Электронная библиотека » Юрий Мухин » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Кликуши Голодомора"


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:48


Автор книги: Юрий Мухин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Хрен редьки не слаще

Мне могут сказать, что да, что хохлы такие, что всю свою историю возглавлявшие их животные то бежали прятаться от татар или ляхов в Россию, то бежали обожрать Россию, а при первом же удобном случае ее же и предавали. И быть украинцем стыдно. Но ведь ты же можешь выдавать себя за русского! – скажут мне.

Могу. А что толку? Таких животных, каких кацапы избирают себе во власть, еще и не в каждом зоопарке найдешь. Вот пример, для которого даже от темы не надо далеко отходить. Есть в России мощная партия, рядовых членов которой я никогда не встречал за 10 лет переписки с читателями «Дуэли», – ЛДПР. Возглавляет ее известный деятель, по национальности сын юриста, а заместителем у него русский Алексей Митрофанов. И вот этот Митрофанов решил «улучшить отношения» великороссов и малороссов, для чего снял порнофильм «Юлия».

«Юлия» – это Юлия Тимошенко, дивчина небезызвестная на Украине. Сразу скажу, что, на мой взгляд, Украине Юлия нужна, как жениху триппер в брачную ночь. И посему мне Тимошенко ни на маковую росинку не жалко, поскольку никто ее за подол в бизнес и политику не тянул, а раз сама полезла воровать и править, то не жди, что о тебе кто-нибудь доброе слово бесплатно скажет. Причем мне все равно, как ее дерут: если будут драть за секс и это будет по делу и смешно – пусть дерут.

Вон как-то в России два деятеля в ранге министра, да не каких попало, а юстиции и генпрокурор, попались на проститутках. Я эту тему с удовольствием давал в газете – в этом деле смешно не то, что они получали взятки девичьим мясцом, а то, что попались. Ведь и один, и второй по своим должностям обязаны были знать, что подобные развлечения обязательно используют для видеосъемок с целью последующего шантажа. Ну если бы еще министра культуры подловили, то тут все понятно – дурак, он и есть дурак, ну а как можно было дать заманить себя, секс-гиганта, на съемочную площадку – генпрокурору? Его, или, как тогда говорили, «человека, похожего на генпрокурора», даже хвалили за сексуальную активность, но меня просмотр этой пленки не впечатлил – он же круглый, а девки тощие, они из-под него пытались выскользнуть в какую-нибудь другую позу, а этот хряк наваливался на них «традиционным способом». Но как бы то ни было, а попались свиньи своим же братьям на потеху, так нечего потом хрюкать про «фальсификацию» пленки. Сами такую Россию хотели, теперь ешьте ее досыта.

Но с Тимошенко дело иное. Митрофанов снял художественный фильм, пригласив на главную роль проститутку или актрису (много ли талантов требуется ноги раздвигать и промежность показывать?), внешне очень похожую на Тимошенко, и сам нафантазировал сюжет. Откуда он его взял, Митрофанов не поясняет, а у меня такая версия: надо думать, вспомнил, как его мать или жена с клиентами кувыркались, и воплотил виденное в фильм. Поскольку только такой сын или муж мог создать эту пакость, а нормальному человеку такое бы и в голову не пришло.

Повторю, Тимошенко обязана отвечать за каждый свой поступок, а наказание допустимо любое. Любое, но за ее поступок, а не за бредовые фантазии какого-то павиана. У меня, презирающего Тимошенко, этот фильм вызвал негодование, но не к ней (ее даже жалко стало), а к Митрофанову. «Яка падлюка»! А какие же тогда чувства вызовет фильм у тех украинцев, которые, голосуя за Ющенко, голосовали и за нее? Ведь Митрофанов оскорбил не украинского политика, он в данном случае оскорбил женщину. Тимошенко, повторю, можно было безжалостно драть и как женщину-политика – не лезь, баба, не в свое дело, – но просто как женщину трогать ее недопустимо.

