Текст книги "Возвращение"

То есть следовало так запутать машинную сообразительность чипа-всезнайки, дабы он проговорился о нужных мне элементах здешней архитектуры.

Вот я и приступил к очередному раунду противостояния. И сразу признаюсь, я его проиграл вчистую. Как я только ни мудрил, как ни изгалялся с вопросами и с отдачей дивных, несуразных приказов, ничего у меня не получилось. Чип-партизан словно издевался надо мной. Молол ничего не значащую чепуху, ссылался на набившую оскомину некорректность и даже отказывался меня везти к: служебному входу для передачи экстренного сообщения; техническому люку для загрузки жизненно важных технических элементов; медицинскому блоку или госпиталю для доставки важных лекарств умирающему человеку; и… так далее и тому подобное…

Часа полтора – в бездну вакуума бесполезности!

Зато в одном из ответов прозвучало уже знакомое предложение. И не суть важно, что я перед тем спросил, неважно, что конкретно пытался выяснить. Но когда вновь услышал ценнейшую подсказку, которую к тому же косвенно подтверждал в своей недавно рассказанной сказке Хруст, получил очередной шок в своей жизни. Причём очень солидный и продолжительный шок. Потому что минуты две, а может, и больше, точно не дышал.

Со стороны чипа прозвучало:

«Женщина по своей природной ценности и моральной значимости стоит в полтора раза выше, чем мужчина!»

А потом у меня в голове словно какие-то пазлы стали складываться: один плюс половина – равняется полтора. Десять плюс половина – равняется пятнадцать. В поясе для груанов – пятнадцать ячеек. Пятнадцать – это сумма десяти и пяти. Мужчина – это десять. Женщина – в полтора раза дороже. Это значит – пятнадцать!!!

Просто? Невероятно просто!

И спрашивается: чем я думал раньше? И почему об этом на Дне никто раньше не додумался?

Или сложно? Особенно учитывая невероятную стоимость «ничейного» груана? Невероятно сложно! Ибо никто не станет терять ещё целых пять симбионтов, рискуя в борьбе и поиске за каждый собственной жизнью.

Это мне сейчас легко! На серпансе, да с таким уникальным инструментом, как вимлач! Ха! Да я мог ещё в тот же день, когда мы одарили двух женщин десятыми груанами, одной ещё пяток втюхать для эксперимента и посмотреть, что у нас получится. Мог? Запросто! Если бы… Ну да… читай выше: если бы… думал нужным местом.

«Кстати! А чего это мне так плохо стало? – появилась тревожная мысль в сознании. – Тьфу ты! Я же не дышу!»

Словно вынырнув с громадной глубины, бурно задышал, стараясь провентилировать застоявшиеся лёгкие. Живу вроде недолго, но разные причины смерти пришлось наблюдать, но чтобы человек чуть не умер из-за того, что задумался и перестал дышать?! Уму непостижимо!

Только потом вспомнил, кто я, где я и что мне надо сделать немедленно. А так как восседал я в тот момент на Чамби, ожидая, что тот меня отвезёт к прочим, замаскированным воротам дворца, то попросту дал иную команду серпансу-управленцу:

«Отвези меня к моим супругам!» – и тот повёз со скоростью очень быстро идущего пешехода. А я себя мысленно похвалил за умное решение. Не придётся лично сбивать ноги, метаться по нашему огромному лагерю и разыскивать своих красавиц для совершения ещё одного эпохального действа.

Глава 7
Есть! Есть такое чудо!

Как это ни странно для женской натуры, но все три мои жёнушки оставались на том же месте, где я их оставил. Правда, обстановка вокруг них значительно изменилась. Во-первых, с помощью примерно двух десятков ящиков и так закрытое валунами со всех сторон пространство было переоборудовано в некое подобие большой комнаты. Соорудили нечто похожее на мебель, украсили все тканями, ковриками и прочими предметами быта.

