Текст книги "… Para bellum!"

Нашим кабинетным стратегам как-то в голову не приходило из-за бредовых идей универсализма, что если вражеские танки подошли к позициям дивизионной артиллерии, то это означает, что наша пехота на переднем крае уже уничтожена из-за слабой артиллерийской поддержки, а если дивизионную артиллерию расставить на переднем крае на противотанковых рубежах, то своя пехота остаётся полностью без артиллерийского огня и будет уничтожена противником.

Универсализм советской дивизионной артиллерии – это кретинизм советской военной мысли.

Сталин ведь требовал насытить войска пушками для борьбы с танками, он ведь не требовал оставить пехоту без артиллерийской поддержки.

Ещё одним разумным, на мой взгляд, решением советского командования является исключение из состава артиллерии стрелковых дивизий тяжёлых 152-мм гаубиц МЛ-20. У немцев эти орудия присутствовали на дивизионном уровне (15 cm sFH), у нас только на корпусном и в РГК. Это позволяло концентрировать тяжёлую артиллерию на направлении главного удара.

Теперь посмотрим, так ли замечательно обстояли дела у немцев, как рисует Юрий Мухин. Немцы столкнулись в 41-м с той же проблемой, что и РККА – 37-мм ПТП не пробивала брони средних и тяжёлых советскмх танков и получила нелестное прозвище «дверной молоток». При этом основное орудие немецкой пехотной дивизии – 105-мм лёгкая гаубица была для борьбы с танками малопригодна. Да, разумеется, некоторые немецкие артиллеристы умудрялись из неё попадать в советские танки, но, по данным статистики, от огня 105-мм орудий до сентября 1942 г. наши теряли всего 2,9 % танков. Использование против танков 88-мм зениток не решало проблему, да и эффект от такого более чем 4-тонного «противотанкового орудия» был не столь большим, как принято считать. По статистике, до сентября 1942 г. на долю 88-мм зениток приходится лишь 3,4 % потерь советских танков.

75-мм противотанковая пушка PaK-40 обр. 1939 г.

Эти цифры означают только то, что лёгкие советские танки, да и Т-34, очень редко в те годы доходили до позиций дивизионной немецкой артиллерии. И до зенитной – тоже. Немецкая 105-мм гаубица была в состоянии вести борьбу с любыми танками, для чего она имела в боекомплекте не только бронебойные, но и кумулятивные выстрелы. Но немцам хватало на переднем крае 37-мм и 50-мм противотанковых пушек, которых в немецкой дивизии было 75 шт.

Здесь никакого преимущества перед советскими войсками, тоже использовавшими против танков 85-мм зенитку обр. 1939 г., немцы не имели. Выручала Вермахт 50-мм противотанковая пушка ПАК-38 – 54,3 % потерь советской бронетехники до сентября 42-го. Но при всех её положительных качествах – высокая бронепробиваемость, малый вес (968 кг) немцев не устраивала… слабость осколочно-фугасного снаряда, содержавшего всего 170 г ВВ (для сравнения – в снаряде ОФ-350 для ЗИС-3 содержалось 710 г ВВ). В результате в крупносерийное производство пошла ПАК-40, гораздо более громоздкая (1425 кг) и обладавшая ненамного более высокой бронепробиваемостью. Вопреки утверждениям Ю. Мухина, немцы выпускали к ПАК-40 осколочно-фугасный снаряд, могу даже назвать точные цифры. Например, в 1943 г. было выпущено 1347,9 тыс. осколочно-фугасных снарядов Sprgr. против 1592,6 тыс. бронебойных Pzgr. 39; 40,6 тыс. подкалиберных Pzgr. 40 и 1197,9 тыс. кумулятивных HL.Gr. (Данные из книги Hahn Fritz, Waffen und Geheimwaffen des deutschen Heeres 1933—1945). Интуитивно немцы, как мы видим, чувствовали необходимость 75-76-мм дивизионной пушки.

