Текст книги "Источник. Путь без пути"

– Чей это склеп?, – спросил я Энни.

– Это склеп великана Вáндиля. Здесь мы переждем дождь.

– А почему не у старика? Там намного уютней, – спросил я.

– Не стоит пренебрегать гостеприимством. Нам нужно обсохнуть, – продолжила Энни.

Я подошел к старой обшарпанной стене, на которой висели дощечки с какими-то надписями. Взяв две доски, я разбил их о каменный пол на несколько частей, после чего с помощью огнива поджег их. Разведя костер, мы сели отогреваться. Через какое-то время Энни достала из сумки свистульку и начала издавать звук, усиливая его с нарастанием. Дождь уже почти прекратился и я, не выдержав этого свиста, крикнул Энни:

– Хватит уже!

– Потерпи немного, – сказала Энни.

– Я уже не могу терпеть этот звук.

Дунув еще несколько раз в свисток, Энни положила его в сумку. Тут я услышал, звонящий крик, раздающийся где-то в небе.

– Ну вот и хорошо, – сказала Энни. – Пойдем. Энни начала подниматься по ступеням наверх здания. Очутившись на крыше склепа, я увидел здоровенную птицу, которая приближалась к нам. Энни взяла лук и сказала:

– Как только я надену тетиву на шею орла, взбирайся не него.

Через мгновение громадная птица приземлилась на крышу, чуть не сбив меня своими крыльями с ног. Энни в прыжке запрыгнула одновременно, надевая лук на шею птицы. Я по совету Энни забрался на широкую спину орла и со всей силы вцепился в твердые перья. Энни дернула лук, и тетива запрокинула голову орла, который взмахом крыльев рванул ввысь. Пролетая над крепостным городом, я с возбуждением осматривал родные окрестности. Но как бы Энни не пыталась управлять птицей, она ее не слушала и летела в противоположную сторону от карьера. Вскоре мы оказались над морем.

– Что ты творишь, девчонка?! Ты хочешь нас убить? – крикнул я.

– Это молодой орел просто не натренированный. Ничего страшного, сейчас он снизится, и мы спрыгнем в море. Я постараюсь как можно ближе подвести его к направлению карьера.

Облетев по окружности, большая птица начала снижение и Энни крикнула: «Прыгаем!» Мы прыгнули недалеко от высокой скалы, которая находилась ближе к восточной части карьера. Барахтаясь в волнах моря, я искал Энни. Увидев девчонку, я крикнул:

– Ты в порядке?

Энни в ответ радостно заорала:

– Да, все хорошо! Выбираемся на берег. – Выплыв возле отвесный скалы, Энни сказала: – Я знаю это место, нужно ждать прилива.

– И чем же нам поможет прилив? – сказал я.

– Вон там видишь, вверху есть канат? Когда я была маленькой, отец учил меня прыгать с него.

К вечеру начался прилив, и вода подняла нас до каната. Взобравшись на поверхность скалы, мы оказались в пятистах шагах от карьера.

– Все, Матс, мы дома, – сказала Энни.

– Это ты дома, мой дом не здесь, – ответил я.

Энни подозрительно посмотрела на меня и сказала:

– Решать тебе, как знаешь. – И мы пошли к карьеру. Через какое-то время спустившись на тот уровень, где покоилась ресница Ими́ра, Энни сказала:

– Надеюсь, еще увидимся, мне пора идти.

Оставшись один, я оглядывался по сторонам, но меня никто не встречал. Я подошел к одному из воинов и спросил:

– Не видел ли ты того человека, который привел меня сюда? – Воин, не обращая на меня внимания, строго нес свой пост. – Ну и Бог с вами, – сказал я и отошел от двери. Проходившая мимо женщина, остановилась возле меня и сказала:

– Молодой человек, не желаете ли вы пообедать?

– С удовольствием, – признался я.

Женщина повела меня на два уровня ниже, и пройдя через охрану, мы вошли в просторную пещеру. Она освещалась не живым огнем, а теми живыми светящимися камнями. На стенах висели мягкие шкуры разных зверей, а пол был отшлифован до зеркального блеска. За столом у камина сидел Никто.

