Текст книги "Автоликбез"

Но, как это ни прискорбно, отечественный автопром все-таки умирает.

Первым умер трехтысячедолларовый «Москвич». Завод не закрыли из-за «нерентабельности», его просто-напросто разворовали. Ни двухлитровый опелевский бразильского производства двигатель, ни «князья», ни «святые» на шильдике «Москвичу-2141» не помогли. Мало кто знает, что лет пятнадцать назад на территории ОАО «Москвич» был построен завод по производству двигателей – отечественных, с очень современными характеристиками. В завод этот было вложено около 480 миллионов долларов, не хватило всего каких-то нескольких миллионов для его пуска. Кончился и завод двигателей, и завод «Москвич», и «народный» автомобиль под тем же названием. И никто – как бы! – не виноват.

Когда УАЗ стал принадлежать компании «Северсталь-авто», прекратил существование легендарный «козлик» – уазик за 4–5 тысяч долларов. Вместо него по дорогам страны побежал «Хантер» (охотник), но бегал он недолго, теперь хозяин УАЗа – «совместный» с корейцами «Патриот» ценой 15 тысяч долларов. На очереди очень неплохой «чисто» корейский «Рэкстон», но уже за 18–20 тысяч.

Третьим скончался ижевский «Москвич», воплотившийся в «Оды» и «Фабулы». Они стоили 4–5 тысяч долларов, но стали поистине «ведрами с гайками», пока за дело не взялась группа компаний СОК, получившая контроль над заводом. И как только качество автомобилей пошло на лад, оказалось, что по той цене, за которую «Оды» и «Фабулы» своего покупателя находили, их производство было убыточно. Пришлось его прекратить. Вазовские «четверки» и «шестерки» в Ижевске пока производятся, их берут, но сегодня главная продукция ижевского автозавода – довольно перспективная для нашего рынка кореянка «Киа Спектра» ценой 11–14,5 тысячи долларов.

Корпорация «РусПромАвто», приобретя ГАЗ, долго и упорно держала «Волгу» «под капельницей», одновременно изо всех сил окучивая японцев, но… Ни «Тойоту», ни «Ниссан» уговорить пока на совместное производство в Нижнем не удалось, а с 2006 года уходит в Историю и «Волга» – элитный советский автомобиль.

Только что объявлено, что вместо «Оки» на КамАЗе будет производиться тот же корейский «Рэкстон».

Рособоронэкспорт получил полный контроль над ОАО АвтоВАЗ. Чего нам ждать теперь в Тольятти? Какую-нибудь китайскую модель?..

В итоге всех этих процессов мы лишаемся пускай несовершенного, но дешевого отечественного автомобиля и приобретаем более совершенный, более качественный, но и более дорогой корейско-японско-китайский автопром. Причем автопром не современного мирового уровня, а уровня вчерашнего «мирового» дня. (Кстати, восторги по поводу «китайского нашествия» в Россию преждевременны. Вы видели их «народный» и самый дешевый «Флайер»? За 7 тысяч долларов вам предлагается 0,8-литровый двигатель – по сути «Ока» – в красивой упаковке с большими опциями.)

Спрашивается: этот процесс объективный, рыночный? Или: «волюнтаристский», направленный чьей-то злой волей на уничтожение российского автопрома?

Мне кажется, что пружины этого процесса точно объяснил Владислав Цветков, генеральный директор Центра исследований Российской ассоциации маркетинга (РАМ):

«В ценовом диапазоне стоимости автомобилей 3–5 тысяч долларов наступает стагнация, уменьшение роста продаж до 3–5 процентов в год. В диапазоне от 5 до 8 тысяч долларов – рост 5–8 процентов. Но самый большой рост – 8–9 процентов уже есть, и он будет увеличиваться в диапазоне цен автомобилей от 8 до 16 тысяч долларов. И это наши консервативные, что называется, пессимистические оценки. До насыщения российского автомобильного рынка пройдет еще много лет, поэтому все существующие ныне совместные проекты перспективны.»

Вам не кажется странным, что за 15 лет развития капитализма в России с ее огромным, как нас уверяют, потребительским рынком, ни один мировой автогигант на ее территории ни одного полноценного завода не построил? Разве что «Тойота» ценой неимоверных усилий (и уступок!) российского руководства (и в первую очередь ближайшего экономического наставника президента Германа Грефа) недавно заложила в Шушарах, под Питером, рукою самого президента (!) первый камень в строительство СВОЕГО завода на нашей земле? Это событие подано как большой успех российской экономики.

