Текст книги "Шарашкина контора. Сатирический детектив"

Реставратор

 
Снегу за ночь наносило.
Где ни глянь, сугроб везде.
Председатель дед Василий
Шёл по маленькой нужде.
 
 
Только он сподобил позу
И полез в штаны рукой,
Как увидел, что к колхозу
Едет кто-то городской.
 
 
Дед рванул обратно к дому,
Снег рукой смахнув с сапог:
«Уж-то кто-то из горкома
И с проверкой, не дай Бог?
 
 
Что им надобно, не знаю,
И покой их чёрт несёт?
День который, мать честная,
Все встречаем Новый год, —
 
 
Из машины вышли скоро
Двое в драповых пальто. —
 
 
Тот, кажись, от прокурора.
А второй-то будет кто?
 
 
Никакого нет покоя!
Не чинить ли будут суд?
Да и что они такое
Огромадное несут?»
 
 
Восхитился первый: «Любо!
Снег хрустит и под, и над!
Нас веди, Вась, сразу к клубу.
Есть музейный экспонат.
 
 
И чего не ляпни сдуру,
Учини контроль словам.
То ж завсектором культуры.
Он привёз картину вам».
 
 
«Зададут сейчас мне порку», —
Думал дед, – в снегу ж село».
 
 
Только клуб был на пригорке
И его не занесло.
 
 
Как в духовности пенаты
Дед Василь их приволок,
Стал искать он экспонату
Самый светлый уголок.
 
 
Экспонат стоял в сторонке,
Опершись о край перил.
Тут завсектором тихонько,
Наконец, проговорил:
 
 
«Чтоб не только вас коровы
Окружали и навоз,
От художника Серова
Я картину вам привёз».
 
 
Раз такое в коем веке,
То картина, сцена где,
Вместо образа генсека
И повисла на гвозде.
 
 
Хоть и света было мало,
Сколько есть, в конце концов,
Но с картины засияло
Девки с персиком лицо.
 
 
Был в музеи он не вхожий
И с утра немного пьян,
Дед Василь заметил всё же:
«У картины есть изъян».
 
 
Укатили городские.
Председатель пялил глаз:
«Меры бы принять какие
К экспонату мне сейчас?
 
 
Как глядит с улыбкой милой!
Но от жизни-то такой,
Вижу, девка загрустила,
Хоть и персик под рукой.
 
 
Изменить всё как-то надо.
Загрузить бы девке рот.
А с такого экспоната
Огорчится лишь народ.
 
 
В этот праздник новогодний
Не пустой быть должен стол,
А наполнен чем угодно
До краёв и в разносол.
 
 
Устранить бы те изъяны,
Экспонат бы засиял.
Жаль, художник Севастьянов
Прошлый год ещё слинял.
 
 
Всё он делал за поллитру
И не требовал деньжат.
Кисти, краски и палитра,
Ты смотри-ка, всё лежат!
 
 
Подожди чуток, дивчина,
Не художник я – и пусть,
Устраню сейчас причину
И с лица исчезнет грусть.
 
 
Раз уж мы с Советской властью,
А колхоз передовой,
Я украшу всякой сластью,
Как сумею, стол-то твой».
 
 
Мажа кистью потихоньку
По столетнему холсту,
Закусон и самогонку
Дед вписал в картину ту.
 
 
Меж музейных дел рутины,
Где картин невпроворот,
Изменение в картине
Уловили через год.
 
 
Подбирали год методу
К ней учёных больше ста,
А потом ещё полгода
Новодел скребли с холста.
 

Чистка генсека

 
Две поллитры как осилил
И капусты целый чан,
Председатель дед Василий
В клуб спровадил всех сельчан.
 
 
Лишь открылись двери клуба,
Повалил народ гурьбой,
Чтоб не дать случайно «дуба»
Под морозом и пургой.
 
 
Для чего собрали резко,
С клуба ржавый сняв замок,
В чём собрания повестка,
Так никто понять не мог.
 
 
Неожиданно скумекал,
В чём причина, старый дед —
Где был раньше лик генсека,
Там другой висел портрет.
 
 
Дед воскликнул громко: «Ух, ты!
Это чья ж така краса?
А каки пред девкой фрухты,
Самогон и колбаса!
 
 
И откуда же такая
В нашем клубе красота?
Буду вхож, живу пока я,
В храма этого врата».
 
 
Дед Василий всем поведал,
Что картину дал музей,
Что вписал еду к обеду
Самолично краской ей,
 
 
Что весит сейчас обнова
Не навечно, а в транзит,
Что портрет генсека снова
Он на гвоздик водрузит.
 
 
А в сторонке первоклассник
В уголке нашёл портрет:
«Это точно деда Вася,
Но усов в рисунке нет.
 
