Текст книги "Наука и техника будущего"

Наука и техника будущего
Юрий Берков

© Юрий Берков, 2023

ISBN 978-5-0060-1359-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юрий Берков

Наука и техника будущего

2023

Вместо предисловия

Коротко о себе.

Здравствуйте! Вы думаете, что я писатель? Вы ошибаетесь! Я ведущий научный сотрудник одного из НИИ МО РФ, кандидат военных наук, почётный работник науки и техники. Более 49 лет проработал в закрытом НИИ спасания и подводных технологий (до 2017г). Создавал и участвовал в испытаниях новой техники, месяцами пропадал в командировках, погружался под воду. Писать приходилось много, но не художественную литературу, а научную. Продолжаю это делать и сейчас, находясь на пенсии.

В настоящий сборник включены наиболее популярные у читателей статьи, опубликованные в моём блоге интернет издания «Цифровая витрина».

1. Телепатия

Начну немного издалека – с понятий о сигнальных системах (термин введен академиком И. П. Павловым). Сигнальная система – это система связей животных (включая человека) с окружающим миром. Различают первую и вторую сигнальные системы.

Первая сигнальная система связана с вегетативной нервной системой и развита практически у всех животных, включая и человека. В ней задействованы все органы чувств (зрение, слух, обоняние, осязание), тогда как вторая сигнальная система связана с большими полушариями головного мозга и высшей нервной деятельностью – мышлением, речью, и присутствует только у человека (возможно, и у некоторых китообразных – дельфинов, тюленей, касаток, китов). Это связано с тем, что только человек способен формировать образ предметов и действий с помощью слов и фраз. Например, после произнесения слова «лимон» человек может представить, какой он кислый и как обычно морщатся, когда едят его, то есть произнесение слова вызывает в памяти образ – срабатывает вторая сигнальная система; если при этом началось повышенное отделение слюны, то это работа первой сигнальной системы.

Работу первой сигнальной системы у животных мы можем наблюдать по их поведению во время охоты, приёма пищи, спаривания, по реакции на изменение внешней среды. Животные издают сигнальные звуки, обмениваются жестами (принимают разные позы), но кроме этого животные чувствуют приближение опасности, узнают о приближении своих или чужих особей. Во время охоты или при приближении опасности они способны к экстрасенсорике.

Экстрасенсорное восприятие – экстрасенсо́рика (от лат. extra «сверх, вне» + sensus «чувство») – термин, использующийся для многих паранормальных форм восприятия или способностей. Экстрасенсов изучают ученые, чаще всего психофизиологи. В частности, в Институте мозга человека РАН им. Бехтеревой были проведены исследования лиц, с экстрасенсорными способностями (например, Нинель Кулагиной, Розы Кулешовой, Джуны Давиташвили). Академик Н. П. Бехтерева положительно отзывалась о болгарской ясновидящей Ванге.

Мне тоже пришлось убедиться в экстрасенсорных способностях животных.

Возьмём, к примеру, стаю рыб. Вы, наверняка, смотрели в телевизионных передачах за поведением стаи рыб во время охоты на неё дельфинов, касаток или др. хищников. Меня всегда удивляло то, как стая внезапно меняет направление движения – все вдруг! Причём, они не договариваются на какой курс повернуть и когда. Они поворачивают все сразу и всегда на один и тот же курс. Здесь явно обмен мыслительной информацией между вожаком и всеми членами стаи, т.е. телепатия!

Другой пример. Живут у меня волнистые попугаи. Живут свободно – могут вылетать из клетки и садиться на ветки, укреплённые над карнизом окна в спальне. Днём они кричат, пищат и летают по комнате. На ночь садятся на жёрдочки в клетке. Но иногда среди ночи вдруг попугаи вылетают все разом и носятся под потолком, явно испугавшись чего-то. В спальне тихо и горит ночник. Попугаи видят плохо, но ориентируются в привычной обстановке. Полетав, они садятся на тюлевую занавеску, на карниз. Что же их так напугало? Очевидно, кому-то из них приснился страшный сон и его страх передался другим попугаям – всем сразу! Они не кричали, не пищали. Они проснулись и испугались сразу – все вдруг! Т.е. опять – телепатия. Видимо, телепатия связана с сильными эмоциями. Чем сильнее эмоции – тем больше эффект телепатии.