Не надо обольщаться: автомобиль «Тойота Кэмри» ценой в 30 тысяч долларов, который там будет производиться, предназначен хитрыми японцами для продаж в богатой Европе, а уж что останется, – в бедной России. Слишком дорого им возить эту модель из Японии, поскольку в Европе «Кэмри» не производится. Так что фанфары из Шушары преждевременны.

Что же происходит? Народ российский богатеет? Хочет ездить на хороших машинах, а не на «ведрах с гайками»? Судя по всему, у какой-то его части доходы повышаются. Плюс – бурно набирает силу продажа автомобилей в кредит. Очевидно, что официальные усредненные цифры доходов населения не отражают истину. Хотя бы потому, что если бы они истинные доходы граждан «отражали», то при нынешней цене на бензин ($0,66 за литр, в США – $0,5) в России наблюдался бы массовый отказ от автомобилей, выброс их на рынок и резкое снижение цен – не наблюдается! Как ездили, так и ездят.

Мало того. Если в 2003 году импортного «секонд-хенда» ввезено в страну в 2 раза больше, чем куплено новых иномарок, то в 2004 году картина поменялась на «сто восемьдесят»: новых иномарок куплено в 2 раза больше, чем подержанных. Причем и здесь пик спроса смещается от дешевых машин классов «В» и «С» в сторону более дорогих классов «С» и «D» ценой 10–16 тысяч долларов.

Иномарки, собранные в России, набирают силу. Не подтвердились опасения о том, что «русская сборка убьет любую иномарку», – потребитель убедился, что разницы в качестве собранных «тут» и «там» автомобилей практически нет. Не раз и не два немцы и корейцы в Калининграде и в Ижевске отмечали лучшее качество российской сборки, чем даже родной.

Схема появления иномарок на российской земле отработана: «они» получают солидную прибыль и рынок, мы получаем прибыль гораздо меньше, рабочие места, инфраструктуру сервиса, новое мышление нового менеджмента и вероятность в любой момент этого производства лишиться – стоит лишь предприятию-донору «закрыть кран». Единственный печальный российский опыт здесь – сборка бразильских «Шевроле Блайзер» в Елабуге. Но печальным он оказался только потому, что качество этих машин оставляло желать лучшего. Да и джип с одним только задним приводом оказался в России не нужен.

Однако есть в таком «совместном производстве» и минусы, они немалые. Как я уже отметил, ненадежность такого производства, которое в любой момент может быть нашими компаньонами ликвидировано, причем без убытков себе. Прибыли мы получаем гораздо меньше, чем получали бы при производстве собственном. Рабочих мест мы теряем во много раз больше, чем приобретаем. Не приобретаем мы и высокие автомобильные технологии, потому что «локализации» подвергаются пока только такие комплектующие, как коврики, аккумуляторы, шины, диски колес, в редком случае – пластмасса, светотехника. Сколько ни пытались производить на российских предприятиях что-то более сложное – не получается: качество не то. Невостребованными остаются мощности нашей металлургическо-прокатной промышленности, поскольку «совместные» автомобили делаются из «их» проката, а это миллиардно-долларовые убытки. Кожезаменители сидений – не наши. Стекла – не наши. Масла, антифризы, колодки, производители «совместных» автомобилей, от греха подальше, рекомендуют тоже не наши. А это снижение производства сырьедобывающей отрасли, утеря технологий, мощностей и сотен тысяч рабочих мест.

По сути, все то, что мы сегодня гордо называем «совместным производством», – никакое не совместное производство, а «их» производство «на выезде».

По сути, отечественный автопром умирает, как умирает нынче отечественный авиапром, умерла уже электронная промышленность, умер торговый флот, станкостроение, стагнирует оборонка. И действительно: зачем ломать голову над своим продуктом мирового уровня, если есть готовый западный? Тем более что купить его есть на что. Пока есть.

Наше правительство и в области автомобилестроения пошло «популистским» – самым простым для себя, а «для народа» – эффективным путем быстрого удовлетворения спроса на качественные автомобили – создание совместных предприятий: наша территория, рабсила и кое-какие операции (в лучшем случае сварка и окраска кузова «их» краской из привезенных штамповок), «их» – все остальное, в машинокомплектах, огромных ящиках со всем, вплоть до крепежа, идущих в Россию на пароходах и поездах через полпланеты.

