Текст книги "Дворянин. Книга 1. Часть 2"

Юрий Москаленко, Константин Беличенко
Дворянин. Книга 1. Часть 2

Глава 1

– Так Мария. Ещё раз опиши, как выглядят нападавшие – набегавшись вокруг этой красивой девушки, просто это не мой тип женщины, я сажусь на своё место. Внимательно слушаем её повторный рассказ…

– Ладно, можешь идти. Так, а теперь что вы об этом думаете? – отпускаю девушку и обращаюсь к собравшимся соратникам-подчинённым.

И так и этак прикидывали, ничего не выходит. И, что главное, что днём не испугались напасть! А под описание напавших треть жителей Тулы мужского пола подходит.

– Заходим с другой стороны – беру бумагу и перо с чернилами. Да когда я уже карандашами займусь? Рисую схему Посольской улицы.

– Завтра ты, Ремез, с Фатеем пройдётесь по улице. Всё шагами измеряете и всё узнаете. Не спешите и делайте всё очень аккуратно. Запоминайте, потом всё запишем. Где, что расположено и чем они там занимаются? Ясно?

– А я? – воинственно Фёдор.

– А ты дома посидишь. Мне придётся в твоей куртке и дальше походить. Кулик, поедешь со мной. Надо собрать заказы, а то скоро купцы, меня «съедят» за невыполнение обещанного – вздыхаю я. Как же всё не вовремя.

Утром проверил и покормил соболя. Его полено с дуплом подвесили под потолок в конюшне недалеко от Звёздочки. Пусть неделю попривыкнет, а потом цепочку подлиннее сделаем, а затем вообще отпущу. Надеюсь, что не сбежит.

Коней опять пришлось уплотнить и поместить трофейного. Они уже чуть не боками трутся, что меня и их крайне раздражает. Надеюсь, ещё месяц как-нибудь вытерпят. Вот как трофейного коня назвать, пока не придумали, а конь то неплохой.

После сбора разрозненных заказов и пополнения импортным порохом и капсюлями, кстати, французскими, заехал к Гольтякову.

– Здравствуйте, Николай Иванович – пожимаю руку купца.

– И…вам, не хворать, Дмитрий Иванович – смотрит подозрительно на меня Гольтяков.

– До свадьбы заживёт – улыбаюсь ему.

– А когда? – тут же «делает стойку» купец.

– Что когда? – не понял я и с тревогой смотрю на купца.

– Ну…свадьба твоя когда? – удивился купец.

– Э… – да чтобы тебя…и не один раз. Вот так и попадаю в разные истории. Я не всегда понимаю сегодняшних шуток, а другие моих с двадцать первого века. Ведь многие из них из советских кинофильмов. – Это присказка, не сказка – выкручиваюсь, улыбаясь, давая понять, что это розыгрыш – пока не ожидается. Но я-то к вам по другому серьёзному делу. Мне нужны кирасы из твердой бронзы или самых твёрдых металлов, которые у вас есть.

– Глядя сейчас на вас, я понимаю, что это не праздная прихоть – проявил понимание Гольтяков.

– Правильно понимаете. И мне они нужны без всяких украшений. А ещё лучше, чтобы их вообще не видно было под курткой. И чтобы никто не знал, кому они предназначены.

Дома меня поджидали два гостя. Первый был Лука с большим берестяным коробком. А, вот второй, второго я не знал. Он как-то неуловимо отличался от жителей Тулы. Кроме этого у него не было бороды, а только чёрные усы. Одежда была украшена орнаментом похожим на украинский. Вот с него-то, пожалуй, и начнём.

– Стефан Дудка – представился он. – Коваль.

– ? – мой немой вопрос. Серб, да ещё кузнец. Вроде я с таким нигде не пересекался.

– Я серб. Пришёл к вам с большой просьбой. Говорят, вы можете посоветовать, что делать? – не очень правильно выговаривая слова и немного заикаясь, произнёс он. – И это потом покупают. Я отблагодарю.

– Да, он хороший кузнец – встрял Лука – и человек очень хороший.

– Оружие выпускать мне не разрешает полиция. У меня нет российского гражданства. А делать постоянно подковы я не хочу. Я мастер – ударил в грудь себя серб. – А мастерская у меня не такая большая, чтобы сделать большие вещи.

