Текст книги "Идите в баню! Книга вторая. Часть 1"

В этот приход, по причине того, что у Кеши в банном арсенале несколько пар сланцев, каким-то образом он умудрился положить в сумку два правых! Так и ходил по бане враскоряку, и его постоянно тянуло куда-то налево.

Мыльный массаж

О главном

Как и практически везде, двери в банную душу находятся здесь же, в конце помывочного зала.

О главном

Зазывала

Обычно приходится немного кортеть11
  Кортеть (старорусск.) – ждать, поджидать притаившись (из «Толкового словаря» В. И. Даля).


[Закрыть], топтаться у дверей парильни, пока не соберутся на свежий пар все желающие. Так как народ иногда слышит, где звон! А гости, пришедшие сюда впервые, не всегда понимают, где он. По такому своеобразному сигналу собирается банный люд на пар, заходит быстро. Парилка свободно вмещает в себя полсотни любителей тепла, а если прижаться поплотней, то и поболее.

Кеше доставило радость, что в ней, наряду с прочими взрослыми, присутствовали молодые отцы со своими чадами. Ребятишек было совсем немного, но они стойко выносили жаркие выкрутасы банного искусства парильщика. Несомненно, такая задушевная картина весьма умиляла всех присутствующих на этом своеобразном банном ритуале.

Кеша надеется, что, постигнув такие искусительные прелести, а главное, незабываемое послебанное ощущение легкости и освобождения от всего негативного, чего только можно пожелать человеку, юные любители горячих процедур навсегда останутся верными святому банному присутствию.

Парилка

Прогрев

Процедура парения происходила так.

Один из банщиков остался внизу, у печи. Второй поднялся наверх, попросил присутствующих чуть уплотниться в одном месте и несколько минут помолчать, послушать пар! Разговорами, мол, не согреешься.

– Сегодня охрененный пар (то есть с хреном и очень хороший)!

Помощник подкинул несколько небольших ковшиков запарки в зев печи и присел на скамейку рядом с ней, ожидая дальнейших команд.

И вот теперь уже началось таинство принятия воздушных потоков, свыше, а мастер разгонял их по телам рассевшихся по лавкам, раздетых догола людей.

Следующая просьба была – вытянуть и ноги, затем выпрямить спинку и погреть животы, повернуться спинами, погреть и их.

Процесс этот, как обычно везде бывает, проходил минут восемь. Во время действа банщик прочитал присказку (ту, что содержится в эпиграфе этого рассказа). Когда народ стал утомляться и поглядывать на выход, он неожиданно сказал:

– Ну а теперь посчитаем до двадцати!

Все встали и хором начали выдавать кричалку.

– Один! Два! Три… Пятнадцать! – выдыхаясь, кричала мокрая от струящегося из тел пота толпа…

– Громче, громче! – неожиданно для новичков вскричал мастер.

Люди истошно орали:

– Шестнадцать… девятнадцать!

В этот моменты силы со скоростью света покидали их тела…

Но банщик, уже сам разгорячившись, вопил, обращаясь к упаренному народу:

– Громче! Громче! Еще громче!

И народ громогласно, неистово, что есть духу, буквально навзрыд простонал:

– Двадцать!

И все бросились на выход…

Следом в парилке из потайных динамиков заиграла музыка, и понеслись вдогонку слова песни Владимира Высоцкого: «Протопи ты мне баньку по-белому…».

В заключение

Много, очень много повидал паров герой очерков (глагол «повидал» взят из рассказа о Селезневских), но такой мягкий и непредвзято бархатистый или, еще можно сказать, добрый пар он обнаружил только здесь, в Мытищах.

Правда, одно-единственное замечание у него в сторону устроителей есть: здесь людям чуть-чуть не хватает кислорода при церемонии ежечасного прогрева. Это можно понять по скорости выскакивания из парилки мужиков с открытыми ртами – по окончании жаркой «трапезы». Обычные любители не всегда такие моменты замечают, но тот, кто знает пары поглубже, без труда определит, почему это происходит. Недаром во многих банях загоняемому в помещение уличному воздуху при готовке пара уделяется такое большое внимание.

И еще Иннокентий Павлович, как банный ветеран, настоятельно раз за разом рекомендует молодым людям не воображульничать, а надевать банные головные уборы – и не один, а лучше парочку!