Не пошли мы «китайским путем», который оказался гораздо эффективнее. Но эффективнее – на более длительном временном отрезке, чем те 5–7 лет, за которые наше правительство хочет не поднять российский автопром на новый уровень, а быстро дать «народу» качественный автомобиль – как бы! – российского производства.

20 лет назад автомобильной промышленности в Китае практически не было. Потом появилась – своя, несовершенная, как и у нас. Но пошлины на иномарки достигали там 200 процентов – практически запрет на их ввоз. Когда же страна окрепла, уровень доходов китайцев вырос, в Китай пришли иностранные автомобильные инвесторы – все крупнейшие автопроизводители построили там, на дешевой рабочей силе, свои заводы.

Перед вступлением в ВТО, пошлины на иномарки в Китае были снижены до 100 процентов, вступал же в ВТО Китай с 70-процентной пошлиной с обязательством в течение 8 лет снизить их до приемлемых ВТО цифр.

И вот вам результат: сегодня Китай производит 4,5 миллиона (!) автомобилей, которые год от года дешевеют, автомобильный рынок Китая перенасыщен, автомобили начали поставляться на экспорт, в том числе хлынули и в Россию. Причем по сравнению с нашими – качественные автомобили. Вот что такое грамотная экономическая, дальновидная политика правительства. Всего через семь лет Китай собирается производить десять миллионов автомобилей в год и войти в тройку ведущих автомобильных держав мира, вслед за Японией и США. А что останется через 20 лет у нас?

Но у нас остался еще ВАЗ! По сути, он и есть – отечественный автопром, потому что все остальное отечественное, умершее, погоды в стране не делало. Причем ВАЗ недавно перешел под контроль могучей организации под названием Рособоронэкспорт. И могучей не только своим экспортом на миллиарды долларов. Главное богатство Рособоронэкспорта – высокий «конструкторско-качественный» потенциал предприятий его империи, который уже многие годы катастрофически недогружен. Недогружен буквально «на грани умирания».

И вот тут-то!.. Вы ход моей мысли улавливаете? Объединение выживших российских заводов под крылом «оборонки», государственная поддержка плюс импортные технологии – все это может родить отечественный автомобиль нового поколения: дешевый, качественный, современный.

Если будет так, то флаг вам в руки, господа!

Водитель и алкоголь

В этом вопросе полная неразбериха. Одни утверждают, что тот, кто выпил и сел за руль, – преступник. Другие считают: смотря сколько выпил. Вы знаете, что во многих странах запах алкоголя у водителя – не криминал, лишь бы его содержание в организме не превышало установленных норм. Вероятно, у нас в России вскоре тоже примут подобные законы, а пока…

Пока передам вам свой опыт по этой части: вам надо ехать, а вы выпили, что делать? Как в таких случаях вести себя и машину? Как разговаривать с гаишником, если он вас остановит?

Если вы вынуждены ехать на выпивку и обратно за рулем, но не хотите пьянеть, то не ищите никаких заграничных или «кагэбэшных» чудо-таблеток, а наварите жидкой рисовой каши, бухните туда граммов сто сливочного масла да наверните все это перед выездом – эффект гарантирован. Этот же способ незаменим и вовсе без руля, в тех случаях, когда вы знаете, что придется много пить и вести себя при этом прилично.

Если выпивка застала вас врасплох, и вы не смогли к ней подготовиться дома, то имейте в виду: запах тем слабее, чем качественнее напиток и с меньшим количеством других напитков он смешан. Нет четко определенной дозы, которая была бы безопасна для «трубки» инспектора: они сделаны столь безобразно, что могут не среагировать на 100 граммов водки и завалить вас после стакана пива. Поэтому главное – остановиться на той дозе, которая хотя и дает запах, но не влияет на лицо и глаза.

К тому же запах – вещь далеко не обязательная, его наличие зависит от строения клапана в пищеводе. Я знал людей, которые, приняв очень прилично, останавливались патрулями, но, поскольку лицом держали нагрузку, отпускались. К тому же от них совершенно не пахло.

Не пей за рулем – на капоте удобнее.

Совет бывалого

Не жуйте от запаха мускатный орех, чеснок и мятные таблетки – для инспектора это верный сигнализатор пьяницы. «Шарики» – это тоже заграничная муть, надежнее перед поездкой выпить 20 граммов растительного масла, а еще лучше взять его с собой и выпить пару глотков в случае опасности, так как масляная пленка держится на пище и пищеводе минут 15–20.

