Текст книги "Дипломат"

– Командир, часовых сняли, пока все тихо.

– Забирай документы и оружие быстрей, сейчас уходим.

Один из офицеров со стола схватил пистолет. Заур одним движением воткнул ему финку в горло. Немец захрипел, обливаясь кровью, и упал на землю.

– Молодец, но второго фрица мы должны любой ценой живым доставить, больно ценный гусь.

Выскочили из окопа и рванули к лесу. Вдруг поднялась осветительная ракета, и всё стало видно, как днем.

– Засекли нас фашисты, по-пластунски быстрей к лесу. Егор, шмальни разок из ракетницы. Пусть наша артиллерия по квадрату поработает. Скорее к лесу, чтобы под свой огонь не попасть.

Кругом свистели пули, нельзя было поднять головы. Как только гасли ракеты, разведчики короткими перебежками приближались к спасательному лесу. Коля крикнул Зауру: «Джигит, фашист твой живой?»

– Живее всех живых, командир.

– Добро, береги его как зеницу ока, – засмеялся капитан.

Заработала наша артиллерия.

– Молодцы пушкари, выручили разведку, ребята за мной.

Через пять минут группа была уже в лесу. Полчаса бежали по тропинке, все дальше и дальше удаляясь от немецких позиций.

– Привал, перекур десять минут без курения и без дыма, возможна погоня. Иван, уже светает, глянь все вокруг.

– Командир, как это перекур без курения? А придем на базу, ты скомандуешь – всем на обед без обеда. Как так можно воевать? – ухмыльнулся старшина.

Егор тут же подхватил.

– У тебя всю войну три желания.

– Какие такие желания?

– Спать, жрать и курить козью ножку.

Все засмеялись, Миша только рукой махнул – балабол.

– Товарищ командир, фашиста озноб бьёт, не сдох бы.

– Так я ему сказал, если задумаешь сбежать, этот горец тебе башку отрежет.

Разведчики захохотали. Егор предложил Зауру пощупать кальсоны у немца, не обмочился ли он. Иван уже не мог это слушать, ладошкой зажал себе рот.

– Кажется, сейчас я обмочусь.

– Тихо, замерли все, слышите? Похоже, недалеко техника подходит к бою.

Послышался лай собак и команда немецкого офицера.

– Картина Репина «Приплыли», – подумал командир. – Заур, залезь на эту сосну, глянь, сколько немчуры по нашему следу идут.

– Командир, вижу группу пятнадцать фашистов, до нас метров сто.

– Иван, запускай сигнальную ракету нашим, пусть на подмогу идут. Егор с Зауром влево, Миша с Иваном справа метров за 30—40 от меня. Огонь открывать по моей команде после взрыва гранаты. Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять приказ.

Коля подошел к пленному офицеру.

– Быстро снимай шинель, сиди тихо, как мышь, тогда будешь жив.

Коля надел шинель, взял портфель и пошел навстречу немцам. Егор прошептал Зауру: «Видно, командир готовит гитлеровцам сюрприз».

– Я здесь, идите ко мне, – закричал Коля немцам и помахал портфелем.

Группа фашистов рванула к Николаю, оставалось немного. Он расстегнул портфель, достал гранату и швырнул в немцев – «Огонь!». Разведчики ударили с флангов, немцы не ожидали такого огня, через несколько минут все было кончено.

– Все ко мне, живы, ранения есть?

– Никаких ранений, только у старшины живот свело от голода, – произнес Егор.

Разведчики глянули на измазанное, счастливое лицо сержанта и стали хохотать. Старшина упал на землю от смеха.

– Перед тем, как рапортовать, лучше бы морду умыл.

Смерть прошла совсем рядом с этими молодыми ребятами, и они были счастливы, ведь так хотелось жить.

– Заур и Иван, сходите до немецкой машины, посмотрите, что там ценного и назад. Старшина, собери документы убитых фашистов. Егор, смотри за пленным и его портфелем, мы должны их доставить любой ценой. Скоро должна подойти наша группа прикрытия. Через двадцать минут всем быть на месте. Сержант, сгоноши пожевать что-нибудь. Я пока с пленным по душам побалакаю.

Сержант наблюдал за командиром, тот вёл разговор с немцем, потом отдал ему свою плащ-палатку.