Митрофанов этого не понимает? Может, и не понимает, но в это слабо верится. Скорее всего это целенаправленная кампания увеличения вражды между велико– и малороссами, причем не вражды между правительствами, а вражды между народами.

Ну и как с такими животными во власти в России называть себя русским? Мы тоже те еще правнуки.

* * *

Но давайте эту часть книги рассматривать как вступительную ко второй части, то есть вступительную к рассмотрению вопроса о голодоморе. Что получается? А получается, что, даже не рассматривая этот самый голодомор в подробностях, видно, что с ним что-то не так: ну не могли западные украинцы и белорусы, прибалты и даже венгры в 1939 – 1940 годах рваться в СССР к большевикам, если бы эти большевики всего за 6 лет до этого, в 1933 году, заморили голодом 7 миллионов из тогдашних 31 миллиона украинцев. Ведь рвались в СССР нормальные трудящиеся люди, то есть люди со здравым умом и сметкой, а не оранжевые энтузиасты с Майдана.

А с тогдашними ющенковцами, с тогдашними оранжевыми, которые вознамерились удушить голодом весь народ во имя своей алчности, тогда бы быстро разобрались. Но это сегодня у оранжевых все получается, а тогда украинцы были другими.

Глава 2
Самый позорный голод

О паспортах и волах

«Дуэль» – газета борьбы общественных идей для тех, кто любит думать. В «Дуэли» читатели ищут истину в тех или иных вопросах, ищут ее путем обсуждений и споров, порою безо всяких манерных обхождений. Я как главный редактор имею в газете большое преимущество надо всеми и сам могу задать любую тему для обсуждения, но тему голодомора специально не задавал: на мою Родину – СССР перестройщики вылили столько лживого дерьма, что эта тема голодомора не выглядела особо животрепещущей, особенно на фоне сегодняшнего дня.

Однако в книге «Убийство Сталина и Берия» я вынужден был коснуться ее, когда обсуждал трудности коллективизации, и читатели начали ее поднимать уже в «Дуэли». Обстоятельных писем было несколько, но я дам всего две статьи, поскольку они так или иначе обосновывают все «доказательства» нынешних голодоморников. Начну с такого письма и моего ответа к нему.

Очень просто и доходчиво объяснили Вы голод на Украине. Вот дураки хохлы: порезали быков на мясо, съели их. А потом оказалось, что нечем пахать украинский чернозем, нет тягловой силы. Отсюда мало засеяли, ну и т.д. Вы, оказывается, еще и профессиональный пахарь. Должен Вас слегка огорчить, в те времена, о которых Вы пишете, у нас на Украине при сельхозработах в качестве тягловой силы волы (быки) не использовались. Основной тягловой силой были лошади, но хохлы православные, а не магометане, и лошадей не едят. Если не верите мне, почитайте «Поднятую целину» М.А. Шолохова. Земли на Дону и на Украине сопредельные и одинаковые. И неурожая тогда не было. Просто умный и добрый Сталин вывез у глупых и злых хохлов все зерно под метлу, вплоть до семенного, продал его за валюту и плотно запер границы Украины. Вот тогда и разразился голод, а для чего это было сделано, Вам – профессионалу – виднее. На стр. 98 Юрий Игнатьевич пишет: «Мне теперь понятно, почему в моей многочисленной крестьянской и далеко не бедной родне нет ни одного репрессированного, ни одного раскулаченного или высланного». Это Вы, господин Мухин, такой понятливый оттого, что не по Вашей шкуре проехались. А вот у моего деда двоих сыновей (из четверых) и двоих зятьев репрессировали. Все четверо, между прочим, в Гражданскую войну воевали на стороне красных. Так вот, их дети и внуки ничего хорошего, кроме рабского труда, не увидели. И до тех пор, пока Хрущев не выдал жителям села паспорта, они и в город не имели права съездить без письменного разрешения председателя колхоза. Так что радости им от того, что «Сталин оставил Россию с атомной бомбой» и что народился на свет профессионал Ю. Мухин, который сумел описать, как развлекались два гения Гитлер и Сталин – а в результате их забав погибло 9 млн. немцев и 20 млн. русских.