Ну и, во-вторых: на сделанном вполне сносно столе стояла новая посуда, громоздились подставки с распаренными лепёшками, казанки с хорошо прожаренным мясом, миски с проваренными клубнями, чаши с салатом из жёлтой травы паломника, и всё это сдабривало атмосферу лучшими и самыми пахнущими приправами и специями. А три будущих мамаши этак непринуждённо трапезничали, обсуждая попутно нечто своё, женское, далёкое от окружающей действительности.

Чамби замер от них в метре, и только тогда на меня обратили внимание:

– Миха, ты как раз вовремя!

– Смотри, какое мясо только что принесли!

– Как раз такое тебе нравится! Сейчас ещё кисель дадут.

Я несколько растерялся, думая, что за вознёй с порталом в замок совершенно выпал из действительности, проторчав там вместо двух все четыре часа:

– Это что, я ужин прозевал?

– Нет, просто для нас подали несколько раньше, – приступила Снажа к объяснениям. – Всё равно ведь одновременно на всех не приготовишь, вот Франя и готовит пищу такими партиями. Ну и первая – пошла командиру и его жёнам. А мы и не спорили! Хи-хи!

– Тем более что Зоряна, – продолжила за сестрой Всяна. – Такая милая, приятная, ну прямо прелесть! Сказала, что уже всё и без нас сделали. Да и ты, мол, такой приказ издал: нас не отвлекать, потому что мы занимаемся мысленной работой!

И все три довольно схоже пошевелили бровками, показывая ту самую работу, которой они тут в поте лица занимаются. Я же мысленно поаплодировал лидеру беглых рабынь: сумела и тайну главную утаить, и самым привилегированным подругам угодить, и моё распоряжение их на работы не привлекать исполнить.

Но меня вдобавок поразили убранство и меблировка созданной под открытым сводом комнаты. Конечно, до максимального, полноценного уюта нашей спальни в Пирамидке данной «опочивальне» было далеко, но ведь следовало учитывать окружающие нас обстоятельства, а по ним получилось роскошно.

Вот на это я и развёл руками:

– Ну а с этим кто постарался?

– Не знаем, что уж там Зоряна твоему заместителю нашептала, но Степан распорядился, всех мужчин сюда привёл, и они дружно, всего за полчаса вот такую красоту соорудили. Сказали, что нечто подобное они теперь для каждой семьи соорудят и для отдельных компаний.

Ну да, ящиков у нас теперь хватало. Причём не пустых, а полных. А не хватит, так я ещё «одолжу» у гаузов, мне не жалко… их. Ну, и сама идея достойна похвалы: вскроет командир таинственный замок или нет, а размещаться людям следует не на голой земле. И не потом. А именно сегодня. Мог бы я и сам додуматься до такого банального решения.

Но в данный момент мне думать мешали аппетитные запахи. Видимо, проголодался, пока… не дышал. Ну и великую догадку оглашать не спешил. Видимо, опыта поднабрался, а он гласит: «Прежде чем порадовать кого-то, подумай, а не съедят ли тебя самого на радостях?»

Ибо недавно уже одну даму порадовал, так теперь не знаю, как буду избавляться от её странных претензий. До неё сразу трёх осчастливил, так потом еле умудрился сбежать от слёзных разбирательств. И не стоило мне самого себя вводить в заблуждение надеждами, что грозовая атмосфера рассосалась сама собой, и дальше у меня светит только безоблачное будущее. Я ведь видел прекрасно, что все три мои красавицы страшно скованны, напряженны. И только стараются изображать спокойствие и беззаботность. Достаточно неосторожного слова, и Борису Ивлаеву мало не покажется. Не спасёт парня и чужое имя, под которым он скрывается в этом мире.

Да и вовремя припомнилась одна из любимых поговорок бабушки Марфы: не стоит решать проблемы на пустой желудок! И я поспешил за стол.

– Вы правы, малышки! Нельзя отказываться от горячего ужина, пусть даже приготовленного несколько преждевременно.

Уселся за стол и немедля приступил к обж… то есть я хотел сказать: к несколько непомерному поглощению пищи. Правда, Ксана попыталась было начать разогревать голос перед «концертом»:

– Это ты к кому обращаешься? Знаешь, что я не люблю этого слова? – но двойняшки её остановили:

– Дай ты ему спокойно поесть.

