Текст книги "Философия? Она вам не София! Против всех мнений"
Автор книги: Юрий Ротенфельд
Жанр: Общая психология, Книги по психологии
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Литература
1. Богомолов А. Диалектический Логос: Становление античной диалектики. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/bogom/04.php
2. Гайденко П. П. История греческой философии в ее связи с наукой. Изд. 2-е, испр. Издательство: М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009, 264 с.
3. Наан Г. Понятие бесконечности в математике и космологии // Бесконечность и Вселенная. М., 1969. С. 16.
4. Ротенфельд Ю. А. Возродить мышление Аристотеля – значит перейти от рассудка к разуму в социально-гуманитарных науках // Современное социально-гуманитарное знание в России и за рубежом: материалы второй заочной междунар. науч.-практ. конф. (25—28 февраля 2013 г.): в 4 ч. – Ч. I, кн. 1. С. 10 – 22.
5. Ротенфельд Ю. А. Запечатанная книга: Кризис понимания. Кн. 2. Философия, или тень мудрости: Альтернативный курс древней европейской философии. – Луганск: Свїтлиця, 1999. С. 32 – 40.
6. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Подг. А. В. Лебедев. – М.: «Наука», 1989. С. 296.
3. Найти философский камень
«Мудрость в том, чтобы знать все – как одно».
Гераклит
Фразеологизм «философский камень» – термин алхимии. Часть алхимиков искала способ, с помощью которого можно было превращать различные простые вещества в золото и в результате стать богатыми. Другая часть искала эликсир для исцеления болезней и омолаживания стариков. А поскольку в прошлые времена не удавалось решить эти задачи, постольку выражение «искать философский камень» часто преображали в символ безнадежных поисков правильного решения.
Но на выражение «искать философский камень» некоторые ученые смотрели иначе, видя в нем стремление людей, противоборствовать устоявшимся в сознании частным знаниям. Поэтому в качестве философского камня они искали некие универсальные знания, делающие человека владыкой мира, открывающие ему цель человеческой жизни, его предназначение. И в этом смысле поиск философского камня – это желание найти выход к более общему, нежели частичное, ограниченное теми или иными рамками, знанию. Поэтому философский камень символизирует универсальный ключ, некую универсальную формулу, обеспечивающую решение многих задач и раскрывающую первопричины многих явлений.
Речь идет не о решении тех или иных конкретных вопросов, которые каждый раз требуют конкретных ответов, а об общем направлении поисков и размышлений: что взять за исходный пункт, общее и от него спускаться к частному или исходить из частного и от него подниматься к общему4141
А.А.Гусейноа «Истина, которая одновременно есть долг». 17.05.2017. Интервью с академиком А. А. Гусейновым, директором Института философии РАН (2006—2015 гг.)
[Закрыть]
Найти философский камень, значит, достичь такого расширения сознания, которое было бы сродни взгляду на окружающий мир «с высоты птичьего полета», принципиально отличающегося от обычного приземленного взгляда и обычных, частных моделей мышления. Поэтому наука – это не только более глубокое проникновение в реальность, в самые исходные ее начала – это поиск и более широких ее горизонтов. Причем, чем большая степень обобщения, тем больший круг явлений охватывает наука. Расширение этих горизонтов изначально призвана была давать философия, для которой поиск философского камня был одним из важнейших смыслов мудрости как пути духовного самосовершенствования человека.
«Поэтому, надо иметь в виду, что алхимия это не только (и не столько) великое учение о поисках путей превращения веществ в золото, но и знание путей изменения, духовного преобразования самого человека»4242
Евразийская мудрость от А до Я. Толковый словарь. – Алматы: Создiк-Словарь. В. И. Зорин. 2002.
[Закрыть].
Несмотря на то, что символ философского камня имеет множество различных значений, наиболее распространенная трактовка описывает его суть как циклическую природу космоса, как чередование созидания и разрушения, как постоянного перерождения. Идейные его истоки коренятся в учениях о четырех стихиях – огне, воздухе, воде и земле, способных превращаться друг в друга.
Очень часто символом философского камня выступает свернувшийся в кольцо и пожирающий свой хвост змей Уроборос. Алхимики считали его отображением циклического процесса, в котором нагревание, испарение, охлаждение и конденсация жидкости способствовали процессу очищения элементов и преобразования их в философский камень.