Для возвращения домой не выбирайте закоулки и пустынные улицы, двигайтесь по магистральным, если на них еще осталось хотя бы небольшое движение, – избегайте быть одиночным автомобилем.

Имейте в виду, что выпившего (и с похмелья) водителя выдают потеющие стекла автомобиля. Если вас остановил инспектор, не ждите его в машине, где запах алкоголя всегда гуще, а выйдите ему навстречу и постарайтесь встать так, чтобы ветер не нес ваше «амбре» на него.

Не скидывайте со счетов удачи и то обстоятельство, что инспектор сам может быть «с запахом», в таком случае он сможет вас оценивать только по внешнему виду.

Если уж вас учуяли, не упрямьтесь, что «ни в одном глазу», а покайтесь, объясните, что было совершенно безвыходное положение, но не надейтесь, что платить не придется. Был в моей жизни единственный инспектор, которого я до сих пор помню. «Эх, сержант! – сказал я ему, когда попался по уши. – Я вот всю жизнь мечтал встретить такого гаишника, который посмотрел бы в глаза, все понял и отпустил. Я бы навсегда и имя его запомнил, и сыновьям его передал!» И что вы думаете? Посмотрел он на меня внимательно и – отпустил. Я его за руки начал хватать: «Как твое имя?» А он лишь отмахивался от меня, садясь в свою «канарейку».

Запомните: нет безвыходных положений! Эту фразу любил повторять мой институтский однокашник, хохмила-заводила Борька Пылаев, и всегда добавлял потом: «Есть только «безвходные» – это когда в кабак не пускают». Ну, в ресторан нелегко было попасть при социализме, а сейчас эту шутку не каждый и поймет, но обязан понять ее первую часть: нет безвыходных положений!

Контактность, контактность и еще раз контактность важнее любых денег и делает подчас чудеса. В качестве яркого примера расскажу историю, случившуюся со мной, в ней каждое слово – правда (но только не повторяйте мой опыт, пожалуйста).

… В тот вечер я набрался так капитально на радостях: вышла в «Комсомолке» моя статья, с которой меня весь день поздравляли, приходили в отдел кто с коньяком, кто с водкой, был даже один с чачей – хорошо помню: наш собкор по Грузии. Потом помню смутно: лесть – великая штука.

Зима, поздний вечер пятницы – хорошо помню. Стал еще, идиот, развозить по домам коллег: одного к стеночке прислонил, кнопку звонка нажал и убег, чтоб с женой не встречаться. Другого… уже не помню.

Остался один – за руль, пытаюсь из чужого двора выехать на улицу, но мне все арки попадаются со ступеньками вверх. Мечусь по двору как ошалелый, и вдруг – о счастье! – арка. Я в нее с размаху, а там тоже ступенечки! Только – вниз…

В общем, летанул я с них, как с трамплина, тяга акселератора на «Москвиче-2140» моем из резинки от удара вырвалась, движок ревет как бешеный, но – еду. Вижу, погоня сзади синим огнем полыхает – явно за мной. Ушел бы, может, я от них, если бы не тяга. А может, и счастье мое, что не ушел, – живой до сих пор. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.

Милиционер машину свою передо мной – поперек, подходит, я тоже выхожу и встаю к ветру боком, как положено.

– Сколько выпил? – спрашивает он меня.

– А откуда ты знаешь? – я искренне удивлен его осведомленностью.

– А я видел, как ты через ступеньки летел, наше отделение как раз в том дворе – вот уж цирк ты нам устроил!..

– Ну и что? Я каскадер, я всегда через ступеньки прыгаю.

Пихают меня в «канарейку», один садится за руль моего «Москвича», и увозят меня в тот самый многострадальный двор, из которого я только что стартовал так позорно и недалеко.

Дежурный по отделению, майор с бычьей шеей и красным лицом, увидев меня, презрительно роняет:

– Еще одного алкаша привезли?

И у меня, журналиста центральной газеты, члена двух творческих союзов, почетного гражданина американского города Коламбус, от негодования перехватывает дыхание.

– Товарищ майор, мы что, ср…и с вами на одном километре, что вы со мной так разговариваете?

Теперь уже перехватывает дыхание у него и тоже, представьте, от негодования.