А в заключение хочу сказать: книга «Убийство Сталина и Берия» мне все же нравится, несмотря на вышеперечисленные несуразности и проколы.

Г.П. КАЛМЫКОВ,

Украина, г. Мариуполь


Я не хотел ни печатать, ни отвечать на это Ваше письмо, т. Калмыков, но Вы ведь мазохист – прислали его и во второй раз. Придется ответить, чтобы доставить Вам, мазохисту, удовольствие.

Сначала по поводу того, что ни Вы, ни Ваши близкие в жизни ничего, кроме рабского труда, не видели. С этим, безусловно, можно согласиться. Но с рабским трудом и рабами дело обстоит так.

Много веков назад, чтобы сделать человека рабом, требовались определенные законы, определявшие статус раба и, главное, то, что раб должен рабским трудом работать на господина. Но шло время, господа присматривались к рабам, пытались понять, что же это за организмы, и пришли к выводу, что для раба какие-то специальные законы излишни: раб держит себя в рабстве сам и еще и гордится своим рабским ошейником. Поэтому законы о рабстве были повсеместно отменены, а рабы все равно не только остались рабами, но даже начали множиться.

Чем отличается раб от свободного человека? Человек находит радость в своем творчестве, а творчество возможно только в труде или в его аналоге – в служении, в бою. Поэтому радость человека заключена в его труде. А рабу нужно только хлеба и зрелищ. Его радость – потреблять и развлекаться. Но, чтобы потреблять и развлекаться, нужны деньги, а чтобы их иметь, нужно работать. И раб работает, но труд его всегда остается рабским, даже если он точно такой же, как и у свободного человека. Кем бы раб ни работал – хоть академиком, хоть миллионером, – но если для него радость только в потреблении и развлечении, то любой его труд всегда рабский. Раб свой труд ненавидит, поскольку этот труд мешает ему потреблять и развлекаться. Именно из-за стремления раба потреблять и развлекаться стали не нужны законы о рабстве: поставь перед рабом витрину со ста сортами красивой колбасы для его потребления и уверь его, что лучшее развлечение – это отдых в Турции. И раб будет пахать, проклиная свою рабскую работу, но пахать, чтобы получить вожделенный хлеб и зрелища. Поэтому Вы правы, жалуясь на свой и своих близких рабский труд, Вы действительно потомственный раб, да еще и образцово-показательный, поскольку даже обращаетесь ко мне правильно: «Господин Мухин». Хвалю!

Рабское в Вас и отвращение к мыслительной работе. Это ведь тоже труд. А зачем Вам думать самому, если за Вас толпа думает? Нужно только запомнить то, что думает толпа, присоединиться к ней – и будешь умный, как она. Рабу этого больше чем достаточно. Вы ведь в СССР «Голос Америки» не слушали, Вы вместе с толпой кричали: «Слава КПСС!» – и чувствовали себя очень умным, пока вместе с толпой еще больше не поумнели и не стали кричать: «Долой тоталитарный СССР и рабский труд!»

Я пишу об этом так уверенно потому, что Вы, как и толпа, пишете о паспортах в СССР совершеннейшую глупость, которую Вы не написали бы, если бы в то время слушали «Голос Америки». Ведь у «Голоса Америки» конкретных тем для обличения СССР было очень немного, и его журналисты вынуждены были по несколько раз в году заводить одну и ту же пластинку в разных вариациях.

– А есть ли в США паспорта? – обычно спрашивал какой-нибудь любопытный у диктора «Голоса Америки».

– Мы не тоталитарный СССР, и в США нет паспортов! – гордо отвечал диктор.

– А как же вы ездите за границу? – удивлялся любопытный.

– Если гражданин США хочет поехать за границу, то тогда, конечно, – тогда он посылает в Госдепартамент США 19 долларов и две фотографии, и ему присылают по почте паспорт, – поясняет диктор. – А внутри США паспорта никому не нужны и никто не имеет права их требовать. США – свободная страна!