– Товарищ командир, вы, что хотите до Берлина дойти в немецкой шинели?

– А тебе не нравится? Что я капитан, что он.

– Лишь бы наши тебя в плен не взяли, – засмеялся Егор.

– Готовь перекусить, а то ребята голодные, тебя с потрохами сожрут. Вот и весь честной народ собирается.

– Командир, на такую ораву три банки тушенки и булка хлеба.

– Смотри, Заур с Иваном что-то тащат в вещмешке. Разведчики подошли и доложили.

– Товарищ командир, сняли с машины пулемет, да харчами немного разжились. Молодой джигит смонтировал растяжку с гранатой под машиной.

– Молодцы, ребята, дайте глянуть мешок.

Заур покраснел, Иван промямлил, что не все видел в мешке.

– Я так и знал, что кроме провианта еще и горючее есть, – достал фляжку со шнапсом. – Выпьем, когда вернемся на базу, есть возражения?

Разведчики, мотнули головами.

– Двадцать минут на прием пищи и в путь.

Молча ели, каждый думал о своем. Егор мечтал, что после войны построит большой дом. Чтобы не было дочке скучно нужно братика ей, обязательно с женой родим. Миша вспоминал своих сыновей-погодков. Надо их к технике, к механизмам приучать, чтобы шли по его линии. Подрастут, пусть едут учиться в Минск на механизаторов. Заур гадал, о чем хочет поговорить с ним командир, с глазу на глаз.

Сверху пролетела кукушка и села на сосну, стала с интересом рассматривать их. Иван произнес: «Смотри Кукушкин, однофамилица к тебе в гости прилетела. Ты бы спросил, сколько нам жить на белом свете осталось?».

Все засмеялись и смотрели на Егора. Он степенно встал и крикнул: «Скажи правду, не соври родственнику».

Птица посмотрела на Егора и неожиданно принялась куковать. Разведчики зачарованно смотрели на кукушку и все считали, считали, пока птица не улетела.

– Кукушкины врать не любят – лет двадцать, а то и поболе ещё поживём. Спасибо, милая родственница, за хорошую весть.

– Закончить прием пищи, приготовиться к марш-броску. Группа прикрытия – трое впереди, двое сзади. Заур, в середину колонны, головой отвечаешь за немца и документы. Если встретимся с немцами, стараться в длительный бой не втягиваться. Миша, забери пулемет у Заура, он должен быть налегке. Егор, в случае нашего обнаружения, прикрываешь середину, понял? Вперед за мной, всем быть начеку. С богом.

Разведчики по тропинке рванули за командиром – след в след. Они все дальше уходили в лес. Через полчаса капитан жестом показал – тихо, привал. Прошептал:

– Слышите, техника подходит, немцы перекрывают нам отход. Приготовиться к бою. Миша, пулеметы поставь на фланги. Мы с Егором глянем, что нам фашисты приготовили, ждите.

Минут через пятнадцать они вернулись.

– Иван, срочно передай нашим, чтобы накрыли квадрат. Мы под этот шумок попробуем проскочить между болотом и минным полем.

Через пять минут заработала артиллерия.

– Вперед ребята, смелость города берет!

Группа под гул канонады проскочила березняк – впереди большое поле. Командир махнул рукой – всем залечь. Внимательно стал рассматривать в бинокль лес за полем.

– Старшина, глянь вон туда, правей горелой березы.

Миша посмотрел в бинокль.

– Вижу самоходку и машину с тентом, а значит фрицев 25—30 не больше. Успели всё же, сволочи, перекрыть нам отход.

Капитан посмотрел на Егора.

– Командир, мысль есть, как немцев обойти. Вы с Зауром берете языка под белы рученьки и аккуратно вдоль болота к своим. Мы разводим костер и начинаем обедать.

Молодые разведчики удивленно смотрели на сержанта, не рехнулся ли он? Старшина, глядя в бинокль, сказал.

– Вот на вид дудак дудаком, а иногда правильные вещи гуторит.

Егор засмеялся – Давай, трави дальше молодой – дурной, а ты старый и умный. Старшина навел бинокль на друга.

– Дослужишься до моего звания, тоже умным станешь.