Забавно говорит, но понять можно. Я тоже, наверно, так говорил, когда сюда попал.

– Лука, я так понимаю, это ты его привёл? – вижу кивок головы. – Ручаешься, что порядочный человек? Понятно. Ну, поехали, посмотрим твою мастерскую, и что ты там делаешь. А заодно мне подумать надо.

Садимся в возок к Савве, Кулик на Рыжем – рядом. Пока кирасы нет, лучше я поберегусь. Тут же бежит Рем. С ним я ошибся. Пользы мне от него никакой. Эта собака предназначена гонять зайцев и лис. А на охоту я не выезжаю с дворянами. Сам, тем более. Банально некогда. Сторож из Рема никакой. Так ещё надо постоянно следить, чтобы он бегал. Надо себе заказать тибетских мастиффов, а то нормальных овчарок, я тут что-то не видел. Про тибетских мастиффов я как-то смотрел передачу, и они мне очень понравились. Хочу. Одна из самых древних пород собак и живут долго, по сравнению с другими породами. А Рема, поменять или подарить какому-нибудь охотнику на зайцев… за зайцев.

А то мясо опять в цене «скакануло», как тот заяц, что и не угонишься. Мне вообще непонятно, едят тут его местные или смотрят. Ну, кроме дворян и купцов, само собой.

Дом небольшой, но аккуратный стоял на Рубцовской улице. Не слишком хороший район. Вернее, совсем мне не нравился. Думаю, если кузнец разбогатеет, сразу же переберётся в другой район. Заходить в дом не стал, сразу пошли в мастерскую. Интересно, что я там хочу увидеть? Если честно, сам ещё не знаю. Надеюсь, у меня возникнут хоть какие-нибудь ассоциации.

– А это что? – рассматриваю небольшую художественную решётку в обычной кузнечной мастерской. В кузнице разве что разных инструментов больше, чем в других, которые я тут видел. Но видно, что работы немного или слишком аккуратный хозяин. Везде чисто, ну как для кузни.

– Это для купца Владимирова. Но такие заказы у меня очень большая редкость – говорит печально Стефан.

– Так, а на что у тебя тут сесть можно. Мне надо подумать – чуть не сказал: «Чапай, думать будет».

Ставит мне невзрачный металлический стульчик, и смахивает с него пыль. Тут я и увидел чудную подкову и иду к ней, надо рассмотреть поближе. Так, это больше художественное произведение, чем подкова. Очень интересно. Красиво и со вкусом.

– Ты делал? – показываю подкову и поворачиваюсь к нему.

– Я – кивает мастер. – Было время, а работы нет. Вот и сделал.

Кручу подкову и рассматриваю всё вокруг ещё раз. Взгляд падает на кованого уродца, под названием стул.

– Слушай, а почему ты кованую мебель не делаешь? Разные столы, стулья, кресла. Вот я не могу себе позволить купить венские стулья от пятидесяти рублей и выше, а надо. Сделай каркас, укрась разного цвета медными завитушками и розами. Их можешь сам и не делать, тут медников полно, и я куплю.

Начинаем обсуждать, но не совсем понимаем друг друга. Я хочу одного, он мне рассказывает о другом. А плюс рисовать у него нечем и негде.

– Так, поехали опять ко мне – прекращаю спор.

Теперь спорим уже вчетвером, я подключаю ещё и Кулика, раз у него тяга к технике проснулась. Честно, упарился я с ними…

– Вот Лука сделает доски, а я договорюсь с Антоновой о пошиве подушек на них – подвожу итог разговора на эту тему. – Тебе Стефан сделать четыре таких и два вот таких. Вот тебе аванс пятнадцать рублей, пиши расписку и можешь идти – показываю на чертёж и передаю деньги.

После его ухода рассматриваю принесённую Лукой куклу. Так, так. Кручу сантиметров семьдесят ростом деревянное создание со всех сторон. Нос только у этого Буратино маленький. А что, потом надоумим Луку сделать. А для начала сойдёт и так. Сейчас спорить и опять что-то доказывать, уже нет сил.

– Так, Лука, давай завтра. Я посмотрю, а ты подойдёшь с утра, как обычно. Мы с тобой обсудим, а потом поедем к Анне Ильиничне.

– М…мне бы тоже денег – замялся Лука.

