Текст книги "«Локомотив». Возвращение на пьедестал"

Юрий Семин
«Локомотив». Возвращение на пъедестал

Литературная запись Павла Алёшина

Художественное оформление С. Власова

Фотография на обложке: © Елена Руско / РИА Новости

Предисловие
Тренер-победитель

Когда я вспоминаю о Юрии Семине, на душе становится светлее. К сожалению, встречаемся мы сейчас не часто из-за профессиональной занятости, хотя, пройдя неминуемую возрастную черту, могли бы спокойно сидеть где-нибудь в тени дубрав, вспоминая минувшие футбольные дни. На спокойную старость себе заработали. Но огонь в наших сердцах не погас, непрестанно зовет на передовую, потому и оба востребованы: я – по государственной линии, Юрий Павлович – по футбольной.

Познакомились мы в 1976 году, когда тренер «Локомотива» Игорь Семенович Волчок пригласил меня в свою команду, капитаном и лидером которой был Юрий Семин. Он, на своем опыте познавший проблемы адаптации провинциала в Москве, сразу взял меня, молодого нападающего, под свою опеку и во многом способствовал успешному началу моей столичной карьеры. С тех пор – вот уже больше 40 лет – мы с ним дружим, я с любовью отношусь к нему, как к замечательному человеку, к его семье и с большим уважением как к специалисту.

Объединяет нас и то, что по натуре своей оба максималисты. И какую бы команду Семин ни возглавлял, везде он ставит перед ней предельную задачу, а самое главное – добивается ее выполнения. Об этом говорят три чемпионских титула под его руководством «Локомотива», выигрыш чемпионата Украины киевским «Динамо», да и азербайджанская «Габала» и саранская «Мордовия» добились с ним своих высших достижений.

В основе этих успехов непроходящая любовь к футболу, высший уровень профессионализма, огромный опыт – не только футбольный, но и жизненный и, конечно же, личные качества, прежде всего характер. Как футболист, владеющий филигранной техникой и прекрасно образованный тактически, но бесхарактерный, многого в футболе не добьется, так и тренер, несмотря на красные дипломы, суперобразование, но не проявляющий амбиций, честолюбия, не приведет команду на пьедестал. Тренер-победитель – это особая харизма, магически влияющая на игроков. Ею обладают далеко не все даже известные специалисты. Тренеров много, но не случайно из года в год на слуху одни и те же фамилии Гвардьола, Моуринью, Зидан, Анчелотти, Хайнкесс, Венгер… У нас в конце советской эпохи были Качалин, Бесков, Лобановский, Севидов, в российский период – Романцев, Семин…

Тренер – ключевая фигура в команде, клубе. Он отвечает за результат и, чтобы этот результат был достигнут, должен выбрать наиболее разумную стратегию, определить рациональную тактическую схему, игроков, которые смогут ее реализовать, подготовить команду физически. Он проводит тщательный анализ прошедших и предстоящих матчей своей команды. При этом он должен быть еще и хорошим психологом, правильно выстроить отношения с игроками, вместе с которыми проводит около 250 дней в году. Далеко не всегда приход классного игрока усиливает команду. Тут все опять же упирается в умение тренера вписать футболиста в состав, в тактическую модель, максимально использовать его лучшие качества. И именно он, а не кто-то, должен определять пригодность игрока для команды, поскольку ему с ним работать, и он лучше других видит, сумеет ли кандидат войти в команду, в ее игру.

А случаются еще и спады, неудачи, усталость игроков, физическая или моральная, но при любых обстоятельствах способен держать команду в хорошем игровом тонусе только сильный тренер.

Все это вместе называется управлением командой и ее игроками, и Юрий Павлович прекрасно таким искусством владеет.

