Текст книги "Любимый размер. Сборник рассказов"

Участковый зашёл в гости, к Вере, ещё раз. Без фоторобота. Они славно поболтали и попили кофе с конфетами. У Веры было стопроцентное алиби!

Апофеозом креативного оператора, была идея, снять видео-ролик с Верой, трахающейся со всякими мелкими тварями, типа тараканов, мух, гусениц, лягушек, пиявок, личинок, и прочая, и прочая.

Габриэловна и сосед, разумеется тоже, принимали участие. Местом съёмки была выбрана всё та же свалка.

Вера понимала, что брыкаться бесполезно. Но всё же закатила скандал, и потребовала поднять гонорар до тридцати процентов. Но шкет, тридцать процентов, отказался давать наотрез, и они сошлись на двадцати двух процентах.

В назначенный день и час, съёмочная группа, в полном составе, собралась у мусорной кучи, возле оврага.

У шкета, в руке, был сотовый, заряженный на сто процентов.

Сосед принёс трехлитровую банку. С пиявками. Полную. Набрать, столько пиявок, в заболоченном водоёме, на дне оврага, было невозможно. Их, там, столько не водилось, отродясь. Сосед, похоже, разводил пиявок у себя дома.

Габриэловна пришла с двумя банками. Литровыми. Одна кишела тараканами. В другой были пауки. Пауки не кишели, но были очень большие, и устрашающе мохнатые. Даже лапки, членистоногих, обросли густым мохом. Глазищи, у пауков, были с копеечную монету (советских времён), навыкате, и жёлтые.

– Я не буду трахаться с ядовитыми пауками. Они меня загрызут.

– Ой Верочка! Да это самые безобидные твари – уговаривала, возбуждённую актрису, Габриэловна.

И в доказательство, безобидности мохнатых тварей, открывала банку, и совала туда свою, старческую, всю в пигментных пятнах, усохшую ручонку.

Видимо, Габриэловна, дрессировала этих пауков. Они даже не помыслили покинуть открытую банку. И к ручке, Габриэловны, отнеслись совершенно равнодушно.

Веру – это, не сильно то успокоило. Но отступать было уже поздно.

И Вера, скинула, с себя, одежды.

Пауки, восхищённые обворожительными формами Вериного, изящного тела, приникли, своими копеечными, жёлтыми буркалами, к стенке банки, и замерли. Поражённые!

В банке, с тараканами, прекратилось кишение. И половина, как минимум, тараканов, упала в обморок, от чувственного экстаза. А в трёхлитровой банке соседа, с пиявками, творилось что-то невообразимое. Пиявки, всей массой, даванулись в крышку, вспучив её. Соседу пришлось сесть на банку, чтобы пиявки не выскочили, из неё, до срока, и не сорвали съёмки.

– Таак! – шкет хлопнул, несколько раз, в ладошки – Кто первый? А ты ложись-ложись! Ты же не будешь трахаться стоя?

Вера, послушно, легла на какой-то вонючий тюфяк, здесь же, из мусорной кучи, и извлечённый.

– Она первая! – ткнул крючковатым, и волосатым пальцем, сосед, в Габриэловну.

– Ну Верочка, чичас будет тебе удовольствие – и Габриэловна перевернула банку над Вериным животиком.

У Веры сжалась матка, и нервно задёргалось влагалище. Но пауки, мягко шлёпаясь на её животик, проворно разбегались по периметру Вериного пространства. Под периметром подразумевается, от Вериного подбородка до, Вериного же, лобка. Пауки, почему то, бегали, по периметру, против часовой стрелки. Если смотреть, на Веру, сверху. Их мохнатые лапки нежно щекотали шелковистую кожу девушки, и Вера, даже, захихикала. Приподняв голову, она, с изумлением, наблюдала, как ловко орудуя лапками, и пуская нити, пауки плели, по периметру её тела, паутину. Минуты через три, плотная оградка из паутины, по периметру Веры, была готова. Пауки рассредоточились в контрольных точках паутины, по периметру Веры, и затаились.