Ещё пример. Была у меня собака (Динка – дворняга средних размеров, похожая на лайку). Прожила более 15-ти лет. Она научилась понимать меня без всяких команд. Бывало, лежу я на диване, Динка – неподалёку на ковре. Отдохнув, я начинаю вставать. При одной только мысли об этом, Динка поднимает голову и смотрит на меня. Затем она улавливает мои мысли: я ещё только сажусь, а она уже бежит к серванту, если я подумал о том, чтобы взять печенюшку, сушку или конфету, или бежит на кухню, если я думаю пойти на кухню. Там она сможет получить порцию каши с мясом или кусочек колбаски. Как она угадывает о моих намерениях? – только с помощью телепатии.

И, наконец, хочу рассказать об одном эксперименте, участником которого я стал, будучи курсантом Высшего военно-морского училища радиоэлектроники им. А. С. Попова.

В 1965 г. в училище приехал знаменитый экстрасенс – Вольф Мессинг. Он решил провести сеанс гипноза и телепатии с курсантами училища. Для этого ему предоставили актовый зал училища. Там он предложил курсантам написать задание для него и избрать жюри для оценки успешности его выполнения.

Начал он своё выступление с лекции об экстрасенсорике, гипнозе и телепатии. Пока он читал лекцию, курсанты придумывали задание. Я тоже стал думать.

Рядом со мной сидел мой однокурсник, Вовка Щукин. Он посмотрел на часы, и я увидел, что у него «Победа» с чёрным циферблатом. У меня была «Победа» с белым циферблатом. Мне пришла в голову мысль – надеть на левую руку ещё одни часы – В. Щукина, что я и сделал.

Пока Мессинг рассказывал о том, что «…чтение мыслей, если так можно выразиться, это „чтение мускулов“. Когда человек напряжённо думает о каких-то движениях, клетки его мозга передают импульсы мышцам его организма. Их движения, незаметные простому глазу, мною легко воспринимаются. Используется такое известное науке явление, как идеомоторика. Но я часто выполняю мысленные задания и без непосредственного контакта с индуктором – улавливаю его мысленные импульсы – команды на расстоянии».

Данное утверждение Мессинга было подтверждено и Юрием Горным при воспроизведении ряда опытов Мессинга, в том числе в усложнённом виде. (Ю. Горный – Яшков Юрий Гаврилович – русский артист оригинального жанра, член Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской академии наук).

Вскоре я продиктовал Щукину свои пометки на листке бумаги из записной книжки.

– Сложновато и длинновато – заметил он. Надо бы подсократить.

И мы стали обсуждать возможные варианты. Вскоре обсуждение было закончено, и я передал листок в жюри (без какой-либо надежды на исполнение моего задания Мессингом).

Вольф Мессинг уже стоял на сцене. Он был невысок, худощав, с большой седой головой, немолод и слегка сутулился. Он рассказал как, будучи недавно во Франции, в центральном банке, в присутствии комиссии, написал на простом листе бумаги цифру – 1000 франков и, после короткого разговора, подал бумажку кассиру. Тот взглянул на неё, отсчитал тысячу и вручил Вольфу Мессингу. Бумажку же спрятал в сейф.

Когда члены комиссии спросили у кассира, почему тот выдал этому господину такую сумму, тот ответил, что получил от него чек на тысячу франков. Тогда члены комиссии попросили кассира проверить чек. Кассир достал его и чуть не упал со стула. Он увидел перед собой чистый листок бумаги с цифрой 1000. Кассир более 20-ти лет проработал в банке и не имел никаких нареканий по службе. Он не мог понять, каким образом его так провели. И лишь после того, как члены комиссии объяснили ему, кто его обманул, мужчина пришёл в себя, принял назад деньги и расписался в акте комиссии, как участник эксперимента.

