Текст книги "Рождение Контролера"
Автор книги: Юрий Никитин
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 13
Еще подъезжая к зданию, из гаража которого красиво так выметнулись те двое байкеров, я просмотрел сети внутри и вокруг. Все привычно и обычно, за исключением одного места на верхнем этаже, где четыре комнаты защищены не только лучшими файерволами, но и двумя оригинально сконструированными программами, чья обязанность замечать любые попытки прощупать защиту, не говоря уже о попытках взлома.
Ингрид посмотрела, как я положил на колени планшет и вожу пальцем, передвигая непонятные ей символы и заменяя один другим.
– Ну что?
– Просматриваю записи, – пробормотал я. – Да, можно и вот так… только это не графика, а цифровой код… Там точно не продуктовый магазин и даже не поликлиника со свободным доступом пациентов.
– Строгий допуск?
– Чтобы войти, – сообщил я, – требуются электронные пропуска сотрудников. Сама знаешь, теперь уже не требуется носить пластиковую карточку и совать ее в щель идентификатора.
– Знаю, – отрезала она. – Видеокамера еще за сотню метров рассматривает морду, сличает с картотекой и дает двери разрешение пропустить, что создает иллюзию свободного доступа.
– Или чип идентификатора, – добавил я, – зашитый в кожу. Теперь они с маковое зернышко, хрен заметишь… Да-а, сложно. Нам не войти в их фирму. Там такие файерволы, даже не знаю. Просто неприлично…
– Почему? – потребовала она.
– Фирма простенькая, – ответил я, – секреты у них какие?.. Гроша ломаного не стоит. Да что там гроша, даже доллара, судя по вчерашнему курсу… Но когда защита, словно у нас под носом отделение ЦРУ, то гм…
– Сообщить Мещерскому? – предложила она. – Пусть все узнает, а есть здесь криминал, то…
– ГРУ насрать на криминал, – напомнил я, – ты контрразведка или хто?.. Хоть и бывшая. Криминал ловит полиция. А какая у нас полиция, уже знаем.
Она спросила с угрозой.
– Какая?
– Любой хороший полицейский, – ответил я искренне, – имею в виду, хороший профессионал, старается перейти в криминал, там платят больше. Это соответствует демократичным ценностям заботы о человеке.
– Гад ты, – сказала она в сердцах, – всегда все перевернешь!
– Чтобы лучше рассмотреть, – пояснил я. – Нельзя смотреть однобоко. Однобоко – это тоталитаризм, а видеть все, даже говно в прямой кишке, – это и есть демократия. Видеть говно – не значит не замечать кусты с прекрасными розами. Самые красивые и пышные розы растут там, где больше всего говна в земле. Это и есть демократия.
– Все равно ты гад, – сообщила она. – О некоторых вещах не говорят даже демократы.
– Значит, – ответил я, – недостаточно демократы… Ничего, мы их научим любить демократию.
Продолжая этот незначащий треп, который Ингрид воспринимает всерьез, я быстро просмотрел в деталях, что из себя представляет структура за тремя файерволами, и понял сразу – никакая защита пока что не соперник человеческим мозгам.
Особенно если те работают со скоростью компьютера. Надо только поменьше о ценностях наступающего мира, Ингрид все-таки в какой-то степени женщина, а женщины консервативнее самых упертых пенсионеров.
– Пойдем заглянем? – предложил я.
Она чуть наклонилась, рассматривая через ветровое стекло все здание от крыльца и до крыши.
– А сумеем?
– Насколько сумеем, – ответил я. – Вежливость ничего не стоит, но приносит много.
– А если твою особую вежливость не поймут?
– Мир несовершенен, – ответил я невесело. – У многих старинные морально-этические ценности, основанные на феодально-клановых устоях. Даже тебя мои современные шокируют, а что уж говорить о двуногих… Только и слышу, что гад, а вот что-то хорошее…
Она ответила чуточку раздраженно:
– Тебя еще не застрелили, чтобы говорить о тебе только хорошее!
– Но тогда могу не услышать, – сказал я.