Габриэловна открыла вторую банку, и стала вытряхивать тараканов на Верин животик, в периметр паутины. Шустрые тараканы, ошалевшие, от чудовищной давки, в банке, разбегались, как тараканы, в разные стороны.

И угождали в паутину!

Из контрольных точек выскакивали пауки и разили, жалами, несчастных, наповал! Но тараканы, очень быстро, сориентировались в обстановке, и вываливаясь, из банки, на Верин животик, разбегались, и не добегая, до ограждения из паутины, буквально миллиметры, прыгали!

Пауки, явно, были надрессированы Габриэловной. Это надо было видеть! Пауки выскакивали, из контрольных точек, и в прыжке, ловили прыгающих тараканов. Вера так залюбовалась зрелищем, что не сразу заметила, как тараканы, всё-таки, нашли выход. Часть, из них, стала прыгать на Верины волосы, на голове. А другие прыгали там, где был Верин лобок. Пока пауки сообразили, что у них утечка, часть тараканов улизнула, шустро унося лапки по Вериным, раздвинутым, ножкам, и Вериной голове. По ножкам было щекотно. А по голове, противно. Бррр! Вера передёрнулась. И ощутила, что пара пауков окопалась в волосах её лобка. А ещё пара, на лбу! Вера заскулила. Но тут подошёл, с улыбкой садиста, и маньяка, сосед, и открыл, свою, трёхлитровую банку.

Веру сковало ужасом. Она даже верещать не могла. Челюсти свело от страха. Извиваясь, как толстая, чёрная верёвка, пиявки, всей массой, вытекали на Верин животик. И расползались. Паутина, пиявкам, была не преграда, и они двинулись, в сторону Вериной промежности.

– Не бойтесь Верочка – успокаивал её сосед – пиявки отсасывают только дурную кровь. А у вас молодой, здоровый организм.

– Они у т-т-т-т-ебя от-т-т-т-т-сасывают ст-т-т-т-т-арый извращенец! – стуча зубами, проблеяла Вера.

А чёрная, склизкая верёвка, разорвав ограду паутины, в районе Вериного лобка, извиваясь, подтягивалась к входу в Верину пизду!

– Они же кусаютсяааааа! – заверещала Вера, конвульсивно дёргаясь.

А чёрная, склизкая верёвка, скользя и извиваясь, разделилась надвое, и одна стала заползать в Верину, сладкую пизду, а вторая, скользя и извиваясь по ложбинке, двинулась к анусу, и вворачивалась в Верину жопу, как мягкий штопор. Но даже разделившиеся, верёвки были толстые, и Вера, с содроганием, ощущала, как волнообразно сокращаясь, верёвки погружались в её, великолепные, и соблазнительные дырочки.

– Не бойтесь Верочка. Не бойтесь – всё увещевал её зануда-сосед.

Но Вере было не до его увещеваний. Её сознание, как верёвка из пиявок, раздвоилось, и полностью, погрузилось в ощущения. Окружающая реальность исчезла. Пиявки, и правда, не кусали её. А волнообразные сокращения верёвки, в пизде, уже торкающейся, своим извивающимся концом, в шейку матки, дико заводили. И Вера выгибалась, и корчилась в экстазе. И тоже, волнообразно. Но она, этого, не видела. Это видели Габриэловна и сосед-зануда. У соседа встал, и он извлёк, свой чёрный, от старости, хуй, и дрочил над Верой, закрыв, в блаженстве, глаза. Габриэловне дрочить было нечего, и она удовлетворилась тем, что щупала и мяла, отвисшие яйца соседа. А вторая верёвка, в жопе, волнообразно сокращаясь, возбуждала, скольжением по стенкам прямой, корешки нервных окончаний клитора, и посылала, в мозжечок, сигналы чувственного наслаждения. И раздвоившееся сознание, от раздвоившейся пиявочной верёвки, в мозжечке соединялось, усиливая наслаждение, и когда сосед, замычав, не то от наслаждения, не то от боли, Габриэловна, увлёкшись, даванула его яйца, излился, прогорклой спермой, на Верин, божественно-красивый животик…

Вера – кончила!