– Не понял? Я же тебе только что за балок и навес заплатил? – задаю интересующий меня вопрос. Похоже не только у меня одного деньги не держаться.

– Ну, вы же сами говорили, чтобы я больше народу привлекал и инструменты покупал. А дерево хорошее тоже дорого стоит – затараторил плотник.

– Лука я же не Рокфеллер. Деньги не печатаю – вздыхаю.

– Плохо – повторяет мой вздох Лука.

– Что плохо? – удивляюсь я. Тут всегда надо лишний раз переспрашивать, а то потом не разберемся. Слишком уж у нас разные взгляды на жизнь.

– Плохо, что вы не Рофелер и деньги не печатаете – дает он пояснения.

– Да плохо – соглашаюсь. Чуть не засмеялся. Это для меня не привычно, а тут купцы свои деньги имеют и ничего. С каждым годом верхи всё больше и больше забирают как политических, так и экономических свобод. – Ладно. Сколько тебе для полного счастья надо?

– Рублей сто – выдохнул он и сам испугался от такой суммы.

– Сколько? – обалдеваю я. – Ты хоть раньше в руках держал такую сумму?

Тут нас прерывают, и в гостиную заходит служивый, один из посыльных Мальцева.

– Вам посылка – кланяется и держит коробку в руках. Неужели чемоданчики нельзя было сделать? С берестяными коробками постоянно бегают. Мне же ведь похожий для бритья, только маленький, сделали.

– Ставь сюда Семён – командую ему.

Открываю коробку. Послание мы потом прочитаем. А что это? Ух ты. Коловорот и семь разных свёрл. А я уже и забыл, что их заказывал.

– Дед Иван, покормите Семёна с напарником и определите в балок, пусть отдыхают. Завтра разберёмся – командую старому «мажордому».

Лука с Куликом восхищённо рассматривают инструмент. Я же, не особо вчитываясь в послание, ищу цену. Сколько, сколько, сто рублей и это только для меня! Они что, из золота всё это сделали? А если судить, что работа будет стоить столько же, то кто это будет покупать?

– А вы знаете, сколько это всё стоит? Двести рублей – и наблюдаю их удивлённые лица. Наблюдаю их желание поскорее положить всё в коробку обратно, и никогда это не трогать. – Вот что, Лука, даю тебе в долг пятьдесят рублей. Пиши расписку, и до завтра.

– Катя, иди сюда. На, возьми куклу, поиграй до завтра, а потом о ней нам всё расскажешь – наблюдаю округлённые глаза Луки и Степана Кулика. – Что не ожидали? Дети быстрее всех определят хорошая кукла или нет.

Девчонка, схватив куклу и прижав к себе, со счастливой улыбкой унеслась вприпрыжку на женскую половину.

Ну, наконец-то, поев, завалился на кровать. Хоть немного вздремну.

С утра после тренировки собираемся опять. – Вот смотри, Лука, волосы держатся плохо. – Катя постаралась, и что она с ней только делала? – Наверно, надо на кожу или на материю приклеивать, а потом только на деревянную голову. Выражение лица сделать более радостным, румянец на лице. Чем это у тебя там художник занимается?

– Да на что я хорошего художника найму? – возмущается мастер не только моим вопросом, но и видом куклы. – Они что её избивали?

– Насколько я знаю, только наряжать пытались…несколько раз – смеюсь я. – Зачем тебе хороший мастер? Найми ученика или в церкви или девушку посади – машу рукой.

– Как девушку? – изумляется мастер.

– А вот так. Узоры вышивают… вышивают. Бисер, жемчуг и остальное, вот и подбери. Чуть подучишь, и будет у тебя мастер. А то, что это за выражение лица, как будто её сейчас ломать будут, а она заплачет – стукаю пальцем по лицу кукле.

– А вот тут можно сгибающие руки и ноги сделать – показывает мне на локти и коленки. Молодец, сообразил.

– Можно. Только, если медные, вот так – рисую на бумаге – иначе быстро тут сломается, а виноваты будем мы в плохом качестве. И лучше такие куклы сразу солдатами сделать. Наши военные в солдатики поиграть любят, поэтому и заплатят, аж бегом. Так же к ним ружья, сабли и так, чтобы вставлялись в руки – вспоминаю, что что-то читал про то, что дети богатых военачальников играли в солдатиков.