– Да? – спросила она озадаченно. – Как-то не подумала… Ладно, когда вспомню о тебе что-нибудь хорошее, скажу.
– А ты соври, – сказал я. – Я же тебе вру постоянно, и ты соври!
Она буркнула:
– Нет уж, такое слишком. С тобой так… интересно, что на вежливость у меня просто не остается ни сил, ни времени… Что еще понял, профессор?
Я ответил медленно:
– Хорошее было время в начале компьютеризации и первых шагов Интернета… Тогда даже самый слабенький программист мог за десять минут написать вирус или шпионскую программу.
– Помню, – ответила она. – Масса хулиганских программок…
– Именно хулиганских, – согласился я. – А что теперь?
Она кивнула, понимает: когда защита усложнялась, взламывать стало труднее. Хулиганство потому и прекратилось, что стало тяжким трудом. Программы в новых условиях начали писать только для того, чтобы где-то у кого украсть денег.
Но с усилением защиты хакерам приходилось объединяться, покупать более мощное оборудование. Казалось бы, вот-вот их профессия умрет, потому что у государства все равно ресурсы выше, однако власть начала терять позиции, а транснациональные компании сосредоточили в своих руках огромные средства. Под средствами нужно понимать не только деньги.
И вот в этом случае, когда под крылом могучей корпорации существуют такие вот полулегальные гнезда, они могут воровать через Сеть секретные данные, что стоят даже не миллионы, а сотни миллионов долларов.
Конечно, если можно вот так украсть чертежи новейшего самолета или автомобиля, то кто будет вкладывать сотни миллионов долларов на собственные разработки, да еще и терять при этом годы напряженного труда?
Я старательно рылся в файлах, без всякой системы пока что сваленных кучей в общих папках, прослеживал пути, особенно любопытно выглядит работа некого Гавроша. Сейчас вот прыгает по всем серверам мира, заметая след, теперь это так просто даже для школьника, но если присмотреться, можно уловить некие закономерности, а это дает слабо улавливаемый туманный след… Правда, для этого нужно пользоваться суперкомпьютером хотя бы на уровне старенького Блю Джина, иначе облом, но у меня ресурсы пока что помощнее всех суперкомпьютеров мира, вместе взятых.
Ингрид настороженно поглядывает то на меня, то поверх руля на здание, добротное, массивное, когда-то здесь была окраина Москвы, но теперь выросли целые кварталы высоток, а такие вот дома остались реликтами прошлого.
Банки, корпорации, крупные структуры стремятся строить собственные модерновые здания, а у кого недостает средств, арендуют в таких же ультрасовременных высотных, что престижно и заметно.
Однако некоторые структуры предпочитают именно такие отдельно стоящие здания. Как, например, наше. Или подобные нам. На этой они или той стороне закона.
– Думаешь, – проговорила она с сомнением, – нас вот так и пустят?
Я поинтересовался:
– А мы ГРУ или не ГРУ?
– Мы не прежнее ГРУ, – напомнила она раздраженно. – Да и прежнее работало только за рубежом.
– А мы не можем как…
– И как ФСБ не можем, – отрубила она. – Все только в рамках закона! Ты как-то понимаешь нашу роль слишком… по-простонародному. Теперь у нас демократия, это значит, демократы нас за любое нарушение закона затопчут, заплюют, забодают и вообще…
– Агитация госдепа, – согласился я, – тлетворно действует даже на кристально чистый разум ученого. Хотя…
Она с растущим подозрением всмотрелась в мое одухотворенное лицо.
– Что, гад, задумал?
– Да так, – ответил я, – зайдем под прикрытием.
– Каким? – спросила она сварливо. – О прикрытии нужно договариваться заранее! Прикрытие не сами берут, а его дают сверху! После особой подготовки.
– Да ладно, – ответил я, – то глобальное, надолговое, а мы так, разовое. Как билетик в метро на одну поездку. Пойдем! Или тебя привлечь за неподчинение старшему по званию? Кстати, а какое у меня звание?
– Обойдешься, – отрезала она. – Тебя самого привлекут за самоуправство. Да иду я, иду!
