Текст книги "Разведчик. Заброшенный в 43-й"

После ухода Терехина Сергей принялся точить финку сначала на тонком камне, а потом наводить ее на кожаном ремне.

– А ты чего сидишь, – обратился он к Игорю. – Готовься!

– К чему? Приказа ведь не было…

– После обеда получишь. За два дня две группы сгинули, а «языка» как не было, так и нет. Командование и дивизионным и полковым ПНШ фитиль вставит, новую группу пошлет. Догадайся с трех раз, кто пойдет?

В землянке их было только двое, поэтому Игорь спросил в открытую:

– Какого черта группу за группой посылать на верную смерть? Надо другой план разработать.

– Наше дело – приказы исполнять. Вот станешь офицером – будешь головой работать. А мы будем на пузе ползать и… – Сергей сделал характерный жест финкой поперек шеи.

Игорю стало не по себе: ему было страшно идти во вражеский тыл, а еще он боялся убивать, тем более – ножом. Выстрелить из автомата по далекой цели – это одно, не видно ни лица, ни предсмертной агонии человека.

Ладони от переживаний вспотели, и он вытер их о штаны.

Сергей заметил его жест:

– Дрейфишь?

– Есть немного.

– Все дрейфят перед вылазкой, правда, стараются этого не показывать. Один курит самокрутку за самокруткой, другой животом мается, в нужник все время бегает. Нервничают. Да оно и понятно, не за пряниками в военторг посылают.

Колтунов как в воду глядел.

После обеда старшину, а с ним и самого Колтунова, а также Игоря и Самохина вызвали в штаб. Старшина, как командир взвода, доложил о прибытии.

– Ночью идете в немецкий тыл. Командир группы – Фадеев, задача – взять «языка». И не пехотинца задрипанного – обязательно офицера. Заберитесь поглубже, из дивизии требуют «языка»! Старшина, какие мысли?

– Может, «на хапок»?

Был такой способ, и первым его начали применять немцы. Для этого они открывали артиллерийский или минометный огонь по нашим позициям, да такой, что головы было не поднять.

Советские солдаты тут же начинали прятаться в окопы, траншеи и блиндажи.

Под прикрытием огня немецкая разведгруппа переходила «нейтралку». По сигналу старшего группы огонь прекращался, немцы врывались в траншею, хватали тех, кто был у них на виду, и спешно возвращались назад. Минометный огонь с их стороны возобновлялся, а они так и уходили с добычей.

– Нет, по-тихому надо. Кого вы «на хапок» возьмете? Солдата из первой траншеи. Смотрите на карте: вот здесь наши саперы проход в минных полях проделали. Идти на ту сторону и возвращаться именно здесь. И когда возвращаться будете, сигнал подайте, две зеленые ракеты. С нашей стороны артдивизион огонь откроет. Бить немного в стороне будут, под шумок и проскочите.

Обговорили детали.

– Все ясно?

– Так точно!

– Готовьтесь, группу на передовую сам поведу.

– Есть!

Разведчики покинули штаб.

Старшина почесал затылок:

– Трудная задача! Идем обувь подбирать.

В скособоченном сарае, недалеко от землянок разведвзвода старшина хранил имущество разведчиков. Тут были и ношеные немецкие сапоги, и пехотная форма – рядового и фельдфебеля, немецкое оружие.

Старшина подобрал сапоги на всю группу.

– Померяйте, пройдитесь. Лишь бы не натерли, а то обузой будете.

Игорь еще удивился про себя – зачем свои, вполне добротные кирзачи менять на трофейные немецкие сапоги? Но когда посмотрел на подошвы отечественных сапог и немецких, сразу все понял. У немецких гвоздики с квадратными шляпками, а у наших – с круглыми. Кроме того, на немецких сапогах каблуки подкованы, а на наших «кирзачах» – нет. И для того чтобы немцы по следам не поняли, что советская разведка к ним в тыл прошла, сапоги необходимо поменять.

Время до вечера тянулось медленно. Солдаты из группы пытались дремать на нарах – ночь предстояла бессонная.