Глава 2. Переход

Женщина, что привела меня в просторную пещеру, поклонилась, и пройдя через всю комнату, подошла к закрытой двери. Надавив на выпуклые знаки в середине двери, женщина с легкостью ее открыла. Как только она переступила порог, дверь за ней захлопнулась. В комнате было довольно светло, и я на расстоянии тридцати шагов смог увидеть символы, на которые женщина давила. Я с удивлением посмотрел на свой перстень – какие-то символы совпадали. Через мгновение раздался могущественный голос Никто:

– Мясо доставлено, вы хорошо поработали.

Немного запинаясь в словах, я произнес в ответ:

– Да, в общем-то, я ничего не делал, все сделала Энни.

После моих слов Никто посмотрел в мою сторону и с улыбкой произнес:

– Не все так, как тебе кажется, друг мой. Возможно, и Энни ничего не делала. Ладно, в любом случае я благодарен вам обоим, а теперь проходи за стол и подкрепись.

Я с осторожностью ступаю по отшлифованному полу, то ли боясь поскользнуться, то ли боясь испачкать его, с грациозностью пантеры подошел к столу.

– Присаживайся, – сказал Никто, указывая на большой стул.

Я хоть и не маленького роста, но стул, на который я присел, казался огромным, так как мои ноги не доставали пола. Немного поерзав, я нашел удобную позу и успокоился.

– Они специально высокие, – услышал я голос. – Это сделано специально, чтобы ноги не мерзли и не отвлекали от принятия пищи.

Разнообразие еды на столе меня не удивило, но порадовало. Большая зажаренная птица лежала на металлическом подносе, искусно выполненном каким-то мастером. Хитросплетение узоров сочеталось со знакомыми уже мне символами, обрамленными в дорогие камни. Но больше всего мое внимание привлекла птица, лежавшая на подносе. Пара мускулистых лап, которые превосходили размером крылья пернатого. Мощное тело в зажаренном виде выглядело настолько мясистым, что мне казалось, съев я хоть одну мышцу, могу насытиться на неделю.

– Угощайся, угощайся. Хочешь вина, кваса или эля, наливай не стесняйся, – указывая рукой на разновидность кувшинов сказал Никто. И тут я увидел то, что не мог заметить сутки назад. На могучем пальце правой руки был перстень в точности как у меня, только выполнен не из металла, а полностью из драгоценного камня красного цвета. Никто заметил мое удивление и, тихонько засмеявшись, произнес:

– Ты ешь-ешь. Удивляйся, но ешь.

Выдохнув скопившийся от неожиданности воздух в легких, я, дотянувшись до жареной птицы, приложив небольшое усилие, оторвал мясистую лапу. Забыв указание, в каком кувшине что находится, я схватил первый попавшийся и налил себе в кружку – это оказался квас. Принимая пищу, Никто продолжал:

– Этот перстень на твоем пальце является седьмым избранным. В то время, когда началось противостояние между жителями крепостного замка и воинами карьера, был создан совет старейшин с обеих сторон, на котором в ходе обсуждения было указано выбрать семь добровольцев для поиска силы с целью остановить кровопролитие. Каждому добровольцу был вручен перстень по его выбранному материалу. Твой перстень выполнен из серебристого металла, поэтому он стал седьмым, его имя – Алго́т. Из добровольцев в Ми́дгард вернулись не все, как видишь… Один вернулся в Хельхе́йм, еще один в Альфхе́йм, двое погибли на пути к источнику, и одного видели в разных мирах в разное время.

Чуть не подавившись мясом от услышанного, я, откашлявшись, сказал:

– Подождите-подождите, вы сказали, что двое погибли на пути к источнику, двое находятся в Хельхе́йме и в Альфхе́йме, одного видели в разных мирах, плюс вы и мой перстень. Из этого следует, что мой отец жив?!

Не отрывая взгляда от еды, Никто молчал.

– Вы меня слышите?! Ответьте мне! – не удержавшись, крикнул я. – Мой отец жив?!

Никто улыбнулся и произнес:

– А на этот вопрос ответить можешь только ты сам, побывав в источнике. Но прежде чем тебе отправиться в дальнейший путь, я должен тебе показать, как мы здесь живем. По своему желанию ты можешь выбрать, остаться здесь или идти на поиски источника.