Он постоянно созерцает таких крепких удальцов в раскаленных помещениях. Проблем со здоровьем (от расплавленных в горячих парилках бесшабашных мозгов) наш банеписец на своем долгом веку повидал предостаточно.

Не впервые Палыч взывает к молодым ребятам:

– Не жалейте денег на шапки и не понтуйтесь в крепости духа! Гораздо больше потратите на лечение больных голов, если еще кому-то после этих без защиты раскаленных процедур будете нужны. Бабы ваши точно не оценят. Разве что психбольнице пригодитесь – для пополнения их бюджета.

Вот такая она, «Деревенька» в Мытищах.

Желаю всем вам, мытищинцы, легкого и ароматного пара! Удачи, добра и благополучия!

Лефортовские бани

Даже в такие зимы, когда овес в Москве бывал по два с полтиной за куль, наверно никому не удавалось нанять извозчика в Лефортово дешевле, как за тридцать копеек. В Москве уж как-то укрепилось такое убеждение, что Лефортово есть самое дальнее место отовсюду.

Н. С. Лесков. Не́куда

Свершилось

Именно здесь, в Лефортовских банях, Иннокентию Павловичу давненько хотелось побывать. И вот наконец его мечта осуществилась.

Предварительно рассматривая путь, – а Палыч собрался ехать не один, а с товарищем, – они решили:

– Если нам добираться отсюда, с юга столицы, на общественном транспорте, то это сложный и неудобный маршрут.

– Придется ехать на метро, – говорил приятель, – дорога предполагает множество пересадок, далее еще пешим ходом надо шагать полтора километра. Поехали лучше на машине.

– Так сейчас, под вечер, в Москве пробки, – отвечал Иннокентий.

В конце концов приятели все же решили ехать в бани на личном автомобиле.

И вот наступило окончание декабрьского пасмурного московского дня, а точнее, пробило восемнадцать часов. На дворе снежно, пасмурно и темно. В предвкушении хорошей порции тепла и жара от парного помещения друзья отправились в путь.

Дорога

Навигатор выбрал направление с наименьшими препятствиями. Зеленые, желтые и красные линии дорог на экране вели товарищей на Северо-Восток через центр столицы. С Юго-Запада, где живет Палыч, это самый короткий и прямой маршрут. Проехали по набережной мимо вечернего, освещенного ярко горящими фонарями Кремля, парка Зарядье, других примечательных мест.

Былое. От автора

Далее вашему вниманию предлагаются выдержки из дневника Иннокентия.

Очерк о Лефортовских, представленный на суд читателю, он начал писать только через два с лишним года с момента последнего посещения этих бань. За это время, как поговаривают, банька, возможно, перешла в другие руки, и кто знает, может, она изменилась до неузнаваемости? И теперь дело обстоит совсем не так, как рассказывал наш повествователь в начале двадцатых годов нового века?

Но Листозадов не захотел возвращаться за новыми наблюдениями и переписывать прежние впечатления. Пусть все будет, как прежде. Рассказ о той, прошлой еще Лефортовской, какой она предстала нашему автору до всех ремонтов и нововведений, останется в исторической банной летописи города времен социализма и перестройки. Итак…

Загогулки

После частых поворотов по закоулкам дорогу преградил шлагбаум. Приятный женский голос диктора из навигатора смартфона сообщил: «Маршрут окончен, вы на месте. Легкого вам пара!».

Прошли первый барьер, где охранник, узнав, что мы приехали париться, беспрепятственно поднял краснополосную стрелу шлагбаума. Словами и жестами он направил товарищей опять по проулкам, но уже закрытой от чужих глаз и нежелательных проездов посторонних машин территории. Направо, налево, потом прямо – до следующего шлагбаума.

Напоследок сторож порекомендовал обязательно следовать его инструкции и обратить внимание на телефон, написанный на стреле автоматического шлагбаума перед вторым въездом:

– Позвони́те, скажете куда, и вам сразу откроют, – доброжелательно напутствовал он банников-любителей, – а пароль вы знаете и без меня.

Пропуск

Петляя по территории, не особо вдаваясь в подробности, где и что, приятели подъехали к старому зданию из кирпича. На стене красовались синие горящие буквы: «Баня». Напарник телефонировал куда-то, кому-то в трубку смартфона. Секретное слово-код везде одно: «Идем в баню!».

