Текст книги "Мужские откровения"

Кино. Затерянный мир

«Матильда». «…И сердце биться перестало»

Когда я посмотрел этот фильм, у меня возникло одно желание: срочно пересмотреть «Летят журавли», «Апокалипсис сегодня», снова увидеть те ленты, благодаря которым я заболел кино, из-за которых я в него влюбился по уши. Потому что то, что я увидел, показало мне голую и горькую правду: российское кино сегодня балансирует на грани катастрофы. Оно подошло к самому краю, за которым – адовы глубины пошлости, бескультурья и профанации.

Я посмотрел «Матильду».

Любому режиссеру, в том числе и мне, стоит помнить, что случаи, когда звезды на небе сходятся – встречаются творческие личности, талантливые люди, идеи которых понятны и созвучны, они работают вместе, и происходит чудо нового творения, – такие случаи происходят нечасто. Бывают неудачи. Они случаются у всякого. По моему мнению, так произошло с «Матильдой».

Что снимал Алексей Учитель? Драму? Фэнтези? Мелодраму? Историческое кино? Внутри фильма персонажи существуют каждый в своем жанре: Данила Козловский изображает триллер, Евгений Миронов – комедию, а актеру, приглашенному на роль Николая, видимо, сказали, что нужна мелодрама, и потому на протяжении всего фильма у него мокрые глаза. И если прекрасный Миронов что-то играет, то про остальных это сказать никак нельзя – они изображают. У них получаются в лучшем случае типажи, а не живые персонажи. И зачем было приглашать в этот фильм зарубежных актеров – для меня загадка.

Затем: какая идея легла в основу фильма? О чем это кино? Не нахожу ответа. После увиденного у меня возник один, главный вопрос: зачем? Зачем было снимать этот фильм? Зачем было нужно государству поддерживать эту картину двадцатью пятью миллионами долларов? Какие политические или пропагандистские, или воспитательные цели оно, государство, преследовало? Я понимаю, когда государство тратит деньги на создание фильмов про космос, хоккей и т. д. Это нормально – гордиться своими достижениями. Художественную ценность этих проектов сейчас не обсуждаю – просто понимаю, зачем нужны такие фильмы.

Может быть, правы те конспирологи, которые предрекают в скором времени реставрацию в России монархии, – и тогда можно предположить, что таким способом народ начинают готовить к новым политическим реалиям? Но любой здравомыслящий человек, посмотрев фильм «Матильда», сделает единственно возможный вывод: монархия – удел развратных вырожденцев, полный тупик, выхода из которого нет; впереди – революция. Это – цель?

Может, это патриотическое кино? Авторы в своих интервью произнесли много пафосных слов, намекая, что фильм – о высоком: Успенский собор, Кремль, Ходынское поле, царские дворцы, сцена Мариинского театра – в этих местах, мол, бьется сердце России. Тогда, простите, я что-то пропустил. Я не увидел в фильме ни единой идеи, ни поступка, ничего, чем я мог бы гордиться как гражданин. А места – ну, что места: в Кремле после 1917 года такие субъекты поселились, что – будь здоров, до сих пор стыдно вспоминать. Мне показывают персонажа с бородой, в мундире, похожего на последнего русского императора, и я вижу, что это похотливый человек, патологический потаскун, который волочит к себе в спальню балерину, едва только та на сцене случайно (?) оголила грудь. Сразу же – в койку. Это даже не страсть. Это просто животное желание. Николай вскакивает, издавая нечленораздельный звук. И «сердце России» забилось учащенно, да.

Сама Кшесинская в реальной жизни была нерядовая женщина – красавица, авантюристка и интриганка, умная и талантливая, обладавшая даром влиять на людей. Но в фильме все просто: она шлюха, предназначенная для лиц определенного круга. И хотя даже шлюху можно сыграть интересно, приглашенная иностранная актриса не играет ничего.

Будущую императрицу Александру Федоровну, неглупую, прекрасно образованную, с хорошим воспитанием женщину превратили в тупую немку, полную дуру с пустым взглядом – как будто вклеенную сюда из какого-то другого, комедийного фильма.

Персонаж Данилы Козловского – психически нездоровый человек, которого назвали «графом Воронцовым». Граф он или не граф – не знаю. Но когда он запросто врывается в личные апартаменты императора (?!) и с ходу бьет императора в лицо (?!!), у меня ощущение, что такое понятие, как бытовая правда, в концепции фильма просто отсутствовало. Почему «граф Воронцов» так поступает – Бог его знает, нам не рассказали. О том, что русские дворяне друг друга (не говоря уже об особах императорской крови) не могли ударить ни при каких обстоятельствах, речь не идет: мужики бабу не поделили, понимать надо. До 1917 года еще далеко, но «киноцарь» и «кинограф» ведут себя как председатель домкома и дворник, между которыми разрывается любвеобильная Дунька-повариха из рабочей столовой.