Приятно читать человека, который не счёл за труд разобраться в немецкой интуиции. По данным сборника «Пехота вермахта» TORNADO, Riga, 1997 г. немцы не производили осколочно-фугасных снарядов к противотанковой пушке pak 40, а указанные Вами снаряды произведены к танковым пушкам 7,5 см kwk 37 l/24 и 7,5 см kwk 37 l/43.

128-мм зенитная пушка FlaK 40 обр. 1941 г.

Необходимо сказать и о том, что немцы в 1942-м сняли с производства 37-мм ПАК-35/36, а у нас «сорокапятка» оставалась на вооружении до конца войны. Почему? Помимо противотанковых функций 45-мм ПТП выполняла функции батальонного орудия, успешно выполнявшего функции сбивания пулемётов, поражения ДЗОТ в амбразуру. У немцев такого «универсального» батальонного орудия не было.

Повторяю: у немцев хватало гаубиц, чтобы не заставлять своих солдат катить под огнём к ДОТу пукалку и нести бессмысленные потери.

ЗИС-3

В отношении другого советского ноу-хау – 120-мм миномёта немцы поступили проще, скопировав его в 1943 г. Бичом немецкой артиллерии была и малая подвижность тяжёлых орудий, даже ПАК-40 использовавшая лафет от 10,5 cm IeFH 18/40, могла буксироваться со скоростью не более 10 км/ч, иначе просто разваливалась. В СССР тоже были проблемы с подвижностью артиллерии, во многом объяснявшиеся невысокими ТТХ тракторов. Но советские ЗИС-3 и 45-мм ПТП на автомобильных колёсах с хорошим подрессориванием могли буксироваться на вдвое-втрое большей скорости обычными грузовиками, которых было в избытке. Можно назвать только одну область, в которой наблюдалось превосходство немцев – это зенитные автоматы. Вследствие увлечения Тухачевского универсальностью дивизионной артиллерии, в направлении зенитных возможностей РККА была отброшена назад в развитии зенитных автоматов, и преодолеть промахи 30-х не удалось до конца войны.

Я думаю, мне удалось показать, что нет оснований предъявлять претензии к советской артиллерии Великой Отечественной. Три столпа, на которых держалась советская артиллерия – универсальность на полковом и дивизионном уровне, использование тяжёлых миномётов и концентрация тяжёлых орудий на направлении главного удара в полной мере отвечали требованиям Второй мировой. Советские артиллеристы сполна рассчитались с немцами за поражения Первой мировой.

Алексей ИСАЕВ

Профессионал, специалист никогда не работает универсальным инструментом. Только специализированный инструмент может дать настоящую продуктивность. А немцы были профессионалами войны и готовили себе специализированный инструмент: для борьбы с танками – противотанковые пушки, для борьбы с пехотой – гаубицы и миномёты, с артиллерией – гаубицы и дальнобойные пушки, с авиацией – зенитные пушки.

И только наши довоенные «спецы» тухачевские и иже с ним (разве что – кроме Кулика) не сделали никаких выводов из опыта Первой мировой войны. Поскольку, как пишет т. Исаев, и в других странах понимали, что к чему и вооружали дивизионную артиллерию гаубицами.

Вот скажем универсальный инструмент – складной ножичек. В нём и собственно ножик, и отвёртка, и шило, и ножницы и масса другого. Но не только повар в ресторане, а и просто домохозяйка никогда не будут им работать на кухне. Ни один слесарь не будет работать его отвёрткой в мастерской, ни один портной не будет кроить ткань с его помощью. Почему?

Во-первых. Универсальный инструмент из-за универсализма гораздо хуже специального и создаётся исключительно для случаев, когда работа им маловероятна (не ожидается), но может случиться. В таких исключительных случаях можно помучиться и с универсальным инструментом. Но если работа предполагается, то тогда профессионалы возьмут специальный инструмент. О чём думали наши военные специалисты заказывая универсальную дивизионную пушку? Что стрелять из неё не придётся?