Секретный проезд

Шлагбаум поднялся, и товарищи попали в огороженный высокими стенами двор стоянки комплекса…

Лирическое отступление

Иннокентий Павлович прочел в файле-черновичке, забитом в компьютерную память, такую запись: «Вокруг кирпичные стены, бетонные заборы – увиденная картина не вызывает особой радости от приезда. Стоящая практически в темноте, при мерцающих лампочках раскачивающихся от ветра фонарей, хоть двор ими слегка и освещен, но все же баня имеет весьма неприветливый вид и вызывает не самое лучшее настроение своим не менее мрачным нареченным именем».

В ожидании… (фэнтези)

Иннокентию в голову полезли дурацкие мысли: «А что, если арестанты тут где-то рядом? Вдруг как прыгнет один, а то и двое, со стены! Хвать из рук веник и тикать!

– Караул, ограбили!

Ищи потом ветра в поле, по заборам! Попарились, называется!».

Вечный веник

А ведь веник-то у Кеши какой?! Год от года, от бани до бани кочует он с Палычем на рисунках из рассказа в рассказ. И все еще как новенький – не оббился, не потрепался… А запах! Благостный! Да что там! Божественный аромат лесов российских!

Поэтому он так за него и боялся, что упрут. И что же делать потом? Купить не проблема, но такого, как у него ныне, нигде не сыскать.

Нутром чувствовал – пасут! Не за Кешей с другом следят, конечно. Это его «гитара» (веник по фене) кому-то, поди, срочно понадобилась!

Кеша прошел с ним кучу бань, а тому все нипочем. Выбрасывал даже однажды в бочонок с мусором – помните, после Селезня, когда домой поехал в метро? Нет же, вернулся да забрал обратно. Как же! Такой исторический веник, ведь он практически вечный! Из книги в книгу кочует…

Иногда подзеленяем в рисунках, не без этого, да и только!

Историческое место

Естественно, название места – Лефортовское – друзей страшило.

– Я что-то слышал, вернее, читал про него, – сказал Палыч товарищу, – про Лефорта, имею в виду, а не про тюрягу.

Эта сторона в центре столицы больше известна по книге «Петр I». Изучая сочинение Алексея Толстого, Кеша выяснил: там напрямую указано, что Франц Яковлевич Лефорт (в честь оного и названо место) являлся другом и наставником юного царя.

Новелла

На этом месте уже начинающего выстраиваться скелета весьма занимательного детективного романа Листозадов решил прекратить описание района пребывания в надежде, что на просторах интернета информации о местности, где они находятся, гораздо больше, и она будет гораздо достовернее.

В народе ходит множество мистических слухов об этом сакральном уголке города, где даже туннель с одноименным названием связан с загадочными событиями. Различные гипотезы их происхождения пусть другие фантасты строчат и шокируют читателя такими историями…

Кто про что, а Палыч начинает рассказ про Лефортовскую баню! Интригу – ту, что в начале очерка, – Кеша решил отложить на потом, ну или на когда-нибудь. И вот наконец наш герой приступает непосредственно к описанию похождений закадычных товарищей в интересное место встречи, которое изменить нельзя, а называется оно легким паром.

Из черновика

Пояснения из записей Иннокентия Павловича:

«Рассеяв все свои страхи и сомнения по поводу возможной кражи вечнозеленого душистого орудия горячего массажа и нападения на его обладателя с целью изъятия, мы подходим к бане.

Здесь ошибки быть не может, на козырьке фасада, над входом в здание, неоном горят большие сине-голубые буквы: «Лефортовские бани». Она самая! Прибыли!.

Вход в бани

Что и где

Внутри пристройки-террасы друзья остановились перед двумя дверями. Но прежде чем нажимать кнопку вызова, внимательно оглядели окружающую информацию, расположенную на фанерных и бумажных носителях, пришпандоренную к стене в виде вывесок и объявлений.

Такое обилие размещенных по старинке познавательных сведений не очень характерно для центра столицы и сразу бросается в глаза. Ну да… Так баня все же! Какие могут быть тут формальности, веяния переходных времен на нее разве влияют? Это как объявления на заборе в электронно-информационный век.