– Ну, мать твою, я тебя упеку по полной программе! – рычит он вслед мне, идущему в каталажку по стеночке.

Сижу полчаса, час, понимаю, что ситуация безвыходная: денег у меня – ни копейки. Трезвею помаленьку. Началась уже суббота – был у меня человечек для выручки, но разве в выходной его найдешь?

Наконец какой-то сержант сажает меня в «Жигули» с мигалками и куда-то везет, объясняя по дороге, что майор созвонился с центральной экспертизой ГАИ на проспекте Мира, в которой японская аппаратура показывает не только сколько выпил, но и чем закусывал. Там нас уже ждут.

Длинный коридор, мы в очереди на экспертизу третьи, ждем-с.

Входим. В узкой комнате с топчаном две женщины средних лет в белых халатах энергично разговаривают между собой. Аппаратура. С порога врубаюсь в их проблему: разведенный муж одной из них подарил сыну велосипед, а она против того, чтобы сын такой дорогой подарок принял. Сын – за.

– Ни в коем случае не становитесь здесь между отцом и сыном, – вступаю я в разговор с порога.

– Почему? – удивленно поворачиваются ко мне обе головы.

Удивленно, но заинтересованно – оно и ясно: мнение мужика бабам в таких делах всегда интересно послушать.

– Да потому, что приходящий папашка для сына всегда авторитетнее родной матери. К сожалению, – изрек я и добавил: – Сам такой…

Слово за слово, разговорились, я осмелел, подошел ближе…

– Фу, парень, ты давай дыши в другую сторону, – попросили они меня.

Рассказал я им все: что я журналист, что вышла классная статья, ну, поздравляли, выпил, первый раз за рулем выпил, никого не сбил, только майору не понравился. И что жена у меня артистка, пришлось сказать, и семейную фотографию из бумажника тоже пришлось бросить в бой – в такой ситуации ничего мало не покажется.

Сержант, надвинув на глаза фуражку, дремал на топчане, за нами алкашей больше не оказалось – разговор тек задушевно.

Прервал его проснувшийся сержант.

– Товарищи, имейте совесть! Я встрепенулся.

– Ну, что ему напишем? – спросила одна женщина другую, не обращая никакого внимания на сержанта: – Хороший парень-то.

– Давай – «остаточное».

Я встрепенулся опять, не зная, что такое «остаточное» и много ли за него дадут. (Сейчас «остаточного» больше нет.)

– Не бойся, – успокоили они меня, – «остаточное» после бутылки кефира бывает.

Сержант забрал их бумажку с печатью – душевно я с женщинами попрощался.

– Приходите к нам еще, – говорили они, и мы вместе расхохотались.

– Нет, уж лучше вы к нам.

С сержантом ехали обратно молча. Он равнодушно вошел в дежурку и скучно так брякнул бумагу на стол майора:

– Оста-а-точное, товарищ майор!

Тут я понял, как же не любил тот сержант своего майора!

Видели бы вы лицо майора в ту секунду! Я же только что тут, перед ним, по стеночке ходил, еле лыко вязал и – «остаточное»?!

Но бумажка-то с гербовой печатью, и выше центральной экспертизы ГАИ только сам Господь Бог.

Я думал, он меня ударит. Но каково же было мое удивление, когда майор протянул мне мои права, техпаспорт, положил на эту святую стопку ключи от моего «Москвича» и, глубоко и печально вздохнув, спросил:

– Тебя домой отвезти или сам доедешь?

Весь остаток ночи я посвятил развозу подарков – и тем двум женщинам, и майору: виноватым себя почувствовал…

К сожалению, откупиться в такой ситуации – не проблема.

Такса – в зависимости от региона: в Москве 400–700 долларов, если ничего серьезного вы не натворили. В провинции дешевле. Можете попробовать заранее отложить в карман устраивающую вас сумму и, если остановят, слезно заявить, что больше ни гроша нет, – иногда помогает, сэкономите.

Но еще больше сэкономите, если оставите машину и поедете домой в метро. Можете взять такси, все равно это будет гораздо дешевле. А чтобы не мучиться сомнениями – ехать или не ехать за рулем в подпитии, – представьте тюремные нары, лязг замков, вы сидите на жесткой казенной кровати и вспоминаете именно эту секунду: ехать – не ехать? Потом тяжело вздыхаете и думаете: «Господи, ну какой же я был идиот!..»

Сейчас мне стыдно за этот мой опыт, не повторяйте его.