– Это сколько работы? – произнёс трагически плотник.

– Делай, давай и учись. Мне протез Фатея совсем не нравится. Будешь с медью переделывать. А затем и Сильверу – похлопал по спине бригадира. – Вот поэтому иностранцы нас и опережают, что лучше работают. Неужели не хочешь утереть им нос?

Вот и март месяц. Морозы потихоньку начинают спадать. Мальцев написал, что через десять-пятнадцать дней будет в Москве и просит меня подъехать. Вот только не написал зачем. Явно, опять что-то серьёзное, а у меня работы немеряно.

В субботу целый день прокопались вместе Куликом с примусом, так и не доделали. Резину пришлось поменять на кожу, а то она от керосина «волной» идёт. Проблема возникла и с пружинками, надо их из другой проволоки делать или закалять. Так и не разобрались.

В воскресенье, отстояв в церкви Святого Николая, только собрался уходить, как подходит отец Василий.

– Вы почти совсем не жертвуете на храм божий, сын мой – и уставился на меня.

– Я может и рад, да денег нет – развожу руками.

– А по вам и вашим слугам не скажешь. Не каждый дворянин так одевается – насупился священник.

– Материал Мальцев – Старший подарил. Мех у меня из убитого мной же волка. Сам я ничего не покупал – вот же пристал. Сказал же ему что денег нет, так нет же…как банный лист.

– А от купцов вы, сколько денег получили? – утвердительно-вопросительно накинулся тут же на меня священник.

Всё-то они знают. Везде без них не обходится. Сейчас только хоть немного дай, и начнётся.

– Боюсь, мне этого и близко не хватит. Я подумываю мельницу ставить в имении, да вот не решаюсь – ну что же будем и мы «плакаться».

– А что вам отец не поможет? – и ещё пристальнее уставился на меня.

И этот туда же – Обещал. Но у него тоже денег нет. Государь обязал его два новых завода заложить, за свой счёт.

– Это не ответ, сын мой – напирает священник.

– Я всё понимаю, но поймите и вы. Не будем своё дело заводить и поднимать, придут латиняне и всё скупят. Я понимаю, надо – вы и сирот кормите и голодным хоть по не многу, но помогаете. Я предлагаю вам, что если построю мельницу, три телеги зерна раз в месяц бесплатно молоть буду – надо хоть что-то обещать, а то не отстанет. И ведь не пошлёшь же…не поймут. А что религия это опиум для народа, об этом точно не слышали.

– Неплохо бы ещё и дать то зерно – подступает ко мне ещё ближе.

– А вот этого я обещать не могу. Пока с своими долгами и постройкой не разберусь. Имение полностью разорено нашими же солдатами из седьмой кавалерийской дивизии. Я уже больше четырех сот рублей потратил, чтобы крестьяне не умерли с голоду – а вдруг это сделали не эти солдаты? Ну и ладно, ему надо вот пусть сам и выясняет.

Священник таки выбил у меня обещание в ближайшее время помочь продуктами, хотя я и не сильно сопротивлялся, понимал, что надо. Зима действительно оказалась очень тяжелой для малоимущих.

– Отец Василий, но я не согласен просто с раздачей пищи нуждающимся. Все должны, кроме маленьких детей, немощных стариков и инвалидов, отрабатывать свою миску еды.

– Это как? – возмутился священник.

– А так. Убирать территорию квартала, а то вон идём, а дорожки от снега не чищены. Подправлять дороги, убирать мусор, засыпать ямы и выводить сливные канавы и многое другое. Навести, одним словом порядок хоть тут.

– Но этим занимаются городские власти – возмущается отец Василий.

– Может, стоит поставить вопрос, чтобы эти деньги выделяли вам? А то у них как всегда деньги куда-то исчезают, и нет желания этим заниматься. Я считаю, что выделенные деньги банально разворовываются. Поэтому я хочу, чтобы этим занялась ваша церковь в нашем квартале – ошарашиваю его. А вот пусть с местной властью прободается.

– Вы ставите очень непростые задачи перед матерью церковью – смутился священник.