Потом Вольф Мессинг перешёл к практическому показу своих способностей. Экстрасенс демонстрировал сеансы гипноза для желающих быть загипнотизированными. На сцену выходили курсанты и девушки (в училище был день открытых дверей). После двухминутного общения с гипнотизёром они засыпали и падали от его лёгкого толчка назад, там их подхватывали ассистенты и клали на спортивный мат. Они лежали, пока Мессинг не будил их.

Между тем, жюри закончило отбор заданий и объявило, что на сцену приглашается курсант четвёртого курса, Юрий Берков. Я даже вздрогнул от неожиданности, поскольку не очень-то надеялся, что жюри выберет именно моё задание.

Вольф Мессинг в это время находился за кулисами и приводил себя в рабочее состояние. Через минуту он вышел и объявил, что задание, выбранное жюри он намерен выполнить с завязанными глазами.

Я растерялся т.к. решил, что задание слишком сложное и выполнить его с завязанными глазами невозможно. Но всё уже было объявлено публично, и отступать было поздно.

Мессингу завязали глаза сначала узким белым шёлковым шарфом, сложенным вдвое, потом широкой чёрной повязкой и он подозвал меня к себе.

– Дайте, молодой человек, мне вашу левую руку, – попросил он.

Я протянул ему руку. Мессинг взял её за запястье пальцами правой руки.

– Давайте войдём с вами в контакт. Вы будете мысленно делать те движения, которые я вам предложу. Вы готовы?

– Да, – ответил я.

– Мысленно поднимите руку вверх. Теперь отведите в сторону. Повернитесь направо,… налево. Так, хорошо. Согните руку в локте. Мысленно! Только мысленно. Пошевелите пальцами. Так. Сигналы хорошие. Я могу с вами работать. Начинаем выполнять задание.

А задание моё состояло в следующем. На правой руке у меня было двое часов, свои (с белым циферблатом) и Щукина. Вольф Мессинг должен был снять часы Щукина (с чёрным циферблатом), выйти в зал, найти курсанта Щукина, вернуть ему его часы, подняться на сцену и поднять мою правую руку вверх.

Я обратил внимание на то, что Мессинг очень возбуждён. Он был весь как бы наэлектризован, движения резки, кисти рук и губы подрагивают. От него пахло каким-то лекарством. Лицо бледное, потное. Мне стало жаль старика. В его возрасте такое нервное напряжение небезопасно.

– Я не чувствую ваших команд! – заявил Вольф Мессинг.

Я опомнился и начал мысленно представлять себе, как экстрасенс ищет часы на руке. Мессинг схватил мою левую руку, отодвинул манжет суконки (форменная одежда), нащупал мои часы и тут же начал снимать их. Часы Щукина он не заметил, они были выше.

– Нет, нет, – мысленно скомандовал я. – Другие часы, выше.

Мессинг остановился на секунду, но не понял команду и, сняв мои часы, положил их на столик жюри (видимо, это было ему не ново). Я мысленно дал команду взять часы назад. Вольф Мессинг нехотя выполнил команду. Я стал представлять себе, как Мессинг надевает их на руку, застёгивает ремешок, но он не смог выполнить эту команду. Мессинг не видел ни ремешка, ни пряжки. Тогда я дал команду положить часы на столик. Вольф Мессинг тут же выполнил её. Я понял, что всё пошло не по плану. Потом, по моему мысленному приказу, он снял с руки вторые часы (Щукина) и замер. Я скомандовал вперёд, затем налево и Мессинг помчался по сцене, повернул налево, спустился в зал. Там он бросил мою руку и быстро пошёл вперёд. Расстояние между нами увеличивалось и составляло уже около пяти метров. Я едва успевал за ним и мысленно командовал: «Направо», «Вперёд». Меня удивило, как легко Мессинг ориентируется в зале с завязанными глазами.