Граф хватает Кшесинскую, они пытаются спастись на плоту. На плоту! Просто схватить беглецов – слишком простая задача для преследователей. Плот поджигают. Но граф остается верен – нет, не Кшесинской – себе: стоя в пламени, он продолжает хватать ее за грудь, видимо, руководствуясь простым и понятным желанием: «А, гори оно все синим пламенем! Хоть за бабу подержаться перед смертью».

Плот взрывается (!), Воронцов погибает. Кшесинская остается в живых, ведь впереди – коронация, и циничная авантюристка просто обязана испортить торжественную церемонию. То, что на самом деле ее и близко не подпустили ко дворцу, – не проблема для авторов: балерина появляется на коронации, да еще как появляется! Классика: распахиваются двери собора – и врывается она, вся в белом. Почему-то ее не замечают (а она-то так старалась!). Но потом лазутчицу обнаруживают, и начинается беготня в духе «Кода да Винчи»: за балериной гоняются по всему собору. Наконец она оказывается на хорах, откуда – посреди коронации – романтически восклицает: «Ники!..» Окрик долетает до уха Николая – и он грохается в обморок. Чудо что за начало правления.

Без двух минут император лежит без сознания посреди Успенского собора. Вокруг – сотни, тысячи людей. А Ники лежит. Высвободившееся время он тратит с пользой: он фантазирует, как подбегает к Кшесинской, целует ее, обнимает… Но все хорошее когда-нибудь заканчивается: обморок проходит, и надо вставать, чтобы принять корону Российской империи. За все это время ни единой душе в голову не приходит помочь государю. Ну, упал в обморок, очухался, встал – и слава Богу, продолжим. Ники демонстрирует качества, которые выдают в нем незаурядный характер и силу воли: сам поднимает корону, сам водружает себе на голову. Историческое кино?..

Вообще, император России – на секундочку, самого могущественного государства мира на тот момент – в фильме существует вне всякого контекста. Он как будто в вакууме. Вокруг него нет ни адъютантов, ни слуг – никого, никакого окружения. Он просто перемещается по экрану. Единственный момент, когда контекст появляется, – сцена, где Николай стреляет по воронам из ружья. Кто постарше – сразу вспомнит знаменитую сцену из великой «Агонии» Элема Климова. Вот тебе и контекст. Но ту сцену руководство «Мосфильма» распорядилось вставить в фильм, так как у режиссера получался слишком хороший царь. А сейчас она зачем понадобилась?

Сцена репетиции коронации – испытание не для слабонервных. Детей в кино не берите. Потому что там Александре Федоровне неосторожно прикалывают шпилькой к волосам корону – и тут вдруг по лицу будущей императрицы начинает течь струя густой венозной крови в палец толщиной. От укола шпилькой.

Иногда с концептуальными недостатками фильма тебя может примирить эстетическое наслаждение – это когда кино здорово снято, когда в нем отличные декорации, музыка, грим, в общем, когда есть нечто высококлассное, помимо содержания. Здесь этим надеждам не суждено сбыться. У персонажей «Матильды» второсортные, криво приклеенные искусственные бороды, у них ужасающий грим. Зато балерины Мариинки танцуют в сценических костюмах со вставленными в них светодиодами. Не шучу. Светодиоды в конце девятнадцатого века. А за что тогда японцы Нобелевскую премию получали в 2014-м?

К балетной теме создатели подошли с большим вниманием. В какой-то момент в картине возникает еще одна балерина. Зачем? Чтобы показать, как во время спектакля, тут же, за сценой ее употребляет некий высокопоставленный сановник из ближайшего окружения императора. Еще один ценитель прекрасного. Она пытается возразить – мол, ей сейчас на сцену, вот, уже и увертюра заканчивается; властный мужчина, обуянный страстью, отмахивается: подождут. Кто подождет: император? Вся свита, весь петербуржский высший свет, зрители?

Такое ощущение, что историческим персонажам, взятым из прошлого, создатели дали взаймы свои собственные сегодняшние представления о жизни. И тогда все становится на свои места. Тогда понятно, откуда это хамовато-пренебрежительное: «подождут». Понятно, почему Николай прикрывает голую Кшесинскую, лежащую на царском ложе, императорской мантией с горностаями, которую, на минуточку, надевали по самым торжественным и крайне редким случаям: успех нынешнего российского кино уже немыслим без «американской красоты» – аппетитной голой задницы в богатом VIP-антураже. И тогда понятно, почему в фильме нет царя. Его личности, пусть даже воссозданной силами кино, – нет. Актер есть, имя в титрах есть, а царя Николая – нет. Пустота. Некого винить: таких понятий, как чувство долга, собственное достоинство, честь, вера и тому подобных в окружающей нас действительности осталось так мало, что показать, сыграть их уже мало кто сумеет.