– Отставить разговоры, слушай мою команду. Старшина, берешь трех ребят, приготовься к бою. Разожги костер и посуетись, чтобы немцы вас заметили. Вступите в бой, стянете немцев на себя. Потом начинаете отступать в сторону минного поля, вот сюда, – и показал на карте. – Егор, ты с ребятами вот здесь ждешь Мишу с группой. Думаю, с пушки они палить не будут, чтобы своего не замочить. Продержаться надо пару часов. Мы с Зауром за это время должны языка в штаб доставить, и вернуться с подмогой. Как мужики реальный план, может мне с вами остаться?

– Нет, командир, иди с Зауром, чтобы с гарантией языка доставить. Тем более, кукушка нам напророчила многие лета.

– Товарищ капитан, ты смотри молодого джигита не потеряй. Он же стайер, бегает как олень. Все засмеялись, с богом, командир!

Бежал Коля по тропе, а сам был там, с ребятами. Сзади раздались сухие выстрелы, начался бой.

– Заур, прибавим шагу, немного осталось.

В голове стучало: языка передать в штаб и на выручку к разведчикам. Вдруг сзади услышал крик:

– Командир, немцы слева.

Коля сделал кувырок и, не глядя, швырнул гранату. Стреляя из автомата, подумал, что напоролись все же на немецкий секрет. Все стихло, немецкий офицер дрожал от страха. Хочешь жить, молчи, сделал ему знак, и пополз узнать обстановку. Недалеко услышал свист. Живой джигит, молодец! Четверо немцев были убиты наповал, рядом сидел Заур.

– Простите меня, командир, я очень вас подвел.

– Что такое, в чем дело, горец?

– Ранен я в ногу.

– Разрежь штанину, сейчас перевяжу. Похоже, кость задета, надо ногу забинтовать. До наших позиций совсем рядом, гранаты и автомат оставляю тебе. Ты с таким арсеналом можешь роту немцев положить. Держи свой фланг, не дай фашистам с тыла ребят обойти. Я, одна нога здесь – другая там, – и помчался, подгоняя немца в сторону фронтовой полосы…

– Милый, просыпайся, уже подъезжаем. Коля, опять война снилась?

– Отец рассказывал, после первой мировой многим солдатам еще по десять лет война снилась, – мотнул он головой. – Давай, Танюша, на выход – остановка всего две минуты.

Они вышли из вагона, и пошли по перрону. Сидящие торговки открыли от удивления рты.

– И к кому же вы приехали в наше захолустье?

– Это военная тайна, о нас никому ни слова, – невозмутимо произнес Николай.

Когда отошли от бабок, Таня сказала:

– Скоро вся деревня узнает, что у них появились шпионы.

Захохотали, а Коля добавил:

– Ты, девушка, будешь резидентом всей нашей сети.

– Майор, хватит шутить, далеко нам еще?

– Госпожа резидент, мы почти пришли, вон видишь старинная усадьба.

Они подошли к большому двухэтажному дому, на нем висела табличка «Детский дом».

– Вот так сюрприз, – побледнела и шепотом сказала Таня. – Я разоделась как новогодняя елка. Меня сейчас кондрашка хватит, неужели заранее трудно было сказать.

– Таня успокойся, вот нас уже вышли встречать.

На крыльце стояла красивая, статная женщина «бальзаковского возраста».

– Здравствуйте, Николай Иванович, а мы вас с утра ждем.

– Это вам Нина Николаевна, – и подал букет цветов.

Лицо женщины покраснело и стало одним цветом с букетом роз.

– Коля, ну зачем вы, такой букет стоит больших денег. Последний раз мне дарил цветы муж еще до войны. Погиб мой родной комдив в конце войны, в бою за освобождение Варшавы.

– Познакомьтесь, моя жена Татьяна, профессиональный цветовод-флорист.

– Очень приятно, прошу в наши апартаменты.

Они глянули на дом – из всех окон на них смотрели дети. Зашли в кабинет. Коля помог жене снять пальто. Сняв шинель, произнес:

– Мы готовы, товарищ командир!

Нина Николаевна глянула на парадный мундир с орденами и ахнула, сейчас все ребята с ума сойдут. Зашли в зал, на табуретках сидели три мальчика. Ребята были одеты одинаково: серые штаны, вельветовые курточки, обуты в черные ботинки.