Игорь волновался – как-то пройдет рейд в немецкий тыл? Он ведь живого немца еще не видел никогда! Приезжал к ним в университет немец, преподаватель, но то совсем другое дело. А сейчас немцы – враги при оружии, жаждущие убивать. И выходит, или он их, или они его. Кроме того, не исключена вероятность ранения или плена. Сергей рассказывал как-то, что разведчики раненых, а если позволяет возможность, то и тела убитых товарищей на той стороне не бросают.

Стало темнеть, и старшина приказал:

– На выход и строиться.

Разведчики построились перед землянкой.

– Попрыгали!

На Игоре, единственном из всех, загремел автомат – бился о фляжку.

Старшина глянул укоризненно:

– Ты как ребенок малый.

Но Игорь уже и сам понял, что допустил оплошность. Он перебросил автомат с плеча за спину и подпрыгнул несколько раз. Тихо. Только сапоги по земле громыхают.

Подошел Терехин:

– Готовы?

– Так точно!

– Выдвигаемся!

До передовой пришлось идти где-то с километр. Только они ввалились в траншею, как раздался едва слышный хлопок, и вверх взлетела осветительная ракета.

– Смотри, старшина, видишь куст на «нейтралке»? Правее него саперами проход проделан. Сначала на куст ползете, а там – прямо. Проход метра три. После куста землю перед собой не забывайте руками проверять. Да не мне тебя учить, напоминаю просто. Ну ни пуха ни пера!

– К черту!

Ну и порядки в разведке! Старшина офицера к черту посылает.

Группа перебралась через бруствер и поползла по «нейтралке».

Игорь полз за Сергеем, периодически упираясь в его сапоги, когда тот замирал. Как старшина путь находит? Не видно же ничего!

Когда загоралась ракета, все замирали, поскольку человеческий глаз так устроен, что в первую очередь он видит то, что движется.

Старшина полз первым. После куста, о котором говорил Терехин, разведчики стали передвигаться медленнее. Сбиться в темноте с разминированного прохода – раз плюнуть. А подорвешься – немцы всю группу накроют из минометов.

Сколько метров они так проползли, непонятно. Как определишь, если весь путь на пузе проделан?

И тут раздался шепоток старшины:

– Давайте…

Старшина добрался до колючей проволоки, приподнял ее рукой, чтобы парни проползли, и разведчики осторожно, вжимаясь в землю, один за другим миновали колючку. Еще немного продвинулись вперед.

Со стороны немецкой траншеи доносились голоса, потом табачным дымкой потянуло. Говорили негромко, да и далековато.

Игорь сильно не вслушивался, разбирал только отдельные слова – вроде бы о доме речь шла. А о чем еще солдатам на войне говорить?

Потом голоса удалились в сторону. Часовые?

Старшина махнул рукой – вперед.

Они подобрались к самому брустверу и затаились, обращаясь в слух – вдруг в траншее часовой придремал или мечтает? Но табаком не пахло, и шорохов слышно не было.

– Вперед, через траншею, – прошептал старшина.

Первым перемахнул Самохин, за ним Сергей, потом – Игорь. Замыкающим пошел старшина.

Перепрыгнув траншею, они попадали на землю и поползли – надо было как можно скорее удалиться от траншеи. По пути едва не наткнулись на груду пустых консервных банок. Видимо, солдаты выбрасывали в одно место, а потом банки привязывали к колючей проволоке. Заденешь такое заграждение – жестяного шума будет много. Вокруг тихо, два часа ночи, самый глубокий сон. Бодрствуют только часовые, но они остались позади, в траншее.

– Встаем, идем быстро и смотрим под ноги, – приказал старшина.

Они поднялись и прошли гуськом. Впереди Самохин, за ним старшина, затем – Колтунов и замыкающим – Игорь.

Минут через десять залегли, и старшина прошептал:

– Недалеко второй ряд траншей должен быть.

На удалении двухсот-трехсот метров от первой линии немцы всегда оборудовали вторую, а зачастую – и третью линию обороны.

Траншея на самом деле была. Ракеты отсюда не пускали, но часовой был. Однако, надеясь на первую линию обороны, службу свою он нес небрежно – курил, демаскируя себя запахом табачного дыма, и расхаживал по траншее. Вот по запаху дыма его и засекли.