– Снято! – выкрикнул шкет, и отключил камеру телефона.

Но Габриэловна, сосед-зануда-извращенец-маньяк, и Вера не услышали команды. Габриэловна, уже лет тридцать не щупавшая мужика, и, столько же, не видевшая, как изрыгается, хуем, сперма, потащилась и впала в сексуальный транс. Её закостыжило, и сосед, изливаясь, прогорклой спермой, на Верин, великолепный, животик, взвыл. Габриэловна, впав в транс, не выпустила его яйца, а даванула ещё сильнее. Вера, пребывавшая на пике чувственного наслаждения, услышала соседов вой, и низверглась, с вершин оргазменного блаженства, вернувшись к серой реальности. Вера не курила травку и не кололась, но, в одно мгновение, прочувствовала состояние ломки.

Веру ломало.

Так подействовал на неё разительный контраст между тем блаженством, в котором она пребывала всего лишь мгновение назад, и унылой реальностью в виде мусорной кучи, вонючего тюфяка под спиной, закостыжившейся старушки, и вопящего, благим матом, и изливающегося, прогорклой спермой, на её животик, соседом.

Шкету пришлось приводить, всех троих, в чувство.

Вере он просто бросил – Вставай. Одевайся.

А вот с Габриэловной, и соседом, пришлось повозиться. Ручонка, старушонки, хоть и высохла, но зашкварила по-настоящему. Шкет раздвигал её, немощные, пальчики, стиснутые, как зубья медвежьего капкана, на отвисших, и посиневших яйцах соседа. Сосед выл от боли, как волк, угодивший в медвежий капкан. Прогорклая сперма, из соседова хуя, истекала на руки шкету, вызывая рвотные судороги. Он бы так и не смог расцепить капкан из пальчиков Габриэловны, но подошла Вера и ткнула, кулачком, старушку под дых. Габриэловна охнула и разжала скрюченные пальчики. Соседов вой, наконец, оборвался. А шкет пожалел, что прервал съёмку.

За этот ролик, шкет собрал ещё двенадцать тысяч. Рассчитался с Верой и ассистентами, и купил себе новый айфон. У него ещё осталось две с половиной тыщи. Этот ролик, шкет выложил на ю-тубе. Верино личико не засветилось, ни в одном кадре. За пару месяцев, ролик просмотрело более восьми миллионов. Малахов, конечно же, дозвонился шкету и пригласил его на свою передачу.

И шкет поехал!

Вера, ехать, отказалась.

А вот ассистенты, поехали.

Под бурные овации, шкет вышел в студию.

Малахов, оговорившись, что – По понятным причинам, мы не можем показать этот ролик в студии – обратился к Андрюшке – Скажи-ка тёзка, а не твоя ли сестричка, так натурально изображала оргазм в кадре?

– Нет! – мотнул головой оператор.

– А вот эта девушка – Малахов указал на студийный монитор, с фотороботом главаря шайки малолеток – на твою сестричку, не похожа?

– Нет! – мотнул головой шкет.

Габриэловна и сосед, увидев, на мониторе, Верин фоторобот, захихикали.

– А вы, соседи, что скажете? – обратился Малахов к Габриэловне и соседу – Похожа?

– Нет! – одновременно, и в унисон, ответили ассистенты.

– Наша съёмочная группа побывала в городке и нашла других свидетелей. Вот что, они, нам рассказали.

На экране монитора появился старичок, со слов которого был составлен фоторобот.

– Вы знаете эту девушку? – спросил Малахов, показывая ему фоторобот.

– Конечно знаю. Я её видел, вот как вас, сейчас, вижу, Андрюша.

– А имя, девушки, вы знаете?

– Конечно знаю, Андрюша. Вера. Эту бандитку звать Вера.

– Спасибо – и обращаясь к шкету, спросил – А как имя твоей сестры, тёзка?

– Вера – не смутившись, и не заробев, ответил оператор.