Не случайно в его командах игроки полностью раскрывают свои возможности. И сейчас мы видим в «Локомотиве», как воспрял из небытия Мануэл Фернандеш, ставший лучшим игроком команды в сезоне‑2017/18, как пришла вторая молодость к Фарфану, как засверкал талант Кверквелии, как прогрессируют братья Миранчуки…

Третье золото Семина с «Локомотивом» оказалось наиболее тяжелым, но неспроста он любит матчи против самых сильных соперников, получая от побед в них настоящее удовольствие. Правда, в данном случае многих трудностей удалось бы избежать, если бы такими же профессионалами, как он, были некоторые руководители «Локомотива», если бы в клубе существовало единство, характерное для «Локомотива» в 90-х – начало 2000-х годов.

Было время, когда мои команды сражались с командами Олега Романцева и Юрия Семина за высшие титулы. Каждый из нас отстаивал честь своего клуба. Непримиримое соперничество, как правило, чревато вспышками антагонизма – проигрывать всегда обидно. Но нам хватило такта, выдержки не перейти определенную черту по отношению друг к другу, хотя некоторые журналисты и пытались столкнуть нас лбами. Поэтому до нынешнего дня мы сохранили добрые, уважительные отношения.

Я не замечаю возраста Юрия Семина. На него обращают внимание разве что недруги да нерадивые журналисты. Семин как тренер, считаю, по-прежнему в расцвете сил, не устает от футбола, носится по Европе, чтобы увидеть все самое современное в нашей игре и намотать на ус, продолжает учиться.

Локомотивские болельщики в Семине души не чают. Но интересно, что и поклонники других клубов, причем не только московских, относятся к нему очень позитивно. Такое не часто встретишь и в мировом футболе, Юрий Палыч уникум и по этой части.

А для меня он остается все тем же Юрой 42-летней давности, поскольку и внешне почти не меняется, и как человек. Также приветлив и отзывчив, дружелюбен, такой же прямой в своих высказываниях, ни на что не жалуется, после хорошей победы своей команды по российскому обычаю не прочь поднять полную чарку со своими друзьями.

Новых удач тебе, дружище!

Валерий Газзаев, заслуженный тренер России, депутат Государственной Думы РФ

Глава 1
В «Локомотив» по ковровой дорожке

Когда отшумели первые торжества, закончились поздравления, восторги и объятия футболистов, тренеров, всех причастных к третьему чемпионству «Локомотива» людей и я наконец оказался в своем доме, почему-то вспомнился мой первый приход в клуб в качестве тренера. Как все начиналось.

Сразу по окончании сезона 1985 года меня, старшего тренера команды «Памир» (Душанбе), вызвал к себе первый секретарь ЦК компартии Таджикистана Рахмон Набиев. В советские времена руководители союзных республик уделяли футболу большое внимание, даже если сами не были болельщиками. Это сейчас стадионы второго эшелона российского футбола наполовину, а то и больше, пусты во время матчей. А тогда на «Памир», который я тренировал, стабильно ходило 15–20 тысяч человек, на центральные матчи и того больше. Социальная значимость футбола была очевидна для всех, в том числе и для людей, занимавших высокие республиканские посты. На победных матчах своих команд люди выплескивали положительные эмоции, надолго заряжались хорошим настроением. Я все это испытал на себе за три года работы в Таджикистане.

С «Памиром» мы могли пробиться в Высшую лигу чемпионата СССР, но помешали привходящие, не футбольные обстоятельства, о которых уже немало было сказано, и я не хочу повторяться.

Отношение ко мне в республике было очень теплое, для команды делалось максимально возможное, я отдавал работе с «Памиром» всего себя, и команда выступала как никогда успешно. Чувствовал, что это видят и ценят.

Приближаясь к кабинету высокого партийного руководителя по красной ковровой дорожке, я перебирал в уме поводы для приглашения на столь лестную аудиенцию, но все догадки оказались тщетными.