Вольф Мессинг почти бежал по центральному проходу. Я стал искать глазами Вовку Щукина. «Где он? Я не вижу свой ряд. Все курсанты одинаково одеты, в зале полумрак. Ага. Есть. Но Мессинг уже рядом. «Направо!»

Мессинг развернулся и ринулся вправо, но моя команда чуть запоздала, и Вольф Мессинг налетел бедром на подлокотник кресла.

– Ааа! – взвыл он и схватился рукой за ушибленное место. – Что же вы так командуете, молодой человек!?

– Извините, – сказал я, но вы так спешите…

– Подождите, сейчас я выключу боль. Минутку.

Я увидел, как напряглось его лицо, заострились скулы.

– Всё. Командуйте дальше, только чётче.

Я мысленно погнал экстрасенса вперёд вдоль ряда. Вот и Щукин. «Стоп». Вольф Мессинг замер, повернулся к курсанту Щукину, схватил его за руку и поволок на сцену. Такой команды я ему не давал, но Мессинг уже не слушал меня. Видимо, это было стереотипным заданием многих предыдущих его выступлений.

Он сам нашёл дорогу назад. Поднялся на сцену, волоча за собой курсанта. Публика разразилась аплодисментами. Вольф Мессинг тут же сунул в руку его часы. Я дал команду подойти к столику и взять мои часы. Мессинг выполнил команду. Потом я потребовал вернуть мне часы, и Мессинг сунул часы мне в руку. Последней командой в задании была команда поднять мою правую руку вверх. Но Вольф Мессинг поднял вверх обе руки, мою и Щукина. Публика опять захлопала в ладоши.

– Задание выполнено! – провозгласил председатель жюри.

Я хотел возразить, но у меня не было микрофона.

– Вы не всё сделали правильно, – сказал я Вольфу Мессингу.

– Да, да, я знаю, я буду учиться, я научусь, – зашептал он. – Не выдавайте меня. Спасибо вам, спасибо!

Мне стало жаль старика. По лицу его струился холодный пот и дышал он как загнанная лошадь. «Нелегко ему достаются эти эксперименты, – подумал я. – Ладно, пусть всё остаётся, как есть. Не буду ничего говорить. Это задание невозможно выполнить с завязанными глазами. Мессинг не знал этого».

Потом Вольф Мессинг проделал ещё несколько номеров с угадыванием мыслей на расстоянии. Он попросил желающих загадать какое-нибудь простое желание, сильно захотеть чего-нибудь.

Первая девушка встала со своего ряда и подошла к сцене. Вульф сосредоточился и произнёс: – Вы хотите пить.

Девушка кивнула головой и села на место.

Подошёл парень. Вульф задумался. – Вы хотите обнять свою подругу, – произнёс он. Парень согласился.

Третья девушка вызвала лёгкий смех в зале. Вульф сказал, что она хочет выйти замуж. Девушка слегка покраснела, но согласилась.

На этом сеанс знаменитого экстрасенса и гипнотизёра закончился.

– Как это он делает? – спросил меня Щукин.

– Он улавливает наши биотоки, – ответил я. – Если мыслеприказы достаточно сильные, то они формируют довольно приличное биополе вокруг нас. Многие тонко чувствующие люди способны улавливать желания своих собеседников, особенно близких людей. Им не надо слов. Они читают мысли друг друга. Ты не замечал такого за собой?

– Не припомню чего-то, – пожал плечами Вовка.

– Особенно тонко чувствуют это животные. Например, собаки, лошади. Они не умеют говорить, но понимают хозяина без слов. Конечно, тут играет роль и поведение хозяина, но сильные мыслеприказы животные способны улавливать на расстоянии в несколько шагов. Просто их надо правильно тренировать.

