Текст книги "Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 3"

– Вы несёте чушь, миссис Марта. Я не желаю вас слушать!

– Он хочет завладеть вашим богатством, шеф! Он сведёт вас в могилу, и всё это будет его! Он хитёр и коварен! Посмотрите в его глаза!

– Я так и думал, – сказал Евгений Робертович, поднимаясь с кресла. – Вы не в своём уме. Прошу оставить меня.

– Шеф! выслушайте меня! Я хотела вам только добра! Я хотела сберечь ваше богатство для вас, для ваших настоящих внуков!

– Моё богатство – это не ваша забота. И оно не должно вас беспокоить. Я волен распоряжаться им, как хочу. Я догадываюсь! Вы боялись, что вместе с моим богатством уплывёт и ваша доля. Вы рассчитывали на моё завещание, о котором я вам говорил. Но вы зря беспокоились. Я не оставил бы вас без денег на старости лет. Я умею ценить верность и дружбу. Однако то, что вы сделали, перечёркивает все ваши заслуги, миссис Марта! Отныне я лишаю вас вашей доли и увольняю. Вы и так неплохо заработали, служа мне. Вы думаете, что я не замечал, как вы слегка приворовывали, занимаясь хозяйством? Я просто закрывал на это глаза! Считал это добавкой к вашему жалованию, хотя оно и так было немаленьким. Но вы опустились до того, что посмели обидеть ребёнка, сироту, моего родственника, который нуждается в помощи и защите. Ни одна порядочная женщина не смогла бы сделать такого! Если уж и говорить о дьяволе, то дьявол – это вы! Да, да! Вы, Марта!

– Простите меня! Не выгоняйте! Куда я пойду? Кому я нужна?!

– У вас есть деньги. Вы можете снять комнату и поискать место прислуги. На первое время вам хватит.

– Но мне же придётся заплатить штраф!

– Это ваши проблемы. У меня нет жалости к вам. Грех, который вы совершили, не может быть прощён. Вы свободны. Чтобы завтра же вас здесь не было.

– Но шеф! – Марта упала на колени, поползла к ногам Евгения Робертовича, подняв кверху умоляющие глаза.

– Шеф! Но вам будет плохо без меня. Я же люблю вас!

– Оставьте, Марта. Не надо лицемерить. Вы и понятия не имеете, что такое любовь! Вы мне противны! Уходите!

– Но разрешите мне пожить здесь хотя бы до суда! Я же дала подписку о невыезде. Я не могу уехать.

– Вы можете снять комнату в Кендалле или в Майами и сообщить полиции свой новый адрес. Это не является нарушением закона. Всё. Вы свободны. Завтра же вы должны исчезнуть! Слышите?!

Марта поднялась с колен. Слёзы исчезли. Она одёрнула халат и твёрдо произнесла.

– Без денег я никуда не поеду. Вы ещё не заплатили мне за октябрь, мистер Раковский.

Евгений Робертович достал из кармана чековую книжку. Оторвал заполненный бланк, вписав в него причитающуюся Марте сумму.

– Вот вам. За весь оставшийся год, по декабрь включительно. Хотя вы и не заслужили этого. Я хочу, чтобы у вас было время подыскать себе новое место.

Марта взяла чек, с ненавистью посмотрела на шефа и направилась к двери.

– Вы ещё вспомните обо мне, когда ваш антихрист натворит чего-нибудь! – сказала она с вызовом.

На следующее утро Джерри видела, как Марта выходила со двора с двумя большими чемоданами в руках. На вилле все ещё спали, и она ушла, ни с кем не попрощавшись. Ушла «по-английски».

Экскурсия

Через три дня Зою выписали из больницы. Андрей позвонил ей из института и предложил встретиться. Она колебалась.

– Я очень хочу тебя видеть, Энди, но мне рекомендовали ещё пару дней воздерживаться от близости.

В словах её чувствовалась неподдельная грусть.

– Ничего, зайчик, – ответил Андрей. – Я думаю, совсем не обязательно сегодня идти к Марии Захаровне. Мы можем просто погулять немного. Я соскучился по тебе, по твоим глазам, по твоему голосу. Придёшь?