Не обдумывая сказанное, я ответил:

– Я готов продолжить свой путь к источнику, но старик сказал, что для этого мне нужна карта.

– Карта?! А старик еще не выжил из ума. Да, верно, карта. Ну хорошо, об этом позже, а теперь, если ты сытый, можешь отдохнуть вон в той комнате», – и Никто указал на дверь за которой исчезла женщина.

«Да, отдохнуть, пожалуй, надо», – подумал я.

– Я не прочь отдохнуть, – согласившись, кивнул я. Мы встали из-за стола и подошли к двери. Никто набрал какое-то слово из символов, дверь щелкнула затвором. Я прошел в просторную комнату, которая была проходной, так как в другой стороне находилась еще одна дверь. Комната же выглядела довольно уютно, мягкая кровать, на которую я лег, сразу же погрузила меня в сон. Проснувшись через какое-то время, я осмотрел комнату, в которой на стенах были странные изображения из драгоценных камней. «Это – великая битва», – подумал я, узнав на изображении свой родной крепостной город. Через какое-то время дверь открылась и на пороге появился Никто.

– Ну что, ты готов к прогулке? – спросил Никто.

– Да, конечно, – ответил я. – А скажите, чья это комната? Судя по картине, человек живший здесь, хорошо знал крепостной город.

– Да, ты прав. Эта комната и зал, где мы принимали пищу, и следующая комната вдалеке – все это принадлежало твоему отцу.

– А что в следующей комнате? – задал я вопрос.

– Я не знаю набор символов, их знает только твой отец, поэтому эту комнату сможешь открыть ты, только узнав комбинацию символов, – ответил Никто.

Вытирая проступивший пот со лба, я произнес:

– А как же та женщина, которая привела меня сюда? Куда она делась? Тут больше нет дверей.

Никто посмотрел на меня, немного прищурив левый глаз:

– Женщина? Ты вошел сюда один, какая женщина? Ну что, идем?

Мы вышли из уютных комнат во внутренний двор, если так можно назвать уровни карьера. Спустившись еще на три пролета ниже, я заметил, что воинов становилось больше. Обойдя по периметру на противоположную сторону, мы с Никто вошли в помещение, где по узкому коридору по небольшим ступенькам спустились еще на один уровень и вошли в помещение. Стены пещеры не были выложены из драгоценных камней или обтянуты шкурой животных – вся пещера состояла из кристаллов драгоценных камней ярко-красного цвета.

– Эта комната была закреплена за твоим отцом. Ни один камень из этой комнаты без ведома отца никому не отдавался. Теперь ты полноправный владелец этой комнаты. Пойдем дальше, – сказал Никто.

Я кивнул и с будоражившимися мыслями отправился за Никто. Он провел меня по небольшому лабиринту, где из стен чувствовалось движение воздуха.

– Что это? – задал я вопрос.

– О, друг мой, это целая система обмена воздуха для нашего оазиса. Над этой системой трудились больше сотни воинов и камнетесов, – ответил Никто.

Мы подошли к двум большим статуям. Они были в три человеческих роста. На руках статуй висели тяжелые цепи, один край вел к каменным створкам ворот, другой край через руки уходил в пол. Никто указал мне на мое кольцо и сказал:

– Эти врата можно открыть, нажав на похожий символ, как в центре твоего кольца. Найди этот символ на ремне статуи и надави на него.

Мы с Никто одновременно надавили на символы на разных статуях. Цепи зазвенели и поползли вниз, оттягивая врата. Передо мной открылась чудесная картина. Это место нельзя было назвать пещерой, рельеф пола был точно выполнен, как на поверхности, вся площадь была покрыта травой и разнообразными растениями, посередине рос дуб, который был больше, чем у скалы Долины Великанов. Расстояние от меня до дуба было не меньше пятисот шагов. На лугах паслось стадо небольших животных, летали птицы, и самое поразительное – недалеко от дуба протекала настоящая река. Выпучив от удивления глаза, с замиранием сердца я рассматривал божественный пейзаж. Купол небосвода был выполнен из драгоценных камней, которые освещали все пространство. Вдалеке из-за скалы выбежал черный жеребец, на котором сидела Энни. Ее волосы, похожие на пламя огня, грациозно разрезали воздух, я впервые увидел девушку с распущенными волосами, это и вправду был настоящий оазис.