 
Почему-то он и лысый.
Да и брови не торчком.
Надо всё исправить быстро
Хоть из печки угольком».
 
 
Все ушли. Хотел на двери
Лишь замок повесить дед,
Стал смотреть, глазам не веря,
На генсековский портрет:
 
 
«Кто ж глумился над портретом?
Кто сею чинил хулу?
Как же я портрет-то этот
Вдруг оставил на полу?
 
 
Да, похож, сошёл с ума я.
Ну, дурило! Ну, ишак!
То ж статья полста восьмая!
Десять лет, а то вышак!
 
 
Много промахов и прочих,
Мне не раз прижали нос.
Неужели кто настрочит
На меня теперь донос?
 
 
Да, похоже, песня спета!
Жизнь, свобода – на весы.
Чем убрать теперь с портрета
Кудри, брови и усы? —
 
 
Хоть расплата и не близко,
Сердце в пятке, в горле ком. —
 
 
Не попробовать ли чистку
Этих пакостей снежком?»
 
 
Дед взялся за чистку эту.
Хоть возился с ним в пургу,
Что было поверх портрета,
Оказалось на снегу.
 
 
Сохраненья жизни ради,
Аккуратненько, как смог,
Дед генсека угораздил
Аж под самый потолок.
 

Икра от осетра

 
Ночь за рюмкой с другом Петей
Проведя навеселе,
Дед Василий в сельсовете
Отсыпался на столе.
 
 
Хоть и спать хотелось слишком,
Пробудился скоро он,
Потому что у подмышки
В бок упёрся телефон.
 
 
Председатель зыркнул глазом,
Глубоко вздохнув потом:
«Тычет, тычет! Вот, зараза!
Надоел как чёрт с хвостом.
 
 
Отключу-ка эту штуку
Я, пожалуй, на денёк.
Голова трещит, ну, мука!
Да ещё не чую ног».
 
 
Дед Василий, дёрнув мордой,
Лишь убрать его хотел,
Неуверенно, но гордо,
Телефон затарахтел.
 
 
Дед его закинуть рад бы,
Но с особого чутья
Взял трубу: «У аппарата!
Председатель, значит, я!»
 
 
Подыскав хмельному телу
Что покрепче из опор,
Потихонечку присел он —
Был на трубке прокурор.
 
 
Дед Василий вспомнил лето
И пропавших поросят.
Ведь на нём, раз нет ответа,
Обвинения висят.
 
 
Обещал он волка шкуру,
Раз уж волк всему виной,
Чтоб тогда прокуратура
Вывод сделала иной.
 
 
Что сказал, не помнил толком,
Просто за нос всех водил,
И, конечно же, за волком
Никуда он не ходил.
 
 
Протерев свой лоб от пота,
Трубку взяв, стал дед зевать.
 
 
«Расскажи – по волку что там?
Надо дело закрывать.
 
 
Где обещанное тело?
Где хвосты от тех свиней?
Я обязан это делать,
То, что следствию видней», —
 
 
Так вопросом ошарашил
Деда Васю прокурор.
 
 
«Мне ясна задача Ваша.
Скоро будет пойман вор, —
 
 
Дед Василий тут же начал. —
 
 
Поднимал я всё село
И к решаемым задачам
Безразличий не было.
 

 
Ранен мной волчара явно?
Найден шерсти серой клок.
Это, скажем, самый главный,
Основной тому залог.
 
 
Я, не нервничая, лично,
Занят темой той одной.
Всё спокойно и ритмично
За моей идёт спиной.
 
 
Будет зверь изловлен скоро.
Ведь охотники уже
Все давно в борьбе с террором
На переднем рубеже.
 
 
Хоть им свет уже не милый
И ресурс исчерпан весь,
Но нашли в себе те силы,
Чтобы быть сегодня здесь.
 
 
Всех коснулось это горе,
Много волк наделал бед,
Переломим только вскоре
Волку этому хребет.
 
 
До сих пор здесь зла лавина,
Но найдёт его закон.
За погибших трёх безвинно
Поросят ответит он.
 
 
Заварили кашу с лета.
Хоть по силам нам она,
Но ещё проблема эта
До конца не решена.
 
 
В зону хаоса всё можно
Превратить и анархизм.
Обстановка та тревожна,
Но вселяет оптимизм.
 
 
Будет поднят волк на вилы,
Будет твари смертный час.
Все накапливают силы
И оружие сейчас.
 
 
В полный рост я встану тоже.
Что сейчас важней всего,
Отследить и уничтожить
Мы обязаны его.
 
 
В зоне риска ежечасно.
И готов к тому сейчас,
Что особая опасность
В этом деле есть для нас.
 
 
Но на то ведь и глава я.
Вам скажу как спец спецу,
Лично сам столкнулся с тварью
Я вчера лицом к лицу.
 