Мой сын, Алексей, работает тренером на конюшне, и он не раз рассказывал мне о том, как лошади понимают его, а он понимает лошадей. У людей хорошо развилась вторая сигнальная система, но заглохла способность воспринимать сигналы первой – вегетативной нервной системы.

Многие учёные не верят в телепатию. У них нет опыта близкого общения с животными, нет приборов, улавливающих и расшифровывающих мыслеприказы, мыслеобразы. Биотоки мозга они фиксируют – снимают энцефалограммы специальными шлемами, но расшифровать их не могут, тем более на расстоянии. Но это не значит, что телепатия невозможна. Просто наука ещё не дошла до нужного уровня развития. Наш мозг и мозг животных ещё не достаточно изучены. Это очень сложные биологические системы.

2. Искусственный интеллект

В последние годы всё шире в СМИ используется понятие «Искусственный интеллект». Искусственный интеллект (ИИ) подразумевает собой искусственно созданную человеком машину, умеющую решать поставленные задачи с возможностью дальнейшего самообучения.

Впервые это словосочетание было использовано Джоном Маккарти в 1956 году, несмотря на то, что вопросы о разумных машинах поднимались и ранее. Например, в 1950 году один из пионеров в области вычислительной техники ученый Алан Тьюринг написал статью «Может ли машина мыслить?», в которой описал процедуру, определяющую разумность машины. В дальнейшем эта процедура получила название теста Тьюринга.

В философии не решён вопрос о природе и статусе человеческого интеллекта. Нет и точного критерия достижения компьютерами «разумности», хотя на заре искусственного интеллекта был предложен ряд гипотез, например, тест Тьюринга или гипотеза Ньюэлла – Саймона. Самый общий подход предполагает, что ИИ будет способен проявлять поведение, не отличающееся от человеческого, причём в нормальных ситуациях.

Эта идея является обобщением теста Тьюринга, который утверждает, что машина станет разумной тогда, когда будет способна поддерживать разговор с обычным человеком, и тот не сможет понять, что говорит с машиной (разговор идёт по переписке).

Считается, что человек обладает природным (естественным) интеллектом, поскольку способен творчески мыслить, создавать произведения науки, техники, культуры и искусства, правильно оценивать сложившуюся ситуацию и принимать правильные решения поведенческого характера (хотя и не всегда).

Но говорить об искусственном интеллекте машины по-моему преждевременно. Интеллект – более высокое и широкое понятие, чем разум. Ребёнок может быть разумным, но его нельзя назвать интеллектуалом, поскольку он не может проявлять глубокие познания в различных областях науки, техники, культуры, искусства, морали и нравственности.

Однако, став взрослым, и выучившись, он может стать интеллектуалом – т.е. культурным и образованным человеком, способным творить – создавать новые знания, произведения искусства, строить машины, здания, правильно (культурно) вести себя в обществе.

Пока же нам следует ставить цель научить машину (компьютер) творчески мыслить и решать научные и технические задачи без подсказки человека. Это ещё не интеллект, но уже разум. Для интеллекта машине не хватает культуры, морали и нравственности. У неё нет чувств, эмоций, нет и морали. Она ведёт себя так, как её запрограммировали.

Человек – существо общественное и только в обществе проявляется его интеллект. Общества машин как отдельного социума пока не существует, и вряд ли оно вообще нужно. Машина всегда должна оставаться лишь помощником человека, и интеллект ей не нужен, ей нужен только разум. Нужно научить машину думать. Поэтому наша ближайшая задача – создать искусственный разум. Но для этого сначала надо понять, как думает человек, вернее, наш мозг.

– А как же думает наш мозг? – спросите Вы.

Начну издалека.

Ребёнок рождается с сознанием чистым как белый лист бумаги. Никаких мыслей у него нет. Это видно по отсутствующему блуждающему взгляду, по поведению. Но у него в голове уже есть прекрасный биологический компьютер – его мозг! Большинство нейронных цепей памяти мозга пусты, за исключением тех, которые содержат наследственные программы управления процессами в организме и органами чувств. Эти программы передаются генетически и представляют собой вегетативную нервную систему.