– Как? Как такое возможно?! На глубине, куда не проникает луч солнца, создать такое невозможно! – сказал я.

– Я тоже думал, что невозможно, – ответил Никто. – Но твой отец считал, что возможно все. Именно он был идейным вдохновителем этого райского места.

– Подождите-подождите, я многое могу понять: трава, освещение, растительность, но как отцу удалось создать настоящую реку?

– Если честно, я сам до конца не знаю, знаю только, что это все дождевая вода, которая по непонятным мне тоннелям скапливается в разных частях карьера, имея проходы не только к этому месту, но и почти к каждой пещере, что позволяет людям делать омовения. Но это еще не все – что ты видишь с этого места. Давай поменяем место обзора, – ответил Никто.

Мы прошли сотню шагов по левую сторону, где моему взору открылось великолепие водной стихии. За скалой, откуда выбежал конь, был настоящий водопад. Потеряв дар речи, я схватил обеими руками свою голову и с силой сдавил ее.

– Как это возможно?! – выдавил из себя единственные слова.

– Ну, это еще что, – ответил Никто. – У нас еще четыре уровня, которые ты не видел. Или тебе достаточно увиденного, чтобы остаться здесь навсегда?

– Нет-нет, – замотал я головой. – Еще, я хочу видеть все.

К этому времени к нам подбежала на коне Энни.

– Привет! – крикнула она. – Пап, меня пару дней не будет, не теряй.

– Ты к Эризо́ну? – спросил Никто.

– Да, ему становится хуже, – ответила Энни.

Слушав беседу, я достал из кармана пузырек с ярко-красной жидкостью и, протянув Энни, сказал: – Эта чудо-жидкость помогла выжить мне и кузнецу Кару, может, она поможет и твоему другу. Энни улыбнулась и искренне прошептала:

– Ему уже ничего не поможет.

Я потянулся к Энни и, взяв ее за руку, сказал:

– Я за четыре дня мог погибнуть тысячу раз, но не упускал малейшего шанса выжить.

– Хорошо, – ответила Энни. – Если ты считаешь, что твоя жидкость может помочь, то ты должен сам дать ее умирающему, поэтому после захода солнца ты идешь со мной к Эризону.

– Будь по-твоему, – ответил я Энни и, повернувшись к Никто, сказал: – Я бы, с вашего позволения, провел оставшееся время до вечера в этом чудесном месте, слишком много навалилось за последнее время на меня, хотелось бы собраться с мыслями, и я думаю, что это место наилучшее.

Никто уважительно поклонился мне и сказал:

– Да будет так.

Энни с отцом вышли, и тяжелые врата плавно закрылись за ними. Я остался один наедине с собой, лишь искусственно созданный ветер, шелест листьев и небольшое движение жидкости были моими соучастниками. Решив обойти просторы оазиса, я направился ближе к водопаду, путь, который проходил вдоль неширокой реки. Чем ближе я подходил к водопаду, тем сильнее билось мое сердце. Выбрав пологое место возле реки, я присел и зачерпнул в ладонь воды, и, сделав глоток, я почувствовал невероятный вкус. Никогда не думал, что дождевая вода может иметь такой аромат. Первая мысль намекнула мне, что вода должна была протекать по цветущему лугу, унося пыльцу растений с собой в оазис. Но чем ближе я подходил к водопаду, тем становилось невыносимо громко, а мне хотелось тишины, и я повернул к растущему дубу. Могущественное дерево было настолько велико, что мое тело со стороны могло показаться мелким насекомым. Я полностью расслабился и погрузился в размышление. Но все мысли, посещавшие мою дурную голову, перебивала одна единственная: если отец живой, где он может быть? К чему вся эта игра? И если есть некий источник, который играет сам с собой, ради самой игры – пусть он ведет эту игру сам и меня к самому себе. Под размышлениями я начал погружаться в сон и не заметил, как наступил вечер, только здесь заход солнца выглядел не так, как на поверхности, просто камни меняли свое освещение, угасая снизу вверх. Через какое-то время я увидел Энни, которая была одета в привычный для меня облегающий кожаный костюм, волосы собраны в затылочной части. Она подошла ко мне и присела рядом.