Из автомобиля выбралась все же с неохотой, он как бы дает добавочную шкуру и прибавляет уверенности, хотя у современных женщин ее и так уже выше крыши.
На крыльцо я поднимался властный и уверенный, даже перед зеркалом не нужно тренироваться. Хотя умом понимаю, могу и нарваться, но глупейшее чувство, что все не всерьез, а всерьез только моя работа в лаборатории, она продвигает все человечество хотя бы на миллиметр, а это вот все дикость, варварство, размахивание каменными дубинами, как стыдно, и в то же время тревожно, что в наше время высочайшей технической культуры такое вот все еще неотъемлемая часть жизни…
Ингрид пихнула в бок.
– Ненавижу, когда у тебя такое выражение!
– Какое?
– Такое!
Я вздохнул.
– Ингрид, здесь не бандиты какие-то, а компьютерщики. Их стрелять не придется. Дай-ка сюда твой пистолет.
Она не успела рот открыть, как я выдернул ее пистолет из кобуры, сунул себе сзади за пояс и потянул на себя дверь.
Ингрид раскрыла рот для протеста, но дверь открылась легко и просто без всякого сопротивления, я ж, пока брался за ручку, прошелся по их системе идентификации, дал себе и спутнице пропуск, потому вошел не просто свободно, а по-хозяйски вольно и раскованно.
Из-за стола слева от входа вскочил громадный мужик, уже злой и недоумевающий, быстро обошел стол, загораживая нам дорогу. Стойка нехорошая, что я сразу оценил, из такого положения хорошо выхватывать пистолет, нож, да и просто бить кулаком быстро и прицельно.
– Как такие? – проревел он грозно. – Как вошли?
– Ну шуми, – ответил я. – Хозяин прислал. Нечисто работаете, вот что. Внушение вам такое…
Он нагнул голову еще больше, быстро зыркнул на Ингрид, я не кажусь таким опасным, как эта красивая женщина, все мужчины знают, самые ядовитые змеи как раз и самые красивые.
– Вы о ком?
– Ах, – сказал я, – так ты не допущен к первым лицам?.. Ну тогда веди нас к главному… Это еще Кулагин или Степанченко сумел подсидеть…
Он заколебался, но прорычал зло:
– Никто не пройдет!.. Ну-ка, выворачивайте карманы!
Ингрид не успела ответить, как он выхватил пистолет и направил ствол ей в грудь.
– Ингрид, – сказал я, – не двигайся.
Страж сказал со злобной усмешкой:
– Точно сказано. Ну-ка, очень медленно…
Он не сводил с нее глаз, я выхватил пистолет, оба они даже не успели повернуть головы, как я сказал резко:
– Полиция!.. Бросай оружие!
Он медленно посмотрел в мою сторону, на лице медленно проступило изумление, там же медленно начал поворачивать пистолет от Ингрид ко мне.
Когда воображаемая линия выстрела из дула его пистолета пролегла между нами с Ингрид, люблю математически точные решения, я надавил на курок.
Выстрел прозвучал как-то тихо, амбал отшатнулся, ударился затылком о стену и сполз по ней на пол, а на стене осталась широкая красная полоса.
Ингрид велела быстро:
– Отдай пистолет, сволочь! Ты же сказал…
– Компьютерщиков не стрелять, – подтвердил я. – А это не компьютерщик, даже блондинкам понятно.
Она сказала с бессильным отчаянием:
– Что ты наделал… Теперь наверх, если там еще не всполошились!
– Слушаюсь, – ответил я.
Отдав ей оружие, я подхватил пистолет охранника и побежал за нею через холл. Она зло бросила на ходу:
– Нельзя вот так убивать! Нужно арестовывать…
– Не важничай, – ответил я. – Думаешь, дело в тебе? Или трясусь за твою красивую шкурку? Подумаешь, убил бы капитана… Ерунда.
Она прошипела зло:
– А что важно?
– Что он не просто в розыске, – пояснил я, – а после того, как сбежал из тюрьмы, убил двоих только для того, чтобы ограбить и забрать документы. Это нехорошо вообще-то. Убивать можно только по делу, а не потому что.