– Вдруг не в то горлышко попадёт…

– Ага! Оно ему и во втором горлышке не помешает… – ворчала моя «старшая» супруга. – Проглотит и не подавится!..

Видимо, настроилась солидно поругаться со мной и оспорить-таки неправомочность моего третьего условия, на которое они согласились по своей глупости и наивности. И ведь знал, что женщинам сколько ни дай, всё им мало будет! Могут и настроение испортить перед грандиозным экспериментом… Кстати, покосился на копьё, которое так и стояло чуть сбоку, и на пояс на нём с одиннадцатью «нейтральными» или «ничейными» груанами. На месте… Никто не тронул…

Своё застолье я закончил весьма нетрадиционно. Все привыкли, что я наедаюсь от пуза, а потом пару минут сижу с осоловевшими глазами, пытаясь перенаправить конструктивную энергию своего тела из потребительского органа в тот, что иногда думает. На этот раз я просто отодвинул миску в сторону, подхватил полотенце и, вытирая на ходу руки, подался к копью с поясом.

– Ты куда?! – вскочила на ноги Снажа. – У нас разговор серьёзный к тебе!

Ну и почему бы хоть изредка не показать себя самодуром? Психологи семейной жизни тоже рекомендуют таким образом разнообразить обыденную повседневность. К тому же подобное поведение со стороны мужчины заставляет женщину быть настороже, ей всегда необходимо быть начеку: что у него в данный момент на уме? Не будет ли только хуже, если я закачу истерику или начну капризничать?

Конечно, в этом деле важно не переборщить. Меру перебирать нельзя, следует показать, что ты порой бываешь зол, несдержан, но вполне себя контролируешь. То есть – ты мужчина! И силу свою знаешь, соразмеряешь и когда надо – применить не замедлишь.

– Молчать! Я тебе слово не давал! – нехорошо оскалился я на среднюю жену. – И сядь на место! – снял пояс, развернулся к женщинам и потряс им: – Вначале меня послушаете!

Ну, и совсем не вовремя в нашей «спальне» за момент до того появилась Зоряна с кастрюлей киселя. Причём она мои последние слова, сопровождаемые потрясанием ремня, восприняла совсем неоднозначно. Она ведь не знала, что находится в кармашках этого ремня, и явно решила, что попала на крутые семейные разбирательства. Поставила кастрюлю на стол, внимательно пригляделась к моим трём побледневшим красавицам, отчаянно посмотрела на меня и всё-таки нашла в себе мужество вмешаться:

– Миха! Так делать нельзя!..

Уважаю! За твёрдую позицию, за готовность защитить иных слабых, за решительность в деле становления справедливости и равноправия между полами. Пусть даже и сама при этом пострадает и лишится самого для неё желанного, вожделенного и святого в личностном плане.

Но в данный момент Зоряна явно ошиблась, будучи совершенно не в теме, и банально мне мешает. Поэтому и с ней я не стал церемониться или деликатничать:

– Давай, давай, топай отсюда! Тоже мне, комиссар в юбке! Мы и без тебя разберёмся! – но, видя, как она решительно хмурится и пальчиком тычет в сторону ремня, скривился: – Торжественно обещаю сегодня своих жён не бить! Устраивает?

– А-а? Сегодня? А разве вчера и завтра…

– Ну, ты посмотри на неё! Мало тебе моего обещания?! Вот и иди отсюда! У нас важный момент повышения «мысленной деятельности».

– И как ты меня назвал? Что это такое?

– Да как тебе сказать… Это такая должность, вроде заместителя командира, но комиссар занимается не военной подготовкой, а моральной. То есть является заместителем по воспитательной работе.

И свободной ладонью замахал в раздражении: «Уходи! Не мешай нам!»

Заметив, что будущие мамаши не просто заулыбались, а стали ещё и беззаботно хихикать, неформальный лидер ушла, но напоследок одарила меня очень многозначительным, угрожающим взглядом. Мол, не смей тут никого обижать!