– Давайте знакомиться, майор Николай Смирнов, служил в военной разведке.

Первым подал руку рыжеволосый мальчик с вихром и тихо пробормотал: – ББ.

– Наверное, Боря Бессонов?

– Нет, бешеный бес, – и залился громким смехом.

Нина Николаевна покраснела и прикрикнула:

– Бессонов, будешь так себя вести, никто тебя из детдома в семью не заберет.

– Да я и сам ни к кому не пойду, в гробу я всех видал.

– Боря, в изолятор хочешь?

– Нина Николаевна, не пугай пуганых. – Она укоризненно покачала головой: «Ой, что же с тобой дальше будет». Коля протянул руку другому мальчику, тот спокойно сказал:

– Самойлов Витя, мне семь лет, из Смоленска.

Боря тут же вставил – «Витька—титька».

Нина Николаевна показала ему кулак.

– Молчу, молчу, как партизан на допросе.

Протянул руку черноволосому мальчику с большими карими глазами.

– Юра Шептала из Запорожья.

– Юрко-дурко, – проблеял Боря козлиным голосом.

Юра неожиданно сказал:

– Товарищ майор, не забирайте меня, пожалуйста, из детдома. Мамка приедет за мной, а меня нет. Она когда в поезд сажала, сказала: «Я тебя обязательно найду, жди меня. Только поезд тронулся, и началась бомбежка. Мама у меня такая же красивая, как ваша жена».

Коля подарил каждому по банке леденцов-монпансье.

– Майор, а ты при оружии? – спросил Боря.

– А как должен быть при параде боевой офицер? Показываю наградной пистолет с одним условием, что ты, Боря, будешь себя хорошо вести.

Коля достал из кобуры наградной парабеллум. Ребята открыли рты.

– Вот это вещь, первый раз вижу такую красоту. А что за гравировка на пистолете?

– Капитану Смирнову за отвагу в Литве.

Таня сидела, молча, как завороженная, а на глаза наворачивались слезы. Коля посмотрел на нее и шутливо помахал пальцем, держись мол.

– До свидания, мужики, мы с вами еще обязательно встретимся, слово офицера.

Коля крепко пожал каждому руку. Они прошли в кабинет к Нине Николаевне.

– Ребята, хотите чаю?

– Очень хотим, да Коля?

– С большим удовольствием, Нина Николаевна!

Таня достала кулек с карамелью и пачку галет.

– Да мы сейчас у вас загуляем, наливайте, – засмеялся Николай.

Пили чай, а Нина Николаевна рассказывала о каждом мальчике.

– Юру эвакуировали с Украины на восток еще летом 1941-го. Родители погибли, родственников никого не осталось. В детдоме у нас он второй год, очень хороший мальчик. Витю нашли в подвале своего разрушенного дома красноармейцы. Ему не было и двух лет, как выжил, это просто чудо. Спокойный, уравновешенный, хорошо рисует и любит лепить из глины всякие фигурки. А вот Боря Бессонов, это моя боль. Родился в лагере под Воркутой, мать отбывала срок. Отца у него не было, после смерти матери переезжает из одного детдома в другой. Ему всего-то семь лет, а он уже курит, наколку-татуировку сделал на руке. Неделю назад сбежал, принесли из поселка женщины. Врач проверил его, пояснил – пьяный вдрызг. Это, конечно трагедия, война никого не пощадила. Вы подумайте прежде, чем принимать решение – это же на всю жизнь ответственность. Кто-то из ребят вам понравился?

Коля молчал, а Таня тихо сказала:

– Завтра мы дадим вам ответ.

Ехали в Москву и всё время молчали. Вышли на перрон, Коля взял жену за плечи.

– Танюша, давай решать, кого заберем?

– Зачем ты спрашиваешь, конечно, Юру, он так на тебя похож.

– А мне кажется, на тебя – такой же чуткий, рассудительный и серьезный.

Они расцеловались. Коля схватил любимую и стал крутить вокруг себя.

– В нашем полку прибыло, ура!

Рядом проходящий мужчина с чемоданом, буркнул:

– У вас, что нет другого места кроме перрона, где можно целоваться и миловаться?