57-мм противотанковая пушка ЗИС-2 обр. 1943 г.

В. Г. Грабин создал «универсальную» дивизионную пушку ЗИС-3 и собственно противотанковую 57-мм ЗИС-2 на одном лафете – у них разные только стволы. «Универсальная» пушка ЗИС-3 при стрельбе по живой силе и артиллерии противника значительно уступала любой гаубице, а для борьбы с танками была в полтора раза менее пригодна, чем пушка ЗИС-2. Противотанковая ЗИС-2 своим 57-мм снарядом пробивала на дистанции 1000 м броню толщиной 96 мм, а ЗИС-3 своим 76-мм снарядом на этой дистанции могла пробить только 61-мм броню, хотя была даже тяжелее ЗИС-2. Получили универсальную пушку и не против пехоты, и не против танков. А если бы, по требованию Тухачевского, сделать эту пушку так, чтобы она и по самолётам стреляла курам на смех? Вернее – «мессершмитам» на смех?

Второе. Универсализм оружия в реальном бою – обман. Умный противник (а в уме немцам не откажешь) бой ведёт всеми родами войск сразу – и пехотой, и танками, и самолётами. Стреляя по пехоте с закрытых позиций, универсальная дивизионная пушка одновременно стрелять по танкам и самолётам не имеет возможности. И те качества универсализма, которые конструктор, по требованию военных, закладывает в пушку, становятся просто бессмысленными, мешающими в реальном бою.

Претензий к советской артиллерии ни у кого нет, есть претензии к тем, кто её заказывал у конструкторов. Да, советские артиллеристы сполна рассчитались с немцами и не их вина, что рассчитались они кровью советской пехоты и расчётов артиллерийских орудий.

Когда говорят о величии и гениальности Тухачевского как полководца, когда стонут об его отсутствии на фронтах Великой Отечественной войны, то в качестве примера его исключительного дара военного предвидения приводят только одно – он, дескать, ратовал за создание в Красной Армии танковых корпусов. Эти люди либо совершенно не способны понять, что это за магическое словосочетание «танковый корпус», либо не хотят понять, какие именно танковые корпуса реально создавал этот стратег.

Если посмотреть на те танки, что заказывал для своих танковых корпусов Тухачевский, то поражает их боевая бессмысленность, такое впечатление, что этот полководец никогда не представлял себя ни в танке, ни в бою, и самое большое на что способна его военная фантазия – это учения и парады. Дело не в техническом несовершенстве танков – это дело наживное. (Не было опыта у конструкторов, не освоились смежники, что же тут поделать?) А дело в самом смысле этих танков – для какого боевого применения он их заказывал?

Если посмотреть на оружие немцев, то по его конструкции видно, что в будущей войне они видели наземный бой так:

Обороняющегося противника обстреливает и подавляет тяжёлая гаубичная артиллерия, и бомбят пикирующие бомбардировщики, уничтожая у того оборонительные сооружения и артиллерию. Когда артиллерия противника подавлена, к его окопам направляются танки, которые расстреливают отдельные, уцелевшие пулемётные точки, миномёты, сопротивляющуюся пехоту. А вслед за танками на позицию противника бросается и пехота, по которой уже практически некому стрелять. Если у противника уцелеют отдельные пушки, то немцы выдвинут к ним свои хорошо бронированные штурмовые орудия и танки и расстреляют уцелевших. То есть, бой виделся этапами: средства, могущие поразить танки, уничтожает артиллерия и авиация; средства, могущие поразить пехоту, уничтожают танки; пехота добивает остатки противника и занимает рубежи.