– И ещё с одним участником, представителем органов, мы встретились.

На экране появился участковый.

– Скажите – обратился к нему корреспондент – банда малолетних преступников ликвидирована?

– Ну вы уж загнули, Андрей. Это же малолетки. Увы, следственно-розыскные мероприятия не дали результатов. Ни одного, из банды, задержать не удалось.

– А главаря шайки? Вы же, кого-то, подозревали? И даже ходили сравнить с фотороботом.

– Нет. Я не подозревал. Я просто зашёл к однокласснице, в которую был влюблён, когда учился в первом классе. Мы мило поболтали, вспоминая детство.

– И она не похожа на фоторобота?

– Когда училась в первом классе? Нет. Не похожа.

– А сейчас? Похожа?

– А сейчас, тем более.

– Но есть свидетель, пострадавший от банды малолеток, который утверждает, что знает эту девушку. Вы, его, допрашивали?

Участковый устало улыбнулся – Этот свидетель, бывший работник органов. Он был тяжело ранен в голову. И после ранения, из органов, его уволили. У него крыша поехала, грубо говоря.

У участкового зашуршала рация и он, отвернувшись, ответил.

– Прошу прощения Андрей, но у меня вызов.

Участковый ушёл.

Шкет стал победителем и был награждён профессиональной камерой. Вернувшись домой, Андрюшка подарил, свой новый айфон, Вере.

09.01.20

Любимый размер

На Вику я обратил внимание, когда она заканчивала школу. Худенькая, невысокая, но стройная и привлекательная. На фото её, той поры, вы смотрите. Хорошенькая?

Очень!

Потом я уехал.

Потом вернулся.

И встретил Вику.

Она почти не изменилась. Стала чуть старше. Округлились формы и появился шарм: тот неуловимый шарм, который превращает девушку в женщину, и делает её объектом вожделения мужчин. Особенно одиноких.

Я, как вы уже догадались – одинок.

И Вика стала объектом вожделения!

Мммм! Я дрочил на неё, фантазируя и… фонтанируя.

Наверное, я очень буйно фантазировал.

Или очень бурно фонтанировал?

Вика стала замечать меня.

И в один…

Так и хочется сказать, прекрасный. Но не знаю. Была осень. Пасмурно. Холодно. Через день дожди. Сырость. Лужи. Блестящая листва на тротуарах.

– Привет!

Она была какая-то смурная. Под стать погоде. И меня будто дёрнул кто-то за язык.

– Привет – она улыбнулась, но в глазах грусть.

Мы стояли и молчали.

Я не знал о чём можно с нею поговорить. О погоде?

– Тебя не было. Куда-то уезжал?

– Уезжал. А ты чего такая смурная? Я помню тебя весёлой.

В её глазах блеснула искорка. И мне показалось, что она смотрит на меня оценивающе.

– Я даже не знаю, как тебя звать. Меня – Вика.

– Я знаю. Игорёк.

– Слушай, Игорёк, у тебя есть друг, ну или знакомый, который может оттрахать девушку?

Сказать, что я был ошарашен?

– Игорёк, я бы и тебе дала. У тебя на лбу написано, что ты дрочишь на меня. Но мой любимый размер двадцать, и четыре с половиной. А у тебя маленький. Так есть друг, с большим членом?

Друга не было.

– Жаль. Можно и с тобой, но тогда нужен ещё один мужик. Вон идёт знакомый. Ты его знаешь?

К нам приближался мужчина. Я его не знал.

– Мужчина! – остановила его Вика – Здравствуйте.

– Здравствуйте.

Он остановился.

– Мужчина, может вы нам поможете?

Он глянул на меня, и задержал взгляд на Вике.

Не знаю о чём он подумал, но Вика ему понравилась.

– Я Вика. Он Игорёк.

– Жора.

Мужик был старше меня лет на двадцать.

– Игорёк! – Вика ткнула меня в бок – Чё ты молчишь? Почему я всё должна делать сама. Или ты не хочешь?

– Хочу! – выдал я себя с головой.