– Есть у нас дядька такие места, есть у нас сын Юра.

– Ура! – крикнул он.

– Сумасшедший дипломат, ты что спятил, нас милиция заберет.

– Скорей домой, устроим праздник по поводу увеличения семьи.

Утром Коля позвонил в детдом.

– Нина Николаевна, мы забираем Юру, оформляйте документы.

– Я так рада за вас и за Юру, у вас будет настоящая, крепкая семья. Приезжайте через неделю, подготовлю документы на усыновление. Не переживайте, он очень хочет, чтобы вы его забрали, просто стесняется сказать об этом.

Прошел месяц, Юра потихоньку обживался в семье. Познакомился с ребятами во дворе, где целыми днями гоняли мяч. Таня вечерами брала букварь и занималась с Юрой.

– Тебе на следующий год в школу идти, должен к сентябрю научиться читать и писать.

– Тетя Таня, а можно вас называть мамой, а дядю Колю папой. Вы же меня в детдом не вернете обратно?

Коля взял малыша на руки.

– Ты наш родной сын, запомни это на всю жизнь.

Таня подскочила к ним и обняла своих любимых мужчин.

– Я запомнил, не маленький, вы мои родители и мы не расстанемся никогда в жизни.

– Раз так, завтра идем на футбол всей семьей, играют «Спартак» – «Динамо».

– Ура, ура, ура! – кричали три счастливых человека.

После похода на стадион Юра был ошарашен.

– Вот это футбол, вот это игроки. Папа, еще придем, ведь скоро конец чемпионата?

– Придем, сын, обязательно – мужик сказал, мужик сделал.

– Эй вы, деловые мужики, бежим на трамвай, – крикнула Таня.

Коля схватил под мышки сына, и они побежали к остановке. Юра покраснел и шепнул отцу на ухо:

– Пап, отпусти меня с рук, а то люди подумают, что я еще маленький.

– Извини, с перепугу тебя схватил, думал, опоздаем, – и с улыбкой поцеловал сына.

– Что вы там все милуетесь, да целуетесь?

– Не лезь, женщина, в мужские дела, да Юра?

Тот смущенно кивнул головой.

– Папа, а почему ты за «Спартак» болеешь?

– Потому что с детства мы с отцом так же ходили на футбол.

– Я тоже буду болеть за «Спартак», как ты. А мама, за какую команду болеет?

– Она болеет за две сразу. Одна – это мы с тобой, другая – розы с тюльпанами.

Таня улыбнулась и показала мужу кулак. Вышли из вагона, и пошли по набережной. Коля продекламировал: «Уж вечер, а Германа все нет».

– Знаю, господин консул, к чему эта ария. В переводе на простой язык, скорей домой, где ждет меня графинчик с огненной водой!

Все вместе громко засмеялись.

– Папа, я тоже понял, что это за огненная вода, ее вам на фронте по сто грамм выдавали.

– Ты посмотри Таня на нашего сына, весь в отца – такой же умный.

– Лишь бы не был такой же хвастливый и никогда бы не пил в жизни такую воду…

Наступила зима, пришли снега и холода. Целыми днями Юра играл во дворе в футбол с друзьями. Не загнать было его домой. По воскресеньям ходили на каток или выбирались за город на лыжах. Электричка была набита битком. Коля смотрел в окно, Таня и Юра дремали. В тамбуре курили мужики, и дым папирос медленно плыл по вагону…

Коля приказал «языку», чтобы бежал за ним. Если отклонится от тропинки, взорвется на мине. Они бежали, изредка Коля подавал команды. Светало, сзади послышалась беспорядочная стрельба, завязался бой.

– Я не могу больше, – крикнул немец.

– Или ты побежишь за мной, или я тебя пристрелю.

Пробежали небольшую лощину, раздался крик:

– Стой, кто идет?

– Не идет, а бежит.

– Это вы, товарищ капитан?

– Да, это мы, два капитана, русский и немецкий.

– Мы вас всю ночь ждем.

– Слушай сюда, Сидоренко. Берите немца и портфель с документами, и мухой в штаб. Дай карту, вот этот квадрат пусть артиллерия накроет. Скажи майору, чтобы аккуратней – вот здесь мои, а здесь немцы. Где подмога, сколько бойцов?