Вывески-объявления на дверях

Табличка на правых дверях гласила: «Лефортовские бани», слева было указано: «Кафе», «Шаурма» и еще куча чего-то из восточного меню. Зато вот сбоку, на стене, все ясно и понятно!

От руки, белым по черному: «Горячая русская парная». Под записью стрелка налево.

Чуть ниже: «Холодный жестокий мир»! И также стрелка, но в обратную сторону.

Кеша машинально с ходу повернул голову вправо, затем влево, как бы проверяя, верно ли указаны направления, ибо так оно и есть на самом деле, иначе не написал бы книгу, которую вы сейчас держите в руках.

На стенах присутствовали и другие вывески. Что-то вроде про восточные блюда – шаверма, лаваш. Все это теперь наше, как винегрет или омлет.

Листозадову хорошо известно, что в харчевнях столицы уже вовсю подают обрусевшие азиатские блюда. Ныне весьма распространенные, они конкурируют по качеству приготовления с теми забегаловками, где совсем невкусно, и запятую поставить негде. Ведь и «кафе» – слово давным-давно уже наше, русское.

Далее

Дернули ручку – закрыто, просто так не зайти, нажали кнопку домофона, назвали кодовые слова: «Идем в баню!» (запомнить легко, как название этой книги).

Дверь распахнулась, и приятели оказались внутри огромного кирпичного здания – теперь уж точно на месте.

«Не знаю, как здесь пройти в баню пешему посетителю, ведь кругом кирпичный забор. Мы пробрались в нее в темноте, вот таким хитрым и загогулистым путем. Возможно, есть и другой вход для граждан без колес, но в тот раз я его не обнаружил, а если честно, не спрашивал и даже не искал», – прочел в своих записях Иннокентий Павлович, да так затем и оставил на этой странице рассказа без изменений.

Красота!

Винтаж

Общее отделение, куда товарищи стремились попасть, находилось на третьем этаже, на втором – так называемый VIP и для компаний.

Поднимаясь по красивой старинной лестнице с дубовыми перилами, Иннокентий не переставал восхищаться весьма изящной, на его взгляд, винтажной конструкцией.

– Все, как я люблю, – в который раз напомнил он приятелю, поднимаясь по этим банным пролетам со своеобразными ступенями, с интересом разглядывая балясины, гладя и трогая руками перила, останавливаясь на площадках и обращая внимание на прочие атрибуты.

– Не знаю еще, как баня, но лестница шикарная, такие в данных заведениях редки! Красота неимоверная! Классика! Раньше такого я не встречал! Пожелание местному начальству: если будете когда-либо все перестраивать, лестницу не трогайте…

Первое впечатление

Банный народ чувства нашего героя в данный пикантный момент, надеюсь, правильно поймет: велико предвкушение приятного двух-трехчасового времяпровождения и вожделение, когда до цели остаются минуты, да что там – секунды!

Не раз Кеша писал о том, что случалось, посиживая на сходцах, дожидаясь свободного места. Его так и подмывало добавить в текст выражение: «Сидишь на приступке, ожидая своей очереди, а в баню так хочется, аж спина чешется!».

Но постеснялся! Если вы, читатель, заметили его фразеологизм, то не верьте, это вам просто почудилось. Тоже, придумал – лестница, понимаешь.

А ведь бывали такие очереди когда-то, многие еще могут вспомнить, особенно по выходным дням недели…

«Отмечу, у меня скопилось немало подобных фотографий лестничных площадок и проемов, ибо, как правило, посторонних глаз тут нет, щелкай на здоровье сколько душе угодно, а в самих банях, в большинстве, такого делать не рекомендуется, хотя признаюсь, тайком я и сам это делаю».

(Из исповеди И. П. Листозадова)

Поэтому, пока он человек неизвестный, в бани ходит инкогнито, втихушку, как говорят, фоткает и высматривает. А как начнут его узнавать, тут и сказкам его конец.

Вещественные признаки былого

В Лефортовской бане лестничная клетка особенная: на этажах и между промежуточными площадками в стенах оформлены ниши, украшенные декоративными рамками.

В них под стеклом выставлены различные гипсовые и фарфоровые статуэтки. В частности, гжельского изготовления салфетница рядом с изображением русской тройки – поздравлением с Новым годом, древняя княжеская «буденовка» соседствует с короной и подсвечником.