Выждав, пока он удалится, повернет за изгиб траншеи, разведчики перемахнули через нее. Первое время они еще ползли, но потом встали.

– Судя по карте, третьей линии нет в этом месте. Двигаться осторожно, тут минометная и артиллерийская батареи.

Игорю на миг стало страшновато: ночь, неизвестность, вокруг – враги. По его мнению, здесь надо брать «языка» и поворачивать назад. Время неумолимо уходит, через три часа рассвет. А с пленным, если разведгруппе повезет его захватить, скорость передвижения резко упадет.

Но старшина уверенно повел группу дальше.

Они наткнулись на лесок.

– Стой! Отдых пять минут, – скомандовал Фадеев.

Разведчики повалились на землю и подняли ноги на стволы деревьев – так они медленнее устают. А походить или даже побегать им сегодня придется изрядно.

Игорь припал к фляжке, но Сергей заметил это и скомандовал:

– Отставить! Напьешься – потеть будешь, устанешь быстро. Один-два глотка, не больше…

Старшина достал карту:

– Колтунов, накрой…

Для Сергея эта странная команда звучала, видимо, не в первый раз. Он накинул на старшину плащ-палатку и укрыл его с головой. Фадеев зажег фонарик, потом выключил его и зашуршал картой.

– Слушать сюда, – приказал он. – Мы сейчас в районе деревни Беленино. Идем на запад до железной дороги, потом поворачиваем на север, к станции Вадино.

– А что там? – поинтересовался Самохин.

– Месяц назад наши там «языка» взяли. Он показал, что в этом Вадино тыловые службы немецкие. Очень удобно – и железная дорога, и грунтовая рокада. Не думаю, что немцы за месяц дислокацию сменили. Там и возьмем языка.

– Туда топать десять километров, да и то если по прямой. А у нас маршрут углом получается, все пятнадцать выйдут. К утру к своим не поспеем, даже если все остальное как по маслу пойдет.

– А кто сказал, что мы к утру к своим должны выйти?

– ПНШ Самохин.

– Быстро только кошки родятся, а штабу офицера подавай. В траншеях взводные, от них толку мало. Вернемся с «языком», который не знает ни черта, нас же снова пошлют в рейд. Я прикинул, почему группы не возвращались, и думаю, что у них была одна ошибка – торопились. А мы торопиться не будем. Днем понаблюдаем, что и где у фрицев расположено, где офицеры квартируют, ночью возьмем «языка» – и к своим. Так шанс есть.

Разведчики молчали, обдумывая услышанное. Вроде бы все складно. Но ведь как говорится: гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.

Рощица оказалась небольшой, и очень скоро они вышли на открытое место. Пользуясь темнотой, бежали, пока не наткнулись на небольшую речку.

Первым на другой берег перебрался Самохин и махнул остальным рукой.

Речушка небольшая, воды едва ли по пояс.

Перебравшись на другой берег, разведчики вылили воду из сапог, но мокрые галифе и маскировочный костюм неприятно липли к телу.

– Бегом, просохнем быстрее.

И снова – марш-бросок до железной дороги. Тут, в хвойном лесу, они сделали небольшой, на четверть часа, привал и отдышались. А потом – путь вдоль железной дороги, метрах в ста от нее. Передвигаться ближе к железной дороге опасались, поскольку немцы ее охраняли, и периодически по ней проезжали мотодрезины с пулеметом, а после нее – грузовые поезда. Это уже не сорок первый, когда немцы на захваченных территориях пускали поезда днем и ночью.

Наша авиация, в частности Первая воздушная армия, поддерживающая 31-ю армию, окрепла и днем немцам спуску не давала.

В предрассветных сумерках разведчики добрались до Вадино. Через железную дорогу на запад – трасса к Неелово. На эту сторону они не перебирались, а обошли Вадино с востока. Вплотную к станции и станционному поселку подходил лес, однако немцы метров на пятьдесят-семьдесят от Вадино его вырубили, чтобы партизаны не могли подобраться к железной дороге незамеченными. Тут уже разведчики продвигались осторожно, и не зря. Как в темноте Самохину удалось обнаружить растяжку – загадка. Но немцы постарались, и не исключено, что мины противопехотные поставили.