– Твой отец и вправду был великим, по крайней мере, здесь. Ну что, ты в порядке? Готов идти к Эризо́ну? Мы встали и Энни повернула в сторону водопада.

– А что, разве Эризо́н находится здесь? – спросил с удивлением я.

Энни привычно мне рассмеялась во весь голос, так, что эхо облетело весь оазис.

– Да нет же, глупый. Здесь только мы да пара животных, пасущихся на лугу. Эризо́н в другом месте.

Всю дорогу до водопада мы шли молча. «Что эта девчонка себе позволяет?» – бормотали мысли внутри меня. – Назвать меня глупым – это чересчур». Во мне разгоралось буйство эмоций. Не подавая вида, я шел вслед за Энни. Наконец, мы дошли до водопада, и Энни, перебивая звук воды, крикнула, указывая рукой на воду:

– Нам туда!

– Что?! – крикнул я в ответ. – Нам надо нырнуть в воду?!

– Да нет же! Мы сейчас обойдем это небольшое озеро и зайдем за сам водопад, – крикнула она.

Чем ближе мы приближались к бушующей стихии, тем сильней звук разрывал мой слух. Казалось еще маленько, и я перестану слышать даже этот ужасный шум. Капли воды, падающие с высоты, были просто огромные и, ударяясь друг о друга, создавали какую-то необычную мелодию. Войдя внутрь огромный пещеры за занавесью водопада, мы прошли все ее пространство и вошли в небольшой коридор, по которому мы вышли, в другую пещеру, еще больших размеров.

– Это короткий путь специально для людей. И кстати, его сделал твой отец, – сказала Энни.

В глубине пещеры слышалось тяжелое дыхание. Энни поднесла палец к губам и прошептала:

– Прошу тебя, без резкий движений, и самое главное, без крика.

Пройдя несколько шагов в полумраке, я увидел большое животное. Пытаясь не закричать, по привычке я взялся за голову и тихим шепотом, но эмоционально, произнес:

– Не верю своим глазам, этого просто не может быть. Что это? Это настоящий дракон? Настоящий живой дракон?

– Да, это последний уцелевший дракон на земле, которого в битве с Гидрой спас твой отец, – сказала Энни. – Десять лет назад он получил ранение, но еще несколько лет мог летать. Так как рана была нанесена магом, то, чтобы мы ни делали, – не помогало Эризо́ну. Какое-то время твой отец летал на нем по оазису, но пришло время, когда Эризо́н не смог подняться даже на лапы. С тех пор я ухаживаю за ним. То мясо, за которым мы ходили, было для него. Ну что, теперь дело за тобой. Пробуй свое чудо-средство.

Отойдя от шока, я приблизился к голове могущественного дракона. Существо, почувствовав меня, чуть приоткрыв пасть, издало приглушенное рычание. Пар из ноздрей дракона горячей струей ударил мне в лицо. Меня пошатнуло, но я удержался на ногах.

– Тихо-тихо, так или иначе ты либо умрешь на моих руках, либо исцелишься, – сказал я. Достав пузырек, я посмотрел на содержимое и решил вылить весь остаток в пасть дракона. Я заметил, что при вдохе у дракона приподнимаются уголки пасти, выждав момент, я вылил жидкость и отшвырнул пустой пузырек в сторону. Вспоминая, что происходило со стариком Кáром, я приготовился к худшему, но никаких действий не происходило. «Неужели мало жидкости для такого могущественного существа», – подумал я. Энни тихонько сидела и что-то шептала.

– А где находится рана? – тихо произнес я.

– Рана находится на уровне сердца, но сейчас к ней не подобраться, так как Эризо́н не может встать на ноги, а поднять его нам не под силу, – ответила Энни.