Все знают, что финал – это половина успеха. Что мы видим здесь: Николай приезжает на Ходынку, где произошли страшные события, и молится, просит прощения, стоя среди мертвых тел. А в следующем кадре – праздничный фейерверк, на фоне которого киноцарь смотрится не хуже Рэмбо в той сцене, когда американский герой бежит из джунглей, а позади него разрываются мины.

Концовка вообще сражает наповал. Надпись на экране: «Они жили счастливо 24 года». Это про Николая и Александру. Прозрачное: «…и умерли в один день» спрятано от зрительских глаз, но мгновенно возникает в голове у каждого первого. В конце концов, треш тоже нужно красиво «закольцевать». Получилось.

Создатели фильма вволю поиздевались над всеми своими героями. Над всеми. Снова – вопрос: зачем? Чтобы мы почувствовали – что?

Как это можно назвать? Кроме как катастрофа – по-моему, никак. И это произошло с уважаемым мною режиссером Алексеем Учителем.

* * *

Пока писал – немного остыл. Бог с ними, с авторами. Меня порадовали зрители: народ в зале смеялся. Люди, вы прекрасны! Вы чувствуете главное. Вы понимаете, где правда, а где ложь. Не теряйте эту способность – и все будет хорошо.

Пятьдесят оттенков настоящего

В российском прокате американскую картину с оригинальным названием I, Tonya – «Я, Тоня» окрестили «Тоня против всех». В описании к нему был указан жанр: комедия. После первых десяти минут просмотра я понял, что люди, которые это придумали, смотрят на мир другими глазами. Потому что «Тоня» – это, конечно, не комедия. Это прекрасная драма – глубокая, очень качественно снятая. Это рассказ про Тоню Хардинг – известную американскую фигуристку 1990-х годов, о ее очень непростой судьбе, об отношениях с деспотичной матерью, мечтавшей «выковать» из дочери чемпионку, о стремлении к олимпийским высотам и цене победы. Представляю, какое количество людей выключили этот фильм, обманувшись в своих ожиданиях: они-то планировали расслабиться и посмеяться, а им подсунули совсем другое.

Самое ужасное – когда кино (да и любое другое творчество) стоит на месте. Так вот, «Тоня» – это современное кино. Там никто не прикрепляет, как двадцать лет назад, в погоне за оригинальным ракурсом (он перестал быть оригинальным уже через день после того, как сняли первые подобные планы!), камеру на конек главной героини. Создатели этого кино переросли подобные вещи. Они сняли свой фильм внешне очень просто, но при этом очень эмоционально и красиво. Эта красота – не ради камеры, не ради живописной «картинки», но ради того, чтобы передать напряжение и пластику сюжета, чтобы показать героев, их психологические портреты. И эти портреты, несомненно, удались. В фильме очень достойные актерские работы. Марго Робби, австралийская актриса, которая играет главную героиню, Тоню Хардинг, – это абсолютная звезда. Уверен, она будет развиваться и расти. Эллисон Дженни, которая сыграла мать Тони, совершенно заслуженно получила «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана.

В фильме множество оттенков – в образах героев, в сценарии, в самой атмосфере картины. Эти оттенки тонкие, малозаметные, но очень точные и важные. Например, в фильме звучит музыка 80–90-х годов. Сколько раз такое бывало: давайте уберем текст – пусть музыка поиграет. Или наоборот: уберите музыку – пусть зритель слушает персонажей. Здесь все очень к месту, гармонично и точно. Саундтрек становится еще одним, самостоятельным «персонажем», не вытесняя при этом видеоряд, не конкурируя и не конфликтуя с ним.

Отличная работа с цветом и вообще с «картинкой». Она очень современная. Это не «пережаренное» в поисках какого-то особого стиля изображение – с наглухо зафильтрованным небом, с затемненными углами и пр. Здесь идет работа с изображением, которое воспринимается как реальное. Это приближение к реальности в художественном кино – то, за что я люблю фильмы Тарковского: с одной стороны, это очень красивое кино, настоящий арт, а с другой – почти документальный по своей достоверности рассказ. И сила это тонкой, неброской картинки – в нюансах, следить за которыми – одно удовольствие.