Рахмон Набиевич несказанно удивил меня, предложив подумать… о переходе на работу в московский «Локомотив». «Министр путей сообщения Николай Семенович Конарев попросил меня отпустить вас в Москву, в «Локомотив», – сказал он. – Мы не можем отказать уважаемому министру, но решение за вами. Если вы примете это предложение, но у вас что-то не заладится в «Локомотиве», мы готовы месяц ждать вашего возвращения».

Меня словно обухом по голове ударило. О желании руководства «Локомотива» видеть меня старшим тренером я не ведал ни сном ни духом. И вдруг такое предложение от первого лица Таджикистана!

Назначение в «Локомотив» тогда нельзя было считать повышением в ранге. Команда увязла, надолго застряла в Первой лиге и вообще считалась пятым колесом в телеге московского футбола, была никому не нужна, кроме главных железнодорожных ведомств. Каждый из их руководителей стремился вывести клуб на уровень ведущих в стране, создавал для этого всевозможные условия, но ничего не получалось. Не смогли по-настоящему разогнать «Локомотив» даже такие асы тренерской профессии, как Александр Севидов, Виктор Марьенко, специалист по выводу команд в Высшую лигу Игорь Волчок.

Позднее я узнал, что порекомендовал Николаю Семеновичу мою кандидатуру, посоветовал вместо опытных, бывалых пригласить молодого 38-летнего тренера руководитель отдела футбола Всесоюзного совета ДСО профсоюзов Сергей Васильевич Полевой, который ранее отправил меня дебютировать в роли тренера в Душанбе. Хоть родился я и вырос в Орле, Москву к тому времени успел полюбить, немало поиграл за столичные «Спартак», «Динамо», тот же «Локомотив», она стала для меня родным городом. К тому же в душе бушевали амбиции, одолевал азарт.

В бытность футболистом мне не довелось стать чемпионом страны. В 1970 году «Динамо», за которое я тогда выступал, выиграло Кубок СССР, но проиграло повторный золотой матч чемпионата ЦСКА, в котором меня, к сожалению, не было на поле из-за травмы.

Прекрасно понимал, что при той союзной конкуренции мне как тренеру с «Памиром» вряд ли удалось бы стать чемпионом страны, а с московским клубом представлялось добиться столь высокой цели легче, даже если этот клуб «Локомотив». Но для начала предстояло вытащить команду из болота Первой лиги, стабилизировать ее пребывание на высшем уровне. В общем, я дал согласие.

И с января 1986 года «Локомотив» стал моим родным клубом, куда бы потом ни забрасывала меня судьба. Будь моя воля, она с тех самых пор не разлучала бы меня с «Локомотивом», но обстоятельства складывались так, что между уходами и возвращениями в «Локомотив» – однажды даже в качестве президента клуба, пришлось поработать и в Киеве, и в Саранске, и в азербайджанской Габале, и в Махачкале. Почему? Да потому что без работы, без футбола я не могу – просто себя не мыслю. Футбол – моя жизнь. Как и «Локомотив».

Однажды, когда нынешний «Локомотив» делал только свои первые шаги, у меня появилась возможность возглавить едва ли не самую популярную команду страны. Момент был сложный, нас покинули лучшие игроки. Но в те трудные дни я особенно ощутил, как верят в меня железнодорожные руководители, как надеются, и не мог их подвести. Чувство долга перед ними заставило меня остаться, и я пронес его через всю свою тренерскую карьеру. Оно и сейчас со мной. Отстаиваю свои принципы, позицию в спорах даже с некоторыми руководителями клуба не из-за врожденной строптивости, духа противоречия или амбиций, желания доказать, что всегда прав, а исходя из опыта и той ответственности, которую возложила на меня судьба, за что я ей несказанно благодарен.