Мы начали осторожно подниматься по лестнице, Ингрид переспросила с недоверием:
– В розыске? Сбежал из тюрьмы?
– Проверишь.
– Проверю, – пообещала она. – Может, стоит вернуться и вызвать специалистов?
– А мы хто? – спросил я оскорбленно. – Обижаешь, женщина… Посмотрим, что там еще. А то теперь точно сбегут так, что с нашей доблестной и быстрой, как госпожа Тортила, полицией и не разыщешь.
На втором этаже короткий коридор ведет влево, там всего две комнаты, и вправо, там тоже две, а третьим этажом здание и заканчивается.
Она сказала повелительно, как крутой спец, много раз уже прочесывающий комнаты в таких ситуациях:
– Я смотрю правый коридор, ты левый!
– Как скажешь, госпожа, – ответил я. – Как же люблю подчиняться…
Она не ответила, свернула направо, там пинком открыла дверь и, держа пистолет в обеих руках, быстро вдвинулась вовнутрь.
Я проводил ее взглядом, пошел налево, уже чувствуя, что за первой дверью пусто, добрел до второй, вошел. Тот же стандарт, словно эти помещения используются для кратковременного отдыха сильных и свирепых мужчин, такое ощущение, что буквально наваливается от стен, потолка и пола, жестокостью пропитана даже немногочисленная мебель…
За спиной пахнуло неприятным холодом, но еще не опасность, а только угроза, я быстро развернулся и присел за диваном.
Дверь отворилась, вошел мужчина с типичной фигурой десантника и даже с его крадущимися движениями, только пистолет у него в руке с глушителем…
Выждав, когда пройдет мимо, я неслышно поднялся и сказал резко:
– Стоять!.. Не двигайся!
Он резко развернулся, одновременно поднимая пистолет, я успел понять по злому лицу, что сейчас грянет выстрел, а такие люди не промахиваются, и торопливо нажал на спусковую скобу.
Выстрел грянул оглушающе громко, чужака отбросило к стене, во лбу возникла черная дыра. Глаза его все еще смотрят на меня с изумлением и ненавистью, но ладонь с пистолетом пошла вниз, ноги подогнулись.
Ингрид вбежала, когда незнакомец рухнул на пол.
– Что ты за человек?.. – крикнула она. – Нельзя же вот так просто! А поговорить?.. Пообщаться? Зачем убил?
– А почему нет? – ответил я. – Он же противник. Даже враг. Нельзя упускать возможность проредить ряды антагонистов.
Она сказала с сарказмом:
– А их восемь миллиардов, да?
Я двинул плечами.
– На самом деле немножко меньше. А что, у тебя есть другие варианты?
– Конечно, – воскликнула она. – Человеку свойственно меняться. Сейчас он враг, а завтра после настойчивых бесед с психоаналитиками и соответствующими структурами уже и не враг.
– Ну и что? – спросил я. – Мы-то здесь и сейчас.
– Зверь, – прошептала она.
– Под другими вариантами, – сказал я педантично, – я имел в виду варианты получше. У тебя там как?
– Чисто, – ответила она сварливо.
– Тогда проверим третий, – сказал я. – Думаю, там вообще одни высоколобые.
Она фыркнула, но промолчала, пистолет зажат в обеих ладонях, двигается на полусогнутых, готовая в любой момент к выстрелу, а я сам показался себе беспечным ковбоем, что идет во весь рост, не пригибается, а пистолет готов выхватить все равно быстрее противника… хотя у ковбоев пистолетов еще не было, только револьверы, но все равно выгляжу как-то глуповато, и хотя в современном мире все правила поведения отменены, однако же…
На третьем этаже лестница кончилась, по обе стороны всего лишь по двери, одна чуть ли не выгибается изнутри под напором хеви-метал.
Ингрид мощным пинком отворила толстую дверь, оббитую звукопоглощающим материалом. Навстречу прямо в лоб ударила мощная какофония современной дури, именуемой музыкой.