– Если вы поможете навести тут порядок, то в этот район будут селиться богатые горожане. Значит и церковь станет богаче. Тогда мы сможем её перестроить и сделать величественный храм с хорошей звонницей. Как вы считаете? – пусть и на себя тоже берут часть общественной «мирской» жизни. А не только самым простым делом занимаются.

– Но… – начал священник.

– А вы привлекайте к этому благоугодному делу больше наших прихожан – подвожу итог и этим заканчиваю наш разговор. Хватит. Будут делать, буду по возможности помогать, а нет…так нет.

Иду домой в большой компании со своими.

– Ну, что Фатей, заметил что-нибудь необычное? – спрашиваю своего разведчика.

Глава 2

– Да как, тут что заметишь? Все на Вас, только и смотрят. Больше, чем на попа. Женщины на вас, а мужики на Марию.

Вот, чёрт, моя недоработка. И на старуху, бывает проруха. Надо бы скромнее одеваться, а-то «светимся», как светофоры – красным.

– Вот ещё – возмущенно фыркает Фёдор.

– Слушай Фёдор, может тебя на цепь посадить, вместо Рекса? От него толку, как из…всё равно нет. Будешь вместо него всех гадов гонять. Или может Марию сажей измазать, и одежду её забрать? – останавливаюсь на месте и всё мои тоже вокруг меня.

– Не надо, Дмитрий Иванович, не надо – испугалась Мария и почему-то встала на цыпочки.

– Тогда какого хрена, ты Фёдор, сцены тут закатываешь? Женщина для этого и создана, чтобы ей и любовались. Кто у тебя Марию забирает – никто. Тех подонков, обязательно найдём и покараем. Всё, хватит. И чтобы я больше ничего такого не слышал. А-то поедете вы у меня в…в …Гусь-Мальцевский, а может и ещё куда подальше – перевожу дыхание.

Идём дальше. Я пытаюсь поймать на лицо несмелые лучики весеннего солнца.

Только перекусили, появляется адъютант Добрынина, Имеретинский Олег Петрович.

– Дмитрий Иванович, на завтра в двенадцать часов назначено заседание купеческого совета. Просят и Вас, пребыть – как то уж очень торжественно сообщает мне это адъютант.

– А вы, Олег Петрович, не знаете в чём там дело? – вздыхаю я. Ну все планы опять придётся менять.

– Точно не знаю. Но, будет новый военный губернатор Дараган Пётр Михайлович и гости с Моздока – как-то неопределённо отвечает он.

– Вот как? Хорошо. Буду – а это уже интересно.

На следующее утро, как обычно проводим тренировку с палками.

– Так Мария, нападай и ты Лиза тоже. Посмотрим, чему вы хоть научились за всё время? – командую девчонкам.

Девчонки, азартно пытаются меня достать, муляжами изогнутых сабель. Я чуть смещаюсь под левую руку Марии, прикрываясь ей от Лизы. Лиза в азарте пытается быстро оббежать Марию. Запутывается в юбках и падает. А потом садиться и плачет. Она, не столько сильно ударилась, как от обиды. Я тут же бросаюсь к ней, становлюсь на колени, приподнимаю и прижимаю девчонку к себе.

– Не плачь Лизавета, научишься. А чтобы тебе и Марии легче было, мы тебе штанишки пошьём – всё равно плачет. Но уже и не так сильно. Главное, чтобы тренировки для неё не стали ненужной обузой. – Если бы Мария не тренировалась, её бы похитили. А так, она сумела убежать – убеждаю ребёнка. Действительно, как в этой куче юбок можно тренироваться? Тут ходить-то надо осторожно.

– Но…штанишки – через всхлипы, Лиза. – Девушки такие не носят.

– А мы пошьём такие, что девушки носят. Юбку-штанишки. А вышивку на них ты сама себе сделаешь. Любую. Нитки я дам…красивые – успокаиваю ребёнка. Тут как раз сейчас всё наоборот, маленьких мальчиков одевают в женские одежды. Так что попытаемся ещё один шок для местных сделать.

На этом наша тренировка и закончилась. Девчонки явно заинтересовались будущими новыми тряпками. Мне же теперь достанется головная боль, как убедить Антонову пошить три юбки-брюки. Ох, будут ещё перья лететь…

Захожу в зал к Добрынину и…в общем много тут кто есть. Присутствуют Баташевы, Белобородов, Ваныкин, Васильков, Володимиров, Воронцов, Ермолаев, Красноглазов, Ливенцев, Ломов, Лялин, Мескатинов, Молчанов, Платонов, Сапуновы, Сушкин, Трухинов, Федуркин и некоторые другие купцы. Весь купеческий цвет Тулы. Ого, значит действительно дело серьезное.