«Основой успешного наступления танков является подавление системы огня противника. Это должно быть обеспечено путём гибкого управления огнём самих танков и правильного распределения приданных подразделений других родов войск. Танки должны немедленно использовать результаты собственного огня, огня артиллерии и ударов авиации. Наступление нужно проводить на широком фронте и на большую глубину». – писал теоретик и практик танковых войск Г. Гудериан (здесь и далее: Г. Гудериан «Танки – вперёд!» – Ю.М.). «Во время боя офицер связи от авиации должен был постоянно информировать авиационный штаб об изменениях боевой обстановки и наводить самолёты на цель. Задача атакующих танков состояла в том, чтобы немедленно использовать результаты атаки с воздуха, пока противник не возобновил сопротивления».

Немецкие танки для борьбы с танками противника до 1942 г. не предназначались вообще. Танки противника должна была в обороне уничтожить пехота и артиллерия своими противотанковыми средствами, а в наступлении – артиллерия и авиация.

«Против танков, не препятствовавших продвижению, предпринимались только особые меры по обеспечению безопасности, например организация прикрытия противотанковыми средствами или подготовка артиллерийского огня. Сама танковая часть ни при каких обстоятельствах не должна была отклоняться от выполнения своей задачи» – продолжает Г. Гудериан.

И это хорошо видно, даже не по тому, что в начале войны в танковых войсках вермахта преобладали лёгкие танки, а по тому, что средние танки и штурмовые орудия имели маломощные пушки, предназначенные для стрельбы осколочно-фугасными снарядами.

Немецкий генерал Ф. Мелентин, который подполковником был у фельдмаршала Роммеля начальником оперативного отдела штаба, в своей книге «Танковые войска Германии во Второй мировой войне» описывает бои немецких танковых дивизий с английской армией в Египте, где англичане всегда превосходили итало-немцев, как в численности войск, оружия и танков, так и в формальном качестве танков – толщине брони, калибре орудий и т. д.

Тактика боёв была такой. Немцы атакуют англичан. Те выдвигают навстречу немцам танки. Немцы немедленно отводят свои танки не вступая с ними в бой, вызывают авиацию и подтягивают противотанковую артиллерию, которая расстреливает танки англичан. Немецкие танки снова наваливаются на пехоту. Но у английской пехоты тоже есть противотанковая артиллерия. Немцы снова отводят свои танки, снова вызывают авиацию и артиллерию, но на этот раз гаубичную. Орудия противотанковой артиллерии англичан уничтожаются и на английские позиции, теперь уже безопасно, двигаются немецкие танки, уничтожают очаги сопротивления пехоты, а сразу за танками врывается немецкая пехота и сгоняет пленных в колонны.

Сам Меллентин об этом писал так:

«Чем же тогда следует объяснить блестящие успехи Африканского корпуса? По моему мнению, наши победы определялись тремя факторами: качественным превосходством наших противотанковых орудий, систематическим применением принципа взаимодействия родов войск и – последним по счёту, но не по важности – нашими тактическими методами. В то время как англичане ограничивали роль своих 3,7-дюймовых зенитных пушек (очень мощных орудий) борьбой с авиацией, мы применяли свои 88-мм пушки для стрельбы как по танкам, так и по самолётам. В ноябре 1941 года у нас было только тридцать пять 88-мм пушек, но, двигаясь вместе с нашими танками, эти орудия наносили огромные потери английским танкам. Кроме того, наши 50-мм противотанковые пушки с большой начальной скоростью снаряда значительно превосходили английские двухфунтовые пушки, и батареи этих орудий всегда сопровождали наши танки в бою. Наша полевая артиллерия также была обучена взаимодействию с танками. Короче говоря, немецкая танковая дивизия была в высшей степени гибким соединением всех родов войск, всегда, и в наступлении и в обороне, опиравшимся на артиллерию. Англичане, напротив, считали противотанковые пушки оборонительным средством и не сумели в должной мере использовать свою мощную полевую артиллерию, которую следовало бы обучать уничтожению наших противотанковых орудий.