Изображение Уробороса из книги «CHRYSOPOEIA OF CLEOPATRA»
Символ уробороса имеет богатую историю. Он является одним из древнейших известных человечеству символов, который используется в религии, магии, алхимии, мифологии. Заметную роль он играл в учении христианских гностиков. Здесь уроборос был отображением свернувшейся в кольцо змеи, имеющей двенадцать частей, символизирующих двенадцать месяцев года, а также олицетворением процесса трансформации четырех элементов, того, что у буддистов называют «колесом бытия», воплощением полного жизненного цикла, символом единства всех вещей, одним из аналогов которого является крест, представлявший ориентацию во времени и пространстве. Крест дает пересечение ортогональных энергий, соединяя во времени день и ночь, вечер и утро, а в пространстве север и юг, восток и запад.
Другим крестообразным символом циклического движения является свастика. Ее четыре луча, дополняющие фигуру креста и направленные по ходу кругового движения, вызывают в сознании человека образ вращающегося по часовой стрелке стрелке колеса. Свастика является универсальным и широко известным символом, который встречается в Древнем Египте, в Древней Греции, в Индии и Китае. Отмечают, что свастика – это каббалистический знак, отражающий противоположность и динамику четырех взаимосвязанных состояний. К сожалению репутацию этого замечательного символа сильно подорвали нацисты со своей звериной бесчеловечной политикой.
Математическое выражение понятия «философский камень», отражающее разнообразные циклические процессы дает Пифагор. Это теорема о «пифагоровых штанах» – квадрате на гипотенузе, равновеликом двум квадратам на катетах». Причина востребованности теоремы Пифагора – это ее значимость и ее красота. Она имеет около пятисот различных доказательств, что свидетельствует об огромном числе ее конкретных реализаций. В физическом смысле теорема Пифагора выражает закон сохранения.
Но наиболее загадочным представляется мне философское учение Гераклита, в котором мудрость как знание общего, выражена следующей фразой:
«Мудрость в том, чтобы знать все, как одно».
Но это и означает, что под словом «одно» Гераклит подразумевал ключ к решению всех философских проблем, т.е. то, что подпадает под понятие «философский камень», раскрывающий истинную суть бытия. И Гераклит дает этот ключ, благодаря которому становится возможным понять множество природных и социальных явлений как «гармонию лука», связывающую воедино две пары противоположностей, обусловливающих все процессы обмена. Причем в качестве образца для осмысления природного обмена веществ, Гераклит, как мы уже знаем, взял обмен товаров, как ключ, пригодный к решению очень многих задач.
Существует мнение, согласно которому и в древнекитайской натурфилософии был использован символ уробороса. Его представляла монада, изображающая единство «инь и ян». Это же относится и к понятию «Дао», которое в учении древнекитайского философа Лао-Цзы предстает не как борьба двух противоположных начал, как об этом пишут сегодня, а как взаимодействие двух пар противоположностей. О чем в трактате «Дао Де-цзин» сказано:
Дао напоминает натягивание лука
Основой для сравнения Гераклита и Лао-Цзы, живших в VI – V веках до рождества Христова в двух совершенно разных мирах – в древней Греции и в древнем Китае, стало очевидное сходство их учений. Вчитываясь в их трактаты – в книгу Гераклита «Обо Всем» и трактат Лао-Цзы «Дао Дэ-цзин» видим, что оба они обязаны своим появлением существованию одних и тех же объективных природных и социальных связей, осмысленных посредством одной мыслительной структуры – «образа лука» и воплощенных представителями разных культур в сходных учениях.
Проповедуемый Гераклитом «логос» и «дао» Лао-Цзы обусловлены убеждением, что их устами говорит вселенская мудрость, выражающая извечную истину. Причем главное, что они хотели показать – это не столько борьбу противоположностей, которая была известна философам до них, а единство и борьбу двух пар противоположностей, обусловливающих «гармонию лука».
Гераклит и Лао Цзы предстают перед нами мыслителями, обладающими особым складом ума – разумным мышлением, схватывающим общие для природы и общества объективные связи. Тогда как толкователи их учений, обладали и обладают общепринятым у гуманитариев рассудочным мышлением, которые не знают законов мироздания и не способны оценить мышление выдающихся мудрецов.
Согласно учениям Гераклита и Лао-Цзы, Логос и Дао – это более сложная структура всего сущего, нежели известная всем борьба противоположностей. Гармония лука – это порядок или Путь всего происходящего, сущностью которого является борьба между рождающейся и отмирающей парами противоположностей и этот принцип оказывается равно приложимым ко всем процессам бытия: природным и социальным.