 
Я тогда ещё прикинул:
«Не промазать бы сейчас».
Кто стрелял волчаре в спину,
Я же метил в самый глаз.
 
 
Хоть и в глаз попасть не чаял,
Угодил ему в плечо.
Мы и щас там замечаем
Кровь пролитую ещё.
 
 
Думал, волк повержен будет.
Он же выскочил легко.
Не готовы были люди
Все пойти так далеко.
 
 
Где своё он прячет тело
И в каких искать углах,
Что теперь нам дальше делать,
Знает только лишь Аллах.
 
 
Всё же разума с рассудком
Не лишился я пока.
Лес шерстим мы третьи сутки,
Чтоб поймать наверняка.
 
 
В лес закрыли въезд машинам,
Будем в нём пешком кружить.
Эти сложности должны нам
Только стимулом служить.
 
 
Хоть мы все не лыком шиты,
Для охоты хоть сезон,
Всё же громкие конфликты
Есть вокруг охранных зон.
 
 
Весь в работе ночно-денно,
Но отмечу, не тая,
Что не в курсе совершенно
Происходит чё там я.
 
 
И представить сложно даже,
Посылать куда людей.
Лес-то больше Эрмитажа
По квадрату площадей.
 
 
Не овец мы хоть отара,
Да и силы не равны,
Вдруг предательский удар он
Нанесёт со стороны.
 
 
Надо только разобраться,
Повернём охоту вспять,
Раз оружием мы бряцать
Собираемся опять.
 
 
Мы уж вывернем за кражу
Наизнанку волка суть.
Нужно быть нам, прямо скажем,
Расторопнее чуть-чуть».
 
 
В трубке голос стал взволнован
И как-будто закряхтел:
«Я и сам с ружьишком новым
Вам давно помочь хотел.
 
 
Ряд событий бестолковых
Ваш итог, как вижу я.
По сценарию такому
Развиваться им нельзя.
 
 
Что подарочной двустволкой,
Прочесав лесную глушь,
Не смогу повергнуть волка
Я – ну, это просто чушь!
 
 
Не уйдёт он, волк – не птица,
От убойного огня.
Всё быстрей должно крутиться.
В этом требованье дня.
 
 
Год последний был не лёгким,
Не принёс план результат.
Только я в охоте ловкий,
Снимет шкуру серый гад.
 
 
Что припрём мы волка к стенке,
Показали мне всерьёз
И текущие оценки,
И сегодняшний прогноз.
 
 
Я смотрю, вы приуныли,
Волка этого кляня.
Ощущения иные
В этом плане у меня.
 
 
Что попьём потом мы чаю
И чего-то твоего,
Я того не исключаю,
Даже более того.
 
 
Завершим охоту славно,
Посидим и тет-а-тет.
Жизнь есть жизнь! И это главный
Будет наш приоритет.
 
 
Стол накрой, как было летом.
Ни к чему банкетный зал.
Специально я об этом
Только что тебе сказал».
 
 
Председатель в трубку тоже:
«Как у нас да без столов?
Разговор хочу продолжить
Благодарности со слов.
 
 
В людях дух воспрянет точно.
Ждут той помощи они.
Можно было бы помочь Вам
Людям выйти из тени.
 
 
Собирал людей я с лета,
Только есть у них изъян —
Не хватает на билеты,
Видно, денег у крестьян.
 
 
Ведь сложилась же веками
Та крестьянская беда.
Может быть, грузовиками
Будем их возить сюда?
 
 
Нет у нас телеги кроме,
Да и конь один с хвостом.
Мы ещё не раз напомним
Власти в городе о том.
 
 
У меня заявок ворох.
Про машины ворох весь,
Про не видели которых
Даже издали мы здесь.
 
 
Рассказал и про хомут я,
Про подводу, про коня,
Но не хочется кому-то
Это слушать от меня.
 
 
Снова лошадь и подвода,
И вожжа опять в руке.
Дую как бы здесь на воду,
Обжигаясь в молоке.
 
 
Обещали нам навечно
Две машины марки ГАЗ.
Только этого, конечно,
Недостаточно для нас, —
 
 
Председатель сделал мину. —
 
 
Это мнение моё.
Вроде есть одна машина.
А изъять-то как её?»
 
 
Снова в трубке: «Есть же сроки.
И причём автомобиль?
Не могу принять упрёки
Я при этом, дед Василь.
 
 
Нам нельзя работать с ленцой.
При раскладе я таком
Был плохим бы управленцем
И неважным следаком.
 
 
Пошуршим в уликах вале,
Не упущен срок пока.
Ведь не мы формировали
Те статьи Угэ Пэ Ка.
 
 
Надо срочно, всё итожа,
Брать быка нам за рога.
Мы ведь жертвовать не можем.
Мне карьера дорога.
 