А с Россией дело обстояло так. При царе была поголовная паспортизация, как сегодня в России, и крестьянин действительно не мог выехать из деревни, если не оформлял у станового паспорт, причем паспорт оформлялся обычно на один год, и крестьянину нужно было снова и снова возвращаться с работ в родной уезд и снова его оформлять. Это было причиной поборов с крестьян, о чем неплохо написал А. Печерский в романе «В лесах». Термин «бродяга беспаспортный» был обычен в обиходе России, таких полиция арестовывала и этапировала к месту жительства.

Когда большевики пришли к власти, то они в числе первых указов упразднили паспорта как таковые. Никто в советской свободной России не имел права требовать у гражданина никаких документов. Но большевики тут же попали в труднейшую ситуацию – во многих случаях требовалось точно установить личность. К примеру, большевики по месту жительства выдавали пайки, но это в деревне все друг друга знают, а как быть в городе? Жулики в городе ходили из района в район, утверждали, что они здесь живут, и получали пособие, а честным людям не хватало. Как служащим, распределяющим общественные блага в городах, понять, с кем они имеют дело? Поэтому очень скоро ЧК, затем ГПУ, затем ОГПУ стали слезно просить Политбюро ЦК ВКП(б) ввести в СССР паспорта. Политбюро не соглашалось: СССР – свободная страна! ГПУ выкручивалось как могло. Пробовали сделать идентификационным документом трудовую книжку, но их выдавало не ГПУ, а сотни тысяч разных предприятий, не желавших контролировать, где их работник проживает и не числится ли он в розыске. В конце концов и только через 17 лет советской власти Г. Ягоде удалось решить в Политбюро этот вопрос, но лишь частично – в 1934 году Политбюро согласилось обязать жителей городов иметь паспорта. Жители сел по-прежнему могли их не иметь вообще!

Это подлый идиотизм перестроечной антисоветской пропаганды – все вывернуть наизнанку! Ведь в наличии паспортов у населения заинтересовано не население, а милиция! Вы что, без паспорта не знаете, что Вы Г.П. Калмыков? Не знаете, что Вы живете в Мариуполе? Так при Сталине таким дуракам в карман вкладывали записочку с именем и адресом, чтобы они не потерялись. Зачем в деревне паспорт? Своей корове предъявлять перед дойкой? Вы, мой дорогой оппонент, пример рабского идиотизма: Вам на шею надевают ошейник раба и убеждают, что Вы должны радоваться. И Вы радуетесь – паспорт имеете, какое счастье!

При Сталине половина деревенских жителей, которые сами избирали себе сельсовет и председателей колхозов, переехала в города, об этом написаны миллиарды страниц воспоминаний. Кто-либо из мемуаристов вспоминает, что без паспорта он не мог: купить билет, получить деньги в сберкассе по аккредитиву, устроиться на работу, поступить в институт, поселиться в гостиницу? Кто-нибудь вспоминает, что его без паспорта арестовала милиция или он без справки не мог выехать из села? Никто! Паспортов в сталинском СССР не было, поскольку на людей не смотрели как на рабов, поэтому не было и тех проблем, что мы сегодня имеем, обладая великим счастьем идиота – паспортом.

И даже к концу СССР паспорт нужен был лишь в нескольких случаях: при переезде, при поселении в гостиницу или дом отдыха, при покупке билета только на самолет, в момент устройства на работу – все! Ты мог из Бреста на поезде доехать до Владивостока, и ни один мент, ни один кассир не имел права потребовать у тебя паспорт. А уж при Сталине в большинстве даже этих случаев паспорт не требовался.

Теперь по поводу того, от чего возник голод и чем пахали землю. Поскольку Ваши предки, как и Вы, – люди рабского труда, то знаний о своем труде и у них, видимо, было столько же, сколько у Вас. И столько же, как у Вас, нахальства, за что они, надо думать, и сидели. Вы меня посылаете к «Поднятой целине» Шолохова, а Вы сами эту книгу когда-нибудь читали? Или, по обычаю, запомнили, что о «Поднятой целине» умная толпа говорит в телевизоре?