Почему я начал с этих воспоминаний в первых строках очередной золотой страницы в истории «Локомотива»? Потому что для меня работа с этим клубом означает стремление к достижению предельных турнирных высот. Потому что, несмотря на 70-летний возраст, я еще полон сил и не чувствую усталости от футбола. А значит, по-прежнему могу приносить пользу клубу, который, напомню без ложной скромности, создавал на нынешней основе вместе с его президентом в 1992–2005 годах Валерием Филатовым. И золото чемпионата России‑2017/18 подтвердило, что основы эти прочны, вечны, как египетские пирамиды. И никакие враждебные вихри, время от времени налетавшие откуда ни возьмись, над ними не властны.

И я взялся за эту книгу, хотя инициатива была не моя, и сначала отнесся к ней прохладно: обо мне уже много написано всего самого разного, а книга в свое время выдержала два издания. В интервью различным СМИ, не только спортивным, перед телекамерами после чемпионского финиша «Локомотива» я ответил вроде бы на все вопросы. Излишним тщеславием не обременен, полагаю, что чемпионский титул это, безусловно, громадный всплеск эмоций, невероятная радость – с одной стороны. Но с другой – это рабочий момент, итог напряженного, порой титанического сезонного труда – команды, тренерского и административного штаба, клубной администрации. И хочется запечатлеть на страницах книги имена тех, кто верой и правдой служит футболу, «Локомотиву», порой без выходных на радость болельщикам клуба, отряд которых с момента моего первого тренерского появления в Черкизове вырос не в десятки – в сотни раз.

Словом, не зря я тогда переступил порог кабинета первого секретаря компартии Таджикистана. С него и началась моя настоящая локомотивская карьера, которая продолжается уже 32 года. Да, были в ней вынужденные перерывы, но, и находясь вдали от клуба, я продолжал жить его жизнью, радовался успехам, которых вполне могло быть больше, переживал неудачи.

Не знаю, что увидел во мне много лет назад министр Николай Семенович Конарев, почему именно мне, молодому специалисту, доверил выручать «Локомотив» из беды. Почему поддерживали нашу с Валерием Филатовым команду во главе клуба начальник Московской железной дороги Иван Леонтьевич Паристый, министры Геннадий Матвеевич Фадеев, а Николай Емельянович Аксененко построил вместе с нами новый красавец-стадион. Наверное, эти люди из простых рабочих семей, пробившиеся на высокие посты благодаря незаурядным организаторским способностям, любви к своему делу и огромному труду, видели и оценили в нас эти же качества.

И третье чемпионство «Локомотива» – это и их золотые медали, как и в двух предыдущих. Без этапов, пройденных клубом при поддержке первых лиц главных железнодорожных ведомств страны, ничего бы этого не было.

И среди всех наград, которые я заслужил своим тренерским трудом, особое место занимают два скромных значка «Почетный железнодорожник».

Глава 2
Московская футбольная школа

В Москву-то я вернулся, но сомнения в правильности решения продолжали одолевать. С «Памиром» мы уже почти выбрались из Первой лиги в Высшую, в Душанбе у меня сложилась определенная тренерская репутация, ко мне с уважением относились и руководители Таджикистана, и болельщики, а в «Локомотиве» предстояло начинать все сначала.

Но Николай Конарев сумел найти нужные слова, развеявшие мой скептицизм. «Мы помним тебя лидером, капитаном «Локомотива», – сказал он. – Считай, что «Локомотив» – твой дом. Работай спокойно, мы верим в тебя. Будут трудности, поможем».

«Локомотив» в те времена был Богом забытым клубом. Одно время в горкоме КПСС даже ставился вопрос о его закрытии. Но Конарев считал команду одним из подразделений Московской железной дороги, Министерства путей сообщения – передовых советских ведомств. И футбол мечтал поднять на ту же высоту.

Не знаю, взялся бы я за это безнадежное дело, если бы не школа, которую прошел в футболе игроком.

После приглашения из орловского «Спартака» в московский к столице привыкал долго. По-настоящему моим городом Москва стала где-то через год. Болельщики признали меня после матчей на Кубок обладателей кубков против югославского ОФК. Это был дебют «Спартака» в еврокубках.