Они залегли в глубине леса, и к опушке выдвинулся старшина с биноклем.

Начало светать. Один из разведчиков бодрствовал – это был Игорь, а Колтунов с Самохиным улеглись спать. За ночь они прошли километров двадцать пять – тридцать – кто их считал, эти километры, устали, и не столько физически, сколько сказалось нервное напряжение. Впереди было еще самое опасное – надо было взять немецкого «языка», и обязательно офицера. Да еще без стрельбы, тихо, желательно вечером, чтобы к утру к своим вернуться, чтобы запас по времени был. Если немцы хватятся пропажи раньше, они пустят собак по следу, и тогда уже не уйти.

В полдень вернулся старшина. Склонившись к уху Игоря, он прошептал:

– Ты как? Сильно устал?

– Терпимо.

– Держи бинокль. Иди на опушку, наблюдай. Особое внимание – второму дому слева. Утром оттуда офицер вышел, я на нем фуражку видел.

На передовой и солдаты и офицеры носили пилотки – так было меньше шансов схлопотать пулю от снайпера. Задачей снайпера было в первую очередь выбить из строя противника офицеров, пулеметные расчеты и артиллерийских наблюдателей-корректировщиков.

Последние несколько метров, оставшиеся до опушки, Игорь полз.

Он устроился поудобнее и поднес к глазам бинокль. Оптика была качественной, трофейной, видно четко, кажется, что немцы рядом совсем, стоит только руку протянуть – и дотронуться можно. Ходят спокойно, разговаривают, смеются, как будто и войны нет. Конечно, до передовой далеко и сюда ни пули, ни снаряды не долетают. Но вот так близко Игорь видел немцев впервые. Даже интересно было…

В один из домов поселка военные заходили часто, иногда к нему подъезжали мотоциклы; наверняка штаб части – там.

За наблюдением время прошло быстро. Сзади появился старшина, лег рядом. Лицо его с одной стороны было помятым – на «сидоре» спал.

– Что скажешь?

– Вон в том доме, который справа, из красного кирпича, штаб. Военнослужащие постоянно заходят, мотоциклисты подъезжают.

– Ага, верно! Приметил я его уже.

– А в бревенчатой избе напротив – столовая, там дым из трубы все время шел. Конец мая, тепло, деревенские печь топить не будут.

– Молодец, глазастый! Про кухню верно усек. Только штаб и кухня нас не интересуют. Нам избы нужны, где офицеры квартируют.

– Видел я их, ближе к левому флангу – там амбар или сарай на отшибе. Немец был – с непокрытой головой. Но погоны витые, серебром отблескивают.

– Дай бинокль, посмотрю.

Старшина наблюдал минут десять.

– Место для захвата удобное. Иди отдыхай, ночь предстоит беспокойная. Парни вон дрыхнут… Буди любого – на часы, а сам ложись.

Ох, с каким удовольствием растянулся Игорь на траве!

Уснул он мгновенно, и уже в потемках его растолкал Сергей:

– Подъем, выдвигаемся к старшине.

Они залегли на опушке. В избах, которые занимали немцы, зажегся свет – немцы использовали для освещения подвесные керосиновые лампы и аккумуляторные фонари. Слышались звуки музыки: играл патефон, где-то пиликала губная гармошка. Весело время проводят, сволочи!

– Берем вторую слева избу. Я и Колтунов – на захват. Самохин, у крыльца будешь, твое дело – за улицей приглядывать. Катков, ты в тылах, если что – отход прикроешь. Берем офицера и уходим в лес. А сейчас ползком, к огородам, первым – Колтунов. Да руками работать не забывай, не исключено – немцы мины поставили.

Они поползли. Получалось медленно, потому что Колтунов постоянно ощупывал землю перед собой.

Предосторожность оказалась не лишней, очень быстро разведчики обнаружили мину-лягушку – была такая у немцев. Наступишь на нее ногой – взведешь, отпустишь – вышибной заряд подбрасывает мину на полтора-два метра вверх, и сразу – взрыв. Немецкие саперы устанавливали мину на неизвлекаемость, и потому разведчики отползли в сторону.