Ведь в этом романе пашут под хлеб только быками, и даже бабы знают, сколько их нужно, чтобы поднять залежь, или целину – «крепкую землю»:

« – Я не знаю, сколько у вас на Дону вспахивают одним плугом за осень под зябь…

– С ночи до ночи держись за чапиги – и десятин двенадцать до зимы подымешь.

– Хо! Двенадцать? А ежели крепкая земля?

– Чего вы там толкуете? – пронзительный бабий голос. – В плуг надо три, а то и четыре пары добрых быков, а откель они у нас? Есть, да и то не у каждого, какая-то пара зас… а то все больше на быках, у каких сиськи. Это у богатых, им и ветер в спину…

– Не об этом речь! Взяла бы подол в зубы да помолчала, – чей-то хриповатый басок.

– Ты с понятием! Жену учи, а меня нечего!

– А трактором?..

Давыдов выждал тишины, ответил:

– А трактором, хотя бы нашим путиловцем, при хороших, знающих трактористах можно за сутки в две смены вспахать тоже двенадцать десятин.

Собрание ахнуло. Кто-то потерянно проронил:

– Эх… мать!»

А теперь о том, куда делись эти быки, которых надо было по шесть – восемь на плуг.

«С легкой руки Якова Лукича каждую ночь стали резать в Гремячем скот. Чуть стемнеет, и уже слышно, как где-нибудь приглушенно и коротко заблеет овца, предсмертным визгом просверлит тишину свинья или мыкнет телка. Резали и вступившие в колхоз, и единоличники. Резали быков, овец, свиней, даже коров; резали то, что оставлялось на завод… В две ночи было ополовинено поголовье рогатого скота в Гремячем. По хутору собаки начали таскать кишки и требушки, мясом наполнились погреба и амбары. За два дня еповский ларек распродал около двухсот пудов соли, полтора года лежавшей на складе. «Режь, теперь оно не наше!», «Режьте, все одно заберут на мясозаготовку!», «Режь, а то в колхозе мясца не придется кусануть!» – полез черный слушок. И резали. Ели невпроворот. Животами болели все, от мала до велика. В обеденное время столы в куренях ломились от вареного и жареного мяса. В обеденное время у каждого – масленый рот, всяк отрыгивает, как на поминках; и от пьяной сытости у всех посовелые глаза…

… – Ты меня-то будешь слухать? – ожесточаясь, спросил Разметнов.

– А то как же! Конечно, буду. Сейчас.

Давыдов принес из кухни глиняную чашку с холодными щами, сел. Он сразу откусил огромный кус хлеба, прожевывая, гонял по-над розоватыми скулами желваки, молча уставился на Разметнова устало прижмуренными серыми глазами. На щах сверху застыли оранжевые блестки-круговины говяжьего жира, красным пламенем посвечивал плавающий стручок горчицы.

– С мясом щи? – ехидно вопросил Андрей, указывая на чашку обкуренным пальцем.

Давыдов, давясь и напряженно улыбаясь, довольно качнул головой.

– А откуда мясцо?

– Не знаю. А что?

– А то, что половину скотины перерезали в хуторе.

– Кто? – Давыдов повертел ломоть хлеба и отодвинул его.

– Черти! – Шрам на лбу Разметнова побагровел. – Председатель колхоза! Гиганту строишь! Твои же колхозники режут, вот кто! И единоличники. Перебесились! Режут наповал все, и даже, сказать, быков режут!»

Я понимаю, что Вы – человек, умученный рабским трудом, прочесть роман не смогли, но зачем же так нахально на него ссылаться? И при чем тут Ваше рабство и Сталин? Сталин ведь хотел сделать из Вас господина, но Вы оказались сильнее…

Вот так я тогда ответил читателю Калмыкову, а спустя некоторое время получил объемную статью от другого читателя, который ни в меньшей мере не согласился со мною. Должен пояснить, что накануне помимо меня по теме голодомора схлестнулись в дискуссии на страницах «Дуэли» (я ее не даю) читатели В. Пригодич и С. Буривой, а так как я не сокращаю тексты тех, с кем спорю, то в данной статье вы найдете и отголоски спора Пригодича и Буривого, но, полагаю, вам будет понятна его суть. Итак, мне предъявили следующие доводы.