 
К моему приезду стоит
Стол накрыть в твоём дому.
Покушаться на святое
Не позволю никому.
 
 
Ну, а кто вдруг будет смелым,
Будет пакостить гостям,
По рукам я дам и тела
По другим ещё частям.
 
 
Если только в деле кто-то
Будет в помыслах иных,
Это органов работа
Правоохранительных.
 
 
Прослежу за тем я лично.
Кто нарушит мой приказ,
Я тем сроки увеличу
Задержанья в десять раз.
 
 
Что улики не изъяты,
Мне гарантии нужны.
Соблюдаться очень свято
Те гарантии должны.
 
 
Разберусь со всем я скоро.
Завтра жди к себе гостей.
Дело требует надзора
И вмешательства властей».
 
 
Дед Василий в нервном тике:
«Как приедете, за час
Неизбежно те улики
И окажутся у нас.
 
 
Поднимусь я завтра рано.
Лишь глаза свои протру,
Я к шампанскому достану
Осетровую икру».
 
 
«Да! С икрою это круто! —
Восхитился в трубке хрип. —
Для чего тебе хомут тот?
Подойдёт солёный гриб.
 
 
Будет стол накрыт обильно,
Не осилим мы вдвоём.
Ты расширил очень сильно
Этой закуси объём.
 
 
Не дошло б потом до драки
План как буду воплощать?
Нагнетать не будем страхи,
Краски тёмные сгущать.
 
 
Ведь стреляю я не плохо —
По мишени так все сто.
Если сам его не грохну,
То не сделает никто.
 
 
Не простым приеду гостем,
Чтоб потом на всё село
Там сидеть, болтая просто
Так: «Ну, да! Ну, тяжело!»
 
 
Так не будет и в помине,
Будь я молод, будь я стар.
Я, мне кажется, щас принял
На себя чужой удар.
 
 
Если к делу ты негодный,
Чем как кот себе лизать,
Нужно выйти принародно
И по честному сказать.
 
 
Не растянешь срок навечно.
Нужен всем улики вес.
Быть не может бесконечным
Этот следствия процесс.
 
 
Чтобы духом укрепиться,
Надо нам с утра поддать.
Здесь нельзя ни торопиться,
Здесь нельзя ни опоздать.
 
 
А не будет в том единства,
Не поможет даже шнапс —
Волк зарежет просто свинство
И случится там коллапс.
 
 
Ты устал уже, наверно.
Разберёмся в деле том.
Совершенно правомерным
Всё мы сделаем путём.
 
 
Если это чушь собачья,
Умываю руки я.
Пусть желают вам удачи
Бог, конечно, и судья».
 
 
Деду вывод не по нраву,
Оттого он стал грустить:
«Не имеем точно права
Мы такого допустить.
 
 
Нам волчара угрожает.
Заниматься надо им.
Сам себя кто уважает,
Уважаем и другим.
 
 
Бьют тревогу все набатом,
Разнося ту весть стократ
И по поводу утраты,
И угрозы тех утрат.
 
 
Как судью Вы помянули,
Впору мне петлю вязать.
С этим всё-таки загнули
Вы немножко, так сказать.
 
 
Что касамо тет-а-тета,
Про икру от осетра,
Но мы, я прошу об этом
Вас подумать до утра.
 
 
Если за, то не имею
Сам я против ничего.
Позвоните, я успею
Принести икру его».
 
 
Целый час уже галдели
Дед Василь и аппарат.
Продолженью в этом деле
Председатель был не рад:
 
 
«Что вилять-то задом толку?
Отвечать ведь всё равно».
 
 
Не водились рядом волки —
Постреляли всех давно.
 

Амнистия

 
Час прошёл, как председатель
Не найдёт себе угла:
«Прокурора весть некстати
Камнем на душу легла.
 
 
Набрехал ему я лишку
В телефонную трубу.
Завтра он своим ружьишком
И решит мою судьбу.
 
 
Обещал икры я квоту
И шампанского вина.
Это будет. Но охоты
Здесь не будет ни хрена.
 
 
Я волков возьму откуда?
Не было их испокон.
Не свершу я завтра чуда,
Порешит меня закон.
 
 
Кто ж похитил поросят-то?
Чья на то легла рука?
Перебрал всех раз двадцатый,
А виновных нет пока.
 
 
Не прошёлся только где я,
А следов-то никаких.
Неужели лиходеял
Кто-нибудь из городских?»
 
 
Под бессмысленные вздохи
Нужный стол на пару рыл
Дед Василь без суматохи,
Как обещано, накрыл.
 
 
С перестуками в моторе
Подкатил уже чуть свет
К председательской конторе
Прокурорский драндулет.
 
 
Дед Василь, обычно пьяный,
В этот раз же был сухой:
«Здрасьте, Ваше! Как Вы рано!
День-то будет неплохой.
 