Расселись, ждём. Появляется Добрынин, с ним два важных генерала пятидесяти лет или чуть больше. Ещё такой же и чиновник.

– Господа. Хочу представить вам, вновь назначенного военного губернатора Тулы Дарагана Петра Михайловича – Добрынин. Мы приветствуем. – А Николай Иванович Крузенштерн назначен военным и гражданским губернатором Орловской области – опять восторженные крики.

– Также представляю вам, Василия Ивановича Семёнова, действительного статного советника – он тоже лет пятидесяти. Тут тоже приветственные крики. И с чего бы вдруг?

Ловлю себя на мысли, что со всеми своими проблемами, я совсем «выпал» из общественной жизни города. Да, похоже, и всей страны тоже. Что вообще происходит?

После долгой «мишуры» слов, наконец, улавливаю общую тематику. Оказывается, наши купцы-молодцы преподнесли подарки и подали прошение царю на более интенсивное развитие Бакинских и Ширванских нефтяных промыслов. Получение оттуда нефтепродуктов, особенно керосина. А так же обеспечение условий транспортировки, непосредственно к нам. Обстановка, в военном плане, там сейчас напряжённая. Постоянные набеги горцев и порча дорогого оборудования. Сжигали кавказцы и поселения рабочих, вместе с ними.

Николай-1 на удивление многих согласился, но с одним условием. Туда будет направлена седьмая легкая кавалерийская дивизия из Тулы, а тульские купцы должны её снарядить за свой счёт. Сейчас направляется только часть дивизии. По-моему в моей истории такого не было? Хотя не сильно я это и помню.

Так как я, не совсем купец, но имею касательство непосредственно к этому делу, то привлекли и меня. Семёнов же непосредственно занимался этим на месте, вот и приехал обсудить все вопросы. Был сначала в столице, а потом с новым губернатором к нам.

– Главное Нобелей туда не пускать, да и всех остальных иностранных собственников тоже – высказываюсь, когда очередь дошла до меня.

– Позвольте узнать почему? – заинтересованно Дараган.

– Все полезные ископаемые должны принадлежать только подданным России. Иностранцы, если хотят пусть покупают нефть на Петербуржской бирже или другой.

– Правильно, верно говорит – и другие слова одобрения от собравшихся купцов, почувствовавших что ещё и на транспортировке «навариться» смогут.

– И всё-таки. Почему вы, так против? – недовольно генерал.

– Мы ещё не знаем, что ещё есть в этой земле. Мы не знаем, как много нефти надо будет и сколько это, будет стоить. Сейчас вот сделали лампу, и на Кавказ направляют целую дивизию. А что будет завтра? Сколько это будет стоить? А мы, отдай иностранцам просто так – разъясняю под одобрительные крики купцов. Вот же любители покричать.

– Да, надо написать царю – и другие крики, в том же роде. Собрание постановило обратиться к царю с просьбой, о запрете допуска иностранных граждан к непосредственной добыче нефти на всей территории России.

Я мысленно погладил себя по голове…и не один раз, хоть генералы были и не в восторге от такого решения. Скривились, как будто съели один лимон на двоих. А вот Семёнов, наоборот радовался.

Потом, какой-то чиновник лет тридцати, не высокий с узкими плечами, чуть вьющимися темными волосами и рыжими усами начал обходить собравшихся. Пока отмечать, кто, что даст из снаряжения для седьмой дивизии, все понимают, что с наличными деньгами у народа плохо. У меня тоже с наличными деньгами швах…начинается вторая волна кризиса. Все надежды, на продажу примуса и керогаза.

Чиновником оказался…я чуть не упал со стула, на котором сидел, Лев Николаевич Толстой. Да, тот самый знаменитый граф Лев Николаевич Толстой, будущий знаменитый писатель. Надо как-то с ним познакомиться. А-то, прямо сейчас попрёться ещё на Кавказ.