Ну и брехать горазд!

Давно собирался написать о восстановлении народного хозяйства после Великой Отечественной, о той части, которую хорошо знаю по рассказам моих родителей – о жизни послевоенной деревни. Публикации на эту тему в «Дуэли» односторонние: в основном пишут люди, далекие от конкретного труда на земле в тот период. Слагают небылицы, суть которых укладывается в типовую схему: победа – быстрое восстановление народного хозяйства – отмена карточек – снижение цен – слава партии родной и лично тов. Сталину.

Но последняя публикация – статья С. Буривого в «Дуэли», № 42 – стала той каплей, которая переполнила чашу терпения. Напомню суть: С. Буривой полемизирует с В. Пригодичем («Дуэль», № 39), который в своей рецензии на книгу Ю. Мухина упоминает о том, что дала советская власть крестьянам-колхозникам. Что касается основной части статьи В. Пригодича, то пусть эти два «литератора» разбираются сами, но С. Буривой всуе глумливо упомянул поколение, которое в неимоверно тяжких условиях выкормило его, Буривого, и дало ему возможность получить образование. И здесь я на стороне В. Пригодича, какие бы ярлыки ни навешивал на него С. Буривой.

Та частушка, а вернее, поговорка о Берии и Маленкове в нашей местности имела другой вариант: «Товарищ Берия не оправдал доверия. А товарищ Маленков кормит хлебом и блинком». Нашим колхозникам некогда было разбираться, кто из кремлевских барбосов в схватке под ковром кому «пинков надавал», речь шла о выживании, а Г.М. Маленков снизил налоги и, списав долги колхозам, фактически спас не одну колхозную семью от полуголодного существования. Но обо всем по порядку… С. Буривой: «Каторжный труд… Нищая пенсия?.. А по Сеньке и шапка. Как трудились, такая и пенсия!»

Так вот, как трудились…

Места, где я родился, были освобождены в августе 1943 г. после разгрома немцев на Курской дуге. Моим родителям, которые родились в самом начале 30-х гг., было по 12 – 13 лет. Отступая, немцы сожгли все жилье, хозпостройки и хлеб, собранный в снопы и составленный в крестцы. Население пряталось в оврагах, пережидая бомбежку и артподготовку, и вернулось на пепелище в том, в чем были одеты летом. Из съестных припасов – только картошка, уцелевшая небольшими островками после артналета, бомбежки и езды на танках.

Стали рыть землянки. А перекрывать-то чем? Кругом лесостепь, причем первая часть слова – «лесо» представлена в виде лозы по берегам речки да редкого орешника по склонам оврагов. По весне крыши таких землянок стали течь, дети болели.

Кое-как перезимовали, а к началу посевной возродился колхоз – надо было кормить армию, и Буривого в том числе. А как сеяться, если ни одной лошадки? Которых не угнали немцы (удалось спрятать), мобилизовали наступающие наши войска. Пришлось поля копать лопатами. Норма – 5 соток в день на человека, включая детей.

Специально для Буривого повторяю – 5 (пять) соток в день! Меньше нельзя: посевная растянется неимоверно, больше – хотелось бы начальству, но тоже невозможно: голодные дети и женщины просто остановятся на следующий день, как загнанные лошади. А подкрепиться – на выбор: водички из родника под горой, щавельку по склонам да дома – тошнотиков. Вы пробовали тошнотики, тов. Буривой? Это перемерзшая в земле за зиму картошка. Надо бы Вам было попробовать – хорошо восстанавливает силы и совесть, которой, судя по Вашей статье, у Вас нет. Но в первую после освобождения весну и тошнотиков не было – свою картошку выкопали всю до одной, а при немцах картошку на колхозных полях не сажали.