Сам принцип философствования Лао-Цзы и Гераклита, говорит о том, что оба они пользуются разумным диалектическим мышлением. Поэтому все элементы бытия выстроены в их системах по иерархической вертикали, в рамках которой сущее есть производным двух ортогонально расположенных и взаимодействующих сторон, каждая из которых расколота на два противоположных начала (свет-тьма, добро-зло, мужчина-женщина и т.д.). Все, постоянно происходящие во вселенной процессы – это плод борьбы и взаимоперетекания отмирающей пары противополжностей в рождающуюся пару, доходящей до полного превращения одной стороны в другую.
Причем, даже Аристотель никак не мог понять Гераклита и утверждал, что
Последствия такого мнения, закрепившегося в науке на века, были печальны.
Подъем науки происходит только через многие сотни лет после упадка древнегреческой философии и начинается только с XIV века новой эры, когда философы-схоласты Жан Буридан и Николай Орезм сумели посмотреть на окружающую природу почти с тех же позиций, что и философы древности: Пифагор, Гераклит и Лао-зы. Причем, в отличие от Аристотеля, который остановился при осмыслении проблемы маятника, им удалось не только понять, но и описать движение колеблющихся и вращающихся тел через отношение, в котором уменьшение одной из сторон автоматически вызывает увеличение другой. Фактически это было первым сугубо научным обсуждением циклических процессов, где ортогональная диспозиция была тем философским камнем, той парадигмой, которая определила собой последующее развитие физической науки на несколько столетий вперед.
Наглядно это отношение может быть представлено отношением изменяющих свою величину катетов прямоугольного треугольника, что нашло свое отражение в тригонометрических функциях «синус» и «косинус». Простейшим физическим примером, в котором реализуется это отношение, как раз и является маятник, при отклонении которого от положения равновесия, возникает сила, стремящаяся вернуть его в исходное положение.
«Буридан, – пишет Томас Кун, – описывал движение вибрирующей струны как движение, в котором побудительная сила в дальнейшем расходуется при колебании струны, преодолевая ее натяжение; натяжение затем влечет струну назад, вызывая возрастание побудительной силы до тех пор, пока не достигается средняя линия колебаний; после этого побудительная сила тянет струну в противоположном направлении; снова и снова возникает натяжение струны и так далее в симметричном процессе, который может продолжаться до бесконечности. Позже в том же XIV столетии Н. Орезм схематически представил подобный анализ движения подвешенного камня, который сейчас можно считать первым обсуждением проблемы маятника»4545
Кун Т. Структура научных революций. – М.: Прогресс, 1975, С. 155.
[Закрыть].
Приведя целиком это рассуждение, я хотел показать лишь то, что понятие «побудительная сила» и понятие «натяжение» выражают здесь отношение ортогональных тенденций. И впервые, но в несколько ином контексте, этой абстракцией воспользовались не схоласты XIV века, а философы древнего мира: Пифагор, Гераклит и Лао-Цзы.
Одной из основных форм изложения своих идей Жан Буридан (ок. 1300 – ок. 1358) избрал форму комментариев к аристотелевским произведениям, часть из которых была издана в 15—17 веках. В них Ж. Буридан высказал ряд фундаментальных для европейской науки идей, которые предвосхищали основополагающие естественнонаучные концепции новоевропейской научной парадигмы. Он впервые заметил феномен «движения по инерции (на это не обратил внимания ни один естествоиспытатель до него) и стремился доказать, что причина движения вращающегося жернова, или брошенного камня, или выпущенной из лука стрелы представляет собой некое свойство, которое приобретается движимым телом благодаря контакту с двигателем, а после прекращения контакта сохраняется. Для обозначения этого свойства Ж. Буридан ввел понятие импульса – impetus, благодаря которому стал описывать движение по инерции, связав его с понятиями скорости и массы. Если телу придан импульс, то оно будет двигаться до тех пор, пока импульс превышает сопротивление среды. Понятие «импетуса» позволило ввести гипотезу первоначального толчка для объяснения вращения небесных сфер и высказать догадку о возможности описания их движения в понятиях земной механики. Все это не только предвосхищало открытия Галилея и Ньютона, но и задавало импульс к позднейшему переходу от монотеизма средневековой схоластики к деизму и пантеизму, стремящихся освободить науку и философию от засилья церкви и получивших свое оформление в XVI – XVII веках.