Наша тактика танковых боёв была развита в предвоенные годы генералом Гудерианом, принципы которого были восприняты и творчески применены в условиях пустыни Роммелем. Их ценность полностью подтвердилась во время крупнейшего сражения, начавшегося 18 ноября 1941 года. (Хотя мы в общем уступали противнику в количестве танков, нашему командованию, как правило, удавалось сосредоточить большее количество танков и орудий в решающем месте)».

И раз мы разговорились о теоретиках, то давайте ещё дадим Меллентину высказаться и по этому вопросу:

«Эта теория Гудериана послужила основой для создания немецких танковых армий. Находятся люди, которые глумятся над военной теорией и с презрением отзываются о „кабинетных стратегах“, однако история последних двадцати лет показала жизненную необходимость ясного мышления и дальновидного планирования. Само собой разумеется, что теоретик должен быть тесно связан с реальной действительностью (блестящим примером этот является Гудериан), но без предварительной теоретической разработки всякое практическое начинание в конечном счёте потерпит неудачу. Английские специалисты, правда, понимали, что танкам предстоит сыграть большую роль в войнах будущего – это предвещали сражения под Камбре и Амьеном – но они недостаточно подчёркивали необходимость взаимодействия всех родов войск в рамках танковой дивизии. В результате Англия отстала от Германии в развитии танковой тактики примерно на десять лет. Фельдмаршал лорд Уилсон Ливийский, описывая свою работу по боевой подготовке бронетанковой дивизии в Египте в 1939—1940 годах, говорит: „В ходе боевой подготовки бронетанковой дивизии я неустанно подчёркивал необходимость тесного взаимодействия всех родов войск в бою. Нужно было выступить против пагубной теории, получившей за последнее время широкое хождение и поддерживавшейся некоторыми штатскими авторами, согласно которой танковые части способны добиться победы без помощи других родов войск … Несостоятельность как этого, так и других подобных взглядов наших „учёных мужей“ предвоенного периода прежде всего показали немцы“. Вопреки предупреждениям Лиддел Гарта о необходимости взаимодействия танков и артиллерии английские теории танковой войны тяготели к „чисто танковой“ концепции, которая, как указывает фельдмаршал Уилсон, нанесла немалый ущерб английской армии. И только в конце 1942 года англичане начали практиковать в своих бронетанковых дивизиях тесное взаимодействие между танками и артиллерией».

К таким «штатским авторам» следует отнести и Тухачевского с его надутым троцкистами военным авторитетом. Спросите себя – как он видел танковый бой? Похоже – никак!

Возьмём его детище – тяжёлый танк Т-35. Весил 54 т, имел 5 башен, 3 пушки, 4 пулемёта, 11 человек экипажа. Был украшением всех парадов. Но не мог взобраться на горку крутизной более 15 градусов, а на испытательном полигоне – вылезти из лужи. Уже тогда никто не мог ответить на вопрос – как этим танком управлять в бою? Ведь его командир обязан был крутить головой во все стороны, указывая цель всем своим 5 башням, корректируя огонь 3-х орудий, при этом стреляя из своего, самого верхнего, пулемёта и заряжая 76,2 мм пушку.

Тяжёлый танк Т-35

(На этом танке фантазия Тухачевского не остановилась – был разработан проект танка Т-39, весом в 90 т с двумя 107 мм, двумя 45 мм орудиями и пятью пулемётами. Но товарищ Ворошилов начал жаловаться, и это безобразие в металл не воплотилось).

Но даже не это главное. Тухачевский предназначал Т-35 для прорыва обороны. То есть вражеских рубежей, оснащённых артиллерией. Но дело в том, что самая маленькая пушка, которая могла встретиться на этих рубежах танку Т-35, с Первой мировой войны не могла иметь калибр менее 37 мм. А такая пушечка на расстоянии 500 м пробивала минимум 35 мм брони. У танка Т-35 лишь один передний наклонный лист брони корпуса имел толщину 50 мм, вся остальная броня этой махины не превышала 30 мм. На какую оборону его можно было пускать с такой бронёй?