 
Всё успеется с охотой
И в лесу полно зверья.
Пообедать раньше плотно
Предлагаю сразу я».
 
 
«Время нет для развлечений, —
Прокурор в ответ тотчас. —
Просто ряд ограничений
На сегодня есть у нас.
 
 
Что решить вопрос насущный
Вы готовы не вполне
В ситуации текущей,
Хорошо известно мне, —
 
 
Прокурор зашёл в контору. —
 
 
Все вопросы утрясём, —
 
 
Тут его открылся взору
Стол с зажаренным гусём. —
 
 
А пока за стол присяду
И попробую гуся.
Быстро ты, признаться надо,
Сориентировался.
 
 
Хоть напиток сей в запрете
Для деревни и села,
Ты в условиях вот этих
И с шампанским для стола.
 
 
Эта мера нулевая,
Для тебя запретов нет.
Если чё-то продлевают,
Значит, будет и ответ.
 
 
Подготовился серьёзно
Ты, смотрю я. Молодца!
Жаль, что рано или поздно
Всё заканчивается.
 
 
Я скажу тебе без фальши,
Разговор, что быть меж нас,
Как поддерживать нам дальше,
Нужно думать, дед, сейчас».
 
 
Дед Василь: «Не будет сухо.
Есть припасенный настой
Не какой-то бытовухи,
А с добавкой непростой.
 
 
Вот икорочка на блюде
Из запаса моего.
Знаю я, такие люди
Заслужили лучшего».
 
 
Прокурора стал заметно
Прибавляться тела вес:
«В ситуации бюджетной,
Дед, наладился процесс?
 
 
Быт села вкусил сполна я,
И еду, и питиё.
Хорошо теперь я знаю
Все возможности её.
 
 
Не едал такого сроду.
А возьми рабочий класс —
Ситуация с доходом
Напряжённая сейчас.
 
 
Как-то с этим кособочим.
Заключил последний съезд —
Мы даём деньгу рабочим,
А инфляция их ест.
 
 
С этим кризисом в народе
Разных смут не быть кабы.
Что-то делается, вроде,
К обузданью той борьбы.
 
 
В этом деле мало слова.
Натуральных больше б лепт.
То для нынешних условий
Лучший, думаю, рецепт».
 
 
Дед Василий вставил смело:
«А горком-то что в кустах?
Своевременно всё делать
Нужно просто на местах.
 
 
Польза с них давно была бы,
Не мечись туда-сюда.
Там несобранность и слабость
С упущением всегда.
 
 
Мне в горком уйти бы с поля
От навоза и от вил,
Я бы лидерство и волю,
И ответственность явил.
 
 
Все бы помыслы благие
Положил под карандаш.
Только там сидят другие,
Только выбор там не наш».
 
 
«Что своей заменишь силой
Это слабое звено,
Здесь иллюзий, дед Василий,
У тебя быть не должно, —
 
 
Прокурор стал тыкать вилкой
В маринованный грибок, —
 
 
Хоть и чувствую затылком,
Что ты в помыслах глубок.
 
 
Тычу в этот гриб раз двадцать,
Но никак не ухвачу.
С этим нужно разобраться,
А ещё вон с тем хочу.
 
 
Мы не зря ведь вилкой машем.
Цель тебе и мне видна.
Эта деятельность наша
Перед выходом нужна.
 
 
Вертикалочка крутая.
Посидим, и тут же с ней
Бить волков. А их хватает,
Если спёрли трёх свиней.
 
 
Надерём мы серым холку,
Надо только в лес сходить.
Удалось это насколько,
Нашим гражданам судить.
 
 
По волкам стрелять привычен.
И сценарий тот – не бред.
Он вполне реалистичен,
У меня сомнений нет.
 
 
До полудня уничтожим
Из моей двустволки их.
И сомнений быть не может
В этом плане никаких.
 
 
Чтоб душа в охоте пела,
Мы вот приняли на грудь.
Это нужно было сделать.
Очень важная здесь суть.
 
 
Да, сложились предпосылки
Просто к этому сейчас.
И всего-то три бутылки
Осушили мы за час.
 
 
Что сейчас мы подтянули,
Не какой-то это миф.
Две приму на грудь, одну ли,
Знаю точно – буду жив.
 
 
А бесплатно здесь дана нам
Лишь на первый взгляд она,
Потому и по стаканам
Литься правильно должна.
 
 
По последним, знаю, сводкам,
На сегодняшний момент
В магазинах столько водки,
Даже очереди нет.
 
 
Ну, и что же это значит?
А вот то-то и оно —
Это, так или иначе,
Люди купят всё равно.
 
 
Поглощая все промили,
Будет каждый это пить.
Мы всё это нарастили,
Мы за всем должны следить.
 
 
Что по мясу вот хромаем,
Не благая это весть.
Это всё мы понимаем,
Это видим, это есть.
 