Корона Российской империи, символы столицы

Царь-наставник

Есть в стене ниша, где выставлен бюст повзрослевшего и заматеревшего царя, тот изображен во всей своей красе, с такими же вытаращенными, как в Усачевских банях у дяденьки, усами и глазами.

По всей видимости автор, изготавливающий скульптуру, изобразил возмущение императора в адрес нерадивых подданных после того, как он «отбыл себя веником» в парилке!

Царь, просто царь

Мол, «не так пар на Руси делать нужно, ребятки, ох, не так!». Затем царь-батюшка выгнал всех из парилки, приготовил пар по-своему, по-царски, да сам же и попарил своих холопов. А как они, цари, это делают, вы уже прочли в сказании о бане «Жар-птица».

И тогда…

Может, только после царева напутствия и его готовки банщики Лефортовских бань и стали по вечерам варганить более-менее приятный, щадящий пар, оберегая тело от «сварения» вкрутую. Народ, приходящий сюда – не позы и не куриные яйца, в конце-то концов, и если уж Петр так набычился, куда нам, простым смердам, после такого нагоняя!..

С приятелем вдвоем

Всему голова

Путь на второй этаж открывала статуэтка Владимира Путина в странном одеянии: справа на груди – герб России, это понятно, а слева почему-то – герб Москвы с такими же, как и на бюсте Петра, фигурками львов на плечах, под российским флагом.

Всему голова

Бюсты правителей чередовались с керамическими сине-белыми скульптурами Спасской башни Кремля со звездой и часами, рядом – две подарочные гербовые статуэтки ручной работы.

В целом смело можно констатировать, что все времена и периоды нашей страны в течение последних трех столетий тут достойно представлены. Поднимаясь по ступеням, Кеша поочередно вглядывался то в гипсовые лица, то в вещи, ведь мимо такого пройти невозможно, не обратив внимания на символы прошедшей и текущей эпох.

Вяжем узлы

Иннокентий Павлович поведет изложение своего рассказа с применением терминов морского заковыристого языка, взятых из различных флотских источников. Сленга озер, морей и океанов, рек, речушек и дождевых луж он не ведает, а острые словечки, относящиеся к теме, вставил в рассказ по самонадеянности.

Автор посчитал нужным сделать это из-за Кешиной манеры смешивать в сюжетных очерках различные стили с элементами фантастики, дав герою возможность по полной собрать плоды его неутомимой фантазии, так сказать, наваять отсебятинки.

Простите салагу, если ляпнул не то…

Дорогие читатели, вы можете смело в полной мере назвать Кешу при чтении этих строк «сухопутным мазутом», и он не обидится, решив, что его «моряцкие» главы проглотили залпом, но хоть ничего не поняли, это уже хорошо. Есть о чем поспорить, сидя на баках за кружкой легкого пара.

Для особенно сведущих в этом жаргоне – из тех, кто ходил не только в бани – многое, возможно, окажется сюрпризом! Немалым будет количество жаждущих посмеяться над его невпопад выложенными в строчки канонадами фраз, но и здесь он просит отнестись к данному вопросу с пониманием. Не торопитесь с выводами. Не журите понапрасну персонажа российских бань. Не выбрасывайте его за борт, не надо призывать народ: «Сарынь на кичку!». Он – выдуманный герой рассказов, значит, придуман и сленг морской, попутан вперемешку с банным – а в итоге получилась полная неразбериха!

Трап

Вход по трапу

Сочинение имеет юмористический, иронический стиль написания, и порой важные вещи наш автор специально превращает в нечто необычное, разнонаправленное, совсем не имеющее отношение к тому, что оно обозначает на самом деле. Иннокентий Павлович желает, чтобы иногда читатель домысливал то или другое его соображение, как самому заблагорассудится.

Да и рассказ начинается с описания впечатлений двух закадычных товарищей, а не с однобокого взгляда Иннокентия Листозадова.

Авторитетный голос прошлого века

Трон

Друзья поднялись по трапу до площадки третьего этажа. Там, замурованный в стену, их встретил гипсовый Кобзон – в неизменном своем, только гипсовом, парике и с бабочкой на шее.

Сей символ советской эпохи олицетворял в себе то многое, что происходило у нас в стране – и то, куда мог ненароком уйти любимый его веник – по-ихнему, гитара. То есть его могли увести, умыкнуть, а то и вовсе отобрать ужасные, но добрые внутри люди.