Как только ребёнок попадает в этот мир и открывает глаза, на него обрушивается поток информации. Он начинает видеть предметы, слышать звуки, чувствовать прикосновения, тепло, холод. Но это ему ещё ни о чём не говорит. Он ещё не умеет думать, он не умеет обрабатывать информацию. Однако в его память уже закладываются зрительные образы, звуковые сигналы и тактильные ощущения. Изо дня в день они повторяются и сочетаются с различными воздействиями, положительными или отрицательными. Так в мозгу ребёнка формируются устойчивые связи. Лицо матери, её голос, грудь, связаны с приятными ощущениями тепла, сытости, комфорта. Лицо отца, его руки, голос – и возникают приятные ощущения купания в тёплой воде, ласки.

Запоминаются и отрицательные эмоции: чувство голода, пощипывание в промежности от мокрого подгузника, усталость от лежания в одной позе. Позже ребёнок запоминает облик отца, матери, их манеры говорить, двигаться. Выделяет отдельные звуки и определяет, что за ними должно последовать. У него образуются прочные причинно-следственные связи: звук – действие, предмет – свойства. Он начинает двигать ручками, учиться брать и бросать игрушки. Так он познаёт силу тяжести, движение. И опять в мозгу возникают прочные связи, поступок – последствия. Но пока это ещё не думанье. Это процесс накопления информации, познания предметов, их свойств и возможного применения. Например, ложкой можно есть, из чашки можно пить, на стуле можно сидеть. Пока работает только память, и опытным путём устанавливаются причинно-следственные связи. Но ребёнок уже способен предвидеть результаты своих действий, моделировать, т.е. проигрывать в уме ситуацию.

Например, если разжать пальцы, то игрушка упадёт на пол и раздастся соответствующий звук, если стукнуть по чашке, то она опрокинется, и т. д. У ребёнка в голове создаётся множество моделей последствий тех или иных его действий. Многие из них похожи. Бросить яблоко и бросить игрушку – результат примерно одинаковый. Так ребёнок начинает различать сходные модели действий и их результаты. Возникают мысленные аналогии, обобщения. Например, стол в гостиной и стол в кабинете отца отличаются, а называются одним словом. У бабушки же вовсе другая мебель, но тоже есть стол, стулья, кровать, шкаф. Сходство лишь в назначении предметов и в их конструкции – они имеют общие конструктивные признаки. Так у ребёнка формируются общие абстрактные понятия: образы стола, стула, шкафа, кровати. Он уже безошибочно в любой квартире определит, где стол, где стул, а где шкаф, хотя эти предметы могут значительно отличаться по форме, по цвету, по размерам. В его мозгу уже сформировались отличительные признаки предметов, по которым ребёнок относит их к той или иной категории. Но самое интересное, что слова «стол», «стул» вызывают те же ассоциации, что и зрительные образы. Слово заменило предмет! Это уже работа второй сигнальной системы – больших полушарий мозга. Ребёнок слышит слово и мысленно воспроизводит образ предмета, обобщённый, абстрактный. Так слова могут порождать зрительные образы, идентифицироваться с ними. Значит, оперируя словами, можно оперировать зрительными образами, хотя реальные предметы отсутствуют. Это уже мыслительный процесс!

Зрительные образы конкретны, ими думают животные, а человек мыслит словами. Вдумайтесь в эту разницу. Мы произносим всего лишь два слова: «бросил камень», а представляем себе, что человек нагнулся, взял в руку камень, размахнулся и пустил его в определённом направлении. Мы представляем себе полёт камня и его приземление. А дальше мы произносим другие слова, и идёт новая абстрактная модель: поступок (причина) – результат (следствие). Так возникает цепочка событий: предмет – действие – новое состояние предмета. Это уже абстрактное мышление. Моделирование процессов в общем виде, без деталей, а если надо, то и привязка к деталям, к частностям. Умение абстрагироваться, видеть в частном общее и переходить от общего к частному, конкретному – это уже мышление.