– Значит, нужно приложить усилия. Я достал из-за пояса свой серебристый месяц. Подойдя к крылу, я попробовал его приподнять, но единственное, что я мог сделать, – это просто напрягать свои мышцы. Я чувствовал, как во мне закипает злость от собственного бессилия. «Нет, я не верю, что это невозможно! Я сын своего отца!» – и со всего размаха я всадил серебряный месяц в основание хвоста дракона. Существо взвыло и приподнялось на лапы, в это время жидкость начала действовать и дракон изрыгнул зеленую слизь. Сделав два больших шага вперед, дракон снова рухнул, но мои расчеты были правильные. То место, куда упал дракон, было с возвышением у передней части, таким образом, я мог проползти под тушей и увидеть рану, убивающую Эризо́на. Недалеко от сердца и железы, выпускающей жидкость для огня, я увидел большую зеленую опухоль. В надежде, что в пузырьке осталась хотя бы одна капля, я крикнул Энни:

– Найди пузырек!

Через некоторое время Энни протянула мне пузырек. Держа в руке свое оружие, я судорожно тряс пузырьком по его краю, после чего со всей силы всадил острие в воспаленную плоть и вырезал ее. Дракон издал облегчающий выдох и успокоился.

– Нет! Нет! – кричала Энни. – Ты его убил!

Обрызганный гниющей жидкостью, я выполз из-под дракона и, подойдя к Энни, сказал:

– Успокойся, к утру ему станет легче, его сердце до сих пор бьется, он живой.

Все оставшееся время до рассвета мы с Энни просидели молча. Как только первый луч от драгоценных камней появился в пещере, дракон издал вдох с небольшим рыком. Энни соскочила со своего места и, подбежав к морде Эризо́на, обняла ее. Следом подошел я и, глядя в глаза дракону, сказал:

– Ты еще будешь летать, обещаю тебе. У меня для тебя есть лучший наездник – Алдаго́н. Подойдя к Энни, я произнес:

– Мне пора собираться в путь, останься с драконом, двое суток целиком ваши.

Вытирая со щек слезы, Энни приблизилась ко мне и нежно прикоснулась своими пухлыми губами к моим, и сказала:

– Спасибо тебе.

Выйдя из пещеры Эризо́на, я направился к выходу из оазиса. Странно придумана система входа и выхода из оазиса: войти можно, только одновременно нажав на нужные знаки у обеих статуй, а выйти можно, просто подойдя к воротам и встав ногами на железную плиту с гравировкой того же символа. Уже почти подходя к выходу, я услышал голос Никто:

– Матс, ты еще не видел этот чудесный вид сверху, поднимайся ко мне.

Я поднял голову и увидел стоящего вверху на золотом балконе Никто.

– Но как я поднимусь? – спросил я.

– Просто делай шаг, иди ко мне, держась левой рукой за каменную стену.

Я сделал первый шаг в воздух. Каменная стена издала скрежет, и из стены выдвинулся первый кирпич, на который я встал двумя ногами.

– И что, это все так просто? – крикнул я, подняв голову вверх. Никто рассмеялся и произнес:

– Конечно, все так просто. Но если хоть одна мысль отвлечет тебя от цели, то ступень исчезнет и ты полетишь вниз. Но не думай о моих словах, просто иди вперед, если ты будешь по пути размышлять, то страх возьмет свое и ступени исчезнут, – сказал Никто.

Я сделал все так, как он сказал, и добрался до верха.

– И что? Эти ступени тоже придумал мой отец? – спросил я.

– Ступени – нет. У меня встречный вопрос, как себя чувствует Эризо́н? – ответил Никто.

– Я думаю, что с ним будет все в порядке, – произнес я.

– Тогда ты должен знать что Эризо́н…

– Да-да, я знаю, что дракона спас отец, ухаживал за ним и летал здесь, – сказал я, перебив Никто.

– Тогда ты должен знать, что Эризо́н никогда бы не позволил твоему отцу оседлать себя. В то время когда твой отец привел в карьер дракона, все жители были против этого и хотели, чтобы Эризо́н умер за пределами карьера. На то время Энни было восемь лет, совсем юная девчонка, она влюбилась в дракона и сказала: «Если вы его прогоните – я уйду вместе с ним», и после этого появилась у твоего отца мысль о создании оазиса, где дракон мог жить и спокойно летать. Долгие годы строился оазис, и дочка наблюдала за строительством с этого места. Карабкаясь по острым камням, она раздирала коленки и руки до крови, лишь бы добраться до этого уступа, и нам пришлось сделать для нее этот балкон, а мне – придумать ступени, чтобы никто не смог, кроме нее, добраться досюда. Что ты думаешь делать дальше? Пойдем на нижние уровни? Или у тебя есть другое предложение?