– Хорошо, живо отозвалась Зоя. – Тогда встретимся как обычно, в шесть.

Они встретились у входа в парк и неторопливо пошли по аллее. Было довольно прохладно и пасмурно. Воздух был пропитан тяжёлой вечерней сыростью.

– Ну, как ты? – спросил Андрей. – Как самочувствие?

– Всё нормально. Только нагибаться ещё трудновато. Ничего, милый, не расстраивайся. Через пару дней мы опять сможем обнять друг друга, если ты не возражаешь.

Андрей усмехнулся. – Я жду этого с нетерпением, я очень скучал по тебе эти дни. Но мне что-то не хочется больше встречаться у Марии Захаровны, тайком. Это как-то нечестно…

Студент немного хитрил. Просто у него уже не было финансовых возможностей платить Марии Захаровне, хотя делали это они с Зоей поочерёдно. Его скудные сбережения со стипендии таяли как дым.

Зоя внимательно посмотрела на своего спутника.

– Ты предлагаешь найти другую квартиру или завязать?

– Нет, что ты! Наоборот. Я думаю, что пора узаконить наши отношения.

– Ты хочешь оставить свою семью?

– Не знаю… Я не могу ни на что решиться. Это мучает меня.

– Я понимаю тебя, Энди. Мне и самой эти тайные встречи не нравятся. Как будто я краду тебя у кого-то. Но мы ещё так мало знакомы. Мы встречались только как любовники. Мы мало знаем друг друга. Сможем ли мы жить вместе, под одной крышей, долгие годы? Сможешь ли ты принять и полюбить моего ребёнка, мою дочку? Тут нельзя спешить. Тут надо всё хорошенько обдумать, взвесить. Это не значит, что я против нашего союза. Нет. Я всей душёй за! Но ты должен хорошо подумать, прежде чем пойти на такой ответственный шаг. Старое разрушить легко, а создать новое… ой как не просто!

Андрей задумчиво молчал.

– Расскажи мне о своей работе, учёбе. Я тебе уже много рассказывала о себе, даже слишком много. Ты знаешь все мои тайны. А я о тебе знаю так мало. Мне всё интересно. Ты говорил, что работаешь в институтской лаборатории над какой-то научной проблемой? Ведёшь какие-то исследования по генетике. Я плохо разбираюсь в этом. Я технический специалист, а твоя жена – будущий медик, не так ли?

– Да, – согласился Андрей, – она учится на втором курсе.

– Вот видишь! У тебя с ней одинаковые специальности, общие интересы. А со мной у тебя просто осенний роман, временное увлечение. Ты не обижайся, но я опытнее тебя, я многое пережила и мне не хотелось бы пережить ещё одну трагедию. Я слишком люблю тебя, чтобы подставить под удар, толкнуть на необдуманный поступок.

– То, что моя жена – будущий медик, не имеет никакого значения, – задумчиво произнёс Андрей. – У нас с ней очень мало общего. В медицине она пока что ноль. Да и нет у неё особого желания быть врачом. Медицинский она выбрала только потому, что год работала медсестрой. Просто ничего другого не пришло ей в голову. Но, по-моему, с её характером и способностями ей лучше работать продавцом или секретаршей. Это ей больше подходит. Она будет на своём месте. А как врач она вряд ли состоится. Не тот характер. Мне кажется, что ты могла бы стать неплохим врачом, если бы закончила медицинский. У тебя есть чуткость, такт, внимание к людям. Ты умеешь убедить, уговорить. Вон как быстро меня окрутила!

– Это ты окрутил меня, завладел моим сердцем, – с чувством произнесла Зоя. – А я просто делала всё возможное, чтобы не потерять тебя.

И она плотнее прижалась к Андрею. Потёрлась щекой о его плечо. Зябко поёжилась. Начинался дождь, мелкий, нудный, осенний. Температура была около нуля. С северо-востока дул холодный порывистый ветер.

– Ты озябла? – спросил Андрей.

– Немного.

– Мы можем зайти в кафе, посидеть.