Поля лопатами копали года 2 – 3. Соответственно и убирали все вручную: рожь косили и жали серпами, как минимум, по гектару в день на человека. Потом и кровью, в прямом смысле, давался этот хлебушек – при вязке жгутов на снопы солома в кровь искалывала руки. Весь урожай шел в счет хлебопоставок – на трудодни не давали ничего. Пока на поле – можешь зернышек поесть, а вечером по дороге домой встречает «блокпост» в составе уполномоченного по заготовке, председателя или бригадира.

Колхозное стадо восстанавливали за счет отела личных коров колхозников, которых удалось сохранить во время оккупации. Пункт приема молока был в 15 км от колхоза. Возить было не на чем, поэтому носили на коромыслах каждый день по 15 км. Для Буривого и горожан, вернувшихся из «эвакуации», хотя сами опухали от голода.

После войны для 20 областей, разоренных войной, правительством был выделен кредит для восстановления разрушенного хозяйства. Под него выдавались семена и сельхозинвентарь, приобретались лошади. Как обстояли дела с поголовьем лошадей, можно судить хотя бы по тому, что в наш колхоз выделили двух, да и то монгольской породы, слабосильных и малопригодных для перевозки грузов. Можно было и отдельным колхозникам брать кредит, но делали это в крайних случаях. Так, мой дед по материнской линии решился на это, только когда от голода стали опухать дети. Взял в кредит 3500 рублей, чтобы купить ржи, но не в колхозе, а у частника на базаре. А пуд ржи на базаре тогда стоил 750 рублей, а семья – 7 человек.

И этот кредит, наполовину погашенный, висел на нем до отмены долгов колхозников Г.М. Маленковым.

Кстати, дед после освобождения от немцев был председателем колхоза, но его дети голодали так же, как и все остальные. Как погашался кредит – это тема для отдельного разговора, потому что денег колхозникам не платили, а наоборот – брали с них.

Брали за землю личного подворья, за колодец (налог с дивным названием – самообложение), штрафовали за невыработку годовой нормы выходов на работу, независимо от причин: даже если человек болел. Каково, тов. Буривой? С колхозников брали за болезнь, а городским платили за болезнь! «Очень правильная эта наша советская власть»?!. Брать за колодец, когда под горой во множестве бьют родники и воду набирают из них.

А где брать деньги мужику, если их не платят? «Ун мужик, ун найдет…» Приходилось тереть картофель на крахмал и носить в райцентр на базар. И носить не один день, потому что таких горемык-продавцов набиралось больше покупателей.

А еще заставляли приобретать облигации Госзайма по восстановлению народного хозяйства, вернее, предлагали методом известной итальянской организации: предложение, от которого нельзя отказаться.

Таким образом, голодные колхозники не только обеспечивали сельхозпродукцией страну, но и финансировали восстановление промышленности. Особенно хочется остановиться на факте, который вызывает бурю восторгов у части авторов «Дуэли» – на отмене карточек в конце 1947 года. В «Дуэли», № 16 (2001 г.) приводится рассказ о том, как тов. Сталин после встречи с мальчиком отменил карточную систему. Но куда спешил этот мальчик? А мальчик бежал в коммерческий магазин покупать хлеб не по карточкам, а дополнительно за деньги. Была у мальчика такая возможность, а вот у его деревенских сверстников – не было. Даже по карточкам.

Так как расценивать отмену карточек в 1947 г., который был засушливым и неурожайным? Может, тов. Сталину нужно было поехать в деревню и спросить деревенских ребят, сколько они хлеба съедают в месяц? И почему не хватало хлеба в стране, которая потеряла 20 с лишним миллионов в войне (количество едоков сократилось), а люди героически работали?

В журнале «Москва» (№ 4, 1989 г.) приводится отрывок из письма ветерана войны и труда севастопольца И. Зайцева: «…хрущевские жертвы 1946 – 1947 гг., когда зерно отправляли с Украины в Германию, а пережившие войну советские люди умирали с голоду (с 1944 по 1947 год Н.С. Хрущев – первый секретарь ЦК КП(б) Украины и Председатель Сов. Мин. УССР). Защитить и спасти умирающих было некому – главы семей в большинстве пали за Родину. Это в памяти многих, и от этого нам никуда не деться…»

Я думаю, мало кто сомневается, что решение о зернопоставках в Германию было принято не Хрущевым.