– Пятнадцать. В полной боевой готовности, товарищ капитан.

– Давай старшина всех срочно ко мне, время в обрез.

– Товарищ капитан, группа прикрытия в составе пятнадцати человек построена, старший сержант Мельников.

– Бойцы, вы поступаете в мое распоряжение. У нас нет ни минуты, на той стороне идет бой. Надо выручать разведчиков. Я иду первым, замыкающий старший сержант Мельников. Вопросы есть?

– Товарищ капитан, если будем живы, после боя возьмите нас в разведроту, мы не подведем.

– Ребята, давайте этот разговор отложим на завтра, добро? За мной след в след, всем быть наготове, с богом.

Прошли болото и минное поле. Тишина. Коля насторожился: западня или все погибли? Услышал позывной свист – Заур.

– За мной, тихо, рядом свои.

Подползли, под большой елью лежал с автоматом наизготовку Заур.

– Живой, джигит? Доложи боевую обстановку.

– Живой, командир, прикрывал свой фланг, пяток немцев еще положил. Минут сорок, как бой кончился – ни немцев, ни наших не видать.

– Так, дело ясное, что дело темное. Старшина оставь двоих бойцов. Пусть рану обработают, шину наложат и обезболивающее введут. Держись Заур, мы к ребятам на помощь.

Группа рванула дальше в лес. Вдруг раздался гул, артиллерия начала бить по квадрату.

– Давай, ребята, под шумок своих выручать.

Подошли к месту боя, увидели страшную картину. Кругом лежали десятки убитых немцев и, тут же наши разведчики. В руках ножи и саперные лопаты. Видно схлестнулись врукопашную.

– Проверьте, из наших кто жив, остался, – сказал капитан и сел на пенек.

В голове была одна мысль: «Зачем я их оставил, вся группа погибла. На фронте с Егором Кукушкиным и с Мишей Масаловым с осени 1941 вместе, как братья стали. Если жив, останусь, как после войны без них жить буду…».

– Товарищ капитан, сержант живой, без сознания.

Коля подскочил к другу, расстегнул ему гимнастерку, приложил ухо к сердцу.

– Живой, живой, братка? Нам с тобой ещё рано помирать, так и кукушка подтвердила. Срочно перевязать и обработать раны, подготовить носилки.

– Товарищ капитан, шестеро убитых, двое раненых, старшины нигде нет.

– Искать кругом по всему лесу. Сержант, четверых бойцов на эвакуацию раненых. У убитых немцев собрать документы и оружие. Я ухожу, надо срочно Егора и Заура до санбата донести, много крови потеряли. Остаешься за старшего, пришлю вам на помощь ребят с похоронной команды. Всех убитых до вечера доставить на нашу сторону. Найдите старшину, живым или мертвым…

– Коля, подъем, подъезжаем к вокзалу.

– Папа, ты тоже заснул?

– Ты любого укатаешь такими лыжными прогулками.

– А я совсем не устал, а ты мама?

– Я тоже не устала. Юра, ты не обращай внимания на папу. Он у нас старый, больной человек.

Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

– Выходим, берите старого больного человека под руки и несите его до дома.

– Пап, лучше ты нас донеси.

Коля посадил сына на плечи и запел: «Где это видано, где это слыхано, старый осёл молодого везёт».

Люди из вагона выходили и хохотали, видно лыжник хорошо принял на грудь. Они шли счастливые и уставшие, падал снег, скоро новый год.

– Коля, ты помнишь, что у сына скоро день рождения?

– Таня, я ему уже даже подарок приготовил.

– Папа, ну намекни, что за подарок?

– Никаких намеков, потерпи до субботы.

Подошли к дому, отряхнулись от снега.

– Рота в квартиру за мной! По ранжиру становись.

– Мужчины, переодевайтесь, обсохните, руки мыть и к столу.

Раздался телефонный звонок, Юра поднял трубку.

– Здравствуйте, Юра Смирнов у телефона.

– Здравствуй боец, Николая Иваныча можно услышать?

– Папа, тебя к телефону.

– Здравствуй, Коля, здравствуй дипломат, сейчас можно так тебя называть?