Накануне матча в Белграде я получил травму – коленный сустав распух. Но так хотелось играть, что никому об этом не сказал и вышел на поле. Получилось удачно. Сначала добил отраженный вратарем мяч, и мы повели 1:0, потом решился на индивидуальный проход и завершил его точным ударом – 2:0. «Спартак» тогда победил – 3:1. Ответный матч в Лужниках мы выиграли – 3:0, и первый мяч тоже я забил.

Карьера моя стремительно шла ввысь, но тут в «Спартаке» поменялся тренер. Вместо Николая Гуляева назначили Никиту Симоняна.

Никита Павлович – прекрасный человек и замечательный тренер, педагог. Он мог не только объяснить нам, как надо играть, но и в свой 41 год многое показать. По воротам он бил лучше любого из нас по силе и точности. Работать с ним было невероятно интересно.

Вспоминаю об этих временах не для красного словца, а чтобы показать, каких замечательных учителей встретил на своем футбольном пути, какую прекрасную школу прошел под их руководством.

Но первым моим наставником в «Спартаке» был Николай Алексеевич Гуляев, о котором сейчас почти не слышно. А ведь это он приводил «Спартак» к чемпионским титулам в 50-е годы и мне помог быстро раскрыться. Спокойный, уравновешенный, справедливый, он много внимания уделял молодежи, помогал, доверял ей, а мне, как сам бывший форвард, многое подсказал, многому научил.

Начальник команды «Спартак» Николай Петрович Старостин был потрясающим, как сейчас сказали бы, мотиватором. Его выступлений перед каждым матчем спартаковцы ждали с нетерпением. И после его красивой зажигательной речи силы у нас удваивались.

Известно, что у каждого тренера свой взгляд на построение команды, ее игры. И если при Гуляеве я постоянно выходил на поле в стартовом составе, то при Симоняне все реже. Вроде бы на тренировках старался выполнять все задания от и до, но ситуация не менялась.

На такой грустной ноте для меня подошел к концу сезон 1967 года, наступила пора службы в армии, и мое приглашение в московское «Динамо», клуб, которому я симпатизировал с детства. Тренировал команду Бесков, работать под руководством которого мечтал едва ли не каждый футболист.

Четыре динамовских года стали самыми счастливыми в моей карьере игрока. Константин Иванович учил нас не только хорошему футболу, но и жизни, давал много бытовых советов, полезных для прогресса молодого футболиста, даже своим внешним видом – на тренировках всегда выбритый, аккуратно с четким пробором причесанный, модно с иголочки одетый за пределами поля – подавал пример футболистам.

В «Динамо» у нас сложился очень дружный коллектив. Мы были молодыми, мечтали достичь в футболе больших высот, и у нас многое получалось, все с огромным желанием работали на тренировках, а после них часто собирались вместе. Нам было о чем поговорить, что обсудить, общность интересов была невероятная. Возможно, именно то динамовское единение я смог пронести сквозь годы. Оно послужило впоследствии прообразом локомотивского микроклимата, который справедливо стали называть семьей.

Недавно какой-то разгорячившийся молодой телекомментатор запустил в эфир, что из «Динамо» я ушел, будучи звездой, поссорившись с Бесковым. Богатая фантазия у этих ребят.

Звездой я себя никогда не считал, но игроком основного состава «Динамо» был твердым, стал обладателем Кубка СССР 1970 года. Наверное, в том же сезоне мог стать и чемпионом, но «Динамо» проиграло повторный золотой матч ЦСКА – 3:4, хотя выглядело сильнее соперника. Я в том матче не участвовал из-за травмы. И признаюсь, было приятно, когда Бесков впоследствии посетовал: «Если бы на поле был Семин, мы не проиграли бы». Да и более 300 матчей, сыгранных мною в высшей лиге, – объективный показатель стабильности выступлений в ней.