– Я бы с удовольствием побывал на оставшихся уровнях и пообщался со всеми жителями карьера, но я здесь ради другого, – ответил я.

– А-а-а, ну да, ну да, – ухмыльнулся Никто. – Ты же сюда пришел за ресницей Имира, извини, конечно, что я всеми силами пытаюсь удержать тебя здесь, ты отличный парень, и мог бы быть опорой для моей дочки, но судьба есть судьба. И то, что ты не забываешь о своей цели, делает тебя сосредоточенным, – сказал Никто.

– Да, спасибо, но у меня еще вопрос по поводу карты.

– Конечно-конечно, я расскажу тебе все, что знаю. Тогда не будем тратить время, иди за мной. Мы спустились с балкона по тем же ступеням и вышли из оазиса. Проходя мимо одной из пещер, я услышал лай собак и подумал о волке.

– Скажите, – обратился я к Никто. – А позавчера тот волк, которому вы указали место, – это животное или человек?

– А-а, Рык? Это волк. Еще будучи щенком, при сражении с колдуном он бросился в битву, колдун отрубил ему передние лапы и произнес заклинание «Сражаясь за людей, ты не станешь человеком, но и не останешься волком. Ходи же теперь на двух лапах и говори через раз людские слова». Колдуна мы убили, но щенку это не помогло. С тех пор он живет с нами – получеловек, полузверь. Ну вот мы и пришли, заходи.

На шестом уровне мы вошли в небольшое помещение, где возле камина сидела женщина. Никто обратился ко мне по имени:

– О, великий Матс, хочу представить тебе эту госпожу, которая долго ждала этой встречи. Знакомьтесь, это Милана – та, которая продолжила твое воспитание после смерти твоей матери, с четырех до шести лет.

Женщина встала и подошла ко мне, протягивая руки:

– Здравствуй, мое сокровище. Как долго я ждала этой встречи.

– Но почему вы оставили меня и отца? – спросил я.

– Мальчик мой, это было необходимо, так как я владею колдовскими чарами и могу исцелять. В то время на карьер была напущена тьма Киры, которая умертвляла женщин и младенцев. Больше десяти лет я помогала здешним жителям выживать. Если можешь, прости меня. Я знаю, что ты сегодня сделал то, что никто не мог сделать до тебя, даже я, – ты спас Эризона. Прими от меня вот этот пузырек с жидкостью Латими́рии – это древня рыба, живущая в полной темноте на большой глубине, имеет ядовитую железу. Если тебе удастся когда-нибудь отыскать яд паука Аттерко́пуса, который обитает в папоротниковых лесах, и соединить эти две жидкости, то ты получишь то вещество, которое спасло Эризо́на, – ответила Милана.

– Но где мне искать этого паука? – спросил я.

– Точное местоположение его я не знаю, могу сказать лишь то, что ни в Ми́дгарде, ни в других мирах он не обитает. Говорят, что он живет в папоротниковых лесах на пути к источнику.

Я положил пузырек в карман и, повернувшись к Никто, спросил:

– Расскажете мне о карте?

– А карты не существует! Есть два человека, каждый из которых знает одну из частей. Первый человек, к которому ты должен попасть, живет в Нифльхе́йме. Его зовут Клоп, он расскажет тебе первую часть карты и направит ко второму человеку, который живет в другом мире, – ответил Никто.

– И как мне попасть в Нифльхе́йм? – спросил я.