Двое парней расположились в креслах, лицами к большим экранам, к нам спинами, на ушах широкие наушники на полголовы, не представляю, как слушают, если в самой комнате у меня застонали барабанные перепонки.
Ингрид сделала шаг вперед, я думал, что выключит динамики, но женщины на такие сложные решения не очень, просто выдернула шнур из розетки.
Мгновенно наступила тишина. Один повернулся тут же, второй тупо пощелкал тумблером, хоть звук вообще-то можно переключить простым касанием, а то и голосом.
Я всмотрелся в их лица, разница в возрасте невелика, но один еще чистая душа, а второй успел пройти Крым и Рим, лицо злое, в глазах то выражение, которое раньше называли коварством, а теперь это просто деловой взгляд на конкурента.
– Ингрид, – велел я, – загляни в комнату на той стороне. Так, на всякий случай.
Она кивнула.
– Обыщу внимательно.
Как только выскочила в соседнюю комнату, я сказал негромко:
– Ребята, вы вляпались. Что делаете в этом бандитском притоне?.. И на какую сволочь работаете?
Глава 14
Первый слушал с ужасом, глаза стали перепуганными и по-детски отчаянными, побледнел, губы затряслись, будто вот-вот заревет, однако второй хоть и струсил, однако ищет, как вывернуться, не сдавая позиций.
Быстро просмотрев о нем все, что доступно в Сети, убедился, что физиономист из меня нехилый: этот шустрый малый был пакостником еще в школе, уже тогда подворовывал, торговал наркотиками, несколько раз бывал в милиции за мелкое хулиганство, а теперь вот у него шанс сорвать большой куш, в смысле, его взяли серьезные ребята в группу, пообещали большие деньги.
Дышит он все чаще, зрачки малость расширены, блин, под кокаином, не иначе, а рука незаметно, как он считает, тянется под столешницу.
– Знаете, – сказал я, – лучше отсидеть пару лет, но покончить с этим вот, во что влипли…
Его рука задвинулась под стол еще глубже, я почти видел по сокращению его мускулов, как пальцы нащупали рукоять пистолета, как сжал ее в ладони.
– А во что мы влипли? – спросил он нагло и кивнул на перепуганного напарника. – Вот он во что влип?
Я, как он и хотел, перевел взгляд на паренька, сказал с сочувствием:
– Его зацикленность на мощных компах и привела к…
Он выхватил пистолет и только начал поворачивать ствол в мою сторону, я выстрелил. Пуля ударила его в лоб, опрокинула на стол, а оттуда он сполз на пол.
Второй застыл как соляный столб. Дверь распахнулась, вбежала Ингрид с пистолетом в руке.
– Что?.. Опять?
– Я же не так представляю работу наших служб, – пояснил я. – Я неграмотный и плохо представляющий. У меня совсем нет широты военного воображения. И глубины их философской мысли.
Она прошипела:
– Так представляй правильно!
– Не могу, – признался я. – Опуститься до такой оксиморонности не могу. Грамотность не позволяет.
– Чего-чего?
– Я интеллигент двадцать первого века, – ответил я и уточнил: – Для второй половины уже типичный. Ладно, осталось этого пристрелить…
Парнишка возопил:
– Не убивайте!.. Я же не преступник!
Я окинул его быстрым взглядом. Конечно, в кино это выглядит эффектно, когда мальчишка-хакер с легкостью взламывает сервер Пентагона или ЦРУ, чтобы взять оттуда чертеж космического корабля или новейшего оружия и, распечатав, повесить на стенку, но это, конечно, нелепость, рассчитанная на домохозяек.
И дело не только в том, что никакой мальчишка не взломает такой сервер, взломами давно уже занимаются команды высококлассных спецов с таким оборудованием, что и в Пентагоне его установили только вчера… а в том, что сервера всех секретных организаций просто не подключены к Интернету.
У них своя внутренняя сеть, локалка, а выхода в инет попросту нет. Потому никто не в состоянии взломать сервер секретной службы даже теоретически.
Я поинтересовался с сильнейшим сомнением в голосе:
– И почему я не должен тебя застрелить?
