Текст книги "Знаменитые писатели Запада. 55 портретов"

Юрий Безелянский
Знаменитые писатели Запада. 55 портретов

Безелянский Юрий

Московский журналист, писатель, культуролог. Лауреат премии Союза журналистов РФ 2002 года в номинации «Профессиональное мастерство». Автор 27 книг – «От Рюрика до Ельцина», «Вера, Надежда, Любовь», «Улыбка Джоконды», «5-й пункт, или Коктейль “Россия”», «Ангел над бездной», «Огненный век» (панорама российской истории XX века), «Московский календарь», «Культовые имена», «Прекрасные безумцы», «Все о женщинах» и т. д. Автор более 1600 публикаций в газетах и журналах России и США.

Пристрастие в любви

Вполне естественный вопрос: почему одни писатели, а не другие? Ответ прост: все дело в личном вкусе автора данной книги. Цензуры нет и поэтому выбор свободный.

Второе обстоятельство. Как говаривал Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное». Поэтому в книгу отобраны лишь считанные имена, ведь великих, знаменитых и известных авторов тьма-тьмущая, да еще не все они вошли в 9 томов Литературной энциклопедии. Поэтому под этой обложкой собраны лишь некоторые, числом более 50. Но согласитесь: подбор неплох и имена исключительно классные. Какие могут возражения против Генриха Гейне или Марселя Пруста? А разве не интересно еще раз вспомнить двух былых кумиров русской интеллигенции Ремарка и Хемингуэя?..

Но есть и третье обстоятельство. Книга рассказывает только о писателях, уже ушедших, прошедших испытание временем, и лишь один, к счастью, ныне здравствующий – Умберто Эко. Нет современных. Модных, раскупаемых, как горячие пирожки. Лично у меня к ним душа не лежит. Такой уж я консерватор, ретроград. Остаюсь поклонником старой классической литературы и изменять ей не собираюсь. Вечное есть вечное. И как выразился американский поэт Эзра Паунд: «Литература – это новости, которые не устаревают». Герои Бальзака и Диккенса живут среди нас. Никуда не делась мадам Бовари. По-прежнему швейкует бравый солдат Швейк. Дон Кихот и Санчо Панса пребывают во всех временах и во всех странах. Кто-то тоскует по «утраченному времени», а кто-то тайно желает «Венеру в мехах».

Конечно, времена меняются. Меняется и литература. Меняются литературные стили: вместо пухлых и растянутых романов Жорж Санд пришли тоненькие энергетические любовные романы. На слуху новые авторы. К примеру, японский писатель Харука Мураками, которого у нас, в России, полюбили с пылом и жаром. С Мураками – в огонь и в воду! Не читать Мураками все равно, что не уметь пользоваться Интернетом. Как, вы не читали Мураками?! Какой стыд и позор! Мураками – это Пушкин сегодня. А между прочим этот Мураками-муравьями вышел из классической русской литературы – из Чехова, Достоевского и Толстого. Он, конечно, любопытный писатель, о жанре которого спорят до хрипоты. Что это? Джазовый дзен? Дзеновый джем? Оккультный детектив? Психоделический триллер? Антиутопия? Наверное, всего понемножку и, конечно, удивительные японские метафоры: «Как дождь после посадки риса».

И еще важно, что почти в каждом романе Мураками появляется Монстр. Ну а у нас ведь теперь обожают монстров. У нас и в истории было их превеликое число: Иван Грозный, Бирон, Аракчеев, Салтычиха, Распутин, Азеф, Сталин со своими палачами и т. д. Про современных монстров умалчиваю. Силовики, одним словом. Сила есть – ума не надо. Так что Мураками вполне можно считать русско-японским писателем.

Помимо Мураками в моде нынче и два европейца: Фредерик Бегбедер и Мишель Уэльбек. Их охотно издают, приглашают в Россию, ублажают, угощают водкой с икрой, и они за обильным столом рассуждают о русской литературе. Уэльбек пишет в основном о маргиналах, выпавших из гнезда общества, а Бегбедер, напротив, о людях, живущих в обществе и действующих в нем, в отличие от аутсайдеров нагло и лихо.