– Нет. Там шумно. Музыка, люди. Мне хочется побыть с тобой вдвоём. С тобой так хорошо, так спокойно.

– Тогда, знаешь что? Пошли ко мне в лабораторию! Сегодня я там один. Серёги не будет. Нам никто не помешает.

– А меня пустят?

– Со мной пустят. Институт уже рядом, пошли!

Зоя пожала плечами. – Пошли. Я с удовольствием посмотрю, чем ты там занимаешься.

Они подошли к институту, зашли в вестибюль. Проходя мимо знакомого вахтёра, Андрей сказал: – Она со мной. К Кондееву, на счёт работы.

Вахтёр кивнул и пропустил Зою. Они поднялись наверх. Андрей открыл дверь лаборатории и замкнул за собой.

– Раздевайся, будь как дома. Сейчас я заварю кофе.

– Ой! Как тут здорово! – сказала Зоя. – Сколько приборов!

Она повесила плащ, шляпу и с любопытством стала разглядывать оборудование. Андрей поставил кофе, затем взял Зою под руку и подвёл к столу.

– Сейчас я тебе всё покажу и расскажу, если не возражаешь.

– Вот здесь наш электронный микроскоп. Он позволяет увеличивать изображение в миллионы раз. В него можно увидеть вирусы, устройство живой клетки, её ядра. Одно плохо – нельзя рассматривать живые объекты.

На следующем столе стоял рентгеновский микроскоп. Андрей объяснил, что с его помощью удобно исследовать пространственные структуры белковых молекул. Микроскоп соединён с компьютером, который запоминает информацию в разных плоскостях и строит объёмное изображение молекулы, которое можно крутить как угодно.

Дальше шёл сканирующий туннельный микроскоп. Оказалось, что с его помощью можно исследовать живые молекулы ДНК и даже заниматься генной инженерией.

Тебе интересно? – спросил Андрей.

– Очень, – отозвалась Зоя. – Очень интересно. А что это за прибор подключён к компьютеру?

– Это наш новейший многоканальный секвентор для расшифровки генома. Он позволяет одновременно вести обработку данных по 1440 каналам.

– И чьи же клетки вы расшифровываете?

Андрей пожал плечами. – Чьи угодно. В основном наших студентов. Нас не интересует конкретная личность, нам нужна статистика.

Андрей включил компьютер. На дисплее появилась какая-то длинная, скрученная спиралью верёвка с поперечными полосами разного цвета.

– Вот перед нами фрагмент молекулы ДНК 23-ей Y-хромосомы. Это половая хромосома мужчины, кодирующая мужской генотип. Она передаётся из поколения в поколение только по мужской линии. От деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку и т. д. Женский геном не имеет этой хромосомы.

– А… Я помню! Это мы проходили в школе, по биологии, – отозвалась Зоя.

– Верно. Всё как в учебнике, – согласился Андрей. – Но вот я увеличиваю изображение. Теперь видна структура этой молекулы. Одного её локуса. Этот локус ответственен за формирование придатков яичек мужчины. Но не он один. Он, как говорят генетики, сцеплён с другими локусами и все вместе они формируют мужские половые органы, влияя на весь организм мужчины.

Андрей ещё увеличил изображение.

– А теперь мы видим уже отдельный ген, ответственный за кодирование определённого белка. В организме человека около пятидесяти тысяч различных белков и каждый из них кодируется своим геном.

Теперь пустим по нему молекулу фермента ДНК-полимиразы. Вот она движется слева направо и считывает кодоны. На выходе её образуются молекулы РНК-транскриптазы. Они уходят в протоплазму клетки и синтезируют аминокислоты, которые затем соединяются в молекулы белка. Из молекул белков и строятся все клетки организма.

– А почему эта молекула ДНК всё время разрывается на куски, а потом соединяется снова? – спросила Зоя внимательно глядя на экран.

– Это работает фермент рестриктаза. Он разрезает спираль молекулы ДНК на фрагменты, чтобы можно было считать информацию. Затем фрагменты снова сшиваются.

В это время закипел чайник, и Андрей прервал свой рассказ. Он заварил кофе и достал из портфеля бутерброды.