Другой философ средневековья – Николай Орезм (1323—1382) – французский математик, физик, астроном и экономист. Он также является одним из наиболее выдающихся предшественников современной науки. Предметом его сочинений было выражение в математической форме тех изменений, которые происходят с многообразными явлениями природы. Рассмотрение таких изменений, по мнению Н. Орезма становится довольно простым, если их ход будет приведен к геометрическим фигурам посредством использования двух перпендикулярных осей координат: абсцисс и ординат. Поэтому, Николай Орезм является одним из первых, кто развивал учение об ортогональных координатах, предвосхитившим появление декартовой аналитической геометрии. Тогда как идеей вращения Земли вокруг своей оси Н. Орезм предвосхитил теорию Николая Коперника, причем до Г. Галилея он сформулировал закон свободного падения тел. Н. Орезм известен и как автор первого сочинения по денежному обращению. Его труд «О происхождении, сущности и обращении денег» позволяет считать его родоначальником современной политэкономии.
Подводя итоги можно с полной уверенностью сказать, что средневековые философы Жан Буридан и Николай Орезм были первыми и наиболее выдающимися предшественниками современной научной философии, повторно нашедшими формулу философского камня и применившие ее к наукам о природе. После долгого застоя именно они совершили прорыв в науку и начали активно осваивать ортогональную диспозицию. Недостатком было лишь то, что реальность они осмысляли не сквозь призму ортогональной диспозиции Гераклита, как отношение двух пар противоположностей, как поворотную антисимметрию, т.е. как «сходящееся-расходящееся», а лишь сквозь призму теоремы Пифагора, как отношение расположенных под прямым углом двух ортогонально расположенных градаций.
С тех пор наука стала стремительно развиваться и породила ту естественнонаучную, техническую и технологическую культурную среду в которой мы обитаем. Тогда как гуманитарная часть культуры заблудилась в лабиринте рассудочного мышления и не может найти из него выход по сей день. Знать формулу философского камня в той форме, в какой ее обозначил Гераклит значит выйти из лабиринта рассудка и пойти по пути научной философии, что обусловит единство естественнонаучной и гуманитарной составляющих культуры.
Что же касается развития современной философии, т.е. философии наших дней, то для всех ее направлений характерен отказ от поиска «философского камня» как наиболее общего и ключевого знания о мире и человеке, что стало «камнем преткновения» на пути решения стоящих перед человечеством глобальных проблем, неразрешимых для любой рассудочной формы общественного сознания.
Поэтому для того, чтобы философия смогла стать полезной миру, философы должны отделить историю настоящей научной философии от претендующего на разумность множества направлений рассудочной философии, чтобы таким образом постичь формулу «философского камня» и на этой основе развивать общий для всех наук разумный способ мышления.
Литература
1. Аристотель. Соч. в 4-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1981, 613 с.
2. Древнекитайская философия в 2-х томах. Москва, Мысль, 1972—73. Т. 1, 363 с.
3. Евразийская мудрость от А до Я. Толковый словарь. – Алматы: Создiк-Словарь. В. И. Зорин. 2002.
4. Кун Т. Структура научных революций. – М.: Прогресс, 1975, 288 с.
5. Маковельский А. О. Досократики. Ч. 1. (DK, Fr. 51), е (116 DK).
6. Ротенфельд Ю. А. Проблема тождества и различия в античной и современной философии. Философские науки, 1989, №5, С. 22—31.
III. Революции в науках и революции в философии
1. Философия? Она вам не София!
«То, что не названо, – не существует». Владимир Набоков.
Философия влияет на общую направленность общественной мысли. Вот почему научный и политический расцвет в той или иной стране, чаще всего, сопрягался с философским расцветом. Поэтому как никакая другая область социально-гуманитарного знания, философия ответственна за то, куда движется общество.
По данному Википедией определению: Философия (др.-греч. φιλοσοφία, дословно – «любомудрие», «любовь к мудрости») —
«это особая форма познания мира, вырабатывающая систему знаний о наиболее общих характеристиках, предельно-обобщающих понятиях и фундаментальных принципах реальности (бытия) и познания, бытия человека, об отношении человека и мира. К задачам философии на протяжении ее истории относились как изучение всеобщих законов развития мира и общества, так и изучение самого процесса познания и мышления…».