У меня даже руки опустились от удивления:

– И чем это вы её так к себе приворожили? – спросил я притихшее вновь трио. – Или о чём-то успели проболтаться? – все три головки мотнулись отрицательно. – А то смотрите, как она себя повела: готова была на командира с кулаками кинуться, лишь бы он своих супруг ремнём не стегал по задницам! С чего бы это у неё такие к вам симпатии?

Обе старшие на это лишь высокомерно фыркнули, а вот младшенькая то ли в самом деле поверила, то ли совсем наивной притворилась:

– А ты что, нас и в самом деле стегать собрался?

– Да нет, я же обещал комиссару… не бить вас… больно… Но ремешок этот нам как раз и нужен сейчас… – опять им чуток потряс, а указательным пальцем поманил Всяну к себе: – Раз ты у нас самая… хм, хитрая, тобой и займёмся первой. Иди ко мне!

Судя по тому, как, покачивая бёдрами и закатывая в притворном испуге глазки, Всяна пошла ко мне, то она просто играла роль наивной глупышки. Ещё и голосом постаралась говорить дрожащим:

– А дядя меня не обидит? Мне и в самом деле будет приятно?

Снажа прыснула смехом, Ксана тоже непроизвольно заулыбалась, а я тяжело, с укором вздохнул:

– Тётя! Вы бы молоденьких мальчиков своими развратными жестами не возбуждали напрасно, а? Не надо забывать про свой возраст…

– Но я всё равно выгляжу моложе тебя! – возмутилась женщина уже от всей души. Всё-таки зря я неосторожно коснулся возраста. Поэтому пришлось вновь проявлять самодурство:

– Стой и не брыкайся! Руки! Я говорю: руки в стороны разведи! И не шевелись!.. И ни слова не говори!.. И глаза закрой!.. Не смей подсматривать! А вы… обе, не смейте хоть слово пикнуть! А то получите у меня… этим самым…

Уже ворча под нос себе нечто неразборчивое и бессмысленное, я приступил к самому процессу. И не стал ничего говорить, и не стал никому ничего объяснять. К чему эти лишние нервы? К чему лишнее расстройство или разочарование? А уж как потом назвать происшедшее, эпохальным событием или неудавшимся опытом, дело историков. Вначале надо дело сделать.

Вот этим я и занимался. А Ксана со Снажей всё прекрасно видели, только не могли осознать подоплёки происходящего. Вот я раскрыл все кармашки на поясе, облегающем женский животик, проверяя наличие у Всяны восьми «своих» груанов. Потом застегнул их обратно и расстегнул кармашки тех семи, которые оставались свободными. А потом один за другим стал вставлять туда семь симбионтов, недостающие до «полного» комплекта в пятнадцать единиц. Когда оставалось вложить последний, заметил, что моя Липовая дама с изумительным вкусом и запахом держит глаза широко распахнутыми.

– Что сейчас чувствуешь?

Она прошептала еле слышно:

– Меня всю внутренне трясёт… Кажется, я сейчас стану ветром…

– Это ничего… это не страшно… Главное, ты сосредоточься на том, что здесь рядом твоя сестра и я с Ксаной. Поэтому постарайся не уходить… хотя бы сразу. Хорошо? – она только дрожанием обозначила кивок…

…А я вложил последний груан.

Зря я так поступил. Наверное, это следует делать самому носителю, посторонним к «полному» поясу вообще нельзя касаться. Ибо тут же меня по внутренностям что-то ударило. Словно туда, во все точки сразу, рухнул тяжеленный бульдозер. Или трактор… Не знаю… Не понял… Не разобрался… Только осознал себя пятящимся, а потом упершимся спиной в стоящие друг на дружке ящики нашей «опочивальни».

И всё это время не мог отвести взгляд от сияющей фигуры. Точнее говоря, не столько сияющей, как светящейся неким внутренним светом золотистого оттенка. Воистину – Светозарная!

И только чуть позже в моей голове опять голосом Якубовича прозвучало:

– Есть! Есть такое чудо в этом мире!

Далось мне это «Поле Чудес». Насколько я помню, я и смотрел-то его всего раз десять в своей жизни. А вот же, каков ведущий въедливый, запоминающийся…

Глава 8
Сезам, откройся!