Бюст известного певца почему-то был ознаменован советским флагом, но Кеше показалось, что красный цвет стоило бы немного разбавить синим. Поприветствовав солиста застоялой эпохи взмахом веника, приятели открыли люк Лефортовского судна…

Хотя называть его таковым не следует, так ведь морская тематика требует! То была обычная дубовая дверь с наклеенной на нее бумажкой формата А4 и надписью от руки «Общая баня». Нет, не общественная, которую пропагандирует в своих рассказах наш повествователь, а именно общая.

То есть: «Заходите все – и мужики, и бабы, рабочие и колхозницы, моряки и морячки, и даже те, радужных цветов, кого сейчас так „любят“ в америках-европах!».

Но мы себе такого позволить не можем! Наши бани общественные, и у нас две палубы: мужская и женская.

Банщик и гардероб

Бак

Когда мы, поднявшись на судно, переступили комингс отсека-предбанника (в сказе назовем его морским обозначением «бак»), то тут же немедленно баковый, он же кассир-официант и матрос в одном лице, предложил снять обувь и переобуться в тапки.

Все как дома: верхняя одежда – тут же, у люка при входе, на плечиках общей вешалки мы и заякорились, сняв с себя бушлаты. Из-за этого вход-выход выглядит так: повсюду разношерстная одежда. Сверху бескозырки и фуражки пришедших попариться судаков, рядом разбросанная под лавочкой обувь. Такой вид придает колорит чего-то знакомого… Ба! Вспомнил! Так это же образ советского общественного заведения! Нечто подобное Кешаня наблюдал еще в юности, посещая совдеповские спортзалы на уроках физкультуры, да и другие мероприятия…

Честное слово! Ну когда он врал? Вы же читали, знаете, что в Кешиных словах всегда голая, как и полагается в бане, правда. Такого воистину «общественного» гардероба в его банной жизни еще не попадалось!

Швартовка

Приятелям не терпелось побыстрее попасть в святая святых – парильное отделение корвета… Тут надо заметить, что все помещения Лефортовской бани имеют затейливую конфигурацию, напоминающую морскую шхуну: своеобразные входы, выходы и закоулки. Чтобы побыстрее найти место, где можно раздеться и устроиться, шустренько лавируя по скулам22
  Скула (морск.) – место наиболее крутого изгиба борта, переходящего в носовую или кормовую часть судна.


[Закрыть] коридора, друзья нашли за перегородкой крохотную каюту со шкафчиками для легкой одежды и белья для пассажиров корабля.

Малый кубрик

Пришвартовавшись в малом отсеке, товарищи наспех скинули одежду, кое-как запихали ее в ячейки-рундуки, и закрыли дверцу на ключ, придавливая плечом – иначе не закроешь, выпирает, пытаясь вывалиться обратно.

Обмотались парусиной, по общепринятым понятиям банного приличия – по-морскому камлотами или люстринами, в просторечье – простынями, если называть вещи своими именами. Но мы на корабле, поэтому, маневрируя по закоулочным отсекам, бежим под душ, а уж потом – греться.

Благовоспитанные пассажиры!

Иннокентий опять повторяет для тех посетителей, кто думает только о себе и чье воспитание не позволяет понять элементарных вещей, – перед заходом в парилки надо бы сполоснуть накопившуюся на теле за неделю потную «накипь».

Ведь очень неприятно смотреть на вновь приходящих в бани людей, которые раздеваются и сразу, минуя душевые, заносят целый шлейф дурных запахов своего давно не мытого тела туда, где люди дышат свежим целебным паром.

Люди, будьте чистоплотнее! Не забывайте приличия и устоявшиеся традиции русской общественной бани!

Она

Обычно в других банных эссе про парилку Иннокентий сообщает не сразу, но в этом очерке начнет именно с нее.

По правде сказать, парильщик – расписной матрос Леха, 1998 года рождения, как указано на его правой ноге, – приготовил пар не хуже, чем в других заведениях (каких — без разницы, других, и все).

Но в процессе готовки он драил палубу без особой страсти, а так себе, тяп-ляп.

Здесь, в Лефортовских, данный персонаж необыкновенно ленив. А ведь по всем флотским определениям банщик – лоцман здешней парилки.

Неверно было бы назвать его обыкновенным матросом, да и прибегал-то он откуда-то с кормы, туда же потом и уходил. Наверное, у него там своя каюта, а может, ошивается где-нибудь на гарсунке, попивая чай с ромом вприкуску, или еще с кем-либо… Заметим, что бабы на корабле не приветствуются.

В тот приход все выглядело именно так.

То было ввечеру…

Чуток дегтя на борта судна

Невозможно из раза в раз воздавать почести персоналу бань в виде похвалы. Если есть огрехи, то наш мыльной сказки писатель непременно укажет на это своей иронической критикой, точным словом. К баням у него нет особых претензий, ибо все зависит от ретивости рабочего персонала.

Палыч, бывало, имел к ним вопросы, их-то и конопатил иногда на страницах этой книги.

Но по делу! Заметьте! Больше от доброты душевной, в виде нареканий: мол, если подправить там да тут, то просто ого-го будет!

Он тут главный!

Сделав пар, лоцман вскричал ожидающим за люками каюты жаждущим прогреться:

– Полундра! Аврал! Свистать всех наверх!

Рынды для того, чтобы бить склянки на заход в жаркий кубрик, Кеша нигде не приметил. Возможно, она висит где-то в потайном месте, но тогда зачем было свистать? Веслом размахивать моряк также не стал, а, молча накидав с обреза несколько чумичек (черпаков), оставил всех лежать в дрейфе, плотно задраил за собой броняху и, лавируя, потабанил на выход.

Кеша с другом легли в дрейф на самых верхних банках жаркого кубрика, где неторопливо воспринимали благость текущего события.

Возникло приятное ощущение комфорта: нет жесткости, пар мягкий и более ласковый к телу, чем у других. Стоит заметить, что дело было вечером, при небольшом скоплении пассажиров судна. Среди них виднелись и бески матросов. Тех, что в этот час не на вахте…

Конечно, если бы лоцман шквалисто делал еще и пассаты, то, возможно, ощущения были бы совсем другими. Народ сидел молча, немного, правда, пыхтел, поохивал, но в целом спокойно вдыхал ароматы травы и морского воздуха.

Какой-то му**к

Тишину нарушил кто-то не свой, пришлый, до того тихо сидевший где-то там, на нижнем ярусе.

Дело было так: с печки что-то брякнуло… Похоже, это был моряк33
  Моряк, с печки бряк – популярное выражение. Но на самом деле правильно оно звучит: «Моряк, спички бряк». Зажигалки раньше редкостью были, а если вы видели, как и в чем моряки ходят на суше, то поймете, почему именно спички бряк. Брякают они в кармане при широкой морской походке враскачку.


[Закрыть].

Потом кто-то тяжко вздохнул, по всей видимости, опасаясь высокой кавитации44
  Кавитация – это разрыв непрерывности течения жидкости. Область разрыва заполнена парами жидкости и газов, растворенных в ней. Давление внутри области каверны сопоставимо с давлением насыщенных паров, отсюда кавитация гребного винта – это вскипание воды в потоке, который он образует своим вращением.


[Закрыть] или заполучив ее сполна, и, как ошпаренный, выскочил из каюты.

Почти сразу же друзья услышали, как внизу некто из пассажиров, а может, это был юнга-чистяк, раздраил раскаленный люк печи и будто специально, никого не спросясь, второпях пошвырял туда, причем как попало, штук десять чумичек, затем шустро задраил его обратно и удалился восвояси.

Со всех углов народ начал громко роптать и возмущаться.

Кто-то из находящихся на верхнем ярусе заорал:

– Полундра! Сушите весла! Сарынь на кичку!

При этих словах толпа ринулась вниз, на выход…

Почти все мгновенно повыпрыгивали из жаркого кубрика. Некоторые прямо с бортов бросались в воду (в бассейн)!

А один из выскочивших залез в стоявшую внизу деревянную лохань с ледяной водой и, рванув на себе тельняшку (в данном случае простыню), проорал:

– Жить без моря не могу!

И это все о нем…

Через какое-то время сходили еще, похлопались, похлестались чудом природы и сплетений человеческих рук. Если б не он, чисто случайно оставшийся в целости и сохранности, не будучи похищенным в тюремном дворе, то навряд ли бы напарились всласть…