– Здравствуйте, Иван Иваныч, очень рад вас слышать. Все хотел сам позвонить, да не решился.

– Коля, кончай эти дипломатические сантименты, если надо, звони в любое время. Получил из военного архива письмо, бери карандаш и записывай. Станция Покровская, это на границе между Смоленской областью и Белоруссией. В июле 1941 немцы разбомбили медицинский хирургический эшелон, которым командовал твой отец. Там недалеко от станции братская могила. О твоем пропавшем друге старшине Михаиле Масалове сведений нет. Вот такие дела, Коля, чем мог, тем помог.

– Иван Иваныч, благодарю вас, должен буду по гроб жизни. Как будто с души камень упал, поеду к родителям на могилу. Когда увидимся Иван Иваныч?

– Вот съездишь к родителям, потом позвони.

Таня подскочила.

– Что так побледнел, что случилось?

– Звонил полковник Ковалев, вот смотри, где похоронены мои родители.

Таня прочитала записку и обняла мужа.

– Вместе поедем?

– Нет, я поеду один.

Коля позвал сына.

– Юра, я уезжаю на два дня, ты остаешься за старшего. Маму слушаться и во всем помогать в мое отсутствие. Как меня понял, сын?

– Понял вас товарищ командир, а ко Дню рождения вернешься?

– Обязательно успею, буду, как штык, – засмеялся Коля.

– Командир, я весь день на работе, сам справишься или соседку попросить? – спросила Таня у сына.

– Мама, ты не забыла, что мне скоро семь, я уже взрослый.

– Все поняла, вопросов нет, о, мой взрослый ребенок, – и весело рассмеялись.

Утром Коля поднялся спозаранку, надо было успеть на вокзал к семи часам. Таня услышав, что муж уже встал, пошла на кухню приготовить завтрак. Молчали и пили чай с сушками. Таня не задавала никаких вопросов. Она видела, в каком состоянии был Коля. Только попросила.

– Надень военную форму, пожалуйста, пусть на тебя родители посмотрят.

– Таня, ты считаешь, что это обязательно?

Таня только утвердительно кивнула головой.

– Расскажи им, что у тебя есть жена и сын. Что ты будешь жить назло всем смертям за них еще сто лет.

Коля внимательно смотрел на нее.

– Таня, ты у меня самая лучшая жена в мире. Я не знаю, как бы я жил без тебя и Юрки.

– А я не знаю, как бы я жила без вас.

Коля схватил жену на руки и стал ее целовать.

– Всё, хватит, опоздаешь на поезд.

Коля зашел в вагон поезда « Москва – Минск».

– Проходите, товарищ майор, через десять минут отправление, – встретила приветливая проводница с улыбкой.

Коля смотрел в окно вагона. На перроне была обычная толкотня. Люди бежали, обгоняя друг друга, ища свой вагон. Инвалиды сидели и просили милостыню, беспризорники сновали туда-сюда. Прошел наряд милиции, провожающие прощались с пассажирами, кто-то плакал, кто-то смеялся. Обычная вокзальная суета, все затихли, и вдруг грянуло «Прощание славянки». Поезд медленно тронулся, люди бежали по платформе, махая отъезжающим…

Всю дорогу Коля вспоминал родителей. Он всегда гордился ими, все время хотел быть похожим на отца. Спокойный, рассудительный человек, врач от бога, который никогда не повышал голос. Никогда и ни перед кем не прогибался и, тем более, не заискивал. Конечно, отец был огорчен, что сын не пошел по его стопам. Позже, когда Коля поступил в дипакадемию, сказал:

– Молодец, сын, надо всегда отстаивать свою правоту.

На душе было печально и грустно, бодрился, как мог. Наконец увижу родительскую могилу, все эти годы тяжело было сознавать, что они пропали без вести.

– Товарищ майор, не хотите чаю? – прощебетала юная проводница.

– С большим удовольствием, особенно из рук самой красивой проводницы всего поезда.

– Ну, вы и скажете, товарищ майор, – покраснела девушка. – Вы, наверное, к невесте или к жене едете?

– Не угадала, милая вагоновожатая, еду я к родителям.

– Ваша станция через четыре часа, остановка три минуты.