– О-о, это очень просто. Я так понимаю, что отсюда ты держишь путь в Долину Великанов для создания полноценного оружия. После того, как ты получишь оружие и выйдешь из долины, поверни в восточную часть горы, обойди ее снаружи, там будет спуск на побережье. На отвесной скале со стороны побережья есть резная пещера, но входа в эту пещеру не видно ни снизу, ни сверху. Единственное условие, при котором ты можешь обнаружить вход в эту пещеру, – это дождаться полной луны, отплыть на триста махов от берега, и луч, отраженный от луны на специальном камне, укажет тебе вход в пещеру. В самой пещере, если ты благополучно доберешься до нее, внутри найдешь рунную стену, на ней начертаны символы, наберешь комбинацию символов, как на твоем перстне. Не упусти ни одного символа, иначе портал не откроется, а вход в пещеру может закрыться на целые сутки, – сказал Никто.

– О, и действительно, все так просто. Казалось бы, чего там: проплыл триста махов ночью в холодной воде, увидел сияющий огонек, вернулся назад, если, конечно, остались силы, потом забрался по отвесной скале, потом, не зная символов, отыскал их. Тю-ю-ю, вы шутите? – ответил я.

Никто, нахмурившись, произнес:

– Для шуток еще не наступило время, я на полном серьезе.

– Ладно, – вздохнул я. – Тогда идемте за ресницей Ими́ра, и я отправлюсь в путь.

И уже собравшись идти, Никто остановил меня.

– Подожди, наши мастера приготовили для тебя подарок, – Никто подошел к стене, что-то надавил, и в стене образовалась ниша, откуда он достал костюм из кожи дракона. Протянув мне костюм, он сказал: – Этот костюм очень прочный, непромокаемый, хорошо держит тепло, а вот еще… – он снова засунул руку в нишу и достал оттуда доспехи из чешуи какого-то существа, – это подарок от Энни, ну и наконец мой подарок, держи.

Третьим подарком оказался посох, сделанный из тикового дерева, с орнаментами по кругу, с большим красным камнем на рукояти, которая переходила в длинный острый крюк.

– А теперь идем за ресницей Ими́ра.

Проходя от уровня к уровню, все жители выходили и приветствовали, хлопая в ладоши. Никто приобнял меня за плечи и с улыбкой произнес:

– Жители довольны, что ты помог Эризóну.

Войдя в святилище, где хранится ресница Ими́ра, Никто приказал: «Жди здесь!», сам же он подошел, встал на выступ и размахивая руками, произнес какую-то речь на непонятном мне языке:

 
Тури́зас а́нзус и́сса,
Мана́с наути́с эйва́с,
Соýлу вýньо оти́ла ýрус,
Ингýс а́нзус соýлу те́йвас,
Ву́ньо оти́ла а́льгис мана́с и́сса,
Мана́с оти́ла ýрус.
 

Я увидел, как в руках Никто появился один лепесток от ресницы. Размер лепестка был немалым, но при этом почти невесомым. Одевшись в костюм и доспехи со специальным креплением на спине для ресницы.

– Ну что ж, теперь ты готов, – сказал Никто. – Да будет твой путь легким, как биение сердца. Ты единственный, кому я разрешаю выйти на поверхность тем же путем, которым ты попал сюда, а Рык тебя проводит.

Выйдя из пещеры, возле которой стоял Рык, я произнес:

– Ну что, показывай дорогу. – Выйдя на поверхность, я направился в сторону Долины Великанов, через то место, где по глупости я угодил в пещеру великана-людоеда. По ту сторону огромного люка стояла толпа воинов в рваной одежде, и они о чем-то спорили друг с другом. «Скорее всего, они хотят пробраться на эту сторону», – подумал я. Но обойти это место невозможно, не наступив на люк, размер которого был примерно тридцать шагов. Увидев меня, один из воинов крикнул:

– Эй ты, нарядный! Не видел ли ты здесь рыжеволосую сучку? Эта тварь появилась в нашем лесу в прошлое полнолуние и причинила нам не только разрушения, но она убила нашего предводителя. Целый месяц мы охотимся за ней, и нам сообщили, что видели ее в этих краях.

– Да-да! Я тоже за ней охочусь, – крикнул я.

– Только вот мы не можем понять, как этой сучке удалось перебраться на ту сторону? Чтобы мы ни делали, это проклятое место переворачивается. Уже десять человек провалились в бездну.

– О да! Эта девчонка на многое способна! Она даже может перепрыгнуть великую реку Киру. Но я знаю, как пройти вам сюда! – сказал я.