А поводом для расставания с «Динамо» послужило мое недовольство непопаданием в состав на четвертьфинальный матч Кубка кубков с югославской «Црвеной звездой» в 1972 году. Хотя Бесков обещал, что я буду играть. Возражений он не терпел, я лишился его расположения и подал заявление в «Кайрат». Никакого скандала при этом не было.

Хорошей школой для меня, в том числе и жизненной, стала работа с тренерами Игорем Волчком в «Локомотиве» и Виктором Корольковым в краснодарской «Кубани». Импонировал их подход к игрокам, умение дорожить каждым футболистом, создавать ему максимальные условия для совершенствования.

Тренерскую деятельность я начал сразу после завершения карьеры в «Кубани». Когда команду возглавил Александр Кочетков, я некоторое время помогал ему. Но однажды он сказал: «Не стоит тратить время на работу ассистентом. Ты готов к самостоятельной».

Пошел учиться в Высшую школу тренеров. Это было замечательное время! Каких прекрасных, любящих и знающих различные аспекты футбола, спорта людей я встретил там. Лекции нам читали профессора, известные тренеры, в том числе и зарубежные. В течение двух лет я с огромным энтузиазмом в 8 часов утра мчался в Институт физкультуры и очень многое познал за это время.

Глава 3
Что нам стоило дом построить

После окончания ВШТ я начал свою настоящую тренерскую карьеру, приняв «Памир». А потом на горизонте появился «Локомотив».

Поначалу мою кандидатуру не утвердил московский горком КПСС, тогда кандидаты на должность старшего тренера рассматривались главным столичным партийным органом. Почему не утвердил? Объяснять на Старой площади было не принято. Но Николай Конарев сумел настоять на своем, переубедил партийных деятелей.

После такого невероятного вотума доверия я просто не мог подвести уважаемых людей. Ощущал себя человеком, кровно ответственным перед моими руководителями за результат, болельщиков у «Локомотива» в нормальном понимании этого термина тогда еще не было.

И прежде чем перейти к нашему третьему походу за золотом, я, наверное, должен напомнить этапы пройденного «Локомотивом» пути с нулевого уровня – Первой союзной лиги к признанию не только в России, но и Европе.

Дело казалось на первый взгляд неподъемным. Локомотивский бренд в Москве никого не вдохновлял, все сливки из столичных футбольных школ собирались в «Динамо», «Спартаке», ЦСКА, «Торпедо». А Первая лига, в которой завяз «Локомотив», представляла собой очень мощный турнир. Его участниками в 1986 году были ЦСКА, «Памир», «Ростсельмаш», «Ротор», «Спартак» (Орджоникидзе), «Кубань», «Пахтакор», «Нистру», СКА «Карпаты» (Львов), запорожский «Металлург». В такой компании пробиться наверх заурядной команде было невозможно.

И мы при дефиците молодых талантов сделали ставку на опытных футболистов, не пришедшихся ко двору в привилегированных столичных клубах. В составе «Локомотива» выступали защитники Сергей Базулев, Александр Бокий, Виктор Шишкин, полузащитник Валерий Гладилин, нападающие Александр Калашников, Валерий Петраков. Тогда же появился у нас и Сергей Горлукович, ставший одним из самых ярких игроков в истории клуба.

Но за сезон команда полностью еще не сложилась, народ все-таки пришел разномастный, и в итоге мы заняли только 6-е место.

Железнодорожные руководители понимали ситуацию, не торопили, не дергали нашу тренерскую бригаду, в которую входили Виталий Шевченко, Владимир Коротков, Александр Петрашевский. В кабинетах МПС и МЖД мы нередко обсуждали положение дел в «Локомотиве». Эти встречи носили рабочий доброжелательный характер, ничем не напоминая «вызовы на ковер». Мне, 39-летнему выпускнику ВШТ, была предоставлена полная свобода творчества, приглашения футболистов, естественно, в рамках возможностей железнодорожного ведомства.