Поэтому в данном разделе книги мы будем понимать философию как один из способов осмысления мира и человека, в котором мышление, имея принципиально понятийный характер, будет направлено на восхождение от рассудка к разуму, а от него к мудрости, нацеленной на познание общего.
В силу чего в качестве основного вопроса философии ставится вопрос об отношении мышления к бытию, т.е. вопрос о том, при помощи каких понятий философия осмысливала мир в прошлом, и какие понятия она должна взять сегодня в качестве своих самых первых начал.
Рассмотрим три исходные группы (типа) понятий:
Первая группа – это (абсолютные) классификационные понятия, т.е. понятия обычного разговорного языка разной степени общности, при помощи которых мы называем вещи, их свойства, обозначаем различные идеи.
Вторая группа – это (относительные) конкретно-научные сравнительные понятия, т.е. понятия, с использования которых начинаются конкретные науки. Это – тяжелое и легкое, длинное и короткое, богатое и бедное и т. д.
Взяв в любой из этих пар в качестве единицы измерения «меньшее», наука переходит к осмыслению «большего» при помощи чисел, раскрывающих отношения между величинами. Так появляется третья группа понятийных средств – количественные понятия.
Представленную выше классификацию научных понятий дает Рудольф Карнап в своей книге «Философские основания физики» /Philosophical Foundations of Physics/. В ней он собирает не только понятия науки, но и понятия повседневной жизни в три основные группы понятий: классификационные, сравнительные и количественные. При этом
«более эффективными для выражения информации являются „сравнительные понятия“. Они занимают промежуточное положение между классификационными и количественными понятиями».
«Я – пишет Р. Карнап в «Философских основаниях физики» – считаю желательным обратить на них внимание, потому что даже среди учёных значение и эффективность таких понятий часто недооцениваются….
Часто случается, что, прежде чем в область науки могут быть введены количественные понятия, им предшествуют сравнительные понятия, которые являются значительно более эффективным инструментом для описания, предсказания и объяснения, чем более грубые классификационные понятия… Мы никогда не должны недооценивать полезности сравнительных понятий, продолжает Р. Карнап, особенно в тех областях, где научный метод и количественные понятия до сих пор ещё не разработаны»4646
Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки.– М.: Прогресс, 1971. С. 97—99.
[Закрыть].
Философия, как и большинство других социально-гуманитарных наук, не использует сегодня количественные понятия. Она в основном оперирует классификационными понятиями. Но имеются такие их области, в которых применение сравнительных понятий возможно.
Раскол между гуманитарным и естественнонаучным знанием, как раз и определяется различием в использовании понятийных средств. Классификационными понятиями пользуются представители гуманитарного знания. Тогда как началами естественных наук выступает множество конкретно-научных сравнительных понятий разных видов, что, в конечном счете, не только разделило познание по предметам, но и раскололо культуру на две части: естественнонаучную и гуманитарную. Причем, кроме сравнительных понятий конкретные науки стали использовать числа и другие математические абстракции.
Компенсировать фрагментацию науки по предметам пытались многие философы древности, они же физики, астрономы, математики – это Фалес, Гераклит, Пифагор, Аристотель и другие. Эти мыслители стремились не только к конкретно-научному, но и к конкретно-всеобщему, философскому знанию за счет осмысления мира при помощи четвертого типа мыслительных средств – конкретно-всеобщих сравнительных понятий. Этих понятий немного. Они вводились в науку для того, чтобы отражать не какую-то предметную область реальности, а бытие в целом4747
Ротенфельд Ю, А. Проблема тождества и различия в античной и современной философии // Филос. науки. – 1989. – №5. С. 22—31.
[Закрыть].
Другие древнегреческие философы, такие как Парменид и Платон также понимали философию как «знание общего». Однако за начала философии они принимали не сравнительные, а предельно общие классификационные понятия, такие как «бытие», «благо» и т. п.
Различие в подходе к выбору философских начал удачно отразил в своей картине «Афинская школа» Рафаэль. В ее центре фигуры Платона и Аристотеля. Платон указывает пальцем на небо, тогда как Аристотель – на землю.
Примечательно, что сегодня перед философией стоит та же проблема, какими понятиями должны быть представлены ее предельные основания, что символически изображено на картине Рафаэля. Если следовать за Платоном, который в качестве начала выбрал классификационное понятие – оказываемся в лабиринте рассудочного мышления, обусловливающего плюрализм мнений. Если следовать за Аристотелем, выбравшим сравнительные понятия – выходим на оперативный простор науки с ее диктатурой истины4848
Ротенфельд Ю. А. Восхождение от рассудка к разуму // Философия и общество. – 2012. – №1 (65). – С. 26—41.