Вскоре они замерли у огорода намеченной избы. Тихо. Группа двинулась вперед, а Игорь остался на месте, в задах усадьбы.

Хлопнула дверь в избе, и на крыльце показалась темная фигура. Чиркнула зажигалка, немец закурил и двинулся в сторону разведгруппы – на задах находился туалет.

Старшине пришлось на ходу менять план.

Со своего места Игорю разведгруппу не было видно, мешали темнота и высокая трава, но фигуру немца с огоньком сигареты он различал очень хорошо.

Раздался короткий шум, звук падающего тела, и через несколько минут показались разведчики. Пригнувшись, они тащили немца. А уж дальше – по полосе безопасности, среди пеньков, и ползком.

В лесу поднялись и бегом – к прежнему месту стоянки.

– Прикройте, – приказал старшина.

Самохин набросил на него плащ-палатку.

Старшина склонился над пленным, зажег фонарик и сразу же погасил его.

– Не того взяли. У него лычки ефрейторские, по-ихнему – старший солдат, денщик, наверное, или ординарец. Тьфу, б…!

Разведчиков как холодной водой окатило. Столько времени потрачено – и впустую?

Старшина тут же изменил план:

– Самохин, обыщи. Забери личные документы и кончай. Идем к избе, офицер подумает – солдат из сортира вернулся. Или сейчас берем или уходим, если сорвется. Самохин, догонишь – на задах вместо Каткова будешь.

Разведчики повернулись и быстрым шагом направились к поселку. Уже на огороде они поднялись и одним коротким броском оказались у крыльца.

Задуманный старшиной захват едва не сорвался. Уже перед избой он стянул сапоги и жестами показал Колтунову – делай как я.

Игорь встал в простенке между окнами, лицом к калитке – отсюда был виден небольшой кусок улицы. Он уже догадался, посему разведчики сняли обувь: крыльцо и пол в избе деревянные, и каждый шаг хорошо слышен. Солдат вышел один, и если громыхать сапогами будут двое, офицер сразу насторожится.

Старшина и Сергей поднялись на крыльцо. Колтунов открыл дверь, и оба скрылись в дверном проеме. Прошло некоторое время, но сколько Игорь ни вслушивался, из избы не доносилось никаких звуков.

Но вот дверь приоткрылась, высунулся Сергей и махнул Игорю рукой, подзывая.

Игорь вошел и прикрыл за собою дверь.

– Помоги тащить… Худой, а тяжелый, зараза!

Офицер был в кителе, на плечах которого – погоны витые с квадратиками, вроде гауптман, или капитан по-нашему. Руки связаны сзади, во рту кляп.

– Выносите, я избу обыщу.

На столе стоял коричневый кожаный портфель.

Старшина открыл допотопный шкаф, оглядел его полки, заглянул под кровать. Дальше Игорь уже не видел, они с Сергеем понесли немца. Гауптман был без сознания, но крови на мундире видно не было. Наверное, по башке долбанули, в отключке.

Быстро и тихо парни спеленали офицера, Игорь только позавидовал их сноровке. Он бы так не смог, опыта не было.

Вдвоем с Сергеем они дотащили немца до места, где оставался Самохин. Через минуту их догнал старшина. В одной руке он держал пузатый портфель, в другой – небольшой жесткий кофр, смахивающий на сундучок.

– Уходим, парни!

К лесу они ползли, таща немца за руки. В лесу поднялись – и бегом к месту отдыха.

От тряски немец очухался, поднял голову и открыл глаза. Видимо – испугался, потому что дернулся всем телом. Да и любой на его месте так бы себя повел. Ночь, он связан, и его волокут по лесу то ли люди, то ли привидения… А тут еще узрел тело своего подчиненного, так глаза от ужаса вообще круглыми сделались.

– Тормозим!

Все остановились, и Самохин уже без приказа накрыл старшину плащ-палаткой. Щелкнули замочки. При фонарике старшина осмотрел кофр и выматерился, правда, тихо – в кофре оказались личные вещи офицера: шелковая нательная рубашка, несессер с бритвенными принадлежностями, флакон одеколона и еще какое-то барахло. Зато в портфеле – бумаги, карты.

Старшина погасил фонарь.