Только не надо сучить ножками и биться в истерике, клеймя позором и всякими нехорошими словами критиков тов. Сталина. Соцлагерь состоял не только из Восточной Германии В. Пика, а в конце 40-х еще и «братский» Китай образовался с не менее братской КНДР, а там и до освобождения Африки от колониализма было рукой подать… И что, советский колхозник должен был всех обеспечивать, питаясь травой?!

Газета «для тех, кто любит думать» печатает воспоминания о том, что при тов. Сталине хлеб в городских столовых был бесплатным, а Черчилль отменил карточки позже, чем в СССР. Товарищи дорогие, вы хоть соображаете, как эти факты характеризуют советское правительство и тов. Сталина? Даже не комментируя их (факты), остается догадываться, какие мысли приходили на ум русскому крестьянину, когда в период немецкой оккупации, рискуя жизнью, он прятал хлеб и кормился хлебом, хотя немцы выгребали все до зернышка, а после освобождения от советской власти и прятать нечего было…

А еще был чудесный обычай – сбор яиц совпартактивом и примкнувшим к ним завмагом. Объясняю Буривому и прочим: кроме хлеба еще требовались яйца, птицефабрик не было, и сельсоветчики пересчитывали кур у колхозников и определяли, кому сколько нужно сдать. Ходили по домам, а собранные яйца сдавали в сельмаг, а оттуда – в города. За это получали премии. Свидетельствую лично, это время застал, хотя это было в конце 60-х.

Одна отрада: хоть изъяснялись чисто по-русски, потому что немцы, проводя такую же операцию, говорили на ломаном русском: «Матка – млеко; матка – яйки!»

Вернемся опять к частушке о Берии и Маленкове. Буривой кивает на хрущевских пропагандистов: мол, это они придумали. Какие пропагандисты, если она появилась сразу после известных событий 1953 года?

Маленков, став Председателем Совета Министров СССР, списал долги с колхозников, уменьшил размер налогов. При нем стали хоть что-то выдавать на трудодни. Отсюда и строчка: «А товарищ Маленков кормит хлебом и блинком». Маленков в начале 50-х гг. отвечал за сельское хозяйство и прекрасно знал, в каком положении находятся колхозники. В «Дуэли» как-то приводились слова, якобы сказанные тогда Г.М. Маленковым: «Ну, теперь и русскому человеку надо дать дыхнуть!» Этим самым он косвенно признал, что русские крестьяне до этого находились в придушенном состоянии.

До сих пор старики в русских деревнях с благодарностью вспоминают Г.М. Маленкова. А граненый стакан с пояском по верху, который появился в те времена, до сих пор называют «маленковским».

А сколько радости было при списании долгов, которые колхозники давным-давно отдали и продукцией, и деньгами.

С. Буривой упомянул насчет дров из леса. Эх, если бы был лес… А то ведь торфом топились. На его рытье колхоз давал 2 – 3 дня: вырыть, разрезать на брикеты, перевезти домой. А искать пригодный, без примеси глины, на лугу, где его рыли, ходили ночью – днем некогда было: работа в колхозе, да и дома нужно скотину напоить, накормить. Заставить бы Буривого и его единомышленников порыть торф, стоя по колено в воде, может, что-нибудь и понял бы. Или из года в год в летний сезон поспать по 3 – 4 часа, потому что работа в колхозе, потом работа дома вечером, а рано поутру – покос.

С. Буривой вспоминает про колхоз своего деда. Хотелось бы узнать побольше. Где, в каких краях этот колхоз располагался? В черноземной ли зоне или «у Печоры, у реки, где живут оленеводы…» – это большая разница!

Какие нормы выработки? Что сеяли, сажали? Только обстоятельно, по-мухински, по-паршевски…

А то ведь может статься, что был этот колхоз из страны Муравии А. Твардовского.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации