Текст книги "Человек из будущего"

Глава 5

Ночью я систематизировал данные, что нарыл в компьютерной сети Пентагона. Там помимо тридцати тысяч постоянно обновляемых персоналок на столе каждого сотрудника, еще и экзафлопный суперкомпьютер на втором подвальном этаже, а ниже – только свой ядерный реактор.

Ядерный реактор не так интересен, как входящий в сотню самых мощных суперкомпьютер. Данных в нем многовато, многовато в том смысле, что не упорядочено, хаотично, перепутано, многие важные моменты недоступны даже для тех, кому как раз необходимы…

Впрочем, это стратегический противник, так что ладно, у себя я все это систематизировал сразу еще при перезаписи в мое личное хранилище, там все на месте, ничего не перепутано, осталось только легкое разочарование, что никаких тайн, ничего особенного, люди работают над безопасностью страны. А так как люди разные, то и работают по-разному, частенько так, что лебедь, рак и щука для них образец слаженности и взаимодействия в команде. А еще все постоянно ищут и находят в своих рядах иностранных агентов и даже шпионов, за что получают бонусы в виде повышения по службе и поощрений.

Утром, когда завтракал, искал взглядом ту девчушку, что поднялась ко мне вчера в номер, но то ли сегодня не ее смена, то ли работает с обеда, а спросить как-то неловко, да и что за время такое, даже имени не спросил…

А вот так, не спрашивая, я не должен знать, что ее зовут Джеми, Джеми Франклин, учится в универе, постоянного бойфренда нет, не избегает и лесбо, но предпочитает мужчин, кроме учебы посещает еще и школу танцев, то-то показалась очень гибкой и пластичной, бедная девочка, еще ухитряется и здесь подрабатывать официанткой, старается заработать и выбиться в люди сама, не рассчитывая подцепить богатого мужа.

Мобильник тихонько звякнул, я выудил из кармана, на экране появилось квадратное лицо Дуайта.

– Не разбудил, – спросил он с несвойственной ему деликатностью, – мистер Лавроноф?.. Ах да, вижу, вы уже завтракаете, прекрасно… Вижу, у вас хороший аппетит, здесь вы не отличаетесь от американцев.

– Это похвала или оскорбление? – поинтересовался я. – У нас могут такой комплимент толковать так и эдак. Смотря на какой стороне баррикады… Ладно, какие новости?

– Я заеду за вами, – пообещал он. – По дороге расскажу в двух словах.

– Где вы сейчас?

– В двадцати минутах, – ответил он.

– Это в ЦРУ? – спросил я. – Тогда я еще чашечку кофе успею освоить, булочки здесь просто великолепные. Понимаю, почему американцы самые толстые в мире.

– Уже через восемнадцать минут, – сообщил он. – У нас задержек на дороге не бывает.

– Да, – согласился я. – У вас автомобили дорогие даже для местных. В основном китайские покупаете.

– Да, – подтвердил он, – мы разместили там почти все наши автомобильные заводы!..

Экран погас, я остался неспешно прихлебывать горячий кофе. Видеонаблюдение отеля захватывает большой участок дороги, автомобиль Дуайта я заметил издали, расплатился и вышел из ресторана как раз в момент, когда он начал сдвигаться к обочине.

Он изнутри распахнул передо мной дверь, улыбнулся, американцы всегда улыбаются, хотя это порой выглядит совсем по-дурацки, спросил дружелюбно:

– Надеюсь, у нас в отелях клопы помельче ваших?

– Вас, похоже, – заметил я, – всю ночь грызли.

Он сказал невесело:

– Честно говоря, за всю ночь удалось заснуть часа на полтора. В общей сложности.

– Что же так?

– Вы такую задачу подкинули, – заявил он, – что сейчас на ушах стоят не только Пентагон, ЦРУ и АНБ, но вообще все в океанологических институтах и сенатских подкомитетах.

Мне показалось, поглядывает так, словно меня за эту ночь повысили по крайней мере сразу через два звания. Или же я, как древний гуру, являюсь вместилищем сокровеннейших знаний, что могут дать много денег или позволить есть сколько угодно, не толстея.

– Зря, – обронил я.

– Почему?

– Да случай не стоит выеденного яйца, – сказал я.

Он прибавил скорость, дома замелькали справа и слева, американцы тоже любят быструю езду, Штаты создавали и несколько десятков миллионов русских.

– Не скажите! – сказал он чуточку оскорбленно. – Это наша американская земля!

– Еще добавьте, – предложил я, – что мина российская. Для газет самое то, чтобы обвинить Россию в нападении, вторжении и попытке захвата побережья невежливыми людьми.

Он ухмыльнулся.

– Да, это верно. Но ситуация пока подсказывает, что лучше такую новость придержать в тайне. От СМИ.

– Штатам сейчас невыгодно раздувать скандал, – напомнил я. – Но если станет о нем известно, какие-то сенаторы ради карьеры пойдут и вопреки интересам страны, лишь бы самим на этом погреть руки.

– Пока наложен запрет, – повторил он.

– Удержите?

Он кивнул.

– У нас демократия, но в нужных местах жесткая демократия.

Впереди начало вырастать здание Пентагона, я ожидал, что Дуайт снизит скорость, однако тот гнал на полной почти до решетки ворот.

Часовой вышел, взглянул через лобовое стекло на обоих. По взмаху его руки часть дорожного полотна впереди, вставшая вертикальной стеной, опустилась, прикинувшись прежней ровной дорогой.

В знакомом коридоре я направился к той же комнате, однако он торопливо ухватил меня под локоть.

– Нет-нет, это чуть более расширенное заседание.

– Чудесно, – ответил я, хотя сердце предостерегающе стукнуло. – Значит, дело с мертвой точки сдвинулось.

– Слетело, – уточнил он. – Как мячик в гольфе от удара клюшкой.

– Это тоже чересчур, – заметил я.

– У нас безопасная страна, – сказал он.

– А постоянные теракты?

Он отмахнулся.

– К ним привыкли. А вот такая угроза, что может тряхнуть всю Америку…

– Такой угрозы практически не существует, – сказал я. – Вы же не планируете удар ракетно-ядерными силами по России?

Он загадочно улыбнулся, а я на ходу быстро просмотрел глазами видеокамер ближайшие помещения.

В самом большом из ближних залов, похожем на уменьшенную копию пункта запуска ракет с мыса Канаверал, расположились генералы и крайне респектабельнейшие люди в штатском, подлинные современные вельможи.

Одни ведут беседы в креслах, двое вальяжно, но с заметным напряжением в жестах и мимике прогуливаются вдоль стены с огромными дисплеями, и, как я ощутил, главное действо у них еще не начиналось.

Мы были в десятке шагов от двери, когда еще один генерал вошел в ту комнату, толстый, величественный, хотя с нашивками всего лишь бригадного генерала. Если не сбросит вес, то полного генерала не видать, в американской армии существуют нормативы даже насчет внешнего вида военнослужащих.

Дуайт вздохнул.

– Ну, держитесь…

– Бить будут?

– Еще как, – ответил он. – Им сейчас не до глобальных катастроф.

Я охнул.

– Так я только ради них и приехал!

– Все будет, – сказал он успокаивающе, – только эти мины… они всех заставили вздрогнуть. Сперва решим с ними.

Я сказал раздраженно:

– Как будто не знали!

Он сдвинул плечами.

– Не все верили. Никто же из ваших не афишировал, где именно заложили… У нас в конце концов решили, что это ложная тревога. Деза. Все хотят верить тому, чему хотят.

– Ну еще бы.

– Для вас, – напомнил он, – такие мины закладывать очень дорого. Это при вашей расшатанной экономике!

– Безопасность страны, – напомнил я, – превыше всего.

– А благосостояние населения?

– Наше население не продастся за чечевичную похлебку, – ответил я кротко. – Во Вторую мировую люди всем жертвовали для победы. Очень не хочется, чтобы Америку у нас считали наследницей Гитлера. Но тогда победили, победим и теперь.

Он охнул, шокированный.

– Это у нас вас рассматривают как преемников идей Гитлера!

– Ну вот и договорились, – отрезал я сухо. – Я имею в виду договорились вы до окружения нас военными базами с ядерным оружием и баллистическими ракетами, а мы в ответку до ядерных мин вдоль обоих берегов Соединенных Штатов.

Он распахнул передо мной дверь в тот зал, который я и наметил, а когда я шагнул через порог, почти все присутствующие там повернулись в нашу сторону.

Дуайт кивком велел мне следовать за ним, это к одинокому столику под стеной с огромными экранами, а там, не садясь, объявил:

– Господа, прошу занять свои места. Времени у нас, как всегда, в обрез, потому буду крайне и даже предельно краток. Представляю господина Лавроноф, возглавляющего Управление по Исследованию Глобальных Катастроф. У них оно называется так же, как и у нас, с той лишь разницей, что они уже провели ряд успешных операций по устранению угроз.

Генералы и штатские, тех и других не больше дюжины, начали неспешно опускаться в кресла. Зал рассчитан на сотню человек, а это значит, допущены самые проверенные и те, от которых в самом деле что-то зависит.

На меня смотрят не просто враждебно, некоторые с откровенной ненавистью, что и понятно. Меньше всего воевать хочется им, так как гражданские отсидятся в тылу, а военным придется выдвинуться на передний план, где не просто опасно, а очень опасно. Под пули не попадут, но из Белого дома найдут в чем обвинить, к чему придраться, с кого сорвать нашивки.

Я сказал как можно более мирно и успокаивающе:

– Я прибыл, чтобы установить контакты и договориться о взаимодействии в борьбе с опаснейшим видом терроризма. Я имею в виду глобальный, но пришлось привести и непростую новость о выброшенной землетрясением мине…

Один из генералов сказал резко:

– Терроризм потом!.. Сейчас главное, какого черта вы творите? Вы понимаете, к чему это приведет?

Я ощутил быстро вскипающую злость, ответил с нарочитой сдержанностью:

– Если вы понимаете, что значит ваша политика по окружению России военными базами и пусковыми установками… то поймете и адекватность ответа.

В зале заговорили между собой, генерал сказал в ярости:

– Мы защищаем демократию! В том числе и в России!

– А мы защищаем себя, – ответил я кротко. – Посмотрим, что важнее защитить: жизнь или лозунги? И за что будем сражаться до последнего?

Дуайт поднялся и постучал по столу.

– Прошу всех успокоиться. Это прежде всего относится к вам, генерал Сигурдсон. Вопрос серьезный, давайте решать его спокойно и взвешенно. Мистер Лавроноф…

Он сделал паузу, я сказал уже примирительно:

– Ваше беспокойство относительно ситуации в некоторой степени понятно…

Генерал Сигурдсон сразу же прервал агрессивным тоном:

– Беспокойство? Вы называете это беспокойством?.. Мы в ярости!

Его сосед сказал чуть мягче:

– Мы возмущены случившимся!

– Да-да, – сказал я, – наверное, нужно было бы просто промолчать. Или дать команду на взрыв. Специалисты вам скажут, что никто не отличит цунами, вызванное взрывом на дне, от естественного. Можно было бы взорвать мину и на берегу. Была бы мощная ядерная катастрофа, списали бы на террористов из Ближнего Востока, на ИГИЛ или еще кого-нибудь… А наша страна выразила бы соболезнование и предложила бы помощь в борьбе с терроризмом.

Дуайт вздохнул, а Сигурдсон уставился на меня в негодовании.

– У вас в самом деле рассматривали такой вариант?

– Генерал, – ответил я, – ничего личного, как у вас говорят по каждому поводу. Зато не было бы этого, простите, странного и патетического негодования. Дескать, вы просто шли, а вам навстречу попался злой и коварный стул, что напал на вас и ударил в колено.

Дуайт сказал примирительно:

– Коллеги, прошу успокоиться. Я тоже возмущен случившимся, однако же со стороны Кремля сейчас дружеский шаг, рассчитанный на понимание. Давайте не позволим им думать о нас хуже, чем мы есть на самом деле!

В зале промолчали, Сигурдсон сказал люто:

– Но они заложили пояс мин у нас под носом!.. Это недопустимо! Это возмутительно!.. Нужно немедленно потребовать…

Я не успел ответить, Дуайт сказал мягко:

– Что? Чтобы они убрали свои мины?.. Да им проще их взорвать. Давайте я проясню ситуацию. Наши специалисты работали всю ночь, и вот что они накопали. Больше всего их беспокоят российские атомные подлодки особого назначения «Лошарик», способные ходить на глубине в шесть тысяч метров. У нас таких подлодок, отвечаю сразу, нет. По мнению специалистов, что выдали расчеты еще в то хрущевское время, для наибольшего эффекта мины нужно было закладывать как можно глубже, а шесть тысяч метров – идеальный вариант.

Сигурдсон сказал враждебно:

– Освежите нашу память насчет взрыва таких мин.

Дуайт произнес ровным голосом:

– В случае взрыва на восточном и западном побережье все города, как докладывал Сахаров Хрущеву, будут сметены полностью. Если учесть, что девяносто процентов населения Соединенных Штатов живут на побережье, то после рукотворного цунами в Соединенных Штатах практически останется обезлюдевшая земля.

Глава 6

Сигурдсон дернулся, словно в него всадили пулю. Пару мгновений хватал ртом воздух, наконец прохрипел:

– Это… точно?

Дуайт ответил со вздохом:

– Сейчас сюда срочно везут лучших специалистов. Это главы центров по изучению нестандартных угроз безопасности Соединенным Штатам.

Сигурдсон прорычал:

– Хорошо, мы сперва выслушаем их доклады, а потом примем решение. Нужно будет составить ответ президенту. Ему наверняка уже сообщили о найденной на берегу мине… Ее уже нашли?

Дуайт кивнул.

– Да. Благодаря предупреждению мистера Лавроноф наши люди высадились в той части берега, убрали отдыхающих с полосы пляжа… да их и не было уже так поздно, это случилось в полночь, и вовремя заметили в лунном свете предмет, который волны катили к берегу.

– Это в самом деле… мина?

В голосе Сигурдсона прозвучала слабая надежда, что это либо шутка, либо простая мина времен Второй мировой, но Дуайт кивнул с самым невеселым видом.

– Да. Мегатонная. Если рванет, мало не покажется. Снесет с лица земли пару прибрежных городов. Сейчас ее с величайшими осторожностями загружают в военный транспортный вертолет, затем доставят по воздуху в пустыню, где и произведут разборку.

Сигурдсон скривился так, словно надкусил на больной зуб, повернулся к коллегам, что сидят сзади.

Я поинтересовался у Дуайта шепотом:

– У вас три центра?

Он вздохнул.

– Намного больше. И ни одного в статусе государственного. С разной степенью финансирования, влияния, направления… Это демократия! В этом ее сильная сторона. Но вижу по вашим глазам, что скажете.

– Не скажу, – заверил я. – И так знаете. Американская демократия, если в ней еще остался здоровый инстинкт выживания, первой перейдет на авторитарные рельсы. Кстати, расчеты ваших людей неверны.

Он дернулся, спросил живо:

– В чем?

– Даже я, неспециалист, – сказал я, подчеркивая, что работаю в другой области, – знаю, что, по уточненным данным, ядерные мины достаточно заложить на глубине даже в два километра.

– Ох, – сказал он тревожно, – это точно?

– Пусть перепроверят, – посоветовал я, – а не списывают друг у друга расчеты советских ученых, сделанные в годы правления Хрущева. Тогда еще не владели в полной мере картой морского дна у вашего побережья! А сейчас оно просчитано до сантиметра.

– Два километра, – повторил он, и я увидел в его глазах тревогу, на такой глубине мины могут ставить все торговые суда, заходящие в порты Штатов. – Всего два километра?

Я объяснил любезно:

– Волна все равно образуется нехилая. От пятисот метров в высоту до километра.

Он дернулся.

– Это же достигнет даже срединной части страны!

– На материке, – подтвердил я, – смоет и разрушит все на расстоянии больше, чем в пятьсот километров.

– Пятьсот километров с одной стороны – сказал он, – пятьсот – с другой… Что вы наделали, что вы наделали?

Ощутив панику в голосе старшего агента ЦРУ, генералы, продолжая переговариваться, начали поворачиваться в нашу сторону.

Я заметил, что прислушиваться начинают все, ответил Дуайту, но повысил и для других голос:

– Базами окружать начали вы первыми, дорогой Дуайт. С нашей стороны всего лишь ответный ход. Не хотите взять своего коня взад?.. Возможно, вы забыли, что это вы окружили Россию со всех сторон военными базами, разместили на них крупные соединения и даже атомное оружие… это для вас нормально, верно?

Дуайт ответил с достоинством:

– Никто не собирается нападать на Россию. Это всего лишь мера предосторожности. Чтобы сама Россия не вздумала напасть.

– Прекрасно, – воскликнул я с чувством. – И Россия не собирается нападать на Соединенные Штаты. Закладка атомных мин вдоль побережья проделана в целях предосторожности. Чтобы Штаты не вздумали даже подумать. Так что какие вопросы?.. Или такое можно делать только вам?

По их лицам видел, что да, это можно только им, они же всегда правы, хоть и не сразу, а если какие-то страны уничтожили по ошибке типа Ирака или подобную ему мелочь, то что старое вспоминать, у всех бывают проколы.

Дуайт, впрочем, сказал с тем же чувством оскорбленного достоинства:

– Штаты все делают гласно. Насчет баз сперва долго ведутся переговоры с правительствами тех стран, на территории которых будут размещены, а за переговорами следят во всем мире. Лишь после заключенного договора начинается строительство. А войска перебрасываются уже потом, через год-два…

– Наша экономика слабее, – напомнил я. – Россия просто не может мериться со Штатами объемом бицепсов. У вас бицепс объемнее. В схватке на ринге у нас шансов нет.

На лицах большинства появились победные улыбки, остальные продолжали рассматривать меня пристально, понимая, последнее слово я не сказал.

– Потому, – договорил я, – на такую схватку лучше явиться с пистолетом в руке.

Еще один из генералов, что помалкивал и даже не вступал в разговоры с коллегами, сказал резко:

– Это бесчестно и жестоко! Вашего ястреба, этого академика Сахарова, который добивался реализации этой идеи, осудили прежде всего ваши советские военные генералы!.. Разве ваш командующий Военно-морским флотом, адмирал Фомин не заявил, что не будет воевать с мирным населением?

– А вот это не надо, – сказал я негромко, – это не мы сровняли с землей мирный и прекрасный город музеев Дрезден, убив в нем все гражданское население. Это не мы сбросили атомные бомбы не на японские войска, а на мирные города Хиросиму и Нагасаки! Генерал, я не ваш избиратель, давайте обойдемся без пропаганды и журношлюшества. То, что мы заинтересованы в совместной работе над продвижением к безопасному будущему, я уже доказал своим приездом и надеждой начать совместные операции против глобального терроризма.

Сигурдсон сказал резко:

– Кстати, эту мину могли подбросить нам специально! Чтобы мы встревожились!

Я сказал мирно:

– В работе спецслужб возможны любые комбинации. Но ваши специалисты определят, и сколько лет мина пролежала на морском дне, насколько стандартизован их выпуск, и как легко было установить их хоть сотни вдоль ваших берегов.

– А сколько установили?

Я ответил любезно:

– Полдюжины достаточно, чтобы смести волной гигантского цунами все с территории Штатов в океан на другой стороне континента… Я же здесь с совершенно иной целью.

Он буркнул:

– Какой?

– После того, – сказал я, – как вы заверили, что с ваших баз не нападут на Россию, я так же заверяю, никто не даст сигнал на подрыв атомных мин. Думаю, вас это должно удовлетворить… хотя, конечно, не удовлетворит.

Он рыкнул:

– Еще бы! То мы, а то Россия!

– В чем разница? – спросил я кротко.

– Вы варвары, – заявил он. – А мы – цивилизованная страна!

– Вроде Рима, – согласился я, – наследницей которого являетесь и даже подчеркиваете во всех названиях своих сенатов и капитолиев. Тогда мы те варвары, что пришли в Рим?..

– На этот раз у вас не пройдет, – заявил он. – Штаты – не Рим!

– Надеюсь, – согласился я, – хотя нравы у вас уже те, что привели Рим к гибели.

Дуайт постучал по столу громче.

– Коллеги, коллеги!.. Я вас понимаю, но мы не дипломаты, а серьезные люди. Давайте вернемся к сути вопроса. Доктор Лавроноф?

Я сказал все еще зло:

– Конечно, приятнее себя чувствовать, когда у вас в руке кольт, а у противника голые кулаки, верно? Но мы живем в реальности, а в ней у нас в руке тоже кольт. Или даже граната. Моя миссия, как я сообщил с первых же секунд встречи, – наладить сотрудничество в ликвидации глобальных угроз человечеству. Не исследовании, а именно быстрых и неотложных действиях!.. Мир на краю гибели, о чем вам наверняка докладывали.

Генерал Сигурдсон спросил грубо:

– И что, вы уже что-то начали? В своей гэрэушной манере?

– Скажу только о том, – ответил я, – в чем я участвовал лично. В Тунисе террористы разработали вирус, который должен был уничтожить несколько миллионов или даже десятков миллионов человек в Европе. К сожалению, мы опоздали на несколько часов. Лаборатория была нами уничтожена и сожжена вместе со всеми сотрудниками, но посланец успел чуть раньше унести флягу с вирусом на судно с беженцами, что направлялось в Италию, и там успел заразить всех. Не в Италии, к счастью, а на корабле. Руководил операцией знаменитый Фазлур Хосейн, он у вас в списках самых опасных террористов мира. Теперь можете вычеркнуть… Останавливать и помещать беженцев в карантин не успели бы из-за бюрократических процедур. Тем временем они разошлись бы по Италии, а самолетами, поездами и автомобилями проникли бы в Европу, а там успели бы и в Америку…

Генерал посмотрел на меня с новым выражением на лице.

– Вы говорите о той трагедии, что случилась в Средиземном море у самых берегов Италии?

– Они все были заражены, – ответил я кратко. – А как бы поступили вы?

Генерал сказал со злостью:

– Нам бы такое не позволили!

– Добивайтесь большей самостоятельности, – посоветовал я.

Еще один генерал сказал высокопарно:

– У вас авторитарная система, а у нас демократия. Решения принимаются медленно, обдуманно, с учетом интересов всех слоев населения.

Я посмотрел на генерала Сигурдсона, тот поморщился, но промолчал, осуждать демократию в демократическом обществе опасно даже для военных.

– Тунис в вашей сфере влияния, – сказал я.

– Это суверенная страна…

– Знаем-знаем, – согласился я. – Мы уничтожили только исполнителей… а заказчика не знаем. Хорошо бы вам, как старшим суверенам, отыскать мерзавца.

Генерал Сигурдсон рассматривал меня исподлобья с таким видом, словно мы уже вышли на ринг.

– А что известно?

– Все передам, – пообещал я. – Возможно, вашим людям не помешает побывать на месте уничтоженной лаборатории. Огонь сжег все живое, но аппаратура осталась… ну, не в прежнем виде. Что-то понять можно будет даже американцам.

– Какие вы добрые, – сказал он с тяжелым сарказмом.

– Да, – согласился я. – Это не ракетами из-за океана с безопасного расстояния. А мы приехали, посмотрели, оценили и приняли бой. Охрана там была дай боже, так что если ваш спецназ не такой, как в Голливуде…

– Наш спецназ готов выполнить любые задачи, – оборвал он.

– По остаткам аппаратуры, – уточнил я, – можно определить, кто заказывал, кто получал, кто оплачивал… Наверняка проходило через ваши банки.

– Банки существуют не только в Америке!

– Да? – изумился я. – А почему же говорят, что Штаты их все подмяли… Впрочем, это не важно. У вас, наверное, и в Тунисе есть база? Хотя бы скрытая?.. Но не для нас, естественно.

Он поморщился, но ответил с враждебной деловитостью.

– Через два часа на указанном вами месте будет группа специалистов. Дайте точные координаты.

Дуайт, который следил за нашим разговором, почти держась за сердце, вздохнул с облегчением и сказал приподнято бодро:

– Джентльмены, многие из нас были подняты по тревоге и не успели даже позавтракать. Мы можем перейти в ресторан на этом же этаже, но можно и сюда заказать кофе и булочки.

Сигурдсон отмахнулся.

– Да все равно. Можно и здесь, так что давайте в ресторан, это рядом. Вы умеете устраиваться, Дуайт.

– Разве что насчет ресторанов, – согласился Дуайт.

– Не скажите, – проронил Сигурдсон многозначительно. – Я кое-что слышал.

– Врут, – ответил Дуайт мрачно.

– Все люди врут, – согласился Сигурдсон. – Это важнейшее завоевание цивилизации, ее примета и наша надежда на лучшее будущее.