– Говорила же мамка – учись! Хоть бы кто-нибудь понимающий глянул – не пустышку ли потянули с этим портфелем?

– Позвольте мне, товарищ старшина? – спросил Игорь.

– Так ты же вроде языка ихнего не знал? Или я упустил чего? Держи фонарик!

Игоря накрыли плащ-палаткой, он включил фонарик и взялся за бумаги. Несколько документов просмотрел мельком и понял – им улыбнулась удача: офицер был из службы материально-технического обеспечения, снабженец, если коротко. На карте войсковые части обозначены. Понятное дело, боеприпасы подвезти, горюче-смазочные материалы… Наверняка в бумагах ценные сведения есть – если, конечно, их внимательно изучить, а не просмотреть три листика, как он.

Игорь погасил фонарь:

– Документы важные, офицер этот – из отдела материально-технического снабжения армии. Считайте – Бога за бороду ухватили.

– Отлично! Уходим.

Колтунов и Игорь подхватили офицера под руки. Шел он уже сам, но спотыкался, видно – не совсем очухался. Шли не прежним путем, а изменили направление и теперь двигались на север. Разведчики не задавали вопросов: старшина – главный в группе, ему лучше знать, куда идти. Полдела сделано, пленного захватили. Теперь бы еще к своим перебраться.

На север от Вадино леса тянулись, и соваться туда даже днем немцы опасались. Укрыться там можно, но к передовой через эти леса не выйдешь. Однако у старшины явно был план.

Километров семь-восемь они шли по лесу параллельно железной дороге, потом повернули на восток. Игорь помнил по карте – там сначала река, потом деревня Вержа, за ней – дорога на Емельяново, потом Казулино, а дальше – передовая. Фактически самый короткий путь. Но там, на этом участке, занимают позиции не их полк или дивизия, хотя и 31-я армия. И Терехин ждать группу будет в другом месте. Ох, мудрит старшина…

Группа сделала короткий привал. Немец уже пришел в себя, шел сам, поддерживаемый разведчиками, смотрел осмысленно и не дергался. Понимал – не для того его захватили, чтобы убить. Для разведчиков сейчас этот офицер – главная ценность. Кляп изо рта у него вытащили, населенных пунктов рядом нет, и даже если он крикнет, на помощь никто не придет.

Старшина спросил Игоря:

– Разговорный-то знаешь?

– Немного, – слукавил тот.

– Спроси, кто такой? Какую должность занимает?

Игорь бойко перевел.

Офицер гордо вскинул голову – решил в героя поиграть. Но старшина хмыкнул, достал из ножен нож и поднес его к лицу офицера:

– Переведи фашисту: либо он будет говорить, либо я его пытать начну. Для начала палец отрежу…

Игорь перевел.

Офицер разразился длинной тирадой о Женевской конвенции, о правилах обращения с военнопленными.

Старшина выслушал перевод.

– Ты ему напомни, как немцы с нашими военнопленными обращались. Откажется говорить – зарежем, другого возьмем, поразговорчивее.

Слова старшины в переводе Игоря немцу явно не понравились, но выбора у него не было. И пока он обдумывал свое положение, старшина острием финки сильно кольнул офицера в кисть руки. Немец не ожидал этого и вскрикнул.

– Что, больно? Будешь молчать – на куски порежем. Быстро не умрешь, помучаешься…

Игорь понимал – стращает старшина, морально пытается сломать, такого ценного языка не убьют.

Однако немец сломался, испугавшись боли.

– Я гауптман Дитрих Фриче, заместитель начальника отдела материально-технического снабжения, занимаюсь горючим.

– Надо же, у него, оказывается, и язык есть! – притворно восхитился старшина. – А то начал с Женевской конвенции! Сразу бы так! Пусть на карте покажет, где на передовой наименее боеспособные части, – и старшина развернул немецкую карту из портфеля гауптмана.

Немец при свете фонаря всмотрелся.

– Вот здесь, – он показал пальцем. – Тут штрафники, уголовники, сброд… Никакого порядка…

– Надо же, у немцев-то, оказывается, штрафники тоже есть! – не сдержался Колтунов. – А я думал – они только у нас.

– Интересные сведения… – протянул старшина. – Вот там мы и переходить будем…