Одна из последних книг Бегбедера «Идеаль» вышла с эпиграфом: «Посвящается мне!» Мощно и убедительно, в стиле чемпиона! Эпатажная и винегретная книга, где все свалено в одну кучу: Платон, Пушкин, Путин, Николя Саркози, Иисус Христос, глобализация, порнография, наркотики, сталинские репрессии, Солженицын, Чечня, русские морозы и русская загадочная душа, – полная коробушка: «есть и ситец, и парча». Остается только пламенно полюбить заморского купца Фредерика!.. Лично мне не хочется.

Как отмечают критики, написана эта «Идеаль» бойко, вкусно и сочно, без отдыха, как из пулемета («Строчит пулеметчик за синий платочек…»), кто-то в отпаде: ах, француз, ах, Бегбедер! Как здорово сочинил. Намешал. Супер-пупер! Короче, литература как новый вид современной развлекательности. Читаешь в метро – и станции проскакивают незаметно. Вот и Выхино. Надо выходить. «Выхожу один я на дорогу…» – сквозь Уэльбека путь неясен мне.

Появился новый термин – «новая занимательность». Пиво пьешь или кока-колу, или книжку современную читаешь, – главное, ты при деле. Ты чем-то занят. Заполняешь душевную пустоту. Щекотно во рту и в голове что-то ворочается. Закрыл книгу – и все забыл.

Книги сегодня – это товар, и товар этот впаривают, как автомобили и зубные щетки, как колбасу или жвачку. Главное, чтобы был бренд. Продажный опознавательный знак. Есть бренд – это гарантия продаж, Мураками, Уэльбек, Бегбедер или какой-то еще модник-писатель, короче, брендовая литература. Чуть не написал: бредовая.

Я специально коснулся модной литературы с тем, чтобы читатели не забывали старую. Перефразируя классика: ведь были книги – и какие!.. Брендов в прежние времена не было. Но были писатели. Пророки, кумиры. Властители дум, формировавшие целые поколения. Все они были личностями и, как правило, с драматической судьбою. Какие повороты! какие страсти! какие кульбиты! какие цены платили они за читательский успех. Предлагаю вспомнить о них.

И без всякого брендизма…

И последнее. Данная книга компактна и удобна: она заменяет собою 50 книг серии ЖЗЛ, которых и ставить некуда. А тут всего одна. Емкая. Насыщенная. Концентрированная. Без воды и сюсюканий. Только информация и размышления. И все на фоне исторической панорамы Запад – Россия.

Писатели и не только…

Многие писатели предпочитают работать в одном жанре – в прозе, в поэзии, в драматургии… Но есть такие, для которых жанровые рамки узки, и они с успехом создают стихи, романы, пишут пьесы, критические обзоры и т. д. Но есть и третья категория творческих людей, которые пробуют свои силы в различных областях и сферах. Яркий пример – Иоганн Вольфганг Гёте. Он – поэт, прозаик, драматург, мыслитель, политик. За что бы они не брался, все выходило у него превосходно. Талантливый человек талантлив во всем.

Творцов, подобных Гёте, я выделил в отдельную главу. И ее эпиграфом вполне могут стать слова Гёте:

«То, что говорится о вещах без личной заинтересованности, без пристрастия любви, не заслуживает внимания».

Как автор, я пытался проявить личную заинтересованность и личное пристрастие к каждому из своих «героев».

Парадигма Вольтера

Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока и нужды.

Вольтер

Прекрасно быть скромным, но не следует быть равнодушным.

Вольтер

Вольтер – знаковая фигура в мировой истории и культуре. В былые годы о нем говорили, спорили, шумели. А в последнее время как-то забыли. И не то что забыли, но он перестал быть кумиром российских интеллектуалов. А прежде… В 1746 году Вольтер был избран почетным членом Петербургской академии наук. Его переписка с Екатериной II способствовала распространению среди русских дворян «вольтерьянства». Вольтера ценили Новиков и Радищев, Рылеев и Пестель. Вольтер был любимым поэтом молодого Пушкина («Умов и мод вождь пронырливый и смелый», – писал российский гений про гения французского). «Сделай милость, любезный Пушкин, не забывай, что тебе на Руси предназначено играть роль Вольтера», – писал Пушкину в 1827 году его приятель Туманский.