– Вы граф Лев Николаевич Толстой? – спрашиваю. Ну-и-ну никак, этот парень, немногим старше меня, не ассоциируется у меня с великим будущем писателем.

– С кем имею честь познакомиться? – смущается Толстой.

– Мальцев Дмитрий Иванович – сообщаю и чуть склоняю голову.

Он быстро записывает, что я предоставлю для военных. Два седла, два пистоля, отдам старые Фёдора и прямой палаш, он мне тоже не нужен.

– Скажите, а я могу Вас, пригласить к себе. На обед? – обращаюсь к будущему писателю.

– Меня? – крайне удивлен Толстой.

– Приезжайте в среду, часа в два по полудню. Надеюсь, мой дом найдёте? – улыбаюсь, пытаюсь расположить к себе будущую знаменитость.

Удивлённый до крайности Толстой, не знал, что и ответить. Сейчас он, рассматривал меня, пытаясь понять, кого же он видит. Я хоть и надел «английский» костюм, чтобы уж слишком не выделяться перед военными, но всё же он отличался от окружающих. Но, тут меня позвал Добрынин, отошедший в сторону от генералов.

– Если сочтёте возможным, приезжайте. Если нет, я не обижусь. Репутация у меня, ещё та. Извините – усмехнулся я и пошёл на встречу Николай Николаевичу.

– Дмитрий Иванович, когда же вы, наконец, выполните обещанное и предоставите нам, что-то другое? – «наезжает» на меня глава.

– Назначайте на пятницу собрание Николай Иванович. Всё уже почти готово – вздыхаю я. Ладно, думаю, что успею мелкие недоделки устранить.

– Хорошо. Прошу вас, так же прибыть ко мне завтра к десяти. Нужно решить пару вопросов. А сейчас с вами, хотят поговорить генералы – и встревоженно смотрит на меня.

Отхожу отдельно с двумя «тяжеловесами» в сторону. Адъютанты образовали полукруг, чтобы мы смогли спокойно поговорить. Представились друг другу поближе. Два генерала, а насколько они разные. Крузенштерн высокий худой с удлинённым лицом. Дараган, наоборот не высокий кряжистый мужик. Излишне располневший от хорошей жизни с бакенбардами, от чего его лицо приобрело форму шара.

– Скажите, Дмитрий Иванович, а чем вам Эммануил Нобель не нравиться? – обратился ко мне «шарик».

Вообще-то мне и Эммануэль-Эммануил тоже не нравиться. Но я, про Альфреда думал, а здесь какой-то другой? Та сколько же их тут Нобелей, на одну бедную Россию? И что отвечать…а жахну наобум, вдруг попаду. На чём-то они же сделали состояние? – проносится не веселые мысли у меня в голове. Опять я не подумавши влез в какие-то «игры» сильных мира сего.

– В обще-то я о другом и…о аферах – а дальше смотрю на генералов. Жду, что скажут. Может, за что и зацеплюсь.

– Да не красивая история с Робертом Нобелем. А вы, откуда это знаете? – насупился Дараган и переглянулся с Крузенштерном.

– Ну…я же Мальцев – произношу, а сам думаю, неужели попал, что называется. Опять наши генералы родиной торгуют? А главный Нобель-то где?

– Можете идти – недовольный Крузенштерн подхватил Дарагана под руку и потащил к купцам, что-то выговаривая ему по пути.

Дальше я банально сбежал с этой тусовки тщеславия. Рабочие вопросы закончились, дальше пойдёт обычная пьянка, названная как-нибудь красиво. Потом часть «общества» куда-нибудь потянет, типа кабака или бордель. Не хочу, лучше я к Антоновой заеду…

– Как Ваше здоровье, Анна Ильинична? – улыбаюсь я при виде красивой женщины. Возможно, я «плохо» влияю на людскую натуру этого общества. В нарядах Антоновой стала появляться какая-то форма, подчёркивающая фигуру и меньшее количество одежды. Похоже, мои слова – «ходите, как капусты, напялив на себя, всё что можно и что нельзя тоже» заставили её задуматься. Будем надеяться, что не обиделась. Я хоть и сказал это в шутку, но потом переживал за свою не сдержанность.

– Ну как? – после приветствия проговорила она.

– Ты и так красивая, а так ещё намного лучше – искренне отвечаю я.