[Закрыть].
Но в любом случае, по мнению директора Института философии РАН, академика РАН А. В. Смирнова,
Будучи наиболее талантливым учеником Афинской школы, Аристотель не мог согласиться с идущим от Платона пониманием предельно общих «начал». Поэтому в «Метафизике» Аристотель выдвигает четко обозначенные объективные «причины и начала», общие не только для естественных наук, но и для всего знания. Это четыре вида противолежания, как называл конкретно-всеобщие сравнительные понятия Стагирит, которые выводят философское мышление из лабиринта рассудочного мышления. Это «противоречащее», «соотнесенное», «противоположное», «лишенность и обладание», а также первое «откуда» и последнее «куда», которые обусловлены разного рода возникновением и уничтожением»5050
Аристотель. Соч. в четырех томах. Т. 1. Ред. В. Ф. Асмус. М., «Мысль», 1975. С. 121—168.
[Закрыть].
Аристотелевские виды противолежания в нашем расположении
Хочу обратить внимание на принципиально важную связь между множеством конкретно-научных сравнительных понятий градационного вида, таких как тяжелое и легкое, длинное и короткое, богатое и бедное и множеством других – началами конкретных наук. И двумя конкретно-всеобщими сравнительными понятиями градационного вида как началами научной философии – «Соотнесенным» и «Противоположным», направленными на интеграцию знаний.
Переосмыслив аристотелевские виды противолежания, мы получаем три логических направления:
– формальную логику, исходной парадигмой которой является понятие «противоречащее». Его стороны выражают абстрактное, бесконечное различие, поэтому они отстоят друг от друга на максимальном расстоянии. Это направление логики, обусловливает возникновение классификационных понятий обычного разговорного языка и рассудочное мышление;
– метафизическую логику конкретных наук, исходной парадигмой которых является понятие «Соотнесенное», на основе которого возникает счет, арифметика и другие разделы математики;
– диалектическую логику, исходной парадигмой которой является понятие «Противоположное», понимаемое не иначе, как избыток и недостаток того или иного субстрата относительно «промежуточного» положения.
Верхний ряд ступеней через понятие «Соотнесенное» позволяет осмысливать количественное многообразие мира, поскольку для осмысления «большего» мы можем брать «меньшее» в качестве единицы измерения. Нижний ряд ступеней через понятие «Противоположное» дает возможность осмысливать природные и социальные процессы, их энергетику.
При этом один из аристотелевских видов противолежания – «противоречащее» – мы разделили на две части – на два совершенно самостоятельных сравнительных понятия: «Тождественное»: А = А. И «Различное»: А и не-А. Тогда как три других вида противолежания: «соотнесенное», «лишенность и обладание» и «противоположное», напротив, объединили в один вид, вводя для него общий термин – «градационное».
Такой передел обусловлен разными функциями выделенных Аристотелем мыслительных средств. «Противоречащее» имеет отношение к речи и связанному с ней непротиворечивому рассудочному мышлению. Что же касается остальных видов противолежания, то они обусловливают природные и социальные связи, возможность их измерения, счет и, в конечном счете, высокоразвитое философское мышление – мудрость. При этом они отражают не три проявления реальности, как о них, видимо, думал Аристотель, а одно объективное отношение, которое мы и обозначили словом: «градационное».
Стремясь, как и Платон к «знанию общего», Аристотель не ограничивал познание известными ему видами противолежания, а был сторонником восхождения от самых простых конкретно-всеобщих сравнительных понятий: одинаковое, различное, соотнесенное и т. д. – к более сложным понятиям как мыслительным средствам, отражающим единство мира. Однако не нашел их.
Последующие поколения пошли в этом вопросе не за Аристотелем, а за Платоном. Поэтому и случилось, что с тех самых пор философия все дальше заходила в лабиринт рассудочного мышления, поскольку стала абстрактно-всеобщей, дефинитивной, рассудочной формой общественного сознания.
Тогда как выделенные Аристотелем виды противолежания, напротив, выводят философию на оперативный простор науки, поскольку являются самыми исходными пред математическими конкретно-всеобщими понятиями, объективно отражающими реальность вне зависимости от ее природной или социальной обусловленности. В результате их применения уже ничто не препятствует развитию философии как объективной науки, отражающей конкретно-всеобщее единство мира.