Среди поклонников Вольтера в России были Белинский и Герцен, последний писал: «Смех Вольтера разрушил больше плача Руссо».

В русском вольтерьянстве, как утверждает академик Нечкина, на первом плане стоит признание человеческого Разума как главного критерия общественной жизни человека. А где Разум, там и Свободомыслие. Однако большинство россиян, закоснелых в самодержавном деспотизме, сторонились идей Вольтера как заразы. Графиня-бабушка в «Горе от ума» в ужасе воскликнула по поводу необычных высказываний Чацкого: «Ах, окаянный вольтерьянец!»

Настроение общества ярко выразил другой персонаж Грибоедова – Скалозуб:

 
Я князь – Григорию и вам
Фельдфебеля в Вольтеры дам, —
Он в три шеренги вас построит,
А пикнете, так мигом успокоит.
 

Короче, одни проклинали Вольтера, другие возносили. Спокойного, серединного отношения к нему не было. И не только в России, но и на его родине – во Франции. Вольтер, а точнее, Мари Франсуа Аруэ (это его настоящее имя) родился 21 ноября 1694 года в Париже. По настоянию отца-нотариуса готовился стать юристом, но увлекся литературой и вступил на поэтическую стезю. В дальнейшем он писал не только стихи, впрочем, скажем иначе: чего он только не писал! Своим многогранным талантом Вольтер поставил в тупик потомков: кто он? Поэт? Драматург? Прозаик? Философ? Историк? Популяризатор научных знаний? Общественный деятель? Но это не все, менее известна другая грань Вольтера: он был талантливым предпринимателем, ростовщиком и обладателем к концу жизни миллионов золотых монет, что позволило ему приобрести маленькое княжество Фарне.

Пересказывать жизненный путь Вольтера, его парадигму, зигзаги и отклонения бессмысленно: надо писать авантюрный роман. Если коротко охарактеризовать Вольтера как человека, то он был тщеславен, амбициозен и неуживчив. Он без стеснения выставлял напоказ свои достоинства и высмеивал чужие недостатки. Не раз он страдал из-за эпиграмм и жалящих острот, которые отпускал вечером и распространял утром.

Вольтер был удивителен: там, где у него отсутствовали враги, он спешил их нажить. Вот одна из его эпиграмм:

 
Французы, что умом резнулись,
Поход в Италию свершили,
И там они заполучили
Неаполь, Геную и люэс.
Из Генуи прогнали вон,
Неаполь был потерян тоже,
Но кое-что осталось все же,
Поскольку люэс сохранен.
 

Люэс – это сифилис. Весьма едкая эпиграмма.

У Вольтера были сложные отношения с французским двором. Конечно, он хотел быть при дворе, в эпицентре всех политических, социальных и культурных событий. Но восхвалять монарха или по крайней мере держать язык за зубами – это противоречило его натуре. Не случайно из пяти правителей, лишь один, Людовик XIV не сажал его в тюрьму и не высылал. Да и то, вероятно, потому, что в момент смерти Людовика XIV Вольтеру был всего лишь 21 год и он не успел надерзить королю. А так большую часть жизни Вольтер провел либо в тюрьме (сидел в Бастилии), либо в ссылке, либо в ожидании ареста. Его язвительный ум сделал Вольтера вечным скитальцем и изгнанником.

Заключительная фраза вольтеровской трагедии «Магомет» гласит: «Мир принадлежит тиранам». А вот тиранию, как и всякую деспотию, Вольтер не переносил органически. По своему духу он был певцом, борцом и защитником свободы. Вольтер – это символ свободомыслия вообще. Отправленный в изгнание из Франции, Вольтер четко сформулировал свои принципы в «Философском письме об Англии». Вольтеру понравилось, что в Англии не одна, а множество религий, что государство далеко не абсолютистское, что английские крестьяне живут лучше французских, и вообще там больше свободы, и главное, как отмечал Вольтер: «В Англии никто ни у кого не спрашивает позволения думать». Сразу мрачно вспоминаются тоталитарные времена нашего великого Советского Союза, вот уже где бы сразу сгноили этого интеллектуального смутьяна и вольнодумца. Вольтеры тоталитарным режимам совсем не нужны, более того, противопоказаны. А вот современник Пушкина – мемуарист Винский с благодарностью писал: «Первый Вольтер заохотил меня рассуждать».

Большие расхождения у Вольтера были с Церковью. Вольтер спорил не столько о Боге, не столько о делах небесных, сколько о земном учреждении, о служителях соборов и монастырей, которые насаждали нетерпимость и фанатически душили свободу. Знаменитый призыв Вольтера: «Раздавите гадину!»

У Тютчева есть строки о том, что «мы плывем, пылающей бездной со всех сторон окружены». Это подходит к фигуре Вольтера. Он действительно плыл над «пылающей бездной». Нет, глагол «плыл» все же не подходит. Он боролся с этой стихией-бездной и в этой борьбе достиг немало побед (к примеру, само появление во Франции правосудия – в немалой степени заслуга Вольтера). Вольтер стал воплощением воли века к политической и духовной свободе. «Никакой государь не управлял общественным мнением с подобной властностью, как Вольтер», – писал о нем один из его современников.

Природа наделила Вольтера блестящим умом, но безобразной внешностью. Достаточно вспомнить известную статую Вольтера работы Гудона, стоящую в Эрмитаже. Рассказывают, что однажды российский император был взбешен ядовитой улыбочкой плешивого и старого философа и велел: «Уберите эту обезьяну!» «Обезьяну» оставили в покое, но все, кто общался с живым Вольтером, мгновенно забывали о его внешности, как только он начинал говорить. Фейерверк слов и интеллектуальная игра его ума покоряли сразу, тут, конечно, весьма кстати рассказать об отношениях Вольтера с женщинами. В одном из своих стихотворений Вольтер писал:

 
Красивых женщин и царей
Боюсь я: им всего милей
Держать нас в рабском подчиненье…
 

Вольтер не то чтобы боялся, но во всяком случае сторонился красивых женщин, а они, покоренные блеском его ума, льнули к нему сами. Тем не менее Вольтер устоял и свою долгую жизнь прожил холостяком. Был только один случай в юные годы, когда он чуть не женился. Это было в Гааге, где ему приглянулась Пимпетта Дю Нуайер, дочь журналиста, ведущего колонку светских сплетен. Вольтер сделал официальное предложение, но родители Пимпетты ему отказали на том основании, что у этого юноши нет никаких перспектив. А он не только вошел, но и стал украшением мировой истории. Ну что ж, подобная близорукость встречается в жизни.

Не заполучив голландскую девицу, Вольтер в дальнейшем обратил внимание на других женщин. У него была, в частности, многолетняя любовь-дружба с актрисой Андриенной Лекуврер. Но, очевидно, опыт общения с дамами у Вольтера был печальный, и в свои 25 лет он написал: «Мне кажется, что я совершенно не приспособлен для проявления бурной страсти. В любви мне видится что-то смешное… Я твердо решил раз и навсегда от нее отказаться».

Любовь и страсть – это всегда потеря разума, а именно этого Вольтер как раз и не мог допустить.

В 46-летнем возрасте Вольтер заявил, что слишком стар, чтобы заниматься любовью. В разные периоды жизни Вольтер неоднократно утверждал, что является импотентом по причине преклонного возраста, болезни, скуки или полнейшего нежелания заниматься любовными играми. Хотя вероятно, в устах Вольтера слово «импотент» – всего лишь остроумная уловка отойти в сторону и не терять головы.

Самый значительный и длительный роман был у Вольтера с маркизой Эмилией дю Шатле, которая приютила вечного скитальца у себя в замке Сире на целых 15 лет. Она была моложе Вольтера на 12 лет и очень богата. «Она немножко пастушка, – сказал однажды о ней Вольтер, – правда, пастушка в бриллиантах, с напудренными волосами и в огромном кринолине». Маркиза Креки, кузина дю Шатле, с черной завистью рисовала ее портрет, что-де она чересчур крупного телосложения, а кожа ее груба, как терка, короче, напоминает идеального швейцарского гвардейца, и «совершенно непонятно, как это она заставила Вольтера сказать себе столько любезных слов».

Старая история: со стороны частенько не понятно, что возлюбленные нашли друг в друге. В случае с Вольтером и маркизой дю Шатле – это интеллектуальное единение двух блестящих и идеально подходящих друг другу умов. Маркиза была умна и начитанна, тяготела к естественным и математическим наукам, да так увлекалась ими, что порой ночь проводила за решением какой-нибудь геометрической задачи. Однако, кроме математики, ее волновала и чувственность. И вот тут начиналось несовпадение со вкусами и пристрастиями Вольтера, он ворчал о том, что ему «хочется, чтобы она была менее ученой и менее умной и чтобы ее сексуальный аппетит был все же несколько менее ненасытным. А более всего мне хочется, чтобы она приобрела, наконец, и способность, и желание сдерживать хоть иногда свой язык».

Следует признать, что умной и богатой женщине трудно сдерживать себя, и поэтому бывали случаи, когда в Вольтера через стол летели тарелки, серебряные приборы и прочие предметы, находящиеся под рукой. Пятнадцать лет – срок немалый, и поэтому бывало всякое. Но когда маркиза дю Шатле умерла от неудачной беременности (нет, не от Вольтера, а от более молодого любовника), философ был безутешен: «Я не просто потерял любовницу, я потерял самого себя. Я потерял душу, для которой была создана моя собственная душа».

Однако Вольтер был настоящим бойцом и в частной жизни и не хотел сдаваться. В 79-летнем возрасте он пытался соблазнить одну молодую особу и в любовном процессе трижды терял сознание. Позже он объяснил это тем грандиозным впечатлением, которое произвела на него дама.

Свой последний роман Вольтер «крутил» с собственной племянницей Мари Дени. Она и скрасила последние дни Вольтера. Он умер 30 мая 1778 года, на 84-м году жизни.

Это печальное событие произошло за 11 лет до Великой французской революции, которую он предчувствовал и боялся и для подготовки которой он столько сделал.

Вольтера похоронили тайно в аббатстве Селье, а через 13 лет его тело эксгумировали, положили на колесницу и в сопровождении гвардейцев и девушек в белом (это было красивое зрелище) привезли в Париж. Шел проливной дождь, но стотысячная толпа не уходила до тех пор, пока останки великого человека не нашли свое последнее пристанище в Пантеоне. На саркофаге, в котором был помещен гроб с прахом Вольтера, была надпись: «В память о Вольтере Национальное собрание 30 мая 1791 года постановило, что он заслужил те почести, которые воздаются величайшим людям».

В парижском Пантеоне пребывает его бренное тело, а вечно живая мысль трепещет со страниц его произведений. В книгах Вольтера тысяча наблюдений, умозаключений, парадоксов – от игрового замечания: «Похоже, что все европейцы стали врачами. Все спрашивают друг друга: «Как вы себя чувствуете?» – до простого и мудрого наставления вольтеровского Кандида: «Надо возделывать свой сад».

Когда сегодня мы возмущаемся тем, как развивается история, следует вспомнить слова Вольтера: «Каждое событие в настоящем рождается из прошлого и является отцом будущего… вечная цепь не может быть ни порвана, ни запутана… – неизбежная судьба является законом всей природы».

И на этом поставим точку.

Профессионал и кудесник любви

История некоторых встреч. Эквилибристика чувств.

Марина Цветаева. О любви (Из дневника)

Игнация все отлично поняла, вероятно, потому, что мои глаза договаривали то, что не договаривал язык.

Джованни Джакомо Казанова. Мемуары

Есть люди – легенды. Один из них – Джованни Джакомо Казанова, великий соблазнитель, герой невероятных любовных приключений, символ сексуальной революции на Западе, настоящая love machine («машина любви»). О нем сложены легенды и мифы, написаны книги – биографии и романы о его любовных похождениях (более 500 тысяч) и литературные эссе. Портреты Казановы писали знаменитые живописцы Антуан Ватто, Жан-Оноре Фрагонар, Франческо Гварди, Пьетро Лонги, Джованни Антонио Каналетто и многие другие. Живописный сериал о Казанове собран в музее живописи XVIII века в венецианской галерее Ка’Реццоник. Последняя работа – монумент Казановы в Венеции напротив тюрьмы, откуда он бежал, памятник работы нашего Михаила Шемякина; поставлен он в 1998 году, к 2000-летию со дня смерти Великого Соблазнителя.

Воссоздать образ знаменитого сластолюбца пытались режиссеры театра и кино, художники и писатели. Казанова и сам постарался оставить о себе память, написав мемуары (рукопись составила 4543 страницы), которые были изданы в 12 томах. Однако в его творческом наследии не только воспоминания, но и другие литературные произведения, в том числе блестящий перевод «Илиады» Гомера, исполненный на венецианском диалекте с высочайшим совершенством.

И все же Казанова прославился прежде всего в куртуазном мире, прославился мужской сексуальной силой, мастерством обольщения, а отнюдь не умением водить пером по бумаге.

Вот уже более 200 лет нет среди нас любовника номер один, он больше не целует и не соблазняет женщин, но сознание, память о том, что он все-таки был, существовал, целовал и соблазнял, этот настоящий мужчина высокий, атлетически сложенный, рослый, в бархатном камзоле, – туманит многим голову и томит сердце. Неужели его нет уже два столетия?!

Казановы нет, но подражателей Казановы масса. Однако все они лишь жалкие ловеласы, подмастерья любовного цеха. Повторить Казакову нельзя. Любое повторение всего лишь подделка. А подлинник один, неповторим и божествен. Мастер. Высочайший профессионал любви. Тонкий дегустатор чувственных наслаждений. Истинный певец сладострастья.

Стефан Цвейг писал о нем: «Этот жеребец с плечами фарнезского Геркулеса, с мускулами римского борца, смуглой красотой цыганского парня, силой напора и наглостью кондотьера и пылкостью растрепанного фавна».

Джованни Джакомо Казанова – авантюрист и писатель, философ и путешественник, коллекционер любовных утех и настоящий Макиавелли сексуальных интриг.

Что правда и что ложь в легенде о нем? Современники свидетельствуют, что Казанова был хорошо образован, прекрасно знал литературу и юриспруденцию, писал памфлеты, создал энциклопедию сыров, перевел «Илиаду», интересовался многими науками – химией, математикой, историей. Участвовал в заседаниях французской академии наук, посвященных вопросам воздухоплавания (умел парить и заставлял парить других). А еще он был интересным и остроумным собеседником. Все это позволяло ему сблизиться со многими выдающимися личностями своего времени.

Казанова всегда был в поиске, постоянно чем-то увлекался. Единственный, по его словам, потерянный день в его жизни – это когда он в Петербурге проспал 30 часов кряду. Вся его жизнь была непрерывным движением от одного города к другому, от одной любви к другой, от удачи к неудаче, а затем к новому успеху – и так без конца. Перпетуум мобиле дель Казанова!

Откуда появился такой «шустрик»? Джованни Джакомо Казанова родился 2 апреля 1725 года в Венеции. Его матерью была Занетти Фарусси, молоденькая актриса, слывшая ветреной особой. Мужем ее был танцор Казанова. Но сам Джакомо предполагал, что отцом его был Микеле Гримани, происходивший из почтенной театральной семьи. Воспитывала мальчика бабушка. Затем семинария, из которой Казакову выгнали за неблаговидные поступки, и венецианская армия. Воина из Казановы не получилось, и он начал вести жизнь «свободного художника» за счет своего природного умения добывать деньги и покорять женщин. Он перебирается из страны в страну, «путешествуя из удовольствия».

Вся жизнь Казановы – это жажда знаний, чувственных развлечений и путешествий. Он побывал при всех монарших дворах Европы, выполняя дипломатические поручения многих правительств. А какие знакомства он водил! С Папой римским, Вольтером и Жан-Жаком Руссо, с Бахом и Моцартом, Гёте и Шиллером, мадам Помпадур и Екатериной Дашковой, с королями и императорами. Трижды давала ему аудиенцию Екатерина Великая.

В Россию Казанова отправился в декабре 1764 года. В Петербурге он быстро освоился и вскоре был на короткой ноге с всесильными братьями Орловыми и Никитой Паниным. Желая заработать, он предложил правительству свой проект улучшения земледелия в России и реформу русского календаря. «Я просил работы, был представлен императрице, но счастье не способствовало мне, – жаловался Казанова. – В России в цене лишь те люди, которых позвали. Кто приходит сам, тот редко находит счастье».

В Петербурге Казанова жил на Миллионной улице, но миллионов в России, увы, не заработал.

Неудачи подстерегали Казанову не только в России. В 30 лет за увлечение алхимией и чернокнижием (этим он тоже интересовался) Казанова был судим инквизицией и посажен в мрачный венецианский каземат. Через 15 месяцев он совершил дерзкий побег. Но это еще не все. Долговая тюрьма в Париже, многочисленные дуэли – чего только не было в его жизни! И все же главное – женщины.

 
Мне это имя незнакомо:
Как это вкрадчиво: Джа-комо…
Как тяжкий бархат черный, —
да? Какая в этом нежность: Джа…
 

Так шепчет одно из юных созданий в цветаевском «Фениксе», который был написан летом 1919 года. В предисловии поэтесса признается: «Это не пьеса, это поэма – просто любовь, тысяча первое объяснение в любви к Казанове…»

Цветаева, конечно, опоэтизировала своего кумира. Для нее он был скорее символом любви, чем живым человеком во плоти и крови.

Сексуальное пробуждение Казановы было ранним. Если верить его записям, уже в 16 лет он соблазнил сразу двух юных сестер. Дальше по нарастающей. Казанова показал себя настоящим сексуальным атлетом («…и вот началась моя шестая подряд гонка» – читаем мы в его мемуарах).

Казанова в равной мере стремился взять в любовный плен аристократку и трактирщицу, монахиню из захолустной обители и ученую даму, прислужницу в бернских купальнях, какую-то безобразную актрису и даже ее горбатую подругу. Он соблазнял всех, отдаваясь внезапно вспыхнувшему желанию; при этом следовал правилу – двух женщин легче соблазнить вместе, чем порознь.

Казанова был гурманом. Каждая встреча с женщиной для него – настоящий праздник. Он писал: «Запах женщин, которых я любил, всегда был очень приятен для меня». Не только гурман, но и дегустатор!..

Однажды Казанова умудрился соблазнить молодую монахиню через решетку монастыря. Он так распалил бедную женщину, что она с вожделением выполнила… выразимся по-научному: феллатио. В своих мемуарах об этом эпизоде Казанова поэтически написал: «Она просто высосала квинтэссенцию моей души и моего сердца».

Западные специалисты по эротике скрупулезно подсчитали количество женщин, с которыми Казанова вступил в сексуальные отношения. Ради этого они проштудировали все 12 томов его воспоминаний, изучая страницу за страницей. Итог: 132 женщины, названные инициалами или описанные еще каким-либо образом, и бессчетное количество неназванных. Собранный статистический «материал» представлен следующим образом.

Национальность любовниц Казановы: итальянки – 47, француженки – 19, швейцарки – 10, немки – 8, англичанки – 5, гречанки – 2, испанки – 2, польки – 2, голландки – 1, русские – 1.

Возраст любовниц: 11–15 лет – 22, 16–20 лет – 29, 21–29–15, 30–39 лет – 5. Возраст остальных женщин не выяснен. Ясно одно: Казанова тяготел к молодым созданиям и игнорировал женщин старше 40 лет.

Кем были его любовницы: служанки – 24, богатые женщины из благородных семейств – 18, женщины королевских кровей – 15, проститутки – 11 известных и неопределенное количество неизвестных. А еще 7 актрис, 6 танцовщиц, 6 крестьянок, 3 певицы, 2 монахини, 1 рабыня.

Семейное положение его женщин: одинокие – 85, замужние – 11, вдовы – 5. Семейное положение остальных неизвестно.

Общие эротические сведения, почерпнутые из его мемуаров: количество женщин, лишенных им девственности, – более 30, групповой секс (как минимум с двумя женщинами) – 12 случаев, оргии – 1. Рекордное количество соитий с одной той же женщиной за сутки – 13, самый кратковременный половой контакт – 15 минут, самый продолжительный – 7 часов. Наибольшее количество оргазмов, испытанных женщиной во время одной его эрекции, – 14. Нормального, ординарного человека такая статистика ошеломляет. Но она отнюдь не рекордная. Те же спецы считают, что Сара Бернар, Гюи де Мопассан, лорд Байрон и Элви Пресли по эротическим приключениям явно превзошли первого любовника в мире. Превзошли-то превзошли, но слава истинного покорителя женщин осталась все же за Казановой.

Стефан Цвейг, тонкий аналитик и психолог, в книге «Три певца своей жизни: Казанова, Стендаль, Толстой» попытался проникнуть в тайну успехов великого соблазнителя. Вот что он пишет о Казанове:

«В этом крепком чувственном теле отсутствуют даже зачаточные формы моральной нервной системы. И в этом кроется разгадка легкости и гениальности Казановы: у него, счастливца, есть чувственность, и нет души. Никем и ничем серьезно не связанный, не стремящийся ни к каким целям, не обремененный никакими сомнениями, он может извлечь из себя жизненный темп совершенно иной, чем у прочих целеустремленных, нагруженных моралью, связанных с социальным достоинством, отягченных нравственными размышлениями людей, отсюда его единственный в своем роде размах, его ни с чем не сравнимая энергия…»

И далее Цвейг пишет, что «…робкие юноши напрасно будут перелистывать мемуары Казановы, чтобы вырвать у мастера тайну его побед: искусству соблазна так же нельзя научиться из книг, как мало изучить поэтику, чтобы писать поэмы. У этого мастера ничему не научишься, ничего не выудишь, ибо не существует особого секрета Казановы, особой техники завоевания и приручения. Вся его тайна – в честности вожделений, в стихийном проявлении страстной натуры…»

И оттого – продолжим цитату – «…каждая женщина, отдавшаяся ему, становится более женщиной, более знающей, более сладострастной, более безудержной; она открывает в своем до тех пор равнодушном теле неожиданные источники наслаждения, она впервые видит прелесть своей наготы, скрытой дотоле покровами стыда, «она познает богатство женственности…»

Вот так-то. Кстати, Казанова никогда не был женат, ибо считал, что семейная жизнь – это «могила для любви». Уже под старость, в Лондоне, он сказал одной даме: «Я распутник по профессии, вы приобрели сегодня дурное знакомство». В предисловии к своим мемуарам он пишет: «Главнейшим делом моей жизни были чувственные наслаждения, более важного дела я не знал никогда».

 
Нет женского постоянства,
Есть только миллионы уст
пленительных… —
 

так утверждает Казанова в пьесе «Феникс» Марины Цветаевой.

Исколесив всю Европу, взбудоражив женскую часть ее населения (одни слухи о нем волновали тысячи женщин!), Казанова обрел тихую пристань в Богемии, в замке Дукса, недалеко от города Теплице. Владелец замка граф Вальдштейн предложил ему за 1000 талеров в год стать его библиотекарем. Разумеется, должность была чисто формальной – сановник книгами не интересовался, но ему льстило, что Казанова служит у него. Здесь, в Северной Чехии, легендарный венецианец провел остаток своей жизни – целых 13 лет. Здесь он написал прославившие его мемуары, которые назвал «Исповедь моей жизни»; благодаря им он и стал, собственно говоря, идолом и кумиром в храме мировой Любви.