Коля вышел из вагона и пошел по перрону. Поезд тронулся, медленно набирая скорость. Проводница приветливо помахала вслед Коле. Навстречу шла женщина, одетая в форму железнодорожника.

– Здравствуйте, не подскажете, где мне увидеть начальника станции?

– Конечно, товарищ майор, Николай Тимофеич у себя в кабинете. Пойдемте, я вас провожу, здесь совсем рядом.

Коля постучал в дверь, на которой висела табличка «Нач. станции Н. Т. Новгородов». Услышал громовой голос – Заходите. За столом сидел моложавый мужчина, абсолютно лысый, с огромными пушистыми усами. В кабинете от табачного дыма плохо было видно хозяина кабинета.

– Проходи, майор. Тимофеичем все меня здесь зовут, а тебя? – по-простецки протянул руку.

Коля протянул руку – свой мужик, сразу видно.

– Николай Смирнов, – представился он.

– Рассказывай, тезка, за каким лешим я тебе понадобился? – и весело рассмеялся.

Коле сразу как-то стало легко, глядя на этого смешного, добродушного человека. Как-будто снова оказался среди своих фронтовых друзей.

– Тимофеич, летом 1941 года фашисты разбомбили вашу станцию. В это время здесь стоял санитарный эшелон. Вы в курсе, как тут все это было и где все похоронены?

Тимофеич сидел и молчал, смотря в окно, как будто ничего не слышал.

– Ты обратился точно по адресу, тёзка, – тяжело вздохнул и медленно произнес он. – Тогда я был здесь, на станции. Пошли, Николай, к братской могиле, там тебе расскажу, что помню. У тебя родственники в медэшелоне были?

– Да, отец и мать, врачи.

Они вышли из кабинета, и пошли по прочищенной от снега дороге в сторону леса.

– Николай, я не ошибся, твой отец – начальник эшелона, подполковник медицинской службы Иван Васильев?

– Как вы догадались, Николай Тимофеевич?

– А, что там гадать – одно лицо.

– Вы в этот день видели отца?

– Не только видел, да еще и успел поругаться с ним. Он зашел ко мне и стал требовать, чтобы срочно отправили эшелон с тяжелоранеными. Я ему говорю, что не могу, пока не пройдет литерный на Минск. Спросил, сколько ждать, я ему ответил, что примерно час. Пробормотал, что бардак у нас на станции и побежал к эшелону. Я почему-то его запомнил, у него вместо фуражки была одета медицинская шапочка. Видно сгоряча забыл ее снять. Через пять минут началась бомбардировка. Фашистские сволочи видели, что стоит санитарный поезд с ранеными. Видели они, конечно, красные кресты на вагонах, и все равно бомбили. Я уже очнулся дня через три в деревне. Местные утащили меня, контуженного, и спрятали в подвал старого дома. После бомбежки пришли каратели, добивали раненых. Эсэсовцы спалили деревню, здоровых мужиков взяли в плен. Вот, Коля, все что помню. Когда очухался, переправился к партизанам, так всю войну и провоевал. Вот мы и пришли, Коля.

На братской могиле стоял небольшой обелиск, на нем табличка с фамилиями погибших. «Здесь в июле 1941 года при бомбардировке станции погибли…»

Первыми в этом списке – нач. санпоезда Васильев И. И., военврач – Смирнова В.Н… и еще много-много фамилий.

– Майор, тебе нужно побыть одному, меня найдешь на станции.

Коля положил цветы и присел на лавку. Слезы потекли ручьем.

– Папа, мама, наконец, я вас нашел. У меня жена, сын Юрка, я их очень люблю, как и они меня. Я стал дипработником, весной собираюсь с семьей в Италию. Вы не скучайте, я буду часто к вам приезжать. Мы будем жить за себя и за вас. Я вас очень люблю…

Коля шёл на станцию, прохожие здоровались, военные отдавали честь. Люди понимали, откуда идет этот молодой майор. Почти у каждого из деревни лежали в этой могиле родственники или знакомые. Как в тумане дошел Коля до станции. Постучал в дверь кабинета Николая. Послышался громовой голос:

– Заходи, что там стучаться. Тезка, а я тут уже стол накрыл. Проходи, присаживайся, чем богаты, тем и рады. Через два часа твой поезд, а покуда посидим, ты не против?