Сейчас, оглядываясь назад, я испытываю огромную благодарность своим шефам, которые не на словах, а на деле дали мне почувствовать, что «Локомотив» – это мой дом и обустраивать я его должен в расчете провести в нем всю оставшуюся жизнь. Они справедливо полагали, что предоставленная свобода делает творческую личность наиболее эффективной.

До конца я этого не осознавал, пока не побывал в лагере киевского «Динамо» на тренировках Валерия Лобановского. Звезда киевского «Динамо» в атаке, он, став тренером, имел полную свободу во всем, что составляло спортивную сферу работы клуба. Выводил ли он команду на тренировку, занимался ли с ней теорией, приезжал ли на матч, сидел ли, обычно раскачиваясь, на тренерской скамейке, буквально в каждом его слове, жесте, даже походке ощущалась уверенность хозяина своего любимого и чрезвычайно успешного дела. Ни один игрок не появлялся в команде без одобрения Валерия Васильевича. И как результат – 8 чемпионских титулов киевского «Динамо» в СССР, 5 – в Украине, два выигрыша европейского Кубка обладателей кубков.

Тогда, в Киеве, я осознал и свое счастье – возможность, не оглядываясь на время и другие факторы, создавать команду, которая бросила бы вызов признанным лидерам отечественного футбола.

На следующий год в «Локомотив» пришел списанный из «Спартака» Юрий Гаврилов, чье умение вести игру никуда не делось, а вместе с ним и очень интересный нападающий Михаил Русяев, оборону укрепил экс-динамовец Александр Головня, и мы вышли в Высшую лигу!

Мы пригласили вратаря Станислава Черчесова, которому, как ранее Базулеву и Русяеву, не находилось места в «Спартаке». Вместе с Горлуковичем эта тройка составила стержень команды, которая в итоге финишировала 7-й. Русяев с 15 голами вошел в тройку лучших бомбардиров чемпионата, Горлукович – в состав сначала олимпийской, а потом и первой сборной СССР.

На наши игры пошел зритель, и мы уже мысленно представляли, каким будет новое поступательное движение «Локомотива», но вместо дальнейшего прогресса пришлось собирать обломки уже почти готового дома. В «Спартаке» заметили, насколько выросли у нас Черчесов с Базулевым, и забрали их обратно. Все межсезонье переходил в «Спартак» и Русяев, а в результате остался, но утратил прежнюю мотивацию.

Тогда и мне поступило предложение – возглавить московский «Спартак». Сначала вызвали в профсоюзные верха, а потом состоялся разговор со спартаковским идеологом Николаем Петровичем Старостиным.

«Спартак» стал бы для меня новым уровнем, под свое начало я получил бы целый легион талантов, возможности которых бесконечно расширяли тренерские горизонты. Перспектива, особенно на фоне разобранного на части «Локомотива», выглядела очень заманчивой.

Но я отказался, не мог в трудной ситуации бросить порученное мне дело. Как бы я потом смотрел в глаза людям, которые безоговорочно поверили в мои тренерские способности, предоставили полную свободу творчества, не упрекали за ошибки, которые я, молодой тренер, конечно же, совершал.

В новый чемпионат вступила фактически другая по сравнению с предыдущим команда «Локомотив», уделом которой стало возвращение в Первую лигу. Стройку предстояло начинать заново.

Вернулись мы в Высшую лигу за год. И в том же 1990 году «Локомотив» в третий раз за свою историю добрался до финала Кубка СССР. И хотя команда готовилась к решающему матчу очень серьезно, дать бой киевскому «Динамо» не получилось. Мы были разгромлены – 1:6.

На следующий год я по приглашению Федерации футбола Новой Зеландии отправился работать с олимпийской сборной этой страны. Уехал из СССР, а вернулся уже в Россию. Началась новая эпоха нашего государства, ставшая эпохой больших свершений для «Локомотива».