Он сказал торопливо:
– Только не стреляйте!.. Я белый хакер, совсем белый!
– Белый и пушистый, – прорычала Ингрид, бросила на меня косой взгляд. – Что за хрень?
– Белый, – пояснил я, – значит этичный. Этичный хакер. Так даже в документах. Это не жаргон, классификация.
Она спросила зло:
– Как такое может быть в документах?
Я перевел взгляд на парнишку, он заторопился, заговорил быстро-быстро, почти глотая слова:
– Информацию получаю, ничего не взламывая! Даже самую засекреченную!.. В любом программном коде есть уязвимости, все спешат выпустить готовый продукт, так что моя работа не считается незаконной. Даже неэтичной не считается! В нашем круге…
Она сказала совсем зло:
– Понятно, не ломаешь замок ломиком, а открываешь отмычкой?
Он запнулся, посмотрел на нее трусливыми глазами.
– Это не совсем то…
– Но все равно выносишь из квартиры вещи, – продолжила она жестко, – хоть двери аккуратно закрываешь за собой… Понятно. От пяти лет до двенадцати в тюрьме строгого режима. Собирайся!
Я поинтересовался:
– Защиту кто ставил?
Он сказал жалобно:
– Я…
– А почему не воспользовался готовыми файерволами? Денег жалко? Мог бы крякнуть.
Он поморщился, несмотря на страх перед Ингрид и даже передо мной.
– Да что это за файерволы… За полчаса можно взломать. Но поставить свою защиту… это же не противозаконно?
– Смотря где, – сказал я. – Ты защищал преступную группировку. Понял, почему тебе грозит большой срок?
– Но я ничего такого не делал!
– Участие в преступной группе, – напомнил я, – карается даже строже, чем если бы ты выходил ночью на улицу с ножом и грабил в одиночку. Даже и не знаю, парень, что для тебя сделать…
Он уловил нечто в моем голосе, вроде бы рассчитанное на ответ и встречное предложение, взмолился:
– Я же не знал!.. Я же просто работал!.. Тут такие возможности!..
Ингрид тоже ощутила изменение в моем голосе, предположила:
– Если он выдаст своих сообщников, ему скостят срок?
– Он бы и рад, – ответил я, – но в самом деле ничего не знает… да и знать не хотел. Ты еще не встречала гиков, с головой зацикленных на мощных компах? Знакомься, один из них. Проценко Иван Пилипович, в сетях пишет под ником «Гаврош», в хакерских кругах уже известен как «Рука Мордора», в баймах не столько играет, сколько зарабатывает хакингом мешки голды…
Он смотрел на меня в священном ужасе, рот медленно открывался все шире.
Ингрид поинтересовалась с недоверием:
– И еще никого не убил?.. Все равно тюрьма.
Я проговорил нерешительно:
– Да, конечно… Хотя крохотный шанс спастись от тюрьмы есть…
Она нахмурилась, заранее не одобряя, а он вскрикнул тоненько:
– Только скажите! Все сделаю!
– Возьмем тебя, Гаврошик, на поруки, – ответил я. – Будешь работать у нас. Скажу сразу, у нас и компы мощнее, и масштабы пошире. Но работать придется на родное отечество, а там ошибаться нельзя, понял?..
Он посмотрел на труп и лужу крови, пролепетал:
– Все, что угодно… Только не в тюрьму…
– Быстро скинь на флешку, – велел я, – все для тебя ценное. Сейчас здесь будет ад.
Он сказал быстро и разом оживая:
– Можно я все внешние харды заберу?
– Бери, – разрешил я. – Только быстро!
Ингрид сказала с отвращением:
– Вот свинья, еще и украсть что-то хочет!
Гаврош метнулся к своему столу, сгреб флешки и накопители, пробежался по двум другим и через минуту уже тащил по полу тяжеленную сумку, равную половине своего веса.
– Видишь, – сказал я Ингрид вполголоса, – деньги он бы не взял, а вот харды, накопители, флешки… все сгреб!.. Эй, ты все забрал?