К слову, об операторском мастерстве. Будучи членом российской киноакадемии, я изнутри вижу, как все чаще критериями качества «картинки» становится сегодня присутствие в кадре кринолина и позолоченных лестниц с анфиладами колонн. То же самое – костюмы. На этот счет имею сказать следующее: господа, клетчатую рубашку и кеды подобрать труднее. Гораздо. И создать с помощью этих простых вещей глубокий образ – сложнее. Взять за образец монументальные исторические полотна русских художников и воспроизвести эту музейную позолоту и бархат проще. Тут главное – найти деньги на все это «богатство».

Вот поэтому я назвал «Тоню» внешне простым фильмом. До этой простоты надо еще дорасти. За ней скрывается прекрасная и очень сложная работа создателей картины. И все они, повторюсь, большие молодцы. Главный герой этой картины – человек. Не спортсмен даже, а – человек. Ощутите разницу.

Майкл Джексон в поисках рая. HBO – в поисках прибыли

Если к художественному кино у меня отношение уже давно опасливо-осторожное, то документальные фильмы я нет-нет да посмотрю. Последнее, что попалось на глаза, – «Покидая Неверленд», фильм телеканала HBO, посвященный Майклу Джексону. Иногда бывает так, что, посмотрев фильм, ты, чтобы сформулировать свое к нему отношение, ходишь день, другой, думаешь, ищешь нужные выражения, ловишь подходящие слова в том потоке сознания, который течет через тебя. А бывает – уже через пять минут готов четко ответить, что ты думаешь по этому поводу. Вот, с «Неверлендом» у меня получилось как раз так: посмотрел – и на следующий день у меня было что сказать.

С ходу оговорюсь: я против педофилии и всякого сексуального насилия, хотя фильм, с моей точки зрения, вовсе не про педофилию. И даже не про Майкла Джексона. Фильм – про то, как человек способен обманывать самого себя и весь мир, если только это ему выгодно. Вот, на экране родители «пострадавших» (пока факт насилия в отношении бывших гостей «Неверленда» не будет доказан в суде, я принципиально буду использовать кавычки) и рассказывают, как они гостили в поместье Джексона: мол, мы жили рядом с апартаментами певца, и Майкл попросил отпустить нашего сына переночевать с ним. Потом нас переселили в другие комнаты, потом в особняк по соседству, а Майкл приглашал к себе нашего бедного сына еще и еще. И горькая слеза скатывается по щеке пожилой мамаши.

У меня один вопрос: почему не судят этих людей? Вот этих самых, с мокрыми лицами делящихся сегодня своими переживаниями, запоздавшими лет на двадцать? Суд над родителями, публичный и максимально открытый, по обвинению в сутенерстве – вот что должно происходить сегодня в пуританской Америке! Не сами ли они всеми силами пытались приблизиться к поп-королю единственным доступным им способом: предлагая ему своих детей, фактически добиваясь, чтобы те ночевали в его доме? И ведь совершенно – совершенно! – ясно, зачем это было нужно. Объяснение одно: деньги. Те месяцы и годы, которые их дети жили в доме Майкла Джексона, вы, любезные папы и мамы «жертв», могли ни о чем не думать, принимая дорогие подарки, катаясь по стране, живя в шикарных отелях. И я ни на секунду не поверю, что эти люди не думали, не подозревали, не задавались вопросом – почему взрослый мужчина окружает себя мальчиками.

И вот теперь – откровения «жертв». Хорошо, послушал. А где другая точка зрения? Почему нет никакого альтернативного мнения? Почему нет рассказов каких-нибудь горничных, охранников, водителей, которые – это же совершенно очевидно – не могли ничего не видеть и не слышать, если только что-то подобное имело место? Нам навязывают одну точку зрения: Майкл Джексон – педофил. Доказательств, кроме рассказов серьезно поправивших свое материальное положение «потерпевших», – нет. Ну, тогда я предлагаю свой сценарий альтернативного телепроекта: Майкл Джексон действительно болен, психически нездоров, но его нездоровье – это «капкан», в который он попал в детстве. Отец-деспот, отсутствие любви на фоне нездоровой одержимости папаши успехом за счет детей – и мальчик, лишенный обычных детских радостей, вырастая, не становится взрослее, а наоборот, стремится вернуться туда, в не прожитое прошлое, и с помощью денег, гормональных препаратов всеми силами пытается пережить простую радость игры и общения с людьми, которые ничего не понимают во взрослых делах и которым не важно, сколько у тебя денег. Но если у тебя многомиллионное состояние, то единственными людьми, которых это не волнует, остаются лишь дети. И вот – «Неверленд»: паровозики, кубики, игральные автоматы – любые, какие душе угодно! – и тому подобное. Настоящий детский рай. Ожившие мечты, сон, воплотившийся наяву. И «застрявший» где-то между детством и взрослостью человек – идол, кумир, фантастически популярный и фантастически несчастный…

Но мы имеем, что имеем: «наброс на вентилятор» в исполнении HBO состоялся – и вот уже из фильмов вырезают фрагменты с интервью Майкла Джексона, уже переозвучили персонажа «Симпсонов», который раньше говорил его голосом, многие лейблы запретили онлайн-продажи дисков и синглов певца. История развивается по сценарию, который не так давно уже обкатали в Голливуде, – имею в виду Вайнштейна и Спейси. Звучат громкие обвинения – и Америка, так гордящаяся своей системой правосудия, почему-то мгновенно забывает про презумпцию невиновности и безо всяких доказательств (напомните, вдруг пропустил: предоставил ли в фильме хоть кто-нибудь из обвинителей действительные, фактические доказательства?) бросается клеймить позором «провинившихся» (то же самое: пока в суде – и только в суде – не доказано обратное – Вайнштейн и Спейси формально невиновны), фактически стирая их и их жизни из окружающей нас реальности.

Но, господа, вы же сами назвали лучшим фильмом 2016 года картину «В центре внимания», присудив «Оскар» истории о том, как журналисты Boston Globe раскрутили в 2000-х дело о массовой педофилии в среде католического духовенства! Почему там все было на своем месте: и тщательный сбор информации, и аккуратная работа со свидетелями, и скрупулезное изучение их показаний, и проверки-перепроверки версий и догадок, и отказ от перспективы довести какой-либо эпизод до суда, если только доказательств достать не удавалось, – и почему сегодня все это оказалось не нужно? Не потому ли, что в этом, последнем случае целью был не поиск правды, а нечто другое?

Я не верю в то, что имя Майкла Джексона, великого музыканта и артиста, так запросто можно выбросить из истории. Но в то, что желающих поплясать на его костях великое множество, верю с легкостью. Потому что в той системе координат, в которой существует современное западное общество, нет большой разницы: рекламируешь ли ты великого человека или поливаешь его грязью. И запрет на песни Майкла Джексона может принести не меньшую прибыль, чем новые издания его альбомов. А где прибыль, там нет места для «розовых соплей» – так, кажется, сегодня принято называть требования морали? Тотальное, безоглядное «мочилово» доказало свою эффективность. И побочные явления вроде неудавшейся попытки самоубийства дочери певца лишь добавляют градус в маркетинговое безумие. Это, кстати, касается не только Америки, у нас происходит то же самое, оглянитесь вокруг.

Ну а если продолжить играть в предположения, то я готов выдвинуть версию, по которой HBO планомерно принялся уничтожать имя Майкла Джексона. Педофилия тут ни при чем. Как известно, покойному принадлежала часть авторских прав на песни «Битлз». Это очень серьезный актив. И тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы связать одно с другим и выстроить двухходовку: имя правообладателя смешивается с грязью, цена актива падает, актив переходит в руки новых хозяев. Мне одному кажется, что этими новыми хозяевами совершенно случайно могут оказаться хваткие дяди и тети с телеканала HBO?

Что вызывает особенное омерзение: многие каналы купили фильм – прекрасно понимая, что они купили ушат с дерьмом. И что вроде бы не очень пристало им, благородным дамам и господам, кормить этим дерьмом свою аудиторию. Но вот проблема: если не накормят они, накормят конкуренты, и они останутся ни с чем! Какой ужас, что же делать?! И вот, находится респектабельный компромисс: в эфир фильм не пустим, выложим на сайте. Мол, кому надо, сами зайдут и посмотрят. А мы ни при чем, мы против всех этих пакостей. С тем же успехом можно было давать фильм в эфир, снабдив титрами: «Смотреть одним глазом, в особенно постыдные моменты рекомендуется отвернуться от экрана. На правах рекламы».

Мерзость. Торгуете дерьмом – не наряжайтесь в смокинг, ведите себя соответственно. А еще – беда в том, что, какими бы нечистотами ни потчевали телеканалы своего зрителя, «пипл» послушно и даже с аппетитом «хавает» все это. Тупик и отсутствие объяснений. Хотя – когда-то очень давно еще одному суперпопулярному человеку, повелевавшему целым народом, был дан совет: «не сотвори себе кумира», будут проблемы. Однако «пипл» еще тогда оставил этот дельный совет без внимания. Жаль, что мы оказались в той же ловушке. И жаль, что Майкл Джексон, последний кумир современности, так и не обрел здесь своего рая.