Был построен 61 такой танк, в западных округах немцев встретили 48 этих машин. Известна судьба всех: 7 нашли почётную смерть в бою; 3 были в ремонте; остальные сломались на марше и были брошены экипажами.

Средний танк Т-28, очередной маразм из Харькова

Примерно таким же был и другой танк для прорыва обороны – средний танк Т-28 с тремя башнями. Только у этого самая толстая броня была 30 мм. Их было построено более 500 единиц, но судьба их точно такая, как и всех танков Тухачевского, которым можно дать единое собственное имя «Смерть танкиста».

Но тяжёлых и средних танков имени Тухачевского хотя бы было относительно немного. Иначе обстоит дело с лёгкими танками. В 1931 г. был принят на вооружение и поставлен на производство английский танк «Виккерс», забракованный английской армией. Лобовую броню он имел 13 мм, весил первоначально 8 т и с двигателем в 90 л.с. мог развить скорость до 30 км/час. Его модернизировали, в результате чего он стал весить более 10 т, а лобовая броня на башне выросла до 25 мм, на корпусе – до 16 мм. Изготовили этих танков к 1939 г. около 11 тыс. единиц. Зачем Тухачевскому потребовалось такое количество малоподвижных и почти небронированных машин, что они должны были делать в его танковых корпусах – мне непонятно.

Ещё менее понятно – зачем, уже имея лёгкий танк, закупать ещё один, теперь уже у американского изобретателя-одиночки Д. Кристи. Этот изобретатель первым предложил иметь катки на всю высоту гусеницы танка. Это разумное предложение было внедрено во многих странах. Но мы купили в 1931 г. его танк не за это, а за то, что он одновременно был и скоростным автомобилем. Сняв гусеницы, образцы этого танка могли развить на американских автострадах скорость до 122 км/час. Надо сказать, что несмотря на эти соблазнительные цифры, ни одна страна, кроме СССР с Польшей, эту глупость не закупала и не производила. Почему?

В идее такой танк имел кажущееся преимущество в следующем. Танки – очень нежные машины. У них очень мал моторесурс, их тяжелонагруженные механизмы быстро выходят из строя. Скажем, танки того времени уже через 50 часов работы требовали ремонта. Когда упоминавшийся тяжёлый танк Т-35 в ходе испытательного пробега заставили пройти 2000 км, то при этом сменили три двигателя. Это касается танков как таковых и во всём мире. Танк – это машина не для поездок, а для боя. Поэтому в мирное время её стараются беречь. То есть, если требуется перевезти танки на большое расстояние, то их везут по железной дороге.

Возник у Тухачевского соблазн – если танк поставить на колёса, то он будет быстро ехать, механизмы меньше износятся. Следовательно, в мирное время, на не очень большие расстояния его можно будет перегонять самоходом, а не на поезде. (Чем не нравился Тухачевскому поезд или автотрейлер, сейчас уже не у кого спросить).

Но дело в том, что очень быстро едет только один танк и по автостраде. В реальной жизни, по реальным дорогам колонна танков (а они движутся колоннами) больше 20—25 км/час не развивает даже сегодня. Так что колёса на танке изначально нужны, как зайцу стоп-сигнал.

Дикость этого проекта ещё и в том, что наша танковая промышленность только становилась на ноги, специалисты только приобретали опыт, и давать им в производство такую бессмысленно сложную машину было просто преступно. Ведь в этом танке помимо собственно танковых механизмов ещё и автомобильные. Начать танкостроение с такого танка – это значит обречь танковые войска на постоянные поломки техники, на снижение нормативов времени для обучения экипажей практическому вождению.

Но главное, это был, как и самолёт И-16, конструкторский тупик. Никакое увеличение мощности двигателя этого танка никак не увеличивало его бронезащиту, он не становился совершеннее. Этих танков, названных БТ (быстроходные танки) разных серий было изготовлено почти 8 тыс. единиц. Последняя, самая современная, модификация его, названная БТ-7М (700 машин), выпускалась в 1939—1940 гг. Давайте сравним её с немецким лёгким танком чешского производства 38(t). Этот танк сконструирован чехами в 1938 г. для своей армии, но производили они его для немцев до 1942 г. Танк надёжен и без затей. А для наглядности, сделаем сравнение и с нашим средним танком Т-34.