Вика засмеялась.

– Ну так идёмте. К кому пойдём? К тебе?

– У меня мама дома.

– Значит к тебе, Жора?

– У меня жена дома. Во-первых. И обед скоро закончится. Во-вторых. Но я так и не понял: я то для чего нужен?

– Вику надо трахнуть – отстранённо, как будто не о ней речь, сказала Вика.

– Так он вроде хочет вас трахнуть. Согласен.

– У него член маленький – вздохнула Вика – Поэтому нужен ещё один. Член. А у тебя большой, Жора?

Мужик пожал плечами – Жене хватает.

– Мой любимый размер – повторила Вика – двадцать, и четыре с половиной. Если у тебя мой любимый размер, тогда Игорёк не нужен.

– Восемнадцать и пять.

– Восемнадцать на пять, девяносто. Двадцать на четыре с половиной? Тоже девяносто. Мой любимый размер, Жора!

– Милочка, вы неправильно считаете. Объём считается через квадрат. И мой объём, больше вашего, любимого, на десять процентов.

Мужик глянул на часы – У меня обед закончится через полчаса. Я, пожалуй, пойду.

– Нет!

Вика уцепилась за мужика.

– Меня надо трахнуть! Срочно! Или я пойду на остановку, и трахнусь с первым приглянувшимся.

– Так нам же некуда идти? – мужик отцеплял Викины пальчики, от своей курточки.

– Ко мне. Там, правда, муж.

– Ты замужем??

Вот теперь я был ошарашен.

– Да дура! Дружила с ним, с первого класса. Из армии ждала. Дождалась. Поженились. А он наркоман. За три месяца, ни разу ни трахнул!

– А давно замужем?

– Сказала же, три месяца. Ну что, идём?

Она так и цепляла мужика за рукав курточки.

– У вас же муж дома, милочка.

Он уже не пытался отцепить её пальчики.

– Муж в отключке. А я больше не могу терпеть. Меня надо срочно оттрахать. Во все дырки. Жаль третьего нету. Чтобы сразу во все три. Идёмте-идёмте!

Вика подхватила меня под руку и потянула.

Вика жила в моём доме, но в другом подъезде.

Мы поднялись на седьмой этаж.

Номера, на двери Викиной квартиры, не было.

Она открыла дверь и, чуть ли не силой, затолкала нас в прихожую.

– Как мужа то звать? – спросил мужик – А то как-то неудобно получается.

– Муж.

Буркнула Вика, заходя за нами и закрывая дверь.

– Раздевайтесь, и в комнату. А я гляну. Мне противно это имя. Валера.

Квартира была однокомнатная.

Кровать. Комод. Стенка. Телевизор.

Мы стояли посреди комнаты.

Вернулась Вика.

– В отключке! Часа на два. В ванне. Обделается, когда проснётся. Я его потом отмываю. Раздевайтесь, мальчики! Я хочу, чтобы меня голые мужики раздевали.

Вика села на кровать и уставилась на нас.

Мы посмотрели друг на друга, и стали раздеваться. Молча.

– Трусы не снимайте – она встала – Я сама.

Вика шагнула ко мне, и опустившись на колени, сдёрнула плавки.

– Красивый – она провела пальчиком по члену – И совсем не маленький. Чё прибеднялся то, дурачок.

Она трепала член, и он стал возбуждаться.

– Блядь! Я ни разу не видела, как хуй встаёт. Нуу.

Она сдвинулась к Жоре, и сдёрнула его плавки.

– Вау! Не обманул, Жорик.

Она обхватила его член, уже надувшийся, и едва сомкнула пальчики.

– Мальчикии! – Вика сжимала наши члены – Я хочу вас!

Она встала. Шагнула назад, и упала на кровать.

– Приступайте!

И мы приступили, схватившись, одновременно, за ремешок на её джинсах.

Его руки тоже подрагивали.

– Игорёк. Раздевай меня сверху.

Вика развела руки.

Я опустился на колено и потянул с Вики футболку.

Жора, посапывая, стягивал с неё джинсы.