 
Затянули пояс туже,
Сыты люди лишь во сне.
Им бы жаловаться нужно
Прокурору, то есть мне.
 
 
Но народ не из железа.
Если жалобы несут,
Их пытаются обрезать
Там, где самая есть суть.
 
 
Ведь о власти как все судят?
Кто с бумажкой, тем пинка.
Хоть мы разные, дед, люди,
Адекватные пока.
 
 
Если всё же кто-то рвётся
К прокурору, власть кляня,
Ещё больше он сожмётся
В кабинете у меня.
 
 
Власть уже не упрекает,
Сам добьётся он всего.
Ну, зачем тогда такая
Мне позиция его?
 
 
Времена хоть и лихие,
Слава Богу, нет войны,
Парни быть должны плохие
И хорошие должны.
 
 
Тут не может быть идиллий.
Чтоб народ был в мандраже,
Роли все распределили
Мы заранее уже.
 
 
Каждой твари есть по паре, —
Прокурор сказал, жуя. —
 
 
Например, хороший парень
Это, значит, буду я.
 
 
Ты мужик, Василий, смелый.
Разговор ведёшь без нерв.
Чтобы дальше это делать,
Пополняй скорей резерв.
 
 
Стол какой-то стал не броский,
Не видать еды в упор.
Вывел нас в другую плоскость
Совершенно разговор».
 
 
«Будет Вам еда любая.
Принесу сейчас еду.
Просто сдержанно себя я
На глазах у Вас веду, —
 
 
Дед Василь схватил железо
И свою закончил речь. —
 
 
Надо курочку зарезать
И скорей засунуть в печь».
 
 
«Резать курицу зачем же?
Жертв таких не нужно мне.
От неё продукт ведь свежий —
Яйца крупные вполне, —
 
 
Прокурор продолжил дальше
«Трескать» яйца под вино. —
 
 
Преступлением тягчайшим
Ведь является оно.
 
 
Возражай сколько угодно,
В продовольственном ключе
Мы не трогаем сегодня
Кур-несушек вообще.
 
 
Есть решения партсъезда,
Он назначил рубежи.
Хоть в партграмоте ты бездарь,
Проведём и мы их в жизнь.
 
 
В голове все мысли комом.
На душе хоть хорошо,
К состоянию другому
Совершенно перешёл.
 
 
Перебрал лишка похоже.
Затянул эксперимент.
Организм мой рухнуть может
Оттого в любой момент».
 
 
«Власть уважил в коем годе,
Столько блюд я намесил.
Соответствовала вроде
Закусь та раскладу сил.
 
 
Весь продукт, что ели, свежий
И вино лилось рекой.
Ведь ответственности нет же
За прокол мой никакой.
 
 
Ни в одном глазу я даже, —
 
 
Дед Василь решил узнать. —
 
 
Операцию когда же
Нам с волками начинать?
 
 
Или ткнёмся в стол носами
Не хужей свинячьих рыл?
Понимаете хоть сами.
Что я с Вами натворил?
 
 
Молока бы Вам из крынки.
Что за надобность была?
Я ведь думал по старинке —
Закусить, да за дела.
 
 
Жду с утра прогнозов мрачных,
Вдруг не встретим мы волков.
Раз всё так неоднозначно,
Ваш прогноз по мне каков?
 
 
Уж не знаю, лить ли слёзки,
Страшно! Пот аж на спине.
Вот таких решений жёстких
Принимать нельзя по мне.
 
 
Уж-то суд свершится скоро?
Не хочу на киче преть.
Вам внимательно ещё раз
Надо это посмотреть.
 
 
Поросята – не иголки.
Только хлев-то шёл на слом.
Их с него хватали волки
Подавляющим числом.
 
 
Путать здесь меня не надо.
Сам запутаюсь к хренам.
Где искать-то будем гада?
Ведь Россия не Вьетнам.
 
 
Все статьи как волчьи пасти.
Что меня должны хулить,
Вам на маленькие б части
Их делить, делить, делить.
 
 
Кто придумал их – законы,
Части, главы и статьи?
На душе всё неспокойно,
От ответа не уйти.
 
 
В положении я трудном
Оказался в этот раз.
Вообще-то надо людям
Помогать-бы Вам сейчас.
 
 
Подыскали бы статейку,
Виноват где только волк,
И меня бы в ту лазейку.
Отработал бы я долг.
 
 
Вон яички, сыпьте солькой.
Я прошу Вас, так сказать,
Юридическую только
Просто помощь оказать.
 
 
Мне статья ведь как удавка,
Не хочу к судье в полон.
Есть посудная хоть лавка,
Но не лезть туда как слон.
 
 
Не поймали, скажем, или
Что-то скажем с потолка.
Скажем, просто умерщвили
Зверским образом волка.
 