Мы объединили все предметы в группы, назвав их словом «существительные». Мы объединили все действия с предметами в группы, назвав их словом «глаголы». Мы объединили все свойства предметов в группы, назвав их «прилагательными», и т. д. (включая все части речи). Теперь, не имея самих предметов, мы можем мысленно проделывать с ними всё что угодно и, пользуясь различными аналогиями, ассоциациями, предвидеть, что будет с предметом в результате тех или иных действий.

Мало того, вообще не имея образа предмета, скажем, атома или электромагнитной волны, мы можем иметь слова, обозначающие эти предметы и их свойства, и из этих умозрительных образов рождать какие-то умозаключения. Это уже познание неизведанного, скрытого от наших органов чувств. Это уже наука, творчество. Мы можем полностью отрешиться от реальности и оперировать только с вымышленными образами. Так создаются мифы, произведения искусства. На это способен только человек. Вот какая огромная роль принадлежит абстрактному, символьному мышлению!

А ещё человек мыслит понятиями: «много-мало», «тепло-холодно», «быстро-медленно» и т. д. Эти понятия выработаны им на основе ощущений и субъективных оценок. В отличие от машины, человек очень плохо считает, и эти понятия заменяют ему массивы числовых данных.

Он оперирует с нечёткими множествами, как сказал бы математик, границы которых размыты и субъективны. В результате человек часто ошибается в своих оценках, поэтому учёные предпочитают всё оценивать числами.

Машина-компьютер не имеет ощущений и ей непонятны субъективные оценки человека. Поэтому различные понятия приходится заменять массивами данных и описывать их статистическими характеристиками. Но машину научили оперировать с массивами как с единым целым. В результате скорость мышления машины значительно возросла.

Вот я, например, задал машине оператор «тау», который определяет количество осадков в Москве за лето. Я задал диапазон от «очень мало» до «очень много». Машина будет оперировать с массивами «очень мало», «мало», «норма», «много» и «очень много», интерпретируя их числовыми величинами.

– И всё-таки, как же научить машину думать? – спросите Вы.

– Ну, прежде всего в неё нужно заложить информацию о внешнем мире, обо всех предметах и их свойствах. Но как это сделать? Как объяснить машине, что такое стол, если она никогда его не видела? Для неё это пустой звук, символ.

Можно заложить описание стола. Объяснить, что он состоит из столешницы, трёх или четырёх ножек. Но машина не знает что такое столешница, ножки. Ей надо объяснить, что столешница – это прямоугольная или круглая доска. Но тогда она спросит: «а что такое доска?» И ей опять придётся долго объяснять. Но и в этом случае она ничего не поймёт, поскольку ей непонятен смысл слов «дерево», «прямоугольник», «толщина» и т. д. Мы создаём понятия на основе зрительных образов и ощущений, но у машины нет органов чувств, нет ощущений и для неё любые понятия не более чем набор символов, которые она не понимает. Словами нельзя определить слова.

– Значит, машине надо дать органы чувств? – спросите Вы.

– Да. Можно дать машине глаза – телекамеры, микрофон для записи звуков. Можно записать в память изображения многих предметов, но это сложно и долго. Ведь нужно предъявить машине десятки столов и научить её вырабатывать главные отличительные признаки стола, создавать абстрактный образ. Но можно поступить проще. Дать систему координат и семейство точек в разных плоскостях, т.е. простые геометрические формы изображающие абстрактный стол. Потом указать возможные, наиболее вероятные пределы изменения положения этих точек, этих фигур, их разброс. Получается размытая, абстрактная модель стола. Затем можно дать варианты конструкции: «стол письменный», «стол журнальный», «стол круглый обеденный» и т. д. Теперь, в случае необходимости, при появлении в операционной системе машины идентификатора: «стол круглый», из памяти её будет извлечён трёхмерный образ стола с круглой столешницей, с которым далее ей следует совершить какие-то действия. Конечно, это относится не только к столу, но и к любому известному людям предмету. Если нельзя точно описать предмет, то даётся его схематический, условный образ более или менее соответствующий реальному. Так, в машину необходимо занести описания всех известных нам предметов во Вселенной.