Футболка задралась к её голове и колыхнулись тити. Налитые. Третьего размера.

– Я задохнусь!

Забыв про футболку на её голове, я пялился на грудь.

Мне пришлось забраться на кровать, чтобы стянуть футболку.

Она мяла мои яйца, и смотрела как встаёт член.

Жора стягивал стринги.

– Резинки, гель есть?

– Я хочу без резинок. Можно и без геля. Могу обслюнявить.

Вика потянулась губами к моему члену.

Я подвинулся и встал над нею.

Она лизала головку, обильно пуская слюну, и два раз засосала, отчего у меня сжались яйца.

У Жоры уже стоял, с раздувшейся и посиневшей залупой, и Вика не смогла его засосать. Только облизала.

– Ложись! – Вика села, и толкнула Жору в грудь – Я натянусь. А ты, пристроишься к моей попке.

Она встала на коленях, над Жорой, и направляя член левой рукой, ткнулась в залупу промежностью, и стала оседать.

Даже обслюнявленный, его толстый член не вошёл сразу.

Закусив губы, Вика медленно двигалась, приподнимаясь и опускаясь, и выдохнув протяжно – Оооох! – осела, прижав и плюща его яйца.

Пока Вика, с закрытыми глазами, натягивалась на его член, Жора тискал её титьки, распаляясь похотью.

Вытягивая ноги назад, Вика легла на Жору.

Когда она насаживалась на него, я смотрел на её попку. Как она напрягалась и расслаблялась, смотрел как краснели ягодицы, и сжималось колечко ануса. И когда Вика легла на Жору, у меня торчал как палка, и затвердел как камень.

– Давай, Игорёк. Только потихоньку. Я люблю с болью, но не сразу.

Я встал над ними, и раздвинув ягодицы Викиной жопы, и наклонившись, ткнулся залупой в анус.

– Нет! – дёрнулась Вика – Смажь. Слюной. И потыкай пальцем.

Я припал к ложбинке губами, и пуская слюну, вылизывал анус.

Вику передёрнуло. А когда я, прижав палец к анусу, стал вдавливать его, она, приподнимая и опуская попу, совершала фрикции.

Жора отвечал встречными движениями, и лапал её за жопу.

Вика постанывала, а когда я, прижав залупу к анусу, стал продавливать сквозь анальное кольцо, задохнулась от боли.

Она выгнулась, вдавливаясь животиком в Жору – Ббольно! Ооыммм!

Я дёрнулся назад.

– Ннет! Нет! Запихивай!

И я запихивал, преодолевая сопротивление сфинктера, и сдерживаясь, чтобы не засадить.

И когда я запихал, Вика тяжело задышала, а её шея и спина пошли красными пятнами.

Жора сжимал пальцами Викины плечи, и щекотал дыханием щеку.

– Ебии! – выдохнула Вика.

И я е*ал!

Вика стонала. Вздрагивала. Выгибалась.

Я засаживал ей в жопу, опираясь руками. И приклонившись, целовал волосы и шею.

Я бурно излился, дёрнувшись, и вырвав из Викиной груди хрип.

– Теперь ты! Не вытаскивай!

И Жора подъё*ывал её снизу вверх, и Вика кончила, и расслабленно затихла.

Я вытащил член, уже почти опавший. Он весь был испачкан в сперме.

– А ты? – Вика приподнялась над Жорой – Кончил?

– Нет – мотнул он головой.

– А будешь?

– Да.

– А как?

– Дрочить.

– На меня?

Вика сползла с него и легла на спину.

Жора встал над нею, на коленях, и приблизив залупу к Викиным губам, дрочил.

Он излился через минуту, с закрытыми глазами, судорожно дёргаясь, и мыча.

Сперма забрызгала её лицо, глаза, губы. И даже на ушах блестели капельки перламутра.

Вика улыбалась и слизывала её.

– Ну, кто первый подмываться? Ты, Жора?

– Где? На кухне?

– Да нету никакого мужа.

25.09.19 20:00 Отредактировано 04.12.19