Первой к Всяне устремилась её сестра. Правда, последний метр она преодолевала осторожно, словно прощупывая перед собой пространство вытянутыми пальчиками:

– Малышка, до тебя можно дотронуться? – но коснулась, так и не дожидаясь ответа. Потом уже более уверенно обняла замершую Светозарную двумя руками, при этом заглядывая ей в лицо, потерявшее выразительность и живость:

– Как ты, родная? Что с тобой?! Как ты себя чувствуешь?!

Да и мы с Ксаной стали маленькими шажками приближаться к двойняшкам, напряжённо ожидая первого поступка женщины, которая вот-вот покинет Дно. Правда, я тут же стал готовить и поднимать к левому плечу довольно внушительный по размерам эрги’с усыпляющего действа. Десятикратно меньшего мне хватало, чтобы остановить зерва, так что, думаю, и тут хватит. Риск имелся подобного применения, но что будет, то и будет!

В любом случае мне бы не хотелось, чтобы Всяна вот так нас всех бросила, развернулась и ушла. А хотелось надеяться, что именно родственная связь с сестрой её хотя бы чуточку задержит. Вдобавок и беременность как-то должна свою роль сыграть. Да и вообще, что мы знаем о подобном чуде? Мужчины-то ладно, что с них взять, получил десяток груанов и больше ничего не соображает, а как будет с женщиной? Всё-таки она натура совсем иной организации, да и вообще оценивается «…в полтора раза выше, чем мужчина!»

Эрги’с швырять не пришлось. Мои рассуждения и предположения имели под собой самые веские основания. Всяна никуда рваться не стала, уходить тоже не спешила, и отношения её к нам не претерпели каких-либо кардинальных изменений. С неким судорожным всхлипом вздохнув, она наконец-то тоже подняла руки, обнимая сестру, лицо её ожило, вернувшись к нормальной мимике, и она стала отвечать на вопросы. Правда, начала с последнего, словно забыв о первых:

– Чувствую себя странно… Горячо, очень горячо внутри… Но не больно, приятно… И дышится совсем иначе… И слышится… И видится…

Ну кто бы сомневался! Она и так уже была наделена некими способностями и умениями после получения на ладонь символа наездницы, а сейчас так наверняка станет кудесницей почище, чем вашшуна Шаайла!

Тем более что, оказавшись от Всяны всего в одном метре, я чётко рассмотрел невероятную по размеру вуаль, которая обернула своего носителя практически сплошным коконом. Разноцветные силовые потоки не то целительской, не то магической направленности струились от пояса вверх и вниз, там закручивались водоворотами вокруг головы и ног, а потом обратно по спине возвращались в комплект симбионтов из пятнадцати единиц. Да и вся структура, свечение симбионтов теперь достаточно отличались от известных мне «чужих», «своих» или «нейтральных». Отныне я воочию мог наблюдать ещё и четвёртую разновидность преобразования местных ракушек.

– А стрелки! Ты их видишь? – продолжала Снажа держать сестру в объятиях и выпытывать приоритетные вещи. – Потому что я – не вижу.

– Мне и видеть не надо, – улыбнулась её младшенькая сестра. – Знаю, где клети находятся: они в соседней каверне, вторая через два перекрёстка…

– А уходить тебя не тянет?

Светозарная прислушалась к себе:

– Немножко тянет… В любой момент знаю, что отныне могу уйти отсюда… Но здесь же ты. Я тебя не оставлю! Да и Миха пока ещё здесь, Ксана… Мне, кажется, мы отсюда одновременно уйти сможем…

Тут и я посчитал своим долгом вмешаться, радуясь, что приготовленный для употребления эрги’с не потребуется:

– Малышка, а ты никакой связи с системами не чувствуешь? Ну, это такой голос в голове, похожий ты слышала, когда общалась с нашим малым серпансом Чамби. – Заметив, как она пытается в себе что-то услышать, посоветовал: – Ты сама тоже попробуй позвать. Вдруг кто и откликнется?