– Но это же очень много! – скажите Вы.

– Да. На это уйдёт немало времени. Это всё равно, что годами учить сначала ребёнка, потом подростка, а затем и юношу. Поэтому целесообразно создать Мировой банк данных по всем предметам. Мало того, машине нужно объяснить свойства предметов: мягкий, твёрдый, тёплый, холодный и т. д. Как это сделать? Ведь у неё нет тактильных датчиков, она не может пощупать предмет. С длиной, шириной, высотой проще. Их можно задать на осях координат в трёх измерениях, а тут придётся вводить дополнительные оси, дополнительные измерения.

Временную ось – чтобы описывать события, протекающие во времени, ось электромагнитного спектра – ведь цвет, свет, теплота – всё это электромагнитные волны разной длины. Гравитационную ось – чтобы описывать притяжение предметов, гравитационные волны. Оси электростатического и магнитного полей – чтобы измерять электрические заряды и магнитные поля.

Кроме того, потребуется описать все возможные виды взаимодействий предметов в пространстве и времени. Таких взаимодействий не так уж и много. Это перемещения вдоль осей координат, вращательные и колебательные движения, передача энергии от одного тела к другому, превращение энергии из одного вида в другой. Всё это надо описать на машинном языке. Множество слов – глаголов превратить во множество моделей движения и каждая модель получит свой составной идентификатор. Таким образом, весь окружающий нас мир, со всеми его свойствами и видами взаимодействий, необходимо записать в память Мирового банка данных с помощью слов – идентификаторов, и объяснить каждый идентификатор, дав ему пространственно-временные и прочие измерения. Осталось совсем немного – научить машину думать – создать искусственный разум!

А это действительно уже немного. Просто необходимо научить машину строить логические цепочки «причина – следствие» или «действие – результат», что, в общем-то, она давно умела, моделируя тот или иной процесс по частям. Например: тело + импульс силы = движение. Параметры движения зависят от массы тела, величины и направления импульса. Они легко рассчитываются машиной по известным уравнениям физики. Сложные взаимодействия разделяются на более простые, а затем каждое из них проигрывается машиной. Но главное здесь не проигрывать процесс каждый раз заново, а получить новую логическую связь: «действие – результат», как у нас в мозгу, мгновенно. Для этого в машине автоматически создаются специальные информационные ключи, которые открываются, если этот процесс уже моделировался ранее и, подставляя нечёткие множества, машина сразу выходит на приблизительный результат, на качественную или количественную оценку.

Но и это ещё не всё. Необходимо развить у машины ассоциативное мышление. Научить её находить сходные процессы, описываемые одними и теми же математическими уравнениями, моделями, но принадлежащие к разным областям знаний. Таких процессов и моделей в природе множество. Достаточно сказать, что и в механике, и в термодинамике, и в электромагнетизме все процессы движения, волновые процессы, описываются одними и теми же дифференциальными уравнениями. И здесь машине помогают составные идентификаторы из других областей знаний. Если машина решает какую-нибудь задачу и встаёт в тупик в отношении модели решения, то она ищет сходные идентификаторы – машинные слова, и движется по ним. А конечный результат проверяет на совпадение с экспериментальными данными или ожидаемым результатом, который задаёт человек. Если экспериментальные данные совпадают с расчётными, то модель (методика) расчётов выбрана машиной правильно. Если нет – машина ищет новый вариант расчётов, новую модель. Сначала берутся наиболее близкие составные идентификаторы, совпадающие по большинству слов, потом более далёкие и, наконец, куски идентификаторов из других областей знаний, позволяющие составить новый, ранее неизвестный, идентификатор нового неизвестного процесса и таким образом найти решение неизвестной ранее задачи.