.
Святая она? Святая?
Но я только не святой.
И в горле все пересохло
От темного ведовства.
Когда бы вся нечисть сдохла,
Живая была б вода.
И лжет, и гудит, как улей,
Конгресс мирового зла.
А мы-то почти что в Туле,
Волшебной она – светла.
Она – это крайний север,
Из вечности словно мост.
Дурак я и сумасшедший,
Однако, не так-то прост.
Читаю одну молитву:
«Господь, Сохрани от зла.»
О мире я мало знаю.
Пусть будет она светла.
А я перешел на Север,
Сияет сквозь Солнце Лед.
И тот, кто достигнул Туле,
Я верю, меня спасет.
 

15 декабря 2023

В глубине ноября может сниться Балтийское море

 
Может сниться заснеженный, сказочный, сумрачный лес.
И соната звучит не в мажоре, а только в миноре,
И вороны над снегом и лесом не могут достигнуть небес.
Только небо пронзают их хриплые песни, и север
Призывает к себе, потому что старинные тайны хранит
Между сосен заснеженных, старых и мудрых деревьев,
Где застывшая музыка
                                     музыкой снова звучит.
 

27 ноября 2023

И вот я прочитал книгу Томаса Карлсона

Про «отца» шведской грамматики и рунолога Иоганеса Буреуса,

Жившего в шестнадцатом и семнадцатом веках,

И про того, кто его сменил на посту королевского библиотекаря.

Темный Мастер рун Олаф Верелиус.

И про того, кто жил еще позже, имя бы вспомнить, тоже был

Не из простых, ну не важно…

А важно то, что у нас в нашем «сказочном веке»

В 2024 году снегопад, да такой…

Идет и идет… Идет и идет…

И эти шведы по нему идут и идут.

Иоганус Буреус, Олаф Верелиус, Геренсен…

Из прошлого в будущее.

Из будущего в прошлое.

И в небе зимнем и ночном

Рисуют тайные руны.

О тайное знание!

Откройся!

Дай мне защиту и щит, и сияние сил

Гипербореи, Северных стран и лесов,

Не оскверненных кощунством уничтожителей жизни.

Радужный мост через время.

Проходит насквозь, сквозь Январь.

Вопреки. Вопреки.

У белой и снежной реки,

Где жизнь раскрывает себя

И воистину тайная сила жива!

16 января 2024

Горные тролли танцуют в горах

Песни поют, в горном тумане.

Долго, протяжно и пишут на камне.

Тайные знания, в горных снегах.

С ревом и рыком.

С шепотом, тихо.

Тайные знаки пишут в пещерах.

В скалах и шхерах.

Горные тролли танцуют в горах.

Скалы и небо не ведают страх.

Горные тролли танцуют в горах

Скалы и небо не ведают страх.

Скалы живые и лес и вода.

Тролли безумны, а люди разумны?

Тролли разумны, а люди безумны?

Мир поменялся? Со временем? Да.

Зимой иначе руны говорят

 
И про другому видим рунолад.
Под снегом спит задумчивая ель,
В подземном царстве правит царством Хель.
Зима в Мидгарде. Изменился Мир.
Что скажет руна Йера?
                                              И Дагаз?
Когда рассвет над миром будет?
И у нас…
Две руны времени, и Йера, и Дагаз.
А с высших Сфер
Глядит Асгард, велик Асгард,
На то, что жив Мидгард, чем жив Мидгард?
Готический собор похож на грот,
И птица совершает свой полет
Над миром светлых Альвов.
Свартельхейм —
Чертог для темных Альвов-алый холм.
Их темный дом во древе Игдрасиль,
Где блики пламени и тени на стенах,
Где чары крепкие, что побеждают страх.
А в мире Ванов яблони в цвету.
Зимы там нет. А я сквозь лес иду
И верю в путеводную звезду.
Благослови, Господь, мой сложный путь,
И где б я ни был,
Ты со мною будь.
 

Гальдар, Гальдар – кричит черный ворон

 
Заклинание. Песня. Крик.
В темном небе, не озаренном
Светом Солнца, – звучащий стих.
Время с местом сшивает вместе,
Лес и город, и поезда.
Мир давно не стоит на месте,
Мир сдвигается не туда!
Только лживые ходят вести
И Порока горит звезда.
И никто никому не верит.
Но пылающий Солнца Свет
Все равно озарит с Востока
Лес и небо, и темный Сейт.
Где спасенье?
Такие Тени…
Даже днем нет дыханья дня.
Святый Боже,
Святый Крепкий,
Святый Бессмертный,
Помилуй меня.
 

P.S О бабочка ты светлая « Дагаз»

На древнем камне вечная, живая,

Ты Руна светлая в начале мая

Прогонишь тьму туда, откуда вышла

Та тьма, как шлак.

На месте темном зацветает вишня,

а время тьмы в песочные часы.

Замкнула ты.

Да! Зацветут небесные сады.

И Силы света засияют вновь,

По новому весь мир преображая.

С восходом Солнца новая, живая

Несет плоды Великая любовь.

12 марта 2024

Послесловие

В древних, в том числе и Северных Традициях, с которыми оказалась связана эта книга, существует понятие «Колеса Года». У «Колеса Года» 8 Лучей (спиц). В этой книге говорится о трех из восьми. Первая часть книги: Мабон (Осеннее Равноденствие 22 – 23 сентября и время, последующее ему). Вторая часть книги начинается с перехода в темное время года с 31 октября на 1 ноября: Самхайн и время, последующее ему. Самхайн – время сбора урожая. Время, когда граница между мирами становится зыбкой, но это еще и время темных сил. Третья часть: Мир. Мир, как духовный, проникающий в мирской или как желание из мирского воссоединиться с духовным. Четвертая часть: Ultima Thule. Это уже время не только другой зимы, но и ощущения времени, как иного и другой, не физической, географии, и движение к крайней точке, пределу холода и льда, которую можно рассматривать не как физическую, а как метафизическую реальность, а также движение во времени по направлению к Йодлю (Зимнему Солнцестоянию) – еще одной ключевой, пиковой точке времени года. Структура книги имеет еще одно дополнительное измерение. Христианство, север и руническая традиция удивительным образом для меня переплетаются в этой книге. Но христианство является для меня основным, и это звучит напрямую. Хочу также заметить, что эта книга не является ни историографической работой, ни культурологическим исследованием, ни данью язычеству, ни религиозным представлением «новых» идей о вере в стиле Нью-Эйдж. Во-первых, во-вторых, и в-третьих, эта книга поэтическая. Именно книга, а не сборник случайно расставленных стихотворений. В темное время года, и в темное время в более общем и прямом смысле Свет и пламя Духа видны более чем когда-либо. Поэтому вольно или невольно именно эти периоды колеса года стали основой для этой книги. Чтобы путник, идущий сквозь холод и сумрак, увидел спасительный и милосердный Свет. Тот, кто ищет его даже в глубокой тьме мира внешнего или внутреннего, знал, что он есть. Надеюсь, эта книга поможет такому путнику на его пути через сумрак и холод современного мира. И в конце этого послесловия приведу цитату из собственного стихотворения, написанного в 2013-м году, в декабре:

 
Сейчас в декабре две тысячи тринадцатого года
Снег пришел,
Чтобы люди увидели в снеге летящем свет…
За окном поет птица, тихо, тихо поет
И кажется, что в ее пении выражается вся
надежда мира…
 

19 января 2024 года