Он сказал клятвенно:
– Нет, только твердотельные!.. А можно я и внутренние сниму? Сам ставил, мне по три секунды на комп!
– Богато жили, – буркнул я, – давай, только быстро. И сразу тащи в машину. Ингрид, проводишь, а там запрешь.
– Чтоб не сбежал? – спросила Ингрид. – А можно пристрелю за попытку к бегству?
– За попытку бегства не стреляют, – напомнил я, – но по глазам вижу, он задумал напасть на тебя прямо на лестнице и отобрать табельное оружие, а за это можно…
Гаврош взвизгнул, попятился.
– Как я могу напасть, когда у меня здесь четыре петабайта? Думаете, я такое сокровище брошу?
– Тогда пусть тащит сам, – сказала Ингрид, – а то этот дохлик попросит помочь нести… А я тут еще пройдусь, вдруг кто спрятался. Дом не большой, но мебели много.
– Пусть тащит сам, – согласился я. – Правда, твоя машина заперта, но он откроет легко.
Она выругалась и сказала ему резко:
– Бери диски, и пойдем быстрее!
Я заглянул еще в комнаты, а Ингрид с Гаврошем пошли с сумкой по лестнице и сразу поспешили на улицу, там взяли за ручки и понесли вдвоем, хорошо, это их займет, а я по дороге заглянул в полуподвальный этаж, что-то мой обостренный нюх подсказывает, там тоже что-то пусть не запрещенное, но странноватое…
Так и есть, у входа на столике две заправленные зажигалки, под низким сводом целый ряд баков дизельного топлива и канистры с бензином, разве что для генераторов электричества, там как раз по ту сторону двери стоят два, один под дизельное, а другой, поменьше, что работает на бензине.
Сейчас неважно, как работают, я быстро разлил из двух канистр по полу и, крутнув колесиком зажигалки, швырнул ее с пылающим огоньком в растекающуюся лужу бензина.
Ингрид уже заперла в машине Гавроша и повернулась к зданию, но только сделала шаг, как я сбежал с крыльца, размахивая руками.
– Назад!.. В машину!
Она охнула:
– Что случилось?
– У меня предчувствие, – крикнул я. – Как у муравья перед лесным пожаром!
– Какое…
– Смутное, – сказал я быстро, – но нехорошее…
В доме раздался мощный взрыв. Стальная дверь выдержала, но окна с треском вылетели на первом и втором этажах. Страшный оранжево-багровый огонь победно рванулся наружу, но здесь жрать нечего, и торопливо покарабкался наверх, настолько жаркий, что вот-вот расплавятся сами стены.
Как только я ввалился на правое переднее сиденье, Ингрид поспешно вырулила на улицу. Гаврош пригнулся за нашими спинами, а я все еще видел, как за нами расцветают такие красочные взрывы, словно взрываются цистерны с бензином, огонь становится еще жарче, оранжевый настолько, что почти белый.
Тугие волны горячего воздуха ощутимо догоняли автомобиль, пока он разворачивался и выруливал на улицу.
Ингрид сказала озлобленно:
– Не думала, что ты охотник до таких зрелищ! Хотя да, ты признавался, что пироманьяк.
– Пироман, – поправил я с укором. – Это не одно и то же! Ты совершенно лишена эстетического вкуса.
– Но ты выскочил из огня, как ангел ада!.. Там огонь до неба, что там было?
Я огрызнулся:
– Откуда я знаю? Убегал, как заяц, не оглядывался. Страшно-то как…
– Ага, – сказала она саркастически. – Страшно ему!.. Даже дыхание не ускорилось. И голос все такой же сонный. Ты хоть обертонов добавь, робот несчастный… Что будем делать с пленным?
– Сперва допросим под зверскими пытками, – ответил я, – потом закопаем где-нить. Неглубоко.
– Чтоб лесные зверушки полакомились?
– Так далеко не поедем, – решил я. – Просто бродячие собаки всегда голодные…
Гаврош пропищал на заднем сиденье:
– Я же все сказал!.. И зачем вам меня пытать, вы же на работу меня тащите?
Она посмотрела на меня в изумлении.