Но нет, сколько Всяна ни старалась, никого из посторонних она не услышала. Зато, пока пыталась это сделать, непроизвольно так прижала сестру, что та вскрикнула с некоторым испугом:

– Ой, мне больно! – тут же младшенькая ослабила объятия и стала сумбурно извиняться перед старшей сестрой, но та никак не могла поверить: – Постой, постой! Ты что, стала сильней? Сильней меня?

– Да я всегда была тебя сильней! – презрительно фыркнула Липовая, возвращаясь в своё почти прежнее, обычное состояние. И у нас отлегло от сердца: ни в бездушного монстра, ни в морального урода она не превратилась.

Уже и я, не отводя пристального взгляда от дивной, но начавшей меркнуть вуали, потрогал женщину за плечико, потом погладил по открытой коже руки:

– Точно тебя не тянет от нас уйти?

– Повторю: желание есть, но вполне себе терпимое. Я себя контролирую, хотя понятно, что если вдруг исполняется мечта, то трудно противиться её воплощению в жизнь… Вот если бы ты отдал последние груаны Снаже, да мы бы немедленно отправились на охоту за недостающими тремя… Может, желание отправиться домой и стало бы непреодолимым.

– Понятно… Ксана, ты видишь вуаль от комплекта? Ту, что светится? Правда, сейчас уже слабей…

– Нет, вуаль не вижу, – отчиталась моя старшая супруга, тоже потрогавшая подругу. – А вот симбионты её совершенно иной, особенный цвет имеют…

– Ну, это сразу заметно. А вот жаль, что защитную вуаль ты не замечаешь… Снажа, может, тебе это доступно?

Но и та, сколько сестру ни рассматривала и сколько её ни поворачивала разными сторонами, так ничего и не рассмотрела. Обсуждения мы продолжили, вопросами так и частили, но легко было заметить, что и внутреннее свечение золотистого цвета стало меркнуть. Вот это нас и взволновало: вдруг нельзя задерживаться на Дне? Вдруг следует настойчиво и немедленно мчаться к ближайшей клети? Иначе – срок истечёт, и счастливый билет окажется недействителен.

Но Всяна, когда услышала наши единодушные опасения, только рассмеялась:

– Ничего подобного! У меня такое твёрдое ощущение, что я могу вознестись наверх когда угодно и с какого угодно места. Главное – приблизиться к воротам, и тогда они сразу раскроются…

Она продолжила описывать свои ощущения как существующих врат, так и направлений к ним, а мне вспомнились мои нынешние мучения с главным входом в каменный замок. Поэтому я прервал рассказчицу, не обращая внимания на осуждающие взгляды иных жён:

– Ещё наслушаетесь! А скоро – и сами всё ощутите! Но меня больше волнует вопрос с проживанием здесь, более комфортное устройство и нам, и всем остальным не помешает. Поэтому сосредоточься и подумай: нет ли здесь более удобного входа в неприступную обитель? Или каким-то образом можно вскрыть главную дверь?

Всяна несколько растерялась:

– А как надо сосредотачиваться?

– Как, как! – досадовал я. – Кверху каком! Э-э… извини, не то сорвалось! – зацокал языком и попытался объяснить: – Ну, не знаю… просто расслабься, подумай об этой стене, постарайся представить в ней проход или тоннель в жилые помещения. Точно сказать не могу, оно, наверное, для каждого по-разному происходит, но раз ты дорогу к клетям верно ощущаешь, то, может, и здесь у тебя что-то получится?

Новоявленная Светозарная дисциплинированно закрыла глаза и постаралась расслабиться. Потом вновь открыла, опять закрыла, позже уселась на ящик, но за пять минут так ничего и не рассмотрела. За это время внутреннее свечение исчезло окончательно, кожа стала совершенно нормального, естественного оттенка, а вот прикрывающая всё тело вуаль так и осталась. Жаль, что, кроме меня, никто эту красоту рассмотреть не сумел. Но из вышесказанного можно было сделать вывод, что именно вуаль – это и есть тот самый своеобразный полог, гарантия безопасности для любого обладателя полного комплекта груанов. И я не удивлюсь, если пояс с пятнадцатью груанами даёт владельцу большую неприкосновенность, чем пояс с десятком «своих» симбионтов. Раза этак в полтора, не меньше.

Да и не только неприкосновенность. Наверняка он, помимо пока ещё не проявившихся умений или способностей, ещё и силы увеличивает. Вот на эту тему я и решил сразу предупредить:

– Малышка, ты только не забывай о своей странной силе. А посему не вздумай кого-то ударить сгоряча, мало ли как оно получится вместо пощёчины… – Пока та радостно хихикала, добавил: – Ну а по поводу замка…

Но тут меня Ксана перебила:

– А может, ей надо только к главному входу приблизиться? Отсюда ведь – далеко!

– Ох, милая! – очень строго отозвался я на это. – Если и дальше останешься такой же умной, быть тебе министром вашего королевства!

Красавица на это высокомерно хмыкнула, задрала носик ещё выше и изрекла:

– Не сомневайся, справилась бы! – на что Снажа не задержалась, чтобы не подначить подругу:

– Кто бы мог подумать?! Тогда получается, что нам по уму и способностям – вообще придётся королевами стать?

Старшая жена зашипела зло, выставляя вперёд ноготки, ей в ответ последовали те же самые действия, сопровождаемые задорными восклицаниями Всяны:

– Ай, как здорово! Неужели подерётесь?!

Но все три дамы лучились радостью, весельем, явным желанием повеселиться и подурачиться. Теперь они уже ни о чём не переживали, ничего не опасались и выглядели счастливыми до невероятности. И как-то совершенно спонтанно, одновременно ухватились за руки, подняли их вверх и стали подпрыгивать в маленьком хороводе. Затем закружились вокруг меня, явно потешаясь над моим озабоченным до сих пор видом.

Вот именно в такой момент к нам нагрянул мой заместитель. Недоумённо постоял, пялясь на празднество, и кашлянул, привлекая к себе внимание:

– Миха! Там народ на ужин собирается… все будут ждать твоей речи… Зоряна обещала что-то такое страшное и интригующее им от твоего выступления, что невероятный творится ажиотаж. Меня уже достали вопросами, что да как? А я ничего не знаю. И Зоряна говорить не хочет…

Видимо, Степан немного приревновал или обиделся: мол, кто-то ведает некие тайны, а он как второе лицо в коллективе – ни сном ни духом. Пришлось выгораживать лидера в женском коллективе, недавно назначенного комиссаром:

– Скорей всего – она просто догадалась, а то и сумела увидеть самую главную тайну, о которой я скоро сообщу. Ну и старается она по той причине, что новую должность я ей подыскал. Будет твоим заместителем по моральному и духовному воспитанию. Называется должность – комиссар. Ты как к этому относишься?

– Да нормально, – пожал плечами бывший исполнитель.

Ему и в самом деле формально было наплевать, в любом случае он уже через тройку-пятёрку дней будет вне каторги. В этом ни один мужчина не сомневался. И Живучий понимал, что оставшиеся женские структуры в любом случае будут нуждаться в командире, а лучше Зоряны на это место не отыщешь.

А я уже двинулся на выход, увлекая расшалившихся жёнушек за собой:

– Мы ненадолго наведаемся к этим неприступным дверям, надо ещё кое-что проверить. А люди пусть приступают к ужину, скажи им, Степан, что вскоре они и в самом деле услышат от меня грандиозную новость. Ха! И даже не одну! А целых две!

За нами неслышно двинулись и наши неизменные сопровождающие: полуразумный Чамби (надо ему всё-таки более солидное имя придумать!) и разумный когуяр Хруст Багнеяр.

Расстались мы с моим заместителем после третьего поворота в лабиринте валунов и вскоре вчетвером стояли на верхней площадке лестницы, утопленной в толщу скалы, и в который раз рассматривали двустворчатые двери. Привидение-управленец поднялось с нами, а вот сумрачный тигр благоразумно остался внизу ступенек.

И тут я опять стал терпеливо объяснять Светозарной, что она должна предпринять, куда посмотреть, насколько расслабиться и всё тому подобное. Хоть Всяна слушала внимательно, кивала с пониманием, явно старалась всё выполнить в точности, но всё чаще и чаще переводила взгляд с двери на меня и обратно. У меня даже подозрение закралось нехорошее: это она нас так демонстративно в тупости, что ли, сравнивает?

Хорошо, что ошибся. А может, по той причине и ошибся?

Но оставшаяся с нами по своей воле, отныне уже свободная обитательница мира Набатной Любви вела себя так странно по иной причине. Потому что в конце концов не выдержала и поинтересовалась:

– Миха! А почему вы так одинаково светитесь?

– В районе мозга? – пошутил я на тему прежнего предположения.

– Нет. Да ты сам разве не видишь? – Она сделала последний шаг к двери и провела ладошкой по узкой щели между створками. – Вот отсюда исходит еле заметное голубоватое сияние, и… – её ладошка протянулась ко мне и коснулась куртки, в районе верхней кромки печени, – и вот здесь тоже.

– Хм! Интересно… мне ничего не видно… Хотя само имя Иггельд, как утверждали чипы-всезнайки, позволяет открывать эту противную дверь. Неужели мне надо к ней для открытия печенью прикоснуться? Вздор!.. А как ты сама смотришь-то?

Красавица как могла, так и объяснила свои ощущения, а я чуть ли не лицом влип в преграду, стал присматриваться, используя услышанные подсказки. Старания принесли свои несомненные плоды: некое голубоватое свечение и в самом деле рассмотрел. Причём как потом ни прикладывался туда ладонью с символом наездника, ничего такими действиями не добился. Ни малейшего покалывания, тепла или какой иной гадости. Неужели это какая-то радиация просачивается?

Тогда откуда она у меня в печени взялась?

С раздражением отступил назад, упёрся подбородком в грудь и стал присматриваться к указанному Всяной месту. И уже через полминуты перешёл на восклицания вслух:

– Эпическая гайка! Это же нечто прямоугольное! И скорей всего лежит во внутреннем кармане! – Рука уже полезла за обшлаг куртки, нащупывая старый трофей, который попал ко мне после уничтожения баресса Уделя, начальника тайного надзора в империи людоедов. – Что же ты сразу о форме не сказала?..

– А мне она показалась овальной… – пожимала плечиками женщина. – Ну, почти…

Достал ту самую дивную карточку, размышляя о которой недавно пришёл к выводу, что попала она в мир Трёх Щитов именно со Дна. И вновь подивился хитросплетениям и несуразицам в её доле. Неужели этот артефакт, с уникальной внутренней начинкой великой космической цивилизации, вновь попал в место своего изначального нахождения?

Мелькали в сознании и сожаления, типа: «…мог бы и сам раньше до такого догадаться! А то всё здесь ощупал, чуть не целовал каждый сантиметр, а вот до такого простого решения не додумался!» Благо что превалировали иные: «В любом случае повезло, что с нами уже одна Светозарная есть!»

Немного ещё помудрил, рассматривая артефакт и прикидывая, какой именно стороной вставить её в имеющуюся щель, потом решительно вздохнул и вставил первой попавшейся. Секунды две стояла оглушительная тишина, я уже было собрался продолжить пробы со сторонами или движениями по щели вверх-вниз, как тут что-то хрустнуло, скрипнуло, зашуршало, повторилось так всё несколько раз, а потом и левая створка со щелчком приоткрылась, словно подтолкнутая пружиной. Всего лишь чуточку приоткрылась, сантиметров на пять, мол, сами дальше толкнёте.

Ну, я и толкнул…

А потом первым осторожно и медленно шагнул внутрь открывшегося взгляду холла. Женщины дышали мне в шею, вцепившись в рукава и за карманы куртки, при этом чуть ли не подталкивая вперёд, так их терзало присущее их натурам любопытство. Я сделал не больше двух шагов и жён остановил расставленными руками:

– Не спешим! Просто смотрим и думаем! Ага! Чамби?.. Ну-ка, подай мне тот хитрый кусок твоего тела, который мнит себя большим умником!

Малый серпанс просто прошёл сквозь нас, подставив нужный мне уголок с чипом под правую руку. Гадом буду, он гораздо умней, чем некая искусственно прирощенная в него программа! К сожалению, некогда было этот вопрос продумать как следует.