 
Объяснение такое
Будет всем на злобу дня.
А накажем за плохое
Поведение меня.
 
 
Накатались в масле сыром —
Отдохните, вон кровать.
Встану я по стойке смирно,
Буду честь Вам отдавать.
 
 
Я с семнадцатого года
Беззаветно всем служил.
Буду делать что угодно
Я для Вас до срыва жил.
 
 
Применю своё искусство
В плане том, где есть еда,
И реальности Вы чувство
Впредь утратите тогда.
 
 
И куда ж теперь мне деться?
Оглашайте свой прогноз.
Я с души своей и сердца
Вытирать не буду слёз.
 
 
Не пойдём, похоже, в лес-то.
Шкуры нет, да хрен бы с ней.
Быть теперь имеют место
Интересы поважней.
 
 
Мы давайте вновь помечем,
А то я истёк слюной.
Ведь ни что, увы, не вечно,
Как известно, под луной».
 
 
«Ну, ты, дед, расставил шлюзы!
Всё, что выдал, просто смех!
Но оно имеет плюсы.
Уравняем шансы всех.
 
 
Ложь твоя хоть сладко льётся,
Будто ты учёный муж,
Нам заставить ведь придётся
Всех поверить в эту чушь.
 
 
Посадил кого я, либо
Покидал невинный зал,
Нам за это суд спасибо
Ведь ни разу не сказал, —
 
 
Прокурор стал улыбаться,
Свой сердитый пряча нрав. —
 
 
И по-честному признаться,
Я считаю, дед, ты прав.
 
 
Это дело ковыряют
Хоть они уже давно,
Нет конца ему и краю.
Ну, не следствие – кино!
 
 
Сел бы ты, Василий, сразу
При раскладе-то таком.
Чё скрывать, наш суд подвязан
На чё скажет им райком.
 
 
Что ж мы тратим время даром
В говорильне битый час?
Делу быть не благодарным,
Если дать прогноз сейчас.
 
 
Ну, зачем прогноз-то нужен?
Медицинский это факт,
Что живут другие хуже,
А хотели б жить не так.
 
 
Надоели! Ну, их к лешим!
Всё шерстят рабочий класс,
Чтобы жуликов поменьше,
Ну, там было среди нас.
 
 
У тебя вот в этих стенах,
Где судов не вижу блажь,
Я познал впервые цену
На уклад никчёмный наш.
 
 
Нам опять бы позитива.
Ты улавливаешь нить?
Если есть к тому мотивы,
Мы должны их сохранить.
 
 
Никаких ещё решений
Мной не принято пока.
Мне б опять еды смешений
Под бутылку коньяка.
 
 
А статей-то больше ста ведь,
Что грозят тебе всерьёз.
Ты попробуй-ка поставить
Пред собой этот вопрос.
 
 
Отрешись от тет-а-тета,
Всё верни на Божий свет
И увидишь, что ответа
На вопрос-то этот нет.
 
 
Ну, продолжим что ли, или
Всё с тобой воротим вспять,
Чтоб в суде уже решили
Как им дальше поступать?
 
 
Ну, нельзя уж посмеяться!
Я решил, что будет так.
Лишь бы мне не возвращаться
С этим делом в тот бардак».
 
 
Дед тут в слёзы: «Вы учтивы.
Как зашли с утра сюда,
Я утратил перспективу
Избежать того суда.
 
 
Угодили в полной мере, —
 
 
Дед сказал почти навзрыд. —
 
 
Я же смею Вас заверить —
Будет стол всегда накрыт.
 
 
Стол такой у нас обыден.
Как довольствуемся им,
Видим то мы, что мы видим,
А что видим, то едим.
 
 
Принести Вам моментально
Я готов продукт любой,
Лишь бы в деле том реально
Не пошёл какой-то сбой.
 
 
Как ни глянь, волнуюсь тоже,
Не случилась бы беда.
Есть закон – никто не должен
Никому и никогда.
 
 
Были те, что вдоволь жрали,
Взяв в дорогу пузырёк,
А потом мне просто брали
Все рукой под козырёк.
 
 
Сговорились еле-еле.
Мог же быть итог иной.
До сих пор ведь не хотели
Разговаривать со мной?
 
 
Только всё ж неясность гложет.
Кто бы точный дал ответ —
Может, срок дадут мне, может
Так случиться, что и нет?»
 
 
«Дед Василий, что ты ноешь? —
Успокоил прокурор. —
Кто дружил как ты со мною,
На свободе до сих пор.
 
 
При таком ко мне настрое
Все слова мои всерьёз —
Это полностью закроет
С поросятами вопрос.
 
 
Чтоб не с волчьим быть билетом,
Я тебе, дед, удружу.
Но не дёшево всё это,
Я по-честному скажу.
 