– Ты ему такое сказал?
– Я намекнул, – ответил я, – а дальше он сам догадался. Хакеров всегда стараются пристроить себе на службу. Понимает, паршивец… Наш шеф не говорил о кадровом голоде?.. Блин, восемь миллиардов двуногих на свете, а умных не набирается и миллиона!.. Да о каком миллионе речь, это я так, чтоб не слишком уж тоскливо… Ингрид… Это я должен быть интеллигентом, не ты, но если даже я взялся за пистолет, то в мире поменялось не к добру очень-очень многое.
– Что?
– В мире жажда насилия!.. – пояснил я с тоской. – Именно жажда!.. Посмотри, сколько фильмов о благородных киллерах… как будто эти твари могут быть благородными! Как упиваются, смакуя все убийства, выстрелы в упор, выстрелы из снайперской, что разносят голову, как гнилую тыкву… А когда из базуки в упор?.. Весь кинозал визжит в восторге.
Она охнула:
– В самом деле? Давно в кино не была.
– Да при чем кино? Это везде: в новостях, социальных сетях, на всех форумах, даже бытовое насилие растет как на дрожжах. Человеческий вид изголодался по большой кровопролитной войне. Мы тоже лемминги, нам нужно что-то эдакое… Посмотри, что в сетях творится! Какие страсти кипят на форумах!.. И все требуют убивать, жечь, истреблять, уничтожать…
Не слушая, она нажала на мобильнике кнопку экстренной связи с Мещерским, прокричала:
– Красный код!.. Преступная группа со связями на высшем уровне!.. Требуется прикрытие третьего эшелона!
Я молчал, а она некоторое время слушала, снова сказала быстрым голосом торопливо и виновато:
– Да, у нас получилось грубовато, но все свалилось так неожиданно… мы просто не успели отступить.
Я смотрел с сочувствием, ее лицо становилось все печальнее, наконец, закончив разговор, сказала мне почти враждебно:
– Даже не понимаю, какой ты профессор, если такой несерьезный!
Гаврош на заднем сиденье даже приподнялся, уши вытянулись, как у жирафа, а я заверил:
– Ингрид, в работе я дико серьезен.
Она ощерилась:
– А здесь тебе что?.. Хаханьки?.. Шуточки?.. Сейчас нас на ковер за такую самодеятельность!
– А где наша самостоятельность? – напомнил я. – Не оправдывайся, скажи, что так и задумано. Мы разгромили местную ячейку некой хакерской группировки. А она наверняка на содержании какой-то преступной корпорации, действующей легально.
– Чего так решил?
– А сейчас они все под чьим-то крылом, – пояснил я. – Не успевают вырасти, как их пригревает какая-нибудь преступная или полупреступная группа. Или легальная, но все равно преступная… Гаврош, ты слышал?.. Мы тебя не отмазали, а всего лишь заменили условным сроком. С отбыванием при строгом режиме.
Он спросил торопливо:
– Но разве мне какие-то обвинения предъявили?
– Если хочешь, – сказал я, – предъявим. Но тогда только за решетку!
– Нет, – вскрикнул он тонким голоском. – Я буду делать то, что скажете.
– Но только забудь о правах, – посоветовал я. – Ты преступник, и пока не отмоешься трудом праведным, так и будешь всегда на прицеле. Помни, у нас не промахиваются. И никаких тебе адвокатов.
Он помрачнел, но у подростков уныние не бывает долгим, спросил с надеждой:
– А заниматься буду чем?
– Самой важной работой на свете, – пояснил я. – Будешь находить угрозы по всему свету. Понял? А твои находки будут передаваться правительствам тех стран, на территории которых готовятся эти теракты или другие пакости.
– Ого, – сказал он потрясенно, – какой-то аналитический центр?
– Точно, – подтвердил я. – И связь у нас не хуже, чем в Пентагоне. И суперкомпьютеры выполняют наши заказы, и влияние у нас немаленькое.
Его глаза загорелись, он сказал с восторгом:
– Тогда мне повезло?
– Больше всех на свете, – подтвердил я. – Больше всех на свете.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?