– На, подкрепись и погрейся.

– Да я уже согрелась, но от кофе не откажусь, – ответила Зоя. – А это у тебя генетический код какого-нибудь конкретного человека?

– Нет. Это компьютерная модель 23-ей Y-хромосомы, которую мы разработали с Сергеем.

– А как же по ней вы можете оценить код конкретного человека, правильный он или неправильный? Ведь люди все разные.

– Есть допустимый спектр отклонений генома от среднестатистического – спектр мутаций. У людей разный цвет волос, цвет глаз, цвет кожи, разные группы крови, разное строение черепа, скелета. Всё это проанализировано и хранится памяти компьютера. Это разные аллели, т.е. варианты генома. Но это не вредные мутации, это нормальные различия генотипа. Гены постоянно перемешиваются у людей в процессе воспроизведения потомства. Переходят по наследству от родителей к детям, но не в чистом виде, а в смеси. Поэтому дети в чём-то похожи то на отца, то на мать, то на деда, то на бабушку, то на их предков. Поэтому родные братья и сёстры часто значительно отличаются друг от друга и внешне и по характеру. Исключение составляют только однояйцевые близнецы, которые образуются из одной первичной яйцеклетки, оплодотворённой одним сперматозоидом. Иногда, в силу некоторых физико-химических причин, в организме женщины образуются два, а то и три сгустка делящихся зародышевых клеток, из которых и развиваются однояйцевые близнецы. Это не что иное, как человеческие клоны. Так что природа сама и очень давно занимается клонированием человека и животных.

Зоя пила кофе и внимательно слушала Андрея. Иногда она не совсем понимала смысл терминов и фраз, но было очень интересно. Это была совершенно незнакомая ей область знаний, и Андрей казался ей таким умным, чуть ли не гениальным.

Наконец Андрей решил, что пора остановиться и спросил:

– Ну, как? Тебе нравится моя будущая профессия?

– Да, всё это очень интересно. Но это же чистая евгеника! Когда-то она сильно скомпрометировала себя и была запрещена. Её считали вредной, расистской наукой.

– Наука сама по себе не может быть ни расистской, ни вредной. Наука – это информация о явлениях природы, о строении макро и микромира, его свойствах и законах. В самой информации нет ничего вредного. Это чистые знания. Другое дело кто владеет этой информацией и как он её использует. Просто евгеника стала заложницей политических авантюристов, фашистов и расистов всех мастей.

– Да, – согласилась Зоя, – можно сказать, что евгенике сильно не повезло.

– Кстати, от аморальных политиков и авантюристов пострадала не только евгеника. Невозможно найти науку, которую не поставили бы себе на службу милитаристы XX-го века. От химии вреда было не меньше чем от евгеники. Порох, динамит, а затем и боевые отравляющие вещества, газы – вот её достижения. А ядерная физика!

Гений Альберта Эйнштейна, Нильса Бора и других физиков-ядерщиков люди использовали для создания атомной бомбы. Ядерная энергия была применена, прежде всего, для разрушения японских городов Хиросимы и Нагасаки. А математика, металлургия, машиностроение?! За что ни возьмись – всё служило целям уничтожения, истребления и разрушения! Все передовые достижения фундаментальной науки использовались учёными – прикладниками для создания оружия и военной техники в первую очередь, и лишь потом находили применение в мирных целях. Евгеника тут не исключение, а правило. Даже история и география не раз служили для оправдания территориальных притязаний и развязывания воин. Так что не повезло не только евгенике. В аморальном обществе любая наука может быть поставлена на службу авантюристам и проходимцам в политике, в бизнесе, в идеологии.

– А я слышала, что некоторые социологи длят евгенику на «позитивную» и «негативную», – сказала Зоя. – Позитивная евгеника призывает содействовать улучшению человеческой природы. Ставит своей целью увеличить количество умных, красивых и талантливых людей независимо от национальной принадлежности и расы. А негативная евгеника стремиться доказать превосходство одной расы над другой или добиться такого превосходства, чтобы разделить народы на полноценные и неполноценные.

– Евгеника тут не причём, – решительно завил Андрей. – Она, как и любая наука вообще, не может быть ни позитивной, ни негативной. Наука нейтральна по отношению к морали и нравственности. И я против деления евгеники на позитивную и негативную, а людей – на полноценных и неполноценных. Конечно, все люди различны. Каждый из них обладает уникальным, только ему присущим набором генов, и каждый из них неповторим. Один более способен к спорту, другой – к науке, третий – к музыке, четвёртый без особых усилий может выполнять нудную рутинную работу и т. д. Но, если человек не имеет явно выраженных уродств, психических и умственных расстройств, то он считается нормальным и может найти своё место в обществе. Просто нужно постараться в максимальной степени раскрыть, развить его способности. А они есть у каждого. Их просто надо обнаружить. В общем-то, это дело психологов, педагогов, но и генетики, видимо, в будущем смогут внести свою лепту, если будут выявлены связи между геномом и способностями человека. Пока что мы до этого не дошли. Прежде всего, мы пытаемся оздоровить человека, найти слабые гены, нежелательные мутации или неудачные аллели генома. Но на этом пути ещё масса трудностей. Не всё так просто и однозначно, как представлялось ранее. Многое зависит от последующего внутриутробного развития плода, условий жизни младенца. Какие программы включатся? Какие гены будут наиболее активными? Да и последующая жизнь ребёнка вносит свои коррективы. Ими обусловлены различия фенотипа. Совершенно одинаковые по генотипу люди могут значительно разойтись в своём фенотипическом развитии. Да и многие нежелательные мутации можно скомпенсировать правильным образом жизни, лекарственными препаратами, физическими упражнениями. И тогда они вообще не проявятся, не повлияют на здоровье человека. Но мы должны знать, что надо корректировать и как.

– А сам-то ты действительно считаешь, что все нации и расы одинаковы по своим способностям? – спросила Зоя.

Нет, я так не считаю. И невооружённым глазом видно, что европейская раса крупнее азиатской, т.е. монголойдной, а негройдная раса лучше приспособлена к проживанию в жарком тропическом климате. Различия, как говориться, на лице. Но различия во внешнем облике, в цвете кожи, цвете волос, строении туловища ещё не позволяют судить о том, кто «лучше» и кто «полноценнее». С полым основанием негройдная раса может считать себя лучше европейской, поскольку она лучше приспособлена к местным климатическим условиям, к среде своего обитания и образу жизни.

Чукчи, эвенки, эскимосы тоже прекрасно приспособились к жизни на крайнем севере и дадут фору любому европейцу. Также совершенно очевидно, что среди любых рас и народов имеются умные и талантливые люди, красивые и сильные, здоровые и больные, добрые и злые, плохие и хорошие. И по отдельным индивидуумам нельзя судить о «полноценности» или «неполноценности» той или иной расы, национальности. Многое зависит от условий проживания, воспитания. Негр, воспитанный в Европе, может быть культурным и образованным человеком, а европеец, выросший в забытом богом селении или в джунглях Амазонки, может быть даже неграмотным. И именно генетики доказали, что геномы людей разных рас и национальностей настолько близки друг другу, что допускают всевозможные скрещивания и дают полноценное потомство. Именно по жизнеспособности и полноценности потомства проверяется генетическая близость различных животных и растений. Например, оказалось, что белый и бурый медведи не могут иметь потомство друг от друга. Оно не жизнеспособно. В природе они никогда не скрещиваются. Не могут скрещиваться человек и обезьяна, волк и лисица. Эти гибриды при искусственном осеменении погибают в стадии внутриутробного развития. А вот гибрид лошади и осла даёт мула. Он вполне жизнеспособен, но бесплоден. Мул не может родить мула. Многие гибриды растений оказываются бесплодными, хотя растут и развиваются вполне нормально. Всё это доказывает, что люди разных рас и народов имеют общего генетического предка и не успели в своём развитии разойтись настолько, что стало бы не возможным их полноценное скрещивание. Наоборот, браки между людьми разных рас и национальностей исключительно полезны. Они дают более здоровое и талантливое потомство. Ведь при межнациональных браках генетический набор плода обогащается за счёт генетических различий родителей. Ребёнок получает больше возможных программ развития и выбирает лучшие. Из биологии нам известно, что гибриды растений в первом поколении всегда мощнее и урожайнее своих родителей. Да и последующие поколения неплохи, если нет постоянного самоопыления.

– Понятно, – сказала Зоя. – Теперь я знаю, чем ты тут занимаешься. Интересная у тебя работа… Жаль, что я не могу помочь тебе, что я не биолог и не медицинский работник.

– Ничего, это не страшно. По-моему плохо, когда на работе и дома говоришь о работе. Лучше, когда специальности у мужа и жены различны. Тогда они могут в чём-то дополнять друг друга, интересней общаться. Близко профессиональные браки – это почти то же самое, что близкородственные, – смеясь, заявил Андрей. – Мне, например, интересно будет познакомиться с работой инженера – конструктора, посмотреть твоё КБ.

Зоя пожала плечами. – Мы, конечно, можем сходить туда, но, извини, мне не очень удобно приходить туда со своим любовником. Если бы ты был моим мужем…

– Я понимаю, – задумчиво произнёс Андрей. – Я не напрашиваюсь. Просто к слову пришлось.

Они помолчали. Потом Зоя сказала: – Ну, мне пора. Проводи меня.

– Да, да, конечно.

Он помог ей одеться, открыл дверь лаборатории и повёл вниз. Сонный вахтёр подозрительно оглядел их. – А Кондеев-то ушёл ещё час назад, – иронично заметил он.

– Ну и что? – невозмутимо произнёс Андрей. – Наша гостья знакомилась с приборами.

Он вывел Зою на улицу и чмокнул на прощание.

– До встречи, зайчик.

– До встречи, милый.

Андрей вернулся в лабораторию, включил компьютер и окунулся в работу.

Счастливая неделя

Всю неделю Саша блаженствовал, наслаждаясь хорошим самочувствием и победой над подлой Мартой. Сама мысль о том, что её нет больше на вилле, и никогда не будет, доставляла ему неизъяснимое удовольствие.

Ему удалось наверстать пропущенные в школе уроки и всё пошло своим чередом. В нём снова проснулся интерес к жизни, жажда развлечений и приключений. Вместе с Валерой и Женей они много времени проводили на море. То на песчаной косе возле виллы, то на диком пляже, забираясь подальше от беспокойных отдыхающих. Лежали на тёплом песке, нежились под ласковыми лучами осеннего солнца, купались в море, гоняясь наперегонки с Валерой, ныряли с камней в прозрачную глубину, подолгу плавали с маской и трубкой, вылавливая крабов, собирая рапаны, гребешки и мидии. Жизнь казалась им прекрасной и удивительной.

По вечерам у них снова возобновились танцы в беседке, закрытой от посторонних глаз высокими виноградными лозами. Неизбежность скорого расставания сблизила их, сплотила их дружбу.

Пятница ничем особым не отличалась от предыдущих дней. За ужином дедушка спросил, куда бы они хотели съездить в субботу и воскресенье? Ребята пожали плечами, не зная, что ответить.

– Может быть, съездим в Окичёби, к индейцам? – предложил Евгений Робертович. – В прошлый раз мы так и не доехали до них.

Но от воспоминаний о той неудачной поездке Сашу всего передёрнуло. Он скривился и отрицательно замотал головой. – Нет. Лучше не надо. Мне уже расхотелось туда ехать.

– Тогда можно съездить на пляж в Майами-Бич. Там мы ещё нынче не были, – предложил Георгий Евгеньевич.

Валера подумал и согласился. Саша и Женя ещё колебались.

– Сашка, знаешь, какие там классные аттракциончики! – убеждал Валера. – Таких, ты ещё не видел! Давай, поехали! Не пожалеешь!

На том и порешили.

После ужина ребята уединились в беседке и начались обычные разговоры о том, о сём. Валера рассказывал Саше про водные аттракционы Майами, а Женя возилась с плеером, набирая программу очередного вечернего концерта. У них была договорённость, что каждый по очереди отбирает самые любимые записи на очередной музыкальный вечер. Сегодня была очередь Жени. У неё был неплохой музыкальный вкус, и Саше нравились её концерты. Валера же был не очень музыкален. Он отбирал всё громкое, шумное, ритмичное. Были среди них и стоящие вещи, но в целом такая музыка утомляла.

Но вот Женя включила звук и по стенам беседки, по кустам забегали разноцветные блики лазеров. Танцы начались. Никто никого не приглашал, все танцевали, как хотели и как умели, но Александр и Женя всё время держались рядом, выделывая всякие «па». Они прекрасно понимали друг друга. Танец их получался слитным, синхронным, гармоничным. Наконец они взялись за руки, и Александр стал ловко крутить и бросать Женю из одной позы в другую.

Валера остановился, чуть пританцовывая на месте, и с интересом наблюдал за ними. Давно они так не плясали. Сегодня Сашка был явно «в ударе». Женя тоже чувствовала это. Её охватил восторг, радость. Дух захватывало от Сашкиных бросков и объятий. Глаза Жени блестели, щёки разрумянились, улыбка не сходила с её губ.

Александр залюбовался ею, и ему вдруг страстно захотелось поцеловать эту бойкую девчонку. Он толком даже не понял, как всё случилось, но рука его сама притянула Женю к себе, и их губы на мгновение встретились. Потом Александр оттолкнул Женю, задержав её руку, и они продолжили танец. Но этот внезапный поцелуй смутил их обоих. Женя опустила глаза и продолжала танцевать как бы по инерции, в полусне. Кровь ударила ей в голову, и она плохо соображала. Александр же, сбавив темп, внимательно наблюдал за ней. Лицо её покраснело, щёки горели, она исподлобья взглянула на него. Глаза её как бы говорили: «Ну, зачем ты так? Мы так хорошо танцевали, а ты взял и всё испортил». Но в них не было гнева, обиды, в них была любовь.

Вскоре быстрый танец закончился и его сменила другая, плавная, нежная мелодия. Женя села на скамейку всё ещё смущённая. Валера всё видел и чтобы разрядить обстановку заявил: – Если вы желаете целоваться, то я могу уйти. Я в «третий лишний» не играю.

Он уже поднялся со скамейки, но сестра остановила его.

– Нет. Я с Сашкой не останусь. Сиди тут, Лерочка. – И она укоризненно посмотрела на Сашу.

– Ты что, боишься меня? – смутившись, спросил Александр.

Она опустила глаза. – Просто я не хочу разрушать нашу кампанию. Ничего я не боюсь. Выдумал тоже!

Они помолчали, проводили взглядом Георгия и Риту, направлявшихся в сторонку моря. Быстро темнело.

– А почему у ваших родителей нет больше детей? – спросил Александр, глядя в след удаляющимся Раковским. – Они же ещё не старые.

– Потому, что нас и так уже двое, – ответил Валерий.

– Ну и что?

– Как что? Мы же живём в Москве, а не в деревне. Разве ты не знаешь, что в городах запрещено иметь больше двух детей?

– Это ещё почему? – удивился Александр.

– По кочану! – не сдержался Валерий. – Есть закон об ограничении рождаемости.

– В первый раз слышу, – сознался Саша. – А зачем её ограничивать?

– А затем, что людей слишком много развелось. Человечество приблизилось к двадцати миллиардам! Это предел. Надо ограничить рост численности населения, иначе нам скоро жрать будет нечего. Планета не в состоянии прокормить такое большое население. И так уже всё на пределе: сельское хозяйство, экология, ископаемые.

– Я что-то этого не заметил, – пожал плечами Александр. – По-моему, голод нам не грозит…

– И хорошо, что не грозит. Но больше народу не надо. Численность населения должна стабилизироваться. Ведь после нас будут жить и другие поколения. Что им-то останется? Земля же не резиновая!

– Но в Сибири-то ещё места много, – не сдавался Саша.

– Зато в Сибири и нет пока ограничений на рождаемость. Но это только в отдельных регионах. В Скандинавии, например, в Канаде, ну и в России. Там где плотность населения ещё не достигла критической. А в остальных регионах, в Европе, в Африке, в Азии, в Америке – везде действует закон об ограничении рождаемости в городах.

– А почему только в городах?

– Да потому, что в городах сосредоточена большая часть населения планеты. Девяносто процентов! В них сложнее с экологией, с жильём, с транспортом. Далеко не у всех ещё есть положенная норма жилплощади – 25 кв. м на человека. А в сельских районах проще.

– Но тогда население Земли всё равно будет расти за счёт сельских районов.

– Не будет.

Александр вопросительно взглянул на Валеру. Тот пояснил.

– Не будет потому, что не все женщины на Земле рожают по три ребёнка и больше. У некоторых один, другие вообще бездетны. Даже если бы у каждой женщины было двое детей, численность населения планеты постепенно бы уменьшалась.

– Это почему? – не понял Саша. – Двое родителей – двое детей. Родители умерли, а дети остались. Ни убыли, ни прибыли.

Во-первых, не все девочки доживают до детородного возраста. Существует, хоть и малая, детская смертность. Кроме того, женщины гибнут в катастрофах, в авариях, из-за болезней, не успев оставить двоих детей. Вот и получается, что коэффициент рождаемости должен быть немного больше двух, где-то в районе 2,1 – 2,2 ребёнка на одну женщину. То есть, каждая десятая семья может иметь трёх и более детей. Ну, вот и решили, что на селе рождаемость можно пока не ограничивать.

– А если какая-нибудь женщина не захочет соблюдать этот закон? Возьмёт и родит троих, живя в городе. Что ей будет?

– Оштрафуют за нарушение закона о рождаемости. И потом, на лишнего ребёнка не положено пособие. Будет растить на свои средства.

– Ну и что? – пожал плечами Саша. – Раньше же растили на свои.

– Конечно. Вырастит, если захочет. Но её будут осуждать другие люди.

– А может ей начхать! Она родит и четвёртого и пятого. Не убьют же её!

– Нет, конечно. Но тогда её выселят в сельскую местность. Выселят по закону. А то и лишат родительских прав, если дети не ухожены, не воспитаны. Тогда её ждёт принудительная стерилизация. Перевяжут ей маточные трубы и всё, амба! Больше не забеременеет.

– Понятно… А твои родители что, таблетками предохраняются?

– Нет. Таблетки всё время принимать вредно, да и дорого. Папа прошёл стерилизацию. Это надёжней.

– Ему делали операцию?

– Нет. Без операции стерилизовали. Облучили яички из кобальтовой пушки и порядок.

– У меня тоже было такое, – задумчиво произнёс Александр. – Я же облучился кобальтовой пластинкой! Она была такая красивая, гладкая, блестящая, тёплая. Я её в лаборатории, в клинике спёр. Увидел как эту пластинку в свинцовый ящик положили и не заперли. Захотелось мне её в школе ребятам показать и сестрёнке Соне. Вот я и взял на время. Думал, не заметят. Сунул в карман брюк и носил несколько дней. Выну, посмотрю на неё, поглажу и снова в карман положу. И в школе ребятам показал, и Соне. Её на третий день только хватились. Суматоха поднялась! Доложили отцу. Он приказал всю клинику обыскать, всех расспросить. Искали сутки со счётчиком Гейгера. Не нашли. Отец сильно нервничал. Всю ночь не спал. Тут Соня и вспомнила про мою пластинку. А когда я вынул её из кармана, отец побледнел как полотно. Тут же выхватил её у меня, заметался по комнате, не зная, что с ней делать, потом запер в ванной. Спросил, как я себя чувствую? А у меня на бёдрах уже красные пятна пошли и чесались. И слабость появилась. Подташнивать начало. Отец сразу отвёз меня в клинику, дал какие-то таблетки, велел сдать анализы. Анализы оказались плохие, особенно кровь. Я заболел. И дальше мне становилось всё хуже и хуже. Я чуть не умер. А когда меня оживили, доктор Зверев сказал, что мне пересадили костный мозг, селезёнку, яички и поджелудочную железу. Три года выращивали, готовились к операции.