– Не подлизывайся, опять с чем-то…этаким пришёл – и «лисичка» щурит глазки.

Объясняю ей свою проблему на счет женской юбки-брюки и получаю категорический отказ.

– Послушай Дмитрий, да меня попы и общество со свету сживут за такое. Ты этого хочешь? – разволновалась она. Даже в гневе Антонова красива.

Доказываю, привожу примеры у других народов, тщетно. Чуть не рассорились окончательно. Мой напор, на всех моих партнёров по бизнесу, их всех пугает. Но мои деньги, которые я щедро плачу за их работу, и прибыль, при продаже предложенных мной изделий, всё перевешивает. Как там говорят, что нельзя сделать за большие деньги, то можно за очень большие. Так и будем действовать. Посещение салона Антоновой выросло в несколько раз. Возможно и её прибыль, а заодно и долги окружающих. Ну, тут это обычное дело у портных и сапожников, долги клиентов. Сошлись на том, что пока она сошьёт куклам и выставит для пробы.

– Теперь я понимаю, зачем тебе нужны были куклы. Ты хочешь – она не успела договорить, как я оказался около её и начал целовать.

– Ты…ты несносный – чуть только я оторвался от губ, выпалила она.

– Нет, я добрый…я милый, теплый и пушистый. Кстати, я скоро поеду в Москву. Что тебе привезти? – подлизываюсь к рассерженной портнихе.

– Я подумаю – уже не так грозно Антонова.

– А как у нас обстоят дела с куклами? – задаю интересующий вопрос.

– На них одежду шить, оказалось ничуть не легче, чем на людей – вздыхает Анна.

– И когда же будет готово? И во сколько стал наряд? – прижимать красавицу конечно хорошо, но и о делах забывать не стоит.

– На следующей неделе. Одежда для них пока будут стоить рублей пятнадцать-двадцать. Слишком много мелкой работы – вздыхает она.

– Отлично. Но бери в услужение молодую белошвейку специально на наряды куклы. У Луки тоже около пятнадцати-семнадцати рублей выходит. Пусть ещё берестяные коробки сделает. Туда их и будите упаковывать. Я думаю, что можно по сто-сто двадцать рублей ассигнациями продавать. Дайте мне одну на подарок в Москву – делюсь мыслями.

– А почему у Луки так дорого? – изумляется портниха.

– Ну и у тебя, тоже не дёшево. Понимаешь, дорогая. Там краски и некоторые новые инструменты надо закупать, а они очень дороги. Лак от немцев, своего пока нет вообще никакого. Может, что к лету и придумаем. Наладим производство, всё будет дешевле – вздыхаю я. Расходы действительно большие, но и делать надо.

Дальше мы больше пикируемся, и я пытаюсь, «растопить» оставшийся холодок от тяжёлого разговора.

– Так, когда же Вы, Анна свет Ильинична, меня навестите? – намекаю на мягкую постель и горячий душ, который так понравился Анне.

Нет, что-то или случилось у моей «принцессы» или встала она «не стой ноги». Или я переборщил, с юбкой-брюками? Несолёно хлебавши, отправляюсь домой.

Дома перебираем запасы с дедом Иваном и Марией. Часть сразу откладываю для отца Василия, как обещал. Завтра их Савва и отвезёт.

На следующий день в кабинете у Добрынина расположились шесть человек, один из которых я. Мы выслушиваем своеобразный доклад Семёнова, о положении в нефтеносном районе. Питаемся разобраться, а главное понять, что нужно сделать для увеличения производства керосина.

– Производство керосина не растёт и из-за того, что только треть, его можно добыть из каждого ведра нефти – Семёнов.

То есть как треть? Это выходит…а куда же они остальное девают от производства и перегонки?

– Секундочку – перебиваю доклад Семёнова, который перешёл уже на сравнение в деньгах. – Я так понимаю, вы берёте только треть от нефти, а куда используете остальное?

– Ну, бензина немного продаём в аптеки, а остальное выливаем. Соляровое масло, используем немного для розжига, остальное тоже выливаем – немного удивился моему вопросу Семёнов.

– Пипец – вскакиваю я – Вы что, выливаете такой ценный продукт, как бензин и солярку и всё остальное?

– А что нам прикажите, со всем этим делать? – осторожно Семёнов, явно почувствовавший «запах» денег.