 
Не один потрачу день я,
Будет дело ясно всем,
А без нужного давленья
Вроде как бы не совсем.
 
 
Край красивый, всё такое,
Сколько здесь себя ни грей,
Мне б нутро чем успокоить
И уехать поскорей.
 
 
Не успею же иначе,
Шевелись неважно ты,
Чтоб текущие задачи
Порешать до темноты».
 
 
Дед Василь с улыбкой сальной:
«Вот Вам гусь, а вот вино.
Раньше было мне печально,
А теперь уже смешно.
 
 
Хоть бываю невменяем,
Но в вопросе важном том
Мы позиций не меняем,
Не виляем мы хвостом.
 
 
Сил расклад изменчив явно,
Особливо у суда.
Было б очень даже славно,
Все сказали б: «Да, да, да!»
 
 
Ну, а если не поправить,
Это дело будет швах.
Плохо чувствуют себя ведь
Поражённые в правах.
 
 
Вот тогда скажу я прямо,
Встав к суду лицом к лицу:
«Пролетарий я по маме,
Пролетарий по отцу».
 
 
Пару слов добавлю нежных,
И пошлю их кой-куда,
И эмоций неизбежно
Будет много у суда.
 
 
Станут судьи дёргать веком,
Как такое выдам я.
«Сумасшедший человек он», —
Скажет тут же всем судья.
 
 
А сошлют куда – известно.
Получить тогда изволь
Надлежащее там место,
Надлежащую и роль.
 
 
Ох, как будет неудобно
Быть убогим, кто бы знал!
Это смеху же подобно,
Очень то плохой сигнал.
 
 
Лучше в грудь уж кулаками
И твердить, что жизнь плоха,
Чтоб на сторону в аркане
Мне не прыгать как блоха».
 
 
Басом как из преисподней
Репродуктор тронул дом:
«Всем амнистия с сего дня,
Кто в суде и под судом.
 
 
Людям мира и покоя.
И амнистия не зря.
Есть решение такое
К Юбилею Октября».
 
 
Дед лишился дара речи,
Но умишка не совсем:
«Раз амнистия теперьча,
Отвечать-то перед кем?
 
 
Не спугнуть удачу дабы,
Раз пошло то дело вспять,
Полимически не стал бы
Я всё это заострять.
 
 
Описать нельзя словами,
Из меня как радость прёт.
Ну, а если всё же с Вами
Посмотреть на шаг вперёд?
 
 
Хоть теперь я неподсуден,
Стали в прошлом страха дни,
Но искать волков мы будем,
Где б ни прятались они».
 
 
В сельсовет ворвалось ветром
Тело мыльное Петра:
«Передали только с центра,
Что амнистия с утра.
 
 
Хорошо как, Боже святый!
Власть Советская сильна.
Значит, нас за поросят-то
Не накажут ни хрена».
 
 
Прокурор держался стойко:
«Дед Василий, к чёрту их!
Наливай для донастройки,
Как и надо – на троих.
 
 
Хоть закон с ворами строгий,
Ничего не скажешь тут.
Сами выбрали дорогу,
Сами пусть по ней идут.
 
 
Водка нам, закуска им вся.
Нет, не дам! А ну-ка их!
Шансов, что договоримся,
На мой взгляд, нет никаких.
 
 
Не бываю на еду вял,
Сам налягу как-нибудь,
Чтоб пройти, как и задумал,
До конца мне этот путь.
 
 
Здесь, смотрю, ещё настойка.
Надо срочно нам поддать.
Отвернись в сторонку только,
Свойство сразу пропадать.
 
 
Всё не держится, как в сите
Не удержится вода.
Вот сейчас меня спросите:
«Есть ли план?» Отвечу: «Да!»
 
 
Есть и питья я буду первым,
Чтоб успеть вкусить еду.
С этой вынужденной мерой
Ко всему я подойду.
 
 
У меня ума палата,
Начинаю есть и пить.
Хоть с большой всегда зарплатой,
Только нечего купить».
 
 
Рот открыв, что почки видно,
Прокурор, рукой тряся,
Пропихнул кусок солидный
Мяса жирного гуся.
 
 
Следом влил на те же почки
Под сивушный самогон
С чем солились и грибочки
Без проблем особых он.
 
 
Дед Петру тихонько в ухо,
Раз подмят был харчик весь,
Тут сказал: «Ну, чё, Петруха,
С ним теперь толкаться здесь?
 
 
Коммунизма лихо ценность
Поглощает прокурор.
Покидаем эти стены.
Нам пора на скотный двор».
 
 
Грязь меся, два выпивохи
Шли по первому снежку.
«А дела не так и плохи», —
 
 
Дед Василь сказал дружку. —
 
 
У меня свой стиль в работе,
И на это право есть».
 
 
Стал о партии заботе
Дед Василий песню петь.