Как видно из таблицы, наш лёгкий танк БТ-7М почти на 50 % тяжелее немецкого лёгкого танка и двигатель имеет в 4 раза мощнее, но броню … в 2,5 раза тоньше! При этом 38(t) имеет вполне приемлемую для танка скорость. А ведь в 4 раза более мощный двигатель – это и во много раз большая стоимость всех механизмов, их вес, сложность, расход ГСМ. И всё во имя чего? Во имя цифры «86 км/час на колёсах»? Которая никому не была нужна и никогда не затребовалась.

45-мм противотанковая пушка обр. 1937 г. (53-К)

А теперь представим, что эти лёгкие танки атакуют передний край.

На немецком переднем крае наш БТ-7М встретит немецкая (уже тогда маломощная) лёгкая 37-мм пушечка. Но эта пушка, как я уже писал, пробивает с 500 м броню в 35 мм. Следовательно, немецким артиллеристам оставалось только увидеть этот танк … и с ним покончено. У немцев были также тяжёлые противотанковые 20-мм ружья, которые на дальности в 300 м пробивали броню в 40 мм. А ещё у них были лёгкие, размером с обычную винтовку, противотанковые ружья, которые на дальности в 300 м пробивали броню 20 мм. Крыша у БТ-7М была толщиной в 6 мм, саблей её, конечно, не возьмёшь, но сверху его мог расстрелять обыкновенным пулемётом любой самолёт.

А немецкий 38(t) на нашем переднем крае мог встретить самое мощное советское, собственно противотанковое средство – нашу 45-мм пушку. Она с 500 м пробивала 42 мм брони. Да, но у танка 38(t) лобовая броня 50 мм! Этому лёгкому танку не надо было даже ждать в подмогу средние танки или штурмовые орудия – он и сам мог справиться с такой пушкой. Недаром, по грустной статистике, на один подбитый немецкий танк приходилось 4 наших уничтоженных 45-мм пушки и только 57-мм пушка довела это соотношение до 1:1.

Лёгкий танк PzKpfw I

Добавим, что по заказу Тухачевского промышленность с 1933 г. ещё произвела около 4 тыс. единиц плавающих танков, вооружённых пулемётами, и с бронёй в 6-8 мм.

Напоминаю, что немцы и не собирались своими танками воевать с нашими, но, тем не менее, исключая пулемётный Т-I, практически любой из их танков на 22 июня 1941 г. мог справиться с этой нашей армадой металлолома, задуманной Тухачевским. С воздуха простым пулемётом её могло расстрелять всё, что летало.

«На Востоке же, наоборот, опасным противником русских танков стал немецкий самолёт-истребитель. Серьёзные успехи, достигнутые немецкой истребительной авиацией, общеизвестны».

(Г. Гудериан)

Лёгкий танк Pz.Kpfw.II

В напавших 22 июня 1941 г. на СССР войсках Германии было 3582 танка и штурмовых орудия. Из них 1404 средних Т-III и Т-IV и 1698 лёгких всех типов, включая немецкие Т-I и Т-II, которые немцы строили для обучения танкистов при создании танковых войск после прихода Гитлера к власти и отказа его от Версальских соглашений, запрещавших их иметь. Но о том как именно применялись танки в боях Гудериан писал:

«Наши тяжёлые танки использовались главным образом для поддержки пехоты или танков в крупных наступательных боях. Для выполнения всех других задач применялись только средние и лёгкие танки, причём последние привлекались прежде всего для выполнения разведывательных задач и для охранения».

Зачем Тухачевскому для «охранения и разведывательных задач» требовались десятки тысяч лёгких танков? Кто на это сегодня ответит?