Причем, если внимательно рассмотреть два вида противолежания: «соотнесенное» и «лишенность и обладание», то можно обнаружить, что они представляют собой два различных проявления одного и того же отношения – градации. В одном случае – это связь «меньшего» и «большего». Тогда как в случае «лишенности и обладания», «лишенность» выражает, выродившееся в ноль «меньшее». Примером может служить обычная школьная линейка. Это подтверждает тот факт, что понятие «лишенность и обладание» представляет собой частный случай «соотнесенного».
То же касается и понятия «противоположное», которое не является самостоятельным отношением, поскольку не отличается от «соотнесенного» ничем иным, кроме как выбором иной, срединной точки зрения, которая делит «градационное» на две противоположные части.
В итоге, если смотреть на градацию с точки зрения «меньшего», мы видим другой ее конец в качестве «большего». Если же смотреть на градацию с позиции «большего» – видим другой ее полюс – «меньшее» или «лишенность». Если же на градацию посмотреть со срединной позиции, то получим «избыток» и «недостаток» относительно промежуточного, то есть «противоположности», обусловливающие энергетику мироустройства5151
Не этот ли принцип раскрывает суть одной из величайших тайн христианского учения о триединстве Бога, в котором говорится о том, что Бог, как правящая миром Всесила, есть в трех Лицах (Троица). Это Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой? И разве не об этой Всесиле повествует Брейшис, 1:1—5 (Ветхий Завет)? При формировании древнегреческой философии на самом раннем этапе ее развития, как и идеи христианского Бога, немалую роль сыграли ветхозаветные размышления о сотворении мира. Так в первой главе Библии, которая называется «В начале» речь идет о той Высшей Силе, которая творит мир через Слово. Но Ее речь – это Ее действия, понять которые можно не иначе, как только через сравнительные понятия: градационное и ортогональное. Первое понятие отражает противоположность света и тьмы, а второе – кругообороты дня и ночи.
[Закрыть].
Выходит, что каждое из сравнительных понятий (будь то конкретно-научное или конкретно-всеобщее понятие) дает наблюдателям одинаковые для всех объективные точки зрения, что, в конечном счете, приводит их не только к пониманию тех или иных отношений, но и к взаимопониманию.
Совершая восхождение от абстрактного тождества (Тождественное) к конкретным различиям (Соотнесенное и Противоположное), и постигая все их конкретно-научные природные и социальные проявления с объективных точек зрения, человек приобщается к первой ступени философской мудрости, за которой Аристотель угадывал следующие более высокие ступени, однако не нашел пути к ним.
Мы же, продолжая дело древнегреческих мыслителей, собираем выявленные ими более сложные конкретно-всеобщие сравнительные понятия и объединяем их в единую систему. Так, у Пифагора мы находим его знаменитую теорему, связывающую под прямым углом две градации (Ортогональное 1 Пифагора). Тогда как у Гераклита мы находим гармонию лука и лиры (Ортогональное 2 Гераклита), связывающую под углом 90 градусов две пары противоположностей. Последние отражают собой более общие, нежели у Аристотеля, причинно-следственные природные и социальные связи.
Таким путем мы собираем выявленные древними конкретно-всеобщие сравнительные понятия в единую систему5252
Ротенфельд Ю. А. Восхождение от рассудка к разуму // Философия и общество. – 2012. – №1 (65). – С. 26—41.
[Закрыть].
Натуральный ряд сравнительных понятий
При этом хочу обратить внимание на принципиально важную связь между множеством конкретно-научных сравнительных понятий ортогонального вида, таких как меновые и потребительные стоимости, потенциальная и кинетическая энергия, электрическое и магнитное поле, рабство и феодализм, и множеством других понятий конкретных наук. И конкретно-всеобщими сравнительными понятиями ортогонального вида, то есть понятиями научной философии – «Ортогональное 1 Пифагора» и «Ортогональное 2 Гераклита», направленными на интеграцию знаний5353
Ротенфельд Ю. А. Возродить школу разума: к истории становления понятийного мышления в науках. Неизбежность нелинейного мира: Приложение к журналу «Философские науки». Монография. К 100-летию со дня рождения В.С.Готта. Москва. Гуманитарий, 2012. – С. 146—164.
[Закрыть].
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
